Лина Коваль
Снова будешь моей
Глава 25. Настя
Его тело расслаблено, руки в замке сложены на груди. Он выглядит… трогательно. Мне не нужно долго думать, чтобы прийти к мысли о его реакции на моё появление. Я пока не знаю точно, что скажет бывший муж. Но то, что мне это вряд ли понравится – факт.
Иначе, я совсем не знаю Андрея Громова…
Возможно поэтому, я не спешу будить Андрея и прислонившись спиной к стене гостиничного коридора продолжаю следить за тем, как подрагивают его ресницы, как от дыхания плавно поднимаются и опускаются его плечи. Меня заполняет нежность, хочется подойти и дотронуться кончиками пальцев до темных волос.
Но я не успеваю это сделать, потому что в следующий момент он просыпается. Замутнённый взгляд сразу фокусируется на моем лице. Лениво пару раз кружит по нему и спускается ниже, остановившись на подоле платья. Я догадываюсь, что он видит. Кружевную резинку чулок, которые я нацепила сегодня, чтобы поддразнить хозяина этого взгляда.
Не проверяю и не спешу поправить платье.
Хуже, чем сейчас уже не может быть.
Андрей переводит взгляд с моего тела на свою левую руку и смотрит на часы. Стрелки перевалили за полночь.
Да, милый, вот так вот получилось.
– Поговорим? – шепчу, облизывая пересохшие губы.
– А что? Есть что рассказать? – спрашивает хриплым ото сна голосом.
– Ничего такого в чём… в чём я была бы виновата перед тобой.
– Тебе не нужно оправдываться… Я тебе не муж, – выплёвывает он, широко разводя руки. Руки, которыми ещё вчера обнимал.
Нервно всхлипываю, обнимая себя. А чего ты ждала, Настя? Что он будет просить прощения? Выслушает?
– Я просто хотел убедиться, что ты жива. Телефон оставила в номере, я звонил. Сначала думал, что не открываешь. Пришлось уточнить на ресепшне, что ты все-таки уехала с гостем…
– И ты, конечно, как и всегда… сделал свои выводы? – пытаюсь держаться.
– Анализировать картинку у меня всегда получалось лучше, чем её рисовать.
У меня было время в машине, чтобы разложить по полочкам в голове слова, сказанные мне Виталием. Это тот случай, когда важный человек встречается тебе в нужный момент.
То, что женщины всегда доверяются только чувствам, подтверждается моим жизненным опытом.
Моя школьная подруга Аня несколько раз заставала своего мужа с любовницей в супружеской постели. При этом он всегда выходил сухим из воды. Однажды, муж даже сказал ей, что ту девушку просто сбила машина, и он привёл её домой… переодеться. Переодеться! «Жертва аварии» очень плохо себя чувствовала и прилегла в спальне. И Аня поверила этому кобелю! Она просто хотела в это верить. Хотела верить собственным чувствам, а не тому, что видела.
Андрей же подтверждает обратную сторону сказанного. Про мужчин. Он видел Давида в моем номере. Знает, что я уехала с ним. Остальное слышать не хочет.
Не хочет. Не верит. Не поймёт.
Руки начинают дрожать, и я нервно сжимаю их в кулаки. Делаю вдох-выдох.
В тёмных глазах только равнодушие. У него было время подумать и спрятать от меня все, что не хотелось бы показывать.
– Мне просто не совсем понятно, ты реально думаешь, что мне нужен кто-то другой? – спрашиваю с обидой.
Вчера мы прямо здесь, перед дверью, только лишь в трусы друг к другу не залезли. Я хотела ему отдаться. А он что-то говорил про начало отношений.
– Ну, возможно, у тебя вспыхнули чувства к твоему «парню». Такое бывает…
Нервно смеюсь, качая головой.
– Да, мы встречались. Но у меня никогда не было к нему сильных чувств, Андрей.
