Лика Верх
Снежная Академия
Глава 14. Тайна узоров
"Не знал, что я
жуткий собственник"
Из личных заметок Мороза
Будет странно сказать, что забыла закрыть кран в душе и надо спешить, пока всех не затопило?
Словно прочитав мои мысли, Мороз хищно двинулся на меня. Так охотники загоняют свою жертву.
– Даже не думай, – насмешливо выдал он.
– О чем? – прикинулась непонимающей.
– О чем бы ни думала – не думай, – я оказалась в кольце сильных рук. – Не отпущу.
И этому обещанию сложно не поверить… Стоя в капкане, прижатая к мужской груди, счесть слова за шутку и в голову не придет.
В полумраке в голубых льдинках глаз ректора показалась глубокая синева. Просто игра света… да?
– А ужинать мы будем?
Неловкость надо заедать. Проверенный способ.
– Не поверишь, весь день только об этом и думал, – произнес Мороз, касаясь моих губ своими, а от горячего дыхания, смешанного с невесомыми прикосновениями, внутри все свело.
Сердце, кажется, пропустило удар и понеслось галопом.
– Об ужине? – во рту пересохло.
Машинально провела языком по верхней губе.
Глаза Мороза совершенно точно налились синевой, а взгляд стал практически осязаемым. Тяжелым, с кучей пока непонятных эмоций, но от этого взгляда внизу живота вновь затянулся тугой узел непривычных ощущений.
– О тебе, – в бархатном голосе появилась хрипотца. – И об ужине тоже.
– Обо мне вместо ужина? – ляпнула, совершенно теряясь в наваливающихся эмоциях.
Катастрофа.
Слишком много чувств. Слишком много Мороза. Слишком много… и мало. Невероятно мало.
Разум что-то твердил о благоразумии, порядочности и продолжал бубнить дальше, я не разобрала.
– Идеальный вариант, – хрипло выдохнул ректор и припал к губам.
Мир перевернулся вверх ногами, пошатнув мое и без того шаткое равновесие.
Нежным этот поцелуй назвать не получится при всем желании. Меня словно наказывали: за томительное ожидание, за долгое отсутствие, за все и сразу. Я в долгу не осталась, припомнив, из-за кого начались проблемы в моей светлой жизни, и ответила не менее яростно.
Руки давно жили своей жизнью. Последний раз я их обнаружила, когда они нагло лезли под худи Мороза, а после и вовсе оказалось, что на мне свитера уже нет. Не осталась в стороне и стянула надоевшую вещицу с ректора и… зависла. Во всех смыслах.
Все тело покрыто узорами… немыслимо. Я, конечно, предполагала, но представлять и увидеть – не одно и то же.
Провела пальцами по скульптурным прессу, ну и по узорам заодно.
Часто вздымающаяся грудная клетка под ладонями явственно намекала, как мои прикосновения действуют на мужчину в данный момент.
– А светиться будут? – не удержалась от вопроса, заглядывая в полностью затянутые васильковой синевой глаза.
– Не знаю, – подхватил под бедра, вынуждая обнять его ногами, – проверим.
– Научная работа? – припомнила слова Мороза и засмеялась ему в губы.
– Практическая часть, – ответил и умело заткнул рот поцелуем, пока я не испортила момент бездумной болтовней.
Он как никто другой знает, насколько хорошо у меня это получается.
Не обращала внимания куда меня несут. По большому счету все равно. Мы заняты намного более интересным занятием, чем следить за проплывающими мимо стенами.
Тело буквально горело от соприкосновения с прохладной кожей. Под его ладонями кожа плавилась, долго храня "отпечатки".
Какая… сладкая пытка.
Хотелось полностью ощутить Мороза. Избавиться наконец от ненужных тряпок и…
Удивительно. Стеснение и неловкость куда-то пропали. Возможно все дело в затуманенном рассудке и в том, что невозможно здраво мыслить под напором этого… снежного короля.
Вздрогнула, когда распаленная кожа коснулась холодной мягкой поверхности.
Бюстье еще красовалось на мне, как и скинни никуда не делись. Ректор, стоя у кровати, прожигал взглядом, полным желания.
Белые волосы растрепались… я сама же этому способствовала. Всевышний, как он красив… Преступно красив. Будто не с этой планеты…
Поежилась от холода. Пока я пылала от его поцелуев и прикосновений, не чувствовала, что в доме на самом деле прохладно.
