Лилия Орланд
Любовь со вкусом шоколада
1
Красная «Астон Мартин» с огромной скоростью мчалась по шоссе. Она догоняла меня, всё увеличиваясь в зеркале заднего вида.
Я сильнее нажала на педаль газа, но мой старенький серебристый «фордик», разумеется, не мог сравниться в скорости с элитной спортивной машиной.
К тому же дорога здесь была прямой на многие километры, что также давало фору моему преследователю.
Я гнала по шоссе на предельной для моей машины скорости в сто пятьдесят километров в час. Ещё никогда в жизни я не ездила так быстро.
Но «Астон Мартин» догнала меня за несколько минут и начала теснить к обочине. Пришлось сбросить скорость, чтобы не улететь в кювет.
Красный автомобиль прижал меня к обочине, блокируя собой выезд на трассу.
Ну всё, приехали! Сейчас он меня убьёт…
Тридцать минут назад
Я возвращалась от бабушки в отличном настроении. Впереди было ещё целое воскресенье, и весь выходной день я собиралась посвятить себе любимой – принять ванну с морской солью и пеной, сделать педикюр, посмотреть давно отложенную комедию. И вообще, насладиться тихим днём, спокойствием и свободой.
На панели тревожно замигал значок, сигнализируя, что бензин подходит к концу. Я присмотрела приличную заправку по правую сторону и свернула с шоссе.
Рядом расположилось симпатичненькое кафе, и я решила заодно выпить чашку горячего капучино.
Прямо у входа припарковался красный спортивный автомобиль. «Астон мартин». Обожаю такие ещё с подросткового возраста, когда играла в разные компьютерные гонки. Почти на такой же машине я выигрывала заезд за заездом, легко обгоняя и расталкивая в стороны своих соперников.
Интересно, каково это – прокатиться на ней в реальности?
Впрочем, мне подобное не грозит. Несмотря на то, что я неплохо зарабатывала, ипотека на квартиру съедала почти все мои сбережения. Поэтому всё, что я могла себе позволить – подержанный серебристый «Форд фьюжн», у которого я была четвёртым владельцем.
Нет, я не жалуюсь. Меня полностью устраивала и моя жизнь, и моя машина. Просто, увидеть на парковке такое чудо для меня было, всё равно что вернуться в детство, когда рядом ещё были родители, я могла наслаждаться безмятежностью и не задумываться о завтрашнем дне.
Толкнула дверь, проходя в кафе и окунаясь в ароматы придорожной кухни. Справедливости ради, надо сказать, что пахло здесь довольно приятно, и выглядело заведение чистенько.
Посетителей было немного. Пара старичков с пивом, несмотря на довольно раннее утро, смотрели футбольный матч по телевизору, у которого звук был убавлен до минимума. Да за угловым столиком сидел какой-то хлыщ в дорогом, явно на заказ сшитом, костюме и белоснежной рубашке, из-под рукава которой то и дело выглядывали ещё более дорогие часы.
Всё ясно, вот и хозяин машинки нашёлся. Не люблю пижонов, что кичатся своим богатством.
А этот явно папочкиными деньгами пользуется. Ну не выглядел этот мажорчик воротилой крупного бизнеса, который мог бы позволить ему приобрести автомобиль стоимостью несколько миллионов.
Впрочем, пижон был симпатичным, с тёмными волосами, явно недавно познавшими услуги дорогого стилиста, с карими глазами, опушёнными такими длинными и густыми ресницами, что многие девушки обзавидовались бы.
Такой вниманием женского пола, конечно же, не обделён, поэтому самомнение у него выше крыши, к отказам не привык и считает, что весь мир вертится вокруг его драгоценной персоны. И каким ветром его высочество занесло в простенькое придорожное кафе?
Я села так, чтобы оказаться к мажорчику спиной и не портить себе настроение его лощёным видом. Но насладиться капучино в тишине мне не дали.
– Что за помои ты мне принесла? – голос был бы приятным, с такой ленивой бархатцой, если бы в нём не звучали нотки капризного раздражения. – И это ты называешь домашней лапшой?! Да её уже ели не по одному разу, а после и подогреть не удосужились!
