bannerbannerbanner
Полное собрание сочинений. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья

Лев Толстой
Полное собрание сочинений. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья

Полная версия

№ 277 (рук. № 97, Т. IV, ч. 3, гл. III—XI, XV).

<Новая глава>

II

659 Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск. Уж тысячи людей неприятельской армии, отсталых, мародеров, фуражиров, были побиты казаками и мужиками,660 которые побивали этих661 людей так же бессознательно, как собаки загрызают забеглую собаку, сами не зная, хорошо ли это, или дурно они это делают, когда партизанство было узаконено.

662 Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая уничтожала французов, и ему принадлежит слава того, что он сделал первый шаг для узаконения, оформления этого663 приема войны.664

24-го числа августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова. После были учреждены еще другие, и чем дальше подвигалась кампания, тем больше образовывалось этих отрядов. Отряды эти были – самое665 веселое, самое безопасное, хотя и трудное употребление войск, и потому самое полезное.

666 Веселое оно было потому, что нигде так блестяще нельзя было отличиться;667 безопасное потому, что каждый отдельный начальник берег своих – маленькая партия никогда не стояла под выстрелами; и самое полезное, потому что эти отряды давали сведения о положении армии (не всегда верные, потому что чем лучше представлялось положение неприятеля, тем больше была заслуга), но все-таки668 руководили большую армию, и в особенности полезное потому, что партизаны уничтожали по мелочам большую наполеоновскую армию. Партизаны подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего французского войска, и иногда трясли это дерево.

В октябре месяце, когда французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были669 сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские, были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был один дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных.670

671 Петя Ростов, покинув при выезде из Москвы своих родных и присоединившись к своему полку, скоро после этого из полка перешел в ординарцы к генералу, командовавшему важной частью. Поступив в действующую армию,672 Петя испытывал то тяжелое чувство не столько разочарования, сколько недовольства собой, которое испытывают все искренние и пылкие молодые люди, испытывая на деле войну, о которой, благодаря ложному ходячему мнению, у них составилось совершенно противуположное понятие. Это разочарование и недовольство собой бывает всегда тем сильнее, чем способнее молодой человек к военному делу. Петя был одарен огромным самолюбием, здоровыми нервами и способностью крови вступать ему в голову так, что он ничего не понимал и не видел, когда разгорячался. Кроме того, он был почти ребенок. И поэтому он был то, что называется безумно храбр, и поэтому тоже он, вступив в действующие войска и участвовав два раза в деле под Тарутиным и под Вязьмой, испытывал тяжелое чувство разочарованья и недовольства собой.

Вместо торжественных с знаменами, музыкой673 сражений Петя видел674 какую-то кутерьму. Вместо героя полководца он видел дряхлого старика, про которого рассказывали неприличные анекдоты, вместо675 сынов отечества, жертвующих собой, были генералы, игравшие в бостон и ссорившиеся между собой, вместо общего мужества большая часть людей боялись смерти и ран. Петя не знал тогда, что все эти генералы и даже его начальник, который почти всякий день был пьян и очень не любил быть под огнем, что все эти генералы будут описаны в шлемах и бронях летающими перед полками. Петя не отдавал себе тогда отчета о том, как всё это было, и не позволял себе судить о том, что он видел, но он испытывал недовольство собой, считал, что он виноват в том, что с ним не случается ничего геройского. Он всё время был, как в тумане. Ему всё казалось, что там, где его теперь нет, там-то совершается самое хорошее, геройское, и он всё торопился поспеть туда, где его не было. Когда в676 20-х числах октября его генерал, командовавший отдельным отрядом, пожелал послать кого-нибудь к Денисову, бывшему одним из партизанов в то время, Петя просил, чтобы послали его. Может быть, партизаны, в особенности Денисов, которого он помнил еще с 1806 года, был самым героем. И, боясь пропустить что-нибудь геройское в то время, как он будет в отлучке, и надеясь, что там-то у Денисова он найдет случай отличиться вполне, он поехал к партизанскому отряду Денисова.677

 

Петя нашел678 место помещения Денисова в 15 верстах от большой дороги. Но в тот день, как он приехал к нему, Денисова не было дома. Он с своей партией был в разъезде, и его ждали к вечеру. Перед вечером, стоя у ворот маленького помещичьего дома, Петя увидал679 возвращающуюся партию.680

Впереди на вороном донце ехал Денисов.681

Денисов был одет в папаху682 и мужицкий кафтан с большим образом Н[иколая] Ч[удотворца] на груди и высокие сапоги. За кушаком у него был пистолет, через плечо шашка. Он сидел бочком, подкорчив свои короткие мускулистые ножки, и, громко смеясь, оборотив назад голову, кричал что-то683 офицеру, ехавшему сзади. Лицо его было худее и желтее обыкновенного. Черная, густая борода обросла нижнюю часть его лица, и глаза казались еще чернее и блестящее, чем обыкновенно.

– Тогда поделите, только бы толк был. Да п’иходите обедать, у нас ба’ан нынче, – кричал он, заворачивая с Петей в ворота, тогда как684 остальные проезжали дальше.685 Офицер был одет так же,686 как и его командир, только без образа, и на кафтане у него нашиты были патроны, но687 офицер казался наряженным, тогда как Васька Денисов, казалось, родился в этом кафтане и с этим образом на груди. Ехавшие сзади688 были одеты, кто фантастически, кто в кавалерийской, кто в казачьей форме. Рядовые состояли из казаков, улан и людей, одетых в французские мундиры и русские кафтаны и полушубки с французскими ружьями и саблями. Под некоторыми были казачьи и кавалерийские лошади, но большинство было на мужицких короткошейных, приземистых лошадках.689

Один из этих кавалеристов690 позади себя вез босоногого, худенького мальчика француза в барабанщичьем мундире.

