Лика Авина
Госпожа Романова
Глава 1(Слава)
– Романова, почему доска грязная? Кто дежурный? – раздался строгий голос классухи.
Я молча встала и пошла сама мыть тряпку и вытирать доску. Сегодня дежурил Корецкий и Акимов. Им говорить было что-то бесполезно. Конечно всё зависит от настроения. Они могли напрячь кого-нибудь из класса сделать это, но сегодня, видно, был не мой день.
– Романова, если ты не можешь организовать класс, то правильные выводы: надо делать самой, – продолжала Наталья Александровна.
Я мочала.
– Она Багина фрейлина, – заржал Мираз.
– Акимов, фрейлина – подружка королевы. Я не думала, что Корецкий женского пола, – заткнула его Натальюшка.
Я слышала, как Богдан дал хорошую затрещину Миразу. Эти придурки постоянно дрались, несмотря на крепкую дружбу с первого класса.
– Акимов, я даже не представляю, как ты будешь сдавать русский и литературу, – продолжала училка.
– А я как раз представляю. Отец к Вам собирается, – в открытую ржал этот придурок.
– Это не решит твою проблему.
– Зато решит исход ЕГЭ.
– Заткнись, дебил, – вставил свои полслова необычно молчаливый Корецкий.
Я закончила с доской. Теперь руки были грязные- нужно помыть.
– Можно выйти? – спросила я училку.
– Романова, урок только начался, а у тебя уже проблемы? – какая-то нервная была Наталья Александровна.
Я побрела на место.
– Проблемы с мочевым идут от головы, – ржал надо мной Мираз.
– Странная у тебя физиология. Я устроена стандартно, – огрызнулась я, а Корецкий начал ржать над другом.
– Тишина в классе. Романова, иди, только быстро.
Я выскочила из класса и пошла в туалет. На улице было слякотно, моя любимая погода. Сейчас бы дома с хорошей книгой завернуться в плед и читать.
Я, Романова Ярослава Витальевна, училась хорошо. Отличницей не была по семейным обстоятельствам. Отец пил и гонял нас с мамой, и в связи с бурной жизнью в семье бывало время, когда заниматься было негде. Мы часто уходили погулять в парк, чтобы дождаться, когда глава семьи уляжется спать. Но я не унывала. Поступать я не планировала. У мамы не было материальной возможности меня учить. Я итак пошла в десятый класс, не понимая, что пора идти работать и помогать маме. Она была загнана бесконечными работами и отцовскими концертами. Моя жизнь была не идеальна, и я настраивала себя, что как только вырвусь из рамок возраста, то смогу сама распоряжаться своей жизнью. Жить так, как мои родители, не буду. У меня будет всё, и ни один мужик не посмеет поднять на меня руку.
Стресс я снимала в тире. Не знаю, почему я так решила, но однажды, вынужденно гуляя в парке, зашла на стрельбище. Попробовала- получилось. Через неделю моего посещения тира меня заметил тренер и пригласил профессионально заняться стрельбой. Сначала меня посещали мысли стать профи, и отомстить отцу за всё, что мы с мамой терпели, но потом, когда мои успехи стали явно отличными, меня поглотил азарт, и пагубные мысли само ликвидировались. Я специализировалась на винтовке, но любила стрелять из пневматического пистолета. Мой любимый STALKER SA 19 SPRING (H&K) K,6MM, поршневая пружина, стрелял пластиковыми шариками. Я считала его совершенством. Не помню, когда в моей жизни появилась эта любовь к оружию, но она была верной и преданной.
Я стояла у окна в коридоре и любовалась серой улицей. Природа плакала, небо затягивали грозовые тучи. Раскаты грома мной воспринимались как громкое негодование природы на всё то, что творится в этом мире. Кроме экологической безалаберности человечества, есть ещё и культивация подлости, жадности и корысти. Я часто себя представляла в роли судьи или палача. Такие мои фантазии были жестокие и заканчивались смертной казнью. Если человек подлый, то не стоит засорять планету своим присутствием. А ещё я запретила бы алкоголь. Всем и в категоричной форме. А тем, кто не подчинялся, я бы выселяла на остров посреди океана, чтобы они не мешали жить нормальным людям.
– Романова, у тебя какой урок? – раздался голос завуча.
– Литература.
– Что ты тут делаешь? А ну марш в класс.
Я развернулась и побрела туда, где должна была находиться, но не хотела.
