Лина Филимонова
Босс с прицепом

Глава 13

Виктория

– Это когда ты был в гостях у Глеба? – спрашивает Арсений Маньякович.

И отодвигается от меня.

Как будто это я его хватала за талию!

– Будете целоваться? – вместо ответа снова спрашивает Макс.

– Э… ну… – мычит Арсений Маньякович.

Что, демонюка, не знаешь, как реагировать? Неловко тебе? Так тебе и надо!

– Ну, раз не будете, дайте попить, – выдает Максимка. И смотрит на меня. – У тебя есть сок?

– Максим, я тебе объяснял, так себя вести невежливо, – вставляет его папаша.

– А как вежливо?

– Дайте, пожалуйста, попить, а то так есть хочется, что переночевать негде, – смеюсь я.– Сока нет. Есть чай.

– Бабушка любит чай, – замечает Максим.

– А еще у меня есть половина торта.

– Правда? – оживляется мой маленький гость.

– Ага. Будешь?

– Сразу торт? Без супа?

– Супа у меня нет. Но есть жареная картошка. Хочешь?

– Я хочу торт. Можно? Пожалуйста, – добавляет он.

И хлопает своими голубыми глазками. Ну просто ангелочек!

– Конечно, можно.

– Ура! А папа меня заставляет сначала есть суп.

– Зверь твой папа. Но он все правильно делает. Папу надо слушаться.

Я ставлю чайник, достаю пачку с чайными пакетиками.

– Что это за чай вы пьете? – скептически разглядывает ее Арсений Маньякович.

– Обычный чай. А что? Вам надо элитный из позолоченной чашки? Извините, такого нет.

– Ну, раз нет, пойдет обычный, – милостиво кивает он.

Учит ребенка вежливости, а сам – просто воплощение наглости и бесцеремонности!

Я открываю холодильник и достаю торт. Максик оказывается рядом и выглядывает из-под моей руки.

– А это что?

На полке стоит масленка в форме черепахи. Я ее привезла из Египта и использую для хранения сыра.

– Там сыр. С плесенью.

– Тухлый сыр?

– Нет, он не тухлый. Это такая специальная плесень. Вкусная.

Я достаю масленку и ставлю ее на стол. Открываю. Максик таращится на зеленоватый кусок сыра.

Нюхает.

– Фу…. Гадость какая.

– Ага, – говорю я.

Отламываю кусочек и кладу в рот. Максим смотрит на меня завороженно.

– Гадость, – повторяет он. – Дашь попробовать?

– Бери.

Макс повторяет мои действия. Морщится.

– Фу!!!

– Нравится?

– Нет! Горько!

– А зачем ешь?

– Чтоб тебе одной не скучно было есть всякую дрянь.

Какой заботливый ребенок. Ну не прелесть ли?

Я хватаюсь за нож. Арсений Маньякович забирает его у меня. И не просто забирает, а подходит сзади, берет за локоть, на секунду прижавшись всем телом. Моя ладонь разжимается…

Он же случайно ко мне прижался?

И меня случайно в этот момент обдало каким-то нереальным ледяным жаром? Ледяной жар… Такое бывает вообще?

Максим смотрит на торт с воодушевлением. Когда я ставлю перед ним тарелку, сразу начинает есть.

А потом вдруг откладывает ложку и произносит:

– А можно мне картошки? Ты говорила, у тебя есть картошка…

– Голодный? – спрашиваю я.

– Мы были в кафе, – замечает его папа. – Ужинали.

– В кафе невкусно, – хмурится Максик. – Мне надоело в кафе.

– А где вкусно?

– Бабушка готовит вкусные драники. И ежики. И вареники с вишней…

Бедный ребенок! Соскучился по домашней еде. Папаша таскает его по заведениям общепита, и ему в голову не приходит приготовить что-нибудь домашнее. Или он не умеет? Ну уж кашу сварить и картошку пожарить каждый может.

Я разогреваю картошку. Ставлю перед Максмом и с удовольствием наблюдаю, как он ест.

