Лина Филимонова
Кабан
Глава 1
Маруся
У меня пятый размер груди. Это все, что вам нужно обо мне знать. Остальное не имеет значения. Никто не замечает цвета моих глаз, оттенка моих волос, стройности моих ног. И – моего внутреннего мира.
Я сейчас, естественно, говорю о мужчинах.
А они обо мне говорят так: ну эта, с сиськами. Или просто: ну эта – и рисуют воображаемые футбольные мячи на груди. Буфера, дойки, дыньки, шары, подушки безопасности – это все о них. “Сначала входят твои сиськи, потом ты сама”, – такое мне тоже не раз говорили.
А сейчас я слышу слова, произнесенные с мерзкой сальной ухмылкой:
– У тебя такие большие… глаза.
– А у тебя такой маленький, – парирую я.
– Че? – дергается похотливый орангутанг, подваливший ко мне на улице и откровенно уставившийся в вырез моей футболки. – Откуда инфа?
– Определила по расстоянию от большого пальца до указательного, – на ходу бросаю я.
И иду дальше. А он зависает, разглядывая свою ладонь. Сомневается. Значит, есть основания. Да пофиг. Я забыла о нем в ту же секунду. Даже не злилась. Я сегодня добрая.
Я освободилась пораньше и иду в кино на романтическую комедию с Дженифер Лопес. Это моя тайная порочная страсть – ванильные фильмы о любви. Я брутальная девчонка. Гоняю на мотоцикле, ношу кожаные штаны, мартинсы и татухи. Но иногда так люблю утонуть в розовом сиропе придуманной сказки… Просто, чтобы отвлечься и перезагрузиться.
* * *
Я не понимаю, почему не могу расслабиться и кайфовать от истории, где моя любимая актриса брутально дает всем люлей, а в перерывах женственно носит потрясающие платьишки. Мне как будто что-то мешает. Что-то свербит затылок.
Я оборачиваюсь. И замираю, чувствуя, что сердце остановилось. Облилось кровью. И снова забилось – зло, резко и импульсивно.
Слева от меня, на пять рядов сзади, сидит мой бывший. С расфуфыренной блондинкой, которую я знаю. Это Амалия, его коллега по работе. Значит, они… Значит, он…
Мы с Никитой были вместе два года. А четыре месяца назад он бросил меня, заявив, что у нас нет ничего общего. А с ней, видимо, есть. И, наверное, началось все это еще когда мы были вместе…
Но мне плевать. Серьезно. Я выбросила его из головы и из сердца. И забыла. Меня не волнует, что он с Амалией.
Но то, что он пришел с ней на романтическую комедию…. Это больно и обидно! Это бесит невероятно.
Я два года звала его на такие фильмы. Мне так хотелось смотреть красивую сказку, положив голову ему на плечо… Но он всегда отказывался. Говорил, что его тошнит от ванили и розовых соплей. И что он не выдержит и пяти минут.
Я хотела! А он мне отказал. А теперь смотрит на мою любимую Дженифер Лопес со своей бледной молью… Козел! Испортил мне день. И впечатление от фильма. И самооценку. И вообще – все!
Я вылетаю из кинозала. Бреду по улице, не разбирая дороги. Слезы? Нет, это не слезы. Это просто аллергия на мудаков.
* * *
А на следующий день Никита появляется в моем тату-салоне.
– Привет.
Я едва не роняю инструменты, которые готовлю к стерилизации.
– Видел тебя вчера.
– И? Чего пришел?
Видимо, мучает чувство вины. За предательство.
– Поговорить, – выдает Никита.
– Чего надо? – не могу сдержаться я.
– Слушай, я же тебе не грублю. Мы же с тобой остались друзьями…
– В жопу таких друзей. У меня есть друзья. Ты не в их числе.
– Вот всегда ты такая! – начинает закипать он. – Почему нельзя нормально поговорить?