Несмотря на то, что Денисов – командир – остановился у ворот, пропуская мимо себя свою партию, люди эти, не стесняясь присутствием начальства, не выпуская изо рта трубок, громко болтая и смеясь, проезжали мимо него.691

Партия, выехав с полдня, захватила, кроме мальчика, 30 человек пленных и две фуры с седлами. Трофеи эти позади кавалерии вела пехота партии, и назади на подъеме горы к деревне слышались дружные уханья на лошадей, везших по грязи тяжелые фуры.

Удача нынешнего дня,692 не очень важная, но зато и труда было мало, и все люди партии испытывали приятное чувство охотника, возвращающегося с неожиданно удачного, без труда добытого, поля.

Денисов,693 прислушавшись к крикам из-под горы, остановил урядника и послал его694 посмотреть за фурами.695

 

Когда мальчика провозили мимо его, он крикнул партизанам:

– Одеть и ко мне привести! On ne vous fera pas de mal, Vincent.696

Мальчик отпустил руку от казака, за которого он держался, и сказал:

– Oui, mon commandant.697

Тут только Денисов, въехав на двор, увидал Петю и, приглядевшись, громко, радостно закричал.

За обедом, к которому пришли три офицера из отряда Денисова, шел оживленный разговор о подробностях нынешнего поиска, о предположениях на важную экспедицию завтрашнего дня. Несмотря на то, что Денисов полюбил Петю, в особенности по дружбе с братом,698 он невольно видел в нем представителя враждебных ему штабов и в лице его подпускал шпильки штабным и фронтовым генералам.

Присылка Пети от своего генерала была в связи с предприятием завтрашнего дня – нападения на699 французское депо, шедшее в это время по дороге к Смоленску. Генерал, при котором состоял Петя, имел намерение напасть на это депо с своим отрядом, но не знал верно положения депо и, считая свои силы недостаточными, [решил] послать Петю разведать и пригласить Денисова соединиться с ним.

– Нет, д’ужок, меня не надуешь, – говорил на это Денисов. – Мы тоже знаем, где ’аки зимуют. Соединиться с гене’а л-лейтенантом мне, полковнику, значит поступить под его начальство. Охотники эти господа чужими ’уками жа’ заг’ебать. Он бы попробовал, как я, два месяца походить, не ’асседлывая и не ’аздеваясь. Тепе’ь-то легко. Да мы сам с усам.

И Денисов, видимо счастливый той мыслью, которая пришла ему, громко крича, рассказал товарищам, как он отделается от этого приглашения.700

За день перед присылкой Пети другой начальник отряда, генерал-немец, приглашал также Денисова присоединиться к нему. И Денисов одновременно хотел послать два рапорта: начальнику Пети он напишет, что, несмотря на сильное желание служить под начальством столь знаменитого и доблестного генерала, он лишен этого счастия, потому что он уже поступил под начальство генерала-немца. Генералу же немцу он напишет, что, несмотря и т. д.... он лишен этого счастия, потому что поступил уже под начальство Петиного генерала.

– А мы этот транспорт сами обо’удуем, – сказал Денисов, привыкший теперь невольно употреблять мужицкие слова. – А я вот Долохову послал, если он с своей партией701 подойдет, мы заграбим всю штуку.

– Как пить дадим – заберем,702 – сказал казачий офицер.

– Какой это Долохов? – спросил Петя.

– Тот ваш, что на твоей кузине жениться хотел, ты еще в рубашечках ходил, шельма страшная, но молодчина, нечего сказать. Так-то, Петруша, ты оставайся еще денек, завтра тебя так угощу, что чудо. Увидишь нашу войну.703 И сведения генералу привезешь уж самые верные, когда они в наших руках будут, – сказал Денисов.704

Несмотря на то, что Петя боялся, как бы ему не пропустить там,705 у своего генерала, какого-нибудь геройского случая, ему хотелось остаться здесь и испытать завтра эту войну.706

Вид этих возвращающихся молодцов с трофеями и пленными очень полюбился ему.

В особенности поразил его вид черноглазого босого барабанщика, которого так ласково велел одеть Денисов.

Теперь, во время обеда, Пете беспрестанно приходила мысль о барабанщике. Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли? И ему хотелось707 напомнить Денисову о мальчике, но то обстоятельство, что им обоим было шестнадцать лет, останавливало его.708

«Что, очень стыдно будет, если я спрошу? » думал Петя. И вдруг, вперед покраснев и709 испуганно и злобно глядя на офицеров – не будет ли в их лице насмешки – он сказал:

– А что710 этот мальчик, что вы взяли в плен?

– Ах да! – весело вскрикнул Денисов, видимо не найдя ничего стыдного в этом напоминании, – позвать его сюда. Его покормить711 надо. Позвать Босса,712 [так] кажется его зовут. Такой жалкий мальчик.713

– Я714 позову, – сказал Петя.715

– Ну ладно, да вели одеть его. Эй, Лихачев, дай чекмень мой, да там из летних штанов что, оденьте этого мальчугана. Его надо с собой оставить.

Петя вышел на улицу.716

Была темная, ветреная, осенняя ночь, костры казаков и солдат виднелись за плетнем.

– Bosse! Vincent! – крикнул Петя.

Ближайшие казаки, услыхав Петю, спросили, кого ему? Он отвечал, что того мальчика-француза, которого взяли нынче.

– А, Весеннего, – сказал казак. Имя его Vincent уже переделали казаки в Весеннего, а мужики и солдаты в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось в их представлении о молоденьком, хорошеньком мальчике.

– Он тут у кухни грелся. Эй, Висеня! Весенний! Висеня! – послышались ласковые голоса. – Господа кличут.

– Его покормили там, одевали, голодный какой. А мальчонок шустрый, – сказал Лихачев.

Легкие босые ноги зашлепали по грязи, и в свете двери показалась тонкая детская фигурка барабанщика в717 коротеньком мундирчике.