– Романова, мы и забыли, что ты существуешь, – обратилась ко мне Наталья Александровна.
– Можно сесть? – игнорируя её выпад, спросила я.
– А иди, пожалуйста, к доске. И расскажи нам, что такое тебе сделал А. Куприн, что ты предпочитаешь гулять, нежели читать его книгу «Юнкера»?
– Я её уже прочла, – подходя к доске и понимая, что не удастся отвертеться, ответила я.
– И какое впечатление она на тебя произвела?
– Разочарование.
– Обоснуй, – у Наталье Александровны появился заинтересованный вид.
– Всё слишком идеально, неправдоподобно. Все проблемы, возникающие у Алёши Александрова, решаются без особых усилий. Так в обычной жизни не бывает.
– Бывает, – выкрикнул Акимов. – Просто ты, Романова – лузер.
– Как раз лузер это ты, – ответила я однокласснику. – Сейчас твои проблемы решает Корецкий, ну или богатый папа, а вот когда им это надоест, тогда и посмотрим, на что ты похож. А я справляюсь сама, потому что к жизни готова.
– Давай забьём. Встретимся после выпускного через десять лет и посмотрим, кто из нас и чего стоит, – завёлся Мираз.
– А ты не бесись. Ты лучше начни уже сейчас решать свои проблемы.
– У меня их нет.
– Я только что сказала: «На ЧТО ты похож. Ты согласился, а я оскорбилась бы, потому что уважаю себя и учу родной язык. Вот твоя первая проблема.
– Успокоились! – остановила наш спор учительница. – Слава, тебе вообще ничего не понравилось в книге?
– Отчего же? Вот я, например, согласна, что истинная любовь, она, как золото, никогда не ржавеет и никогда не окисляется. Вот только дана она не каждому.
– Садись на место.
Отпустили меня, и я опять ушла в свои мечты, только тело теперь было в классе и глаза прикованы к учительнице.
У меня родилась мысль: «Через полгода ЕГЭ, а я ещё не составила план на свободную, взрослую жизнь». Надо посмотреть в интернете, как можно быстро сколотить капитал. Я хотела открыть юридический отдел, нанять хороших специалистов и вершить правосудие. Конечно, мне нужны особые знания в этой области, но возможности отучиться на юриста не было, поэтому я буду руководить в своей фирме. А уж курсы по основам делопроизводства и основам управления я закончу в процессе.
Дома, как всегда отца не было, а мама, загнанная, спала в спальне родителей. Я, прикрыв к ней дверь, начала убирать квартиру. Ремонт у нас был очень старый, поэтому чистоты никогда не было видно, только воздух становился без пыли. Когда я уже мыла полы в прихожей, входная дверь отворилась и ввалился пьяный отец со своим другом.
– Опа, что за бабёнка? – пьянючим голосом спросил отцовский гость.
– Оставь её. Мелкая ещё, – вроде заступился отец.
– Виталь, я как со своей разведусь, могу оформить с ней отношения! – не унимался собутыльник отца.
Мне реально стало страшно.
– Угомонись. Экзамены в школе сдаст и забирай, – приговор звучал у меня в голове.
Когда мужик проходил мимо, то, подмигнув мне, хлопнул по заднице. Мне сразу захотелось в душ. Как-то грязно стало на душе. Надо уходить, пока они не напились ещё больше.
Пока отец с собутыльником суетились на кухне, не щадя убранную мной квартиру, я заканчивала. Войдя к себе, села просмотреть домашнее задание. Сделать уроки у меня сегодня не получится. Спишу на перемене на подоконнике. Заранее собрала сумку в школу. Неизвестно, когда придётся выходить.
Я слышала, что проснулась мама, начинался скандал.
– Светка! Куда ты дела колбасу? – взревел отец.
– Не трогала я.
– Вот стерва! Иди сюда! – взревел отец.
Хорошо драки не было. Они громко кричали, когда дверь в мою комнату тихо отворилась. Я повернулась и сразу не поняла ситуацию. На цыпочках крался отцовский гость.
– Что Вам надо? – спросила я, и сразу оказалась зажата в тески его лап.
Перегар вызывал рвотные позыва.
– Пусти, мудак! – я пыталась крикнуть, но получился жалкий стон.