– О чем нам говорить?
– Ну… как у тебя дела?
Ох ты, блин! Дела его мои интересуют. Четыре месяца не вспоминал, даже не позвонил ни разу, а теперь хочет знать о делах. Я не буду тебе помогать избавляться от чувства вины!
– Офигенно, отвечаю я. – Поговорили? Вали.
– Сиськи, – внезапно произносит Никита.
– Что?!
– Это единственное, что в тебе есть хорошего.
Я швыряю в него тяжелый альбом с эскизами. А могла бы и ножницы кинуть. И попасть. В глаз! У меня брат ножи с топорами метает, и меня кое-чему научил.
– Истеричка! – вопит Никита.
– Импотент! – вырывается у меня.
– Я импотент? А это не ты всегда стонала подо мной и просила ещё?
– Я имитировала! – ору я.
Это неправда. Мне было хорошо с ним. Очень хорошо. Я даже думала, что встретила того самого. А теперь… мне просто больно.
* * *
Я не собиралась на этот конгресс татуировщиков. Но поехала. Купила билет, села на самолет – и через час уже была в родном городе. Просто мне нужно развеяться. И отвлечься. И пообщаться с любимым братиком – это меня всегда стабилизирует и успокаивает. А крейзи-пати, на которую я отжала у него пригласительный – лучшее место для того, чтобы как следует оторваться.
И да, я надела вечернее платье с декольте. Прошли те времена, когда я влезала в утягивающие спортивные топики, а сверху накидывала свободные рубашки.
А не пошли бы вы все! Да, у меня есть грудь. И я не собираюсь скрывать этот факт.
Тут реально весело. Мне нравится. Но замутить не с кем. Все мужики либо откровенно пялятся, либо упорно отводят глаза. Видимо, я их ослепляю. А у меня в голове постоянно звучит голос Никиты: “Сиськи – это единственное, что в тебе есть хорошего”. Мудак! Знает, как меня все это достало. Бьет по больному…
Кстати, почему я о нем думаю? Я должна веселиться!
– Привет, Багира! – раздается позади меня приятный мужской баритон.
Багира? Так меня мог назвать только тот, кто знает с детства. И кто хочет сделать мне приятное. Потому что эту кличку я придумала сама. Во дворе же меня звали либо Носорожиха – из-за брата, либо Маша Два батона – по понятной причине. За второе я убивала без предупреждения. И прикапывала в клумбе. Там немеряно детских трупиков… Ладно, шучу.
Голос не узнаю. Резко оборачиваюсь. Вау. Какой красавчик! Широкие плечи, аккуратная борода, стильный костюм… Я аж залипаю. И чувствую приятное покалывание в кончиках пальцев, которое у меня иногда случается в присуствии охеренных мужиков. А потом до меня вдруг доходит: да это же Пашка Кабан!
И флер привлекательности сразу развеялся. Невозможно восхищаться мужчиной, которого помнишь неуклюжим прыщавым подростком, влюбленным в тебя по уши.
– Привет, Паш. Как дела?
– Все пучком.
Этот смотрит мне в глаза. Но и его взгляд медленно сползает.
– Классно выглядишь, – говорю я.
– Я? – удивляется Паша. – Это ты просто вау! У тебя такие…
Его глаза все же падают в моё декольте.
Если еще и он что-нибудь скажет, про мои сиськи, я его убью. И в прикопаю вон в той клумбе.
– Прикольные шары, – заканчивает Кабан.
Глава 2
Маруся
Мое колено резко дергается вверх. Само. Это просто рефлекс. Привычная реакция на хамство.
Но у Кабанчика, оказывается, рефлексы острее и стремительнее. Он ставит мне блок, кажется, еще до того, как успеваю осознать, что происхоидит. Мое колено впечатывается в его ладонь. Он обхватывает его. А другой рукой крепко держит меня за талию – чтобы я не упала. Мы с ним как будто танцуем танго.
