Лилия Владимировна Борей
Радомир – творец движущей силы Часть 1. Детство
Встреча Радомира с Ираидой
Ну, Радомир и побежал в гостиницу к родителям. Как ему показалось по той самой тропинке, по которой он и забежал в этот лес.
– Ну, а вы-то уже поняли, что это была уже совсем другая тропинка?
Да. Вот он такой бежит и вдруг видит на своей тропинке девочку. Она вся такая мокрая, грязная, сидит прямо на тропинке, слезами обливается и устало всхлипывает: «Деда! Деда! Ну где же ты на самом деле?»
Радомир подходит к ней и спрашивает: «Девочка! Ты чего плачешь? Ты потерялась что ли?» – А Ираида как увидела живого человека, да ещё ребёнка, да ещё такого хорошенького да пригоженького, так прямо сразу подскочила: «А ты кто такой? Ты-то сам не потерялся? Я тут уже сто лет хожу ни одной души не встречала. А тут ты! Ты дедушку моего не видел случайно?»
В общем, ребятам нашлось о чем поговорить друг с другом. А тут и день уже закончился. Луна на небо взошла. Совы ухать начали. Мыши летучие стали нарезать свои пируэты по ночному небу.
Ираида по привычке уже стала подумывать, где найти хорошую корягу для ночёвки. А Радомир говорит: «Какая коряга? Нужно идти в гостиницу. Родители уже, наверное, разволновались.»
– Возможно. – Подхватила переживание Радомира Ираида. – Ты главное не расстраивайся. Главное, что они в безопасности. А нам для нашей безопасности, нужно куда-нибудь спрятаться. Всё-таки ночь на дворе. Звери всякие злые могут по лесу шастать. А мы – дети. Мы себя защитить не сможем.
– Звери не бывают злыми. Они бывают голодными, больными или напуганными. А тебе срочно нужно к нам в гостиницу. Ты голодная и грязная. Тебе нужно помыться, надеть чистую одежду, покушать и отдохнуть.
– Мне много чего нужно. И тебе тоже. Но как мы можем попасть в твою гостиницу? На дворе ночь! И эти жуткие совы! И эти ужасные комары! А мы – дети!
– Не бойся, девочка моя! Я решу вопрос!
Тут Радомир набрал в себя побольше воздуха да как свистнет. И тут же перед ним появился зеленый дракон.
Отец! – Обратился мальчик к дракону. – Перенеси нас в гостиницу к моим родителям.
Радомир подсадил Ираиду на дракона и они полетели к гостинице на горе Гу, где родители Радомира уже с ног сбились, искавши его.
Танец Ираиды и Радомира
Утром, после завтрака, Ираида подошла к Радомиру и спросила: «Ты что, волшебник?»
– Нет. – Ответил он.
– А этот дракон? Ведь он волшебный? В жизни же драконов не бывает?
– Ну. Тогда считай, что он тебе приснился.
– И ты мне снишься?
– Ну, если хочешь так думать, пусть будет так.
– Я хочу, чтобы ты не снился мне, а был настоящим.
– Ну, если хочешь, пусть будет так.
– Странный ты человек! Как я могу хотеть того, чтобы то, чего я хочу, было бы настоящим?
– А что тебе мешает?
– Я не знаю.
– Тогда и не заморачивайся! – Радомир подхватил Ираиду и пустился с нею в пляс. В воздухе разливалась красивая ритмичная музыка. И дети весело танцевали и смеялись. А на ветке соседней сирени лазоревки смотрели на них и о чем-то своём без умолку щебетали.
Тут в зал вошла мама Радомира и сказала: «Ираида! Там твоя мама за тобой приехала. Беги, встречай!» – И для девочки будто вдруг весь её новый счастливый мир рухнул. Она замерла. Её сердце остановилось. И вдруг она почувствовала, какие горячие у Радомира ладони. И вдруг она увидела, какие у Радомира бездонные синие глаза. Синие, как утреннее безоблачное небо. И вдруг она увидела, какие у Радомира прекрасные шелковые черные волосы. Слёзы хлынули из её распахнутых глаз. Она со всей силой прижалась к этому чудесному мальчику и возопила: «Радомир! Будь настоящим!»
