Lesia Scotch
Говори мне
Turn the tables
Он уже было коснулся моих губ своими, как я отстранилась назад.
– Ты, видимо забыл, что такое любовь. Ты говоришь, что вот это наша любовь? Алекс, ты даже нормально сказать не можешь простое «я люблю тебя». Я уже молчу про твои действия.
Ветер резко пронёсся мимо нас, вздымая к небу мои угольные волосы. Как так вышло, что я влюбилась в парня, настолько похожего на меня? У нас у обоих чёрные-чёрные волосы и голубые глаза. У меня папины глаза, папины лучезарные глаза. Алексу же достался такой цвет от его бабушки, коренной норвежки. А идеальные черты лица он перенял у матери, местной бывшей модели.
Я почувствовала, как Алекс сжимает мою ладонь.
– Если я не говорю, это не значит, что я не люблю.
– В твоем случае, именно так и есть. Ты всегда говоришь всё, что думаешь… Когда говоришь.
Я разглядываю его губы, точнее, кольцо в губе. О, как я любила играться с ним – поддевать языком или захватывать меж зубов. Я вообще люблю дурачиться и заигрывать, люблю лёгкость во всём. Но, да, иногда умею усложнять.
– Я боюсь тебя потерять, поэтому веду себя, как полный кретин.
– Тебе не кажется это глупым? От твоих кретинских выходок я и могу уйти! – я запрокинула голову к небу. Какие красивые облака. Серое небо и белые воздушные облака. Я люблю наш город за погоду и леса, густые хвойные леса. Стокгольм – мой маленький рай на этой громадной планете.
Я затянулась ещё раз и выкинула сигарету в урну.
– Малышка, ты не поставишь на нас крест.
– Я хочу простить тебя за всё, честно, хочу.
– Прости, я кретин. Я это понимаю, но ты меня таким кретином и полюбила, разве нет?
Он прав. Уже в начале наших отношений он вёл себя, порой, неадекватно, но тогда я не видела в этом проблему. Я списывала это всё на его характер, мол, он такой, какой есть.
– Алекс, ты оставил меня ночью, одну, блин! Я думала, разрыдаюсь прям там, но благополучно доехала до дома и разрыдалась уже в постели, уткнувшись в подушку. Я не помню, как уснула. Хотела утром…
Не успела я договорить, как он выпалил:
– Погоди, ты была у него? Ты как-то быстро добралась до «Прайма», а живёшь ты не в двух кварталах отсюда, – он сделал паузу. – Я два года просил тебя не лезть в это.
Мне же нечего терять, верно? Я же папина дочка.
– Да, – кратко и доходчиво ответила я.
– Да?!
Он взял меня за рукав и повёл в сторону парка. Я не стала сопротивляться, потому что сейчас это ещё больше заведёт его. Господи, почему я не могу просто уйти? Я же призналась Мартину в любви! Я хочу дать нам шанс. Весомый такой, серьёзный шанс. Тупо, да? Вчера я представляла нас с Алексом у родителей на Рождество, а сегодня целую Мартина. Вот, что бывает, когда тебя не ценят. Когда ты просто существуешь в чьём-то мире непонятно для чего. Тогда подарком и отрадой становится кто-то другой.
Он резко остановился и повернулся. И посмотрел на меня, как тогда, когда я увидела его в первый раз. И взгляд его стал таким нежным.
– Алекс? – недоумённо спросила я.
– Я не могу тебя отпустить. Мои страхи всё портят, но я не могу тебя отпустить. Не потому, что тебя никто не достоин, кроме меня, а потому, что ты достойна только меня. Шесть лет, Эйко… Малышка, мы не зря столько прошли вместе, чтобы я вот так оставил это, а ты вот так упорхнула к этому мудаку.
Сегодня я бью рекорд по закатыванию глаз. И у меня это прекрасно получается. Даю себе «10 из 10».
Я выдохнула:
– Не говори о нём так.
– Но о нас так можно говорить?
Можно ли?
– Ты ведь видишь, что у нас не получается.
– Не получается, потому что ты этого не хочешь? Ты давно ждала момента, когда я в очередной раз психану, а ты спокойно пойдёшь плакаться ему в жилетку?
