Последнее лето – Лидия Милле

Уф! Меня словно пыльным мешком по голове ударили. Ничто – НИЧТО – ни аннотация, ни отзывы на обложке, ни название книги и ни её оформление (которое, вообще, не имеет особого отношения к основному содержанию) не смогли меня подготовить к тому, с чем я столкнулась. Нет, там шла речь про «Повелителя мух» и «антиутопию», но я почему-то восприняла это как маркетинговые заигрывания. Наверное, потому что обложка такая лёгкая и позитивная. Только вот сама книга – полная противоположность.Это поразительно реалистичная, даже при наличии явных условностей и гротеска, антиутопичная саркастичная картина социального апокалипсиса. В ней есть элементы, граничащие то ли с идиотизмом, то ли с магическим реализмом, но они совсем не портят её и не ставят под сомнение сказанное ею, а наоборот, превращают её в ещё более зловещее высказывание о будущем.Природная катастрофа, начавшаяся обычным штормом, перерастает в глобальный катаклизм. В фокусе – группа людей, пытающихся спастись. Сначала от природы, потом от болезней, потом от бандитов, потом от самих себя. Взрослые, привыкшие решать свои проблемы таблеткой, бутылкой и дорожкой кокаина, ни физически, ни психологически «не вывозят». Вопросы выживания ложатся на плечи подростков (детей тех самых взрослых) и маргинальных антисоциальных элементов, приблудившихся по сюжету.В оригинале книга называется «Детская библия» – именно её на протяжении истории читает младший брат главной героини, трогательный малыш, который «устами младенца» озвучивает больше половины истин, заключённых в страницах этого романа. Словно Ной, он спасает животных от потопа. Словно Иисус, он готов пожертвовать собой ради других. А библию он не просто читает, он её «расшифровывает». И приходит к выводу, что Отец – это природа, Сын – это наука, а Святой дух – это искусство. А люди живут вечно – в кометах и звёздах, летая атомами вокруг земли, которая обязательно возродится, даже если в это последнее лето и наступит тот самый конец света.

На задней обложке этой книги приведены отрывки из газетных отзывов на этот роман, и в одном из них сказано, что это «блестящая аллегория», предупреждающая о «катастрофе, которая грядет. Если мы не одумаемся».

Что сказать?

Хитрое это конечно слово, «аллегория», красивое и… «многоохватное», – им (же ведь) можно многое (да что там «многое»– практически всё) оправдать, вернее, и многие (не очень хорошие) тексты в первую очередь, например этот роман (здесь):

Неправдоподобность, фрагментарность сюжета, тотальную путаницу всего и вся (детей, заявлено, вроде как двенадцать, но на самом деле их явно больше… то все они одной зубной щеткой чистят зубы, то этих обглоданных зубных щёток вдруг оказывается в конце уже несколько… и потом, уж больно быстро «оскотинились» здесь «добропорядочные» американцы – полудебилоидные солдаты, вдруг завалившиеся из неоткуда… хозяйка какая-то прям полуволшебница, прилетевшая на (голубом -зачеркнуто) черном вертолёте, свершившая «правосудие» и также незаметно исчезнувшая… финал же вообще смазанный, чувствуется – тётка утомилась писать и резко закруглила, лапидарно «зааллегорила» тему)…

И вот за такие вот книги американские люди выходят в финал пулитцеровской премии…

Что здесь (опять-таки) сказать? Можно только «порадоваться» за американцев, за их «интеллектуально-гуманитарный» уровень, поистине «философическую глубину» восприятия и понимания окружающего мира и существующих («глобальных») проблем…

В завершение.

Что (ещё) интересно: сама авторша явно относится к поколению «родителей» в этом романе, если соотносить её возраст с возрастом родителей этих детей, тогда, как повествование идёт от лица одной из «деток» – некой старшеклассницы Евы… и вот захлопываешь ты эту книгу и думаешь: а ведь авторша явно уже списывает своё поколение (за одно и себя, в тайне надеясь конечно, что наоборот, -вот мол, они, какие, вот такие – плохие, а вот я-то как раз, хорошая – «белая и пушистая», раз смогла всё это «увидеть», «сформатировать» и показать, -то есть себя она, таким образом, как бы исключает из этого алкогольно-пофигистичного бедлама своих сверстников) со сцены (а не рано ли?), и очень даже (до поросячьего визга радости) заигрывает с поколением 2000-х…

А так вообще, если посмотреть (немного) со стороны – что это (вообще) было? реализм-постмодернизм? – нет… «детская библия» – мистицизм? – тоже нет… «Аллегория» – сказали же вам («Boston Globe» врать не будет)…

А-а-а, ну да, ну да…

В оригинале произведение называется «Детская Библия». Наверное, чтобы получить от произведения более глубокое удовлетворение , стоит перед ним прочитать Библию, чтобы можно было проводить сюжетные параллели. Язык самый обычный, персонажи какие-то слишком выдуманные и ненастоящие. Вроде бы герой говорит, как ребёнок, а спустя всего страницу уже слишком взрослые рассуждения. Если была задумка провести параллели между книгами и сюжетами, возможно, она удалась. Как самостоятельное произведение слишком сумбурное, заполненное урывками, обрывками фраз, действий и поступков. Сюжет так вообще к концу становится непонятен. Зато лауреат Национальной премии.