Туман понемногу рассеивался, давая волю… страху. Словно почувствовав смену настроения, Мороз подхватил мои щиколотки и стянул носочки.
Наблюдала за ним со странным смятением, а он нежно погладил ступни, снова вызывая дрожь. Довольно улыбнувшись, заскользил ладонями по икрам, обвел пальцами колени, поднялся к бедрам, огладил живот, сорвав с губ первый стон.
Пребывая в легком дурмане, вновь оказалась в плену чувственных губ и тут же ощутила прохладные пальцы возле пупка, которые, не теряя времени, расстегнули пуговицу. Звук расстегиваемой молнии слегка привел в чувство, но вместо страха появился… азарт?
Ответила на поцелуй как там, в гостиной. Огонь внутри разгорелся с новой силой. В порыве чувств, сведенная с ума тяжестью прохладного желанного тела, прикусила нижнюю губу Мороза.
Он замер, всматриваясь в мои глаза и ища… Что? Отказ? Сомнение? Возможно, где-то глубоко оно скорбно скребется о стенки сознания, но я не слышу.
Так и не увидев ничего, что помогло бы остановить нарастающее безумие, Мороз довольно рыкнул и… я пропала.
Мы пропали. Поднимаясь наверх и падая в пропасть. Забираясь за границу облаков и летя вниз со скоростью света. Наполненные новыми эмоциями, чувствами, ощущая друг друга каждой клеточкой тела… Желая все больше. Полностью. Без остатка. Чтобы никому другому не досталось.
Выпить до дна. Оставить только между нами. Здесь и сейчас. А когда Мороз засветился мягким голубоватым сиянием я не выдержала и, кажется, умерла… чтобы воскреснуть в крепких, надежных объятиях.
Похоже, в комнату я этой ночью не вернусь…
***
Проснулась среди ночи от голодного ворчания желудка. Понадобилось секунд пять чтоб осознать, где я и к чьей груди прижата.
Размеренное дыхание подсказало – Мороз спит крепким сном, а значит я могу незаметно выскользнуть… Да, выбраться смогла, только вот где мои вещи?
Кажется, наши кофты остались в зале, здесь должны быть мои скинни… где-то здесь…
М-да. Ползать в кромешной темноте по чужой спальне то еще прекрасное времяпровождение.
Ай, ладно. Мороз спит, а кроме него на моем пути вряд ли кто-нибудь встретится.
Не думала, что буду разгуливать по дому ректора в труселях и с голой грудью… Всевышний, да я даже представить себе этого не осмеливалась!
В одежде температура в доме кажется комфортной, а вот без нее… Ель-метель, как же холодно…
Стуча зубами, бегом сбежала по лестнице на первый этаж и схватила первую попавшуюся на пути кофту. Ей оказалось худи Мороза. Свой свитер я так и не увидела. Куда его ректор закинул – вопрос хороший, но замерзнуть при поиске в мои планы не входит.
За счет камина в гостиной намного теплее и уходить совершенно не хотелось, только желудок мои желания не разделял.
На кухне точно найдется еда. В конце концов меня на ужин приглашали. До которого мы, правда, так и не дошли…
Нет, не стану об этом думать, пока не поем, иначе я погружусь в самоедство и пища для физического тела уже не понадобится.
Посмотрим, что тут у Мороза…
В холодильнике царил порядок. В полупустом пространстве вообще сложно посеять хаос…
А где моя еда? Чем меня собирались накормить? Или кормить вовсе не планировали? Может все так и было задумано, что я прыгну ему на шею, раздвину ноги…
Нет, я не стану об этом думать. По крайней мере пока.
О! Огурец. Не стейк из мраморной говядины, конечно, но сойдет.
Не стала тратить время на мытье, откусила и захрустела сочным овощем.
Подумать только: я стою на кухне ректора в трусах и в его худи, и ем огурец. И все после того, как мы…
От представшей взору картинке бросило в жар, а щеки вспыхнули. Вдобавок ко всему сердце пустилось в бешеный галоп, когда в дверях появился Мороз.
Сонно щурясь, он довольно потянулся, демонстрируя свое идеальное тело. Невольно залюбовалась им и даже жевать перестала.
– Я тоже проголодался, – прохладная рука по-свойски обвила талию.
