Лидия Петровна Будрик
Таисия, или Кукла московская
Девушка встретила их у калитки. Александр Викторович крепко обнял ее, поцеловал в щечку, и они сразу ушли в дом.
Аким остался стоять на улице, разминая после долгой дороги затекшие ноги.
Пара вошла на веранду и остановилась. А мужчина засмотрелся в грустные глаза девчонки и стал утешать:
– Не плачь, теперь ничего уже не изменить.
– Я думала… поживу у нее… сил наберусь… – дрожащим голосом ответила она, – а получается…
Они уселись на диван. Тая помолчала немного, а потом вновь заговорила:
– Как хорошо, что ты приехал… Я тут совсем одна с этой бедой.
– Теперь я с тобой, и все будет хорошо.
– Когда, Саш? Когда оно будет? – спросила она и заплакала.
– Будет, обязательно будет, – успокаивал ее мужчина.
Таисия вытерла набежавшие слезы и спохватилась:
– А мне вас и угощать нечем.
– Сейчас Акима отправлю в магазин, и он все купит. Аким! – позвал он громко парня.
Тот не заставил себя ждать и очень быстро появился в дверном проеме.
– Слетай в магазин и купи еды. Все голодные, а продуктов нет.
– Будет сделано, – пообещал Левкович и вновь скрылся из виду.
Они еще долго сидели на диване. Больше молчали, чем говорили. Но Тая как-то успокоилась, ей стало лучше, она уже не плакала, а только смотрела куда-то в окно, думая о родных, которые так внезапно оставили ее одну на всем белом свете.
Выбрав момент, Александр Викторович тихонько предложил:
– Тась, давай уедем домой.
– Нет, Саш, – не согласилась она, – что же я буду кататься туда-сюда. Здесь надо и оградку поставить, и за домом присмотреть, и решить, что теперь с ним делать. Потом… поминки справить по теть Маше. На похоронах не была, хоть поминки по ней справлю. Ты только не обижайся, я немного поживу тут и вернусь.
– Я сойду с ума. Хоть немножечко пожалей меня. Я же тебе еще пригожусь, – с горечью говорил Борзунов, рассматривая ее печальные глаза.
– Не надо сходить с ума, тогда я тоже умру, – ласково ответила Тася. – И давай сейчас решим и больше не будем к этому возвращаться, я приеду, как только немного окрепну, улажу тут дела и справлю поминки. А ты спокойно будешь меня там ждать.
– Возражения принимаются?
– Ты же знаешь, что нет.
Саша тяжело вздохнул, понимая, что переубедить её сейчас он никак не сможет. Знал ее упрямый и настойчивый характер и понимал, что в данном случае надо только соглашаться. Ведь нервная система любимой девчонки слишком подорвана, и теперь кроме ласки и любви она ничего не заслуживает.
К дому подъехала и остановилась машина, это Аким вернулся с покупками. Вскоре он появился на веранде, внес в дом пакеты, поставил их на стол и осторожно полюбопытствовал:
– Кто будет готовить?
– Ты, – ответил ему Борзунов.
Тая грустно улыбнулась, а Левкович засмотрелся на нее с сочувствием и тихо сказал:
– Она улыбается. Это уже очень хороший знак!
А сам подхватил пакеты, резко повернулся и уверенно прошел на кухню. Там нашел всю необходимую утварь, для приготовления пищи, достал фартук, надел его и занялся стряпней. Вскоре из дома потянуло приятным ароматом жареного мяса и картошки.
Ужинали они на террасе, так решил Саша. В доме было душно, а духоты он не переносил.
Аким накрыл стол красивой скатертью, которую нашел в шкафчике на кухне, и стал выставлять закуску. Молодой человек успел приготовить кучу салатов, порезать колбасу, сыр, выложил на тарелку маслины и отдельно оливки, которые Александр Викторович обожал и не садился есть, если на столе не было хотя бы чего-то одного, но любил, чтобы было и то и другое. Следом принес жареную картошку и водрузил ее посреди стола. За ней выставил пахучее мясо и хлеб. Каждому подал тарелки, положил рядом вилки и извинился, что не нашел в доме ножей. А сам пригласил шефа с дамой к столу.