– А ты попробуй не психовать и мо…
Он резко заткнул меня поцелуем и прошептал мне в губы:
– Как сильно ты хочешь меня?
И Алекс просунул руки мне под толстовку. Под толстовку Мартина, которую я надела, когда мы собрались уже пойти к озеру.
Копать-хоронить.
What the heck
Я не знаю, как реагировать на это, и просто отвечаю ему поцелуем, закрывая глаза. Мне так нравится это кольцо в его губе. Эта слегка прохладная деталь наших поцелуев. Алекс обвивает меня руками под толстовкой и крепко прижимает к себе. Мимо проходит какая-то парочка, и я слышу, как девушка говорит: «Они прям тут начнут совокупляться, если им никто не скажет, что они стоят посреди улицы». И в этот момент я распахнула глаза.
Я замерла и прошептала:
– Я не могу так.
Он вытер губы тыльной стороной ладони и провёл рукой назад по своим волосам. Достал пачку сигарет.
– Пойдём ко мне, обсудим, почему ты не можешь, – чиркнул зажигалкой и прикурил.
– Я обещала Мие встретиться, а она освободится только к вечеру. Отец ей там что-то про коробки передач и карбюраторы вещает.
– Занятно. Может, она так и мою «Вольво» переберёт однажды, – он устремил свой взгляд в даль на парк. – Ладно. Можем на выходных съездить к моей сестре в пригород, развеяться. Ты любишь леса, прогуляемся там.
Шесть лет, подумала я.
Мы вместе шесть лет. Я люблю леса, Алекс. А люблю ли я тебя или просто боюсь войти в другую, неизведанную реку?
– Набери мне ближе к вечеру пятницы, – я поправила толстовку. Чёрт! Мне же надо вернуть её Мартину. Интересно, Сэм ещё там? Если да, то, очень надеюсь, что они там начертательной геометрией занимаются. Я совершенно зря переживаю, я же должна быть вне конкуренции, любить себя и бла-бла-бла. Так учат все эти гуру эзотерики, да?
Алекс обнял меня вокруг шеи одной рукой, а второй затянулся, затем выпустил дым в небо и чмокнул меня в лоб:
– Не делай поспешных выводов и не принимай никаких решений до окончания выходных. Ты увидишь, что я не такой уж и кретин. Не настолько кретин, насколько кажусь, – тихонько улыбнулся он и пошёл прочь. Я развернулась и, сделав всего лишь шаг, услышала его голос: – Скоро увидимся, моя Эйко.
Быстрым шагом я направилась в сторону общежития. Мне нужно как можно скорее вернуть толстовку, обнять Мартина и встретиться с Мией. Она должна выслушать всю эту фигню, произошедшую со мной за эти какие-то шестнадцать часов. Я достаю телефон и дрожащими пальцами (то ли от холода, то ли от моих нервишек) набираю сообщение Мие:
«Помпончик, сможешь меня забрать из кампуса? Потом объясню»
Прошло меньше минуты, и вот она звонит мне. Мия – не любитель переписываться.
– Погоди. Это история двухлетней давности? Или у моего отца тут, вместо обычных тачек, машина времени где-то запрятана, и она отправила меня в твой персональный ад? КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТАМ ДЕЛАЕШЬ? – чуть погодя, она продолжила уже тише: – Извини. Но какого чёрта ты там делаешь, Эйко?
– Мартин. И даже Алекс.
– Не беси меня своими недомолвками.
Обожаю Мию за её вспыльчивость и неумение вести спокойные диалоги. Её испанские и итальянские корни сыграли с ней злую шутку и сделали из неё мегеру. Она много ругается и возмущается, зато как искренне она это делает.
– Мия, меня саму всё это бесит. Но ты знаешь, как мне везёт на парней в моём окружении. В общем, я иду к Мартину…
– Нет! Стой, в смысле? Стой, стой, стой! – торопливо забормотала она, и по её голосу я уже слышу, что сейчас она начнёт меня отчитывать. – Никуда ты не идёшь, а прижимаешь свою задницу в кафе с булками и ждёшь меня, пока не натворила там невесть что.
– Я уже. Заберёшь меня через полчаса?