Он наклонился и откусил кусок от огурца.
– Эй, это моя добыча! – притворно возмутилась.
Мороз засмеялся и усадил на мраморную столешницу кухонной тумбы. Худи задралась, в очередной раз представляя на обозрение мои трусишки. Улыбка у ректора сделалась веселее.
– Что? Я обожаю пингвинчиков.
– И мороженое? Они тут у тебя едят мороженое, – пальцы невесомо прошлись по самому сокровенному, заставив вздрогнуть от приятной дрожи.
Наверное, смущаться после того, что было, как минимум глупо, но я, кажется, все-таки покраснела.
Гулко сглотнула, сжимая в руке остаток огурца.
– А ты, когда приглашал на ужин, чем собирался меня кормить? – выдавила с трудом, поскольку под взглядом голубых льдинок, подернутых васильковой синевой, вероятность связной речи сокращается на восемьдесят процентов. А если еще и руки задействует…
Мороз чуть сдвинулся в сторону, демонстрируя накрытый на двоих кухонный островок. На нем источал потрясающий аромат стейк. Запеченный картофель с золотистой корочкой дополнял милую сердцу картину.
– Я такая голодная, что могу съесть слона, – простонала, спрыгивая на пол.
Даже не стала тратить время, чтобы забраться на стул. Стоя больше влезет! Нож и вилка и больше ничего не надо.
Хорошо, Мороз комментировать не стал. С довольной улыбкой занял место напротив, разлил по бокалам красное вино…
М-м, боюсь после вина и бессонной ночи я утром не встану. Прогуливать занятия нельзя. Придется вставлять спички в глаза.
После утоления болезненного голода я, наконец, села и расслабилась. Теперь торопиться некуда. До рассвета всего пара часов, так что можно и не ложиться вовсе.
– Расскажешь про свечение узоров? – предприняла неизвестную по счету попытку вытянуть из Мороза информацию.
Он глотнул вина и откинулся на спинку стула.
Если снова уйдет от ответа, кину в него вилкой.
– Все дело в Холоде.
– В том, который меня в кусок льда превратил? – от воспоминания о тех ощущениях аж передернуло.
Не хотелось бы повторения.
Мороз кивнул и… все.
Это изощренный способ пытки – ответить так, чтобы ничего не ответить?
Идеальная схема.
– Как связаны узоры и Холод?
Помню, он выписывал такие же витиеватые рисунки в той темной комнате, какие и на теле Мороза.
Тот… хм… орган, тоже… в узорах.
Так, Варя, не отвлекаемся от темы.
– Он часть нашей энергии, – вроде бы пояснил, а ни шишки непонятно.
– Твоей, Санты и Метели?
– Моей и Клауса, – качнул головой. – Ты разве не заметила? У Метели нет узоров.
Я? Не заметила?
И впрямь не помню. Точно не было. На одежде были, а на коже…
– Так, все чудесатее и чудесатее, – поерзала на стуле.
Мороз наблюдал, с довольной и умилительной улыбкой потягивая вино.
Выпытывать приходится. Добывать информацию по крупицам!
– Я не понимаю, с чем связано это… волшебное сияние?
Вместо ответа он просто пожал плечами.
Пожал плечами!
– Хочешь сказать, ты не знаешь?
Сказать: "Я разочарована", – ничего не сказать.
Он ведь не может не знать.
– Свет происходит, когда Холод возвращается к своим носителям – то есть ко мне, либо к Клаусу. На вопрос "почему ты видишь это сияние" ответа у меня нет.
– Что значит "почему я"? Погоди-погоди, хочешь сказать, кроме меня его никто не видит?
Сердце учащенно забилось от мимолетного триумфа – я особенная! Но мгновение радости сменилось желанием услышать опровержение.
В мире магии ничего не происходит без последствий. Если ты в чем-то особенный, значит где-то обязательно найдется подвох. А я не хочу!
Мороз чуть склонил голову на бок, пристально следя за моими эмоциями.
– Нет. Один день в году свечение видят все, но ты первая, кто видит его постоянно. Не считая Клауса, – он криво усмехнулся.
Ель… метель.
Не все так плохо, но и хорошего мало. Почему все шишки мне? Лучше б я, как и все, не видела свечений и вообще почему я их вижу? Может все дело в нарушении зрения, не знаю, там рентгеновское или как это обозвать?!
