Леси Филеберт
Вам слово, Наставник! или Грани воспоминаний
Глава 1. Академия кутежа
– Что ты делаешь? Ну вот что ты делаешь?
– Как – что? – не поняла Белла, замерев в нелепой позе с бокалом в руках. – Бокалы украшаю… А что не так?
– Ну кто так украшает, я тебя спрашиваю? Края надо сначала в лимонный сок окунуть! В лимо-о-онный, а не в обычную воду! И только потом – в сахар!
Ильфорте забрал у Белладонны коктейльный бокал на высокой ножке, быстро провел лимонной долькой по краям бокала и окунул его в миску с сахаром.
Белла прыснула от смеха.
– А какая разница-то? Выглядит одинаково.
– Молоде-е-ежь, – с картинным вздохом закатил глаза Ильфорте, беря в руки следующий бокал. – Всему вас надо учить! Так вкуснее же.
– И откуда только у вас взялись такие глубокие познания на гулятельном поприще? – со смехом спросила Белла. – Вы же Наста-а-авник! Вам вроде как не поло-о-ожено по статусу-то! А?
– Наставник, – серьезно кивнул Ильфорте. – Я сегодня Наставник академии кутежа. И нынче у нас с тобой практическая работа по приготовлению коктейлей для празднования моего Дня рождения. Так что ты уж старайся как следует, чтобы практику закрепить и зачет заслужить.
Он рассмеялся, Белла тоже вторила его смеху.
– Так точно, Наставник! Рада стараться!
Они вдвоем возились на кухне большого особняка, пока другие участники мероприятия накрывали на стол в саду. Белла была голубоглазой девушкой с пышной копной светлых волос, одетая в легкое летнее платье вишневого цвета, с короткими рукавами. Белладонна сегодня была главной на кухне, где заправляла всем действом по подготовке праздничных блюд.
– Не устаю повторять, что ты изумительно готовишь, – довольно протянул Ильфорте, цапнув одну тарталетку со стола.
Он отправил ее в рот и аж зажмурился от удовольствия.
– М-м-м, божественно вкусно!..
Ильфорте Брандт – Наставник академии Армариллис, а еще он состоял в Верховном Совете Инквизиции Генерального Штаба в Форланде. Про таких говорят – "важная шишка", ага. Могущественный верховный маг, и про него часто ворчали, что он "хитрый всезнающий лис", от которого невозможно что-то утаить. У Ильфорте – узкое лицо, теплые серые глаза, вечная усмешка на губах. Длинные белые волосы красиво спадали на плечи, на которые была небрежно накинута темно-синяя мантия с таким же темно-синим шелковым шарфом, повязанным вокруг шеи. Белая рубашка и такие же белые брюки и даже ботинки белые с острыми носами. Ильфорте вообще всегда отдавал предпочтение всему белому.
В окно кухни можно было увидеть, как гости со смехом раскладывают блюда на большом круглом столе, стоящем на зелёной лужайке перед домом. Кто-то развешивал заклинаниями фонарики над столом, кто-то наколдовал порхающих «бабочек», витающих вокруг лужайки. За этими самыми бабочками тут же стала гоняться довольная детвора, которую с трудом увели в сторону.
– Нет-нет, дети – на задний двор! – командовала Эльза, подгоняя малышню.
Эльза, хозяйка особняка, который сегодня был выбран в качестве площадки для праздника, была эффектной женщиной с золотистыми волнистыми волосами. Платье на ней было под цвет глаз – такое же очень яркое голубое, с черным кожаным корсетом.
– Но ма-а-ам! – одинаково канючили два белобрысых маленьких мальчика, как две капли воды похожие друг на друга. – Бабочек! Хотим бабочек!!
Мальчишки цеплялись за длинную юбку своей мамы и смотрели на нее чуть ли не глазами, полными слез. Один мальчик даже выдавил из себя одинокую скупую слезу и нижнюю губку обиженно оттопырил, пуская в ход страшное психологическое оружие. Второй мальчишка слезу пустить не смог, но подвывал очень уж жалостливо.