– Придётся сказать отцу, что у меня в окружении женщины-дуры и мне срочно надо спасти одну от погибели. Я наберу, как буду рядом. С тебя – максимально большой капучино с зефирками.
– Не пойму, как в такой мегере, как ты, уживается всё это вместе с зефирками.
Она хохотнула.
– Только зефирки делают меня добрее. Ну, и твои щёчки.
– Не начинай! – засмеялась я и дала отбой.
Пока мы вели разговор, я подошла ко входу в общежитие. Вдох-выдох, и я открываю дверь…
Love’s Child
Я захожу в холл и поднимаюсь на второй этаж. Прохожу мимо двух дверей и останавливаюсь у комнаты 29. В этот раз врываться у меня нет никакого желания, и я стучу. Переминаюсь с ноги на ногу и тереблю пальцами край рукава. «Лишь бы он был тут», – подумала я.
Мартин открывает дверь и смотрит на меня в упор.
– Ты быстрее, чем я думал, – он потёр бровь. – Как прошло?
– Я войду?
– Ты войдёшь и останешься со мной?
– У меня двадцать минут. Мия едет за мной. Я хотела вернуть толстовку, – с грустью в голосе произнесла я и заглянула ему за плечо. – Ты один?
Он вытянул руку и пригласил меня внутрь. Бесшумно закрыл дверь за моей спиной. Я прошла в его комнату и села на край кровати. На мои любимые серые простыни. Люблю серый цвет, он напоминает мне те осенние облака и глаза этого паренька, к которому я только что ворвалась.
Мартин встал напротив меня, опершись руками на белый икеевский стол:
– Так как прошло? Что он тебе наплёл на этот раз?
– Алекс пригласил меня на выходные к Стефи, в селение. Думает, что это поможет нам и нашей любви воскреснуть. А я просто хочу исчезнуть с этой планеты, чтобы не заниматься всей этой ерундой по разматыванию нашего проблематичного клубка.
– Ох, Эйко… – он запрокинул голову и прикрыл глаза. – Терпения у меня и вправду не занимать.
Я встала с кровати и сделала три шага к нему. Обняла и положила голову ему на грудь. Он такой высокий. Мой Мартин. Такой сильный и такой добродушный. Я не достойна его. Ни его любви, ни его заботы, ни его преданности.
Он не обнял меня в ответ. Так и стоит, упершись руками в стол. Мне так паршиво на душе, кто бы знал. Я уставилась взглядом в мятную дверь шкафа. Прикрыла глаза, и две капли скатились по моим щекам. «Поцелуй меня… обними меня…» – четыре слова по кругу бегали в моих мыслях.
Я распахнула глаза и подняла голову в надежде встретиться с ним взглядом.
– Ну, и как быть? – прошептал он, глядя в потолок, будто спрашивал не меня, а Господа Бога. Он шумно выдохнул и выпрямился.
Я всё так же смотрела в его глаза. Серые, любимые глаза. Мартин нагнулся ко мне, и я подумала, что он сейчас поцелует меня, но он прижался своим лбом к моему. И я обмякла. Это простое движение действует на меня магнетически. И так, молча, мы простояли пару минут, дыша в унисон, пока он снова не нарушил тишину:
– Как быть, мелкая?
Я молчала. Я подбирала слова.
– Я так тщательно выстраивала стены между нами. Между тобой и мной. А они рухнули. Два года я баррикадировала себя от тебя и посмотри, где я сейчас. Стою тут, в твоей комнате, – я сделала паузу, пытаясь разобраться в том, что я чувствую сейчас. – Я чертовски зла на всё.
Мартин чуть отошёл от стола, я сделала шаг назад, а он обвил меня вокруг шеи обеими руками. Положил свой подбородок мне на голову и сказал:
– Я тут вряд ли смогу помочь тебе сделать правильный шаг. Ты же знаешь, Эй, я попрошу тебя остаться и избавиться от всего, что тебя гнетёт. Но я сделаю это из своих эгоистических соображений, а это отстой. Хоть и говорят, что мужчины бесчувственные мерзавцы, я не хочу быть мерзавцем для тебя, – он сжал меня в своих объятиях и поцеловал в макушку. – Ты – «дитя любви», Эй. Твои родители были правы, дав тебе такое имя.