Разговор Изиды и Цзина
– Господи! Как можно жить в этом линейном времени?! – Изида металась в своём монастыре от одного окна к другому, от окна к столу, от стола к окну, от одного шкафа к другому. Она хлопала всеми дверями, которые попадались ей под руку. Она тормозила свой взгляд на любой вещи, которая попадалась ей на глаза. И подолгу замирала на её поверхности, желая найти хоть какую-нибудь зацепку нужной ей мысли. Её сердце было не спокойно. Решение задачи никак не приходило ей на ум.
И вдруг такой голос: «А чего ты цепляешься за это время?» – Это монастырь Цзин решил вписаться в процесс поиска своей подруги.
Изида так и рухнула в бессилии на ближайший сундук.
– Прости, родное сердце! Я тут чего-то расшумелась. Просто не знаю, как мне собрать этих детей в одном месте.
– Ираиду и Родамира?
– Да!
– А разве они не были вместе на горе Гу?
– Милый мой! Какое это место? Это совсем не то место, которое мне нужно! Мне нужно их обвенчать в доме моих родителей.
– Зачем?
– За шкафом! Господи! Как ты не понимаешь? Этот сумасшедший асур решил закрыть на своей земле все выходы в окружающий его мир.
– Да и флаг ему в руки! Барабан на шею! Нам-то что с того? Какое тебе вообще дело до проблем человеческого мира? Сколько лет жизни осталось этому асуру? – Крякнет. Вернется в гнездо к вам с Кунью в лес под водопадом. Мозги живой водой промоет. Снова станет нормальным человеком. Там, глядишь, и Ираида его крякнет и вернётся к своему суженому-ряженому. И заживут снова долго и счастливо.
– Мой бездонный друг! Слушаю тебя и умиляюсь: как ты бесстрастен!
– Да. Я такой. А я вот смотрю на тебя и удивляюсь: чего ты вдруг решила прокипятить себе мозги всеми этими страстями? Чего тебе спокойно не живётся? А если хочется страсти, то чего ты не летишь к своему Да-Чжуану? Зачем здесь мне двери-окна ломаешь? Иди вон в Куе чего-нибудь поломай. Хочется умных мыслей – смотайся в Дуй. С Яблоком пообщайся. Живой водички попей. В страстных волнах поднебесной речки поплескайся. Раз тебе бесстрастность моей бездонности не нравится.
– Во разошёлся! Ты чего, Цзин?!
– Ничего. Я тишину люблю. В грохоте ты ничего не сможешь услышать. Почему тебе перестало нравиться естественное течение событий? Этот Радомир? Он сын Да-Чжуана. Пусть папаня себе плешь и проедает его печалями.
Изида и Да-Чжуан
– Привет, родная моя! – Да-Чжуан прижался к Изиде и потеребил своими губами её ушко. – Так соскучился по тебе! А чего ты такая вся какая-то напряжённая? Случилось чего?
– Скажи, мой милый супруг, тебе имя Радомир о чем-нибудь говорит?
– У меня есть сын с именем Радомир.
– И давно он у тебя есть?
– Да… Это история ещё моей беспечной юности! Я тогда ещё был Чжунем.
– И кто эта счастливая мать?
– Я даже не знаю. Мне эту новость как-то Ши рассказал. Мы как-то носимся с ним на солнце, а он мне такой: «А ты знаешь, Чжуан, что у тебя на земле сын объявился?» – Я помню тогда даже присел. Думаю: «Этот Ши, чёртов змей, решил меня тормознуть, чтобы гонку выиграть.» – Ну, я его на рога чуток приподнял. Он такой: «Бро! Не кипишуй! Хороший парнишка получился. Вылитый ты.» – Всё!
– И ты чего, даже с ним не общаешься никак?
