Лина Коваль
Снова будешь моей
Глава 17. Настя
Дальнейшие события закручиваются как-то совсем нелепо. Толстяк в сопровождении охраны выводит нас из клуба и грубо усаживает в полицейский бобик.
– Посидите там ночь и подумаете. Утром посмотрим, как запоёшь, тварь, – зло говорит урод, облизываясь на мои ноги. Закрывает двери машины и возвращается к клубу.
Я впадаю в какой-то ступор. От страха, наверное, впервые за все двадцать шесть лет, слова вымолвить не могу. Ксюша рядом громко ревёт в ладонь. Вся трясётся. Из-за этого чувствую себя вдвойне виноватой.
Беру подругу за свободную руку, пытаюсь успокоить. Сама же закусываю нижнюю губу со всей силы, моих слёз они не увидят.
Едем по тёмным улицам недолго. Когда останавливаемся, дверь машины открывается, и молодой парень в униформе тянет меня за локоть из машины.
– Выходим, пчёлки, – говорит он, грязно ухмыляясь.
В сопровождении двух сотрудников нас проводят в отделение. Внутри обшарпанные стены, низкие потолки и ужасно воняет сыростью.
Никогда не бывала ни в одном отделении полиции. И не собиралась.
Самое страшное, что абсолютно не знаю, что нас ждёт. Паническая волна ужаса бьётся в груди и требует немедленного выхода эмоций.
Но я ещё держусь.
В небольшом кабинете, куда нас в итоге заводят (спасибо, что не в клетку посадили) стоит старый деревянный стол и несколько стульев. На небольших окнах решётки.
Сотрудник усаживает меня на стул и выхватывает сумку из рук. С Ксюшей все те же действия повторяет, видимо, его напарник – долговязый мужик лет тридцати пяти, на вид довольно серьёзный.
– Сидим здесь, тихо. Будете шуметь или орать, посажу в общую камеру. Считайте, пожалел вас, —говорит долговязый, выходя из комнаты.
Решение возникает молниеносно. У меня просто больше нет ни одного варианта. Папа сейчас на Кипре, Давид не в городе.
– Мы имеем право на звонок, – вскакивая со стула, сообщаю ему в спину.
Я это видела в фильмах, на секундочку. Правда, точно не знаю, работает ли в России это правило. Но надо ведь что-то делать, поэтому продолжаю:
– Позвоните моему мужу. Громов Андрей Константинович. Или верните мои вещи, я сама ему позвоню.
Почему-то именно сейчас не хочется упоминать, что муж бывший. Когда так нуждаешься в защите, этот факт уже не кажется сверхважным.
– Громов Андрей Константинович?! – медленно повторяет Молодой. – Это брат Грома, что ли? – обращается уже к напарнику.
– Хер знает, – отзывается тот. Задумчиво осматривает меня с ног до головы.
Ну посмотри же на меня, ну? Какая из меня проститутка? У меня даже ботфортов нету. И кепки этой, как у Джулии Робертс.
– Да-да, Андрей, мой муж – брат Глеба. Громов Глеб Константинович, – радостно восклицаю.
Глеб лет десять назад работал каким-то начальником в розыске. Потом ушёл в отставку, чтобы заняться бизнесом.
– Ладно, разберёмся. Если врёшь, оставим ещё на одну ночь, – хохочет парень, плотоядно рассматривая мою фигуру в открытом платье.
Боже, как же всё мерзко и противно. Хочется накрыться одеялом и проснуться дома, в своей постели.
Ксюша начинает реветь ещё больше, все её лицо залито тушью. Надзиратели выходят из кабинета и закрывают нас на ключ.
Тут же кидаюсь к подруге, обнимаю её со всей силы.
– Милая моя, прости, прости, прости. Я не знаю, зачем вообще с ним связалась.
– Что теперь с нами будет? – всхлипывая, шепчет подруга. – А если они сообщат на работу?
Ксюша работает заместителем директора в ювелирном магазине недалеко от моего офиса.
– Меня уволят и больше никуда не возьмут, – продолжает реветь подруга, – в ювелирках с этим строго.