Я обернулась.
– И-извините, – растерянно заикалась молоденькая официантка, которая, судя по неуверенным движениям, работала чуть ли не первый день. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, и вряд ли девушка уже успела привыкнуть к несправедливостям взрослой жизни.
Мажорчик брезгливо отодвинул тарелку с супом, отчего из той вылилась часть содержимого. И напуганная официантка попыталась вытереть неаккуратную лужицу собственным белоснежным фартучком.
– Блин, понаберут по объявлению идиоток! – продолжал разоряться мажор. – Я смогу уже нормально поесть? Или мне придётся ждать до вечера?!
– И-извините, – снова промямлила девчонка, готовая вот-вот разреветься.
И тут я не выдержала.
Когда ещё училась в универе, приходилось подрабатывать официанткой, и вот на таких пижонов с коронами на головах я насмотрелась вдоволь. И так же, как эта уже плачущая девчонка, не могла их поставить на место. Да и сейчас защитить девочку от нападок нахала никто не спешил.
Я встала, положила деньги рядом с чашкой так и недопитого кофе и двинулась в зону конфликта.
– Иди умойся, – оттеснила бедром официантку, которая тут же убежала на кухню.
А я добилась того, к чему стремилась – переключила внимание мажора на себя.
– Привык иметь дело с теми, кто слабее и не может дать отпор? Думаешь, если тратишь папенькины деньги, так тебе всё можно? – с удовольствием наблюдала, как темнеют его глаза, хмурится лицо, а кадык ходит вверх-вниз под смуглой кожей – нахал явно приближался к кондиции бешенства. – На таких, как ты, тоже всегда найдётся управа.
С этими словами я взяла тарелку с действительно чуть тёплым супом-лапшой и вылила мажору на голову.
Его глаза стали круглыми и очень большими, а затем сузились от злости. Я не стала ждать, пока он придёт в чувство от моей наглости, и быстрым шагом, почти бегом ринулась к выходу. Села в свою машину и слегка подрагивающей от выброса адреналина рукой завела двигатель.
Вырулив на шоссе, я вдавила в пол педаль газа. Лучше мне оказаться отсюда подальше. Я уже и не понимала, отчего так взъелась на мажора. Ну высказал нерадивой официантке, что суп холодный. Так тот и правда был не особо горячим, может, даже вчерашним, едва разогретым.
Теперь же меня настиг отходняк. Я испугалась собственной импульсивности и её последствий. Руки дрожали, тело бил озноб. Я прибавила отопление в салоне и машинально взглянула в зеркало заднего вида.
Вот чёрт!
«Астон мартин» мчалась за мной по шоссе…
2
Я заблокировала двери и сидела в машине ни жива ни мертва, крепко вцепившись в руль. Пытаясь сочинить убедительное извинение, но получалось не слишком хорошо. Может, потому, что своей вины я не особо ощущала. Больше – испуг из-за неминуемой расплаты за содеянное.
Дверь «Астон Мартин» открылась, и из машины показался пижон. Он был уже без пиджака. А на белоснежной рубашке остались желтоватые разводы от супа, с кое-где зеленевшими крохотными пятнышками укропа.
Он подошёл к моей машине и, слегка наклонившись, посмотрел на меня сквозь стекло водительской двери. С его воротника свисала тонкая ленточка лапши.
– Выходи, – произнёс он. Я хоть и не слышала звука, но легко прочитала по губам.
Что делать? Он ведь может разбить стекло. А мне лишние проблемы с машиной совершенно ни к чему.
Да чего я дрожу как трусливый зайчишка? Я взрослая женщина и вполне могу за себя постоять. К тому же этот пижон не выглядел представляющим серьёзную опасность для моей молодой жизни. Максимум – наорёт. Но это я и сама умею.
На всякий случай нащупала в сумочке перцовый баллончик и зажала в руке. Открыла двери и вышла наружу, смело встречая хмурый взгляд мажора.
– Ты совсем офигела, придурочная? – зло поинтересовался он, сжимая кулаки.
