Лидия Петровна Будрик
Вредина

– Медали награды имеются? – не отставала от нее Кравцова.

– Между прочим, он утопающих спас! И ему за это медаль дали!

– А сколько их там тонуло?! – выпучила глаза Виктория.

– Двое детей, и бабуля кинулась спасать внуков. Да и сама чуть не утонула. А Воротнин гулял с детьми, увидел их и спас. Об этом даже в газете писали – в «Московских новостях» и в нашей «болтушке».

– Все ясно, герой, да и только! – выпалила Вика и посмотрела на подругу. – Вот гад, со всех сторон положительный!

– Вот меня переедет, будет отрицательно-положительным, – улыбнулась Марина и увидела, как от кассы по залу пошел Воротнин, а с ним и его верный друг Тарасов.

Мужчины искали свободные места и, остановившись посреди зала, смотрели, где можно было присесть и быстренько отобедать. Но все столики были заняты, и водители пошли дальше, посматривая, где должно освободиться очередное местечко.

Подойдя к девушкам, Тарасов обрадовался и радостно сказал:

– Олег, два места! За столиком с девчатами и рядом. Садимся? – скорее не спросил, а предложил он.

Воротнин посмотрел на Сапсонову, зло усмехнулся и тихо сказала:

– Я со стукачками за одним столом не обедаю! Лучше голодным останусь.

Марина сглотнула ком нахлынувшей обиды, но промолчала, только отвела взгляд в сторону, поглядывая куда-то в окно.

– Да ладно тебе! – попытался успокоить его Павел. – Так и обед остынет.

Олег ничего не ответил, а только прошел и поставил свой поднос за соседний столик, за которым уже обедали строители. Он громко отодвинул стул, усаживаясь так, чтобы не видеть своей обидчицы, и с хмурым видом присел за стол. Мужчина сразу принялся есть свой борщ, а сам старался не смотреть на них, и все думал, как побольнее отомстить этой выскочке.

Тарасов уселся рядом с девчатами, весело им подмигнул и пожелал:

– Приятного аппетита.

– И вам того желаем, – ответила недовольно Вика, поглядывая на подругу.

Марина доела котлету с рисом, отставила тарелку в сторону и принялась есть булочку, запивая ее компотом.

– Девчат, – жалобно заговорил Тарасов, – ну, что же вы так обидели моего друга? Смотрите, какой он хороший: и красавец, и отличный семьянин и работяга! Да еще и герой!

– А теперь еще и вор, – тихо ответила Сапсонова, но Воротнин услышал ее слова и сразу насторожился.

– Да, ладно вам! – вступился за друга Павел. – Вон, чиновники миллионами воруют и ничего!

– Почему же ничего, – вставила свое слово Марина, – кто попадается, тех сажают в тюрьму.

– Да ладно, сажают! – возмутился в ответ Тарасов. – Смотрю, много их там сидит!

– Паша, что ты от нас сейчас хочешь? – резко спросила его Кравцова.

– Забрать докладную.

– И как ты себе это представляешь? – смотрела на него Вика.

– Сказать, что обозналась, что не рассмотрела номера, – стал уговаривать их мужчина.

Но тут к ним резко обернулся Олег и громко сказал:

– Прекрати! Не хватало, чтобы я перед ними голову склонял!

В столовой все разом стихли и, затаив дыхание, ждали, чем все закончится.

– Олежа, он же теперь житья тебе не даст! – напомнил ему Павел. – Он же сожрет тебя с потрохами!

– Подавится! – зло ответил тот и отвернулся.

Но потом вновь посмотрел на Сапсонову и с усмешкой в голосе сказал:

– Пусть наслаждается своим положением и маленькой властью, позаимствованной у чужой жены!

– Что? – не поняла его сразу Марина, с обидой глядя в его сторону.

Потом уловила смысл сказанных им слов и в недоумении спросила:

– Что ты такое говоришь?!

– Что все говорят, то и я говорю! – отговорился Воротнин, отворачиваясь от неё.

Она немного помедлила, потом резко встала, уверенно шагнула к столику, за которым сидел ее обидчик, остановилась перед ним и громко спросила:

– А ты что, свечку держал?

– Не хватало мне еще у всех «вас», – выделил он это слово и продолжил, – свечки держать! Смотреть на эту мерзость.