– Варя, – мягко позвал Мороз, но я не отреагировала.
Со мной что-то не так. Холод подействовал на меня странно, я помню удивление ректора. Теперь выясняется, что все нормальные люди видят свечение Мороза исключительно в Новый Год, а я…
Прохладные пальцы коснулись подбородка, заставляя повернуть голову.
В ярких голубых льдинках плескалось беспокойство, смешанное с непоколебимой уверенностью.
– Итак, давай обсудим, – одним движением с островка исчезла вся посуда, а меня со стула пересадили на холодный мрамор.
Хорошо придумал, ничего не скажешь.
Сжала колени, с упрямством глядя в голубые глаза. Мороз вызов принял и как бы ненавязчиво, ни на что не претендуя, провел ладонями по всей длине бедер.
Не сдалась.
– Тебя что-то напугало, – нежным бархатным голосом начал он, выписывая на моих ногах невидимые узоры. – Расскажи.
Очередное движение запустило шествие мурашей по телу.
– Я… м-м…
– М-м?
А вид – сама невинность. Змей Искуситель Морозович его имя!
– Ты уверен, что только я вижу твой…
Попыталась отодвинуть его руки. Все равно что с ветром бороться.
– Мой?
– Твое…
Уф… не знаю, из какого волшебного места его руки и почему я на них так реагирую… не то, что соображать – говорить трудно!
– Мое?
Издевается ведь, нагло и бессовестно.
– Свечение?
– Я ведь уже ответил на этот вопрос, – мягко произнес он в губы, запустив руки под худи. – Мне нравится, как на тебе смотрится моя одежда.
И ведь ничего особенного не сказал, а волна возбуждения все равно разлилась, обосновавшись внизу живота.
Предательское тело! Дурацкая физиология…
– Нет, ты не сказал… – глухой стон сорвался с губ, когда прохладные пальцы якобы совершенно случайно задели грудь.
Ы-ы… Варя, стоп. Подумай о ромашках. Нет, о спорте. Об оленях! Да, и как они орут во всю глотку "го-ол!" И закончи этот разговор!
Сперва ответы на вопросы, потом… потом.
– Ты не сказал, почему я вижу свечение не только…
Проклятье!
Тело выгнулось, требуя продолжения нехитрых ласк, но разум все еще со мной. Я без боя не сдамся.
– Всегда. Почему?
Мороз потянул худи наверх, а я упрямо сцепила руки на груди.
Нет, сперва я выпытаю все. Или это меня пытают?
– Не знаю, – он склонился к губам. – Я с тобой честен: у меня нет ответа. Впервые столкнулся с этим за свою долгую жизнь. А теперь я тебя поцелую, потому что ты сводишь с ума сидя на моей кухне, в моей кофте и на моем столе.
– А…
– А потом мы вместе засядем в библиотеке и постараемся найти ответы на все вопросы, – терпеливо выдохнул он и…
Да. Сопротивление пало под беспощадной осадой хитрого волшебника.
***
На занятия опоздала. Повезло, что первой была левитация. Хорошее отношение профессора Абаку сыграло мне на руку.
Он не задавал провокационных вопросов и не поощрял желчные обсуждения "местной ведьмы". Когда речь зашла о "любовнице", стало неприятно как никогда прежде.
Раньше слухи оставались слухами, а теперь факт. И пусть сплетникам неизвестно наверняка, достаточно того, что я это знаю.
Да, вдали от Мороза его одурманивающие чары развеялись. Конечно, он не опаивал меня эликсирами и не околдовывал в прямом смысле слова. Все же мыслить без него намного проще. И теперь я знаю… Точно знаю – я совершила ошибку.
М-м… Мы. Мы совершили ошибку.
Совершенно опрометчиво было поддаться соблазну… и не раз… и даже не два…
Слишком много ошибок за один день. Я бью всевозможные рекорды!
А впереди меня ждет "миссия невыполнима": объясниться с ректором и остаться студенткой.
На телекинезе меня придавило многотонной плитой сожаления о содеянном.
Как там гласит великая мудрость? "Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и пожалеть"?
Чушь!
Лучше не делать и не жалеть, потому что сожаление о содеянном перекроет любую радость. И чем больше была эйфория в моменте, тем сильнее пожалеешь после.
Я безликой тенью плелась по коридорам. Не помню, как добралась до столовой, но зато ожила при виде Лиса.
