Выбор – Лев Соловьев

Славянское фэнтези – совершенно не мой жанр. Именно поэтому я к нему и потянулась, чтобы максимально отвлечься от тревожной реальности. Конкретно эта книга приглянулась мне Джигурдой на обложке.Название «Выбор» полностью оправдывает себя. Персонажам чуть ли не на каждой странице приходится выбирать между чувством и долгом, заботой о семье или о государстве, выгодой и безопасностью. И персонажей этих в романе пруд пруди! Рекомендую в процессе чтения делать в блокноте пометки, кто кому кем доводится и кто из-за чего поссорился.Благодаря обилию интриг текст вышел захватывающим и чрезвычайно динамичным. Это динамика даже не книжного, а сериального толка, когда эпизоды быстро сменяются, оставляя зрителя/читателя в постоянном напряжении. Я-то, наивная, полагала, что повествование будет плавным и напевным… С пейзажными описаниями на две страницы… «Ой, люли-люли»…Была бы я автором, некоторые сюжетные линии я бы вообще убрала. Например, Идана с Настасьей. Это линия сочная, смачная, ядреная! Но такое ощущение, что ее выдернули из другого произведения и зачем-то воткнули в «Выбор». Она великолепна – но еще великолепнее смотрелась бы в какой-нибудь другой книге.Читая описания баталий, я жмурилась и отшатывалась от монитора, ожидая, что в лицо вот-вот полетят ошметки кишок, осколки костей, оторванные уши. Автор мастерски прорисовывает схватки, казни и прочие проявления жестокости. И здорово играет на этой теме. Некоторые брутальные сценки даны в трепетных деталях. Другие очерчены мягко, обтекаемо, чтобы лишний раз не травмировать читателя. На подходе к очередной драке невозможно заранее угадать, какой из этих двух типов нарратива будет активирован – и от этого становится вдвойне любопытнее.С сортирным юмором тоже все в порядке. Герои активно бухают, поскальзываются и рушатся в говно, вытирают это говно о других героев… Бурлит кровушка молодецкая, читатель счастливо гыгыкает, амбре свежего навоза так и бьет в ноздри.Что же касается женских персонажей… Вы смотрели сериал «Дом Дракона»? Оценили обилие сцен с роженицами? В «Выборе» родов тоже хватает, причем они массово смещены в финал книги. Будущие мамы одним махом теряют привычный уровень комфорта и положение в обществе, враждуют друг против друга вплоть до покушений и торжественно помирают в процессе деторождения или немногим позже.Есть ли в тексте сиськи? Еще как. Одна персонажиха почти полностью состоит из упруго скачущих сисек, интриганства и пузырьков со снадобьями разной степени деструктива. Другие дамы, менее примитивного душевно-интеллектуального устройства, деликатно лишены бросающейся в глаза анатомии. Даже наиболее откровенные сцены с их участием целомудренны – пуританский Инстаграм и тот бы банить не стал.За описания волшебства автора следует наградить сытным пирогом с мясом и большой бутылью самогона. На обложку романа Патрика Ротфусса «Имя ветра» вынесена удачная фраза рецензента: «Герои настоящие, а магия реальна». То же самое, слово в слово, я хотела бы сказать про «Выбор». Механизм действия любых чар в этом тексте красив и логичен. Нет путаницы, сумятицы, смущения перед сверхъестественным. Дар к ворожбе воспринимается как обычный талант человека – по аналогии, например, с аналитическим мышлением или пространственным воображением. Его встраивание в природу органично и не натужно.Жаль, что на некоторых пассажах автор жалеет красок. Например, сценка погони после кражи кошелька у еврея могла бы быть в разы более яркой. Но она вышла мало того что скомканной, так еще и нелогичной – кто же по собственной воле, настолько без сопротивления, сдается копам? То сопротивление, которое в кадре все-таки присутствует, выглядит фальшивым. Не в том смысле, что автор соврамши – а в том, что не ту ноту взял.Мотивацию Везнича я не понимаю вообще. Я не способна была предсказать ни единый его шаг, ни единое решение. Да, я понимаю, что он весь из себя экзальтированный и просветленный. Тем не менее, любой его выбор представляется мне рандомным.Яростного противостояния христианства и язычества я в тексте не увидела. И уже тем более не обнаружила заявлений о том, что одна из этих культурно-философских систем превосходит другую. Язычники пускают в ход колдовство для решения частных повседневных проблем. Христианство заявляет о себе в основном на уровне политики и околовластных интриг. На момент действия романа новая религия еще не настолько проникла в жизнь русского общества, чтобы простая деревенская девушка задавалась вопросом «Не покарает ли меня бог А, если я помолюсь богу В?». Никаких выводов автор читателю не навязывает.Я не историк, но нашла в тексте как минимум одну историческую неточность: кисель жидкий. А его, насколько я понимаю, до ХХ века готовили как студень и резали ножом.У чтения книг в электронном формате есть большой минус: пока доберешься до финиша, успеваешь начисто забыть про картинку на обложке. Я дочитала «Выбор», закрыла вкладку с романом и лишь через неделю опомнилась: «Ах да! Джигурда!». Вернулась к обложке и долго не могла понять, кто же на ней изображен. И в какой момент. И где.Три мои первые ассоциации с обложкой – нищета, исступление, эскапизм. В тексте всего этого крайне мало. Пейзажи богаты деталями и красками – там дремучие леса да княжьи терема, а не завалившиеся набекрень избушки. Судя по обложке, может сложиться впечатление, что текст будет изобиловать шаманской атрибутикой – звериными черепами, деревянными идолами… А на самом деле фокус совершенно не на этом. Короче, обманул меня Джигурда, послужил заманухой. Но я только рада, чтиво оказалось годным.Автор, не тяни с продолжением! Финал открыт. Читатель бьется на крючке. Колдун стоит в лесу с младенцем на руках напротив огромного дикого медведя и оппонента с выпущенными кишками.