После этих слов я сдалась. Слёзы градом потекли из глаз, словно те грозовая туча. И моё тело сотрясло. Я вцепилась в Мартина, как в спасательный круг, будто я вот-вот утону.
– Эй, посмотри на меня, – произнёс он и поднял мой подбородок пальцем, позволяя нашим взглядам встретиться.
Я распахнула глаза… И впилась в его губы.
– Ты нужен мне, – это всё, что я смогла прошептать, целуя его с такой страстью, словно нас сейчас разъединят навсегда.
Он запустил пальцы в мои волосы и притянул меня к себе ещё сильнее. И целовал, целовал, целовал…
Retrograde
Он приподнял меня и усадил на стол. Снова запустил руки в мои волосы и простонал мне в губы:
– Такими темпами я точно тебя никуда не отпущу.
Что? О чём он? Я вопросительно посмотрела в его глаза.
– Телефон, мелкая. У тебя телефон вибрирует на кровати.
– О боже, Мия! Я забыла про неё! – я отскочила от Мартина и схватила телефон: – Помпончик, я уже бегу, я потеряла счёт времени, я каюсь, ты ещё не спалила там кафе, надеюсь? Буду благодарна тебе, если никто не пострадает, пока я тащу свою задницу.
Я быстро даю отбой, не давая ей возможности сказать мне пару ласковых слов.
– Второй раз за день ты просто сбегаешь. Сегодня ретроградный Меркурий в планете моего дня рождения? Или как там эта фигня называется?
Я подхожу к нему и тихонько улыбаюсь:
– Эта фигня называется моя жизнь. И снова добро пожаловать в неё! – обвиваю руками его шею, и, встав на цыпочки, целую его в щеку. Несколько секунд мы стояли вот так, и потом я отошла. – Я напишу тебе, как буду дома, если хочешь.
– Я тебя только что чуть на стол не уложил… Да, пожалуй, напиши мне. А лучше набери меня. Я хочу услышать твой голос прежде, чем отправлюсь в душ.
Я выпучила глаза и почувствовала, как запылали мои щёки.
– Я не мерзавец, но тот ещё похотливый тип, – и мы засмеялись в голос. – Иди, она и так тебя полчаса отчитывать будет. Будешь медлить – до завтра тебя ждёт гнев владычицы.
Я уже хохотала вовсю. Чуть ли не хрюкая, сказала:
– Дурила. Я напишу, – подмигнула и быстро пройдя мимо двери Сэм, вылетела в коридор.
Блин! Толстовка. Ладно, завтра верну. Завтра же всё в силе? Я обещала нам прогулку на озеро, но он не обмолвился про это ни словом, только попросил набрать.
Я быстро спустилась по лестнице и выбежала на улицу. Благо, до кафе я добегу за пять минут. Может, быстрее.
Подбежав на место спустя, надеюсь, пять минут, я открыла входную дверь. И увидела Мию за столом, за которым я сидела с Мартином. Моё сердце и так вот-вот выпрыгнет, так ещё эти недавние воспоминания всплывают в голове. Плюс этот поцелуй в его комнате. Господи! Я целовалась с двумя парнями сегодня, какое безумие! Что случилось с моей жизнью в очередной раз?
– Хорош там стоять, как вкопанная, и закажи мне капучино, Эй! – крикнула мне Мия. С манерами у неё туговато. Вся в отца пошла.
Я посмотрела на второй этаж, улыбнулась ей своей самой широкой улыбкой и направилась к стойке.
– Извините мою подругу, она без кофе – зверь! Поэтому я возьму самый большой капучино с зефирками для неё и такой же большой американо с молоком для себя, – на весёлой нотке я пропела бариста свой заказ. Развернулась к столику Мии и собралась уже было идти к ней, как вдруг услышала:
– С холодным молоком?
– Что, простите?
– Вам с холодным молоком, как вы брали недавно?
Ах, вон он о чём! Спасибо за ещё одно напоминание, греет душу, честное слово!
– Да, спасибо большое, – и пошла к подруге.