Друг сидел за нашим столом. Он привычно махнул рукой и показал на второй поднос с нетронутым обедом.
К шишкам еду.
Лис! Мой дорогой рыжий друг нужен мне как воздух…
– Я так рада тебя видеть! – губы растянулись до ушей, а от прежней тяжести на душе не осталось и следа.
Радость, правда, тоже быстро улетучилась. Васильев сидел с печальной улыбкой и, похоже, к обеду он не притрагивался.
– Лис… что случилось?
Всевышний, пожалуйста, сделай так, чтобы не я была виной этой грустной улыбке.
– Я уезжаю в Америку. Санта набрал студентов по обмену и я…
– Когда? – голос осип.
– После обеда, – кривая улыбка совсем ему не подходит.
Совсем.
– Ты не можешь, – прошептала, прекрасно понимая обратное.
– Санта доволен моей успеваемостью, я не самый худш…
– Зачем? – перебивать некрасиво, но сдержаться не получается.
Лис не спешил с ответом.
Он ведь скажет "это розыгрыш"? Он ведь не серьезно?
– Другая страна, другая культура. Бесценный опыт.
– Ерунда, наша Академия лучшая, ты ни за что бы не… это Мороз, да? – меня осенило. – Он тебя отправляет?
– Нет, Варя, – Лис сохранял спокойствие. – Это мое желание.
– Когда ты вернешься? Полгода? Год? Ты ведь не на…
– Я не вернусь, – на губах легкая улыбка, но глаза… их не обманешь.
Я же вижу полный печали взгляд, я вижу!
Гул голосов наполненной столовой стих на фоне слов, прозвучавших как приговор.
Почему он так поступает?!
– То есть как? Ты не можешь… Лис, пожалуйста, скажи, что пошутил и мы вместе посмеемся. Пожалуйста!
Друг посмотрел куда-то в сторону, кивнул и поднялся.
Впервые за все время на его лице отразилась боль. Та же, что испытываю и я!
Горячие ладони опустились на плечи.
– Береги себя, – прозвучало над ухом.
Перед глазами поплыло от застывших слез.
– Я буду скучать, – вымолвила с трудом, не в силах повернуть голову.
Последнее, что я услышала прежде, чем ощутить мокрые дорожки на щеках, стало тихое:
– Всегда.
Холод и пустота мгновенно сгребли в охапку и обещали не отпускать.
Он ушел.
Лис… мой лучший…
Просто лучший.
Я бежала в комнату не разбирая дорогу. Кого-то сбила с ног, в кого-то врезалась.
Все равно.
Не имеет значения.
Едва оказалась у себя, дала волю эмоциям. Не знаю, что подумали люди за дверью и в соседних комнатах. Рыдания смешивались с воем от несправедливости.
Почему все так сложно? Зачем вообще человеческие отношения нужны, если они приносят только боль?
Свернулась клубком на диване, уткнувшись лбом в колени и не могла успокоиться.
Даже не заметила, как в комнате кто-то появился, пока с лица не убрали прилипшую к мокрым щекам прядь волос.
Сфокусировать взгляд оказалось сложно.
– Пантин, – прохрипела, все еще содрогаясь теперь уже от беззвучных рыданий.
– Малышка совсем расклеилась, – он большим пальцем смахнул мои слезы.
– О-он… у… у-уехал…
Меня настойчиво усадили, чтобы тут же заботливо обнять.
– Я знаю, – пробормотал Пантин, – знаю.
– П-почему? За… зачем?
– Он взвесил все "за" и "против". "За" оказалось больше. Тебе должно быть достаточно того, что он сам так захотел.
– Это э… эгоистич-чно…
– Эгоистично было бы не дать ему уехать.
– Но ты ж-же ос… остался.
Пантин хмыкнул.
– Я не питал иллюзий на твой счет.
Никогда не пойму устройство этого мира и, тем более, людей.
– Поч-чему все так… так сложно?
Футболка на плече Пантина давно безнадежно промокла.
– Все просто. Понять сложно.
– Философ из тебя еще хуже, чем психолог, – фыркнула я и выдавила смешок.
Пантин засмеялся. Даже спорить и кидаться опровержениями не стал.
Удивительно. Третий раз он оказывается рядом, когда мне необходима поддержка.
