Лидия Петровна Будрик
Вредина
– Марина Александровна, к начальнику! – приоткрывая дверь в бухгалтерию, громко позвала секретарь.
– Зачем? – насторожилась бухгалтер, отрываясь от компьютера.
– Срочно вызывает! – подгоняла ее Ксения. – Давай, быстрей-быстрей!
– Ну, раз срочно… – пожала та плечами и встала со стула.
Она вышла из-за стола, поправила свое платье, которое подчеркивало и без того красивую фигуру, быстренько заглянула в зеркало, что висело у входа, поняла, что с ней все в полном порядке, и уверенно шагнула вперед. Цокая шпильками по керамической плитке, сразу заспешила по коридору в кабинет начальника, понимая, что тот не любит ждать, тем более, если он приказал срочно к нему явиться. На ходу еще раз поправила прическу, осмотрела себя всю, а сама уже вошла и остановилась перед секретаршей.
– Ксюш, что за срочность такая? – шепотом спросила она девушку.
Та улыбнулась ей красивой голливудской улыбкой и тихо ответила:
– Не волнуйся, ругать не будет.
А сама продолжила возиться с принтером, намереваясь распечатать срочные приказы.
– И на том спасибо, – вздохнула с облегчением Сапсонова и постучалась к начальнику.
– Войдите, – отозвался Свиридов из-за массивной дубовой двери.
Марина вошла, вежливо поздоровалась с ним и шагнула вперед к столу.
– Вызывали, Геннадий Михайлович? – спросила она и предстала перед начальником во всей своей красе.
Среднего роста, стройная и красивая, с большими карими глазами, она была одета в облегающее платье темно-коричневого цвета. На ногах кожаные туфли на высокой шпильке. Длинные вьющиеся волосы уложены в небрежный пук и придавали прическе некую растрепанность, от чего молодая женщина выглядела еще красивее.
– Вызывал, – деловито отозвался тот, – присаживайся.
Марина отодвинула стул, аккуратно присела на него и, уловив на себе пристальный взгляд начальника, настороженно сказала:
– Слушаю вас.
– У меня к тебе есть одно дельце, – заговорил мужчина, теребя в руке дорогую авторучку, – выручи.
– Какое? – внимательно смотрела на него бухгалтер.
– Тут такое дело… Некому у меня сейчас на бетонном узле поработать.
– Там же Валя работает, – развела она руками, догадываясь, о чем именно пойдет речь.
– Уволил я ее сегодня.
– За что?! – удивилась Марина Александровна и застыла в немом молчании, понимая, что просто так начальник никого не увольняет.
– Поймал с поличным! – раздраженно ответил Свиридов. – Помогала воровать бетон шоферам! Вот и выгнал ее и еще двух водителей вместе с ней.
– Да…
– Вот те и да!
– Может, не при чем она тут? Вроде… нормальная тетка… – попыталась защитить она женщину.
– Говорю же, поймал с поличным! Что тут неясного? – разводил он руками. – Сам лично вычислил, выследил, поймал и наказал, чтоб неповадно другим было.
– А… я-то тут при чем? У меня у самой работы завал! – взмолилась девушка. – Может, другого кого? Может, новенькую взять?
– Где я тебе сейчас новенькую возьму? – отвечал ей серьезным тоном мужчина. – И всё СМУ стоять будет, пока я буду замену ей искать?
– А почему меня?! – недоумевала она. – Вдруг я тоже воровать стану?
– Ты не станешь, я тебя знаю, – стоял на своем Геннадий Михайлович. – Ты ответственная, честная и принципиальная. И воровать ты не будешь – это факт!
Сапсонова долго и молча смотрела на него, а потом жалобно заныла:
– Я вас умоляю, ну… попросите девочек…
– Нет, поработаешь месяц, а там и замена найдется.
– Месяц?! – вскрикнула Марина. – Да… я за месяц там вам… такого понаделаю! Потом еще и меня уволите!
– Не наделаешь! – твердил свое начальник. – А я обещаю, что найду тебе замену. Скоро найду!
– Я вообще-то бухгалтер! – напомнила ему сотрудница
А сама жутко не хотела идти работать на растворный узел, зная и понимая, что найти общий язык с шоферами она точно не сможет.