– Вкусно! – сообщает он. – Как у бабушки. Хочешь?

Он протягивает вилку с наколотой картошкой своему папе.

– Нет, спасибо.

Я молчу. Не предлагаю ему картошку. Обойдется! Да и немного ее у меня осталось. Только для Максика.

– Бабушка в больнице, – сообщает мне мальчишка – У нее сердце болит. Сильно.

– Она выздоровеет, – успокаивающе произносит Арсений.

– Ей в руку воткнули иголку и по ней льется лекарство. Прямо в кровь. А еще у нее есть кислородная маска. Как в самолете, только другая. Я тоже хочу такую маску. А иголку в вену не хочу…

Максимка выпаливает все, что у него на уме. А я в это время смотрю на Арсения Михайловича. И вижу, как его лицо меняется на глазах.

Он хмурится, сжимает губы и стискивает челюсти. Выражение лица почти что угрожающеее. Но я почему-то понимаю, что за этим суровым фасадом он прячет тревогу и боль.

И мне вдруг становится его жалко. Их обоих…

Какие-то они заброшенные и неприкаянные. Бабушка в больнице, мама неизвестно где.

Я замечаю, что у Максика волосы странные, как будто он хватал их липкими руками. Или как будто их плохо промыли. На рубашке пятна. А еще – у него разные носки. Он выглядит как ребенок, лишенный женской заботы.

Когда Макс, который даже ест наскоками, снова вскакивает и убегает, я задаю Арсению Михайловичу вопрос.

– А где мама Максима?

– Нет у нас мамы, – произносит он.

И в его голосе я снова слышу боль.

– Извините, – зачем-то говорю я.

– Ничего, – пожимает плечами он.

На дальнейшие расспросы я не решаюсь. Но по его ответу, по его глазам и позе, я понимаю, что случилось что-то очень плохое. Трагическое.

Видимо, его жены и мамы Макса нет в живых.

Мое сердце сжимается. Максимка растет без матери. Еще и с таким холодным отцом. Надеюсь, хоть бабушка у него нормальная. Но даже если так – сейчас она в больнице…

Бедный ребенок!

Глава 14

Арсений

Я ловлю испуганный взгляд Лисички. Она смотрит сочувственно. Сначала на меня, потом на Макса.

Жалеет. Думает, что… А, пусть думает.

Так даже лучше.

Кажется, все начинает складываться.

– А что с вашей бабушкой? – продолжает она расспросы уже после того, как Максик расправился и с картошой, и с тортом.

Мне, кстати, картошки не предложили. А я бы не отказался! Выглядела она очень аппетитно.

– Сердце, – отвечаю я.

– Что-то серьезное?

– Достаточно. То есть… все будет хорошо. Она поправится. Но ей нужен отдых.

– Конечно. Это понятно.

– Она поедет в санаторий на месяц. Пройдет курс реабилитации. Ну и потом пару месяцев ей нужна будет помощь с Максом. Он же у нас буйный.

– Это да…

– С ним мало кто может справиться. А вы можете.

– Да, – кивает она. – Я могу.

– У вас три младших брата.

– Досье собрали?

Так. А сейчас надо быть очень осторожным. Чтобы не спугнуть.

Все идет по плану и даже лучше. Хорошая была идея – использовать Макса. Ему нужна няня – пусть сам ее и завоевывает. Нет, я не говорил ему этого прямо. Просто намекнул, что надо понравиться Лисичке, и тогда она согласится приходить к нему каждый день.

Он очень старается. И, надо признать, справляется гораздо лучше меня. Макс умеет быть милым и обаятельным, когда ему это надо.

Ну, и полтора литра запрещенной колы, купленной в виде большого исключения, сыграли свою роль. Благодаря этому чудесному напитку, влитому в ребенка, нас вообще впустили.

– Конечно, я навел справки, – объясняю я Лисичке. – Ведь я думал о том, чтобы доверить вам сына. А он – самое дороге, что у меня есть.