– С кем? С Ши? – Да мы с ним каждый день гонки устраиваем.
– Чжуан! Ну… ты бог, конечно. Но ты баран!
– Да. А что? У кого-то с этим какие-то проблемы?
– У тебя что, и сердце за своего ребёнка не болит?
– Родная моя! У меня этих ребёнков знаешь сколько?! Если у меня сердце начнет болеть за каждого, я и жить не смогу. У меня за тебя сердце болит, родная моя! Что случилось? Тебе что, солнце голову напекло? Ты перегрелась? Ты плохо себя чувствуешь? Ты что ревнуешь!?
– Милый! Не говори глупости! К кому тебя ревновать?
– Тебе!? – Ты – самое прекрасное творение природы! Ты одна в моём сердце!
– А Матушка?
– Кунь?! – Она ж Хозяйка Земли. А я-то – Бог Земли и Неба! Нашла с кем меня ровнять!
Изида и Яблоко
Человек – это картинка
Ещё до рассвета, пока солнце не залило всё небо, Изида села в свою лодку и поплыла по поднебесной реке живой воды из дворца Куй, который в качестве свадебного подарка построил для неё Да-Чжуан, в свой дворец Дуй. В Дуе, под небесным водопадом Изида хранила от посторонних глаз дерево познания добра и зла и заодно собирала с него яблоки вечной молодости.
Само по себе дерево познания добра и зла было не особенно разговорчивым и в герои мироздания не лезло. Но его яблоки, наряду с живой водой, обеспечивали жизнь всего сущего. И с его яблоками иногда складывался неплохой разговор.
Тут как раз начался сезон сбора урожая. Яблоки поспели. Налились. Им хотелось уж наконец-то концов хоть с кем-нибудь поделиться накопленными знаниями. И Изиде представился случай получить консультацию самого разумного существа во вселенной. Она, не долго думая, сорвала первое из тех, кто больше всех ей улыбался.
– Привет! – Улыбнулась она Яблоку, разглядывая упругость и гладкость его кожицы, разливы, тона и полутона цвета, укрывающего собой белоснежную плоть, удерживающую сок первородной мудрости.
– Кусай! – Восторженно воскликнуло Яблоко, предвкушая соитие с жемчугом зубов Изиды. Она укусила его за румяный бочок. Яблоко хрустнуло на её зубах. Его сок начал заполнять её рот. И всё это блаженство соития каждого заставило умилённо улыбнуться и с наслаждением причмокнуть: «Отлично!»
– Ты очень вкусное! Такое сочное, сладкое, ароматное! Такое красивое и плотное!
– О тебе я скажу то же самое, моя дорогая! Нежится в объятиях твоих губ, хрустеть на твоих зубах, разливаться по дёснам твоего рта и утекать в бездну твоего чрева для меня одно наслаждение!
– Ты просто поэт!
– Да! Но, как я понимаю, сегодня тебе хочется не стихов, а сказок? Или историй?
– Расскажи мне, милый друг, чего ты знаешь про Радомира, сына моего супруга Да-Чжуана. Кто его мать?
– Изида! Ты только не ревнуй своего супруга! Ты ведь богиня! Не опускайся до мелочности земных женщин!
– Я не ревную. Я переживаю за человека. Его папаша о нём даже ничего и не знает. Не то, чтобы он о нём даже просто хотел бы хоть немного позаботиться. А мне он получается почти сын. Раз он сын моего мужа. Так кто его мать? Ты ведь знаешь?
– Изида! Что такое мать или отец для человека, если человек – это просто картинка? Для самого человека важно то, в каком формате он сам себя читает. Наш герой читает себя в формате png. Это многослойная картинка. И, насколько я понимаю, он знает все слои, которыми прорисован. А у каждого его слоя есть свои отец и мать.
– А мать какого слоя решила сделать отцом этого человека моего супруга?
– Индра. Богиня солнца. Знаешь, она тоже любит приключения. Но, в отличие от тебя, у неё более широкий доступ в дома действующих лиц мироздания.