Все ели с аппетитом. Да и по времени все давно проголодались. И даже Тая съела почти все, что подал ей Аким. Она выпили вина, а Саша налил себе коньяк.
– Аким, – заговорил Борзунов, – вот за что я люблю тебя и уважаю, так это за то, что ты умеешь все приготовить быстро и вкусно.
– Я вообще парень хоть куда! – весело отозвался тот, дожёвывая кусок мяса. – Надо же начальству иногда угождать, когда ждешь повышения зарплаты.
– А я обещал? – взглянул на него Александр Викторович растерянно.
– Но мне же не хватает! – развел он руками.
– Нет, ты посмотри на него! – воскликнул мужчина, удивляясь его наглости.
– На жизнь, конечно, хватает, – стал оправдываться Левкович, – но надо же еще и девчонок угостить, что-то подарить им, в ресторан сводить, опять же в театр! – рассуждал он, загибая пальцы. – Они сейчас не станут даже на меня и смотреть, если узнают, как мало я зарабатываю. Им подавай Мальдивы, бриллианты, крутые тачки и рестораны. А я совсем не хочу выглядеть бакланом в глазах красивых дам.
– А ты женись, уже пора.
– Мне ж только двадцать семь исполнилось! – запротестовал сразу парень. – Что я вам плохого сделал? А вот вам, Александр Викторович, уже давно пора!
– За меня никто не идет, – отговорился он и перевел взгляд на Тасю.
– Саш, – ласково ответила она, – давай не будем сейчас говорить на эту тему.
– Я жду. Знать бы сколько.
У калитки показалась Нина Ильинична. Она тихонько подошла к дому, с трудом забралась по ступенькам на веранду и добродушно поздоровалась:
– Добрый вам вечер. Вот думала-думала и решила зайти, узнать, как вы тут устроились.
– Присаживайтесь с нами, – пригласила ее Таисия к столу.
Аким мгновенно ушел в дом и вернулся уже со стулом в руках. Он проворно поставил его перед женщиной и мило предложил:
– Прошу!
– Ой, спасибочки! – улыбнулась ему Ильина и не стала отказываться, а аккуратно опустилась на стул.
– Давайте помянем маму и тетю Марусю, – грустным тоном предложила Тая.
– Давайте помянем, царствие им небесное! – тяжело вздохнула соседка и перекрестилась.
Аким налил ей вина, та медленно выпила, а парень уже подавал гостье закуску.
Все посидели немного молча, и Борзунов заговорил:
– Тася хочет остаться здесь. Как тут у вас, тихо? Никто не хулиганит?
– Да… все тихо. Не слышно, чтоб кто-то хулиганил, – успокоила его Нина Ильинична. – И я присмотрю тут за ней. А если что, участковому скажу, он у нас в авторитете, его побаиваются. А то можно и у меня пожить. Я одна, дом большой, вместе веселее будет.
Саша смотрел на девушку, но знал, что последнее слово будет за ней. Он не мог на нее давить, потому что слишком любил и дорожил этим человечком.
– Я попробую пожить в этом доме, а если страшно станет, то к вам прибегу, – пообещала она.
– Мы еще завтра день здесь будем, – сказал Александр Викторович, – а вечером уедем. У меня важная сделка, я не могу ее сорвать.
Они еще посидели вместе, поговорили о жизни на селе, но вскоре соседка ушла. А Левкович собрался прогуляться к реке, уж больно красиво ему здесь всё показалось.
Погода была теплая и тихая. Голубое небо без единого облачка. Над горизонтом, утопая в лучах пурпурного заката, зависло яркое весеннее солнце. Цветущая черемуха наполняла воздух своим ароматным запахом. Зацветали сады. Пели, заливаясь на все лады, соловьи. Им тут же вторили грачи, которые расселись на высоких деревьях и каркали, разрезая тишину громкими протяжными голосами.
Сидеть дома было грустно и тоскливо, вот и решил парень прогуляться по селу.
Тая показала ему комнату, где он будет спать, чтобы ночью никого не будить. А сама была уверена, что тот загуляется допоздна, зная его вольный и разгульный характер.