– Эй, выбирай слова, мажор! – я тоже начинала закипать. – Похоже, ты плохо учил физику – на каждое действие всегда найдётся противодействие[1].
Его глаза снова округлились, как тогда, в кафе. Пару минут он смотрел на меня с нечитаемым выражением лица, а затем хмыкнул:
– А ты, значит, была отличницей?
– И ещё старостой группы, – гордо произнесла я, чувствуя какое-то приятное удовлетворение от нашей пикировки.
– А как тебе такой урок, староста?
Он приблизился ко мне так быстро, что я даже не успела отпрянуть или среагировать. Баллончик так и остался в безвольно опущенной руке.
А мажор взял моё лицо в ладони и впился в губы поцелуем, подобным лавине, что сметает всё на своём пути, погребая преграды и сомнения.
Сначала я испуганно охнула, тем самым приоткрывая рот и позволяя захватчику проникнуть внутрь. Затем я растерянно замерла. А спустя несколько секунд неожиданно для себя само ответила на поцелуй, который становился всё более властным и требовательным, заставляя меня полностью терять контроль и растекаться безвольной лужицей у ног мажора.
Вот он прижался ко мне уже всем телом, вжимая в дверцу машины. Я чувствовала его жар, его желание, и сама реагировала точно так же.
Не знаю, что могло бы случиться дальше, и даже не хочу об этом думать. Но, к счастью, мажор слегка отстранился от меня и хрипло прошептал:
– Вижу, ты и правда любишь учиться. Сейчас я преподам тебе урок на заднем сиденье…
Что?
Сквозь затуманенное сознание в мой мозг наконец-то начала проникать реальность. Какой-то нахальный незнакомец собирается разложить меня в моей же машине, а я не только не оказываю ему сопротивление, но и, напротив, всячески поощряю.
Я оттолкнула его руку, по-хозяйски шарившую у меня под блузкой, и сделала шаг назад.
– Нет.
– Эй, не строй из себя недотрогу. Мы оба знаем, чего ты сейчас хочешь. – с наглой ухмылкой он потянулся к пуговичкам моей блузки.
А я наконец вновь обрела собственную волю. Сильнее сжала перцовый баллончик и, направив мажору в лицо, нажала разбрызгиватель.
Он отскочил от меня с диким криком и начал яростно тереть глаза. Не теряя времени, я заскочила в машину и, снова заблокировав двери, врубила задний ход. Объехала мешавшую мне «Астон Мартин» и вырулила на трассу. Постоянно глядя в зеркало заднего вида, я снова мчалась по дороге на максимальной скорости. И сбросила её только на подъезде к городу, когда впереди уже маячил силуэт поста ГАИ.
Шоссе за моей спиной оставалось пустым.
Кажется, этот маньяк оставил меня в покое, но всё равно успокоилась я, лишь захлопнув за собой дверь моей квартиры.
Она была небольшой, но очень уютной. Ремонт мне помогали делать коллеги, а потом мы дружно отмечали новоселье. Правда, все мы здесь не поместились, поэтому застолье пришлось перенести на работу. Тогда у нас был замечательный шеф. Он не только не возражал, но и с удовольствием сам принимал участие в наших посиделках. Жаль, что его больше нет…
Я разделась и переложила в холодильник бабушкины гостинцы, которыми она неизменно набивала большую хозяйственную сумку, считая, что внучка чересчур плохо питается в своём городе.
Затем принялась за уборку. На неделе у меня вряд ли будет время. С тех пор как я начала исполнять обязанности директора несколько месяцев назад, домой возвращалась в лучшем случае после восьми вечера.
Да и отвлечься мне нужно было от того, что произошло на шоссе. А рутинная работа, вроде вытирания пыли и мытья полов, подходила для этого как нельзя лучше.
Я включила музыку на телефоне, надела наушники и, выделывая почти акробатические, как мне представлялось, финты с пылесосом, принялась за уборку. Почти два часа тяжёлого рока и полного спокойствия в мыслях.