– Так, считать умеешь! Документы вести тоже! – погрозился на нее Свиридов. – А там и ума никакого не надо. Отпустила – записала. Приняла заявки – записала, вновь отпустила.
Девушка подсела к нему ближе и взволнованным голосом стала объяснять:
– Геннадий Михайлович, миленький, я уже один раз пострадала из-за своей честности и порядочности! Ну, не губите вы меня! Там же одни мужики! Ну, не умею я с ними ладить! Они же меня потом на своих машинах переедут и не подпрыгнут даже! Я очень вас прошу, я вас умоляю!
– Марина Александровна, лапушка ты моя! Чего же ты мужиков-то боишься? – смотрел на нее с умиленно-ласковой улыбочкой начальник СМУ. – Ты молодая, одинокая, красивая, глядишь, и мужа себе найдешь! Сколько тебе? – задался он вопросом. – Двадцать восемь? Во-о-от! Пора тебе мужика нового искать!
– Нет уж, – серьезно ответила она, усаживаясь на стуле поудобнее, – один раз обожглась, больше не хочу. От развода еще не отошла. Не нужен мне никто.
– Не будешь же ты всю жизнь одна жить? – не отставал от нее Свиридов.
Вздернув свой аккуратный носик вверх, Марина уверенным тоном напомнила:
– А я не одна, у меня Колька есть. И нам с ним вдвоем очень даже хорошо и весело. И никто нам не нужен.
– Колька твой вырастет и уйдет от тебя. А ты останешься на старости лет одна!
– Хватит меня сватать, – решила сменить тему девушка. – И если уж найду себе мужа, то точно не здесь и не на растворном узле.
– Тогда сегодня же и заступай.
– Нет, я не давала своего согласия! – взволнованно заговорила бухгалтер. – Лето впереди! – напомнила она. – Я в отпуск хочу!
– Вот и пойдешь в отпуск. Найду тебе замену, сдашь свой пост, награжу тебя премией за хорошую работу, и иди в свой отпуск!
– А я буду плохо работать! Я буду им тоже помогать воровать! – уперлась она и никак не хотела соглашаться на такую авантюрную работу. – Ну, Геннадий Михайлович, миленький, ну… не губите вы меня! – а сама подалась вперед, с надеждой глядя в его глаза.
Тот вздохнул с сожалением и настойчиво потребовал:
– Сейчас же идешь на растворный узел и начинаешь ра-бо-тать!
И видя, что сотрудница вновь хочет возразить, пообещал:
– А я иду следом и помогу тебе во все вникнуть.
– Тогда я уволюсь, – отвернулась от него Марина, объявляя свой протест.
– Куда ты уволишься? – протянул Свиридов. – Я тебе уволюсь! Бросать коллектив в трудную минуту, это что? Это настоящее предательство! Это равносильно тому, что Родину предать, когда на нее варвары напали!
– Ну, что я им там всем скажу? – вновь жалобно взмолилась девушка, сдвинув свои тоненькие брови в кучу. – Буду с ними ругаться и воевать? Их много, а я одна!
– Если что, сразу звони мне, а я с ними сам разберусь, – стоял на своем мужчина.
– Хотите стукачку из меня сделать? Да, они меня потом раздавят на своих КамАЗах и в тот же бетон закатают!
– Подвозить будут! Помогать станут! Ты же одинокая, красивая, молодая! Кто же давить-то посмеет такое сокровище?
– Все, я увольняюсь, – выдала Марина Александровна и словно капризная девчонка надула свои пухлые губки.
– Так, – строго сказал Геннадий Михайлович и встал со своего кресла, – пошли. Я иду с тобой и бояться тебе нечего.
– Ну…
– На неделю! От силы – две! Край – месяц! – перебил ее Свиридов и вышел к ней из-за стола.
Высокий, худощавый, в фирменном темно-сером костюме тройке в мелкий рубчик, в светлой рубашке, при галстуке, он стал рядом с ней, с надеждой глядя в её глаза.
– А свои дела мне кому сдавать? – решила уточнить она и встала перед ним.
– Все передашь Виктории, а с ней я сам поговорю.
– Смерти моей хотите? – спросила бухгалтер и глубоко вдохнула воздуха, изображая, что хочет надышаться перед своей кончиной.