Она застелила три постели – Саше в большой комнате, Акиму рядом с ним, а сама устроилась в спальне, где любила спать ее тетка. На этой кровати лежала огромная перина, на которой спалось хорошо и сладко. Раньше, когда она была совсем маленькая и приезжала в гости, тетя Маша всегда уступала ей своё ложе. А она ляжет и словно провалится куда-то, да так и проспит до самого утра.
Они долго переговаривались из комнаты в комнату, лежа каждый на своей постели. Борзунов дремал, утомленный бессонной ночью, а потом незаметно уснул.
Таисия лежала и прислушивалась к звукам, доносившимся с улицы. Она тревожилась за Акима, он же шустрый, решит познакомиться с какой-нибудь девчонкой, а ребята в отместку могут его отлупить. А у него с собой пистолет.
Но волновалась она напрасно. С девчатами он, конечно же, познакомился, даже на танцах побывал, а потом гулял с ними до самого утра. Зато на следующий день проспал до позднего вечера.
Утром Тая встала раньше всех. Сама приготовила мужчинам завтрак и ждала, когда те проснутся. Она тихонько вышла на улицу и решила сходить в сад. Какого же было ее удивление, когда там она увидела собаку дворняжку, привязанную на длинную цепь.
Новгородцева шагнула к ней, присела на корточки и смело потрепала живность по шерсти.
Кабель покорно молчал, опустив морду вниз. Он словно узнал ее, виновато повилял хвостом и будто хотел пожаловаться ей, как ему тут плохо живется, без его любимой хозяйки.
– Кто же тебя тут кормит? И как мне теперь с тобой быть? – смотрела на него девушка.
Но сразу смекнула, что животное, скорее всего, сильно проголодалось, и вернулась в дом. Она осторожно прошла к холодильнику, чтобы никого не разбудить, набрала в миску еды и снова заторопилась в сад. Там подошла, поставила миску перед собакой и решила пройтись по саду.
В небе ярко светило солнце. Где-то в глубине сада заливался на все лады голосистый соловей. Жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок и пролетая над головой. Молодая поросль свежей травы зеленью стелилась по всему саду. Желтые одуванчики раскрывали свои бутоны. И словно сама природа постилала ей под ноги самотканый ковер.
Скоро зацветут садовые деревья. Накроются белым покрывалом подвенечного наряда. И тогда здесь будет необыкновенно красиво. Уже появились первые распустившиеся цветочки на грушах. Маленькие вишни стояли все в цвету, а большие еще не спешили раскрывать своих соцветий. Зацветали сливы, покрываясь белыми бутонами. И только яблони, затаив дыхание, еще только готовились украсить свои ветви белоснежно-розовым нарядом, изредка выбросив розовеющие лепесточки.
Тая любовалась этой красотой, вдыхала этот необыкновенно чистый и весенний воздух всей грудью и не могла надышаться.
– Красота-то какая! – проговорила она, оглядываясь вокруг. – Даже грядки тетя Маруся успела посадить, – с грустью заметила девушка.
А сама еще долго бродила по тропинке и была рада, что приехала сюда. Здесь почему-то хотелось жить, а там в Москве нет. В душе верила и надеялась, что, пожив здесь какое-то время и набравшись сил и этой удивительной тишины, она сможет вернуться домой, и всё ей там покажется совсем другим.
– Таисия! – послышался от дома голос Саши. – Ты где? – громко позвал её Борзунов.
– Я здесь! – отозвалась она. – Иди в сад!
Он распахнул калитку и с улыбкой зашагал ей навстречу. Но заметив собаку, мужчина удивленно взглянул на девчонку и, подойдя ближе, остановился и спросил:
– Как зовут эту живность?
– Понятия не имею, – пожала она плечами.
– И как теперь с ней быть? – кивнул он на псину.
– Пока буду здесь жить, буду кормить. А потом постараюсь пристроить ее куда-нибудь.
– Правильно, и охранять тебя будет, – обрадовался он ее решению.
А сам осторожно присел перед псом на корточки, но близко подходить боялся.
– Как там тебя зовут? – спросил он, разглядывая его со всех сторон.
– Надо будет у теть Нины спросить, как ее зовут, – решила Тася.
Александр Викторович встал во весь рост, осмотрелся по сторонам и с восхищением заключил:
– Красота-то какая! Я такого давно уже не видел.