– Вообще-то, это называется любовью! – в упор смотрела на него Сапсонова.

Олег громко усмехнулся, отводя взгляд куда-то в сторону, вновь грозно посмотрел на нее и так же язвительно высказался:

– Не мешайте чистые светлые чувства с грязью!

Тут Марина не удержалась, взяла стакан с кефиром и вылила его в тарелку с супом, который он ел.

– Приятного аппетита! – зло сказала она и пошла вокруг стола за своей сумочкой.

Там подхватила ее за ремешок и, не глядя ни на кого, сразу заспешила к выходу.

– Стукачка! – выкрикнул ей вслед Воротнин и резко отодвинул тарелку в сторону.

В столовой наступила гробовая тиши. Какое-то время все молча уставились на его столик, и казалось, что совсем забыли зачем сюда пришли. Но тут громкий голос поварихи заставил всех оживиться.

– Надо было на голову вылить! – крикнула она на весь зал. – А-то метут своими языками, чего сами не знают!

– Помолчала бы! – вступился за друга Воронин.

– Хуже баб стали! – не унималась женщина. – В пору штаны на юбки менять!

– Она первая начала! – выкрикнул Тарасов в защиту друга.

– Она с тобой начала? – стояла на своем Новикова.

– С ним, – кивнул он на Олега.

– Вот пусть они и разбираются! А вы куда лезете? – кричала на них женщина из-за кассы. – Воровать тоже с умом надо! А попался -смолчи! И прими все как есть! Скажи спасибо, что не выгнали!

– Да иди ты! – зло ответил ей Воротнин и встал из-за стола.

Он резко и с грохотом отодвинул стул в сторону, повернулся и быстрым размашистым шагом пошел по столовой к выходу.

– Пообедали называется, – буркнул себе под нос Тарасов и тяжело вздохнул.

– Павел Александрович, – заговорила тихим и спокойным голосом Платонова, – защищая друга, надо держать голову на плечах. И если вы видите, что он не прав, надо бы вовремя остановить его. Чтобы тот не наделал глупостей.

– Он что, дурак? – кинул недовольный взгляд Тарасов на бухгалтера.

– Он сегодня обещался раздавить Марину КамАЗом. Представляете, если он это сделает? Какой трагедией все может обернуться?

– Да, не будет он ее давить! – вновь вступился он за друга. – Нужна она ему сто лет!

– Вы же не знаете, какие у него тараканы в голове? – пыталась переубедить его Нина Васильевна.

– А мне и знать не надо! – возмущался в ответ водитель. – Я с Олегом с детства дружу! Будет он пачкаться об нее… – буркнул он себе под нос. – Подумаешь! Фифа выискалась! – вновь выкрикнул он. – Не таких обламывали!

– Ну смотрите, – спокойным голосом упредила его женщина, – вина ляжет и на всех вас.

Кравцова долго смотрела на него исподлобья, словно гипнотизировала, словно хотела сейчас и здесь дать понять этому самоуверенному водителю, что он очень даже не прав.

– Хуже баб стали! – с упреком проговорила она и встала.

А сама вышла из-за стола и уверенной походкой заспешила к выходу. В серых шортах в клеточку, в таком же пиджачке и белой блузке, на ногах темные колготки и ботинки на высокой подошве, девушка смотрелась модно и стильно и конечно же понимала, что Марина теперь идет и ревет от обиды. Так хотела догнать ее, утешить, сказать нужные слова и просто поддержать.

Вика вышла из столовой и спешно направилась в сторону диспетчерской, где временно работала её подруга.

А Сапсонова вышла из столовой и хотела уже пойти к начальнику и потребовать, чтобы он вернул ее обратно на свое место. Но потом подумала и решила, что тогда придется говорить и причину, а это получится, что опять пошла ябедничать и жаловаться на водителей. Свиридов вновь вызовет к себе Воротнина, и тот еще больше обозлится на нее. «Нет, – решила она, – не пойду. Вот сейчас успокоюсь, и сама решу свои проблемы. Думают, не смогу за себя постоять? Еще как смогу! Только пусть попробует еще раз нахамить или нагрубить! Такое скажу, сам не рад будет»!