Она поднялась, чтобы обнять меня. И я стиснула её в охапку. Мия отодвинула меня от себя на расстояние своих вытянутых рук:
– От тебя пахнет мужским парфюмом, но Алекс презирает всю эту ерунду. Всё-таки, история двухлетней давности? – вопросительные карие глаза подруги сейчас сделают в моей голове дыру. Без применения холодного оружия. Она сама оружие.
Я выдохнула и прощебетала:
– Да, да, да, я была у Мартина, – я начала рукоплескать. – Я хотела поговорить с тобой днём, но ты у отца застряла, и я рванула к нему…
– Так, меня не приплетай! Но продолжай, милая, – улыбнулась она и села на стул, показывая мне, куда я должна пододвинуть свой стул, поближе к ней.
– Я пришла к нему, мы сходили выпить кофе. Кстати, мы за этим же столом сидели, – проговорила я, пока усаживалась рядом с ней.
Мия отпрянула назад от стола, и мы засмеялись в голос.
– Не смеши меня, история грустная, а ты хохочешь тут! – обиженно воскликнула я.
Официант поднесла нам наши напитки, и Мия начала закидывать зефирки ложкой в рот. Что не мешало ей продолжить:
– Очень грустная, судя по твоим глазам. Не обманывай меня, подруга, у тебя глаза влюблённые! Ты же знаешь, что папа хотел сделать из меня следователя. Ничто не ускользнет от меня, – и она подмигнула мне. – Так что было после кофе?
– После кофе был Алекс…
Мия открыла рот в изумлении, загружая в него последнюю зефиринку:
– Эйко, это не грустная история. Это безумная история. Что он сказал про то, что ты была с Мартином? Я думала, вы с Алексом снова поссорились посреди ночи, и что спустя сутки снова помиритесь. У вас обычно так это и происходит. Но зачем ты пошла к Мартину-то?
– Я устала, Мия. Устала, что у нас не получается нормально разговаривать, спокойно обсуждать всё. Он взрывается из-за всякой фигни. Я пошла к Мартину, потому что он… – сделала паузу. – Да ты сама знаешь зачем! Он – другой. С ним проще. С ним можно поговорить. И он не бесится из-за моих слов.
Подруга взяла мои ладошки и крепко сжала их. Посмотрела на меня своими любящими глазами:
– Эй, мне так жаль, что характер Алекса оставляет желать лучшего. Иди ко мне, – я положила голову ей на плечо, и она обняла меня. – Я всё ещё зла на тебя за ожидание.
– Я знаю, но ты перестанешь злиться, когда узнаешь, почему я опоздала! – хитрым взглядом я заглянула в её глаза.
Мия сузила их, пытаясь прочитать в моих глазах подсказку. И снова открыла рот в изумлении:
– У тебя был секс втроём?!
– Дура ты! – засмеялась я на всю кофейню.
– Ладно, шутка злая, но ты рассмеялась! – сказала подруга. Она поставила локти на стол, а подбородок положила на ладони и прошептала: – Ты целовалась с ним?
– Он целовал меня. Представь себе самый страстный поцелуй в какой-нибудь мелодраме. Вот так он целовал меня, – и я закрыла глаза, вспоминая нас в его комнате.
Pause
Я рассказала ей о том, что Алекс предложил съездить в выходные на остров.
Мия закатила свои шоколадные глаза и пропела:
– «Я ненавижу тебя, я люблю тебя, ненавижу, что хочу тебя»*… Да? – и толкнула меня тихонько плечом. – Эй, это безумие. Поговори с Алексом, скажи, что не хочешь к Стефи, и пусть катится ко всем чертям, в таком случае. Я неправа?
Я сделала последний глоток своего крепкого американо:
– Слушай, из вас троих – все правы. Может, съездим поедим где-нибудь? Я жуть, как хочу есть. Сегодня крайне напряжённый день, и я, кроме кофе, ничего так и не закинула в рот.
– Например, в Ericks Barficka? – Мия посмотрела на свою машину в окно, а затем на экран своего телефона, – время почти семь. По идее, мы успеваем.
– М-м-м, – задумчиво, я посмотрела за окно, – уж лучше в Miss Voon. Я с голоду помру прям на переднем сиденье твоей «старушки», пока мы доберёмся до «Эрикс» с этими пробками.