Петя ввел его в комнату. Vincent, хорошенький худощавый мальчик с большими, черными глазами, испуганно взглядывал на черного, растрепанного Денисова, продолжавшего, крича, рассказывать что-то офицерам.

– Поко’ми, поко’ми его, – сказал он <Пете>.

Петя подал к окну баранину, но барабанщик отказывался, указывая глазами на commandant, как он называл Денисова.718

Денисов, кончив свой разговор и встретив вопросительный взгляд мальчика, ласково улыбнувшись, кивнул ему и сказал, чтоб он719 ничего не боялся, что он его оставит при себе.

– Oui, mon commandant, – отвечал мальчик, дрожа от холода и страха и приставляя свою опухшую руку ко лбу в знак военного поклона.

– Водки дай ему, – сказал Денисов.

– Пей, ничего, – говорил Лихачев. – Или не потребляешь?720

– Знаете что, – сказал Денисов.721

Слова эти обращались к Долохову, который722 в это время вошел в комнату. Долохов, командовавший небольшой сборной партией и ходивший недалеко от Денисова, получив его уведомление о французском депо и намерении взять его, сам приехал, чтобы переговорить об этом деле.

Новая глава

Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая Чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения.723 Долохов, напротив, прежде в Москве щеголявший в персидском костюме, теперь, бывши начальником партии, имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Он был в гвардейском сюртуке, застегнутом на все пуговицы, в больших лаковых сапогах, с чисто обритым лицом и в прямо надетой простой фуражке. Он медленно снял чистую перчатку и молча подал руку Денисову, его офицерам и Пете, которого он не узнал и присутствию которого удивился. Взгляд его, остановившись на барабанщике, вдруг вспыхнул, глаза раскрылись, и он, слегка нахмурившись, отвернулся.

– Ну, спасибо, что приехал. Садись, хочешь поесть, водки? рому? 724

– Ты знаешь, что я не пью ничего, – ровным голосом сказал Долохов. – Лимонады, ежели есть, или клюквы. – А вот переговорить – это дело. Мешкать нечего. – Ну, в чем дело?

Денисов и его офицеры рассказывали Долохову всё, что они видели и знали. Депо ночевало нынче в деревне Шамшеве, туда послан был человек, который сейчас должен был вернуться и донести, сколько и где и как стоят французы, и взять языка, если можно. Нападать надо было скорее и потому, что французы могли уйти, могла подойти еще колонна сзади и, главное, другие партизаны могли захватить лакомый кусок. Долохов слушал молча. Он знал всё, что рассказывали ему.

– Это ничего. Дело только в том, что в версте от Шамшева Кукуево деревня, знаешь? Там стоят поляки. Много ли их там?

– Я велел своему посланному везде вылазить, – сказал Денисов. – Он узнает.

– Тишка уж везде вылазяет, – сказал казачий офицер, – долго нету.

– Не зная того, что есть в Кукуеве, пускаться в дело нельзя, – сказал Долохов. – Я люблю акуратно дело делать, подождем Тишку вашего. А что моя партия [—] готова. У меня 70 человек таких молодцов, что с ними куда хочешь. И мы с тобой это дельце обделаем, а этим господам, – он взглянул на Петю (разумея его генерала) – и понюхать не дадим.

И, окончив деловой разговор, Долохов расстегнулся (под сюртуком был белый жилет), попросил чаю и стал разговаривать, беспрестанно отводя разговор от партизанского дела, на которое наводил Денисов, рассказывал свои похождения, и Петю своими расспросами.725 Как настоящий страстный охотник не любит говорить без цели про охоту, так Долохов не любил говорить про свою партизанскую службу. Он расспрашивал Петю про его родных, знакомых, про штабных и726 [рассказывал] анекдоты о разных генералах. Петя, наслышавшись прежде о необыкновенной храбрости Долохова, заезжавшего в самую середину французов и выхватывавшего оттуда людей, и про жестокость его с французами: он убивал всех пленных, – с любопытством, усиливаемым еще тем невольным уважением, с которым727 обращался с ним Денисов и его офицеры, смотрел на эту акуратно, чисто одетую, медлительную, сколоченную как из железа, фигуру, и на холодное, неподвижное лицо с ямочками в губах.

– А этот давно у тебя мальчик? – сказал Долохов, указывая на барабанщика, который присел у двери.

– Нынче взяли, да я оставил его при себе. Куда его посылать, ведь умрет дорогой.

– А ты их куда посылаешь? – спросил Долохов с чуть заметной улыбкой.

В это время Лихачев пришел доложить, что Тихон пришел.

– Подождать, – сказал Денисов, видимо увлеченный разговором.

– Посылаю под ’осписки, – возвысив голос, сказал Денисов. – Мне там дела нет, а я на свою душу не беру и полагаю, что это… – Денисов вперед горячился, ожидая возражений от Долохова. Но Долохов, видимо, не хотел вступать с ним в спор. Он перебил его.

– У меня такой один живет тоже – повар Ожеро. Да какой повар, брат. Из лошадиного филе такие котлетки делает, что пальчики оближешь. В первый день, как его взяли, – Долохов улыбнулся одним ртом, – я его хотел уж отправить – я тоже отправляю их, только в другое место и без расписок, – нахмурившись, вставил он, – так он мне из мерзлого картофелю 7 разных кушаний сделал. Хороший повар.

Но Денисов не улыбнулся даже истории о котлетках, он нахмурился и хлопнул кулаком по столу.

– Этого,728 братец мой, я не понимаю, – начал он, – как ты, человек такой х’аб’ости, можешь унижать себя до этой жестокости.

Долохов улыбался молча, покачивая головой с выражением снисходительного презрения, которое еще больше рассердило Денисова.

– Ну разве тебе трудно отослать 30 ли, 300 ли человек под конвоем в город, чем марать, я п’ямо скажу, честь солдата.