Мужчина расплылся в широкой довольной улыбке и ласково ответил:
– Счастья тебе хочу! Большого человеческого счастья! И пусть оно у тебя будет.
– Если что, я напишу в записке, что в моей смерти прошу винить Свиридова.
– Так, умирать отменяется, – стараясь быть строже, ответил он и подтолкнул ее к выходу. – Бетонный узел стоит. Вся стройка стоит, Маришечка! И все ждут раст-во-ра!
Делать нечего, сотрудница повернулась и шагнула к выходу. Они вышли из кабинета, начальник прикрыл за собой дверь и дал указания секретарше:
– Я буду через час. Скажешь всем, что я на объекте.
– Хорошо, Геннадий Михайлович, – с улыбкой отозвалась Ксения и весело подмигнула Марине, давая понять, что она ее полностью поддерживает.
Сапсонова зашла в кабинет, взяла свою сумочку, посмотрела на Вику и грустно произнесла:
– Все, ухожу. Считайте меня смертницей.
– Да ладно, ладно тебе! – от двери махнул на нее рукой Свиридов. – Скоро вернешься в целости и сохранности!
– А вы это… куда ее?! – настороженно поинтересовалась Виктория, сидя за своим компьютером.
А сама подалась вперед, желая вникнуть во все и сразу, и узнать, куда отправляют ее лучшую подружку.
– Замуж выдаю! – всплеснул руками начальник. – Быстрее! – поторапливал он. – Вся стройка стоит!
– Куда он тебя? – шепотом переспросила Кравцова, поглядывая на подругу, и замерла, боясь пропустить что-то очень важное в ее ответе.
– На растворный узел, – недовольно ответила ей Марина.
– За что?! – громко возмутилась девушка и резко встала, нависая над своим столом.
Геннадий Михайлович погрозился в ее сторону и строго ответил:
– Много будешь знать, скоро состаришься! Идемте уже, Марина Александровна! Все стройки пищат, и всю плешь мне с утра проели!
Сапсонова тяжко вздохнула, махнула Вике рукой и обреченно пошла к двери. Постукивая своими каблучками, она вышла из бухгалтерии и несмелой походкой направилась к выходу. А следом уже торопился Свиридов, на ходу разговаривая с кем-то по мобильнику.
К нему тут же подошел механик, но тот замахал перед его носом рукой, давая понять, что говорить с ним он сейчас не может. А сам спешно вышел за своей подчиненной на улицу.
Стоял апрель месяц. Ярко светило весеннее солнце над головой. Распускались первые листочки, а легкая дымка зелени окутывала все кустарники и деревья. В воздухе пахло весной и этим приятным сладковатым запахом распускающихся тополей.
– Красота-то какая, а мы в офисе сидим! – качнул от восторга головой мужчина, вдыхая весенний воздух всей грудью.
Он тут же убрал сотовый в карман своего пиджака и, указывая рукой на дорогу, пропустил сотрудницу вперед.
– Ага, а мне теперь сидеть и этот бетон нюхать. И дышать им… – негодовала Сапсонова, украдкой поглядывая в его сторону.
Они шли рядом, он высокий интересный мужчина средних лет, и она – молодая, изящная и красивая. На них оглядывались рабочие, провожая пару долгими внимательными взглядами.
Мимо, громыхая своими прицепами и пустыми кузовами, неслись КамАЗы и грузовики, на ходу громко сигналили, приветствуя, скорее, Свиридова.
– Это они тебе сигналят, – улыбнулся начальник, заглядывая ей в глаза.
– Как только они узнают, кем я там буду работать, то сигналить они больше не будут, – ответила Марина, а в душе очень даже переживала по поводу таких резких перемен в ее жизни.
– Вот смотрю на тебя и думаю: почему какой-нибудь дурнушке везет на мужиков, а такой вот красивой, умной и образованной нет?
– Дурнушка-то промолчит, а умная в дурь прет, – съязвила в ответ она. – Вот и получается, что везет первым.
– Что от мужа сбежала?
– А вам зачем знать? Вы же меня замуж не позовете. Зачем спрашивать?
– Да так, хотел поближе тебя узнать.
– От начальства лучше держаться подальше, – озабоченно отозвалась девушка, все еще переживая по поводу ее нового назначения на этот «ужасный» бетонный узел.