И в это же самое время я вижу, как в небо взмывает сотня разноцветных шаров… Огромных, ярких, расцвеченных всеми цветами радуги. Блин. Он что, про них говорил?
– Пусти, – дергаюсь я.
– Если скажешь, что больше не будешь.
– Я больше не буду.
– Что это было вообще?
– Я думала, ты…
– Что?
– Не о тех шарах говоришь.
– А о каких?
– Кабан, не тормози.
Я многозначительно опускаю взгляд вниз.
– А, ты про грудь… Я как-то не обратил на нее внимания.
Что?!
– Просто я сзади подошел. А там у тебя попа. Ну я и поплыл. В глазах туман, в башке пожар, в штанах петарда…
– Пашенька, а ты не охренел случаем?
– Э-э-э… Я что, это вслух сказал?
– Да!
– Ой.
Я смотрю на него. Он на меня. У него в глазах такое… что у меня снова покалывают кончики пальцев. Да ладно! Это же Пашка Кабан. Я помню, как он стрелял в меня из рогатки дохлыми мухами и сувал мне за шиворот живых ящериц. За что регулярно получал люлей. И мне всегда казалось, что именно ради этого он и старается…
– Может, ты меня отпустишь?
– Нет, – спокойно произносит он.
– Нет?!
– Я тебя больше никогда не отпущу.
– Мне неудобно так стоять!
Он делает шаг назад. Я уже не стою, а лежу на нем. Всей своей немаленькой тушкой. А он держит меня, как пушинку. За ногу и за талию. Без видимых усилий. У него даже вены не вздулись!
– Да пусти ты меня! – снова дергаюсь я.
И он нехотя разжимает объятия. Я встаю на свои ноги. Он протягивает мне бокал шампанского, зацепив его с подноса проходящего мимо официанта. И мы продолжаем светскую беседу.
– Так что ты имел в виду, когда начал говорить: у тебя такие…?
– Туфли, – произносит Паша.
И я открываю рот от удивления. Мужчина заметил мои туфли! Офигеть. Но они реально того стоят. Я на них ползапрлаты потратила!
Стильные, элегантные, алые. На высоком, но нереально удобном каблуке, с перекрещенными ремешками и изящной пряжкой… Это лучшие туфли в моей жизни!
– Спасибо… – растерянно лепечу я.
– У тебя самые сексуальные каблуки в этой галатике. И ты бесподобно украшаешь их собой.
Боже. А это, кажется, самый изысканный комплимент, который я получала в жизни. И от кого? От Пашки Кабана! Где он такому научился, интересно?
– Ты что, курсы пикапа закончил? – интересуюсь я.
– Чего? – бурчит он.
И снова из охеренного загадочного мужика превращается в давно знакомого Кабанчика. Как я вообще могла его сначала не узнать? Мне даже голос его показался незнакомым.
Наваждение длилось недолго, но оно все же было. Странно… Ну да, он сильно повзрослел за последние несколько лет, что я его не видела. Как-то расцвел, возмужал. Еще и приоделся стильно и дорого.
Но это по-преждему он. Мальчишка на пять лет младше, который когда-то не давал мне проходу, изрядно портя жизнь своими выходками. Только Кеша мог его утихомирить и приструнить. Что и делал регулярно.
Я оглядываюсь по сторонам, чтобы увидеть Кешу. И вижу такое, от чего мои кулаки сами собой сжимаются, и меня несет к бассейну.
Кешу бьют! Вернее, он бьет. Но неважно. Там какой-то замес с участием моего брата. И, пока я бегу к нему на помощь, он и его оппонент падают в бассейн.
Я чуть не прыгаю туда же. Но меня удерживают уже знакомые сильные и крепкие руки.
– Тише, тише.
– Пусти!
– Я же сказал: я тебя больше не отпущу.
– Да Паша, блин!