– И воздух чистый и по-весеннему сладкий, – любуясь красотой весеннего сада, поддержала его Таисия. – В эту пору все меняется даже в природе. Ведь такой приятный запах бывает только весной.
– Как здорово, что мы приехали сюда именно сейчас, – радовался Саша этому удивительному месяцу маю. – Я согласен с тобой, в Москве такого не увидишь.
Они стояли рядом и понимали, что жизнь продолжается и надо жить дальше. И всему подтверждение – эта чудная погода, эта удивительная и цветущая природа, и весна! С ее ароматами, с ее одуванчиками и мать-и-мачехой, с ее цветущими садами, с пением соловья, со звонким щебетанием жаворонка и запахом костра.
Через несколько минут они уже сидели на террасе и завтракали. Борзунов нахваливал яичницу, а Тая смотрела на него своими зелеными глазами, понимая, что ничего особенного в ее яичнице нет. Допивая свой кофе, она вдруг предложила:
– Давай сходим на речку. Там есть подвесной мост, мы раньше с мамой ходили туда гулять.
– Давай, – согласился мужчина. – Можем прямо сейчас и пойти. Дел у нас с тобой никаких нет, прогуляемся и посмотрим здешние места.
– Тогда доедаем и идем.
Вскоре пара медленно брела по селу и мило между собой беседовала.
Он высокий, красивый и статный, одет стильно и модно – в светлой рубашке с коротким рукавом, в темных брюках и начищенных до блеска кожаных туфлях. На руке дорогие швейцарские часы – подарок друга-банкира.
Она в летнем черном платье, приталенного покроя, в черных туфлях на высоком каблуке, в руках черная сумочка, а на голове разместились солнцезащитные очки. Её русые волосы каскадиком спадали на её хрупкие плечи, а на лице отразились грусть и печаль.
Местные жители обращали на них внимание, провожая пару долгими пристальными взглядами. Многие оглядывались им вслед, не скрывая своего любопытства.
По дороге пронесся КамАЗ, обдавая симпатичную парочку теплым весенним воздухом.
– Видал, Ваня? – усмехнулся Федор. – А ты в гости собрался зайти! Сходи! Он тебе не только ребра переломает, но и башку оторвет за нее!
– Да ладно! – протянул в свое оправдание парень, – я так сказал, ради прикола.
– Будет тебе прикол, когда на костылях прыгать будешь! – засмеялся Тополь, обнажая свои белоснежные зубы.
Проезжая мимо дома Никифоровых, мужчина обратили внимание на черный «Лексус», что стоял припаркованный у калитки, и снова съязвил:
– Ты спрашивал, откуда у таких молоденьких девушек дорогие машины? Вот отсюда, Ваня! Тебе за всю жизнь не заработать столько!
– Да мне и не нужна такая.
– Не нужна, потому что у нас с тобой на нее денег нет! А вот были бы у нас с тобой деньги, и была бы нужна! – разъяснил ему Федор.
Но видя, что тот немного сник, решил его подбодрить:
– Да, не грусти ты! Наши девчата не хуже. Я за тебя Ксюху свою замуж отдам. С условием, что ты ее не обидишь.
– Она на меня даже не смотрит.
– А нравится?
– Очень, – признался парень.
– Вот вернешься с армии, я сам вас под венец поведу.
– Сам сначала сходи, – буркнул с обидой Иван.
– Цыц! – грозно зыркнул на него Федор. – Мал еще мне указывать!
На этом их разговор был закончен. А Якимов еще долго думал о той парочке, что повстречалась им на дороге…
У самой речки Тася скинула туфли и пошла по молодой прохладной траве, ступая босыми ногами.
Шумная река несла свои воды вниз по течению. Вдоль берега зеленел густой ивняк, а низина вся сплошь накрылась желтым ковром одуванчиков.
В небе парили жаворонки, наполняя округу своими нежными голосами. Где-то вдалеке куковала кукушка. Тут же пронеслись стайкой воробьи и скрылись в ближайшем кустарнике.