Да у меня вообще никогда ни к кому не было чувств, таких как к тебе, пуленепробиваемый!
– Да ладно, – усмехается он.
– Ты что же все три года ни с кем не встречался? Никого не трахал? – пытаюсь не кричать, чтобы не разбудить гостиницу.
Он морщится.
– Ничего серьёзного. По крайней мере, к матери на смотрины не водил уж точно, – намекает на то, что Давид знаком с моими близкими.
– За то, я уверена, что ОНА таскала тебя на смотрины! Подбирала тебе подходящую!
– Не впутывай сюда мою мать! – отрезает он. – Я ни с кем не встречался и не жил! Я въёбывал как проклятый по двенадцать часов в день минимум шесть дней в неделю.
– Ты бросил меня… оставил. Я просила тебя не уходить, ты даже не перезвонил, – выплёскиваю старую обиду.
– Когда ты просила? – удивлённо заламывает бровь.
– Я писала сообщение, через несколько дней, после того… хм-м… как ты собрал вещи.
– Я ничего не получал.
– Да это и не важно уже, забей! – машу рукой.
Сейчас я понимаю, что даже если бы получила ответ, мы не преодолели бы все преграды. Мы и сейчас не можем с этим справиться. Но то… что он оказывается не просто так проигнорировал меня, отдаётся приятным покалыванием в груди.
– Я понимаю лишь одно, – начинает он, – отношений не может быть без доверия. А доверия не может быть без понимания. Для того, чтобы доверять нужно понимать. Зачем человек совершает те или иные поступки? Чем он руководствуется в этот момент?
Прищуривается и замолкает, видимо, чтобы дать слово мне. Но я не буду оправдываться. Больше не буду.
Мы смотрим друг на друга, и Андрей продолжает:
– Так вот… я не понимаю твои поступки. Что ты творишь? Зачем ты договариваешься с ним о встречах? Зачем едешь на свидание в таком виде?
Больше всего на свете, мне хотелось бы рассказать ему о случае на фуршете. Что в порыве ревности я связалась с Измайловым. Что я безумно люблю бывшего мужа и ревную, как дикая кошка. К каждой самке. И эти чувства разрывают меня изнутри. Каждый день.
Но зачем?
Он не доверяет мне. Я не доверяю ему. Мы квиты.
Андрей ещё пол минуты ждёт реакции, а потом поднимается и подходит ближе. Берет мои руки в свои. Следующие его тихие признания разливаются огненной лавой в сердце:
– Ты близкий человек для меня, Настя. Хочу, чтобы ты была счастлива. На выходные я забронировал люкс в Сочи. Все включено. Хотел сделать сюрприз… Отметить твоё двадцатисемилетие. Я перешлю тебе все данные. Позови Ксению. Пусть отправит паспорт, мой секретарь оформит вылет.
Подносит мои руки к лицу и нежно целует запястья. Я же не могу сдержать слез. Зажмуриваюсь и плачу. Мне больно.
Ты этого добивался?
– Не плачь. Будь счастлива, девочка, – стирает мои слёзы руками. – Завтра я один справлюсь. Отдохни.
Хочу подобрать слова, но у меня не получается. Андрей целует мою солёную щеку, выпускает мои ладони и уходит в свой номер.
Глава 26. Андрей
Выходя из выставочного зала, набитого под завязку кондиционерами, глотаю душный липкий краснодарский воздух.
На эту поездку у меня были определённые цели. И надо сказать, я с успехом их почти выполнил. Заключил несколько контрактов с новыми поставщиками на максимально выгодных для себя условиях, закрыл все текущие вопросы с действующими контрагентами и даже познакомился ближе с некоторыми конкурентами, типа Гладышева, у которого трудится Инга.
Напротив каждой цели можно сделать отметку. Кроме одной. Самой важной, из-за которой я и выдрал из собственного жёсткого графика этот кордебалет с Краснодаром. Самой значимой цели.
Зеленоглазой.