Эта пьянь пытался закрыть мой рот своими слюнявыми губами. Мне показалось, что я целую вечность не могла вырваться. В итоге я изловчилась и врезала ему между ног. Схватив сумку, я выскочила в дверь. Мчалась по ступенькам и по аллее, не видя под собой земли.
– Романова, стой! – услышала я знакомый голос.
От осознания, что кто-то из знакомых может увидеть меня в таком виде, стало плохо. Я увеличила скорость. Слышала шаги сзади. Меня догонял явно не отца собутыльник. Тот не смог бы трёх шагов подряд сделать.
– Славка! Стой говорю! – крикнул тот же голос.
Мгновение, и я полетела по инерции кубарем, потому, что меня догнали и дёрнули за руку.
– Романова -дура! Что случилось?! – на мне сверху лежал Корецкий.
– Отпусти!
– Ты себя видела? Что случилось?
И только сейчас я осознала, что слёзы не дают дышать. Мгновение, и они градом полились по щекам. А Богдан так крепко прижал к груди и, гладя по голове, успокаивал.
– Ну не плачь! Скажи только адрес, и я всех там порву.
Мне стало как-то тепло от этих слов, и я ещё плотнее к нему прижалась. Так мы и лежали на мокрой траве на газоне в парковой зоне.
Немного успокоившись, я сказала:
– Пусти.
– Только не убегай.
Я молча кивнула и почувствовала свободу действий. Богдан подал мне руку, и мы оба, вывоженные в грязи, поднялись.
– Сейчас не спорь, а шагай за мной, – сказал одноклассник.
Я опять кивнула.
– Чё онемела?
Я по инерции кивнула. Шла следом за ним. Я не знала, почему слушаю одноклассника? Он богатенький папенькин сынок, который безнаказанно творил всё, что пожелает, и ему всегда его подвиги прощались безоговорочно. Зачем он меня остановил? Куда ведёт? Мне окрыли дверь в машину.
– Богдан, я пойду домой, – сказала я, прекрасно понимаю, что идти-то мне некуда.
– Молча, Романова, садишься молча.
– Я всё испачкаю, – готова была опять разреветься.
– Мы живем в цивилизации. Вода в кране есть. Если хочешь, чтобы я силой тебя запихнул, продолжай тупить!
Я положила на сиденье свою сумку и села сверху. Богдан, закатив глаза, захлопнул дверь. Я сидела, и думала: «Куда бы он меня не вёз, в любом месте будет лучше, чем дома».
Мокрая одежда начинала давать о себе знать. Меня пробивала дрожь, но голова начала работать.
– Тебе же семнадцать. Почему ты за рулём? – спросила я.
– Не дрефь. Я уже год как вожу. Будешь жить, если не загнёшься от воспаления лёгких.
– Куда мы едем?
Одноклассник как-то странно посмотрел на меня и ухмыльнулся. Я замолчала.
К Богдану Корецкому я относилась ровно. От слова «никак». Он был из золотой молодёжи, и я старалась с ним не сталкиваться. Попросил списать – протяну тетрадь. На физкультуре попадём в одну команду – играю. Он меня никогда не затрагивал и не оскорблял, я именно поэтому никогда ему не хамила.
Глава 2(Богдан)
Я после школы сразу приехал домой. Тусить и где-то шляться не хотелось. Странные звуки из родительской комнаты заставили меня остановиться. Я заглянул и увидел мою мать в постели с каким-то мужиком. Конечно меня заметили.
– Богдан, почему ты так рано? – всполошилась мать.
– Не знал, что домой надо приходить по расписанию, – я в бешенстве стал спускаться, надо валить из этого вертепа.
– Стой, – догонял меня материн хахаль. –Стой, пацан.
Мужик казался на много моложе её.
– Что? – резко остановился я.
– Ты взрослый мальчик и должен понимать ситуацию.
– Заткнись! – рявкнул я.
– Богдан! Веди себя прилично с человеком старше тебя! – на лестницу вылетела мать.
– Как он себя с тобой ведёт? – с меня пёрла злость.
Нет, не обида за отца. Он ещё тот…. А то, что она своего очередного ухажёра домой приволокла.
– Не смей обижать мать! – выпалил растерянно этот хмырь.
– Не в твоей ситуации тявкать! Она тебе только за секс платит или за это тоже? Развлекайтесь.