Эльза тяжело вздохнула и протяжно дунула на ладонь, с которой слетело несколько наколдованных синих бабочек. Бабочки полетели вперед, оставляя за собой шлейф синих искр, и два белобрысых мальчика, хохоча и хлопая в ладоши, побежали вперед ловить улетающую красоту, которая как раз и уводила детей на задний двор.
Здесь и сегодня собрались только самые близкие для Ильфорте люди. Но так как количество этих близких людей за последние годы стремительно выросло, то компания получилась довольно большой и шумной.
Рядом с именинником сидел его лучший друг Заэль – невысокий голубоглазый мужчина с длинными волосами, такими светлыми, что они были почти белого, как снег, цвета. Волосы заплетены в тугую косу, такую длинную, что ее кончик болтался у самой травы.
– Слышь, дружище, – лениво протянул Заэль, подперев кулаком щеку и с хитрым прищуром глядя на Ильфорте, когда основные блюда были проглочены, а десерт еще был только впереди. – А тебе сколько годков-то стукнуло?
Он сыто улыбался, разомлев после вкусного ужина, и задумчиво покручивая в руках бокал с коктейлем, украшенный клубникой.
– А чтоб я помнил, – отмахнулся Ильфорте, расслабленно откинувшись на спинку плетеного кресла. – После двухсот лет сбился со счета и перестал придавать этому значение. Но ты не думай, я еще не старый трухлявый пень. Мне еще и тысячи лет не исполнилось!..
– Ну, в общем, я не знала, сколько свечей поставить, поэтому натыкала, сколько смогла, – сказала Белладонна.
Она как раз появилась на лужайке вместе со своим мужем Фьюри, высоким черноволосым мужчиной со светлой улыбкой и изумрудными глазами. Они вдвоем осторожно везли на столике на колесиках огромный трёхэтажный торт, весь утыканный свечками. Из-за количества свечей торт казался своего рода горящим факелом, и Заэль прыснул от смеха, глядя на это чудо.
– Надо было сразу фейерверк воткнуть в торт, – усмехнулся он. – Тогда точно с количеством угадали бы.
– Не-не!! Никаких фейерверков!! – в один голос воскликнули Белладонна и Фьюри.
– Хватило нам фейерверка в торте на нашей свадьбе, – добавил Фьюри, усаживаясь за стол.
Он переглянулся с Беллой, на устах обоих играла шальная улыбка при воспоминании о том, как когда-то в трехэтажный торт на их свадьбе оказался воткнут целый фейерверк[1]. Случайно, конечно же. Разнёсший торт на части и радостно устремившийся бабахать разноцветными искрами под потолком танцевального зала. Вспоминать об этом было, конечно, весело, но вот повторять как-то не хотелось.
– Мне легких не хватит, чтобы все эти свечи задуть, – растерянно произнёс Ильфорте, глядя на много-много свечей, стоящих на каждом ярусе торта.
– Ничего, милый, ты справишься. Я в тебя верю, – усмехнулась сидящая рядом его супруга Сиринити, зеленоглазая женщина с русыми волосами, собранными в изящную причёску.
– Да мы поможем, – заверил Фьюри. – Ты, главное, желание загадай. Что загадывать будешь, кстати?
– Не скажу, а то не сбудется, – ехидно отозвался Ильфорте, еще и язык показал, совсем по-мальчишечьи.
– Он загадает, чтобы Эльза, наконец, перестала рожать, – задумчиво произнес Заэль, потягивая коктейль из трубочки с зонтиком и подмигивая своей супруге Эльзе.
Компания за столом взорвалась понимающим хохотом, один только виновник торжества не присоединился к веселью. Он лишь издал нервный смешок и покачал головой.
– Вам что, шести детей мало? – с невыносимой тоской в голосе произнес Ильфорте.
– Ну не зна-а-аю, – лениво протянул Заэль и обернулся к супруге. – Дорогая, ты как считаешь, нам шести хватит? Или продолжим?
Эльза пожала плечами, с улыбкой поглядывая в сторону двух белобрысых мальчишек-близнецов, так и играющих с наколдованными бабочками.
– Я бы еще от одного ребенка не отказалась.
Ильфорте издал странный сдавленный звук и чуть не подавился очередной поглощаемой тарталеткой со сливочным сыром и красной рыбкой.