Она медленной походкой двигалась по тропинке к растворному узлу и пыталась хоть как-то восстановить душевное равновесие. Сзади послышался гул большой машины. Не оглядываясь, Марина шла дальше, а сама думала, как ей теперь из всего этого выпутаться. «Может, уволиться? – размышляла она. – Найду другую работу, а они пусть себе воруют и что хотят, то и делают здесь».

Неожиданно её обогнал КамАЗ и резко преградил ей дорогу. Машина стала как вкопанная и, обдавая ее придорожной пылью, сразу заглохла.

Девушка отскочила в сторону и замерла, понимая, что на такой поступок мог пойти только Воротнин. Так и есть, из кабины выпрыгнул Олег и, грозно кидая на нее свои недовольные взгляды, шагнул к ней.

– И что мне теперь с тобой делать? – спросил он, сверля ее едким ненавистным взглядом.

– А вы задавите меня, и вам дадут еще одну медаль! – вновь съязвила она, и чуть заметная усмешка мелькнула на ее лице.

Мужчина схватил ее за руку, резко притянул к себе и, зло глядя в ее напуганные глаза, уверенно выдал:

– Смеешься, да?

– А мне плакать не с чего! – уперлась Сапсонова, не желая сдаваться. – Я тот бетон не воровала!

Мимо проехал грузовик, притормозил возле них, водитель выглянул в окошко и махнул Воротнину рукой, приветствуя его.

– Садись в машину, поговорим! – скомандовал он, понимая, что кругом много свидетелей. – Садись, а-то люди смотрят!

– Я похожа на самоубийцу? – снова сдерзила она.

– Садись!

– Жене будешь приказывать! – зло огрызнулась девушка и попыталась вырваться из его крепких рук.

– Боишься? – смотрел он на нее, а сам сдавил ее руку, намереваясь запугать.

– Если я вас боялась, не писала бы ту докладную!

– Я тебе знаешь, что сделаю… – прошипел Олег, подбирая слова, которые могли бы сейчас ее напугать.

– Ой-ой, как мне страшно! – держалась бухгалтер, давая понять, что она совсем его не боится. – Каким бы не был крутым бык, на банке пишут тушенка! – неожиданно выдала она, прямо в лицо этому хаму.

Мужчина замер на мгновение, сраженный такой дерзостью и наглостью этой молодой и смелой доносчицы.

– Посмотрим, как ты потом острить будешь! – зло произнес он и выпустил ее руку. – Не боишься?

– А вы не боитесь?

– А что я должен бояться? – усмехнулся он.

– Женатый человек, вдруг жена узнает, что пристаете ко мне.

– Я? К тебе?! Да нужна ты мне!

– А раз не нужна, чего же стоим тут? Чего вы меня хватаете, как собственную?

– Да… иди ты! – выругался Воротнин.

А сам резко повернулся и пошел вокруг машины. Там спешно забрался за руль, громко хлопнув при этом дверью, завел КамАЗ и быстро отъехал от обочины. Набирая скорость, машина на всей скорости помчалась вперед по дороге и вскоре скрылась за поворотом.

К Сапсоновой, запыхавшись, подбежала Вика и испуганно спросила:

– Мариш, он что, ударил тебя?

– Да нет… – мотнула она головой, и одинокая слеза скатилась по ее щеке. – Так… угрожал опять.

– Всё! – решительно заявила Кравцова. – Идем к Гене! И пусть он сам все разруливает!

Марина смахнула ладошкой слезу и тихо ответила:

– Нет, никуда я не пойду.

– Да! – стояла на своем Виктория. – Он должен знать, что тебе угрожают и обещают задавить!

– Нет, Вика, пожалуйста, – запротестовала она, – мне же тогда уволиться придется. А где я сейчас работу найду? У меня кредит… Я деньги на машину брала в банке. Просрочу месяц, потом… все продать придется.

– Я тебе в долг дам, пока работу искать станешь.

– Нет, – решительно отвергла такое предложение обиженная девушка, – мне здесь нравится. Здесь коллектив хороший… Начальник ко мне относится хорошо. А этот Воротнин… он же потом отстанет от меня. Все забудется и пойдет своим чередом.

– Когда отстанет?! Ты посмотри, что он творит! Кто ему дал такое право, так с тобой обращаться?! – возмущалась та и заметалась из стороны в сторону, соображая, что делать дальше.