Там я поставил точку. Но всякий раз, как вспоминаю её заплаканное лицо, хочу добить к этой точке ещё пару, чтобы получилось многоточие.
Многоточие, оставляющее шанс для нас…
Вырвать Аверину из привычного окружения, было моей идеей "фикс". Случай в клубе и наш разговор, а вернее то, как я наорал на неё после него пошатнуло наши и без того хреновые отношения.
Думал, здесь что-то выправится…
Наивный идиот.
Мой обратный вылет назначен на поздний вечер. Пару оставшихся часов убиваю на то, чтобы не приближаться к гостинице ближе, чем на километр. Я совсем не уверен в том, что сдержусь… Её вчерашние слёзы, смешанные с моей горечью разочарования – адская смесь, которая весь день растекается по венам.
Я дико хочу к ней… Хочу поцеловать её волосы и почувствовать аромат гибкого тела. Который действует на меня как афродизиак. Хочу провалиться в неё, встряхнуть, трахнуть. Потом нежно целовать кончики тонких пальцев. И опять по кругу. Так уж вышло, что именно эта Женщина вызывает во мне весь спектр самых разных чувств.
В тяжёлых мыслях пытаюсь поужинать в ресторане. Голова гудит с самого утра от недосыпа, заливаю ноющую боль двойным эспрессо. Лекарство так себе, но придаёт призрачную ясность мысли.
Пусто. На душе. В жизни.
Душно.
Моя теория об ухаживаниях за женой без постели была продиктована привычной рабочей схемой.
Если что-то не получается один раз – в следующий надо чётко следовать от обратного.
Ещё пару каких-то веков назад вертеть в постели женщину до свадьбы не было мейнстримом.
Между первым физическим возбуждением до удовлетворения своей природной потребности проходило нехилое количество долгих дней. Чтобы удержать этот дикий разрыв между пунктом А и пунктом Б моим праотцам приходилось не мало поработать.
Дабы обмануть свой мозг и удержать желание на столь продолжительное время.
Именно так появлялись баллады о любви, а чувства разгорались стойким пожаром, который потом в последствии, достаточно сложно было погасить.
Что-то в нашей истории с Настей пошло не так… Потому что наши пункты А и Б пять лет назад находились практически в одной точке, а пожар из чувств до сих пор не тухнет… Только разгорается.
Решив прогуляться до гостиницы, набираю матери. Я совсем забыл о важности разговора, который запланировал сделать ещё ночью в коридоре гостиницы. Одна деталь никак не выходит из головы…
– Привет, сын, – слышу весёлый голос в трубке. – Ты позвонил сам? Что-то случилось? Когда ты прилетаешь?
– Привет, все хорошо. Ночью. Ты как?
– Прекрасно. Мы с Генриеттой Павловной были в театре. Шикарная постановка, Андрей…
– Мама, – перебиваю холодно. – Это потом. Есть вопрос.
– Какой? – настороженно интересуется.
Выдыхаю вечерний воздух. Общаться с матерью в подобном стиле – это совсем не про меня. Мы слишком многое пережили вместе, чтобы позволять себе подобный тон. Но сейчас я испытываю непреодолимое желание нарушить эту традицию.
– Хочу поговорить с тобой о сообщении, которое пропало из моего телефона чуть больше трёх лет назад.
– Андрей, послушай…. Сынок…
– Думаю, мне не нужно напоминать тебе об адресате? – продавливаю голосом.
– Я… просто хотела тебя защитить… Видела в каком ты был состоянии. Ты несколько дней не выходил из комнаты. Ты пил!.. Андрей, я так за тебя переживала… – всхлипывает.
– Поэтому ты решила вмешаться в мои отношения с женщиной, которую я люблю? – Сжимаю и разжимаю кулак.
– Ваш брак был обречён. Она… она совсем тебе не подходит… Я твоя мать и знаю, что тебе нужно.
Блядь.