– Не уволят, не переживай ты так.
Вдруг она замолкает, смотрит на меня огромными затравленными глазами и выдаёт:
– А если они нас изнасилуют? Я слышала в новостях, такое бывает.
– Ну прекрати, никто нас насиловать не будет, – успокаиваю подругу, гладя по плечу.
Сама же начинаю ещё больше нагнетать себя внутри.
Держать эмоции под контролем получается все хуже. Цунами из слез стоит где-то у глаз, совсем близко. Сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в нежную кожу, оставляя следы.
По ощущениям в молчаливом ожидании проходит около пары часов, за которые я окончательно трезвею. Мы слишком напуганы, чтобы болтать. Но я благодарна подруге, за то, что она хотя бы вслух не обвиняет меня в случившемся.
Когда наконец-то удаётся задремать на неудобном стуле, дверь открывается и возвращается Долговязый. Мрачно осматривает нас и громко произносит:
– На выход.
– Куда Вы нас ведёте? – испуганно спрашиваю, прижимая руки к груди. Неужели и правда насиловать будут.
– Свободны. Просим прощения, вышло недоразумение.
– Недоразумение? – возмущённо говорю я.
– Недоразумение, – повторяет, кивая полицейский, – Вас задержали до выяснения обстоятельств. Статья двадцать семь пункт пять. Сейчас свободны.
Разворачивается и выходит
Ничего не понимая, бредём по коридору за ним. На выходе выдают наши вещи, и мы во всей красе вываливаемся на улицу.
Надо срочно вызвать такси.
Хочу домой, поскорее снять это дурацкое платье и смыть с себя запах отделения.
До сих пор не верю в то, что нас отпустили и этот ужас закончился. Да куда делся этот телефон? Стараюсь выловить его со дна сумки.
– Насть, – тихо произносит Ксюша и головой кивает в сторону небольшой стоянки.
Перевожу взгляд в том же направлении и замираю. Возле знакомого «БМВ» две больших мужских фигуры. И одна из них до мелочей мне знакома.
Чёрт.
Подходим к мужчинам ближе. Просто глупо будет не подойти, учитывая, что теперь стало понятно, почему нас так быстро отпустили.
Андрей в черном спортивном костюме и кроссовках стоит, прислонившись к капоту машины. На лице играют скулы, губы сжаты. Рассмотрев в подробностях мой помявшийся наряд, с обманчивым спокойствием произносит:
– Уже нагулялась?
Глава 18. Настя.
Его глаза прожигают насквозь, а тон щёлкает по носу издёвкой. У меня нет сил. Противостоять, оправдываться.
Вообще что-то говорить.
Взгляд Андрея скользит по вырезу моего платья на левом бедре. Знаю, что это слишком. Даже для меня. Только, пожалуйста, не надо меня отчитывать сейчас.
Из его рта вылетает смачное: «Блядь». Ноздри раздуваются от напряжения.
За всей картиной, сложив руки на груди, мрачно наблюдает Глеб. Если честно, я вообще не помню его улыбающимся. Ксюша стоит рядом со мной, белая как моль.
Андрей расстёгивает замок спортивной кофты и кидает её в меня.
– Оденься, – холодно приказывает, – Глеб, ты домой? Подкинешь Ксению?! Тебе должно быть по пути, – обращается уже к брату.
Старший Громов скептически обшаривает взглядом мою подругу. По итогу морщится с отвращением, будто увидел что-то неприятное, и, ухмыльнувшись, выплёвывает:
– Нет уж, давай сам.
Хамло!
Ксюша мгновенно краснеет, как помидор на грядке. Сжимаю с силой её руку и шепчу, чтобы не обращала внимания.
– Сам так сам. Спасибо, что приехал, – пожав руку брата, Андрей занимает водительское сидение «БМВ».
Понуро бредём к машине, я сажусь рядом с водителем, подруга размещается на заднем кресле.
По городу едем в щемящей тишине. Вновь и вновь прокручиваю события этого вечера. Осознание, чем бы это могло все закончиться для меня и для Ксюши, бьёт по голове, как кувалдой.