– Я сама виновата. Я ему говорю такие дерзкие слова, от которых любой человек в ярость придет.

– А если он ударит тебя?

– Не ударит, – задумчиво ответила Марина и взглянула туда, где совсем недавно скрылся КамАЗ.

– И что нам делать? – развела руками Вика.

– Пойду в диспетчерскую. Там теперь машины стоят и меня ждут, – совсем тихо пояснила она и вздохнула, догадываясь, что это всего лишь начало войны, которую объявили ей водители.

В душе понимала, что теперь все шофера без исключения очень долго будут припоминать ей ту докладную, а еще подкалывать её и язвить при любом удобном случае.

– Ну смотри, – уже спокойнее ответила Кравцова, заглядывая в ее расстроенные глаза.

– Викуль, спасибо тебе, что поддержала меня сейчас.

– Я за тебя в огонь и в воду! – заверила ее подруга. – Если бы знала, что этот… поедет за тобой, сразу пошли вместе. Я бы ему за тебя всю его наглую физиономию расцарапала!

– Спасибо, – еще раз поблагодарила Марина и шагнула мимо нее, намереваясь пойти на растворный узел.

– Хочешь, я тебя вечером до дома подвезу?

– Ну… давай, – согласилась она.

Они расстались. Сапсонова вернулась в диспетчерскую и сразу же включилась в работу. Одна за другой подъезжали под погрузку машины, водители забегали, чтобы отметить путевку или узнать, куда надо доставить бетон. Девушка постепенно отвлеклась от хмурых мыслей, но в душе так больно щелкнуло, и словно застыла обида, лишь на мгновения приглушаясь и изредка уходя на задний план.

Вечером, как и обещала, за ней заехала Кравцова, и они вдвоем отправились домой. Вика поведала, что Платонова всё сама доложила начальнику, и тот вновь вызывал Воротнина к себе на ковер.

– Он так орал на Олега! – довольным голосом рассказывала она события, что произошли в кабинете у начальника СМУ. – Воротнин вышел от Гены весь взмокший!

– Теперь точно переедет, – обреченно проговорила Марина, посматривая в окно машины.

– Да брось ты! – махнула рукой Виктория и поддала газу. – Теперь будет косо смотреть, но обходить стороной.

– А что именно Платонова ему рассказала?

– Она потом нам объяснила, как все вышло, – стала вспоминать девушка, – говорит: пришла к нему на подпись бумаг и ненароком обмолвилась: «Мол, вернули бы вы Марину обратно, а-то из-за той докладной сегодня в столовой целый скандал вышел». Тот, естественно, стал интересоваться: что вышло, да как? Она ему всё как было и рассказала, ничего не утаила. Он ее выслушал и сразу вызвал к себе Воротнина. Они так орали! Мы все затихли, словно мышки, и слушаем. Свиридов орет, а тот ему так же криком отвечает. В общем, сошлись на том, что если он к тебе еще раз подойдет, то он его сразу уволит, без всяких на то объяснений.

Сапсонова с досады слегка поморщилась, мотнула головой и тихо возразила:

– Вик, но я же не просила за меня вступаться!

– Знаешь, пора все это остановить! Пока он правда тебя не переехал на машине.

– Да, не переедет он… – заверила она и вздохнула, понимая, что теперь еще долго будут перемывать ей кости по всему СМУ.

А сама смотрела в окно и думала над тем, что произошло в столовой и вообще. Хоть и переживала она по этому поводу, но отступать не собиралась. Не она первая стала сыпать угрозы и оскорбления в адрес водителя, а он в её. Вот пусть первый и извинится. Тогда и она успокоится и постарается все забыть.

Девчата доехали до садика, Вика притормозила, еще раз подбодрила подружку, и на такой грустной нотке они распрощались.

Марина вышла из салона иномарки и сразу заспешила за сынишкой в садик. Она забрала Кольку из группы, и они медленно побрели по тропинке.

– Мам, ты что такая грустная? – спросил ее Коля.

– На работе неприятности, – тихо ответила она.

– Большие?

– Да нет, средние.

– Может, помощи попросить?

– У кого? – поинтересовалась она, ласково взглянув на сына.