– Я даже спрашивать не буду, кто по твоему мнению мне подходит, – отрезаю. – И надеюсь, в будущем мы закроем этот вопрос. Больше никаких намёков, встреч за обедом, дочерей подруг.
– Андрей…
– Ты заигралась, – злость закипает все больше. – И переходишь чётко выстроенные мной границы. Но в этом есть и моя вина. Скажу лишь одно. Если ты хочешь, чтобы я проявлял интерес к твоим желаниям, начни уважать мои…
Не дожидаясь ответа, отбиваю звонок.
В эту же секунду приходит острое чувство вины, но я гашу его фактом необходимости. Необходимости расставить приоритеты.
Думаю ли я, что злополучное сообщение предотвратило бы наш развод? Вряд ли. Но то, что я как побитый щенок побежал бы зализывать раны жены – сто процентов. Мне жаль, что я не получил её просьбу.
До хруста зубов жаль…
Не замечая ничего вокруг, прохожу мимо гостиничного ресепшна. Для того, чтобы забрать чемодан и выехать в аэропорт мне нужно около пятнадцати минут. Ещё я хочу зайти к Насте, чтобы проверить и попрощаться.
– Андрей Константинович. – окликает меня девушка из-за стойки.
– Да, – разворачиваюсь на её голос.
– Возможно, вам будет интересно, – краснеет. – Ваша соседка… девушка….
– Что с ней? – выпаливаю.
– У неё случился сильный приступ гастрита. Пару часов назад приезжала скорая…
– Она в больнице? – судорожно начинает работать мозг. Надо вызвать такси. Ехать туда. Похер на самолёт.
– Нет, она написала отказ. Врачи сделали укол и оставили отдыхать в номере…
Последние слова уже не слышу. По лестницам, не став ждать лифт, мчусь на нужный этаж. Стучусь в номер, он оказывается не заперт, в комнате полумрак.
Совсем дурная. Спит в открытом номере. Удостоверюсь, что всё в порядке и отшлёпаю по заднице!
Подхожу к кровати и разглядываю хрупкое тело, лежащее под покрывалом. На прикроватной тумбочке горы из сморщенных салфеток и блистеры с таблетками. Сажусь рядом с ней на матрас и откидываю прядь влажных волос с лица. Провожу ладонью по холодной щеке, а большим пальцем по припухшим губам. Её лицо выглядит так, будто она со всей присущей упрямостью оплакивала наши несостоявшиеся отношения все последние восемнадцать часов.
– Андрей? – резко поднимает плечи.
– Ш-ш, – опускаю её обратно на кровать. – Сильно болит?
Тихо вздыхает.
– Нет… Уже нет…
– Хорошо, – глажу по спине.
– Полежи со мной, – шепчет отодвигаясь.
Это выше моих сил… Похрен…
Сняв пиджак, послушно ложусь рядом, размещая ее голову на своей груди. Вжимаю её тело в своё, запуская немедленную реакцию ниже пояса.
– Я рада, что ты пришёл, – робко размещает руку на моем животе, от чего дышать становится ещё сложнее. – Ксюша не полетит в Сочи, у неё в выходные работа…
– Пытаюсь переварить информацию.
– Я подумала… если у нас не получаются… хм-м… отношения. Может… может ты согласишься отметить мой день рождения со мной?
Закидываю ногу на ногу, чтобы хоть немного утихомирить стояк. Повсюду её запах.
– Как… как друг? – забивает последний гвоздь в мою выдержку…
Глава 27. Настя
В следующую секунду после этого предложения, тело подо мной начинает сотрясать дикий хохот.
– Ну? Что ты ржёшь? – бью ладошкой по твёрдому животу, задирая голову. Ничего в полумраке не вижу. Хочу включить свет и рассмотреть его. Хотя так тоже хорошо. Чувствую только крепкие руки и аромат парфюмерной воды, смешанный с запахом его тела.