Как только подруга тихо прощается, Андрей, развернувшись ко мне, требовательно спрашивает:
– Расскажи мне, как всё было.
– Не хочу, – выпаливаю нервно, – не могу… Не сейчас, Андрей.
Опустив голову, рассматриваю свои дрожащие пальцы, глаза начинают слезиться.
В машине холодно и как-то напряженно. Я не ждала, что он будет успокаивать меня, но сейчас мне хочется обычного человеческого участия.
– Тебя обижали? Трогали? – вновь спрашивает с холодом.
– Нет… никто меня не трогал.
Видимо, из-за того, что чувствую себя сейчас совсем одиноко, плотина из слез наконец-то прорывается. Ком в горле увеличивается так, что вдруг становится нечем дышать.
Боже, я совсем одна в этом мире, ну сколько можно так жить? Почему я душой приросла к Громову так, что даже год с Давидом ничего не изменил. А Андрей такой…
Бездушный, что ли…
Все эмоции, которые весь вечер отодвигала и держала в себе, начинают выходить наружу тоннами слёз.
Жалкими всхлипами, отчаянием.
– Су-у-у-ка… – его кулаки сжимаются добела, вены на руках напрягаются. Он зол. – Иди сюда, горе луковое, – Андрей тянет за локоть, и я утыкаюсь носом в его тёплое сильное плечо.
Ты мне так нужен. Всю неделю я ждала хотя бы звонка… Хоть что-то, кроме издевательских записок. Хоть что-то, чтобы поверить, что тебе не всё равно.
Я люблю тебя так, будто в данную минуту готова на всё. Пусть потом буду жалеть. Точно знаю, что непременно пожалею.
Вдыхаю аромат вкусно пахнущей футболки, он отдаётся вибрацией в теле. Андрей крепко прижимает меня к себе, гладит по волосам, спине, успокаивает.
Но не так…
Всё не так. Как-то по-отечески что ли? Отстранённо. Мне хотелось бы не так. Хочу, чтобы как женщину обнял…
Свою женщину…
Когда рыдания стихают, Андрей отстраняется, долго смотрит куда-то вдаль, а потом выезжает с парковки. Его ресницы подрагивают, а на щеках чуть заметный румянец. На меня не смотрит.
Совсем.
Это что ещё за фигня? Украдкой разглядываю упрямый профиль, литые мышцы на руках. Я соскучилась. А он… Нет?
– Отвезу тебя домой, – тихо сообщает.
– Я не хочу домой, – спохватываюсь. – Только не домой. Мне страшно, Андрей.
Хочу остаться с ним. Умру в догадках, что происходит, если мы вот так сейчас расстанемся. Просто не смогу.
– К родителям? – кидает в меня быстрым взглядом.
– Они на Кипре.
Будто решая сложную задачу, смотрит прямо перед собой. Потом медленно кивает и разворачивает машину на ближайшем перекрёстке.
Не знаю, где именно он живёт. Но, надеюсь, что мы едем в том направлении.
Добираемся к новому жилому комплексу спустя пятнадцать минут, машина тихо заезжает на подземный паркинг.
– Пошли, – сухо говорит и забрав телефон, выходит из автомобиля.
В лифте едем молча, опять его рассматриваю, а он… снова смотрит куда угодно, будто меня здесь нет. Я размазана случившимися событиями и его холодностью. Если он хочет проучить меня – у него получается.
Зайдя в квартиру, первым делом скидываю ненавистные босоножки. Сумку определяю на небольшой пуфик при входе.
Квартира просторная, и… мужская, что ли. Высокие потолки, большие окна, интерьер в светлых и серых оттенках.
В гостиной, совмещённой с кухонной зоной, минимум мебели, но выглядит всё органично. И конечно по-громовски идеальная чистота. Это ещё одно различие между нами. У меня так чисто бывает только раз в неделю, после клининговой службы.
– Я постелю тебе в спальне, сам останусь тут, на диване.
Хм…
– Хорошо, – шепчу, – можно схожу в душ?