– Эльза, милая, драгоценная ты наша!.. Может все-таки хватит, а? Ты не умеешь рожать по-одному!! – Ильфорте аж сложил руки в молитвенном жесте. – У вас одни двойни получаются! И все, зараза, сильные маги, которые, пока не вырастут, сводят меня с ума! Вы бы хоть раз попробовали родить не фортемина, чтобы я не занимался воспитанием этого чада!..
– Кто-нибудь, принесите ему пластырь, – с серьезным выражением лица произнес Эрик, сидящий напротив именинника. – Или скотч. Наставнику срочно нужно заклеить дергающийся глаз.
– Ахаха, очень смешно, – буркнул Ильфорте, хотя в глазах его плясали смешинки.
Эрик пожал плечами, и губы его дрогнули в улыбке.
У Эрика были короткие светлые волосы, светло-серые глаза. Взгляд всегда такой внимательный, пронзительный. Он пришел на праздник вместе со своей черноволосой красавицей-женой Элизабет, которая сейчас вместе с Флорой и Морисом устанавливала трёхэтажный торт со свечками в центр стола.
– Мне кажется, семь – хорошее число, – все так же задумчиво продолжил Эрик. – Есть в нем что-то такое особое… волшебное.
– А вот восемь – уже не такое волшебное, – возразил Ильфорте. – А эти двое, – кивнул он на Заэля с Эльзой, сидящих в обнимку, – детей только пачками, по двое выдают. Поражаюсь, как это у вас получается?
– Ловкость рук, и никакого волшебства! – ослепительно улыбнулся Заэль.
– Не, ну от рук я еще ни разу не беременела, – возразила Эльза. – Так что речь тут немного о другой ловкости… Ладно, Иль, ты свечи задувать-то будешь?
Свечей оказалось так много, что их с трудом задули всей компанией, хохоча и веселясь от души.
– Ладно, а если серьёзно, я сама всегда поражаюсь, как так получалось, что у нас с Заэлем рождались только двойни, – вернулась к прерванному разговору Эльза, тяжело вздыхая.
– Это, видимо, Заэль мне так мстит за всех тех детей, которых я когда-то не давал ему усыновить, – пробурчал Ильфорте.
И в ответ на недоуменный взгляд Белладонны пояснил:
– Заэль до встречи со своей нынешней женой Эльзой не мог иметь детей. Он, хм, скажем так, ввиду некоторых особенной своего организма считался бесплодным[2].
– А детей Заэль всегда любил и всегда мечтал о большой дружной семье. И у него была навязчивая идея-фикс усыновить или удочерить кого-нибудь. Регулярно у него эта идея в голове возникала. В нашей борьбе с нечистью мы часто сталкивались с осиротевшими детьми, родителей которых сожрала какая-нибудь потусторонняя тварь. А мы этих детей находили и старались пристроить в семьи к их родственникам, если таковые имелись, или в детские дома. Ну, не оставлять же детей на улице… Вот Заэль каждый раз желал кого-нибудь усыновить, удочерить. И регулярно я эту мысль из его головы выбивал.
– Почему? – удивилась Белладонна, слизывая с пальцев крем от торта, в котором случайно измазалась, пока доставала свечки. – Что плохого в том, чтобы усыновить или удочерить кого-то, если сам не можешь обзавестись своим ребенком? Если душа просит этого тепла. Ведь это прекрасно – дать какому-то ребенку шанс жить в семье, да даже с одним взрослым, который будет заботиться о тебе. Я сама выходец из детского дома и знаю, о чем говорю. Меня воспитывала тетушка, взявшая надо мной опекунство. И пусть она никогда меня не любила, и мысли ее были больше меркантильны, но я все равно благодарна ей за то, что она подарила мне жизнь вне стен детского дома. Она все-таки заботилась обо мне – ну, как умела – и я благодаря тетушке росла в относительной свободе и хоть каком-то ощущении нужности, что ли.
