Лина Николаева
Фаза быстрого сна
К людям якобы присматривались: из наблюдателей в доме были только стражи, но они больше походили на сторожевых псов, а не на умных, хитрых оценщиков. С чужаками говорили лишь в первый день, на допросе – спрашивали скупые факты: имя, возраст, профессию. Что это за «присматривались», если местные даже не попытались узнать, на что способны иномиры, где они могут пригодиться?
Им дали жилье, одежду, еду – и ничего не попросили взамен. Ни в альтруизм, ни в бескорыстие Марк не верил и не переставал спрашивать себя, чего ленгернийцы ждут, что они готовят? Беглецы с отметинами от клыков и когтей и разыгрываемые спектакли ясно дали понять, что не будет легко, не будет красиво и уж тем более не будет счастливо.
Да и что это вообще был за мир? Чужаки хватали обрывки информации, точно голодающие, которые и хлебной крошке рады. Ничего не объясняло, почему в этом мире говорят на том же языке, почему в книгах встречаются схожие имена, названия? Пусть их было немного – по пальцам одной руки пересчитать, все-таки Марк видел их, и эту часть пазла тоже не стоило терять из виду.
О будущем люди уже не раз говорили друг с другом, и сейчас они, вспомнив свои страхи, не спешили радоваться или благодарить – ответом Ангуарду были тишина, хмурые взгляды, плотно сжатые губы. Всего один, приободрившись, подался вперед и воскликнул:
– А что за работа? Кем мы станем?
Вопрос точно стал спусковым крючком для Лидии, и прежде улыбчивая, спокойная женщина вскочила со своего места, яростно тряхнув кулаками:
– Да какая работа! У нас же там семьи! Дети! Как нам вернуться?
Андрей с такой силой крутил часы на руке, что замок раскрылся, и они упали на пол, но ковер приглушил удар. Марк чуть ли не с первого дня слышал, что их ему подарила жена, и сейчас он, наверное, вспоминал ее. Молчаливый Олег сверлил аристократа взглядом. Тоже вспоминал семью, двоих детей, а может, своих учеников в школе? Сидящая рядом с ним Алена сложила руки на груди и так вжалась в диван, словно хотела исчезнуть. У нее осталась больная мать. Своя история была у каждого воспоминания о близких, о любимом деле, даже об опостылевшей работе не прекращались, их бережно перебирали, изо дня в день лелея надежду вернуться домой. Марк бы соврал, сказав, что ему есть по кому скучать, но он мог понять этих людей, и на обещания Ангуарда хотелось ответить громким смешком.
Аристократ так медленно, почти карикатурно, поправил манжеты рубашки, чем напомнил бойца, закатывающего рукава перед дракой.
– Увы, я должен сказать, что нам неизвестен путь в ваш мир. Сейчас вы здесь, это нужно принять и шагнуть навстречу, чтобы найти свое место. Я попрошу не перебивать меня, – он сделал выразительную паузу. – и послушать, что я собираюсь сообщить вам.
Марк посмотрел на стражей. Выражение лица Трива казалось таким каменным, что его можно было принять за посмертную маску. Зейн хмурился еще сильнее, чем обычно, и почесывал свой шрам – за этим движением он всегда прятал особо пристальное внимание. Даже Лаэм прекратил улыбаться и держался непривычно серьезного вида. На интерес, что скажет Ангуард, это не походило – скорее, они были охотниками, которые поймали зверя и следили, чтобы он не взбрыкнул. Знали, что хочет рассказать Тарна-Триаван, и ждали угрозы со стороны людей?
– В первую очередь, – чинно начал мужчина. – я должен сообщить, что вы являетесь единственными в нашем мире людьми.
Марк еще плотнее скрестил руки, от нетерпения пальцы задвигались быстрее. Он заставлял себя не ждать хорошего и готовился к любой правде. Не сказать, что эти слова по-настоящему удивили его, но обезоружить смогли.