Рыжая хмурится. Ей не нравится, что я все спланировал за ее спиной. Понимаю. Я бы на ее месте тоже взбесился. Понимаю, но… мне надо, чтобы она не сорвалась с крючка. Поэтому я говорю:

– Виктория… Я хочу попросить у вас прощения. Я вел себя крайне эгоистично. Я не должен был добиваться вашего увольнения.

– Вот именно!

– Простите. Я виноват. Просто… я в отчаянии. За три дня через нас прошли полтора десятка нянь. Кто-то давил на Максима, кто-то пытался сюсюкать – все бесполезно. Он от всех сбегал. И только вы сразу смогли сразу найти с ним общий язык.

– Но это не значит…

– Конечно, не значит. Я был категорически не прав и признаю это. Простите меня, пожалуйста.

Сработало. Я по глазам вижу, что сработало.

Она прониклась. Сочувствует. Хочет помочь…

С этого надо было и начинать! А не с увольнения, предложения денег и запугивания карами за хулиганство.

Теперь я знаю слабое место Лисички. Она не может пройти мимо ребенка, которому нужна помощь.

– Я буду няней Максима, – выпаливает она.

Я внутренне ликую. Получилось! А вслух прочувствованно произношу:

– Спасибо вам огромное!

– Я соглашаюсь на это не потому, что вы лишили меня работы. И не ради денег. А потому, что мне нравится Максимка. Он – настоящий мужчина. В отличие от вас.

Пристыдила так пристыдила…

Но пофиг.

Главное – мы с Максом достигли цели.

* * *

За окном – глубокая ночь. Вернее, уже раннее утро.

Я заглядываю в свою спальню. Максимка спит. Поверх одеяла. Странно. Я точно помню, что укрывал его. Он что, вставал и куда-то ходил? Пока я был занят в гостевой. За дверью, закрытой на замок.

Мне снова не удалось уложить его в детской. Но сегодня я даже не упорствовал. Я просто хотел, чтобы он поскорее уснул.

Я возвращаюсь в гостевую с телефоном в руках.

– Такси скоро подъедет, – говорю Линде.

Которая расположилась на подушках, приняв нарочито соблазнительную позу..

– Такси? – разочарованно переспрашивает она.

– Да.

Линда отводит взгляд. Я знаю, что она прячет обиду.

Блин.

Это все-таки началось. Чувства и вся эта хрень. У нее, естественно. Не у меня. Видимо, придется в ближайшем будущем расстаться и искать кого-то другого.

Потому что мне эта хрень нафиг не нужна.

– Ты сегодня был просто невероятным… – шепчет Линда, раздражающе обвивая мою шею руками.

Да. Был. Потому что во мне скопилась бездна нерастраченной энергии.

Ну а теперь все в порядке. Я все растратил. Ничто больше не давит на мозг.

И никакие Лисички с длинными голыми ногами и злыми сладкими губами больше не будут лезть в голову.

Линда льнет ко мне, а я… мечтаю, чтобы она побыстрее свалила.

Провожаю ее до такси. Не ложусь сразу, хотя уже светает, а мне надо выспаться.

Стою у окна, смотрю на рыжеющее на востоке небо. И вдруг ловлю себя на том, что думаю о рыжей Лисичке.

Предвкушаю, как увижу ее завтра… Вернее, уже сегодня утром.

Да нет. Ерунда. Ничего я не предвкушаю. Я просто рад, что у Максика есть няня.

Глава 15

Виктория

Я – няня. Снова буду вытирать мальчишеские сопли, дуть на разбитые коленки и играть в казаки-разбойники…

Мне давно все это надоело. До чертиков. Но сейчас у меня выбора нет. И я сама согласилась! Зря.

Точно, зря.

Растаяла вчера, проникнувшись сочувствием к бедному Максику.

А, может, и не зря… Маньякович, конечно, козел, что уволил меня. Но сделанного не вернешь. А няней быть лучше, чем официанткой.

Во всяком случае, никто за задницу не хватает. Я надеюсь…

И все это время я буду мониторить вакансии. Чтобы к финалу своей трехмесячной работы найти что-нибудь стоящее.