Борзунову вдруг захотел остаться здесь с Таисией, быть с ней рядом, поддержать ее, помочь управиться с делами и уже потом вместе вернуться в Москву. А еще любоваться и наслаждаться этой красотой, этой удивительной тишиной, этой чудной природой и ее нежными сочными красками. Но понимал, что в этот раз он точно не сможет этого сделать, потому что надо срочно возвращаться в Москву, так как завтра состоится совет директоров, и пропустить такое важное заседание он не имел никакого права.
Они медленно подошли к подвесному мосту и остановились.
– Как же здесь купаются, при таком течении? – спросил Александр Викторович, глядя вниз на бурно несущуюся воду.
– Там подальше есть поворот и заливчик, его еще называют Тихой заводью. Вот там и купаются все, – пояснила девушка и первая ступила на мост.
Тот сразу зашатался, заходил ходуном, заскрипел, и Новгородцевой стало весело. На ее бледном личике появилась неподдельная и веселая улыбка.
– Иди же, – поманила она мужчину к себе, – не бойся.
– Это кто еще боится! – возразил он и смело шагнул за ней.
Тася заспешила вперед, держась за веревку ограждения, слегка качнула его, подпрыгнув на месте, потом попыталась убежать от Саши, но расходившийся во все стороны мост не дал ей этого сделать.
Мужчина догнал ее и сразу схватил за руку, а сам держался за канат, не желая свалиться в воду. Увлеченные своей игрой, они не заметили, что с противоположной стороны берега с трудом передвигалась пожилая женщина. Когда они ее увидели, то было поздно, мост расшатался так сильно, что его невозможно было остановить, и нужно было время, чтобы он успокоился и пришел в спокойное состояние.
Подойдя ближе, старушка с упреком стала их отчитывать:
– Ладно она девчонка, а вы взрослый человек, а хуже маленького дитяти! Чуть в реку не свалили старую бабку!
– Простите нас, пожалуйста! – стал извиняться Саша. – Мы вас не заметили, правда-правда!
– Да, где уж тут заметить! Одна любовь в голове! – грубо ответила женщина и пошла мимо них дальше.
Проводив ее виноватым взглядом, Борзунов взглянул на Таисию и тихо спросил:
– Может, у нас и вправду с тобой любовь?
– Саш, – с упреком посмотрела на него девушка и отвела взгляд в сторону, – опять ты за свое… Давай потом поговорим на эту тему.
– Ты заметила, как нам с тобой легко и хорошо вместе? И в жизни будет так же.
– Все это уйдет, как только мы переступим эту черту. Я не хочу терять этих чистых отношений. Потом мы поссоримся, а со временем разбежимся.
– Откуда такие мрачные прогнозы?
– Я пока не готова к другим отношениям, – тихо говорила Тася, глядя на воду. – Боюсь, что потом я останусь совсем одна.
Он засмотрелся на нее, а сам уверенно пообещал:
– Я все сделаю, чтобы мы не ссорились.
– Пожалуйста! – попросила она и вздохнула.
Они стояли совсем рядом, эта девчонка сводила его с ума. Он любил ее какой-то особенной неземной любовью, знал про неё всё и очень дорожил этими отношениями. И готов был ждать сколько угодно, лишь бы потом она была его женщиной, его верной и надежной спутницей.
Пара долго гуляла по берегу, рассматривая окрестности и любуясь красотой природы.
Река бурно несла свои воды вниз по течению, и только у Тихой заводи было спокойно и тихо.
Ярко светило солнце над головой. Дул легкий весенний ветерок. Кругом ни души. И только звонкий соловей насвистывал в кустах, давая понять, что они тут не одни.
Тася остановилась и прислушалась, стараясь понять, откуда доносилась трель этой чудной птахи. Она шагнула в ивняк и увидела там соловья.
Но птичка мгновенно умолкла, резко вспорхнула и улетела ближе к воде, усевшись на другой куст.
– Ну вот, спугнула, – с грустью проговорила она и пошла обратно.
Но пичуга снова расщебеталась, перелетая с ветки на ветку, словно хотела прогнать их, оповещая парочке, что это её место и её пространство.
– Волнуется! Наверное, птенцов выводит, – тихо шепнул Саша.
– Не будем их тревожить, – тихим голосом ответила Тая, и они пошли дальше.