– Не всегда, – не согласился с ней мужчина. – Иногда друг-начальник всё сделает для своих подчиненных.
– А вы меня на погибель толкаете. Из этого следует, что я вам – не своя! – с укором взглянула на него Марина.
– Обещаю, что потом выполню любое твое желание.
– А если оно будет из ряда вон выходящее? – оживилась сразу она.
– А я люблю экстрим! – признался Геннадий Михайлович, уверенно шагая по дороге.
– Ой, ловлю на слове! Желание можно уже загадывать? – весело выдала она, поджав свои губки.
– А вот… выполню все, что не попросишь! – с задором в голосе, ответил ей начальник.
– Безвозмездно?
– Абсолютно! – сыпал он обещания, провоцирую сотрудницу на азартный поступок.
– Я подумаю!
– Подумай.
Всегда строгий и волевой Свиридов, вдруг сделался мягким и веселым, чем очень удивил свою подчиненную. Они шли рядом и весело переговаривались. На душе Марины повеселело. Она знала, если начальник что-то пообещает, то всё сделает, ничего не упустит, никого не забудет и свое обещание сдержит. За то и уважали его все работники СМУ. Вот и сейчас, заинтригованная таким предложением, она верила и не сомневалась, что тот выполнит любую ее просьбу, естественно, в пределах разумного.
Они подошли к растворному узлу, а к ним разом заспешили со всех машин водители и возмущенно загалдели:
– Когда раствор будет?
– Где Валентина?
– Простой за чей счет?
– Опять без зарплаты останемся!
– Всё, тихо! – рявкнул на них Геннадий Михайлович. – Валентина уволена, и вы это знаете! Вместо нее будет работать Марина Александровна! – пояснил он, указав рукой на сотрудницу. – Прошу любить и жаловать! И еще, – предупреждал он, – поймаю кого с леваком, выгоню сразу по тридцать третей!
– А мы и не воруем! – развел руками Воронин, давая понять, что здесь собрались самые честные люди.
– Еще раз повторяю, – потряс Свиридов своим указательным пальцем перед шоферами и внимательно всмотрелся в их лица, – кого поймаю, лишу всего и сразу! Выдеру штраф и выгоню к едрени-фени!
– Да, кто ворует-то?! – развел руками Галкин. – Все ходки записаны! Диспетчер все считает! Раствор доставляется на объекты по заявкам! Как тут украдешь?
– А-а-а! – качнул головой начальник. – А-то я вас не знаю! – язвительно выдал он, мгновенно меняясь в лице. – Двоих уже уволил сегодня, кто следующий покажет время! Не пощажу никого, даже свояков! – предупредил он, кинув грозный взгляд на родственника, что стоял чуть в стороне.
Тот пожал плечами, давая понять, что он полностью согласен с таким заявлением.
– А Мариночка у нас замужем? – вышел вперед Муравьев, с наглой улыбочкой осматривая девушку с головы до ног.
– А это пусть она вам сама скажет, – отговорился Свиридов, – я чужие тайны не выдаю.
А сам взглянул на Сапсонову и увидел, как засмущалась она под натиском мужчин и под их пристальными и язвительными взглядами.
– Все! За работу! – скомандовал он. – Сейчас начнем мешать раствор и все под загрузку!
– Мариночка, вы нам не ответили, вы замужем или как? – преградил ей дорогу красавец парень, надвигая бейсболку себе на глаза.
– Замужем, – соврала она, понимая, что так будет лучше для всех, а для нее особенно.
– Ах, как жаль! – качнул тот головой и отошел чуть в сторону, а сам все разглядывал её с головы до ног. – А я уж обрадовался, что судьбу свою встретил.
– Только попробуйте мне ее обидеть! – погрозился Свиридов в его сторону своим увесистым кулаком. – Дело будете иметь со мной!
– Ясно, чья краля пожаловала! – с усмешкой послышалось из толпы, и все шофера заулыбались, понимая намек товарища.
Геннадий Михайлович подтолкнул бухгалтера вперед и уверенно сказал:
– Пошли.
Все разом расступились, пропуская начальство вперед, а вслед Марина вновь услышала язвительный голос:
– Будет вам теперь бетон! Такая цаца пожаловала!