Я ошибалась в нем раз за разом. Считала врагом с самого первого дня, так же как Лис с первого дня стал близким другом.
У меня не вышло сохранить рядом друга, но удалось врага превратить в него.
Один не заменит другого, я всегда буду вспоминать Лиса. Мне будет его не хватать.
Может, благодаря Пантину, не хватать будет чуть меньше, но одно останется неизменным: сколько бы ни прошло времени, Лис всегда будет для меня лучшим. Моим лучшим другом.
Глава 15. …люблю
"С радостью бы ее отчислил.
Но ведь не простит"
Из личных заметок Мороза
Пантину пришлось оставить меня одну. Его вызвал профессор Даронин для согласования темы практической работы.
Чувствовать себя разбитой и подавленной – отвратительно, но ничего не смогла с собой поделать. Завалилась на кровать, зарылась в одеяло и бездумно смотрела в окно. Не поднялась, даже когда открылась и закрылась дверь. Не повернула голову, когда шаги приблизились к спальне.
Пантин бы ввернул какую-нибудь шутку. Что-нибудь вроде "лежачий тюлень в депрессии" или "гусеница в коконе печали". Значит, пришел Мороз, а я не хочу его видеть.
Как бы там ни было, в том, что Лис уехал, есть и его вина.
– Я понимаю твои чувства, – участливо произнес Мороз.
– Сомневаюсь, – проглотила подступивший к горлу ком обиды.
– Ты знаешь, что не права, – мягкий укор поднял волну раздражения.
Да, за свои тысячи лет он наверняка не раз терял дорогих сердцу людей. Видел, как они уходили… и умирали. Но какое сейчас это имеет значение?
– Ты его подтолкнул к этому решению. В твоей власти не дать ему перейти к Санте, но ты хотел, чтобы его здесь не было!
– Я не мог ему помешать, – напряженно произнес Мороз.
– Ложь! Ты ректор! Ты мог его оставить!
– Не повышай на меня голос, – еще более напряженно отреагировал он. – Я тебя люблю, но не смей этим пользоваться.
– Ты мо… – осеклась на полуслове. – Что?
Мороз сделал вид, будто ничего экстраординарного не произошло, и продолжил:
– По правилам обмен студентами должен происходить в обе стороны. За мой отказ быть принимающей стороной Клаус может забрать любых студентов, каких посчитает достойными, и помешать ему я не могу. У нас заключен магический контракт. Он, как ты наверняка знаешь, нерушимый.
Контракт… конечно, знаю. Расторгнуть его можно только в случае смерти одной из сторон, а нарушить просто невозможно, но… он ведь понимает, что мое лицо не из-за этого приобрело серый оттенок?
– Ты сказал… ты л… ты же оговорился, да?
Мороз склонился надо мной, упирая руки в колени.
– Повторить? Я сказал: я тебя люблю, но не смей этим пользоваться. Если ты снова не расслышала, я всерьез обеспокоюсь твоим здоровьем.
Растеряно сжала край одеяла, желая оказаться где угодно, только не под проницательным взглядом ярких голубых глаз.
– У меня есть право хранить молчание?
Нежный чувственный поцелуй лишь усугубил паническое состояние.
– Варя, я не собираюсь требовать от тебя ответного признания, – Мороз усмехнулся прямо в губы. – Как и не стану принуждать переехать ко мне, но буду настойчиво убеждать. Я не говорил, что помимо всех титулов и регалий я еще и "Мастер обольщения"? Не говорил? Досадное упущение. Теперь ты знаешь.
Он потянулся к губам, а я резко дернулась назад. Ель-метель! Затылок пронзила тупая боль. Да что ж мне так не везет… проклятый день…
– Варя, – Мороз укоризненно качнул головой, – иди ко мне.
Раскрытые объятия обещали утешение, пока я хныкала, потирая ушибленное место.
Мороз бережно обнял, еще и к себе на колени усадил. Обвила в ответ руками и уткнулась носом в шею.
М-м… обожаю… морозная свежесть и аромат ели…
– К чему эта неудачная попытка побега? – со смешинками в голосе поинтересовался он.
– Я не могу здраво мыслить после твоих поцелуев, – хорошо, что он не видит моего лица.
– Мне уже можно начинать гордиться?
Весело ему… А мне что делать?
Он мне в любви признался! Это не в лес за шишками сходить.