Надеюсь, самолёт уже в небе? Андрей не улетел. Значит ему не все равно. Вижу, как волнуется ведь. Переживал.
Наверное, администратор ему рассказала про скорую.
Я сама виновата. Распереживалась, весь день провалялась в обнимку с пачкой салфеток. Ругала себя, потом этого бесчувственного. Мы оба натворили дел, оба запутались.
Поездка на уик-энд – это то, что нам нужно.
Андрей замолкает, целует меня в голову и ещё крепче вдавливает в своё тело, так что дыхание сводит. Хочется закинуть на него ногу или потереться щекой о белую рубашку на груди. Но я терплю.
Лишнее, наверное.
– Настя… какой, на хрен, друг? – выдыхает устало.
– Обычный…
– Пф-ф… Спи, я к себе пойду.
Резко садится, скидывает ноги на пол и растирает пальцами виски. Кажется, его мучают головные боли. Свет от окна падает ему на лицо. Выглядит таким напряжённым, и … возбуждённым.
– Спокойной ночи, – прощается он, поднимаясь и закидывая пиджак на плечо.
– Андрей…– пытаюсь задавить отчаяние в голосе. – Ты… ты ведь не уедешь?
– Не уеду. Подруга! – проплывает издевательский смешок. – И двери закрой.
Откидываюсь счастливая на подушки.
Мы едем в Сочи. Вместе.
* * *
Следующим утром не спеша завтракаем в ресторане при нашем отеле. Под контролем строгих глаз Андрея пытаюсь заставить себя съесть хотя бы порцию овсяной каши. Ведёт он себя намеренно отстранённо. Вернулся в своё амплуа мрачного героя. Будто и не вжимал вчера меня в своё тело так, что чуть кости не треснули, и… словно согласился с дурацкой мыслью стать моим другом.
Выглядит при этом в обычной белой футболке и черных спортивных шортах отлично, по крайней мере так считаю я и примерно пять девушек в ресторане, которые не сводят с него глаз.
Быть с таким мужчиной на дружеской волне– это, наверное, что-то на языке неудачницы. В общем, не про меня…
Весь вчерашний день я прорыдала в подушку. Не покидало ощущение безысходности и беспомощности. Чувствовала себя маленькой девочкой, у которой отобрали куклу. Красивую розовую Барби с глянцевыми волосами. «Прости, ты для неё не очень хороша. Поэтому надо вернуть вон той хорошей девочке. Она вела себя правильно и не устраивала истерик».
Ах, да, я совсем забыла. Ещё добавили: «Будь счастлива, девочка».
Очень вдохновляюще.
Горничная заметила моё состояние, когда пришла убираться в номере. От нервов желудок разболелся нестерпимо. Словно ножи вставляют под грудью. Видимо организм решил поменять душевную боль на физическую.
Андрею из принципа звонить не стала. Решил меня бросить, значит так тому и быть, что уж.
Поджидая его с двумя чемоданами возле гостиницы после выселения, ни в чем себя не виню.
Дружба так дружба, Громов? Чтобы её закрепить я надела ультракороткий черный летний комбинезон с открытыми плечами. Всё-таки женское коварство не знает границ.
Спустя десять минут ожидания, к зданию гостиницы подъезжает пафосный красный кабриолет. За рулём неожиданно мой унылый бывший муж в темных очках.
– Серьёзно? – смеюсь.
– У нас праздник, – говорит он тихо, складывая чемоданы в багажник.
– Ой, не напоминай, – ворчу, размещаясь в бежевом кожаном салоне. Шорты от комбинезона в таком положении выглядят, как будто я забыла их надеть. То, что надо!
– А что? Тебе всего двадцать семь…
– Столько мне ещё никогда не было и я… немного волнуюсь.
Андрей садится на водительское кресло, проезжается взглядом по моим ногам и открытым плечам. Отвернувшись, громко вздыхает и низким голосом говорит:
– Каждый раз, когда мы куда-то едем, ты надеваешь все меньше и меньше одежды.