«Ну, я вам устрою»! – с обидой подумала она и уверенно шагнула в открытую дверь.
Они вдвоем поднялись по ступенькам на эстакаду, и Свиридов с ходу стал рассказывать, что и как надо делать: как принимать песок, как принимать бетон, как делать замесы и как загружать машины. Он тщательным образом объяснил: где надо все записывать; как отмечать путевки; как связываться с шоферами и объектами, на которые будет доставляться готовый бетон.
– Все рейсы пишешь сюда, – указал он, раскрывая перед ней большой журнал. – Сколько, например, Иванов сделал ходок и куда? Все отмечаешь, ничего не упускаешь. Но на этот раствор должна прийти заявка, с того объекта, на который он этот раствор должен будет отвезти. В заявке три бетономешалки, а Иванов стал под загрузку четвертый раз. Все! Сразу спрашиваешь, куда еще намылился? Ясно, что налево. Тут надо следить за ними строго.
– Я поняла, – обреченно вздохнула Марина. – Пожалуйста, найдите мне поскорее замену.
– Обещаю, что скоро вернешься на свое место! – с любовью и нежностью смотрел на нее Свиридов.
– Тогда… приступаю к работе?
– Приступай, – благословил ее начальник и вздохнул с облечением. Замена нашлась, а это значит, что вся стройка вновь заработала.
Уже через час Сапсонова осталась одна и лихо управлялась со всеми заказами. Ей звонили с участков и требовали раствор, оставляли заявки на завтра, а снизу уже сигналила очередная машина, которая подъехала под загрузку.
Мужчины и парни забегали в диспетчерскую посмотреть на симпатичную девушку, да к тому же протеже самого начальника СМУ.
Между шоферами сразу пробежал слушок, что Марина принципиально честная и, скорее всего, нравится Свиридову, и с ней надо быть очень осторожными. Многим – это стало в тягость, ведь своровать раствор теперь будет намного труднее. Валентина была свой человек, и с ней всегда можно было договориться. Но как любили поговаривать между собой водители: «Не своруешь – не проживешь». И отказаться от левого заработка было практически невозможно, потому что это уже вошло в такую привычку, что напугать их или запретить возить бетон налево было делом сложным. Все были уверены, как воровали, так и будут воровать, только надо быть немного осторожнее.
Марина сидела за столом и вникала в свою новую работу. Она тут же повесила на стену календарь и как солдат новобранец стала отмечать на нем дни своего отбытия на растворном узле. Первый день она обвела черной авторучкой, а вот последний, что будет через месяц, она выделила красным стержнем. Девушка тяжело вздохнула, но понимала, что надо выручать начальство, тем более, он обещал выполнить ее любую просьбу. «Интересно, – подумала она, – что же мне у него попросить «этакого»»! Но ее тут же отвлек от мыслей очередной сигнал, и она стала выдавать новую порцию раствора, загружая бетономешалку.
Первая половина дня прошла быстро. И уже на обеде в столовой она пожаловалась Вике:
– Представляешь, они думают, что я девушка Свиридова! – сидя за столом, тихо рассказывала Марина подруге.
– Да ладно?! – недоумевала Кравцова, а сама ела оладушки, запивая компотом.
– Он им погрозился, что если они станут меня обижать, то будут иметь дело с ним. Вот они сразу и решили, что я его любовница. Я думала, что со стыда сгорю!
– Слушай, – подалась вперед Виктория, – это же лучше для тебя. Не станут лапать, кто попало!
– Я им полапаю! – грозно отозвалась она, украдкой посматривая по сторонам, не желая, чтобы их услышали.
– А Гена на меня всю твою работу свалил, представляешь? – тихонько возмущалась Вика, расправляясь с очередным оладушком.
– Вик, – проныла Марина, – ты приходи ко мне иногда. Мне там так страшно одной.
– Приду, – успокоила ее подружка, – теперь обязательно приду. Посмотрю на мужчин, может, глянется мне какой! – кокетливо проговорила она, передернув бровями.
– Я даже календарь завела, – снова пожаловалась она, – буду там дни отбывания наказания отмечать.
– Да ладно, – махнула рукой та, – все будет тип-топ!