Я удалился и, сев за руль её машины, поехал кататься. Просто ехал по улице. Небыстро. Мозг плавили мысли. Семейка вампиров и извращенцев. Как можно мужика домой притащить? Я остановился на парковке у парковой зоны и опустил голову на руль. Слёзы не удавалось сдержать. Быстрее бы закончить эту грёбаную школу и, поступив, свалить. Видеть их обоих не могу.
Когда приступ истерии закончился, я посмотрел за окно машины. На улице было сыро, но сверху уже не капало. Какая-то баба мчалась мимо. Её что ужалили? Стоп. Романова! Что с ней случилось?
Я выскочил и когда понял, что она не остановится, ринулся за ней.
Когда она успокоилась, мы оба были вывалены в грязи, мокрые и замёрзшие. Я прижимал её к себе, и она в какой-то момент перестала брыкаться и прижалась ко мне. Маленькая, хрупкая. Я чувствовал, что она мне необходима, не меньше чем я ей. Это была решающая эмоция.
Я вёз Славку к бабушке. Родители с бабулей были в ссоре. Они уже несколько лет не общались, но я-то с ней не ругался! Не прекращал к ней ездить, а им ничего не говорил. Бабуля категорически не брала у меня денег и не принимала продукты. Мне искренне хотелось ей помочь, но она была не преклонная.
– Ба! Я не один! – разуваясь и пропуская Славу, крикнул я. – Нам помощь твоя нужна.
– Это где же вы так вывозились? – охая говорила бабуля, выйдя нам на встречу.
– Дурковали, вымазались. Можно Слава у тебя помоется. Не может она такая домой идти.
– Конечно. А ну марш в ванную. И попарься. Услышу, что сачкуешь, дверь открою, – бабуля протянула ей полотенце и мамин банный халат.
Слава послушно пошла по указанному направлению.
– Это твоя девочка? – спросила бабуля.
– Она моя одноклассница.
– Богдан, у девочки рукав порван и синяк на лице. Она явно дралась.
– Может быть, я задел, когда по парку её ловил?
– Она из необеспеченной семьи?
– Не знаю. Не общался я с ней в школе.
– А что так? Вроде бы девочка симпатичная.
– Ба, она умная. Понимаешь, девочка должна парню в рот заглядывать, а не наоборот.
– Так чтобы дотягиваться, надо работать над собой.
Пока мы болтали, бабуля нарезала салат и поставила греться соус. Я понял, что проголодался. Терпения ждать не было, еле сдерживался, чтобы не полезть в общую чашку.
Дверь скрипнула и появилась Славка. Мокрая, но довольная.
Бабуля кинула её вещи в стиральную машину и поставила режим с сушкой и глажкой.
– Разотри девочке ноги, – бабуля сунула мне спирт и тёплые носки. Я сел на пол перед Романовой и, приподняв полы халата, не реагируя на её сопротивления, стал растирать.
Когда процедура закончилась, мы сели все вместе пить чай с булочками и слушать бабушкины истории. Она у меня была мастер придумывать сказки.
Когда было уже поздно, я проводил Славу. Подозрительно было, что она сразу не пошла в подъезд. О том, что с ней случилось, она мне так и не сказала, несмотря на мои настойчивые вопросы. Вот характер упрямый! Я не уходил, решил немного подождать. Пока она в квартиру зайдёт.
Девушка пошла, а я сидел в машине, не двигаясь, и думал о реакции своего организма на ту ситуацию в парке. Мне уже семнадцать, и я не понаслышке знаю, что происходит между мужчиной и женщиной. Но то, что я почувствовал, не была похоть. Было что-то гораздо чище и нежнее.
Вдруг я услышал сначала какую-то возню, затем крик Славы. Это точно она кричала! Причём как-то сдавлено, как будто ей рот закрывали. Я выскочил из машины и рванулся в подъезд. Квартиру было найти не сложно. Из-за обшарпанной двери слышен был скандал. Я постучал. Сам не услышал свой стук. Ударил дверь ногой. Она была настолько старая и ветхая, что без проблем слетела с петель.
Картина, которая открылась моим глазам, вызвала во мне зверя. Из закрытой двери комнаты стучала женщина. Видно, её намеренно закрыли. Она там билась в истерике. В прихожей какой-то пьяный мужик рвал на Славе её кофточку, пытаясь оголить грудь. Она как тигрица сопротивлялась.
Я, не теряя времени на слова, оторвал эту мразь от девушки и вмазал ему в живот, а потом в рыло.
– Ты чё делаешь? Я ей новую жизнь открыть хотел! – пьяное чмо еле ворочило языком.