Оставляю эту реплику без ответа, ослепительно улыбнувшись. Хриплый голос и побелевшие костяшки пальцев, нервно сжимающие руль – это тоже то, что надо!
Выехать из Краснодара летним субботним утром в сторону моря нелёгкий квест. Долго стоим в пробках, слушая музыку. Я подпеваю, пританцовываю и улыбаюсь людям из соседних машин.
Мой водитель никак на это не реагирует.
После нескольких часов в дороге, справа периодически начинает показываться море. Господи, как давно я его не видела! Лазурная гладь переливается на солнце и кажется бескрайней. Снимаю авиаторы, и подставляю лицо тёплому солёному ветру.
Потрясающе.
– Андрей, – весело кричу, подняв руки, – давай остановимся. Море…
Снисходительно смотрит на меня и уголки губ чуть поднимаются. В этот момент он такой неотразимый, что я тут же грустнею, вспоминая, что эта поездка могла быть другой. Если бы только мы оба не сделали поспешных выводов, постарались друг друга понять и вовремя поговорить.
Выполняет мою просьбу он через пятнадцать минут. Паркует кабриолет возле придорожного кафе.
Не дожидаясь, выскакиваю из машины, бегу по узкому проулку между домами, затем по тёмному короткому туннелю под железной дорогой и вылетаю на дикий небольшой пляж.
Людей практически нет.
Скинув босоножки, ступаю на горячие гладкие камни и визжа от обжигающих ощущений, бегу к морю. Как в детстве.
Ставлю ноги на холодные мокрые камни, захожу чуть дальше. Рассматриваю свой педикюр через прозрачную тёплую воду, и, поворачиваясь, машу рукой приближающемуся Андрею:
– Иди, сюда! Вода кайф!
Засунув руки в карманы шорт, он идёт ко мне не спеша. Как на эшафот. Господи, ну что за человек? Ни разу не улыбнулся ведь за весь день. Ничего его не берет. Ни голые ноги, ни морюшко синее.
Прости его, Господи! Я порадуюсь за нас двоих!
– Иди сюда скорее, – весело зову ещё раз. – Ну улыбнись, что ты такой несчастный.
Подняв руки к небу, захожу ещё чуть дальше. Тёплая вода уже достаёт до середины бёдер. Щурюсь от яркого солнца и качаюсь из стороны в сторону. Невероятно хорошо.
Жизнь прекрасна!
– Ну и куда ты полезла, дикая? Тут купание запрещено. Волнорезы кругом, – отчитывает недовольно, стоя на берегу. Даже кроссовки не снял ведь.
– Боже-е-е…. Гро-о-омов, – рычу в небо.
Резко стартую в сторону берега, не замечая брызг. Добежав, запрыгиваю и обвиваю мокрыми ногами его бёдра. Сперва отстраняется, но тут же сжимает мои ягодицы, держит. Обнимаю за шею и прежде чем впиться губами в его рот, яростно шепчу:
– Как друг ты полное дерьмо!
Глава 28. Настя
– Что ты творишь, сумасшедшая? – спрашивает хрипло, отстраняясь. – Слезай давай.
Сам же с силой сжимает холодную кожу под шортами. Чувствую, что хочет. Сильно. И я хочу. К чему вообще все эти условности?
– Весь мокрый теперь. Мы не одни, – говорит, озираясь.
Метрах в двадцати от нас загорают две девушки в ярких купальниках, с интересом поглядывают в нашу сторону и улыбаются.
– Не слезу! – смотрю как от моего дыхания на его шее выступают мурашки. – Камни слишком горячие. Неси меня туда, – киваю в сторону раскиданной мной обуви.
Андрей тяжело вздыхает и разворачивается со мной на руках.
– Тебе заняться нечем? – холодно отчитывает пока несёт. – Это что было вообще?