Марина Александровна тяжко вздохнула и задумчиво спросила:
– Когда оно будет?
– Вот… надо было им попасться! – вновь возмутилась Кравцова. – Не могли по-тихому своровать!
Сапсонова посмотрела на нее изумленно и таким же удивленным голосом спросила:
– Ты хочешь сказать – пусть воруют?!
– Ну и что! – развела руками та. – Жить всем надо!
– А почему ты не воруешь?
– Я?! – задалась вопросом Вика, указывая на себя ножом.
– Да, ты!
– А что мне воровать? Скрепки, да бумагу печатную?
– Во-от! Живешь же ты на одну зарплату. Не воруешь! А они что, беднее нас с тобой? – не соглашалась с ней Марина. – Ты сама им зарплату начисляешь и видишь, по сколько они зарабатывают! Что, думаешь, мало?
– Слушай, всю жизнь бетон воровали и налево возили, – махнула безразлично рукой Виктория, чем больше завела свою подругу.
– А при мне не будут! – упрямо твердила девушка, стараясь говорить тише, чтобы их никто не слышал.
– Тогда тебе там точно не работать. Они закатают тебя в цемент и вывезут на свалку.
– Пусть только попробуют! – громко шепнула она и вызывающе оглядела всех водителей, что сидели за столиками и обедали.
– Теперь я понимаю, почему Свиридов попросил именно тебя там поработать, – услышала она голос Вики.
Марина перевела взгляд на неё и уверенно выдала:
– Потому что у меня не украдут!
– Потому, что ты упертая!
– И это факт! – согласилась она. – И разбазаривать чужое добро никому не позволю! Пусть устроятся на вторую работу, если денег дома не хватает. А воровать я им не дам!
– Ой, смотри! – вновь предупреждала ее Виктория. – Обозлятся мужики, что угодно сделать могут.
Вскоре подружки отобедали и разошлись по своим рабочим местам. Вторая половина дня прошла спокойно. Водители были милы, добры, и все старались завести хорошие отношения с такой симпатичной девушкой. Некоторые привозили шоколадки, Марина пыталась отказаться от них, но мужчины клали лакомство на стол и уходили, в надежде, что их обязательно запомнят и заведут с ними самую доверительную дружбу. Но Сапсонова была не из тех, кого можно было вообще чем-то подкупить или упросить о невозможном, тем более если это касалось воровства, да еще и на работе. Она складывала шоколад в стопочку, на случай, если водитель вернется с упреками, а она тут же вернет ему его угощение обратно.
Вечером после работы девушка заспешила на остановку, надо было успеть за сыном в садик.
Неожиданно дорогу ей преградила серебристая иномарка. Дверца с шумом распахнулась, и из нее вышел здоровый крепкий мужчина лет сорока от роду. Ей показалось, что она его уже где-то видела. Так и есть, он приезжал под загрузку, но всего пару раз, а потом исчез из поля зрения.
– Добрый вечер, Мариночка, – с улыбкой на лице поприветствовал ее Серегин. – Садись, подвезу.
– Нет, спасибо, – отказалась она и попыталась обойти машину.
– Почему? – протянул он и стал перед ней, преграждая ей путь.
Марина наградила его строгим взглядом и таким же серьезным голосом пояснила:
– Я не сажусь в машины к незнакомым мужчинам. Еще с детства мама приучила.
– Так… мы уже знакомы! – развел руками водитель и шагнул к ней ближе.
Он стал совсем рядом и лукаво пояснил:
– Мы теперь работаем вместе, могу же я подвезти коллегу по работе!
– Коллеги по работе вам шофера. А я у вас человек временный. Зачем же привыкать? – настороженно смотрела на него девушка.
– Работаем-то в одном СМУ, – стоял на своем мужчина, – все равно получается, что с одной кормушки кормимся.
– Я не поеду с вами, – уверенно заявила она, сделав шаг в сторону.
– Я даже растерялся! – пожал Серегин своими крепкими плечами и шагнул за ней следом. – Мне даже неудобно как-то! Все сами просят, что бы я их подвез, а тут я предлагаю свои услуги, и мне отказ?
– Вы езжайте, я на автобусе доеду.
– Так не пойдет! – возразил он. – Я еду мимо садика, и вы можете спокойно доехать со мной. Что тут такого страшного?