Холодный блеск вспыхнул на мгновенье в глазах Долохова, но он заговорил тихим голосом, обращаясь к Пете.

– Вот молоденькому графчику в 16 лет говорить эти любезности – прилично, а тебе стыдно, право, говорить этот вздор.

– Убивать безоружных пленных подло и низко, – закричал Петя, вскакивая со стула, – и мне будет 116 лет, я скажу всё то же.

Долохов как будто и не заметил слов Пети и тем же тихим, слышным голосом продолжал, обращаясь к Денисову.

– Как тебе не совестно говорить вздор. Пора нам-то с тобой оставить эти любезности.

Ну нынче вы захватили этого птенца, что ж, он славный мальчик. Dites donc, venez, voila pour vous.729 – Он из жилетного кармана вынул золотой и бросил удивленному Боссу. – Ну вы его захватили и еще там десяток. Что ж мы с тобой разве не знали, что их там десятка два покололи. Ну, а этого ты зачем взял к себе, затем, что тебе его жалко. Ведь мы знаем эти расписки. Ты пошлешь их 100 человек, а придут 20: половина помрет с голоду или побьют.

Казачий офицер, прислушиваясь, поддакивал Долохову.

– Это всё равно, – тут рассуждать нечего, я на свою душу взять не хочу. Ты говорил – помрут. Ну, хорошо,730 только бы я не знал.

Долохов засмеялся.731

– Э, вздор. Ведь ты знаешь и господа эти знают, что тут дело охоты. Чтò, мне нужна что ли медвежья шкура, а я лезу в снег и дрожу, замираю, как он хрустит, на меня лезет. А тут, кроме того, медведь-то больно кусается. Кто же им не велел меня 20 раз поймать? А ведь поймают меня и тебя с твоим рыцарством – всё равно на осинку. Это-то и весело.

И, взглянув на Петю, он светло и нагло блеснул глазами.

– Ну, вели же позвать твоего Тихона что ли, – сказал он. – Надо дело делать.732

Тихон733 был мужик из Покровского734 под Гжатью. Когда при начале своих действий Денисов пришел в Покровское и,735 как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов,736 староста отвечал, как и отвечали все старосты, как бы защищаясь, что они знать не знают, ведать не ведают.737 Но когда Денисов объяснил им, что его цель – бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста, смеясь, сказал, что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами, но что Тишка мужичонка дрянной. Однако Денисов велел позвать к себе Тихона, узнал от него, что он, Тихон, уже 3-ю неделю с ребятами баловался за французами, как он выражался.738

Когда Денисов похвалил его, сказав при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти [к] французам, которую должны блюсти739 сыны отечества, Тихон, видимо, заробел и стал отказываться от того, что он объявил прежде.

– Мы хранцузам худого не делали, – говорил Тихон, предполагая, что и Денисов был француз, – мы только так, значит, по охоте баловались с робятами. Вот этих миродеров десятка два побили.

Денисов взял с собой Тишку Щербатого.

Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров и доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал необыкновенные способности в партизанской войне. Он в свободное от занятий время, по ночам, уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское и, когда ему приказывали, приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.

Тихон был мужик длинный, худой, точно развинченный, с низко опущенными, мотавшимися руками и <такими> же длинными, мотавшимися, вывернутыми ногами.740

Никто из товарищей его не говорил, что он силен. Тихон никогда не пробовал и не показывал свою силу; но все, смеясь, говорили про него: здоров, чорт. Что ему делается. Меренина здоровый741 и т. п. И действительно: подпереть плечом и выдрать, из грязи завязшую фуру, за хвост своротить упавшую лошадь, стащить на себе куль муки или 6 пудов мяса или пройти 70 верст в сутки – ничего не значило для Тихона.

Длинное лицо его с повисшим набок носом, которым он беспрестанно742 втягивал в себя дух с особенным звуком, и с редкой, бурого цвета бородой, было всё изрыто оспой. Один зуб в верхней челюсти у него был выбит, и оттого его звали Щарбатый. Он один раз был ранен743 в спину из пистолета французом, которого он взял. Рана эта, очень опасная, как говорил доктор, доставила много смеха всем товарищам Тихона.

– Что, брат, скрючило! А, не будешь ходить по ночам, – смеялись ему. Тихон, морщась и нарочно делая чудные рожи, покряхтывал с неделю, лечил одной водкой, внутренне и наружно, свою рану и скоро выздоровел.

Что такое боль физическая, он, казалось, не понимал также, как, казалось, не понимал, что такое усталость и страх. Верхом он ездить не любил и ходил везде пешком, редко отставая от кавалерии. На голове он носил казанскую пуховую шляпу. Одет он был в красный французский гусарский мундир, в мужицкие портки и лапти. Эту обувь он предпочитал всем другим. Оружие его состояло из огромного мушкетона – короткое ружье с воронкой расходившимся дулом, – который он заряжал по-своему, насыпая туда сразу три заряда, и носил больше для потехи товарищей, и из топора, который он носил за поясом и которым он владел, вырезая самые тонкие штуки и раскалывая бревна и головы, как птица владеет своим клювом или когтями.744

В одеянии и вооружении своем он был странен и смешон, и, казалось, ему самому это доставляло удовольствие. Он нарочно старался одеться почуднее, и насмешки над ним всех людей партии доставляли ему удовольствие.745

Услуги, оказанные Тихоном в первое время, когда партия скрывалась по лесам и еще не определилось, что было можно и что нельзя, были неоценимы. Тихон не признавал, чтобы что-нибудь было нельзя, и ходил везде, как по своей пашне, и знал всё, что делалось на 20 верст кругом. Одно, за что не любил его Денисов, это то, что746 после этой пули, которая ему попала в спину, весьма трудно было уговорить Тихона, чтобы он живыми приводил французов.747

– Ну что? – спросил Денисов.