– У дедушки и у дяди Васи, – стал напоминать ей мальчик, что они не одни, а у них тоже есть свои защитники.

– Да нет, я сама справлюсь.

– А эти неприятности с чем связаны? – смотрел он на нее снизу и шел вперед, медленно переставляя свои ножки.

– Идем быстрее, нам еще в магазин зайти надо, – решила сменить тему Марина и потянула его за собой.

Но сынишка дернул ее за руку и серьезно напомнил:

– Ты не ответила.

Она остановилась, медленно присела перед ним на корточки, заглянула в его умные глазки и ласково проговорила:

– Давай я сама разберусь со своими неприятностями.

– И тебе совсем не нужна помощь? – хлопал ресничками он, внимательно глядя на неё.

– Вот вырастешь, станешь большим и сильным, тогда станешь мне помогать. А пока, идем в магазин за мороженым.

– Идем, – согласился Коля, и они вновь пошли по тротуару в сторону супермаркета.

Уже в «Перекрестке» Марина посадила сынишку в тележку для продуктов и покатила его по залу. Она шла по рядам и складывала продукты в корзину, а сама вновь и вновь погружалась в раздумья над тем, что произошло в СМУ. Женщина пыталась отогнать от себя все мысли, но они в очередной раз уносили ее обратно в столовую, а потом и на дорогу, когда Воротнин преградил ей путь своим КамАЗом. Его укоры и угрозы до сих пор звенели в ее ушах.

– А мороженое пойдем покупать? – напомнил ей сын.

– Уже идем, – ласковым голосом ответила она и покатила тележку в сторону холодильников.

Они подошли и стали выбирать лакомство. А Коля сразу заявил:

– Я съем много!

– Тогда ты заболеешь.

– Не заболею, – твердил свое мальчик, – летом никто не болеет.

– А сейчас не лето, а весна. И вечером еще совсем холодно.

– А мы будем есть его дома, а там тепло! – не уступал ей сын.

– Хорошо, мы купим побольше, но есть его будем сегодня и завтра. Договорились?

– Договорились! – обрадовался Колька и довольный посмотрел в холодильник, где лежало много разного лакомства.

Марина стала выбирать и складывать мороженое в тележку к ногам сынишки, а сама внимательно читала ценники и смотрела на этикетки.

Тут к ним подбежали девочка и мальчик и тоже заглянули в холодильник. Девочка выглядела постарше – лет на семь-восемь, а парнишка – лет на пять-шесть не больше. Они наперебой стали говорить, кто какое мороженое будет есть:

– Я буду вот это, – указала девчушка пальчиком на яркую обертку.

– А я буду… «Эскимо»! – ответил мальчик.

Сапсонова с умилением рассматривала детей и вздрогнула, когда рядом с ней раздался знакомый ей голос:

– Ну что, выбрали? – спросил Олег и увидел, как резко обернулась в его сторону женщина с ребенком.

Он взглянул на нее и замер, перед ним стояла его обидчица. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Марина повернулась и поспешила от них по залу, толкая тележку с продуктами и сынишкой вперед.

– Пап, мы выбрали мороженое, – услышала она голос девочки и оглянулась назад.

Воротнин пристально смотрел ей вслед и всем видом показывал, что их разногласия на этом не закончились. В его ушах еще гудели упреки и угрозы Свиридова, и он ни за что не собирался оставлять все это так – безнаказанно. Мужчина вынашивал план, как отомстить этой вредине, а сам верил и надеялся, что он обязательно придумает что-нибудь эдакое, от чего эта ябеда будет долго жалеть и впредь не станет никого закладывать.

Девушка вздохнула с облегчением, когда скрылась за стеллажами с продуктами. Сразу свернула к кассе и уверенно пошла вперед. Она совсем не желала встречаться с водителем и старалась поскорее выйти из магазина.

После работы люди спешили за покупками, и у касс толпился народ.

Она подкатила тележку, заняла очередь, и они с Колей стали ждать. А сама перевела дыхание, поглядывая на свои наручные часики. Стрелки показывали половина седьмого вечера, надо было спешить до дома, там еще готовить ужин и хоть немного отдохнуть от всех этих передряг.