– Успокойся, Марусь. Живой он.
– Я сейчас утоплю того смазливого гаденыша! Смотри, он Кеше глаз подбил!
– Маруся, я понимаю твои чувства, – с усмешкой произносит Кабан. – Братика обидели, ты готова всех порвать на тряпочки…
– Братика? – восклицает девчонка, на которую Кеша весь вечер смотрит, как на богиню, сошедшую с небес.
Сто процентов драка из-за нее. Ну точно. Кеша вылезает из бассейна, идет к ней. Говорит ей что-то мимимишное, судя по тому, как вспыхивают ее глаза и щеки.
Мы с Кабаном оказываемся рядом.
– Соня, знакомься, это моя старшая сестра Маруся, – представляет он меня.
Девчонка смотрит на меня чуть ли не с ужасом. Что, я такая страшная? Кабанчик вон меня совсем не боится. Никак не хочет убирать руку с моей талии. И мне, как ни странно, вполне уютно в этой позе. В кончиках пальцев покалывает. А по телу разливается приятное тепло…
Так. А это уже не просто тепло. Кабанья лапа сжимает мою попу! Совсем Пашка страх потерял.
– Что ты в меня вцепился? – нападаю я на него.
– Чтобы ты в бассейн не прыгнула.
– Да не собиралась я никуда прыгать!
– И не кричала, что прибьешь любого, кто обижает Кешеньку?
– Не было такого! – совершенно искренне говорю я.
Я что, правда так кричала? Не помню.
Соня признается, что Кеша и тот смазливый подрались из-за нее. А у меня случайно вырывается:
– Эх, а из-за меня так давно никто не дрался…
– Я могу, – сразу отзывается Кабан.
– Ну иди, дай кому-нибудь в табло.
– Кому?
– На твое усмотрение.
– Сейчас дам.
После этого заявления Пашу чуть не выводят охранники, заодно с моим внезапно ставшим буйным братом. Варлам всех успокаивает. И все его слушаются – как всегда. Даже я. Но я все-таки срываюсь на Пашке:
– Почему ты до сих пор меня лапаешь?!
– Помнишь, ты мне когда-то говорила: Кабанчик, ты еще маленький. Подрастешь – приходи. Так вот: я подрос!
Все ржут. Чуть ли не полу валяются. Мне тоже очень смешно. Паша такой забавный! С ним легко и уютно. Как со старым другом. А, впрочем, они есть старый друг…
И мы с ним почему-то держимся за руки. И куда-то идем. И оказываемся в какой-то уединенной беседке.
И он уже меня целует… Как это получилось вообще?! Я не понимаю.
– Паш, ты что творишь?
– Хочу тебя, – выдыхает он мне в шею.
А я это и без слов чувствую. Он, не скрываясь, прижимается ко мне своим огромным кабаньим достоинством.
Нет, он точно охренел!
Глава 3
Паша
Я знал, что она будет на вечеринке. Потому и пошел. Еще и нарядился, как жених – костюм, галстук. В барбершоп зашел прямо перед выходом, чтобы быть совсем уж прилизанным и приглаженным. А не как обычно.
Если честно, я даже на эпиляцию сходил. Что было, с одной стороны, очень самонадеянно. А с другой – предусмотрительно. Не хотелось бы, чтобы моя сексуальная кошечка заблудилась в непролазных зарослях жесткой кабаньей щетины.
Я срываю галстук с шеи и сую его в карман. Душно до асфиксии. Но душит меня не галстук. Мне резко стали тесны мои элегантные стильные брюки. Потому что я смотрю на пару офигенных алых туфель. Выше даже не поднимаю глаз. Надо сначала отдышаться…
Тонкие щиколотки. Маленькие пальчики с алым маникюром. Рот наполняется слюной. Я бы сейчас облизал каждый пальчик…
Да, я фетишист. Мой фетиш – эта роскошная красотка в черном мини-платье и алых туфлях. Любая часть ее тела вызывает у меня дикое желание облизать ее. Да, я еще и маньяк…
Передо мной та самая Багира, на которую я дрочил в жестком пубертате. Которую представлял в своих влажных и наивно-пошлых тинейдрежских мечтах.