– Да, полотенца в ящике. Подберу тебе что-нибудь из одежды.
Зайдя в ванную, скидываю измявшееся платье и трусики. Загружаю сразу всё это в стиральную машину. Пока ищу порошок в шкафчиках, боюсь наткнуться на женский крем, духи или что-то в этом роде.
Осознание, что Громов жил здесь с другой женщиной, больно бьёт по натянутым струнам в груди. Но, слава богу, здесь только мужские принадлежности.
Душ помогает хотя бы немного прийти в себя, смываю с себя запах отделения полиции с помощью мужского шампуня. Обернувшись в мягкое полотенце, на цыпочках прохожу в гостиную. Свет приглушен, а балконная дверь приоткрыта. С улицы доносится резкий запах сигарет.
Никогда не видела его курящим. Что это с ним?
На большом диване аккуратно сложены стопкой вещи. Футболка и шорты. Прохожу в спальню бывшего мужа, и с любопытством озираясь по сторонам, быстро скидываю полотенце. Тело тут же покрывается мурашками. Его одежда огромная по размеру, но, в целом, терпимо.
В горле ощутимо сушит. Наверное, начинается похмелье или что-то в этом роде.
– Можно воды? – осторожно спрашиваю, заходя в гостиную.
Андрей стоит у окна в одних спортивных штанах. Как всегда, до боли красивый. Но сегодня какой-то чужой.
– Можно, – строго отвечает и идёт в сторону встроенной кухни. Достаёт стакан из верхнего шкафа, пока я любуюсь играющими мышцами на его спине. Налив воду через фильтр, передаёт стакан мне.
Жадными глотками поглощаю воду, глядя ему в глаза. Они потухшие.
Я хочу расшевелить его… выбесить. Пускай орёт, бьёт меня по заднице, делает что хочет. Только бы не чувствовать это равнодушие.
– Спасибо. Так и будешь молчать?
В глазах отдалённо появляется блеск, но он тут же разворачивается и включает кофемашину.
– Ты что, язык проглотил, Громов?
Я не остановлюсь.
Треск кулака, ударившего о столешницу, разрывает тишину пространства. Повернувшись, впивается в меня уже горящими глазами.
– Я просто хочу знать, это когда-нибудь закончится? – громко цедит.
– Что?
– Когда ты начнёшь думать головой, Настя?
– Я не виновата, он начал приставать ко мне, – складываю руки на груди, будто защищаясь.
– Каждый раз, когда я успокаиваюсь и мне кажется, что изучил тебя на сто процентов, ты вновь со всей дури скачешь на моих яйцах.
– Я НЕ ВИНОВАТА.
– Конечно, – взрывается он. – В том, что ты напилась, вырядилась как шлюха и послала на хуй главного следака города. Ты не ви-но-ва-та!
Следователь? Я думала они все, как в сериалах на НТВ. Либо милые толстячки в кепочках, либо брутальные самцы с пистолетами. А тот козёл больше походит на мерзкого жулика из тех же сериалов.
– Он сам пристал ко мне в коридоре, – стою на своём.
– Ты хоть представляешь, что могло случиться, если бы на его месте оказался другой? Блядь… Ты представляешь, что я испытал, когда мне позвонили и сообщили, что моя ЖЕНА, задержана в отделении?
– Прости, что побеспокоила тебя, – язвительно выдаю.
– Твой нездоровый эгоизм убивает всё вокруг. Ты, как атомная бомба, Аверина. Тащишь за собой Ксению, меня, Глеба…
– Что я должна была сделать в этой ситуации?
– Тебя вообще не должно было там быть, – взмывается он.
Судорожно смотрю ему в глаза. Долго думаю, прежде чем задать главный вопрос. Вопрос, который не даёт покоя три года.
– Ты поэтому ушёл от меня?
– Я ушёл от тебя, потому что заебался жить на розовой пороховой бочке с охуительной ленточкой посередине. Никогда не знаешь, когда рванёт в следующий раз. И чем. Розовыми хлопушками или черной гарью.