Домой они вернулась ближе к обеду. Аким еще спал. Александр Викторович понимал, что скоро надо будет уезжать, и его сердце заныло таской и нескончаемой печалью. Но вида мужчина не подал, не любил ныть и ждать, что его пожалеют и утешат. Он сильный, а сильные умеют держать себя в руках. Оставлять здесь девчонку одну жутко не хотел, но вынужден согласиться с её решением, потому что напором и упреками здесь ничего не докажешь.
Поздно вечером они распрощались, и Борзунов уехал.
Таисия осталась одна в доме и на удивление всю ночь проспала крепким сном.
Глава 5. Неудачная прогулка
На следующий день началась ее новая жизнь в Никулино. Она сразу перемыла полы в доме, перестирала белье, навела везде порядок и все это время думала: «Куда пристроить собаку»? Решила спросить у Нины Ильиничны, вдруг она знает, кому нужен охранник в дом.
Женщина ее выслушала и заверила: раз не найдется для Дозора нового хозяина, то возьмет его к себе. Но пообещала порасспрашивать у знакомых и соседей.
Тая прополола траву в огороде, облагородила цветники, а ближе к вечеру полила грядки, понимая, что пока она тут, то будет за всем следить и ухаживать.
Наступил вечер. Дома было скучно. И девушка засобиралась прогуляться по селу. Она вышла за калитку и медленно побрела по тропинке в сторону центра. А сама шла и размышляла над тем: кому продать дом. Умом понимала, что он вряд ли ей пригодится в будущем, а приезжать только летом в отпуск – было не совсем удобно. Да и надо ли вообще теперь сюда наведываться, когда здесь совсем никого не осталось.
У самого входа перед Домом культуры, под большим раскидистым кленом, за длинным железным столом, сидела и стояла большая толпа мужчин и молодых парней. Именно в эти минуты здесь шла азартная игра. Мужики долбили домино об стол, и кто-то громко выкрикнул:
– Рыба!
– Ес! Опять вы проиграли! – засмеялся громко один из игроков, поддразнивая соперников.
Тася невольно взглянула в их сторону, но снова увлеклась своими мыслями, медленно двигаясь вперед и думая о своем.
Неожиданно из-за поворота выехал мотоциклист, за рулем которого сидел чубатый парень, а за ним второй, чуть помоложе. Он с ревом понесся по селу, приближаясь все ближе.
Поравнявшись с ней, молодой человек резко затормозил и весело произнес:
– Какая девочка у нас появилась! Вау!
Он заглушил мотор и, оглянувшись к товарищу, через плечо спросил:
– Мартын, ты знаешь такую?
– Не-а! – лыбился тот, разглядывая ее с головы до ног.
Новгородцева хотела уйти, но Костин схватил ее за руку и потянул к себе.
– Пусти! – попыталась вырваться она.
– Может, познакомимся? – ухмыльнулся он, нахально зыркая прищуренными глазами по ее стройной фигуре.
– Или потанцуем! – предлагал Мартынов, поддерживая друга и играя на публику.
Тая заметила, как под раскидистым кленом враз смолкли все голоса. Мужики мгновенно притихли, слушая и наблюдая, как эти два нахала нагло пристают к ней. Ей стало обидно, неужели никто не вступится за неё? Неужели эти два хулигана, прямо средь бела дня, вот так нагло могут остановить любую девушку и пристать к ней на виду у многочисленной публики? А ведь там сидели мужчины, здоровые, крепкие, здравомыслящие!
Но тут сзади послышался грубый мужской голос, и ей показалось, что она раньше где-то его уже слышала.
– А ну, отпустили девчонку! – рявкнул Федор, подходя ближе.
– Да мы пошутили, дядь Федь, – стал испуганно оправдываться Костин, мгновенно выпустив её руку. – Видим, идет такая красавица, решили познакомиться.
– А она хочет с вами знакомиться? – строго спросил Тополь и взглянул на москвичку, видя и понимая, что нет.
Тася растерянно мотнула головой и поспешила заверить:
– Нет!
– Слышали?! А она не хочет с вами знакомиться! – вновь гаркнул на них мужчина. – Решили обмануть меня? – наступал он на парней, намереваясь немедленно проучить их, чтобы не портили людям вечер.
Те враз умолкли, осознавая и понимая, что именно сейчас и при всех могу получить от Тополя трепку.