Увидел ее сейчас – и сразу снова ощутил себя прыщавым подростком. Неуверенным задротом с худыми плечами и огромным кадыком.
Но, блин… я давно не такой! Кадык затерялся на фоне мощной шеи, плечи я раскачал, да и вся моя тушка отличается внушительными размерами.
От того подростка во мне осталось только одно: голод. Дикий животный голод при виде этой сексуальной кошки.
* * *
– Хочу тебя.
Я что, опять это вслух сказал?
Да и пофиг. Намерений своих скрывать не собираюсь. Да и непросто сейчас их скрыть. Мои намерения упираются прямо в нежное и желанное.
Моя ладонь на затылке Багиры. Второй рукой я крепко держу ее за талию и прижимаю к себе. Если сейчас ее колено резко дернется вверх, я могу лишиться возможности иметь потомство. Маруся горяча на расправу, когда ей что-то не нравится.
Но сейчас не тот случай.
Я чувствую, как она трепещет в моих руках. Она послушно шла за мной, держась за руку. Она смеялась в ответ на тот бред, который я нес. А я вообще не помню, что говорил! Все было как в тумане.
Она. Моя. Рядом.
Хочу!
Я снова наклоняюсь и целую ее губы. Она дергается. Но колено не летит вверх. То ли я так крепко прижимаю ее к себе, что ей не хватает пространства для этого маневра. То ли она не хочет лишать нас возможности иметь потомство. И это очень разумно и предусмотрительно. И да. Детей я хочу только с ней. Я вообще все хочу только с ней.
Понял это сегодня, как только ее увидел.
Какие сладкие губы… Какая вкусная шейка… Ключицы такие хрупкие и изящные. А грудь… Я просто умер от восторга. Она прижимается ко мне. Я чувствую всю упругую прелесть и все нежное великолепие. Мои губы ползут в декольте… Но я возвращаю их обратно. К медовым, пухлым, мягким и желанным губам.
Я отстраняюсь от Багиры. Она тяжело дышит. Ее грудь вздымается.
Она смотрит на меня… мне нравится легкий испуг в ее глазах.
Раньше я такое видел, только когда сажал на ее плечо паука. Бесстрашная Багира не боится ничего: ни ящериц, ни ужей, ни сушеных тараканов. Ее пугают только живые пауки с шевелящимися лапками.
Ладно, может, сейчас это не испуг. Просто растярянность от моего внезапного напора. Она мне тоже нравится.
Мне нравится вообще все. Как она смотрит. Как касается моего плеча кончиками пальцев, когда смеется. Как держит бокал шампанского своими длинными тонкими пальцами… Мля… меня всего сводит судорогой от желания, чтобы она прямо сейчас подержалась за кое-то другое. И чтобы ее губы оказались там же. А мои…
Так. Спокойно. Вдох-выдох. Не нападаем сразу снова. Держим себя в руках.
– Классно целуешься, – снисходительно произносит Маруся.
Тоном училки, которая хвалит прилежного ученика. Ну-ну, давай. Строй из себя строгую доминантку. Мне нравится. Но я-то помню, как твой маленький язычок только что пугливо убегал от моего. И как ты возбужденно дышала, закрыв глаза и обмякнув в моих руках.
Доминирую тут я. Но ты пока можешь поиграть в училку.
– Я сейчас целовался, как девчонка, – говорю я.
– Как это?
– Аккуратно и нежно. Чтобы не напугать тебя.
– Вау. Мне очень страшно. Как же ты целуешься по-настоящему?