Вычистив квартиру до блеска, перекусила бабушкиными разносолами и набрала себе ванну. Думаю, я даже заслужила бокал красного вина, оставшегося после дня рождения, хоть ещё и не вечер. Всё-таки нервное напряжение давало о себе знать.
Погрузившись в горячую ароматную воду, я попыталась расслабиться. Но не тут-то было. В памяти без спроса всплывали яркие картинки встречи с нахальным незнакомцем. Его грубость, погоня и… поцелуй. Как он целовался! Я вновь почувствовала поднимавшуюся во мне волну жара и, возмущённая, подскочила в ванне.
Вода расплескалась по недавно вымытому полу, но я не обратила на это никакого внимания. Нет, как он посмел! Это же просто наглость – вот так хватать человека и насильно заставлять целоваться.
А это было насилие, потому что я не давала своего разрешения ни на какие поцелуи. И вообще, эти испорченные мажоры думают, что им всё можно только потому, что у них много денег.
Я возмущённо фыркнула и открыла слив, в который тут же начала убегать вода. Всё равно настроения не было, и расслабиться у меня не получилось. Нужно чем-то занять свой мозг, чтобы он не напоминал жаркую сладость этих дурацких поцелуев.
Я быстро ополоснулась под душем и, завернувшись в махровый халат, включила комедию. Ну разумеется, она оказалась о любви. Герои целовались при каждом удобном случае, напоминая мне о том, о чём я никак не хотела вспоминать.
Возмутившись, закрыла ноутбук и включила телевизор. Пощёлкав каналы, наткнулась на старый боевик, где Шварценеггер боролся с хищным невидимым пришельцем. Супер! То что надо!
К вечеру я пересмотрела два боевика, детектив и фильм ужасов. Последний, похоже, оказался лишним, поскольку уже было пора ложиться спать, а мне теперь повсюду мерещились какие-то подозрительные шорохи. Пришлось засмотреть мультиками, допить остатки вина и всё-таки забираться в кровать. Завтра рано вставать на работу.
3
А с утра всё так закрутилось, что я и думать забыла про нахального мажора. Было просто не до него.
Дизайнерская фирма «Омега-принт», с которой наша фабрика сотрудничала уже много лет, потребовала увеличение оплаты и сто процентов вперёд. Видите ли, раньше они работали на доверии с Андреем Ивановичем, а теперь проснулись. А то, что я уже полгода руковожу фабрикой, и прежде всех всё устраивало, ничего?
Наш шеф, Андрей Иванович Никитин, очень долго болел, мы все знали и диагноз, и то, что это практически неизлечимо. Мы старались поддерживать его и радовать в силу своих возможностей. Шефа все любили.
Перед тем, как уехать в Москву на операцию, он вызвал меня в свой кабинет.
Андрей Иванович стоял спиной к окну, опершись о подоконник. Таким я его и запомнила – в ореоле солнечных лучей, пробивавшихся сквозь стекло.
– Садись, Вика, – сказал он. – Ты знаешь, что дела мои плохи…
– Андрей И… – начала было я, но он махнул рукой, обрубая мои попытки что-либо возразить.
– Виктория Владимировна, не перебивайте меня! – шеф повысил голос, и я тут же сникла. – Слушай, Вика. Эта фабрика слишком много для меня значит, чтобы я мог бросить её на произвол судьбы. Поэтому я обо всём позаботился, ты будешь исполнять обязанности директора…
– Что?! – я вскочила со стула, но Андрей Иванович подошёл ко мне и, нажав на плечи, силой усадил обратно.
– Ты будешь меня замещать до моего возвращения. Прекрати паниковать, ты делала это много раз.
Я не стала возражать, что в те разы точно знала, когда шеф вернётся, и при возникновении каких-либо сомнений могла позвонить ему и всё обсудить. А сейчас…
– Вика, – он продолжал удерживать меня за плечи, а я украдкой смахивала выступавшие слёзы, – ты должна быть сильной. Я обещаю, что буду бороться, но ты же знаешь, шансов немного… Я составил завещание. Фабрика перейдёт моему племяннику Максиму Никитину. Он хороший мальчик и единственный, кого я вижу во главе своего детища. Но вполне возможно, что он не захочет оставлять Москву, и тогда ты так и останешься управляющей. Решать ему.