– Это всё прекрасно, конечно, – вздохнул Ильфорте. – Кто ж спорит. Но прекрасно это лишь до тех пор, пока не начинаешь мыслить логично. Заэль – фортемин, солдат равновесия, стоящий на защите миров. Он на данный момент так и остается лучшим из фортеминов – Первым Арма, могущественным волшебным существом, способным на очень многие вещи. Он не обычный человек, да вообще не человек, если называть вещи своими именами. Ты можешь себе представить, сколько нечисти он перерубил за свою жизнь? Я даже не рискну начать подсчитывать, собьюсь на первой же тысяче. Он много лет ежедневно рисковал своей жизнью, вступая в борьбу с демонами, залезая в логово самых опасных темных магов и бесстрашно кидаясь навстречу самым злобным тварям, порожденным изнанкой мира. Он в любой день мог погибнуть. Он в любой момент мог пропасть на несколько дней и даже недель, затерявшись в каком-нибудь другом мире или залёгши на дно в стане врага. Как в такой обстановке говорить о каких-то детях? Дети – не игрушка. Это большая ответственность, которую нужно нести.
– Но он же и сейчас рискует жизнью, когда сражается против нечисти, – возразила Белладонна.
– Ну, во-первых, Заэль сейчас стал сильно могущественнее и еще более неуязвимым. Да и теперь он рискует своей жизнью в разы реже, – усмехнулся Ильфорте. – Нынче подросло молодое поколение солдат равновесия, успешно справляющееся со многими задачами, которые раньше решал Заэль. Мы ведь с ним вместе работаем над тем, чтобы развивать в каждом молодом воине особые навыки, которых не хватало в нашем Армариллисе. С такой-то армией солдат, да и с налаженной работой в инквизиции Генерального Штаба противостоять нечисти стало намного проще и легче. Это раз. Во-вторых, все-таки Заэль не один, – он тепло улыбнулся Эльзе. – И не дай бог с ним что случится, но о детях будет кому позаботиться. И даже если с Эльзой что случится – у нас тут хватит нянек. Ну и в-третьих, все-таки брать на воспитание сироту – это особая ответственность. Ты его забираешь к себе, ты даешь ему надежду на светлое будущее. Обмануть такую надежду в случае какой беды – это ужасно. На мой взгляд, даже хуже, чем оставить без отца собственных детей. В общем, я жестко к этой теме отношусь и считаю, что тут бездумно действовать нельзя. Когда ты в первую очередь солдат, и всю свою жизнь полностью посвящаешь войне с нечистью, – ты солдат. И изволь соответствовать своему статусу. А в ту пору мы с Заэлем были в первую очередь именно солдатами, и в нашей жизни не было места обычной семье, в привычном ее понимании. И не было места слабостям, через которые на нас могли воздействовать. А дети – это вроде как тоже «слабость», как нам тогда вбивали в головы. Потому что через них можно воздействовать на психику, манипулировать.
– Жестко, – вздохнула Белладонна.
Ильфорте развел руками.
– Пути развития фортеминов вообще жесткие и малоприятные по большей своей части, ничего с этим не поделаешь. Сейчас много поменялось, но тогда – было так… Ну, в общем, к чему это я? К тому, что за свою жизнь я, наверное, добрую сотню раз отговаривал Заэля взять себе на попечение очередную сироту. Заэль каждый раз злился на это, психовал. Помню, мы даже дрались пару раз, – усмехнулся Ильфорте. – А потом так вышло, что жизнь оказалась к нему благосклонной и подарила ему Эльзу – его чудесную пару, с которой, как оказалось, он может иметь детей. И вот, мне кажется, что Заэль дорвался. Шестерых детей уже заделал, три двойни, с ума сойти! Нет, ну он точно мстит мне за то, что когда-то я не давал ему воспитывать бедных сироток. Теперь бедная сиротка – это я, – театрально шмыгнул носом Ильфорте. – Несчастный Наставник, который воспитывает всех детей Заэля и Эльзы, потому что все их дети рождаются могущественными фортеминами, которых я по долгу службы воспитываю в своей академии Армариллис. И периодически схожу с ума, потому что ну сил моих нет справляться с этими исчадиями Ада!!
Звонкий всеобщий смех спугнул стайку птичек, сидящую на ветке ближайшего дерева с раскидистыми ветвями.