Я не считал нужным отвечать. Снова перекатил ему по морде. И ещё. И ещё.
– Что происходит? – из кухни вышел второй, такой же пьяный мужик.
– Слава, это кто? – обратился я к сидевшей на полу девушке.
– Папа, – еле слышно сказала она.
– Ах «ПАПА»!!!!!!
Я пару раз врезал по морде так называемому папе и, схватив его за грудки, прошипел:
– Ещё раз ты или кто-то из твоих дружков её тронет, приду и кишки тебе выпущу, «ПАПА».
Схватил Славу за руку и потащил за собой. Она сопротивлялась.
– Если тебе нравилось, зачем орала? – в порыве злости выдал я.
– Да что ты понимаешь? У меня там мама! – вырвав свою руку, выкрикнула девушка.
– Стой здесь, – приказал я и пошёл назад в квартиру.
– Богдан, возьми мне что-нибудь из одежды, – услышал я в спину, но не обернулся.
Я боялся смотреть ей в глаза. Мне было стыдно за весь мужской род. Пьяные мрази! Это до каких чёртиков надо напиться, чтобы собственного ребёнка подставить собутыльнику?
Когда я влетел назад, то эти животные ещё сидели на полу. Женщина в закрытой комнате притихла. Я, пройдя мимо, открыл дверь. Она как испуганный зверь сидела в слезах, забившись в угол.
– Вставайте. Славе возьмите что-нибудь, – я кинулся к старому шкафу.
– Ты кто? – спросила женщина.
– Если Вы сейчас же не встанете, то я Вас силком поволоку! – я не просто был зол, я был в бешенстве.
Как можно жить вот с этим животным. У женщины на лице были застарелые синяки.
Она меня послушалась. Взяла какую-то тряпку. Она что хочет, чтобы дочка это надела? Ладно, разберёмся. Я собрал Славкины учебники, туда же сунул эти тряпки, протянутые женщиной, и мы вышли.
– Сука! Домой лучше не возвращайся, – зло шипел нам в след «папа».
Когда они сели на заднее сиденье в машину, я достал телефон и позвонил бабушке.
– Ало, ба, помнишь, ты хотела комнату сдавать? Славе с её мамой жить сейчас негде. Я сам оплачивать буду,– мы не слышали, что ответила бабушка. – Хорошо. Уже едем.
– Спасибо, – поблагодарила мама. – Оплачивать мы сами будем. Только первый взнос через неделю.
– Приедем туда, с бабулей обсудите, – обрубил этот разговор я.
Когда мы приехали, уже их комната была готова. Пригласив пить чай своих жильцов, бабуля меня проводила. Уже было поздно, и действительно пора было домой.
Мать ждала меня внизу.
– Богдан, присядь. Я хочу с тобой поговорить.
– Не о чем, – я хотел пройти мимо.
– Пойми меня, сынок, отца нет постоянно дома, а я живой человек…… – она плакала.
– Я не желаю всё это слушать, – обрубил я. – Если ты переживаешь, что я тебя сдам, то не парься.
– Богдан, прости меня. – слёзы текли по её щекам.
– Это не передо мной ты виновата. Мам, у меня был день не из лёгких. Прости, я спать.
Поднимаясь к себе, я думал, что у меня никогда не будет такой семьи. Да и не уверен, что она вообще когда-нибудь будет. Глядя на нашу и на родителей Романовой, непроизвольно делал вывод, что вообще никакая не нужна. Лучше оставаться свободным, чем мучить двух человек ненужными обещаниями, которые по сути никто не будет выполнять.
Ложась спать, я вспоминал перепуганный взгляд Славы. А ведь она даже не плакала. Девушка жила в аду, от этого такая молчаливая и злая. Неизвестно, что могло случиться, если бы я, высадив её, сразу уехал. Ужас накатил и злость. Ведь я поймал её в парке, всю всклокоченную. Скорее всего она именно оттуда и бежала. Дура! Зачем же назад пошла. Неужели сложно было сразу сказать, что назад не хочет? А мать! Почему всё это терпит? Ну сама хотела в этом вариться, пожалуйста! А почему дочь должна это всё терпеть? От осознания того, что есть люди, которые именно вот так живут, становилось противно от реальности этой жизни. Уснул я с такими мыслями, и снилась мне похожая хрень.
Утром в школе увидел Романову и подошёл к ней.