– Ясно…
– Что тебе ясно? Я хочу жить спокойно. Я хочу точно знать, что пока работаю и создаю условия для жизни, моя женщина не угробит себя и наших детей из-за того, что не может вовремя заткнуться.
Слезы брызгают из глаз при упоминании о детях. Это низко так напоминать мне об этом.
– Иди спать, – приказывает, снова отвернувшись.
Устроившись под тёплым одеялом, плачу в подушку. Следователь. А что, если он решит прийти ко мне домой или на работу, подкинет наркотики? Воображение не щадит меня и подбрасывает все новые и новые варианты расплаты за ужасную сцену в клубе.
Становится в очередной раз жутко до дрожи в коленках.
Долго думаю в темноте, а потом не выдержав залетаю в гостиную. Андрей лежит, кажется, с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Большой и сильный.
– Мне страшно. Можно я лягу рядом с тобой? – нависая над ним, быстро шепчу в темноте. – Пожалуйста…
Он не отвечает, но медленно сдвигается в сторону и откидывает уголок покрывала рядом с собой. Осторожно укладываюсь рядом. Андрей за спиной разворачивается ко мне, тяжело вдыхает воздух рядом с моими волосами и в следующее мгновение его рука ложится на мою талию. А горячее тело придвигается ближе.
Пусть я какая-то не такая, но он сейчас здесь, со мной… Мне тепло, хорошо и больше не страшно. Значит ведь не все потеряно, правда?
Наверное, у каждого человека возникает в жизни точка невозврата. Время, когда стоит задуматься и, возможно, что-то изменить в себе…
Глава 19. Андрей
Останавливаясь возле отделения полиции второй день подряд, чувствую себя заряженным на все двести процентов. Злость во мне за эти сутки достигла нужных размеров и требует немедленного выхода.
Желательно на мудака, который облапал мою жену, а потом отправил её с конвоем ППсовцев.
Наверное, мне было бы чуть легче, если бы я только что не изучил записи с камер видеонаблюдения в клубе. Разговор, конечно, не услышал. Но того, что увидел – вполне хватило.
Естественно, не считаю Настю полностью виноватой в случившемся. То, что любая женщина выпила лишнего, обтянулась коротким куском тряпья и оказалась в располагающей к знакомству обстановке, абсолютно не означает, что она даёт зелёный свет. Но эта банальная данность только для нормальных мужиков.
Есть ещё мудаки. И их много.
Хочу, чтобы она это поняла, отпечатала в своём сознании. Точно так же, как и то, что я не всегда смогу быть рядом. Справедливости ради и раньше не был. Вся наша совместная жизнь – это, с моей стороны – перемещение из офиса в кровать. Где-то посередине между этими пунктами была женская истерика по любому поводу.
Постоянный охренительный секс с препятствиями.
Благодаря этому, я прекрасно понимаю, КАК именно Настя может довести. Та-ак, что жилы выкручивает, и пар из ушей валит. Но это не снимает ответственности с урода.
Сидя в машине, предварительно набираю Глеба:
– Привет, ты уже на месте? – на второй гудок отвечает сводный брат.
– На месте.
– Я подъехать не смогу, форс-мажор в торговом центре. Но ему уже звонили сверху. Поговорили. Справишься сам?
Усмехаюсь, постукивая костяшками пальцев по рулю. Глеб опять решил поиграть в старшего брата.
– Разберёмся.
– Не переборщи, Андрей. В конце концов, ничего такого страшного с Настей не произошло. Уроком будет.
– Ага… Уроком, блядь.
Отбиваю звонок. Херовая из Анастасии Витальевны ученица.
Через полчаса выхожу из здания полиции с огромным чувством незавершённости, в связи с чем и решаю перед встречей с Настей выпустить пар в зале у Руслана.
Главный следователь Корнилов вину свою не отрицал и согласился принести извинения потерпевшей Авериной по телефону. Хотелось, конечно, съездить ему по морде, но я не дурак.
Статья за нападение на должностное лицо при исполнении мне сейчас ни к чему.