– Доступ?! Потому что лица нет?
– Ну, как это у Солнца лица нет? Оно просто не является действующим лицом на твоём слое. Ну, вот, чтобы её сын был прописан и на твоём слое тоже, она выбрала в отцы своего сына твоего супруга. Но это было ещё до того момента, когда он стал твоим супругом. Изида! Не усложняй себе жизнь деталями линейного времени! Лучше укуси меня ещё разочек!
Изида укусила Яблоко, хорошенько разжевала его плоть и проглотила.
– Хорошо. Ладно. Но в чем же тогда смысл её приключения? Ты ведь хотел рассказать мне её историю.
О том, что боги – тоже человеки
– Вот, милая моя Изида, тут нужно немного поговорить о любви и женском счастьи. Ты знаешь такого человека по имени Цянь?
Изида снова укусила Яблоко и тщательно пережевала его плоть, смешивая с сахаром сока Яблока соль подкативших к горлу слёз. – Цянь! – Это имя она с нежностью произносила всегда, когда касалась своей кожей чего бы то ни было. – Цянь! – Для неё это было самое прекрасное имя во всей вселенной. Это было имя её первой любви.
– Не думай, милая моя, что только ты так томно вздыхаешь об этом человеке. Не думай, что все эти томные вздохи присущи только женщинам. Все эти любовные нежности накрывают и мужчин. Поверь мне.
– Ты тоже вздыхаешь о неразделенной любви? – Рассмеялась Изида на реплику Яблока.
– Я, знаешь, выше всех этих сентиментальностей. Потому что я, с одной стороны, вечен в своей форме. А с другой стороны, моя форма живёт ровно до того момента, пока её не съедят.
– Ты – философ!
– Это Валенок у нас философ. А я – поэт-сказочник. И сегодня, в последний день своей жизни, я могу позволить себе сказать своё мнение о твоём супруге. Он – баран. Хотя, конечно, он бог Земли и Неба. Но… баран.
– Да. А что? У кого-то с этим какие-то проблемы? – Спародировала Изида своего супруга.
– У тебя отлично получилось! Но, смех смехом, а человек он бесчувственный.
– Не скажи! – Не согласилась Изида.
– Я не говорю о его сексуальности. Я говорю о тонкости понимания чувств другого человека. Я говорю о том, что к другим людям, кроме тебя, своей сексуальной страсти, он относится совершенно бесчувственно. И сейчас я говорю об их отношениях с Цянем. И о лице Солнца, между прочим.
– Замесил! – Расхохоталась Изида. – А Солнце-то здесь причем? Цянь – Хозяин Неба!
– Вам, богам, трудно понять человеческие печали!
– Но Цянь ведь не человек?!
– Человек, конечно! Потому что он – многослойная картинка. Хозяин Неба – это один из его слоёв. А кто он, по-твоему, в доме Да-ю? Там, где он с Флагом охраняет божественный статус Да-Чжуана и ваше с Да-Чжуаном семейное гнездышко в Куе? Хозяин?! – Простой раб. Слуга. Только что ближе всех стоит к телу всевышнего. Но для всей земли там он – Солнце! И, по раскладу ролей на Небе, там он – законная супруга Бога Неба и Земли. То есть, там он, вообще, женщина. Хотя на своём первом слое, конечно, он – самый что ни на есть мужчина. При том, что как Хозяин Неба, он – законный супруг Гусыни Кунь, Хозяйки Земли.
А ты, строго говоря, просто сексуальная страсть Да-Чжуана. Прости за грубость, но ты, по раскладам Неба, фаворитка. На Небе ты даже не фигура. Ты фигура на Земле. И то только там, где ты жила в подобии человеческого тела, когда была снегурочкой. Ты – тоже человек. И тело снегурочки, и тело волшебницы – это слои из кучки твоих лиц.