– На самом деле он только ворчит так, – улыбнулась Сиринити. – А так, Иль бесконечно гордиться каждым своим воспитанником и очень любит свою работу.
– Конечно, горжусь, – тепло улыбнулся Ильфорте. – Сложно с ними, с сорванцами, но от этого их только больше любишь, когда эти птенцы покидают гнездо Армариллиса.
– Мистер Брандт, а расскажите побольше о своей работе, – смущенно попросила Флора. – Об этой вот академии Армариллис, как вы ей управляете, как вы сами в ней вообще выросли, и как прошли этот путь до Наставника… И вообще, о себе. Жизнь у вас интересная была, наполненная самыми разными событиями. Было бы интересно послушать.
– Поддерживаю! Вам слово, Наставник! – улыбнулся Фьюри. – Не отвертитесь. Нас тут, любопытных, слишком много!
Ильфорте рассмеялся.
– Ну, если я тут сейчас начну рассказывать о своей жизни, то наш вечер перестанет быть томным, и в какой-то момент мне придется заняться не поеданием вкуснющего торта, а утиранием ваших слез.
– С чего бы? – усмехнулась Флора.
Ильфорте ответил не сразу. Какое-то время он молчал и только задумчиво покручивал бокал в руках. Взгляд у него был при этом какой-то отсутствующий, смотрящий словно бы внутрь себя. Потом он негромко произнес:
– Жизнь у меня непростая была, милая моя. К счастью, сейчас моя жизнь полна радостных событий и просто дорогих сердцу людей, которые окружают меня. Вот как вы все, например, – с усмешкой добавив он, отсалютовав своим недопитым клубничным коктейлем. – Вот только мой путь до статуса Наставника академии Армариллис был не то что тернист… Он был устлан дорожкой из битого стекла, я бы сказал. И я не уверен, что об этом стоит рассказывать вам вот так… В семейном кругу, так сказать.
– Ну мы тут все вроде с закаленной психикой и сами проходили через разного рода лишения по жизни, чтобы прийти к тому, что имеем, – мягко возразила Флора. – Всех нас закалили разные жизненные ситуации, через некоторые из них пришлось прогрызать себе дорожу зубами. И как раз именно поэтому особо интересно услышать, а через что же пришлось пройти вам, чтобы так закалить свой характер. Поэтому я прямо-таки настаиваю: расскажите о себе, мистер Брандт! Ну пожа-а-алуйста!
– Поддерживаю, мне тоже будет интересно послушать, – кивнула Элизабет.
Ильфорте растерянно пожал плечами.
– Даже не знаю, с чего начать…
– А с самого начала, – улыбнулась Элизабет. – Расскажи, как ты познакомился с Заэлем? Как вы стали друзьями?
– С этим засранцем-то? – лениво протянул Ильфорте, глядя на театрально возмутившегося друга. – Это очень долгая история…
– А мы никуда не спешим, – улыбнулась Элизабет, помогая Белладонне разрезать торт и раскладывать его по блюдцам. – У нас весь вечер впереди, дети сегодня под присмотром, никто нам мешать не будет…
Стоило ей это договорить, как в ее блюдце упал воланчик – точнехонько в кремовую шапку кусочка торта.
– Ну почти не будет, – вздохнула Элизабет, осторожно вытаскивая воланчик из своего куска торта и кидая его обратно детям. – Ребят, давайте поаккуратнее, а?
– Это не мы! Это дядя Тео!! – заголосили дети.
Элизабет вопросительно выгнула бровь, уставившись на Тео Левинтона с ракеткой для бадминтона в руках. Темноволосый мужчина извиняюще улыбнулся и пожал плечами.
– Промазал. Простите!..
Он поймал брошенный в его сторону воланчик и вернулся к малышне, которую, собственно, и развлекал весь вечер. Маленькие дети талантливых верховных магов дело такое – опасное. Кому угодно не доверить их «развлекать» – без специальной подготовки дети разбегутся и вообще невольно куда-нибудь телепортируются раньше, чем нерадивая «нянька» моргнуть успеет. Так что довериться тут можно было только проверенному человеку, какому-нибудь могущественному волшебнику, который в случае чего смог бы быстро пресечь бесконтрольную магию расхулиганившихся деток. А Тео как раз и был таким проверенным временем человеком.