– Помнишь, ты обещал засесть в библиотеке?
Лучший вариант для меня на данный момент – отвлечься и постараться переключиться.
Я хорошо себя знаю, и, если продолжу вариться в обуревающих меня ощущениях, я, скорее всего, отчислюсь и уйду жить к медведям.
– Помню, – согласно кивнул Мороз. – Предлагаешь пойти туда прямо сейчас?
Тоже кивнула.
Мне нужно переключить внимание. Срочно.
– Хорошо, пойдем, – Мороз встал… вместе со мной.
– Я сама могу.
Меня нагло проигнорировали.
Мороз шагнул в переход и отпустил уже в библиотеке.
Запах книг висел в воздухе. М-м… обожаю! Вдыхать книжный аромат, слышать шелест страниц, приятный хруст…
Прямоугольная комната с книжными шкафами до потолка безусловно библиотека, только вот…
– Мы ведь не в Академии, да?
Ректор кивнул.
– В моем доме. Поверь, здесь информации обо мне куда больше, – Мороз вел пальцем по корешкам, изредка вытаскивая увесистые тома, пролистывая и возвращая на место.
Что ж… ладно.
Посмотрим, что скрывает в своей библиотеке великий волшебник.
***
Ничего сверхнеобычного найти не удалось. Стандартный набор: история, биографии знаменитых волшебников, научные труды. Все обо всем и не о том, что надо.
Я расположилась на мягком ковре. Обложилась книгами и читала по диагонали.
– Не то, – с досадой отложила очередную книгу. – Ты что-нибудь нашел?
Мороз сидел за столом и медленно перелистывал страницы.
Встала за спиной, заглядывая из-за плеча.
Кажется, написано на латыни…
– Что это? – спросила, задумчиво поглаживая сильные плечи.
– Описание нашей с Клаусом энергии, – Мороз перелистнул страницу, продолжая читать.
Хм… описание энергии… это может быть как-то связано с тем, почему я вижу его свечение?
Руки сами принялись за массаж, а после еще и шею погладили… Запустила пальцы в шелковистые волосы… Неосознанно, просто легче думать, когда руки чем-то заняты.
– Варя, – слегка напряженно позвал Мороз, – прекрати, если не хочешь, чтобы мы отложили книги на "потом".
Зачем откладывать книги?
В общем, пока я размышляла над этим вопросом, руки вновь вернулись к плечам.
Мороз книгу закрыл, убрал в ящик, а я вдруг оказалась на столе.
– Я предупреждал, – выдохнул он и припал к губам.
Так вот что он имел в виду!
Всевышний, почему я не распознаю истинный мотив сказанного?
– Подожди, я не поняла, что ты…
– Поздно, – припечатал ректор, расстегивая камзол.
Закусила губу от досады.
Кажется, зря… Словно нажала на спусковой крючок.
Невозможно сопротивляться, когда в глазах напротив видишь ни с чем несравнимое желание, страсть, смешанную с нежностью и… м-м… любовью? Если ее можно увидеть, то это – она.
***
В себя приходила лежа на Морозе. Ему повезло меньше – он лежал на ковре. Ощущать часто вздымающуюся грудную клетку, слышать тяжелое дыхание, перемешанное с моим и осознавать, что это благодаря мне – оказалось чистым кайфом.
Одеться надо, а пошевелиться не могу. Тело похоже на кисель, сквозь который пропускают импульсы тока.
Прохладные пальцы гладили вдоль позвоночника, совершенно не позволяя собраться с силами и встать.
– Я хочу в душ, одеться и вкусно поесть, – высказала все желания на данный момент. – Можешь взмахнуть волшебной палочкой и исполнить?
Мороз засмеялся.
– Моя волшебная палочка исполняет другие желания.
– Какие? – подняла голову, чтобы посмотреть на своего… хм… да, на своего ректора.
Смешинки в глазах объяснили без слов. И да, я покраснела до кончиков ушей.
– Очаровательно, – выдохнул Мороз со смехом и поцеловал в носик. – Пойдем в душ, мое чудо.
Надо запомнить больше не ходить в душ вместе. Наш поход растянулся еще на час, а я стала на пару пунктов голоднее, поэтому без зазрения совести потребовала накормить меня сытно и вкусно.
Мороз взял ту книгу, которая его заинтересовала, с собой на кухню, и пока я ела, он читал.