– Андрей Иванович, я всё сделаю, только выздоравливайте, – Никитин за годы моей работы на фабрике стал мне почти отцом.
– Я в тебе и не сомневался, – усмехнулся он и отпустил мои плечи.
Шеф отошёл, и я сразу поёжилась от охватившего меня холода. Господи, только бы он справился с болезнью!
– К вашему возращению всё будет в лучшем виде, – я улыбнулась ему сквозь слёзы и вышла из кабинета.
Андрей Иванович из Москвы не вернулся. Во время операции у него остановилось сердце, но мы об этом узнали из новостей. Родственники шефа не сочли наёмных работников достойными приглашения на похороны, а может, просто не подумали о нас.
Я с головой погрузилась в работу, пообещав себе, что фабрика будет процветать. И племянник Никитина не найдёт, к чему подкопаться.
Новую линейку продукции мы задумали, когда шеф уже болел. Но Андрей Иванович не позволял себя жалеть и с энтузиазмом погрузился в работу.
Правда, оборудовала молочный цех уже я одна, закупала технику, отбирала поставщиков сырья. Да и рецептуру творожных сырков мы только обсудили с Никитиным, пробовать и утверждать мне пришлось самостоятельно.
А теперь вот эти дизайнеры нервы мотают. Почти год занимались разработкой обёртки, а толку никакого. Два варианта я завернула, а третий они отказываются мне демонстрировать, пока не оплатим сто процентов заказа. Причём вперёд.
Пришлось ехать к ним самой. Ругаться, грозить, требовать, чтобы сначала мне показали новый вариант. Но директора не было на месте, а сами дизайнеры – два великовозрастных молокососа – просто игнорировали всё моё возмущение.
Как же мне не хватало сейчас Андрея Ивановича. Казалось, он мог легко и играючи решить любую проблему.
Вот даже не представляю, что делать. Искать новых дизайнеров сейчас – это целая история. А мы планировали начать производство в следующем месяце. Не успеем. И заплатить им прямо сейчас не могу – надо зарплаты людям начислить. Все-таки пятьдесят человек работают и семьи кормят.
В общем, на фабрику я вернулась в препаршивейшем настроении. Мне нужен был дельный совет. Поэтому я решила собрать совещание. Вызову главного бухгалтера, заведующего производством и нашу главную шоколадницу тётю Машу. Как говорится, одна голова хорошо, а четыре лучше.
Я поднялась на второй этаж, где располагались офисы. Елена Дмитриевна Скобцова, наша секретарша, как всегда с кем-то переписывалась по телефону. Она была всего на три года моложе меня, но одевалась и зачастую вела себя как тинейджер. Да и увлечения у неё были схожие – початиться, пошопиться с подружками, сходить в ночной клуб.
Когда Лена только появилась на фабрике, я не думала, что она продержится дольше испытательного срока. Но секретарь из неё получился на удивление толковый и ответственный, хотя всё свободное время она и проводила с телефоном в руках.
– Лен, – при звуке моего голоса она вздрогнула и подняла голову. – Вызови ко мне, пожалуйста, Земцову, Галухина и тётю Машу. Скажи, срочное совещание по творожным сыркам.
Секретарша молчала и глядела на меня почему-то испуганно, часто моргая.
– Лена, что случилось? – мне не нравился её взгляд, хотелось встряхнуть как следует, чтобы уже наконец отмерла и ответила. – Лена!
– Он приехал… – сообщила мне она трагическим шёпотом.
– Кто? – не поняла я.
– Наследник. Максим Никитин…
Я сделала глубокий вдох. Как не вовремя. Вот только с наследником разбираться мне сейчас и не хватало.
– Что теперь будет? – Ленкино лицо жалобно искривилось. – Он нас продаст?
– Откуда я знаю, – огрызнулась, потому что и так нервы ни к чёрту, а тут ещё и эта пророчествует. – Где он?