– Привел одного, – грустным голосом сказал Тихон.

– А, – сказал Денисов. – Из Шамшева?

– Из Шамшева. Вот тут у крыльца.

– Что ж, много наг’ода? войска?

– Много, да плохой, всех побить можно разом, – так же грустно сказал Тихон.

– Где ты его взял?

– <Я их> двоих. Они за водой шли. Я присел за кустом. Как ухну, сразу оба повинились.

– Двух? Где же другой? – спросил Долохов, улыбаясь, глядя на Денисова.

– А? – подтвердил Денисов вопрос Долохова.

Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову: его уже несколько раз бранили за это. Он почесал спину и улыбнулся. Лицо Тихона, казалось, было лишено способности улыбки, и потому неожиданная улыбка с недостававшим зубом всегда неотразимо заразительно сообщалась другим. Денисов, Долохов, Петя и даже Vincent, сами еще не зная чему, засмеялись.

– Другой где, другой где? – напрасно стараясь удержать свой смех, спросил Денисов.

– Да так; ты, ваше высокоблагородие, не серчай…

– Да что так?

– Да так, плохенькая такая на нем одежонка… – Тихон опустил глаза. – Да и грубиан, ваше благородие, – сказал он вдруг, видимо довольный найденной отговоркой.

– Чем же он грубиянил? – спросил Долохов.

– Как же, говорит, я сам анеральский сын, не пойду, говорит....748

– Ну,749 а в Кукуевке был?

– В Кукуевке, это за горкой-то? Не догадался. Да что ж, я сбегаю, – прибавил Тихон, стараясь задобрить начальника.

– Пойдем, поговорим с пленным, – сказал Долохов и вместе с Денисовым пошел на крыльцо.

– Лихачев, водки стакан Тихону, – сказал Денисов.

Петя, удивленный видом этого странного человека, оставался в горнице, глядя на Тихона. Тихон выпил стакан водки и, оглянувшись и увидав барабанщика, подмигнул ему и улыбнулся.750

– А ты разве его знаешь? – сказал Петя.751

– Как же, при мне поймали, – сказал Тихон. – Их там пара была. Другой еще пофигуристее был.752 Из-за сапог что-то у казаков вышло. Вздор какой-то. А тот еще ловчее был.

________

– Я тебе говорил, надо прежде знать, что в Кукуевке, – сказал Долохов, входя в комнату с Денисовым. – Я поеду. Вот вы, молодой человек, судите о деле, – сказал Долохов, обращаясь к Пете. – Вот не хотите ли, наденем мундиры французские да и поедем сейчас к ним в753 Кукуевку, поговорим, расспросим.

Петя тотчас же понял, что предложение Долохова был вызов, и, поняв это, никакие просьбы Денисова не могли остановить Петю. Одевшись в французский уланский мундир, который был у Денисова, Петя с Долоховым, переодетым в такой же мундир, который он всегда возил с собою, в ту же ночь, сопутствуемые двумя казаками, поехали в Кукуевку. Оставив казаков и дав пароль и отзыв, которые Долохов узнал от взятых пленных, проехали за цепь французов.754

Петя был храбрый мальчик, но он никогда, во всю свою жизнь не забыл тот ужас и болезненное замирание сердца, кот[орые] он пережил в те полтора часа, во время которых Долохов755 проводил его по французскому лагерю. Подъехав к первому солдатскому костру, Долохов кликнул солдата и, когда солдат не скоро встал, он строго разбранил его, спрашивая, где командир и офицеры.756

Петя помнил757 то замирание сердца, которое он испытал, когда слез с лошади, следуя примеру Долохова, и отдал лошадь французскому солдату, и это, всё усиливавшееся замирание, по мере продолжения разговора Долохова с офицерами и ошибок, которые делал <Долохов> и в которых его поправлял офицер, в назывании частей войск, к которым он будто принадлежал, и вопросов офицера, высокого худого немца, поднявшегося от костра и спрашивавшего, кто товарищ.

«Ну, теперь он уедет», думал Петя. Но нет, Долохов, поглядывая на Петю, продолжал разговор и расспрашивал всё, что ему нужно было: сколько их войск, сколько пленных. Петя помнил, как, спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал: «La vilaine affaire de trainer ces cadavres après soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille»,758 – и громко, ненатурально засмеялся. И как никто не ответил на его смех, и офицер француз, которого не видно было, – он лежал, укутавшись шинелью, – приподнялся и прошептал что-то товарищу. Петя помнил после эту минуту сомнения, когда Долохов встал и сказал: «Bonjour, messieurs»,759 и кликнул солдата с лошадьми: «Подадут или нет лошадей? » Он помнил потом, как Долохов долго садился и вернулся еще к костру и закурил трубку. Петя радостно вздохнул, когда они стали отъезжать от костра, и шопотом проговорил:

– Они, кажется, догадались.

– Они? – сказал громко Долохов и, повернув лошадь, поехал назад не в поле, а по дороге, по которой с обеих сторон были костры. Он остановился опять. И Петя слышал русские голоса и по темным фигурам у костров узнал русских пленных.

– Ребята! Эй! Нынче на заре вас отобьют, – крикнул Долохов.