– Если так пойдет и дальше, ты разоришься на еде, – погладила сытый живот и отхлебнула чай.
– Пока ты не захотела слона на десерт и носорога на ужин, за мои счета можешь не беспокоиться, – Мороз сделал глоток ароматного кофе, не отрываясь от чтения.
– Я бы не отказалась от клубники.
Встретилась с задумчивым взглядом. После долгих раздумий ректор выдал:
– Нет.
Я не ждала, что на столе сию минуту появится клубника, но категоричное "нет" удивило.
– Почему?
– Потому что тогда мы снова отложим поиск ответов на неопределенный срок.
Чуть было не повторила вопрос: "Почему?". Вовремя сообразила.
Да, лучше поскорее узнать, в чем же кроется суть. Вдруг я вообще потенциально опасна.
Потянулась, прикрывая зевоту ладонью. Ужин здорово разморил. Как говорится, поела – можно и поспать.
Нежная полуулыбка на губах Мороза намекнула, что он за мной наблюдает. И чему умиляться? У меня грация тюленя, я знаю, как выгляжу со стороны.
– Откроешь переход?
Не то усну прямо здесь, а проснусь известно где – под боком Мороза.
За сутки произошло столько всего… Мне просто необходимо переспать с мыслями и эмоциями в одиночестве.
– Я против, но давить не стану, – переход засверкал за его спиной.
Хитро. Чтоб попасть в комнату придется пройти через Мороза, и чутье подсказывает: без поцелуя на ночь меня не отпустят.
Стоило приблизиться на опасное расстояние, и я тут же оказалась в объятиях ректора.
Ну, я, в общем-то, не против. Если такова цена возвращения в свою комнату, то она, в сущности, невысока.
– Если утром я обнаружу кого-нибудь на твоей кровати – отчислю, – заверили меня со всей серьезностью.
– Кого?
– Всех. Будет у нас женская Академия.
И непонятно шутит он или…?
– Единственный, кто позволял себе завалиться на мою постель, здесь больше не учится.
– Варя…
– Я пойду, доброй ночи, – последний раз чмокнула в губы и быстренько скрылась в переходе.
Воспоминание о Лисе снова отозвалось тоскливой болью.
Надо как-то пережить эту ночь… Завтра станет легче. Я надеюсь.
Уснуть сразу не получилось.
Смотрела в окно, считала снежинки, потом овец, затем овец со снежинками, пока в спальню не заглянула луна.
В серебристом свете все казалось ненастоящим. Нереальным. Нарисованным или кем-то выдуманным. Стало еще тоскливее.
Мы с Лисом могли веселиться до конца его учебы. Могли столько всего сделать, придумать, воплотить в жизнь.
Столько шуток остались не сказаны, столько розыгрышей и идей навсегда останутся в дальнем темном ящике моей неуемной фантазии.
Я ведь даже не допускала мысль, что Лиса может просто не быть здесь, со мной. Наверное, если бы я об этом задумалась раньше, я бы больше наслаждалась каждым моментом.
Жаль, что мы не смогли попрощаться как следует…
Кажется, только закрыла глаза и уже слышу голос деда Любомира. Что за проклятье…
– Варька, вставай! Вставай, а то Мороз сам тебя разбудит.
Да он и так придет. Не успею в душ сходить, он уже будет тут сидеть.
– Встаю, встаю… – пробормотала в подушку.
– Ну смотри, я пошел. Уснешь – я не виноват. Пирожки на столе.
Покивала, бормоча бесконечное "спасибо".
Вот как Мороз придет, сразу встану. Деваться будет некуда. А пока еще хотя бы пять минуточек…
Стоило закрыть глаза, как щеки коснулись теплые губы. Нос защекотал приятный запах морозной свежести и ели.
– Я знаю, что тебя уже разбудили, – ухо опалило горячее дыхание.
На губах расцвела глупая улыбка. Ради этого стоило поваляться подольше.
Если меня каждый день ждет такое утро… Я даже согласна ходить на завтрак.
– Все-то вы, Мороз Морозович, знаете, – обвила его шею руками.
– И вы, Липова, знаете: к любителям поспать я прихожу лично, – низкий чувственный голос разбудил меня во всех смыслах.
– Я против, чтобы ты вот так будил других, – промурлыкала в приоткрытые губы и оставила на них мимолетный поцелуй.