– Как мужик, – объясняю я. – Это когда засосал нормально, по-пацански, съел помаду, румяна, тушь…
Маруся хохочет. А я продолжаю:
– Это когда облапал все стратегически важные места и, пока доедал тушь, расстегнул лифчик. А потом ты очнулась после поцелуя – а я уже в тебе.
Когда девушка смеется – это хорошо. Это значит, ты ей нравишься. Маруся над моими словами хохочет так, что вытирает слезы.
А потом внезапно становится серьезной и произносит:
– Кабанчик, я тебе не дам.
– Почему? – задаю я прямой вопрос.
– Потому.
– Ты же хочешь меня.
– Пф-ф-ф!
– А я не просто перепихнуться предлагаю.
– И что же ты предлагаешь, мой озабоченный?
– Я на тебе женюсь.
Глава 4
Маруся
– Паш, ты пьяный?
– Абсолютно трезв.
А я? Вроде не пила… Разве что несколько глотков шампанского. Но перед глазами все плывет. Тело бьет мелкая дрожь, с которой я никак не могу справиться. А кончики пальцев не то что покалывает – в них вот уже вечность не прекращается горячая вибрация.
Потому что это был невероятный поцелуй… Где Кабанчик научился так томно и страстно целоваться?
И когда он успел отрастить то самое, что так горячо и жадно прижималось к моему бедру, грозя проткнуть насквозь? Там реально нечто аномально огромное! Что никак не вяжется с образом тощего Пашки Кабанчика, каким я помню его с детства.
Конечно, мы встречались с ним и после того, как повзрослели. Но не так уж часто. Когда я окончила институт, он как раз сдавал выпускные экзамены в школе. А когда он вернулся из армии и поступил в универ, я уехала из города. Я бывала тут наездами, время от времени попадала на тусовки брата, где присутствовала вся компашка. Кабанчик неизменно ко мне клеился, но мне всегда казалось, что он это делает больше по привычке, типа из вежливости. А сейчас…
Какая нахрен вежливость? Он уже почти снял штаны! И ему плевать, что мы на людном празднике, хоть и в уединенной беседке.
Несет всякую чушь. Жениться он собрался…
Чего только не скажет мужик, у которого в штанах стоячая бейсбольная бита, в глазах отражаются мои сиськи, а изо рта капают горячие похотливые слюни. Он весь – чистое неконтролируемое желание.
– Что, Пашенька, секса давно не было? – задаю я вполне резонный вопрос.
– С тобой – никогда, – сразу же отзывается он.
А я понимаю, что попала в точку. Не знаю, в чем проблема, почему такому брутальному самцу никто ничего не дал, но факт экстремальной озабоченности налицо. Я это чувствую. Кожей и всеми остальными органами.
А почему я это так хорошо понимаю? Да потому что сама такая же. Озабоченная. Четыре месяца без мужика…
Кабанчику настолько сперматоксикоз в голову ударил, что он мне уже жениться предлагает. Ну а у меня с самоконтролем все в порядке. Несмотря на потоп в трусиках.
– Возьми себя в руки. И сделай что-нибудь с этим, – говорю я, указывая на вздувшиеся парусом брюки.
А это озабоченное животное умудряется снова обнять меня и – положить мою руку на свой парус.
Совсем охренел!
Но моя ладонь пылает, щеки горят, губы пересохли. И я, как пугливая девственница, отдергиваю руку.
Я настолько офигела от его наглости, что забыла все слова. И все вероятные действия в такой ситуации. Дать в рыло? Ударить коленом по стоячему члену? Убежать?
Ну уж нет. Багира не убегает от Кабана. Даже если он та еще похотливая свинья…
Не убегает. А просто уходит.
Я разворачиваюсь к нему спиной, собираясь по-королевски величественно удалиться из беседки. Но не успеваю сделать и шага, как чувствую, что молния на моей спине расползается. Наглый свин расстегнул мое платье!
– Желтый лифчик, – выдыхает он. – Оригинально.