Солнце и Гусыня Кунь
– Хорошо! – Глубоко вздохнула Изида, оценив взглядом оставшийся кусок Яблока. – Спасибо тебе за то, что промыл мне глаза!
– Да не за что! Всегда рад услужить.
– Но вернёмся к Радомиру. Когда же Цянь решил родить себе сына от Да-Чжуана?
– Не Цянь, а Индра.
– Да, Индра! Запомню. Ты прямо открыл для меня новый мир!
– Новый?! Ты не знаешь, что Солнце ходит под поднебесной рекой над Землей?
– Как-то это для меня было не суть важным.
– А это так, милая моя. И каждый день Солнце рождается на небе в доме Тун-жэнь и умирает в доме земли Линь. Каждый день оно проходит через небесный водопад с живой водой. Потом оно весь день общается с Да-Чжуаном на разных производственных поприщах. И в конце дня оно проходит под небесным дождём и идёт на покой в землю Линь через гору, которую Цянь подарил Куни в знак примирения. Чтобы она простила ему молодецкие шалости с сыном грозовой тучи Юем. Когда Юй в лесу Гуань украл у Куни яйцо, а потом на горе Сяо-го вырастил её сына, как своего. Знаешь эту историю? Она эту гору назвала Би. Ты знаешь эту гору?
– Да, конечно. Я даже знаю все истории этих гор. Мне Кунь их и рассказала. Прямо, как ты сейчас. Ну, кроме, конечно, подробностей про жизнь Солнца.
– Она назвала эту гору твоим именем, наверное, из женской солидарности.
– Возможно. Ну, так и, что дальше?
– Каждый день на этой горе Гусыня Кунь общается с одним из своих любименьких гусяток. Слава богу, она женщина плодовитая. Катаются они там по полям и лугам на машинках, развлекаются. Ну, и она, конечно, общается там со своими детьми. Они там всякие разговоры разговаривают. В частности и про житие-бытие человеческого мира. А Солнце все эти разговоры волей-неволей слышит. Ну, и переживает за людей. Оно ж тоже живой человек. Как и ты.
К вопросу о собственности и свободе
– Да. Понимаю. – Глубоко вздохнула Изида.
– Ну, и вот, в какой-то момент сердце у Солнца, то есть у Цяня, не выдержало. Он решил спуститься в человеческий мир. Хоть какой-то порядок в доме навести. Всё-таки он законный супруг Куни. Можно сказать – отец всех людей.
– Он – отец людей? Цянь?
– Да. А Кунь – мать.
– Они мне не родители.
– Ты на Земле живёшь?
– Да. И на поднебесной реке. И там же я за тобою, точнее за твоим родителем, ухаживаю. Между прочим.
– Да. Между прочим. Не бескорыстно. Ну, и на поднебесной реке ты нарисовалась благодаря усердию Куни. Она ж тебя за Да-Чжуана замуж отдала.
– Всё-таки я – жена Да-Чжуана?
– По человеческим меркам да.
– И Кунь – мне мать родная?!
– Ну… Ты родилась, конечно, на Земле. По соседству с домом Куни. Но не в её доме. В её доме рождаются многие родители своих детей. Но это дано не каждому. И ты, милая моя, имеешь только роль супруги, а не родителя. И все супруги, которые рождаются в твоём доме, чаще, всё-таки, имеют статус фаворитов. Ты и твои подобия, вы слишком прекрасны. И ваши сердца слишком холодны, чтобы вы могли бы быть хорошими супругами. Да…
А Кунь, она – Хозяйка Земли. Нравится тебе это или нет. Всё, что есть на Земле – её собственность. Ты – её собственность. А всё, что есть на Небе, – собственность Цяня.
– Мы не принадлежим себе?
– Нет. Я тоже себе не принадлежу. Но у меня, как и у тебя, есть роль действующего лица мироздания. Хотя в отличие от твоей роли богини, моя роль более прозаична. Я – всего лишь продукт твоего питания.
– Ну, с ролями всё понятно. А насчет собственности я полна сомнений. Я – свободный человек.