У костров зашевелились, и Долохов поскакал по дороге и в поле. Несколько выстрелов и пуль послышалось в темноте. Петя помнил всю свою жизнь эти страшные, пережитые им минуты. Но зато и на рассвете этого дня те минуты, когда он вскакал с казаками в деревню и те самые французы, которые так страшны были вчера, бросали оружие, и те русские пленные, оборванные, босые,760 распухшие, которых он вчера мельком видел у огня, вязали своих конвойных и с слезно-радостными криками приветствовали своих спасителей,761 были одними из самых радостных в его жизни.762

Петя стоял подле этой смешавшейся толпы освобожденных пленных и солдат партии Денисова и Долохова и не чувствовал, как слезы текли по его щекам. Когда он заметил свою слабость, он, устыдившись ее, обтер рукавом глаза и пошел к другому концу деревни, где слышался громкий говор сдавшихся французов.763

Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская туда мимо себя толпу обезоруженных, разутых французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой, но, проходя мимо Долохова, который764 слегка хлестал себя по сапогу нагайкой, взглядывал на них своим нагло-холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом,765 говор их замолкал.766

С другой стороны стоял казак Долохова и считал их, отмечая сотни чертой мела на воротах.

– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных с другой стороны.

– На 2-ю сотню 20, – отвечал казак.

– Filez, filez, – приговаривал Долохов, и взгляд его вспыхивал самодовольным и жестоким блеском.