Но тут сзади вновь послышались детские голоса. Девушка сразу насторожилась и замерла, боясь оглянуться назад, понимая, что очередь за ними заняли Воротнины.

Так и есть! Вперед вышла та самая девочка, что называла Олега папой.

– Пап, – заныл Стасик, – так много народу!

– Вы же сами хотели мороженое, – заботливо ответил Олег, а сам не сводил со своей обидчицы глаз, сверля ее едким ненавистным взглядом.

Сапсонова понимала, что тот стоит сзади и смотрит на нее в упор и с презрением. Чувствовала всей спиной, всем нутром, но решила, что уходить и убегать от него не будет. Что поделаешь, теперь придется встречаться на работе и надо же! столкнулись в магазине. «А – то мало в городе магазинов. И надо было ему именно сюда за мороженым детей привести»! – с негодованием подумала она и легонько вздохнула.

– Пап, – громко предложила Алиса, – а давай в ту кассу перейдем, там быстрее.

– Дочь, там народу больше чем здесь, – не согласился с ней отец.

В их разговор вступил Коля. Выглядывая из-за мамы, он ответил девочке:

– Там пятнадцать человек, а здесь десять.

– А я тоже считать умею! – отозвался Стасик, заглянув в коляску, где сидел Колька.

– Тогда посчитай, сколько впереди нас людей, – смотрел на него мальчик, высовываясь к нему.

Стас сразу стал указывать пальчиком и считать покупателей, что стояли впереди них.

Марина, затаив дыхание, ждала чем все закончится, и желала одного – поскорее расплатиться и уйти из этого магазина.

Но тут Николай с упреком сказал:

– Такой большой, а считать не умеешь!

Склоняясь к ней ближе, Олег совсем тихо, чтобы не слышали дети, с усмешкой проговорил:

– Да, куда уж нам, воришкам-то! Все в папу! А сынок-то умный, весь в маму! – съязвил он, глядя на нее сверху.

– Это, скорее, мне комплимент, чем укор, – ответила она, покосившись назад.

– Там десять человек стоит! – радостно воскликнул Стасик и вновь заглянул в коляску. – Так что, я тоже считать умею!

– Ты медленно считаешь! – не унимался Коля.

– Прекрати разговаривать с незнакомыми тебе людьми, – одернула его мать.

Мальчик окинул взглядом всех Воротниных по очереди, но послушался и замолчал.

– Весь в маму – правильный! – вновь съязвил Олег.

– И опять мне плюс, – тихо ответила она и покосилась в его сторону, – мой ребенок послушный и это факт.

– Ну да, чему может вор научить своих детей? – тихо отвечал обиженный мужчина, дыша ей в затылок.

Сапсонова ничего не ответила, а только подкатила тележку вперед и вновь остановилась. Но тут услышала, что к Воротнину подошел еще кто-то из его знакомых. Оглядываться не стала, а только слушала, о чём говорили сзади.

– Привет, Олежа, – поздоровался тот, и его голос показался ей очень знакомым.

– Ты зачем тут? – спросил его Воротнин.

– Да пивка с ребятами решили попить, – ответил негромко Тарасов. – Ты как, придешь к нам?

– Даже не знаю, – неуверенно ответил он.

– Приходи, мы в гаражах будем. Там Витек машину ремонтирует.

– Я сегодня с детьми гуляю.

– Так, мы же долго будем там ремонтироваться! – настаивал Павел, глядя на детей. – Отведешь домой и приходи. Мы и вчера там собирались. Так накидались! Шашлычок, водочка, веселая компания…

Тут Марина не удержалась и обернулась. С усмешкой глядя на водителей, она тихо произнесла:

– Да вы еще и пьяницы!

– Гляди-ка! – протянул от неожиданности Тарасов. – Она и тут воздух нам портит!

– Вот стою и думаю: в другую очередь перейти или уж тут домучиться! – ответила она и вновь покосилась в сторону своих обидчиков.

– Западло с ворами в одной очереди стоять? – усмехнулся Павел, окидывая ее своим едким взглядом.

В душе мужчины понимали, что она хороша собой, красивая, эффектная, модно и со вкусом одетая, и эти шпилечки на аккуратной ножке делали ее изящной и необыкновенно стройной. Ее коричневые вьющиеся волосы, собранные в небрежную косу, придавали ей красоты и загадочности. С такими девушками надо бы дружить, но вот обида взяла верх и никак не хотела отпускать, взяв в заложники разум и душу.