Я одеваюсь. Думаю, как буду добираться к своему работодателю Он вчера продиктовал мне адрес. И это совсем не близко. Минут сорок на троллейбусе пилить. Конечно, я могу вызвать такси… Моя новая зарплата это позволяет.

И только я собираюсь открыть приложение, как телефон пикает.

“Виктория, спускайтесь. Мой водитель вас заберет”.

Ух ты. Меня еще никогда не забирал личный водитель.

Я зависаю перед зеркалом в прихожей. Рука тянется к помаде. Но я мысленно бью себя по ладошке. Зачем мне красить губы? Для Максика?

Или я пытаюсь произвести впечатление на его отца?

Конечно, нет! Он мне не то чтобы не нравится… Я его просто не перевариваю. Он эгоистичный, наглый, самоуверенный, нахальный, невыносимый… ледяной демон.

* * *

Спустившись во двор, я вижу ту самую “Мазду”. С вызывающе уродливой царапиной на правом боку. Он не отдал ее в ремонт, не закрасил. Прислал машину за мной. Как напоминание?

Да пошел ты, Арсений Маньякович!

Опять чувствую прилив злости. Бесит он меня нереально! Но придется держаться. Целых три месяца. Надеюсь, мы будем видеться не часто. Я же буду с Максимкой, пока его нет. Так, поздоровались утром, попрощались вечером.

Вполне терпимо.

Вчера мы подписали рабочий договор. Там было много страниц. Мой новый босс сказал, что он стандартный, ничего особенного. Я пробежала его глазами и пораженно зависла на пункте оплаты.

Я была уверена, что космическую сумму двести тысяч Арсений Михайлович назвал сгоряча. Но все равно планировала поторговаться за нее. Но торговаться не пришлось. Я увидела двойку с пятью нулями.

– Двести? – пораженно спросила я.

– Хотите триста?

– Я… нет… Да. То есть… Я думала, вы вычтете за машину.

– Хотите, чтобы вычел?

– Нет.

– Хотите отработать… другим способом?

Его глаза сверкнули демоническим огнем.

– Что? – опешила я.

– Я говорю: ничего вычитать не будем.

Как будто и не было той фразы про отработать! Может, и правда, не было? Может, мне померещилось?

– Я знаю, что испортил вам карьеру, – продолжил мой новый босс. – Если хотите, я могу нанять вас как дизайнера. Оформим в моей фирме. Будет запись в трудовой книжке.

– Мне не нужна фальшивая запись. Мне нужен опыт и…

– Не переживайте, у вас все будет хорошо. Вас ждет стремительное продвижение по карьерной лестнице.

– Откуда вы знаете?

– Я помогу.

– Но…

– Сам испортил, сам и исправлю. Справедливо?

– Справедливо.

В тот момент он мне даже понравился…

Вчера, еще до подписания договора, Арсений Михайлович перешел со мной на “вы”. Хотя до этого “тыкал”, не задумываясь.

А теперь держит дистанцию.

Я заметила, он со всеми своими сотрудниками общается на “вы”. А я теперь его законная сотрудница.

* * *

Замороженный босс встретил меня одним из своих леденящих выражений лица.

– Доброе утро, Виктория. Я уезжаю на работу через десять минут, – сообщил он.

– Хорошо.

– Лисичка! Мы будем играть в пожар? – напал на меня Максик.

– Будем, – кивнула я.

На что босс посмотрел на меня с большим сомнением.

– Думаете, я планирую поджечь вашу квартиру?

– А вы планируете?

– Я собираюсь рассказать вашему сыну, что делать, чтобы пожар не случился.

– Отлично. Проходите, осматривайтеся. Здесь у нас кухня. Здесь гостиная. Там кабинет.

– Пойдем в мою комнату! – дергает меня за руку Максимка.

– Наверху спальни… – продолжает Арсений Михайлович.

– Наверху? – удивляюсь я.

И вдруг замечаю лестницу. В квартире. Тут что, два этажа? Обалдеть. Знаю, что такие квартиры бывают, но своими глазами никогда не видела.