– Ладно, черт с вами, – махнул рукой Ильфорте. – Сами напросились. Расскажу вам "сказочку на ночь"… В принципе, в моей жизни всегда хватало место и юмору, так что постараюсь сгладить для вас особо острые углы моей биографии. В конце концов, мне есть что рассказать и про здесь присутствующих, – Ильфорте с очень ехидной усмешкой посмотрел на Эрика с Морисом.
– О, Наставник будет палить своих подопечных? – улыбнулся Фьюри, в предвкушении потирая руки.
– А чего ты так широко и злорадно ухмыляешься? Тебя тоже спалю, не переживай, и тебе достанется!.. Но начну, пожалуй, с себя, чтобы было понятно, как я вообще докатился до жизни такой. В общем, слушайте…
Глава 2. Зараза
Мы знакомы с Заэлем… Слушай, а сколько мы с тобой знакомы? Честно говоря, я давно уже сбился со счета. Кажется, это было пару вечностей назад. Оно, конечно, не так, но ощущения именно такие.
Все мои беды начались в тот день, когда мы с Наставником нашли эту полудохлую заразу на берегу моря. Да, я про тебя, Заэль. Ну чего ты на меня так смотришь? Зараза ты, что с тебя взять! Да ты и сам прекрасно знаешь, как долго я тебя ненавидел всеми фибрами своей души. Это сейчас мы лучшие друзья, прошедшие огонь, воду, медные трубы, демонов и еще целый набор «веселостей» от мироздания. Но так было далеко не сразу. Ох как не сразу.
Мы нашли его с моим Наставником Рилэйем неподалеку от пуранского маяка в Форланде. Мы находились там поблизости по делам Армариллиса, когда услышали взрыв, а потом почуяли странную энергетику, исходящую от человека, лежащего без сознания[3]. Черт нас дернул к нему подойти… Вот именно что черт, не иначе.
Еле живой, сильно потрепанный, Заэль в тот момент выглядел откровенно жалко. Но меня его жалкий вид пронять не мог: я-то прекрасно понимал, чем нам грозит его появление в академии Армариллис. Точнее, я не видел на тот момент каких-то четких событий, но мое пророческое чутье так и вопило мне: эта зараза перевернет твою жизнь с ног на голову.
В ту пору я владел даром предвидения, и мог предвидеть некоторые события будущего, заглядывать на некоторые дорожки судьбы и пытаться вычислить наиболее вероятное развитие событий.
И мне хватило одного лишь взгляда на этого полудохлого падшего ангела, чтобы понять: он принесет нам много бед. Счастья тоже много принесет, но можно нам как-то это счастье без бед, а?..
В тот момент я как раз совсем недавно стал Первым Арма и был преисполнен восторгом по этому поводу.
Поясню для тех, кто из вас тут плохо знает, кто такой Арма и тем более – Первый. Да, Флора, я про тебя, знаю, что ты плохо ориентируешься в нашей иерархии, путаешься, так как сама не входишь в число наших воинов. Остальным я просто освежу память.
Я, как и все семейство Филеберт-Кларксонов, которое сейчас тут собралось, являюсь воспитанником академии Армариллис. Это особая закрытая академия, в нее невозможно попасть просто так. В нее невозможно попасть "через связи", через взятки и так далее. И даже выдающиеся магические способности тут никак не помогут оказаться в этой академии, потому что в Армариллисе обучаться могут исключительно фортемины.
Фортемины – это солдаты равновесия. Жесткие, порой – жестокие. Ни плохие, ни злые – вынужденные. Скажем так… это особая раса сверхлюдей, волшебников, наделенных определенными магическими качествами. Мы в тысячу раз выносливее любого обычного верховного мага. Мы быстро обучаемы, мы с детства умеем уничтожать демонов. Мы живем очень долго, при острой надобности можем неделями обходиться без еды и питья. Также мы – первоклассные борцы с нечистью. Лучше нас в сражениях с любой нечистью нет никого. Собственно, когда-то мы появились на этот свет, рождённые мирозданием именно в противовес расплодившейся тьме, нечисти. Один фортемин с легкостью может заменить в магических сражениях несколько десятков сильных магов.