– Я вам ответила, извините, мне на автобус надо успеть, – отговорилась Марина и, громко цокая своими каблучками, заспешила на остановку.
– Подумаешь! Фифа мне тоже! – проговорил возмущенно мужчина, провожая ее обиженным взглядом.
От таких упреков на душе даже как-то повеселело. «Да фифа, да недотрога! А вы не подходите и не спрашивайте, мне и без вас хорошо». Она прошла и остановилась на остановке, а следом увидела, как мимо нее на большой скорости промчалась серебристая «Ауди», за рулем которой сидел Серегин. Девушка заметила его недовольное выражение лица и тихонько усмехнулась: «Подумаешь, на иномарке! Я тоже скоро куплю»!
Подошел рейсовый автобус. Сапсонова уверенно вошла в салон, протянула деньги кондуктору и стала у окошка. Автобус тронулся, а она смотрела через стекло и думала о своей машине, которую намеревалась приобрести в скором времени. Марина представила, как будет сама ездить на работу, как станет забирать сынишку из садика, и никто не остановится перед ней вот так нагло и не станет с намеками предлагать подвезти ее куда-либо.
На светофоре автобус остановился, но девушка не сразу заметила, что рядом остановился и КамАЗ. Из кабины, жестами и крича в приоткрытое окошко, знакомые ей уже шофера предлагали перебраться ей к ним в машину, и они обещали подвезти её, куда ей будет надо. Их было трое, и она сразу узнала водителя за рулем. Он сегодня подъезжал под загрузку шесть раз. Это был Воротнин Олег, серьезный и задумчивый мужчина тридцати двух лет. Он посматривал в ее сторону, выглядывая со всеми в окно КамАЗа, а рядом с ним сидели его закадычные друзья – Воронин и Тарасов.
Она мотнула головой, давая всем понять, что никуда с ними не поедет.
Шофера что-то кричали ей, зазывая руками к себе, но тут загорелся зеленый свет, и автобус тронулся с места. Набирая скорость, он быстро поехал вперед, оставляя замешкавшихся товарищей позади.
На душе сразу повеселело. Марина тихонько усмехнулась и взглянула на свои наручные часики, стрелки показывали без четверти шесть. Она явно успевала в садик и вздохнула с облегчением.
Тут рядом снова показался КамАЗ, и все те же водители стали вновь махать ей руками, приглашая к себе в машину.
Девушка резко отвернулась от них, не желая продолжать это бессловесное общение, зная заранее, что ничего из этого не выйдет. Она не видела, в каком направлении уехали те мужчины, вскоре вышла на остановке и легкой походкой заспешила к садику.
Группа, в которой был ее Колька, гуляла на летней веранде. Завидев сынишку, она подошла ближе и тихо позвала:
– Коля!
Мальчик резко обернулся, увидел ее и бросился навстречу. Он подбежал, сразу обнял маму за ноги, а потом посмотрел ей в глаза и спросил:
– Ты что так долго? Всех уже забрали.
– У меня новая работа, и я к ней никак не привыкну, – оправдывалась Марина, а сама мило улыбнулась и погладила его по головке.
– Тебе на ней трудно?
– Нет, не трудно, просто… она мне не нравится.
– Тогда смени её, – внимательно слушал ее сын, давая дельные советы.
– Пока не могу, – ответила она и поцеловала его в лобик.
– А когда ты сможешь?
– Скоро.
Коля махнул своей пухленькой ручкой и с пониманием пообещал:
– Ничего, я подожду.
Они попрощались с воспитателем, взялись за руки и весело зашагали к дому. На душе было хорошо и спокойно, рядом с ней идет ее сынишка, и они счастливы. И ничего, что ее перевели на растворный узел, и даже не перевели, а попросили временно поработать, пока не найдут замену. Но потом все станет на свои места, и она вновь вернется в свою бухгалтерию и станет там тихонечко работать, зарабатывая на пропитание себе и своему Кольке…
На следующий день Марина вновь столкнулась с Серегиным. Он первым приехал под загрузку, сразу поставил КамАЗ под бункер, а сам выпрыгнул из машины и уверенной походкой заспешил в диспетчерскую. Мужчина взошел на эстакаду, весело поздоровался с ней и опустился на свободный стул рядом.