– Там, – секретарша кивнула головой, – у шефа в кабинете. То есть у тебя. То есть у себя…
Ленка в конец запуталась, и я, чтобы не раздражаться на неё ещё больше, решительным шагом двинулась к кабинету Андрея Ивановича, который занимала уже несколько месяцев, но всё равно не считала его своим.
Не люблю оттягивать неприятные дела, уж лучше быстрее с ними покончить и переключиться на что-то хорошее. А то, что встреча с наследником Никитина будет не слишком радостной, я чувствовала где-то в районе пятой точки.
Я резко открыла дверь и споткнулась о хищный взгляд карих глаз.
О нет! Только не это…
4
Максим как чувствовал, нет, он точно знал с самого начала, что ничем хорошим это не кончится. Ещё когда услышал, что дядя Андрей оставил ему шоколадную фабрику где-то в глуши.
Вот зачем ему шоколадная фабрика?
У Макса не было ответа на этот вопрос. Но в наследство необходимо было вступить, хотя бы для того, чтобы продать его и получить какую-то выгоду.
На этой дурацкой поездке настоял отец. Максим бы отправил доверенное лицо и выслушал отчёт о состоянии дел потом здесь, в Москве. А так пришлось отправиться бог знает куда.
Макс Никитин настолько привык к хорошей жизни, качественному сервису, отдыху заграницей, что считал это нормой. И оказался совершенно не подготовлен к тому, что увидел в российской глубинке.
Да и ехать надо было на внедорожнике, а свою любимую «Астон Мартин» оставить дома. Дороги здесь оставляли желать лучшего, мягко говоря.
Макс бодрствовал уже почти сутки, когда понял, что ему просто необходимо сделать ещё одну остановку, размять ноги и уже что-нибудь съесть. Желудок урчал от голода и требовал полноценный завтрак.
Никитин присмотрел приличную заправку по правой стороне и рядом с ней чистенькое с виду кафе. Отлично. Поест сам и покормит свою малышку «Астин».
Но если на заправке проблем не возникло, то в кафе Максима ждал неприятный сюрприз. Да уж, это была не Москва.
Официантку с меню он прождал минут десять, хотя наплыва посетителей здесь не наблюдалось. Двоих, цедивших пиво под беззвучный футбол, стариков можно не считать.
Девушка была совсем и юной и очевидно неопытной, Макс это сразу определил по заметно подрагивающим рукам. Поэтому он терпеливо поинтересовался меню, выслушал её рекомендации и заказал суп-лапшу, которую здесь, по словам девицы, готовили прямо как у неё дома.
Что ж, домашняя кухня – это хорошо. Никитин согласился на лапшу и двойной эспрессо, всё-таки до места назначения ехать оставалось порядком.
Спустя пятнадцать минут он понял, что пшеница, из которой будут делать муку для лапши, ещё не созрела, но велел себе набраться терпения.
Тем более, что за стойкой появилась весьма интересная особа, и Макс увлёкся её разглядыванием. А поглядеть там было на что. Не будь он таким уставшим, может, и подошёл за номером телефона.
Примерно его ровесница, возможно, чуть младше, но выглядит свежей. Наверняка тщательно ухаживает за собой.
Её светлые волосы были собраны в высокий хвост, подчёркивая изящные линии лица и открывая хорошенькие ушки с маленькими серёжками. Яркие выразительные глаза, казалось, освещались каким-то внутренним светом.
Одета девушка была просто, но стильно – в джинсы, джемпер и шерстяной пиджак. Одежда подчёркивала аппетитные формы, но оставляла простор для фантазии. Возникал соблазн узнать, а что же скрыто под плотной материей.
Незнакомка мазнула по нему недовольным взглядом и прошла мимо. Хм, красотка не в настроении?
Девушка села к нему спиной и заказала капучино. Макс как раз разглядывал аппетитные ягодицы, натянувшие узкие стретчевые джинсы, когда ему принесли суп. Наконец-то, не прошло и года.
Содержимое тарелки оказалось едва тёплым.