Мы быстро проносимся по комнатам – мой босс торопится. Я сбиваюсь со счета. Кабинет, одна спальня, вторая, третья… Сколько тут комнат? Пять? Шесть? Восемь?

С ума сойти…

– Вечером придет помощница по хозяйству, – сообщает Арсений Михайлович. – Наведет порядок. Наверное, надо нанять еще и повара. Раз Максику надоело есть в кафе. У нас всегда готовила мама, а теперь…

– Повара? Максим что, будет есть фаршированных устриц под трюфельным соусом?

– Вряд ли.

– Ну уж кашу я ему как-нибудь сама сварю.

Тем более, за двести тысяч.

– Прекрасно. Можете составить список продуктов и передать помощнице. Она у нас еще и покупками занимается.

Какие буржуйские привычки! В магазин они сами не ходят, разбросанные носки за ними собирает специально обученный человек…

– Она вам, случайно, попу не вытирает? – вырывается у меня.

И я тут же жалею об этом. Босс замораживает меня ледяным взглядом. Но я успеваю заметить мелькнувшую на его лице усмешку.

Все же есть в нем что-то человеческое…

– А там у нас гостевая спальня, – продолжает он экскурсию, указывая на закрытую дверь.

Я просто киваю. Еще одна буржуйская примета. Гостевая спальня… Когда у меня оставались ночевать подружки, мы втроем спали на моем раскладном диване.

– Здесь вы будете спать, – продолжает босс.

– Что? Я не собираюсь у вас ночевать!

– Собираетесь.

– Нет!

– А вы контракт читали?

Глава 16

Виктория

Честно говоря, я не особо читала контракт. Меня ослепил блеск пиастров. Двойка с пятью нулями… Я просто пробежала текст глазами. Ничего страшного не увидела.

А оно там было? Видимо, да!

– Вы совсем охренели?! – восклицаю я.

– За сквернословие – штраф, – выдает мой новый босс.

– Какой еще штраф?!

– Будете чесать мне брюшко перед сном.

– Что?!

– Так написано в контракте.

Я открываю и закрываю рот, онемев от злости.

А Маньякович ухмыляется.

– Я уволюсь!

– Не можете. В контракте есть пункт о нерасторжении раньше трех месяцев.

Черт. Что я там подписала? Как я могла быть такой беспечной, подписывая договор с таким человеком? Если он вообще человек…

Босс перестает ухмыляться и произносит назидательным тоном:

– Виктория, вы невероятно легкомысленны. Подписываете контракты не читая. А ведь там могло быть черт знает что…

– Могло быть? Но нет?

– Естественно, там нет пункта о штрафах.

– Блин, – с облегчением выдыхаю я.

– И все же постарайтесь не ругаться при Максиме.

– Сама знаю!

– Но пункт о нерасторжении есть. И о том, что, если мне придется уехать, вы останетесь на ночь с Максимом.

А, ну, это нормально. Если он уедет. Это как бы само собой разумеется.

Чесать брюшко перед сном… Шутник, блин!

– Мне пора, – заявляет босс. – Я буду на связи. Каждую секунду. Звоните при малейшем…

Он пытается подобрать слово.

– Желании вас придушить, – продолжаю я.

– Такого в контракте нет, – невозмутимо отмечает он.

Мы с Максом провожаем его папу до двери. Я вижу, что мальчишке поскорее хочется остаться со мной наедине и продемонстрировать все свои сокровища.

А мне очень хочется наподдать под зад своему боссу…

Но я не могу. Это точно не предусмотрено ни одним пунктом договора. Так что подожду до его окончания.

Я отвешу ему смачный поджопник через три месяца. Когда наши контрактные отношения будут закончены, а все денежки будут на моем счету.

* * *

После осмотра богатств Максима и второго завтрака мы выходим прогуляться во двор. Минут через двадцать у подъезда останавливается поцарапанная “Мазда”. С Арсением Маньяковичем внутри.

– Папа? – даже Максик удивляется.

– Как у вас дела? – спрашивает тот.