– Мы же, – он указал на себя и медленно, будто с неохотой – на троицу стражей, – относимся к другим народам.
С дивана послышалось сухое:
– К каким?
Ангуард шагнул к говорящему. Рука легла на статуэтку ворона на каминной полке, еще более медленным, небрежным движением он смахнул с нее пылинку.
– Прошу вас, наберитесь терпения, – голос зазвучал настойчивее, но на лице застыла елейная улыбка. – Дайте нам немного времени, и мы объяснимся. Вы уже знакомы с представителями двух народов, и, как видите, внешне различий между нами и вами вовсе не много. Однако главное, о чем вы должны узнать – вы имеете способность к магии.
Ангуард выдержал паузу. В тишину пробрался вопрос Вадима:
– Чего?
Он сидел перед Марком, и тот видел, как подрагивают плечи парня, как он чуть ли не подскакивает на месте. В голосе разом прозвучали и радость, и надежда, как у ребенка, которому пообещали подарить на Новый год ту самую машинку, увиденную в витрине магазина.
Наверное, слова Ангуарда стали последней каплей, и вслед за вопросом Вадима раздался десяток фраз – недоверие, насмешки и одно высокомерное: «Ха!». В них осторожно закралась крошечная капля восторга. Вадиму вторил его сосед, и они, эти двое совсем молодых парней, так замахали руками, точно ждали, что с кончиков пальцев вот-вот сорвется огненный шар. Их голоса быстро утонули в общем рокоте: недоуменные люди не скупились на вопросы, а некоторые не побоялись отсыпать ехидных шуточек, на что Ангуард ответил поджатыми губами и снова поправил стопку книг, хотя и без того они лежали корешок к корешку.
Марк медленно провел рукой по лицу. Свободным он пробыл не больше часа, и все, что ему запомнилось на улицах Акиды – крикливые голоса прохожих и шум автомобилей, оставляющих за собой густой, дымный след. Единой картины мира не сложилось, и домыслы о том, что ждет по ту сторону забора, собирались в голове в длинные схемы, в которых мешались самые разные сюжеты. Готовясь ко всякому, хорошего Марк действительно не ждал, но это не отменяло того, что услышанное неприятно отозвалось внутри – оно напоминало проклятье или обманом навешенный долг.
На несколько секунд Ангуард возвел глаза к потолку и протяжно вздохнул. Посмотрев на сидящих на диванах, на стульях, он отчеканил:
– Всему. Свое. Время. Вы остаетесь чужаками, и мы рискуем, принимая вас. Мы не можем рассказать всего здесь и сейчас, но ответы будут – позже. Пока вам достаточно знать, что магия – сила, способная изменять материальный и нематериальный мир. Она многое дает, но это продавец с жестокими условиями, и отдавать придется тоже.
Голос аристократа звучал все громче, и только на последних словах впервые появилось ощущение, что он говорит правду. В детстве каждый, пожалуй, грезил магией, но выросли дети, изменилась и эта сила, из волшебства превратившись в «продавца с жестокими условиями», и что с людей сполна возьмут, Марк уже не сомневался.
Точно опомнившись, Ангуард поправил бархатный жилет, снова смахнул пылинку с птичьей статуэтки и продолжил, взяв еще более чинный тон:
– Я должен сказать, что опытных магов среди нас не так много, и чтобы повысить качество обучения и раскрыть ваш потенциал, мы разделим вас на группы и отправим в разные города.
Большинство промолчали, нахмурившись еще сильнее, только некоторые спросили: «Куда?» или сразу возразили: «Мы не будем разделяться!» Ангуард улыбнулся, обратив на слова не больше внимания, чем на комариный писк, и перевел разговор на мелочи: сообщил о визите портного, назвал дату отъезда… Тарна-Триаван ушел, пообещав вернуться завтра – закрутилась машина, а людям только и оставалось, что держаться покрепче.
После ухода аристократа стражи разошлись по дому. Собравшись в круг, люди переглядывались – скорее, сверлили друг друга взглядами, но первым озвучить сомнения так никто и не решался.