И я спиной чувствую, как падает его челюсть.
Да, я люблю яркое белье. Даже под черное платье. Почему нет? Его все равно не видно, а мне приятно.
Молния скользит дальше.
– Желтые стринги… – офигевает Кабан.
– Застегни! – рявкаяю я.
С такой злостью, что Пашка мгновенно подчиняется. Молния ползет вверх. Его челюсть, я уверена, тоже.
– И держись от меня подальше! – продолжаю рычать я.
Но Кабан больше не ведется на мой властный голос.
– Я все равно до тебя доберусь, моя сексуальная кошечка.
– Пф-ф-ф! Ты не понимаешь слова “нет”?
– Как только ты открываешь рот, я слышу: “да”.
Вот охамевший Кабанище! Как все мужики. Особенно – мужики с большим членом. Такие всегда самоуверены до наглости.
Нет, ну надо же, что у Кабанчика выросло…
Я иду к гостям, нахожу Соню, подружку моего брата. Предлагаю выпить на брудершафт по рюмке. А она отбирает у бармена всю бутылку и предлагает выпить за свободу от мужиков. Прекрасный тост! Поддерживаю всеми лапами.
Через какое-то время рядом с нами появляется Кеша. Оценивает обстановку, отчитывает нас с Соней. Мы рычим в ответ. А потом он наезжает на меня:
– У Кабана слюни капают.
Я оборачиваюсь, и вижу, что Пашка сидит на диванчике неподалеку и обгладывает меня взглядом.
– Я вижу.
– Не провоцируй его.
– Я?! А что я сделала?
– Не знаю. Но… нафига он тебе нужен?
– Ни нафига, – киваю я.
– Тебе нужен взрослый, серьезный и надежный мужчина.
– Найдешь мне такого?
– Если надо, найду, – кивает Кеша.
С деловым видом. Как будто я реально поставила перед ним такую задачу.
– Да пошел ты! – отмахиваюсь я. – Сама разберусь со своей личной жизнью. Нам с Соней мужики вообще не нужны.
– Так! Ты мне девочку не порть.
– Я? Это она меня споила, между прочим! И она первая это сказала.
Кеша ржет. Не верит. А так и было, между прочим!
Мы пьем кофе и воду. Кеша забрасывает на плечо свою почти спящую Мышку.
– Пойдем, такси подъехало.
Эх. А меня никто никуда не забрасывает… Может, я тоже устала пить текилу и на ногах не стою!
Секунда – и меня подхватывают мощные руки. Я на плече Кабана. Как он узнал, что я об этом подумала?
– Пусти! – брыкаюсь я.
Мало ли, что я там представляла. Я не представляла, что мое короткое платье задерется, и здоровая кабанья ладонь будет поглаживать мою попу!
Он опускает меня уже за воротами. Кеша загружает Соню в такси. А Пашка выдает:
– Твоя попа идеально ложится в мою ладонь. Они созданы друг для друга.
– А ты не боишься, что мой каблук идеально ляжет тебе в глаз?
– Опасаюсь немного, – ржет Кабан. – Каждую секунду начеку.
Какое-то время мы молча смотрим друг на друга.
– Может, покатаемся? – предлагает он.
– На твоем члене? – выдаю я.
И вижу, как он нервно сглатывает. Выдыхает. И спокойно говорит:
– На моем новом мотоцикле. Завтра.
Я молчу. В его глазах такой горячий черный туман… Такой манящий… Затягивает против воли.
Но, блин… Это же Пашка Кабан. Он мне почти что младший брат!
А я решила, что больше не буду терять время попусту. В мои-то тридцать шесть… Кеша прав. Мне нужен взрослый, солидный и серьезный мужчина. Такой, на которого можно положиться. С которым можно завести семью. Уже давно пора.
А этот озабоченный Кабанчик пусть ищет себе свинку помоложе.