– Прекрасно, – отвечаю я.

– Мы нарисовали слона, – хвастается Максик, вымазанный мелом. – В натуральную величину!

Маньякович разглядывает наше совместное творение, которое хоть сейчас можно отправлять на выставку современного искусства – настолько слон далек от реальности.

– А это у него что?

– Хобот! – объясняет Максим.

– А почему он между ног?

– Это не ноги, это бивни!

– А эти волосатые шары, видимо…

– Уши, – подсказываю я.

– Я так и подумал, – усмехается босс.

И протягивает мне пластиковую карточку.

– Что это?

– На текущие расходы. Кафе-мороженое, карусели и прочее.

– А шопинг в текущие расходы входит?

– Вам нужно что-то купить?

– Ну, мало ли. Вдруг понадобится. Вечернее платье для свидания, например.

Я вижу, что у Маньяковича напряглись вены на шее.

– Никаких свиданий, пока вы на меня работаете! – рявкает он.

– Вы серьезно?

Он молчит. Смотрит на меня. Лицо каменное.

Ненавижу, когда он так делает!

– Наши с вами рабочие отношения никак не отменяют мою личную жизнь, – заявляю я.

– И как она, ваша личная жизнь?

– Прекрасно! А ваша как?

– Не жалуюсь, – бурчит Маньякович.

Целует Максика, идет к машине и уезжает. Даже не попрощавшись со мной! И не прокомментировав свое заявление о запрете свиданий.

Как попаду домой – обязательно внимательно прочитаю контракт. Не может быть, чтобы там был такой пункт.

* * *

Через три часа мой демонический работодатель снова заявляется домой.

– Проверяете? – спрашиваю я.

– Волнуюсь, – признается он.

И становится похожим на человека.

– Не стоит.

– Максик…

– Классный мальчишка.

– Вы первая так говорите. Все воспитатели от него волком воют.

– От меня тоже выли, – признаюсь я. – Когда мне было шесть лет.

– Даже не сомневался в этом, – усмехается босс.

– Поэтому мы с Максиком прекрасно ладим.

– Я рад, что мы вас нашли, – выдает босс.

– А я…

Теряюсь и не знаю, что сказать.

Мне начинает казаться, что мой босс не такой уж плохой. Во всяком случае, он очень заботливый и любящий отец.

Ну а то, что он такой замороженный… Может, жизнь у него такая, что замороженным быть легче.

Он уезжает, я начинаю накрывать стол для полдника. И тут Максик залетает на кухню.

– Смотри, что я нашел в гостевой спальне! Какой-то странный шарик. Надуешь его?

Глава 17

Виктория

– Это не шарик, – лепечу я.

И выхватываю из рук Максима презерватив. Преодолевая брезгливость. Я не хочу его трогать! Но не могу позволить мальчишке засунуть эту гадость в рот.

К счастью, он хотя бы не использованный. Иначе я бы с брезгливостью не справилась.

Я быстро выбрасываю мерзкий предмет в мусорное ведро.

– Я хотел его надуть!

– Этот не надо. Мы с тобой купим другие шарики.

– Ура! Шарики! Пошли купим! А потом будем наливать в них воду и сбрасывать с балкона.

– Обязательно, – бурчу я себе под нос. – На голову твоему папе. А где ты нашел этот шарик?

– В гостевой спальне. Под кроватью. Он был в таком маленьком порванном пакетике. Я думал, это конфета…

Ну, Арсений Маньякович… А я еще думала, что он хороший отец!

А он презервативы по всей квартире разбрасывает. Может, там и использованные есть? Он же привык, что за ним горничные убирают.

Буржуй хренов…

Я на всякий случай захожу в гостевую спальню. Вижу кое-как застеленную кровать. Становлюсь на четвереньки и заглядываю под нее. Я должна знать, что Максик может там найти.

К счастью, использованных резинок там больше нет. Зато валяется помада.

Понятно.

Гостевая спальня – это траходром озабоченного маняка. Помада малиновая. Я такую видела у той брюнетки, с которой он обжимался на работе. Видимо, она его и дома развлекает…

И он еще предлагал мне спать в этой самой спальне!