А еще у каждого фортемина есть свой особый Дар – некое совершенно уникальное умение, которого нет больше ни у кого во всей Вселенной. Какое-то особое магическое умение, данное только ему. Вот я, например, как Наставник академии Армариллис умею находить новых фортеминов, только я чую еще едва зародившуюся магию в них. Никто ни в одном мире больше не способен учуять солдата равновесия так, как могу это почуять я.
Ты, Эрик, умеешь видеть некоторые дорожки будущего и влиять на ход будущего времени. Только ты можешь владеть этой информацией и этим умением. Время охотно тебя слушает и готово подстраиваться под тебя. Опасный дар, но в умелых руках – это настоящее сокровище. Только использовать этот дар надо с умом, не абы как.
А вот ты, Морис, являешься совершенно уникальным метаморфом высшего ранга, и нет никого, кто мог бы превзойти тебя в этом. Ты не только принимаешь внешний облик любого живого существа, но также перенимаешь полностью все магические свойства этого существа… Удивительно! Ты один так умеешь, и в разведке тебе цены нет.
Что касается тебя, Белладонна, то ты относительно недавно стала частью нашего мира солдат равновесия, но уже знаешь, что твой чрезвычайно острый нюх – это не просто классное умение ищейки-нюхача, но именно Дар фортемина, позволяющий улавливать тебе даже тончайшие запахи магии. А еще ты потрясающе умеешь заметать следы – так, что пропадаешь со всех возможных радаров, и никто не может найти тебя и того человека рядом с тобой, которого ты желаешь защитить и скрыть от чужих глаз. Великолепная маскировка.
И так можно рассказать об особых умениях каждого из нас.
Мы стоим на грани света и тьмы и соблюдаем равновесие миров во Вселенной. В мирах всегда есть свет, и всегда есть тьма. Но тьма алчна и любит паразитировать, и наша задача – пресекать тотальное распространение тьмы и поглощение света в мирах. Но также наша задача – сдерживать слишком яркий свет, если он тоже становится паразитирующим. Такое встречается реже, но тоже бывает. Это, знаете, когда благими намерениями выстраивают дорогу в Ад и пытаются во имя чего-то светлого и прекрасного создать новый порядок в мире, ведущий к тотальному перекосу энергии во Вселенной. Любой перекос в любую сторону расшатывает миры. И задача солдат равновесия как раз и состоит в том, чтобы соблюдать и поддерживать этот баланс в разных уголках Вселенной. Но, к счастью, паразитирующего света я пока давно не видел.
Когда появился сам Армариллис? Даже не знаю… Ему много тысячелетий, и информация о его возникновении утеряна. Это не просто отдельно взятая академия – это целое отдельно взятое измерение, находящееся в особой зашифрованной точке пространства, координаты которого я, как Наставник, могу перестраивать в случае острой необходимости, чтобы скрываться от врагов и продолжать сохранять секретность местоположения. Пространство это очень плотное, созданное из особых материй магии. И в измерение это могут входить только фортемины – любой другой человек Врата в Армариллис пройти не сможет. А если каким-то образом и сможет, то погибнет на месте, не выдержав магической нагрузки пространства. В общем, вход туда открыт строго для своих. Это дополнительно защищает нас, воинов, от недоброжелателей. А будем честны: врагов у нас очень много. Особенно у меня.
На мою жизнь вообще постоянно покушаются, если честно. Ну чего вы удивляетесь? Ничего удивительного в этом нет. Я слишком "важная шишка", которая контролирует весь Генеральный Штаб в Форланде и воспитывает в академии Армариллис отменных воинов, которые успешно справляются с поддержанием равновесия миров во Вселенной. Если меня выкосить, эта налаженная система будет нарушена. Я тот еще лакомый кусочек для всякой нечисти и для темных магов, успешно поехавших крышей.
Поэтому я не большой любитель шататься где-то на прогулках в одиночестве и по большей части отсиживаюсь в своем Армариллисе. Ну или в Генеральном Штабе, куда тоже так просто в здание не войти, если ты не инквизитор. Ну или вот тут чешу языком со своим другом Заэлем, потому что его особняк защищен так же круто, как здание Генерального Штаба. Я сам старательно работал над защитными контурами и точно знаю, что чужак сюда не пройдёт.