Вдруг становится до ужаса обидно. Весь день за ним ношусь, как долбаная фанатка. А он всё нос воротит, звезда.
Дурацкая была идея с поездкой. Домой хочу. Там родители должны скоро вернуться, Ксюша моя любимая, Дашка писала недавно с приглашением в гости к Марку и Евику.
А тут что? Таскаться за ним до конца света?
– Больно надо! – спрыгиваю с него, так и не добравшись до босоножек. Камни обжигают ступни также и солнце светит не менее ярче, чем пять минут назад. Но сейчас ничего вокруг не замечаю. Никакой боли, кроме той, что в душе полыхает. Хватаю обувь и быстро иду в сторону машины. Слёзы горькие начинают застилать глаза.
Досадно, и… стыдно что ли.
– Настя… Настя, – догоняет меня уже в проулке, хватает за локоть. – Ну что ты?
Слезы уже струятся по щекам. Ниже груди тянет так, что хоть вешайся. Я в полном шоке от такой смены картинки. Андрей быстро прижимает меня к себе и гладит по волосам. Вырываться просто сил нет.
Я как оголённый провод сейчас перед ним. Все мои чувства, страхи, боль, неуверенность – как на ладони.
– Прости меня, девочка, – говорит пронзительно тихо. – Я… Пиздец…
Начинаю рыдать ещё больше. Вся его белая футболка покрывается отпечатками туши. Черные разводы на белом. Смотрится мерзко.
– Я.… мудак, ты же знаешь? Ну? Ведь знаешь?
Знаю.
Поднимает моё лицо, обхватывает ладонями и большими пальцами вытирает следы на щеках. Выгляжу, наверное, как панда. Но он не смеётся. Серьёзный, в его глазах немое сожаление.
– Я хочу домой… Не хочу никуда больше… Дурацкая была идея, – всхлипываю.
– Ну как домой? Всё будет хорошо… вот увидишь, – обняв меня за плечи ведёт к машине. – Сейчас приедем в отель. Люкс, всё как ты любишь. Оденем тебя как конфетку и пойдём добывать крем из торта в лучший ресторан. Хочешь платье новое? Туфельки там… сумку… что ещё бывает вообще у вас? Только не реви больше…
Сажусь в машину и натягиваю очки на глаза. Громов тоже размещается, пристёгивает меня и сам пристёгивается. В перемазанной футболке выглядит ужасно, но кажется его это не заботит.
* * *
В отель заселяемся ближе к вечеру. За прошедшие дни я испытала весь спектр эмоций от самых острых и окрыляющих до разрывающее болезненных.
На смену всему этому пришло опустошение. Апатия.
Территория гостиничного комплекса просто огромнейшая. Красивые, уже зажжённые световые инсталляции, ровно подстриженный газон, дорожки для прогулок и велопрогулок, детские площадки. Откуда-то из глубины доносятся звуки музыки.
Пытаюсь радоваться тому, что меня окружает. Давно ведь не отдыхала. Андрей рядом идёт, больше не ворчит, но и не пытается развеселить.
Наш номер находится на четвёртом этаже главного корпуса. Всё как, он и сказал. Шикарный люкс с террасой и видом на море. Спальня одна, но при желании ведь можно переночевать в гостиной? Надеюсь, он так и сделает.
Разбираю свой чемодан. У меня даже купальника с собой нет. Я собиралась на рабочие встречи, в командировку, а не в пятизвёздочный отель в Сочи. В ванной комнате стою под душем целую вечность. Сил на то, чтобы уложить волосы просто нет. Да и к чему? Я все равно никуда не пойду. Затягиваю потуже пояс белого махрового халата и чищу зубы.
Перед тем, как лечь в кровать, решаю посмотреть на вечернее море с террасы. Солнце только недавно скрылось и на пляже расставили небольшие столики. Вокруг них отдыхающие полулежат в красных креслах-мешках. Повсюду горит неоновая подсветка.