Мия бросила в меня скомканную салфетку:
– Назовешь её «старушкой» ещё раз и домой пойдёшь пешком, – усмехнулась подруга и добавила: – И подбери салфетку, негодяйка.
– Есть, мэм, – я подобрала салфетку по пути к барной стойке, чтобы оплатить наш заказ. Оставила этому парню и его помощнице на чай ровно половину стоимости заказа, как бы извиняясь за мини-концерт. – Спасибо за кофе, – я улыбнулась бариста и направилась к выходу.
Чёрт, как я так оставила свою пачку сигарет дома?
– Мия, у тебя в машине не остались, случайно, никакие пачки моих сигарет? – спросила я её, когда она прошла мимо меня к своему «ворону». Свою машину Мия называла исключительно так.
– Глянь в бардачке, – Мия открыла водительскую дверь и запрыгнула в салон. Изнутри распахнула пассажирскую со словами «я обычно туда скидываю твоё барахло».
– Ты сама любезность, помпончик, – открываю бардачок и вижу там две пачки Pall Mall и одну пачку Marlboro. Я взяла её в руку и вопросительно уставилась на подругу: – Ты завела ещё одну курящую подругу и забыла мне рассказать об этом? Чьи это пачки?
– Лучше не спрашивай.
Она сделала серьёзный вид и посмотрела в карту на телефоне:
– Так. До Стуреготан тут рукой подать. Доберёмся в два счёта.
– Тапку в пол, подруга, – я подмигнула ей, опустила стекло и закурила. Скорей бы уже поесть и вырубиться в своей постели.
* Gnash, Olivia O'brien – i hate u, i love u
Where I sleep
– Милая, может, уже пора вставать?
Я приоткрыла глаза и посмотрела в сторону двери. Мама, заглянув в проём, сияет своей прекрасной улыбкой.
– Доброе утро. Мам, а которой час? – я зарылась поглубже в подушку, накинув на голову одеяло.
– Почти полдень. Я приготовила завтрак на троих, но мы так и не дождались тебя. В отличие от омлета – он всё так же ждёт тебя, – мама вошла в комнату с чашкой чёрного кофе. – Я забыла вчера взять молоко в магазине, поэтому предлагаю только чёрный кофе. Кстати, Алекс заходил. Принёс тебе букет этих цветов, название которых я никак не могу запомнить.
– Ранункулюсы, мам.
– Kinpōge*.
– А?
– Лютик. Так проще, – она поставила чашку с кофе на столик у кровати, стянула одеяло с моей головы и чмокнула в висок. – По миру ходит одна легенда… Дочка одного купца, богатого, но жадного, очень хотела замуж. А отец отказался выдать её за любимого, парня доброго, но бедного. В приступе гнева девушка раскидала отцовские золотые монеты, они проросли и превратились в лютики… – и мама замолчала.
Я выглянула из-под одеяла:
– Ты меня удивляешь.
– Может, выкинуть их? – и она засмеялась.
А я засмеялась от того, что её смех очень заразителен. А ещё я услышала запах кофе и потянулась руками к чашке.
– Спасибо, мам. Прекрасное начало утра. С кофе, уроками японского и твоими легендами. Мне определённо повезло с отчим домом.
– Ты ещё не видела в каком смешном состоянии твой омлет, так что не делай поспешных выводов. Вставай, ты в постели уже четырнадцать часов. Твой бег плачет который день.
Я поставила кружку обратно на стол и потянулась:
– Да, так оно и есть, – я потёрла глаза. – Побегаю сегодня у озера.
– Поддерживаю, – и мама ушла из комнаты со словами «если что, я в саду».
Я уставила локти на колени и положила лицо в ладони. У меня такое состояние, будто вчера я выпила весь спектр алкогольных напитков от 4 градусов до 70. Но я не выпила ни капли. Видимо, меня так подкосило из-за напряжённого дня. Мы поужинали с Мией в «Мисс Вун», и она благополучно довезла меня до дома. Я тогда сразу пожелала родителям спокойной ночи и ушла к себе в комнату, разделась и завалилась в постель. И вот, мама будит меня в полдень. Надо сходить в душ и поесть, иначе питаться мне парацетамолом весь день, лёжа в кровати.
Я взяла телефон и направилась в ванную комнату. Смотрю в телефон и… Етить-колотить! Два сообщения от Мартина. Первое:
«Врунишка» 00:18
«Эйко, если ты не напишешь утром, я позвоню тебе на домашний» 7:46
Я захватила халат из ванной комнаты, прошла дальше по коридору в спальню родителей, раздвинула шторы и вышла на балкон, кутаясь в халат.
– Мам, мне кто-нибудь звонил? – крикнула я.
Мама подняла голову и шутливо ударила себя по лбу:
– Точно! Я с этими воинственными лютиками забыла сказать тебе, что звонил Мартин и спрашивал, всё ли с тобой в порядке. Это тот Мартин?
Я кивнула и посмотрела на горизонт. Мама продолжила:
– Давненько про него ничего не было слышно. Мне казалось, вы перестали общаться.
– Да, мам, перестали. Ладно, я в душ.
И направилась обратно в ванную комнату. Стянула с себя халат и бросила его на пол. Открыла сообщения Мартина и решила написать ему ответ. Что ему сказать? Я два раза писала и стирала набранное. С третьего раза отправила смс:
«Я вчера так вымоталась, что проснулась десять минут назад. Извини, что не набрала :)»
Не дожидаясь ответа, я положила телефон рядом с раковиной и залезла под горячий душ. Ну, это я преувеличила, насчёт горячего – первые секунд пять это был ледяной душ, но жизнь в частном доме – она такая. Ты регулярно ждёшь, когда вода нагреется. Но самый облом, когда в обеих ванных комнатах принимают душ. В таких случаях весь процесс ускоряется в два раза, дабы не остаться намыленным один на один с ледяным потоком.
Телефон тренькнул. Я вытянула руку из кабинки и взяла его, но очень неудачно. Чересчур неудачно, потому что мои мокрые пальцы не смогли удержать его, и он плашмя грохнулся на пол, на кафель. Я уставилась на него. Моё сердечко ёкнуло. Сколько-то там сотен долларов только что разбились. Я присела на корточки, быстренько вспомнила первую попавшуюся молитву и взяла телефон с пола.
Эти микроинфаркты нас, миллениалов, загонят в гроб быстрее, чем рак или чума.
Я посмотрела на телефон и увидела, что откололись все четыре края и пошла трещина через весь экран. Я тыкнула пальцем в него, и он разблокировался. О-о-о!
Спасибо, папуля, что наклеил защитное стекло на следующий день после моего радостного: «Мой парень подарил мне телефон на День Святого Валентина, а не букет из сотен роз, это же фантастика!». В противном случае, мне пришлось бы взять свою заначку на путешествие и потратить её на телефон, обругивая свою недальновидность, на чём свет стоял.
Открываю сообщения и читаю ответ Мартина:
«Я испугался с утра, что ты упилась в хлам с горя и не вернулась домой» 12:19
Я прыснула со смеху:
«Ты меня плохо знаешь :))»
Ответ пришел сразу:
«Познакомимся?» 12:20
Он вздумал флиртовать со мной после вчерашнего? Я быстро набираю:
«В 13:30 у озера. Haga Forum»
Я так и сидела на корточках в ожидании ответа. Но Мартин не отвечал.
Спустя минут пять я встала, вспомнив, что лимит моей тёплой воды почти исчерпан. Быстро ополаскиваюсь, вытираюсь полотенцем и запрыгиваю в халат. Умоюсь в раковине, что теперь делать.
Собравшись, я спустилась вниз со своим остывшим кофе и прошла в сад.
– Мам, докинешь меня до города?
– Сейчас?
– Очень надеюсь, что минут через двадцать. У тебя нет планов?
Мама сняла перчатки и направилась к садовому столику. Взяла с него белую чашку с чёрным кофе и сделала глоток:
– Свозить мою дочь до города – это уже план, – она улыбнулась. – Мне тогда лучше пойти собраться.
Она проходит мимо меня, а я обнимаю её за плечи, и вместе мы заходим обратно в дом.
– А я всё думала, в какого я такая чудесная. В тебя, мамуль, – я целую её в висок и с чашкой поднимаюсь наверх. Надо набрать Мартина.
* キンポウゲ (Kinpōge, японский) – лютик.