Надеюсь, это был не намек? Пусть только попробует делать мне такие намеки!

Узнает, какова я в гневе…

Пока мы идем в ближайший магазин за шариками, Максик рассказывает мне, как он ночью спал в папиной кровати, проснулся, а папы нет. Ходил, искал его, дергал двери. Ему показалось, что кто-то где-то плачет. Он и сам чуть не расплакался от страха. Но папу так и не нашел…

Бедный ребенок! И так боится спать один после того, как бабушке стало плохо у него на глазах. А теперь его еще и напугали стоны в ночи, которые он принял за плач.

Тоже мне, заботливый родитель! Такого родителя ремнем выпороть. И в угол поставить на битые стекла.

Устроил оргию чуть ли не в детской!

Меня это возмущает до глубины души. И этот человек еще пытался запретить мне ходить на свидания!

Я этого просто так не оставлю…

* * *

Я усадила Максика смотреть мультики, надела хозяйственные перчатки и выудила из мусорки презерватив. Отнесла его обратно в гостевую спальню и бросила на тумбочку.

Ткну носом Маньяковича. Пусть знает.

Пусть держит под контролем свою бурную личную жизнь!

* * *

Слышу, как ключ поворачивается в замке.

Ну все. Держись, Арсений Маньякович!

Я выхожу в прихожую. Так. А это что такое?

В одной руке у моего босса бутылка вина. В другой – букет цветов. Целый веник огромных розовых пионов.

У него что, сегодня опять секс-встреча?

Будет пить вино с той брюнеткой и осыпать ее пионовыми лепестками, пока Максим спит?

Кобель. Озабоченный козлина!

Арсений

Весь день я был как на иголках. Волновался из-за Максима. Вдруг рыжая с ним не справится? Может, это было опрометчиво, нанять не профессиональную няню, а какую-то девчонку с улицы?

Но она справлялась прекрасно. Правда, постоянно дерзила… Но это мелочи. Такая боевая Лиса Максику и нужна.

Я подхожу к двери квартиры и зависаю. Смотрю на себя со стороны: ну просто жених!

И зачем только я купил эти цветы? Сам не знаю. Увидел цветочный салон, подумал о Лисичке и о букете в ее квартире… Очнулся уже с пионами в руках.

– Ваша девушка будет в восторге! – расплылась в улыбке продавщица.

Моя девушка?

У меня нет девушки. Линда не в счет. Цветы я ей никогда не дарил, наши отношения этого не подразумевают.

А Лисичка… Пусть это будет в знак примирения.

Я вхожу. Кругом шарики. Атмосфера соответствует моему приподнятому настроению.

– Папа! – Максимка выбегает меня встречать.

Рыжая тоже выходит откуда-то из глубин квартиры. Смотрит на букет и на бутылку в моей руке. Презрительно морщится.

Что не так?

– Это мне партнеры подарили, – взмахиваю я вином. – Грузинское. Говорят, очень хорошее.

– Да хоть упейтесь, – зло бросает она, разворачивается и уходит.

Даже не взглянув на букет. И я не успел ей его вручить…

Вот грубиянка!

Я иду за рыжей. Она заходит в гостевую.

Зачем?!

Я, конечно, постарался замести следы после сегодняшней бурной ночи. Постель застелил. Выбросил все улики.

Или не все?

Блин. На тумбочке у кровати лежит раскатанный презерватив.

Рядом с тумбочкой стоит злая ведьма Виктория, уперев руки в бока. И наезжает на меня с видом строгой школьной училки:

– Потрудитесь, пожалуйста, сделать так, чтобы мы с Максом больше этого не видели!

– Вы с Максом?

– Он сегодня пытался это надуть.

– Мля… – вырывается у меня.

– С вас штраф за сквернословие!

– Штраф?

– Да! Я забираю это.

Она выхватывает из моей руки бутылку вина, разворачивается и быстро выходит.

– Вы куда?!

– У меня свидание. Вино пригодится.