– Перейдем в другую очередь? – тихо спросил его Олег.

– Да, не обращай ты на нее внимания! – вставил свое слово Павел. – Больно надо из-за нее в другую очередь переходить. Стукачка!

Сапсонова не удержалась, резко обернулась и, взглянув то на Воротнина, то на Тарасова, громко выдала:

– Вот смотришь иногда на людей и думаешь: «Да-а-а, ронял их по дороге аист»!

Покупатели засмеялись и стали оглядываться в их сторону. А она качнула головой, резко отделилась от их компании и шагнула к другой кассе. Уже оттуда мельком взглянула на них и поняла, что добила их окончательно.

Водители растерянно молчали и совсем не смотрели на нее, а по их лицам девушка поняла, что задела их за живое. «Ес»! – подумала она с радостью и тихонько улыбнулась, понимая, что дала достойный отпор сразу двум своим обидчикам. Теперь была их очередь сыпать в ее адрес угрозы и мстить ей за нанесенные обиды. В душе понимала, что входит в азарт, и боялась, что не сможет в нужный момент остановиться, и тогда может произойти непредсказуемое. Но и молчать перед ними, делая вид, что она всё стерпит, тоже не хотела.

Выходя из магазина, они вновь пересеклись, и Олег тихо, но угрожающе предупредил:

– Еще не вечер!

А сами, прихватив детей, поспешили удалиться.

Марина переложила продукты в пакеты, вытащила сынишку из тележки, и они вдвоем пошли по тихой безлюдной улочки в сторону своего дома. На душе было тяжело и в тоже время радостно. Она видела их глаза, им нечего было ответить, а это значило, что сегодня она победила их всех.

На следующий день Воротнин не появлялся на работе до обеда.

«В гаражах, наверное, засиделись допоздна, и проспал утром», – с усмешкой подумала девушка и улыбнулась. А сама уверенно пошла в столовую, в надежде, что там ее обидчика сегодня точно не будет. Они взяли обед и уселись с Викой у окошка, на их излюбленное место.

– Ну, как твои дела? Как Воротнин? Все угрожает? – спросила ее Кравцова.

– Вчера в «Перекресте» пересеклись, – стала рассказывать она, – с детьми туда приходил за мороженым.

– И что? – вскинула брови Вика.

– Опять нахамили друг другу.

– И что он сказал?

– Это я им сказала, что их по дороге аист ронял, когда нес.

Кравцова прыснула со смеху и, прикрывая рот ладошкой, весело проговорила:

– Как ты точно подметила! И что они?

– Молчали. Словно языки проглотили, – улыбалась Марина, а сама ела свою порцию второго.

Но тут у входа в дверном проеме появился Воротнин, а с ним и его верные и надежные друзья – Воронин и Тарасов.

– Их не ждали, а они приперлись, – упавшим голосом проговорила она и заметно заволновалась.

Виктория резко оглянулась, убедилась, кто там пришел, потом посмотрела на подругу и сразу успокоила:

– Не робей, я с тобой!

– Спасибо. Хоть ты меня не бросаешь, – вздохнула в ответ Сапсонова и вновь покосилась на своих обидчиков.

– И после обеда пойду с тобой до твоего растворного узла.

– Это прям… наказание какое-то… Только не пойму, за что? – тихо прошептала Марина и продолжила доедать свой обед.

Водители сразу их заметили, но сделали вид, что дамочки им безразличны и, прихватив подносы, стали ставить на них тарелки с едой. Они дружно прошли через кассу, расплатились и двинулись по залу искать свободные места.

Народу в столовой было не так много, и мест хватало на всех. Но шофера специально выбрали места поближе к ним, чтобы видеть их и говорить им колкие слова.

Они уселись через стол от подружек и стали нарочно громко разговаривать, чтобы их слышали дамы из бухгалтерии.

– Ну как, Олежа, умылась твоя премия? – спросил друга Тарасов, искоса поглядывая в сторону девушек.

– Ничего, я не гордый – переживу! – ответил ему Воротнин.

А сам взял кусок хлеба, откусил его, проворно размешал ложкой сметану в супе и принялся есть борщ.