– Привет. Как себя чувствуешь? – спросил я испугавшуюся девушку. – Не парься, я не собираюсь на каждом углу трезвонить.
– Спасибо, нормально. Твой авторитет не пострадает? – успокоившись, ответила она.
– Чихать я хотел на дешёвые понты. Есть хочешь? – зачем-то спросил я.
– Бабуля меня не отпустила, пока не покормила, – улыбнулась она.
Я стоял, ошарашено смотря на Славу. Она может улыбаться? И ещё как?!? От этой улыбки дыхание участилось и по всему телу пошли мурашки. Что со мной происходит? Я оторвал от неё взгляд, когда меня окликнула Алёна.
– Слав, если что-то понадобится, обращайся. Не стесняйся, – предложил я, развернувшись пошёл к своей компании.
– Бага, тебя на дешевизну потянуло? – ехидничала красотка нашего класса.
– Алён, если бы ты прочла не только колобка, то знала бы, что дешевизна – это не платье! – огрызнулся я.
– С каких пор ты Робин Гуд? – спросил Мираз, пока Алёна дула губы.
– Угомонись! Просто уясните, что если Славку кто-то тронет, я голову оторву. И вопросы ваши остаются без ответа. А сейчас айда в столовую. Я угощаю, – закрыл я эту тему, но понимал, что не навсегда.
Чтобы поставить на место все разговоры разом, я на «русском языке» сел рядом с Романовой.
– Зачем? – спросила Слава.
– Не знаю. А что занято?
– Нет. Зачем это тебе лично?
– Захотел.
– Перестали шуметь, – начинала урок Наталья Александровна. – Корецкий, у тебя сегодня магнитные бури? Пожалел бы Романову, ей теперь от Савицкой достанется.
– Не достанется. Савицкая не бессмертная, чтобы перейти мне дорогу, – сказал я, многозначительно глянув на зелёную от злости Алёну.
Но на других уроках я так не делал, вернулся в свою компанию. Не подумал, что Слава не всегда рядом, и Наталья права, Алёна так это не оставит. Не то, чтобы я ей сильно был нужен. Просто престижно числится за мной, а так у Алёны одна любовь, единственная и на всю жизнь. Она преданно и верно любит только себя любимую.
После занятий я подождал Славу возле школы и пошёл проводить её к бабушке.
– А кто твоя мама по образованию?
– Статист, экономист и кадровик.
– А почему она уборщицей работает? По профессии было бы выгоднее, зарплата больше.
– Не может она днём работать. Отец не даёт. Она несколько раз пробовала, так он на работу к ней днём приходит и скандалит. Кто такого сотрудника терпеть будет, из-за которого через день скандал?
– Как ты думаешь? Твоя мама совсем от него ушла?
– Нет конечно. Мы же не сможем у твоей бабушки всю жизнь жить?
– Понятно.
Мне было их искренне жаль.
Придя домой, я направился к отцу.
– Пап, можно?
– Поздно уже. Что ты хотел? Давай шустренько.
– У моей одноклассницы отец -алкаш, её мать сегодня ушла от него. Если ей помочь с работой, то она сможет вырваться из этого дерьма, – начал я, надеясь на помощь.
– Не ругайся при отце, – встряла в разговор мама.
– Я понял уже, что старшим надо хамить вежливо! – не выдержал я.
– Богдан! – рявкнул родитель. – Что может мама твоей одноклассницы?
– Да не знаю, что она может. Образование у неё статист, бухгалтер и ещё кто-то. Ты бы посмотрел сам. И ещё, пап, они на улице могут остаться. Там папаша совсем чокнутый, он их по миру с авоськой пустит.
– Понял я. Девка-то хоть красивая.
– Пап, она умная и затурканная. Не мой вариант.
– Тогда в чём дело? Только честно.
– Папашкин собутыльник её чуть не изнасиловал, я её накануне в парке видел и решил домой проводить, не знал, что там творится. Случайно услышал и вернулся. Нельзя Славке там.
– Вы хоть полицию вызвали? – спросила мама.
– Нет. Я им обоим по морде вмазал, и мы сбежали.
– Так. Посмотрю я, чем помочь можно. Скажи, чтобы завтра часов в одиннадцать в офис пришла. Найдём что-нибудь. На кого пропуск выписывать?
– Романова. Как зовут не помню.
Пошёл я спать. Что-то Романовой в моей жизни стало очень много.