659Первые два абзаца – автограф, вписанный на полях копии.
660Зач.: по деревням
661Зач.: забеглых
662Зач.: Денису Давыдову, который потом в своих сочинениях так старательно хочет выказаться европейцем, знакомым со всеми европейскими правилами войны, принадлежит слава
663Зач.: лучшего
664Далее копия. Опубликовано впервые до конца варианта в сб. «Лев Николаевич Толстой», изд. АН СССР, М. 1951, стр. 626—640.
665Зач.: приятное и вписано: веселое
666Зачеркнуто: Приятное и вписано: Веселое
667Зач. вписанное Толстым: и что все люди, участвовавшие в этой войне, испытывали чувство, подобное охоте,
668Зач.: они одни
669Зач.: десятки и вписано: сотни.
670Далее зачеркнута копия (см. вар. № 276), кончая словами: в тоне подчиненности шпильки, на которые он считал себя великим мастером (стр. 94—96). Вместо зач. над строками на полях копии и продолжении на отдельном листе написан дальнейший текст. Начало его зачеркнуто: Васька Денисов в начале сентября был одним из <партизанов> первых партизанов.
671На полях конспект: Охота за людьми – бессмысленная, от этого дельная. Т[ихон] с кавалеристами бегает, соперничает с казаками. Сначала Денисов, как в тумане, но всё делается, как само собой – его учат, а он притворяется. Врассыпную отступать и т. д., убить, да уйти. Учит мужиков, как бить. Бежал солдат. Т[ихон] привел его. Он был полезен. Он описывался. Петя удивляется, как он видит линии, опрокидывает их, как [будто] ничего не было. 400 пленных, ранено 3 казака. Устали вечером, возвращаясь, а нечего делать, опять надо идти. Выпивали, хотят идти сейчас и пошли уже. Спрашивают у урядника. П[ете?] совестно жалеть.
672Зач.: во время ее отступления
673Зачеркнуто: определительных
674Зач.: неясную
675Зач.: героев
676Зач.: половине
677Зач.: нашел его и участвовал с Денисовым в поиске на французов, который Денисов сделал нарочно, чтобы угостить молодого человека.
678Зач.: Денисова
679Зач.: подъезжающую
680Зач.: <24 октября был пасмурный, сырой, осенний день. В 30 верстах от Смоленска, в 10 верстах от большака, в небольшой господской деревне, в лучшем маленьком помещичьем дворе> <24 октября на двор небольшого помещичьего домика перед вечером въезжала партия человек 20 верх[ом]. Несколько> Перед вечером 24 октября к воротам небольшого помещичьего домика подъезжала кавалерийская партия человек в 100. Впереди ехал Д[енисов].
681Осталось незачеркнутым: Рядом с ним ехал Петя Далее зачеркнуто: Ростов, несколько дней тому назад поступивший из адъютантов, куда его поместили, в партизанский отряд, которым командовал Денисов. Снегу еще не было, но день был сырой и пасмурный.
682Зач.: лицо его обросло черной бородой и всё похудело и почернело – агатовые глаза его казались еще чернее и светлее.
683Зач.: казачьему
684Зач.: казаки
685Зач.: Петя
686Зач.: в бурку и папаху
687Зач.: Петя с своими широкими скулами, крупным лицом и длинными, хорошими членами
688Зач.: офицеры
689Зач.: Позади кавалеристов ехали запряженные мужицкими лошадками в дышло две зеленые фуры, за ними шло человек 30 французов. <И сзади шла вокруг> <В числе этих людей>
690Зач.: солдат очевидно
691Зач.: <Вся> <Часть> Партия <ходила> эта возвращалась с рекогносцировки, как называл Денисов, но, наткнувшись на толпу французов
692Зачеркнуто: совершенно неожиданная, была особенно приятна и вписаны след. девять слов.
693Зач.: пропустил всех людей и останови[лся]
694Зач.: <посмотреть> с народом подсо[бить]
695Зач.: и поехал во двор к крыльцу домика, у которого, дожидаясь его, стоял казак, исправлявший должность его дворецкого. – Гречук, – сказал Петя солдату, везшему пленного мальчика, – сюда, на двор. – И, слезши с лошади, пошел за Денисовым. Редко удавалось Денисову с его партией иметь такое хорошее помещение, как в этот день в <маленькой> неразоренной деревушке в 15 верстах от большака. Казак Лихачев, исправлявший должность дворецкого, с свойственной казакам практичностью и щегольством, исполнял свое дело, но в нынешний день он, казалось, превзошел себя. В небольшой избе, служившей конторой помещика, были сделаны на сошках койки с сеном, а покрытый ковром стол был накрыт скатертью и было два графина, один с водой, другой с водкой, и было пять вилок и ножей, и лавочки поставлены вокруг стола, и изба чисто выметена, и на столе сало и две жареные курицы и в печи похлебка и баранина. – Ай да Лихачев! Вот так банкет! Ну, молодчина, – сказал Денисов. Лихачев только улыбнулся и сказал, что стаканов не мог достать больше двух. Через час Денисов, Петя и три офицера, раскрасневшись от жара усталости: они с утра выехали>, рвали и грызли курицу, запивая кто водой, кто водкой, и громко и весело разговаривали. Предметом разговора были подробности нынешнего поиска и предположения о завтрашнем важном предприятии. Предприятие состояло в том, что на смоленской дороге должен был ночевать большой французский транспорт кавалерийских вещей и партия наших пленных. Предполагалось напасть на этот транспорт. Но <сила его была не вполне известна> при транспорте и пленных было, как говорили, два полка французов, и с одной партией в 200 человек трудно было что-нибудь сделать. Для этого Денисов послал к Долохову, тоже партизану, ходившему недалеко от него, предлагая ему общими силами напасть на транспорт. Кроме того, чтобы исследовать настоящую силу этого отряда французов, был послан туда нынче мужик, Тихон Шестипалый, исправлявший должность рекогносцирующего отряда в партии Денисова. Перед обедом никто и не думал о возможности атаки одними своими силами, но теперь, разгорячившись водкой и едой, офицеры уже поговаривали о том, что незачем ждать Долохова и с ним делиться. И Денисов, казалось, склонялся на это мнение. Петя, с первых дней своего поступления в партизаны боявшийся и опасности, и жестокости, теперь уже вполне усвоил себе тот охотничий дух, который чувствовался во всех этих людях. С первого же дня, когда он с казачьим офицером и 50 человеками засел в лес и выжидал французов, он, увидав их, почувствовал то же чувство, которое он испытывал в Отрадном, выжидая из острова лисицу. Убивать людей и подставлять свою жизнь было бы невозможно, ежели бы не было этого бессмысленного чувства охоты – охоты на людей. Он испытал то же, как в охоте, поглощение всех других чувств и мыслей одним желанием: взять его – зверя, а теперь человека. И желание это было так сильно, что нельзя было думать о себе и о нем: надо его взять во что бы то ни стало. И как настоящий охотник боится медведя или льва, когда думает о нем, перестает думать об опасности, как видит зверя, и, жалея зверя, когда думает о нем, перестает жалеть, когда надо взять, так точно было с Петей и в этой охоте за людьми. Но в охоте за зайцем с Петей случалось, когда откалываемый заяц вдруг запищит или заяц мал, – случалось, что ему, хотя и совестно было признаться в этом, было жалко зайца. Так точно и случилось с ним в охоте за людьми, в которой он никогда не убивал сам людей, но содействовал к их убиванию. Когда Петя вскакал в середину казаков, крича, чтобы они не били, а брали в плен, он увидал маленького французского барабанщика, которого держал казак. Пете вдруг стало ужасно жалко мальчика. Но то, что самому ему, Пете, было 16 лет и мальчику было столько же, сделало то, что Пете показалось стыдным выказать свое участие к мальчику. Заметив, что казак, обшарив мальчика, не намеревался сделать ему ничего дурного, а посадил его на лошадь с собой, Петя отъехал от него, ничего не сказав. Но когда, выехав за лес, стали пересчитывать пленных, Денисов, не считавший этого стыдным, расспросил мальчика, как его зовут, откуда он, обласкал его и решил его взять с собой.
696[Тебе ничего не сделают плохого, Винцент.]