– Иди, они тебя больше никогда не тронут, – сказал Федор, глядя на девчонку.
Испуганно оглядываясь назад, Таисия пошла обратно, стараясь поскорее уйти с этого места.
Парни тоже попытались уехать. Но не тут-то было, мужчина приказным и грозным тоном остановил их:
– Куда?! Стоять!
Новгородцева вздрогнула от такого резкого голоса и остановилась, а сама моментально обернулась назад и замерла, не зная, как поступить дальше.
– Иди-иди, это я им сказал! – как можно спокойнее пояснил ей Тополь.
Девушка повернулась и заспешила вперед, боясь даже оглянуться.
А Федор мгновенно и с силой схватил смельчака за грудки, приподняв его с мотоцикла, и прямо в лицо угрожающе спросил:
– Девчонку видал?!
Страдая от сильного удушья, Мартынов живо закивал головой.
– Запомни, хоть раз увижу или узнаю, что ты к ней подкатывал, или ты! – рявкнул он на Костина, зажатого между рулем и другом. – Суда не будет! Вы меня знаете!
– Больше не будем… – испуганно щебетали те, перетрусив от таких угроз.
– У неё такое горе, а тут вы еще салабоны пристаете!
– Мы ее не узнали… – лепетали «смельчаки», зная и понимая, что Тополь никогда не шутит и угрозы просто так не раздает.
Мужчина помолчал, как бы обдумывая, верить им или нет, а потом в очередной раз предупредил, глядя то на одного, то на другого:
– Не увижу сам, мне скажут, тогда берегитесь!
Спесь враз слетела, и парни были похожи, скорее, на побитых щенков, чем на крутых и смелых кавалеров.
Под кленом раздался громкий хохот, а кто-то весело выкрикнул:
– Попали под раздачу!
– Поучи их, Федя, поучи! И не верь, не верь им! Сейчас отъедут и за старое! – весело наставлял его Семенов.
Снова раздался дружный смех. Тополь скрыл свою улыбку под пышными усами, напуская на себя строгости, а потом нехотя отпустил ребят и пошел играть в домино.
Подходя ближе, он с упреком спросил:
– Что ржёте? Не могли за девчонку заступиться?
– А кто это такая? Мы не знаем! – разводя руками, отозвался Гринин.
– Никифоровой внучка пожаловала, – пояснил кто-то из толпы.
– А что же она на похороны не приехала? – переспросил Карпов.
– Говорят, телеграмму не получила.
– А я сегодня на почте был, – весело поведал молодой паренек, – а туда теть Нина Ильина пришла. И она так с ними ругалась по этому поводу! Грозилась всех уволить.
– Эта уволит! – заверил всех Семенов.
Все дружно засмеялись, а Киреев поспешил пояснить:
– Так… и она телеграмму не получила, и они тоже! Теть Нина там такую разборку устроила! Всех построила! Тимохина вся затряслась, кричит: «Не моя вина! Я, говорит, к ним телеграмму передала, а почему они ее не получили, не знаю»!
– Да, – протянул Федор, – они не передали, а девчонка не знала, что её тут еще одно горе ждет.
– Может, оно и к лучшему, – стал размышлять Карпов, – узнала бы, совсем плохо стало.
– Да ей и так плохо было. Медичку вчера вызывали, – задумчиво ответил он.
– Да-а, дела, – протянул Семенов, качнув головой.
– Ну что, играем? – спросил уже веселее Тополь.
– Играем, – подхватили мужики, и за столом вновь началась азартная игра.
Глава 6. Настенька
Гулять по селу Тая больше не ходила, не желая попадать в такую неприятную историю. Все последующие вечера она проводила дома, сидя за чтением книг, которые нашла в старом комоде.
Как-то вечером к ней зашла в гости Ильина. Они вместе поужинали, а проводив женщину, Новгородцева стала убирать со стола. Она сразу вспомнила про собаку и решила ее накормить.
Собрав оставшуюся еду в тарелку, девушка поняла, что этого будет маловато для псины, и посчитала, что туда надо еще что-нибудь добавить. Она достала из холодильника пачку сосисок, отварила их и всё вместе понесла Дозору.
Тася поставила миску перед собакой, а сама тихонько пошла по саду, разглядывая и наслаждаясь этой удивительной красотой природы.
В кустах заливался, щебетал соловей. А где-то за садом были слышны детские голоса. Скорее всего, там местная детвора играла в прятки.
– Раз, два, три, четыре, пять, – громко выкрикивал мальчишеский голос, – кто не схоронился, я не виноват!
Она тихонько подошла к забору и присмотрелась: через ограждение было видно, как мальчишки и девчонки убегали в разные стороны, намереваясь немедленно спрятаться – кто и где мог. Она стала наблюдать за игрой и, увлеченная этим занятием, заметила, как вода пошел от сада, разыскивая спрятавшихся от него друзей.
А те, ползком или бегом, где-то короткими перебежками, уже неслись со всех сторон, чтобы прибежать первыми.
Вода всегда запаздывал и прибегал позже, мальчик очень расстраивался и с досады стучал своим кулачком по большому старому дереву.
Подсматривая за ребятишками, Тая вспомнила, как она приезжала сюда в детстве и с соседскими детишками тоже играла в прятки. От таких воспоминаний на душе стало весело. Однажды она пришла домой в порванном платье, потому что забралась на дерево в надежде, что ее никто там не найдет. А когда стала слезать обратно, то зацепилась за сук и оторвала почти весь подол у платья, которое ей очень нравилось. Она наотрез отказалась играть дальше, понимая, что надо идти домой и получать от мамы выговор за испорченную вещь.
Но Любовь Михайловна ругать дочку не стала, а только посмеялась над ней и ласково сказала:
– Все равно ты из него почти выросла, будет повод купить тебе новое.
– Я это хочу, – плакала маленькая Тася.
– Будут у тебя еще красивее наряды, не плачь, – встряла в разговор тетя Маша. – Вот пойдем с тобой в наш магазин и купим тебе столько платьев, рви сколько хочешь!
– А там есть такое же красивое? – уже тише всхлипнула в ответ девочка.
– Там еще красивее есть! – успокаивала ее тетка.
На следующий день они все вместе сходили в магазин и купили ей сразу три платья, одно мама, а два тетя Маруся. Тая светилась от счастья, примеряя их у зеркала. Но играть в прятки она больше не ходила, слишком жалко ей стало свои обновки.
Новгородцева внимательно наблюдала за детишками и очень хотела подсказать воде, где все прячутся. Но молчала, понимая, что так будет не совсем честно.
Отвлек ее от этого занятия детский плач, который неожиданно послышался со стороны дома.
Таисия резко обернулась, чтобы посмотреть, кто там может плакать, и увидела у будки Дозора маленькую девочку. Она сразу побежала туда, понимая, что ребенка, скорее всего, укусила её собака, и не ошиблась. Подбегая ближе, она увидела в руках у малышки сосиску, а собака стояла рядом и рычала, опустив морду вниз. На правой кисти девчушки появилась кровь.
– Дозор, что ты натворил! – закричала Тая, подхватив малявку на руки.
Та ревела, не умолкая, но сосиску из рук не выпускала.
Девушка бросилась с ней домой, усадила горемыку на диван, а сама мгновенно метнулась к аптечке. Она нашла там все необходимое, проворно вернулась обратно и стала аккуратно промывать рану перекисью водорода.
Девочка была такой чумазой, в стареньком нестираном платьице, волосики светленькие, но давно немытые и нечесаные. Она сопротивлялась, отдергивая ручку, кричала, но при этом пыталась укусить сосиску.
Тася не давала ей этого сделать, отодвигая то и дело руку с сосиской в сторону. Сердце девушки сжалось до боли. Она с трудом забрала из рук ребенка сосиску, но та завопила пуще прежнего и с визгом потребовала:
– Дай!
– Это нельзя есть, я дам тебе другую, – стала уговаривать она.
Пришлось приложить много усилий, чтобы сделать ей перевязку. Потом взяла ее на руки и спешно пошла на кухню. Там подошла к холодильнику, распахнула дверцу, достала оттуда кусочек колбасы и подала ей.
Малышка как-то сразу замолчала и стала есть колбаску, изредка всхлипывая и поглядывая на незнакомую ей тетю.
– Как тебя зовут? – попыталась узнать у неё Тая.