В жизни всегда так. Чтобы что-то получить, ты должен чем-то пожертвовать. В данном случае моя жертва – прибитое к полу желание бить и крушить всех, кто до неё дотронулся. Я нашёл другие методы воздействия, более цивилизованные.
Сегодняшнее утро началось ожидаемо – с получасового холодного душа. Когда я открыл глаза, Настя тихо сопела у меня на груди. Сексуальная, тёплая, ранимая. Её тонкая, изящная фигура так облепила моё тело, что первые полчаса я изображал из себя статую.
Как идиот пялился на бьющуюся венку у неё на шее, и дышал запахом своего шампуня на её волосах.
Радость давно забытого момента смешивалась с горечью, проносившейся в голове картинки такой же сцены, но с Измайловым. Вот они также утром лежат вместе в обнимку, он ведёт ладонью по спине, сжимает ягодицы, залазит к ней в трусики. Она просыпается и отвечает ему поцелуем, они занимаются сексом…
А где при этом был я? Дикая ревность и злость на себя захлёстывают с головой. Прокручивать эти сцены в сознании – это как отрубить себе палец на живую. Так же паршиво.
Стараясь не будить её, всё же осторожно выбрался из плена. Кое-как донёс стояк до душа, а после – быстро оделся и вылетел из квартиры.
Нам нужен разговор, но сначала нужно было разобраться со вчерашней ситуацией. Выходя из подъезда, отправил ей сообщение: «Дождись меня, скоро буду».
Следующий час с остервенением луплю грушу в зале, представляя на её месте мерзкую рожу следака, потом добавляю два спарринга с подопечными Руслана. Все это помогает немного сбить уровень тестостерона и почувствовать хотя бы минимальное спокойствие.
Разгоняю автомобиль на предельную скорость, предвкушая встречу с Настей. Сегодня, когда она успокоилась, ожидать можно всё что угодно.
От покорности Золушки до коварства Снежной королевы.
Она, блядь, просто невозможно разная. Всегда.
Моя.
Уже в лифте принимаю входящий звонок от матери:
– Слушаю.
– Андрей, здравствуй. Ты опять забыл обо мне. Заедешь сегодня?
– Что-то случилось? – настороженно спрашиваю.
– Нет, просто жду своего сына на ужин. И Лизонька обещала зайти…
Пф-ф… Совсем забыл про новый план матери по спариванию двух подходящих, по её мнению, особей.
– Не получится, – стараюсь ответить без раздражения.
– Андрей, я просила тебя уделить ей внимание. Девочка совсем никого не знает.
Уделить внимание? Мне даже пришлось взять протеже матери к Рагозиным. В тот момент это показалось рациональным. Вести её в ресторан не было никакого желания.
Меня давно не заводят восторженные феи. Возможно потому, что башню сносит от зеленоглазой ведьмы.
Знал бы, что ведьма там же у Рагозиных меня и ждала, да ещё и в шортах, едва скрывающих задницу, точно нашёл бы способ скинуть протеже обратно на мать.
– Лизонька сказала, что видела Настю у тебя в офисе....
– Ты хочешь спросить что-то конкретное? – очерчиваю тоном дозволенные границы.
– Нет, я просто думала… – недовольно отвечает мать.
– Отлично, до связи, – завершаю разговор.
По-моему, пришло время разобраться со шпионажем в собственном офисе. С детства не люблю стукачей, даже если у них милое личико и ангельская улыбка.
Зайдя в квартиру, прислушиваюсь к тишине. Снимаю и убираю на место обувь, прохожу в гостиную. Пусто. Проверяю спальню, ванную. Также пусто.
Сбежала трусиха.
Чуть позже развалившись на диване, набираю ей СМС:
«Я надеялся на благодарственный секс во имя спасения твоей задницы…»
Спустя две минуты приходит ответ:
«Помечтай, Громов»
Бля-я-дь… Не могу сдержать улыбку. Вернулась мозгосносящая Настенька.
Проходит ещё десять минут, прежде чем на телефон приходит новое сообщение:
«Спасибо, Андрей. Хорошего дня.»