– Ты ещё не готова? – нарушает моё задумчивое настроение бывший муж. Оборачиваюсь на его голос. Тоже после душа, волосы ещё влажные. Одет в черные брюки и белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Выглядит как всегда хорошо.
– Нет, – отворачиваюсь. – Я не хочу никуда идти. Спать хочу.
– Ясно, – говорит, подойдя ко мне справа. Тоже рассматривает обстановку на пляже. – Красиво, да?
– Ага…
– Ты знаешь почему Чёрное море так назвали?
– Нет.
– Самая главная гипотеза, что на глубине более двухсот метров, скапливается сероводород. И все металлические предметы, например, якоря у кораблей, превращаются в черные.
– Ясно… спасибо, – говорю без энтузиазма.
Молчание затягивается. Мне совершенно больше нечего сказать. Он делает вдох-выдох.
– Настя, поужинай со мной, – поворачивается и заправляет прядь волос мне за ухо. Уклоняюсь. – Просто поедим и вернёмся в номер. Пожалуйста.
Андрей Громов сказал «пожалуйста». Обязательно задекларирую этот день в ежедневнике.
– Ладно, – выдыхаю. – Но только потому, что мне надо поесть.
Возвращаюсь в спальню и быстро скидываю халат. Надеваю комплект нижнего белья, натягиваю джинсы-мом, в которых собиралась лететь обратно домой, свободную серую тонкую толстовку и кроссовки. На голове делаю "гульку" из волос. Макияжем тоже пренебрегаю.
Я достаточно для него раздевалась. Сейчас же хочется обернуться в скафандр.
Андрей мой наряд никак не комментирует, просто идёт рядом. В ресторане при отеле немного людей, наверное, основная часть уже поужинала. Шведский стол. Наполняем тарелки едой и проходим на большую освещённую веранду, где занимаем столик в самом углу.
– Приятного аппетита, – говорит Андрей, взяв приборы в руки.
– Угу.
Ужинаем молча, пока у него не звонит телефон. Посмотрев на экран, он резко встаёт и бросает:
– Сейчас.
И уходит. Не стал при мне разговаривать. Наверное, Лиза звонит или ещё кто-нибудь из тех, с кем он встречался.
Мне должно быть всё равно. Противно от самой себя в эту минуту, но так не получается. Острые когти ревности скребутся где-то под грудью.
– Глеб звонил, – сообщает вернувшись. – Дела у него семейные. Не хотел при тебе эту грязь обсуждать. Прости.
– Ясно, – улыбаюсь в тарелку. Это не Лиза. – Как Марго, дети?
Он вздыхает, словно принимая решение говорить мне или нет.
– Они с Маргаритой разводятся. Девчонок настраивает против него. Во встречах отказывает. Будет суд.
– Боже, какой ужас, Андрей, – говорю, открыв рот. Я просто в шоке.
– Как-то так… – говорит тихо.
Глеб с Марго женаты больше пятнадцати лет. У них две дочки маленькие. Близняшки.
– А сколько им сейчас?
– Ну… – прикидывает в голове. – Десять, получается.
– Но так ведь нельзя. Он же отец.
Во время нашего брака мы нечасто виделись с семьёй Глеба. Пару раз они приглашали нас в гости. Но если честно, общего языка с его женой я так и не нашла. Мне она казалась вечно недовольной и грубой.
Глеб же при всей своей внешней суровости, очень хороший и цельный человек. Трудоголик, такой же, как Андрей. Часто грубоват. Бывший мент, который с нуля построил целую империю. Ради семьи.
– Да, так бывает, когда люди заводят детей, не решив все проблемы в паре, – смотрит мне в глаза. – Ты наелась?
– Да, спасибо, – отодвигаю тарелку. Ужин пошёл мне на пользу.
– Пойдём к морю? – кивает в сторону пляжа.
Спать уже не хочется.
– Хорошо, веди, – отвечаю, вставая из-за стола.