Тут он не выдержал и вспылил. Видел, что девчонка вот-вот готова разреветься, но жалеть её не собирался. Так хоть урок усвоит – не стоит кормить помоями того, кто был готов оставить тебе хорошие чаевые.
Красотка оказалась рядом с ним совершенно неожиданно, в пылу выволочки даже не заметил, как она подошла. В её глазах сверкали молнии. И Макс почувствовал возбуждение. Может, всё-таки взять её телефончик?
Она несла какую-то чушь о законах Ньютона, а затем вдруг схватила тарелку с лапшой и вывернула ему на голову.
Никитин застыл от такой наглости. Только поэтому нахалке удалось ускользнуть. Выскочив из кафе, Макс успел заметить, как поспешно мчит к дороге серебристый «Форд Фьюжн».
Ну держись, дорогая, сейчас мы посмотрим, кто плохо выучил урок.
Максим стянул залитый супом пиджак и бросил его на заднее сиденье. Салон наполнился ароматом лапши, и в ответ тут же заурчал желудок, напоминая, что хозяин так и не поел.
«Астон Мартин» взяла с места, подтверждая свой статус одной из лучших спортивных марок, только камешки полетели из-под колёс.
Буквально через несколько минут Макс догнал «Форд» и прижал его к обочине.
Ну вот и всё, нахальная красотка, пришёл час расплаты. Никитину очень хотелось перегнуть её через колено и как следует отшлёпать, аж ладонь зачесалась. Но и другая часть тела неожиданно остро и твёрдо отреагировала на возникшую в голове картинку. В ней красотка была обнажённой, лежавшей на смятых простынях, постанывая от удовольствия, её округлые ягодицы, вызывающе приподнятые, алели яркими пятнами от его ладони…
Нет, нет, нет, так не пойдёт. Максу совсем не нравилось направление собственных мыслей. Он хотел наказать нахалку, а не удовлетворять…
Он был зол, очень зол, и сейчас эта девица поплатится за его прилюдное унижение. Да, так гораздо лучше.
– Выходи, – они смотрели друг на друга сквозь стекло, и Макс чувствовал её испуг. Это очень хорошо.
Он ещё не знал, что именно с ней сделает, но злость требовала выхода.
Красотка была бледной, но сжатые челюсти и сверкавшие глаза говорили о её боевом настрое. Сдаваться она явно была не намерена.
Максим уже заготовил слова, чтобы высказать ей всё, что думает о подобных нахалках и их неподобающем поведении…
Но всё пошло не по плану. Точнее по плану № 1, который он сам же только что отмёл.
Никитин впился в её губы, одновременно вжимаясь своим телом. Он почувствовал удивлённое оцепенение в первые секунды, а затем её сладкие губы раскрылись, впуская его на захваченную территорию.
Сколько продолжалось это безумие, Макс не знал. Но он хотел большего, и красотка тоже хотела, тело выдавало её желание.
– Вижу, ты и правда любишь учиться. Сейчас я преподам тебе урок на заднем сиденье… – прошептал он, с трудом отрываясь от неё.
Никитин не понимал, что происходит, почему он так остро реагирует на незнакомую женщину. Может, дело в том, что она нахамила ему, в то время как остальные откровенно лебезили, борясь за кусочек его драгоценного внимания.
Но сейчас Макс и не хотел ничего понимать, он хотел обладать этой красоткой, что так откровенно плавилась в его объятиях.
На баллончик, вдруг появившийся в её руке, в первые секунды он никак не отреагировал, просто потому, что не мог сразу переключиться. Струя обжигающего пламени опалила глаза.
– ААААААААААА!
Макс ничего не видел. Он ослеп. Глаза немилосердно жгло. Хорошо, он ещё сообразил, что не следует тереть их руками. На ощупь нашёл свою машину и достал бутылку воды. Запрокинул голову и лил себе на лицо, пока она не опустела.
Стало чуть легче. Но всё равно Максиму пришлось долго сидеть с закрытыми глазами, ожидая, когда восстановится зрение.
Эта чёртова сучка поимела его второй раз. Теперь он приложит все силы, чтобы найти её и заставить пожалеть о том, что вообще родилась на свет.