– Свободный от чего? Ты – просто картинка, которая умеет говорить и может чего-то о себе и собственной значимости думать.
– Таки да! И у нас тут у каждого свой дом и свой порядок. Зачем лезть в чужой монастырь со своим уставом?
– Да. Тут важно разобраться с понятием «свой дом».
– Я должна тебя, наконец-то доесть? – Уставшая от затеянного, но затянувшегося разговора Изида сморщила лоб и с лёгкой неприязнью посмотрела на Яблоко.
– Да уж! Только не говори, что я ядовитое.
– Да уж! Ты как та книга, про которую сказано: «Сладкая во рту, да горькая во чреве.»
– Ты сама захотела её прочитать. И наелась, не дойдя до конца.
– Ну, мне кажется, я разобралась для себя с вопросом о том приключении, которое захотелось пережить Солнцу. Или Индре? Или Цяню? Или Радомиру? – Зачем одному человеку столько имён?
– Доедай уж! Или выброси на съедение червям. – Каждый слой – новое имя.
Глава 4. Радомир знакомится с дедом Ираиды
Тяжесть на сердце Асура
Наступила зима и родители Снегурочки, как обычно, в ближайшее к началу солнечного года полнолуние устроили народные гуляния. Разослали всем царям Земли приглашения. Изида, как обычно, соорудила зимний дворец и разукрасила его по последнему слову моды того времени. Ушёл год Венеры. Наступил год Меркурия. И карнавал объявили в духе венерианских и меркурианских нарядов. Напридумывали разных представлений. Пригласили самых известных актеров. Понастроили разных аттракционов, наготовили разных угощений.
В назначенное время народ собрался. И среди гостей естественным образом оказались родители Радомира, сам Радомир, известный нам асур и его внучка Ираида со своими родителями.
Ираида уже накануне деду своему весь мозг вынесла: «А будет ли там Радомир? А когда уж мы туда наконец-то поедем?»
У деда от одного звука имени Радомир внутри всё переворачивается. Его, как последнего беса, трясёт от одного звука имени Радомир. Он вообще переполнен мыслями о том, как этого щенка со света белого сжить. У него земля из-под ног уходит. А эта девчонка тут под ногами шьётся: «А будет ли там Радомир? А когда уж мы туда наконец-то поедем?» – И он ничего сказать ей не может!
После того, как они с матерью осенью вернулись с горы Гу, он не знал, как теперь он должен себя вести после того, как оставил свою родную внучку, сокровище своего сердца, одну-одинёшеньку в лесу этой коварной ведьмы. Он не мог смотреть Ираиде в глаза. Ему казалось, что она больше никогда его не простит. Он сам себя не мог простить! Каждую ночь он стоял на коленях перед её кроватью и рыдал. Он забросил все свои государственные дела. Он не мог успокоиться. Дети его уже не на шутку стали переживать за его здоровье. Вот, даже уговорили его ехать на этот чёртов праздник Снегурочки. Развеяться!
– Ну, Изида! Подсуропила ты мне жизнь! Ладно! Сам справлюсь. Есть боги и посильнее тебя.
Наш асур был, на самом деле человеком глубоко верующим. Он и в силу Изиды верил, конечно. Когда-то. До последних событий. Он ведь тогда и на охоту пошел в лес Изиды, чтобы найти у неё какую-то поддержку. Слава Богу, он входил в этот лес совершенно спокойно. Всегда, когда ему этого хотелось. Хотя он слышал, что не каждому этот лес открывается. Но, когда Ираида вернулась, он пошёл на покаяние в церковь Христову. Святой отец сказал ему: «Эти языческие боги везде искушают нас. Ты, сын мой, должен быть сильнее их.»
Тогда, чтобы решить проблемы с неконтролируемой миграцией своих подданных, для простых смертных он закрыл все входы и выходы из своего государства. Дал полную волю своим сторожевым псам. Отошел от дел. Стал каждый день молиться. И что теперь творится в его государстве, один Бог ведает.