697[– Слушаюсь, господин командир.]
698Зачеркнуто: и потому, что храбрость мальчика понравилась ему
699Зач.: транспорт
700Зачеркнуто: <Начал> В то же время
701Здесь, как и ниже, буква «р» в словах Денисова сохранена.
702Зач.: вчистую
703Зач.: Нынче что, это – так, рекогносцировочка и вписано, кончая: в наших руках будут,
704На полях: <Мальчик поразил Петю>
705Зач.: дома
706Зач.: Тот опыт партизанской войны, который он видел нынче, очень понравился ему. Его <удивляла> пугала прежде опасность этой войны, где можно быть не только убитым, но взятым в плен и быть казненным французами, так как говорили, что французы расстреливали партизанов, и ужасала мысль о жестокости этой войны, где побивали и забирали в плен разрозненных, незащищающихся людей, но нынче он понял, в чем состояла прелесть этой войны. Когда они нынче утром <засели в лесу> крадучись въехали в лес и стали в кустах, пропуская мимо себя толпы французов, и когда казачий офицер <несколько раз шопотом> плачущим шопотом заговорил Денисову: – В[асилий] Федорович], велите. Ну, пожалуйста, только гикнем – всё заберем, – и когда Денисов сказал: – Ну, с богом! – и всё с криком поскакало вперед, он <понял> испытал чувство, подобное тому, которое он испытывал в Отрадном, ожидая зверя из острова. Он испытал то же, как и на охоте, всепоглощающее, бессмысленное желание: на охоте – взять зверя, здесь взять человека. И так же, как на охоте за зверем, чувство это было так сильно, что всякая мысль о личной опасности исчезала при этом и также исчезало всякое соображение о том, хорошо ли или дурно ловимому зверю. Так же, как и на охоте, чувство сострадания к зверю в особенности уничтожалось тем, что так трудно <и опасно> было поймать зверя, что все силы внимания были сосредоточены на одном достижении цели – и человек делает жестокие вещи, потому что ему некогда видеть их жестокости. Петя в этот день никого не рубил и не стрелял, но смутно видел, что нескольких человек убили, и, как всегда это бывает, не заметил этого, потому что в то время, как расправлялись с пленными, с двух сторон бежали, стреляя, французские солдаты и надо было как можно скорее, захватив повозки и пленных, уходить в лес. Но как случается на охоте, что вдруг при <виде детенышей> жалостном крике дичи или при виде детенышей вдруг возбуждается сострадание с удвоенной силой, так и случилось <теперь> это с Петей. Это случилось с ним нынче с маленьким барабанщиком. Когда Петя подскакал к казакам, барабанщика только что взяли и он жалостно кричал. Петя поговорил с ним, узнал, что его зовут Vincent Bosse, и сказал про него Денисову. Денисов, увидав мальчика, покачал головой и по привычке говорить по-французски, чтобы его не понимали, сказал: le pauvre garçon [бедный мальчик], и барабанщик, поняв это, заплакал. Теперь, во время разговоров старших, Петя, хотя и принимал в них участие, не переставал думать о барабанщике. Куда его дели? Дадут ли ему есть? Позвать ли его сюда? Спросить ли Денисова? Ежели бы он сам не сказал pauvre garçon, я бы не думал. Что, очень стыдно будет, ежели я спрошу Денисова? Можно ли его позвать сюда? Ну, что будет, то будет, спрошу. И Петя, вперед покраснев и внимательно изучая взгляд Денисова в то время, как говорил – не будет ли насмешки, – сказал, стараясь казаться равнодушным.
707Зачеркнуто: спросить Денисова
708Зач.: «Ежели бы он сам не пожалел его, я бы и не думал».
709Зач.: внимательно
710Зач.: барабанщик. Вы хотели… я думал
711Зач.: я думаю
712Зач.: Vincent Bosse, – он сказал.
713Зач. вставка в след. фразу копии, также зачеркнутую: Дай ему ба’анину, – и Пете показалось, что была насмешка в его тоне и во взгляд[ах] других
714Зачеркнуто: сам
715Зач.: радостно вскочив.
716Далее текст копии с многочисленными поправками Толстого.
717Зач.: русском кафтане
718Зач.: Но Денисов ласково улыбнулся ему. Далее зачеркнут текст исправленной копии: Молоденькому барабанщику не нужно было говорить о pauvre mère, его несложившееся, растущее тело, его без пушку на губе, но истощенное красивое лицо, нетвердый голос, его видимо напущенная солдатская ухватка, из-за которой еще резче выказывалась детская незаглушенная невинность, сами собою напоминали о матери, которая еще так недавно должна была носить и кормить его. Это чувствовали все, и не только Денисов и Петя, но и все офицеры и денщики и казак Лихачев, который поднес ему водки.
719Зач.: пил вод[ку]
720Зачеркнуто: Петя подтвердил ему то же по-французски, и барабанщик выпил, и опять глаза его уставились на Денисова.
721Далее автограф.
722Зач.: вдруг
723На полях заметка: <Ничего не пьет; лимонад; степенный вид. Разговор о пленных>.
724Зач.: Перегов[орим?]
725Так в рукописи.
726Зачеркнуто: слухи в штабе
727Зач.: на него смотрел и вписаны три след. слова.
728Зачеркнуто: мой друг
729[Послушайте, подите, вот вам.]
730Зач.: у тебя старик отец или мать мучается, умирает, ведь ты ее не добьешь же и вписано окончание фразы.
731Зач.: – Не знаю, – сказал он. – Так, на постели, не добью, а коли бы эта старушка от меня утекала, да угрожала бы мне, что она меня вздернет на осину – не знаю. Ведь что вздор говорить.
732Далее – исправленная копия.
733Зачеркнуто: <Шестипалый> Неверный
734Зач.: под Москвою
735Зач.: осведомляясь у мужиков и вписаны след. пять слов.
736Далее – автограф на полях, кончая словами: Денисов взял с собой Тишку Щербатого.
737На полях: Тихон уж охотится и чуть не убил Денисов[а], приняв его зa француза.
738Зач.: и показал
739Зач.: русские
740Следующий абзац – автограф на полях
741Исправлено из: здоровенный
742Зачеркнуто: посапывал
743Далее автограф, кончая: редко отставал от кавалерии.
744След. два абзаца – автограф.
745Зач.: Тихон был награжден <за свои заслуги> Денисовым, но оценить его заслуги в первое, тяжелое время, когда партия скрывалась по лесам и <нельзя было> никто не знал, что было можно и что нельзя <Одно, за что>
746Зач.: стоило отвернуться от него, чтобы Тихон приколол или пристрелил француза.
747Далее текст исправленной копии.
748Зачеркнуто: Долохов засмеялся.
749Далее автограф вместо текста зачеркнутой копии, кончая словами: проехали за цепь французов.
750Зач.: – Мальчонка-то взяли, – сказал он, – здорово, – сказал он барабанщику.
751Зачеркнуто: А кто ж его взял-то?
752Зач.: – Неужели убили другого?
753Зач.: лагерь
754Далее до конца варианта – автограф на отдельном листе.
755Зач.: как бы забавляясь его страхом
756Зач.: Командир был в другой деревне. Офицеры были у другого костра.
757Зач.: тот ужас,
758«Противное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь»,
759[«Прощайте, господа»,]
760Зачеркнуто: желтые
761Зап.: <были одними> и те минуты, когда Долохов, стоя в несколько театральной
762Зач.: <Чувство сострадания и мести, и чего-то непостижимого> <Когда в это утро <пленные взятые 300 человек французов <были заперты> по приказанию Долохова пропускали мимо его, пока он считал их> Петя испытывал странное чувство и сострадания, и мести, и сознания справедливости того, что происходило, когда в это утро с одной стороны улицы толпы наших пленных, окруженные солдатами и казаками, кормившими их и раздававшими им платье, все радостно и слезно лопотали что-то, а с другой стороны Далее автограф на полях зачеркнутой копии со знаком переноса и пометой рукой Толстого: В конце
763Далее конец автографа на отдельном листе. Сбоку помета рукой Толстого: В конец.
764Зачеркнуто: <опираясь> сидя на бревне у ворот и играя
765Зач.: и приговаривал: filez, filez
766Зач.: В числе освобожденных партией Денисова и Долохова пленных находился Пьер Безухий. – Filez, filez, – приговаривал Долохов.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru