Леси Филеберт
Я случайно, господин инквизитор!, или Охота на Тени
Глава 1. В лифте не спорят
– Стой! Да стой же ты, идиот!
Раздраженно стукнула кулаком по дверцам лифта, захлопнувшегося прямо перед моим носом. Между прочим, стоящий там молодой инквизитор мог бы придержать лифт для меня! Я опаздывала на встречу с куратором. Только вчера меня приняли на практику в Генеральный Штаб и определили в новую учебную группу выпускников академии магии. А сегодня мне нужно встретиться с тем, кто введёт меня в курс дела.
Я не знала, кто он, этот мой куратор. У меня в договоре было подписано только «К. Мо́рис».
Наверняка какой-нибудь дряхлый дед, который ненавидит опоздавших. Вроде меня.
Я пнула дверцы лифта, проклиная всё и всех на свете. Начиная со своей медлительности и заканчивая черноволосым мужчиной в лифте, который не стал меня дожидаться. Зараза такая!
В здание Генерального Штаба иначе было не попасть. Только через специальный заколдованный лифт, пропускающий инквизиторов. А я уже опаздывала и дико нервничала.
Но дверцы неожиданно открылись передо мной, и я увидела все того же мужчину, который удерживал кнопку лифта. Он изящно изогнул бровь и расплылся в коварной улыбке.
– Зайдете, милейшая? Или с идиотами не ездите?
– Спасибо, – выдохнула я, скорее заскакивай в лифт, пока незнакомец не передумал. – И простите… Я очень нервничаю.
– Куда так торопитесь? – поинтересовался мужчина.
Я нервно вцепилась в свою сумочку, поправила выбившуюся прядь волос из прически и более осмысленно посмотрела на инквизитора в форменной фиолетовой мантии.
Это был высокий мужчина с короткими черными волосами с редкими белыми прядями и очень светлыми серыми глазами. Странный контраст только подчеркивал его острый профиль. Снисходительный взгляд цепкий, глубокий, будто бы заглядывающий в самую душу. Улыбка у него была чрезвычайно коварной. Игривой и в то же время – опасной. Такая улыбка сразу давала понять, что его обладателю дорожку лучше не перебегать. Проглотит, и не подавится.
– На первую встречу с куратором бегу.
– Первый день в инквизиции?
– Ага. Нас распределили только вчера, куратора своего ещё не видела. Но если опоздаю на встречу с ним, то и не увижу больше.
Мужчина прищурился и окинул меня с ног до головы странным оценивающим взглядом, который на миг задержался на верхней расстегнутой пуговице моей блузки. Стало как-то неуютно. Скорее бы лифт приехал на нужный этаж!
– А кто ваш куратор?
– Шмо́рисон какой-то, – отмахнулась я, на всякий случай застегивая блузку под горло.
Улыбка мужчины стала не только коварной, но и хищной. Хм, с чего бы?
– Вы что-нибудь знаете о нем? – спросила с опаской.
– Разумеется.
– Ой, а можете мне хоть немного о нем рассказать? Подготовить, так сказать, – я умоляюще сложила руки на груди. – Жутко нервничаю и не представляю, чего ожидать…
– Могу проводить вас к его кабинету. Вы ведь наверняка не знаете дорогу.
– О, вы так добры!..
Мы вышли из лифта и направились по пустому в этот час коридору. На этом этаже располагались только кабинеты руководителей, так что здесь было довольно тихо.
Поступь у мужчины была совершенно бесшумная, и мое цоканье каблуков звучало слишком громко.
– Этот куратор… Какой он? – спросила я, звонко цокая каблуками. – Строгий? Очень требовательный?
– Требовательный, конечно. Как и положено любому руководителю. Тем более – руководителю юных волшебников на стажировке.
– Ну тоже верно, – вздохнула я, поглядывая на часы. Вроде еще успевала по времени.
– А еще он очень опасный. И… довольно темпераментный, – глубоким голосом добавил мужчина. – И больше всего на свете обожает заманивать жертву в клетку, а потом исступленно пробовать ее на вкус.
– В каком смысле? – напряглась я.
– А вы как думаете, милейшая?
Я вспыхнула, подумав о совсем уж неприличных вещах.
– Ничего я не думаю. Но хорошо, что вы меня предупредили, – пробормотала я, подгоняемая мужчиной дальше по коридору. – Буду предельно осторожна.
– Да уж будьте, обязательно, – усмехнулся мужчина, распахивая передо мной дверь и любезно пропуская вперед.
Я думала, что мы переходим из коридора в холл, но мы оказались в небольшом светлом кабинете.
А дверь за мной захлопнулась с глухим щелчком дверного замка.
Я медленно обернулась. Честно говоря, в первый момент подумала, что незнакомец зачем-то запер меня одну в кабинете, но все оказалось куда хуже: незнакомец заперся вместе со мной.
И я бы с удовольствием выбежала прочь из кабинета, роняя сумочку и скидывая с себя туфли для придания себе ускорения, да вот беда: дверь тут же растворилась в стене, будто ее и не было вовсе. Заговоренная, видать, так, чтобы закрывалась и открывалась изнутри лишь по необходимости хозяина кабинета.
Кстати, насчет хозяина.
Мужчина закончил манипуляции с дверью и обернулся ко мне с ну очень лукавым прищуром. Все в нем так и кричало об опасности, и я нервно сглотнула. Появилась у меня смутная догадка, что за человек стоял передо мной… Может, я ошибаюсь?..
– А дверь вы зачем заперли? – спросила осторожно. – Что вы делаете?
– Запираю клетку за жертвой.
…нет, не ошибаюсь…
– З-зачем?
– Чтобы попробовать вас на вкус.
Я нервно облизнула губы, тут же приковав к себе взгляд мужчины этим жестом.
Так, ладно, я, конечно, дура, но не идиотка. Поняла уже, во что вляпалась, и что умудрилась облажаться. По полной.
– А вы, я так понимаю, и есть…
– Шморисон, – с гаденькой улыбочкой подсказал мужчина, медленно шагнув ко мне
– М-морис, – поправила я, вспомнив, наконец, строчку из своего договора. – Морис К… К…
Фамилию я его так и не знала. Почему не расспросила все раньше-то? Вчера надо было подготовиться как следует, а не тратить время на очередную перепалку с мамой. От скандалов толку нет, а вот знание фамилии своего куратора мне бы сейчас пригодилось, чтобы не сесть в лужу. Очередную. Хотя сколько этих луж я сегодня уже прошлепала?..
Ну как так можно было, а? Ну надо же было вести себя предельно осторожно! Я же тут пока никого не знаю, и язык нужно держать за зубами, взвешивать каждое слово. А не обзывать идиотом незнакомца, который, по печальному стечению обстоятельств, оказывается и есть мой куратор.
Боги… Мне даже в голову не пришло, что я могу столкнуться с куратором вот просто так, в лифте. Я опаздывала и была уверена, что куратор давно, с утра пораньше сидит в своем кабинете в ожидании новобранца в лице меня.
Да и вообще, представляла себе его совсем иначе. Каким-нибудь столетним мужиком с большим опытом схваток с нечистью.
А этот… Этот…
Он высокий, стройный, явно в отличной спортивной форме. И очень молодой, вряд ли намного старше меня. И вот он – руководящее звено в инквизиции? Да как так? Откуда ему было опыта набраться? Кто он вообще такой, и что в нем особенного?
К… К… Как же его там…
– Коварный? – подсказал мужчина. – Или может… Красивый? Классный?
– Или еще – кретин, – прошептала я одними губами.
Но по вздернутой брови куратора поняла, что он каким-то образом все равно меня услышал. Что у него за слух-то такой острый?! Не дракон же… Вроде…
Фло, девочка, включай свой мозг, а? Понимаю, что сложно, понимаю, что страшно до трясущихся коленок, но включай давай!
– Мы просто играем в слова на букву «к». Разве не так? – улыбнулась как можно более мило. – Вы меня извините, если я что-то не так поняла, господин инквизитор. Я случайно!
– Случайно, значит, – протянул инквизитор.
– Д… да.
Ну чего он надо мной издевается, а? Ну должен же видеть, что перед ним стоит насмерть перепуганная юная выпускница академии магии!
– Что ж, допустим. Есть что сказать мне, милейшая?
– Извините? – с надеждой предположила я. – Простите? Я больше так не буду?
– А что именно не будете, милейшая?
– Истерически долбиться в лифт и путаться в именах и фамилиях. И опаздывать, конечно. Я перенервничала и очень хотела произвести неизгладимое впечатление…
– О, вам это удалось в полной мере, – ядовито произнес Морис.
Господи, ну и интонация! Такой точно можно убивать врагов без холодного оружия. Одного холодного взгляда и голоса достаточно.
– Я могу идти, да? – вздохнула обречённо.
– А мы разве закончили?
– А разве нет?
Посмотрела на Мориса со смесью обречённости и надежды. Честно говоря, была уверена, что он сейчас просто вдоволь поиздевается надо мной и погонит прочь драной метлой. Во всяком случае, на его месте я бы именно так и сделала. Хоть у него тут и не было в кабинете никакой метлы, тем более драной. Ну ничего – наколдует или как-нибудь еще выкрутится.
– Мне кажется, мы только начали знакомиться. Да и не начали даже толком, хм? – каким-то особенным бархатным голосом произнес мужчина.
Он шагнул ко мне и внезапно оказался близко, слишком близко. Почти вплотную. Я вжалась в массивный дубовый стол, отчаянно вцепившись в свою сумочку, как в спасительную соломинку. Не знаю, отчего конкретно надо было спасаться, но что-то подсказывало – надо.
Дернулась отойти в сторону, но Морис склонился надо мной очень низко, опершись руками о столешницу по обеим сторонам от меня. Он был так близко, что я чувствовала на себе его горячее дыхание и могла разглядеть каждую ресничку. Я прогнулась назад, странно онемев и пытаясь отодвинуться, но дальше двигаться было попросту некуда, разве что ложиться на рабочий стол. Зрачки куратора сначала странно расширились, заполнив почти всю радужку, а потом вдруг стали вертикальными.
Ой, мамочки… Это я на кого нарвалась вообще?
Глава 2. С ароматом клубники
Пока я пыталась вспомнить, когда дышала в последний раз, Морис протянул каким-то очень глубоким, интимным, я бы сказала, голосом:
– От вас так сладко пахнет клубникой…
Он провёл носом в очень опасной близости от моей щеки, шумно вдыхая носом воздух.
Мою голову странно повело. Глазки как-то сами собой стали закрываться, а тело подозрительно радостно отозвалось на энергетику инквизитора. Господи, да от него такой аурой страсти несло за версту, что это ощущение буквально отравляло воздух вокруг.
Я задержала дыхание, когда Морис нагнулся еще ниже и… взял папку с документами со стола. Нарочито медленно отодвинулся от меня, не сводя насмешливого пристального взгляда. Потом обошел стол, спросил уже другим голосом:
– Так и будете стоять? Может, присядете?
«К вам на колени?» – чуть не спросила я.
Мысленно дала себе затрещину и мотнула головой, прогоняя странный морок. В полукоматозном состоянии отлепила себя от столешницы.
– Не стоит так трястись. Вы, конечно, изумительно пахнете клубникой, но есть я вас не буду. Пока что.
Если он хотел меня это фразой успокоить, то у него получилось все в точности наоборот. Будь ты проклят, клубничный гель для душа из натуральных ингредиентов!!
Это что сейчас было вообще?
Левый глаз нервно дернулся, и я снова сглотнула, наблюдая за плавными движениями Мориса. Он царственно опустился в тяжелое кресло, облокотился о стол, скрестив руки перед собой и уставившись на меня со смесью очень странных эмоций во взгляде.
– Так вы пришли знакомиться с вашим куратором, значит? Флориане́тта Габруа́, верно?
– Д-да.
Вот он, в отличие от меня, в именах и фамилиях не путается.
– Что ж, тогда нам следует перейти к непосредственно к теме нашей встречи. Познакомиться поближе. Ввести в вас… то есть ввести вас в курс дел.
Я уселась на самом краешке кресла с идеально ровной спиной. Радуясь тому, что моя длинная юбка скрывает трясущиеся колени.
– В таком случае… с чего мы начнем? – спросила почти нормальным голосом.
– С самого главного.
– Можно конкретнее, господин инквизитор?
– Можно, – Морис улыбнулся совсем уж нехорошо и произнес коротко:
– Раздевайся.
Я мёртвой хваткой вцепилась в свою блузку, опасаясь, что ее начнут снимать с меня прямо тут.
– Что, простите?..
– Раздевайся, говорю. Пальто свое вон там вешай, – указал Морис на вешалку. – Не терплю, когда в моем кабинете сидят в верхней одежде.
Ах, ну да, конечно. Пальто. Просто пальто. Просто повесить. Умеет переворачивать все в свою сторону, зараза. Если бы не насмешливый взгляд, я бы так и решила, что это просто у меня возникли проблемы с восприятием человеческой речи.
Но нет, со мной просто откровенно играли. Интересно, это у него в принципе такая манера общения, или я сейчас просто огребаю за «идиота» и «Шморисона»? Если второе, то ещё как-нибудь переживу. А если первое, то дело – дрянь. У меня и так колени трясутся… Причем я даже не могу понять, от чего больше – от страха или от будоражащего кровь голоса?
У Мориса была такая удивительная манера разговора, которая вроде бы и давила на собеседника психологически, но одновременно с этим – заставляла тянуться к своему «мучителю». Или это только мне так «повезло»?..
Пальто висело на вешалке, а я вновь умостилась на краешек кресла, стараясь держаться ровно и достойно. Если уж и падать в грязь лицом, то выглядеть надо при этом эффектно, я считаю.
– Какая у вас специализация, мисс Габруа?
– Некромантия.
Морис скептично усмехнулся и окинул меня презрительным взглядом.
– Ну и зачем мне нужен некромант в моей группе стажеров? Чем вы можете быть мне полезной? Я некромантами не занимаюсь. Не мой профиль.
Голос ироничный, ядовитый.
– Не могу знать, господин инквизитор. Полагаю, вам известно, что в тот или иной отдел направляет инквизиционная комиссия, от моего желания тут ничего не зависит, – ответила сухо, начиная раздражаться.
Я говорила правду. Я не выбирала отдел, комиссия сама, исходя из моих способностей, направляла туда, куда считала нужным. И если меня направили к этому Шморисону, то явно не просто так, верно? В любом случае, при зачислении я даже не могла никак повлиять на выбор группы стажёров.
– Да… От вашего желания тут действительно ничего не зависит, – задумчиво произнес Морис. – Зато от моего желания очень сильно зависит, захочу ли я вами заниматься… И насколько сильно захочу… И чем именно…
Он вдруг резко встряхнул головой и глянул на меня как-то зло. Голос его тоже переменился: стал холодным, жестким.
– Почему меня к тебе так тянет? – спросил он прямо, ни с того ни с сего перейдя на «ты».
Мои брови невольно поползли вверх. Я вот что должна на это ответить?
– Э… простите?..
– Невыносимо просто… Ненормально. Неестественно.
Я вздрогнула от неожиданности, когда Морис каким-то очень быстрым, плавным движением вскочил со своего места и через секунду навис надо мной, опершись руками о подлокотники кресла. В это самое кресло я вжалась спиной, тараща глаза на инквизитора и чувствуя, как стремительно пересыхает в горле.
Что-то у меня какое-то странное утро в первый день в Генеральном Штабе получается. Я, конечно, шла сюда с ожиданием бесконечного адреналина и увлекательных проблем, но я имела в виду другое!.. Говорила мне мама тщательнее формулировать свои желания…
– Чем от тебя пахнет? – спросил Морис, опасно нависнув надо мной.
– К-клубникой, – ответила, заикаясь. – Вы же сами заметили, что…
– Да дилмон с ней, с этой клубникой! – рыкнул Морис. – От тебя… от вас, дилмон вас разбери, исходит очень тонкий запах, буквально сводящий меня с ума. Что это?
– Может быть, вас настолько сильно вдохновляет клубника? – робко предположила я, судорожно соображая, что от меня хотят, и как мне сбежать. – Я, честное слово, обещаю, что сегодня же выкину этот гель для душа…
– Что вы сегодня ели? – оборвал меня Морис. – Пили? Отвечать! – гаркнул он так, что я аж подпрыгнула на месте.
– Чай? Обычный черный чай, честное слово! Тосты с авокадо и красной рыбой… Салат с рукколой и помидорами…
– Это все не то, – грубо отмел Морис, зло сверкая глазами.
Он склонился надо мной очень низко, принюхиваясь, как хищник. Сейчас он чрезвычайно напоминал черного кота, поймавшего маленькую мышку, которую уже изрядно трясло от нервов.
Его кончик носа оказался в опасной близости от моей шеи. А меня буквально придавило к месту мощной энергетикой, исходящей от мужчины.
– Фиалковый запах, – странным голосом выдавил из себя Морис. – Что это?
Я открыла рот, чтобы ответить, мол, понятия не имею, о чем, речь, но тут же захлопнула его, наконец, сообразив, о каком запахе меня допрашивают. И догадываясь, чем мне грозит честный ответ.
Смущенно потупилась и произнесла негромко:
– Да, кое-что действительно я использовала утром… одно зелье. Намешала его вчера сама… Но оно безобидное, честное слово, его многие используют!..
– Какое зелье?
– Сыворотка Фе́лкуса. Ну что вы на меня так смотрите? Я правда очень переживала, как меня встретят в рядах Генерального Штаба! Хотела всем понравиться! А эта сыворотка просто, ну… располагает ко мне окружающих. Совсем немного! Просто слегка влияет на настроение. Я сварила маленькую порцию, и…
– Флакон. Где? – раздельно прорычал Морис.
– В м-моей сумочке.
Морис протянул вперед ладонь, жестом дав понять, чтобы я достала ему этот флакон. Глаз он с меня при этом не сводил и продолжал нависать коршуном, поэтому я не сразу нащупала на дне сумочки флакон.
– Что вы там возитесь?
– Я нервничаю, между прочим!
Проклятье, да где этот флакон?! Надо навести порядок в сумочке, сегодня же, пока в ней не открылось третье измерение…
– Н-да? С чего бы?
– С вас!
– С меня надо не нервничать, мною надо восхищаться. Да что вы там возитесь, в самом деле?!
Морис раздражённо вырвал сумочку из моих рук и просто перевернул вверх дном, вытряхнув все содержимое мне на колени.
Из сумочки высыпались заколки для волос, расческа, ведомость о зачислении в Генеральный Штаб, клубничные леденцы, ручка, карандаши, тени для век, салфетки, тональник, маленький стеклянный флакончик с треклятой сывороткой, тушь для ресниц, футляр от очков, две золотые пуговицы, ягодная жевательная резинка, крем для рук, розовый лак для ногтей, розовая помада, бальзам для губ и несколько квадратиков в блестящей упаковке с изображением кролика с клубничкой в лапках.
На последние «квадратики» мы с инквизитором уставились с одинаковым интересом.
– А вы тоже любите клубничку, я смотрю, – задумчиво протянул Морис. – Во всех, хм… смыслах.
– Это… не мое. Оно случайно тут оказалось, – произнесла я, понимая, насколько это тупо звучит и как идиотски выглядит со стороны.
Мама, блин!! Я, конечно, понимаю ее желание заботиться обо мне, но не до такой же степени!! Всему есть свои пределы, и это – явный перебор!..
Причем я ведь отпихивала это ее подношение, крутя у виска, мол, зачем это мне, юной невинной деве? На что мама пожала плечами и серьезно так говорила: «Ну мало ли, как у тебя день сложится!.. Инквизиция, как-никак, оплот сильных мужчин…»
И, видимо, втихаря все равно впихнула мне «кроликов» в сумочку, пока я отвернулась. Да еще в таком количестве, будто в этом и заключается моя стажировка.
Как она себе это представляет?! Что я войду в «оплот сильных мужчин » и с порога начну перебирать варианты?! Я сюда работать пришла, вообще-то!!
Хотя…
Я перевела нервный взгляд на Мориса, чьи губы подрагивали в улыбке.
– Не ваше, говорите?
– Н-нет.
– А как у вас в сумочке оказалось?
– Мистика? – предположила с дурной улыбкой. – Вы можете даже конфисковать, если желаете. Мне, честное слово, не нужно.
– Да уж оставьте себе. Вдруг пригодится, – усмехнулся Морис.
И облизнулся, не сводя с меня своих странных серых глаз, зрачок которых снова стал вертикальным.
А я судорожно вздохнула и принялась складывать обратно ненужное сейчас содержимое сумочки. На блестящих квадратиках рука дрогнула, так как первым порывом было выкинуть это в ближайшую урну. Но потом я подумала, что это так себе идея в кабинете своего куратора, так что пришлось тоже запихивать в сумочку.
Да и, в самом деле, кто знает… вдруг пригодится…
Мои очки скособочились от моих нервных дёрганий, и Морис изящным таким жестом поправил дужку очков. Все так же не отрывая от меня взгляда, открыл одной рукой флакончик и осторожно принюхался. Скривился и швырнул закрытый флакон обратно мне в сумку.
– Да, это оно. Пропорции? – отрывисто спросил Морис. – Какие ингредиенты и в каких пропорциях вы использовали?
Я перечислила ингредиенты, и Морис задумчиво склонил голову набок.
– Сок листьев лесной фиалки. Сколько капель добавила?
– Так пять же, – пожала я плечами. – Как и положено по инструкц…
Я недоговорила, столкнувшись с совершенно взбешенным взглядом инквизитора.
Глава 3. О хобби и кошечках
«Интересно, сколько мне осталось жить?» – меланхолично подумала я, заискивающе улыбнувшись свирепому куратору.
И заодно вспомнив, что по инструкции как раз строго-настрого было написано, что больше трех капель добавлять в сыворотку нельзя во избежание побочных эффектов. Но мне в этот момент позвонили по связному медальону, я отвлеклась и… в общем, чисто теоретически могла добавить больше трех капель, да.
Правда, я понятия не имела, какие там могли быть побочные эффекты. Не читала об этом, уверенная, что в любом случае все сделала правильно. Я с закрытыми глазами сварю любое восстанавливающее и заживляющее зелье, а вот шаг в сторону от целительских рецептов оказался роковым.
Ну что сказать… Упс! Ошибочка вышла. Что же я там в итоге намешала?..
Взгляд Мориса не предвещал мне ничего, кроме скорой расправы.
– Пять капель, – прошипел он яростно. – Знаешь, каким эффектом обладает эта сыворотка, если в нее добавить больше трех капель?
– Нехорошим? – предположила я.
– Подумать только, какая удивительная умная выпускница попала ко мне на стажировку, – елейным голосочком пропел Морис.
В этот момент у него на руке засветился и запиликал браслет – связной артефакт на левой руке, и послышался прохладный женский голос:
– Мистер Кла́рксон, к вам Кейдж Сивро́нский прибыл.
Ага, значит «К. Морис» – это у нас Кла́рксон Мо́рис. Запомни, Фло, и будь любезна не забывать, как зовут твоего куратора.
– Я занят! – гаркнул Морис.
– Но мистер Кларксон…
– Я сказал, что занят! У меня новый стажер. Пусть Кейдж подойдет через… час, – и глянул на меня так нехорошо, что я снова сглотнула.
Что он тут со мной час будет делать, а?
– Но это срочно и касается нашего расследования! – настойчиво вещала женщина. – Утром обнаружили новую жертву среди инквизиторов, мистер Кларксон!
Морис нахмурился.
– Жив?
– Очередной летальный исход, мистер Кларксон.
– Симптомы?
– Как и во все прошлые разы – никаких. Мгновенная смерть на ровном месте, никаких улик, ни малейших повреждений.
Морис неразборчиво выругался.
– Ладно, пусть идет. Я могу уделить ему максимум десять минут, так ему и передайте.
Связной браслет перестал мигать синей лампочкой и затих. А я замерла в ожидании продолжения экзекуции.
– Так на чем мы остановились? – вновь обратил на меня взор Морис.
– На побочных эффектах от пяти капель, господин инквизитор, – пискнула я.
– Да… Так вот… Знаешь, что делают эти дивные капельки, если рассчитать их неверно?
– Что-то нехорошее, как мы уже выяснили.
– Жаль, что выяснили только сейчас, а не до того, как вы принялись варить это зелье, – прошипел Морис. – Сыворотка Фелкуса, приготовленная с передозировкой сока лесной фиалки, не просто располагает к себе окружающих. Она вызывает в них… Слишком яркие эмоции. Слишком сильное желание тактильного контакта, – говорил он глубоким голосом, коснувшись тыльной стороной ладони моей щеки. – Подобно яду, отравляет мысли, заставляет думать в одном направлении, – продолжал говорить, ведя ладонью ниже. – Невыносимо хотеть как минимум прикоснуться к человеку. А лучше…
Его длинные пальцы прочертили восьмерку на моей шее и замерли где-то в районе ключиц.
Я не знаю, кто там из нас переборщил с сывороткой Фелкуса, но лично у меня было ощущение, что этой сывороткой с ног до головы был обмазан сам Морис. У него была какая-то невыносимо мощная энергетика, которая припечатывала меня к спинке кресла и одновременно заставляла тянуться к этой треклятой руке, которая, я уверена, может чертить восьмерки не только на шее. И не только восьмерки. И не только чертить. И не…
Да боги, о чем я думаю вообще?!
Его взгляд светло-серых глаз с вертикальным зрачком гипнотизировал и лишал меня воли начисто. Это магия какая-то, или что?..
Морис шумно выдохнул через нос, указал на дверь слева, которую я раньше не замечала, и, не сводя с меня глаз, произнес тихим бархатным голосом:
– За этой дверью – моя спальня. Идите туда немедленно.
Теперь у меня нервно дернулся правый глаз.
– З-зачем?..
– Ну как это – зачем? – притворно возмутился Морис. – Вы сварили своего рода отменный афродизиак, мисс Габруа. Такой забористый, что даже меня проняло, больно сильный вы концентрат намешали, хотя меня такие вещи обычно не берут. Поздравляю вас с этим бесспорным достижением. И требую разобраться с этим немедленно. Поэтому идите-ка вы в мою спальню. Сейчас же.
Мои глаза задергались уже поочередно. Я вцепилась в подлокотники кресла, готовая в случае чего отбиваться каблуками.
– Не пойду я в вашу спальню! Не буду я с вами спать!!
– Да я и не…
Морис устало потер переносицу.
– Да почему с вами так сложно, – тяжко вздохнул он.
С моих уст слетел нервный смешок. Это со мной-то сложно?..
– Там найдете ванную комнату. Разберётесь, где. Примите душ, мисс Габруа. Вам нужно смыть с себя эту сыворотку, как следует. С волос в том числе, их мойте особенно тщательно, потому что на волосах запах задерживается дольше.
Слышите грохот? Это с моего сердца упала пара булыжников от облегчения.
И еще парочка – от разочарования, чего уж от себя утаивать.
– Я, пожалуй, дойду до своей новой спальни, мне выделили комнату в общежитии Генерального Штаба. И уже там…
– Вы примете душ здесь, – отрезал Морис. – Сейчас. Немедленно. Еще не хватало, чтобы вы ходили по Генеральному Штабу и сводили всех с ума своими ароматами! Повезло, что вы наткнулись только на меня.
Повезло?! Ну как сказать… Что-то я сомневалась в своем везении.
– В душ. Немедленно, – повторил Морис и шарахнулся от меня, как от прокажённой.
Рывком открыл окно, вдыхая свежий воздух полной грудью, и оперся о подоконник, прикрыв глаза. На секунду позволила себе задержаться на пороге кабинета и полюбоваться точеным профилем куратора. Считаю преступлением ставить на руководящие должности таких мужчин. Потому что глядя на эти красивые, правильные черты лица, думаешь только о том, что эти скулы хочется потрогать пальцами. А эти чувственные губы наверняка умеют сводить с ума одним лишь лёгким касанием.
Кошмар, Флора!! Ты и часа в Генеральном Штабе не провела, а уже вляпалась дилмон знает во что и смотришь на своего куратора с лёгким налетом обожания – это что вообще такое?!
Это ненормально, деточка. Марш в душ и смывай с себя не только идиотскую сыворотку, но и всю дурь.
Захлопнула за собой дверь слишком громко, пожалуй. Ай, плевать! Хуже обо мне уже все равно не подумают.