* * *
– Ну… Честно говоря, именно поэтому Сиринити особо не гуляет по другим мирам, и почти все свое время проводит в Армариллисе. Нечастые вылазки проходят строго под моим конвоем, так сказать, – невесело усмехнулся Ильфорте. – Потому что, к сожалению, без меня моей жене может грозить большая опасность. У меня много недоброжелателей, которым только дай повод навредить мне. Необязательно лично мне… Гораздо больнее мне можно сделать, причинив вред Сиринити. А я… Я тогда не вынесу. Не смогу, – голос Ильфорте при этих словах дрогнул. – Не хочу переживать еще раз те муки душевного Ада, которые я испытывал на протяжении долгих лет, неся в себе боль утраты любимого человека, когда потерял Сиринити и был уверен, что это навсегда.
– Ого, – удивилась Флора, уставившись на Сиринити так, будто впервые в жизни ее видела. – А я-то думала, почему вы так редко покидаете измерение Армариллиса? Я подозревала, что в этом есть какой-то смысл, но чтобы вот так…
– Да, увы. Я правда иногда испытываю идиотское чувство вины, как будто держу тебя взаперти, – негромко добавил Ильфорте, виновато глянув на жену.
– Меня все устраивает, милый, – улыбнулась Сиринити и чмокнула супруга в щеку. – Я бесконечно счастлива жить в академии Армариллис и не чувствую себя запертой в ней. Армариллис прекрасен. Это огромный замок, окружённой бесконечно красивой природой, цветущими садами, водопадами. Лесами, в которых кипит животная жизнь. В измерении Армариллиса есть всё, что меня вдохновляет, и я не чувствую себя ущемленной. Я занята любимым делом, помогая тебе с воспитанниками академии. Я наслаждаюсь красотами цветущих садов и долины водопадов. И я счастлива с тобой. Нельзя одной путешествовать между мирами, как раньше? Что ж, так тому и быть. Не беда, буду ходить с тобой за ручку. Не то чтобы я была против, – усмехнулась Сиринити. – Мне не на что жаловаться. Судьба подарила мне второй шанс. Я живу, я дышу, и я рядом с тобой. Остальное вторично.
– Как же мне с тобой повезло, – выдохнул Ильфорте, с нежностью глядя на жену. – Не устаю благодарить за это судьбу.
* * *
Возвращаюсь к академии Армариллис и ее устройству…
Нас, фортеминов, на самом деле довольно мало, сейчас около трехсот воинов во всей Вселенной. Фортеминов и не должно быть очень много, их рождается ровно столько, сколько необходимо в данный момент времени для решения тех или иных задач. В последние годы фортеминов появляется больше, чем было при моей молодости. Полагаю, это напрямую связано с тем, что я задался целью потихоньку распространить наших воспитанников во всех мирах Вселенной, внедрить хотя бы одного солдата равновесия в каждый мир, а лучше – в каждую страну на постоянной основе. Чтобы у нас везде были свои местные наблюдатели, которые могли бы контролировать обстановку и оперативно звать на помощь, если этого требуют обстоятельства. А такая серьезная масштабная задача требует больших людских ресурсов, вот Вселенная и стала «подкидывать» мне больше храбрых воинов, которые нынче потихоньку расползаются по разным уголкам Вселенной, по разным городам и странам.
Тут ведь дело какое: пока нет конкретной цели и потребности в чем-то, то ничего не меняется. Это касается не только фортеминов, и вообще – не только магии. Это правило работает в целом, по жизни, со всеми и всегда. Когда ты плывешь по течению и бултыхаешься, то ничего удивительного прекрасного в твоей жизни не происходит, и в какой-то момент жизнь превращается в заболоченную местность, где протухло вообще всё – эмоции, желания, мысли… И ты бултыхаешься такой в этой зловонной жиже и думаешь: а как я вообще докатился до жизни такой? Хотя на самом деле всё просто: ты не сделал ничего для того, чтобы из этой жижи выкарабкаться.