– Это что, у нас начинается новая жизнь? – поднявшись с дивана и разминая спину, Руслан широко улыбнулся. Когда он нервничал, он всегда поднимался со своего места, ходил по комнате, и чем хуже ему было, тем шире становилась улыбка, тем быстрее он шагал.
– На правах беженцев, но будто мы хотели бежать, – Андрей пробурчал это так тихо, что расслышал только Марк и сидящий по другую руку Юрий.
Приободрившись, тот воскликнул:
– Нас будут учить и дадут работу – это звучит неплохо!
– Неплохо, правда? – не выдержав, Марк уставился на Юрия: – Это просто болтовня. Они содержали нас три месяца, ничего не прося – теперь еще и пристроят на хорошее местечко?
– А что у нас просить? – с запалом начал Вадим. – Если они не знают, как нам вернуться, что им еще остается? Убить нас? Они пытаются договориться, вообще-то! И если мы владеем магией…
Вадим едва не захлебывался от восторга. В большом, упитанном теле пряталась душа ребенка, и он все чем-то грезил, так легко забыв, что в уравнении есть переменная: «Продавец с жестокими условиями» – и это неизвестная переменная.
– Да какая магия, у нас там семьи! – Лидия опять всплеснула руками, перевела взгляд на соседку, ища поддержки, но та только опустила плечи да отвернулась.
Вадим требовательно смотрел на Марка, ожидая ответа. Тот знал, что зря высказался – обычно он держал свои мысли при себе, не желая ни пугать, ни расстраивать других, ни, тем более, спорить, а давать надежду он не умел, да и сам был плохо знаком с ней. Однако все уже было сказано, и Марк честно ответил:
– Думаешь, здесь одни добряки и миротворцы, а сбежавших нам показывают, чтобы мы действительно попрощались? У тебя уже, наверное, в голове «We are the champions»* играет – зря, нигде не помогают просто так, а за эту магию, ты сам слышал, придется платить.
Вадим помахал рукой перед носом:
– От кого пессимизмом так несет? Они ведь нам ничего не должны, но предлагают шанс – надо брать.
– Марк прав, – буркнула Алена. Взгляды обратились к ней, отчего она передернула плечами, снова скрестила руки, но голос из тихого бурчания перешел на уверенные ноты: – Если дома нам ничего не давалось просто так, почему в этом мире должны быть другие законы? Здесь что-то замышляют, а мы для них – средство. Они даже не люди, мы ничего про них не знаем!
– Пока нужно соглашаться, чтобы узнать, средство мы или нам действительно дают шанс, и уже потом решать. И любым способом необходимо найти путь домой, – Олег, пожалуй, впервые за последние два дня подал голос, и после его веских слов на лицах сидящих осталось еще меньше надежды.
«Решать?» – этот вопрос Марк оставил при себе и направился к выходу из гостиной. Нет, все уже было решено и преподнесено в красивой коробке с красным бантом под видом милости, но и бант повязали плохо, и коробка оказалась мятой.
Уже на пороге Марк услышал вдохновенную речь Вадима:
– Нам не сделали ничего плохого, мы должны послушать их и попытаться, магия – наш шанс, и если мы станем магами…
Марк вернулся в комнату, достал наушники, включил телефон с последним процентом заряда. Прислонился к стене, скрестив ноги, наугад ткнул в строчку в плейлисте.
Акустическая гитара, фортепиано и дополняющий их тенор. С прошлым музыканта Марк давно распрощался, а сейчас настал черед и для слушателя. Это явно была последняя песня, и она пополнила список того, чего не хватало здесь – рядом стояли спокойствие, свобода и правда.
Телефон выключился на строчке «I lost myself»**. Последняя песня оказалась символичной, но Radiohead вовсе не походили на хороший знак, как и все услышанное сегодня.
* Queen – We Are The Champions.
** Radiohead – Karma Police.