Я шагнула внутрь комнаты, оглядываясь в поисках душевой, но, оглядевшись, шагнула назад и спиной уперлась в дверь. Глаза мои были расширены от ужаса при виде того, что я перед собой увидела, и губы сами шепнули испуганно:
– Мамочки!..
Про себя я подумала более витиевато. Самой цензурной мыслью у меня было визгливое «вашу ж мать!!».
Мне показалось, или я услышала за дверью тихий смех куратора?..
Который прекрасно догадывался, какое впечатление произведет на меня его чудесная комнатка, и теперь откровенно наслаждался моим замешательством.
Спросите – что такого особенного может быть в комнате, обычной комнате инквизитора? Да я вот тоже думала, что ничего особенного. Ожидала… Ну не знаю, чего я ожидала. Одного из двух: либо аскетизма и минимального количества мебели, либо, напротив, пафосного дорогого интерьера. С золотыми канделябрами, например, с мягкими коврами, резной мебелью, богато украшенным камином с изящной лепниной.
Любителей роскоши можно понять: всё-таки инквизиторы из руководящего состава зачастую ночуют прямо в Генеральном Штабе, лишь на выходных позволяя себе вернуться домой.
Инквизиторы, они ж такие: им либо все равно, куда падать спать от усталости, либо они хотят наполняться силами в красоте и домашнем уюте. Сидеть, скажем, по вечерам у потрескивающего поленьями камина, развалившись в мягком уютном кресле, попивать горячий чай и с томным выражением лица глядеть в окошко. М-м-м, красота.
Но реальность превзошла все мои ожидания и повергла в глубокий, нет – глубочайший шок.
Потому что сидеть в кресле у камина, любуясь пейзажем за окном, Морис точно не любил. Кресла тут вообще не было. Как и камина. Да и окна были закрыты черными ставнями.
Красотой, аскетизмом и тем более домашним уютом тут и не пахло. Зато пахло сладковатыми благовониями, а вся спальня была оформлена исключительно в черно-красных цветах. Красные стены, зеркальный потолок, черная мебель и, самое главное, – ее величество гигантская кровать с кованой спинкой и черными шелковыми простынями. С каждого прикроватного столбика на цепочках свисали мягкие кожаные наручники, а у изголовья кровати на тумбочке лежала… Господи… плетка, что ли?
Я жалобно заскулила.
– Вам нужна помощь, мисс Габруа? – послышался насмешливый голос Мориса за дверью, в которую я все еще вжималась.
– НЕТ!! – пожалуй, чрезмерно громко воскликнула я, дрожащими руками проверяя, тщательно ли закрыла дверь на замок изнутри.
Не нужна мне ваша помощь, господин инквизитор. Мне после сегодняшнего дня нужна будет только помощь психолога. И то, не уверена, что он справится.
Ладно, Фло, спокойно. Каждый имеет право на свои, эмн, хобби. Ты вот сама, например, любишь по выходным выискивать бездомных кошечек, кормить их, играть с ними. А Морис, ну… тоже любит играть с кошечками, в принципе.
Мало ли у кого какие причуды! Они тебя не касаются, между прочим. Ни они, ни личная жизнь и личная придурь твоего куратора в целом. Может, он вообще нарочно так комнату оформил, чтобы периодически издеваться над такими идиотками, как ты. Так что возьми себя в руки и дойди до ванной комнаты. Сыворотку тебе правда надо смыть, потому что ты с ней в самом деле намудрила.
Медленно вдохнув и выдохнув, я собралась и огляделась в поисках двери в ванную комнату. Уж ванная-то должна быть самой обычной!
Дернула на себя дверную ручку и надолго зависла, уставившись на собственное отражение. Отражения, если быть точным. Многочисленные. Потому что ванная комната представляла собой одну большую душевую от пола до потолка с зеркальными стенами, к одной из которых на разной высоте были приделаны металлические поручни для… чего?
Я тихонько застонала и натурально схватилась за голову.
Что-то я не уверена, что хочу принимать у куратора душ…
Уважаемая приемная инквизиционная комиссия! Вы меня к кому вообще определили в учебную группу, а?