– А это все оттого, что смазливые девчонки имеют власть над нашим начальством! – съязвил Павел, поглядывая на их столик.

Но тут за Марину вступился мужчина, сидевший напротив них. Он давно работал в этом СМУ в столярной мастерской, был на пенсии, но продолжал исправно нести свою трудовую деятельность. Высокий, седовласый, с большими мозолистыми руками, он сурово взглянул на водителей и грозно потребовал:

– А ну, хватит! Сами виноваты, а девчатам нервы трепете!

– Да ладно, дядь Коль, – стал оправдываться Тарасов, – им потреплешь нервы! Они у них из стали сделанные!

– Взрослые мужики! А ведете себя недостойно! – упрекал их Герасимов, глядя на них с упреком и негодованием из-под своих седых густых бровей.

– А кто первый начал? – вступился за друга Воронин. – Они и начали строчить докладные! Теперь пусть слушают!

– Эх! – качнул головой столяр. – Совсем мужскую честь потеряли! Метете своими языками, как бабы помелом!

– Спасибо, дядь Коля! – ласково ответила ему Вика. – Хоть вы за нас вступились.

Николай Николаевич хлопнул ладошками себе по коленям и стал вновь отчитывать развязных водителей:

– Смотрю на это безобразие и стыдно мне становится! Семьдесят лет прожил, а чтоб так с девушками обращаться, у меня и язык бы не повернулся!

– Страшно жить с таким поколением мужиков! – подхватила сразу Кравцова и посмотрела на Воротнина, давая понять, что эти слова она обращала именно ему, так как он зачинщик этому скандалу.

– Да, кому ты нужна! – махнул на неё рукой Тарасов и усмехнулся.

– А ну, цыц! – стукнул по столу кулаком Герасимов и встал со стула. – Сейчас сам выгоню вас отсюда! Что бы вели себя прилично!

Олег качнул головой, но ничего не сказал. Есть он расхотел, сразу отложил ложку и недоеденный кусок хлеба на стол, резко встал и пошел из столовой на выход. В душе понимал, что переборщил со всеми угрозами и надо бы действительно остановиться. Он уверенной походкой прошел по залу и быстро скрылся за дверью.

Тут Вика не удержалась и громко сказала:

– Видно совесть появилась! Жалко только, что у одного!

– Я голодным ходить не собираюсь! – смотрел на нее с упреком Тарасов.

– Я тоже! – подхватил Воронин и принялся есть свой суп.

Марина смотрела в сторону выхода и молчала. А Николай Николаевич встал из-за стола и, на ходу возмущаясь, пошел из столовой на улицу…

После обеда Воротнин приехал и стал под погрузку. Не выходя из машины, он ждал, когда загрузится его бетономешалка, и сразу же уехал на объект.

Сапсонова вновь вздохнула с облегчением, понимая, что очередной стычки пришлось избежать.

Почти неделю они не встречались, а только издали поглядывали друг на друга и старались обходить стороной. Но в день получки разразился очередной скандал. У Олега вычли премию и за машину бетона, который он отвез налево. Свиридов выполнил свои угрозы и оставил водителя почти без зарплаты. Разъяренный мужчина пришел на эстакаду и сразу же обрушился на диспетчера с обвинениями и новыми упреками.

– Ну что, довольна? – зло спросил он ее.

– Вы… про что сейчас?

– Дурочкой не прикидывайся! – склонился над ней Олег. – Сама начисляешь зарплату и знаешь, что с меня все выдрали!

– Я не интересуюсь чужими заработками, – ответила Марина и попыталась встать.

Но шофер не дал ей этого сделать. Он так сильно склонился над ней, что подняться она никак не могла.

– По жизни такая правильная или только со мной? – смотрел на нее в упор Воротнин.

Она невозмутимо повела бровями и спокойным голосом поведала:

– По жизни.

– Смелая очень?

Марина промолчала, ничего не ответила, понимая, что одна в диспетчерской, и кто знает, на что способен этот взвинченный водитель.

– Не работать нам здесь вместе! – зло предупредил ее Олег.

– Вам не нравится, вы и уходите, – предложила она и затихла.

– Я здесь работаю десять лет! А ты пришла сюда недавно! Вот и ищи себе другую работу!