– Как я сегодня всех опередил, – похвастался он, нагло рассматривая ее всю. – Готов к труду и обороне!
– От кого обороняться собираетесь? – с иронией в голосе поинтересовалась она, ловя на себе пристальный взгляд этого самоуверенного самца.
– От таких красавиц как ты! – ответил тот нараспев и подался вперед, внимательным образом заглядывая ей лицо.
– Что, прохода не дают? – не глядя на него, съязвила в ответ девушка.
Не стесняясь, водитель глазами пробежался по ее стройной фигуре, а потом взглянул на нее лукаво и уверенно выдал:
– Еще как не дают!
Сапсонова почувствовала, как шофер подсел к ней совсем близко, и мгновенно насторожилась. Она резко отстранилась от него, строго взглянула в его нагло прищуренные глазки, давая понять, что с ней эти номера не проходят.
– Вам лучше уйти отсюда, – кивком указала она на открытую дверь.
– Почему? – живо рассматривал он ее всю. – Мужа, насколько я информирован, нет. Ревновать некому.
Она повела бровями и так же загадочно спросила:
– А если… есть кому?
Серегин долго смотрел на неё, словно хотел понять – врет она сейчас или у этой смазливой бухгалтерши действительно кто-то есть. Потом не удержался и тихо заговорил:
– Тут слухи по СМУ ходят, что ты «любимая девушка» нашего начальника? Так ли это? Или врут мужики?
Марина вскинула свои тоненькие брови и дерзко ответила:
– А что… если так?
Мужчина замолчал, рассматривая ее всю, словно изучал её и пытался понять, что за пташка перед ним сидит. Затем усмехнулся и уверенно напомнил:
– А он, между прочим, женатый человек! И хороший семьянин! И я очень хорошо знаю его жену, потому что часто бываю у них дома.
– Даже так?! – язвительно отвечала она. – Уйдите, пожалуйста! – строго потребовала диспетчер, указывая глазами на выход.
– Боишься?
– За себя я совершенно спокойна! Уходите и не мешайте работать, – злилась девушка, – а-то будут еще болтать, что я и ваша любовница.
– Я был бы очень рад! – восторженно развел руками тот, а сам хлопнул руками по своим коленям и встал. – Могу подвезти до дома вечером.
– Я люблю на автобусе ездить, – не сдавалась она.
Но очень боялась, что этот наглый типчик может надолго пристать к ней.
– Там душно и тесно, – стал отговаривать ее водитель. – А еще там вечно от кого-нибудь пахнет, или перегаром, или потом. А-то и тем и другим вместе.
– Ничего, не из графьев, как-нибудь переживу.
– Жаль, – грустно улыбнулся он и вновь засмотрелся на нее.
– Ваша машина загрузилась, можно отправляться на объект, – напомнила диспетчер и отвернулась от него, делая запись в журнале.
– А если я налево сверну?
Не глядя на него, Сапсонова тут же напомнила:
– Тогда я буду вынуждена написать на вас докладную.
– Ты что, ябеда?! – по-детски смешно спросил ее шофер.
Она чуть не рассмеялась, но справилась с эмоциями и серьезно ответила:
– Это называется немного по-другому, что я со всей ответственностью подхожу к доверенному мне делу.
– Но я же не у тебя сворую!
– Я вообще по жизни не люблю воров, хамов и тунеядцев.
– Вот как! – воскликнул мужчина и вновь склонился в ее сторону. – И к какому разряду я отношусь?
– Пока ни к какому. Но если своруете, я заложу вас начальнику СМУ.
– Ты не просто ябеда, ты еще и вредина! – смотрел на нее в упор Серегин.
– Вот такая я! – приподняв брови, азартно ответила ему девушка, давая понять, что договориться с ней практически невозможно.
– Слушай, ты! – резко заговорил шофер и навис над ней всем своим крепким телом. – Думаешь, если вся такая смазливая и ничего из себя, то можешь диктовать тут свои условия?
– Я никому ничего не диктую, я тут работаю. Временно, – уверенно пояснила она.
– Вот и работай! И оставайся при этом человеком!
– Я свой облик не теряла, – дерзила в ответ диспетчер, стараясь не смотреть на него.
