Леонид Зайцев
Время последних песен
Глава третья
Итак. Похоже, мне предстоит поверить в чудо. Я нахожусь не в виртуальной конструкции, а в самой реальной реальности. За пять-десять тысяч лет до своего рождения. Во временной капсуле. Что это хоть такое?
Из школьной молодости я помнил про так называемые «капсулы времени». Это когда пионеры и комсомольцы двадцатого века закапывали под памятники банки или более продвинутую тару – гильзы, выточенные из нержавеющей стали, с наивными письмами потомкам. Обращались к своим пра-правнукам, которые, по их мнению, уже живут при коммунизме и чисты душой и телом. Знали бы они тогда, что уже их внуки начнут друг друга резать, словно рождественских индеек, раздирая на части огромную страну, с таким трудом веками собираемую и оставленную им в наследство предками. А чистыми душой останутся разве что дети, умершие при рождении.
Разумеется, эта капсула являлась чем-то иным. Я всё же не только пилот, но и исследователь. Так в полётном задании написано.
– Начнём с первой буквы, – объявил я. – Что такое эта «капсула времени»?
Капитан вновь пожал плечами абсолютно по-нашему. Надо будет ещё изучить эту его мимикрию. Полезная штука для маскировки.
– Я не физик, – произнёс Граф. – Так что россыпи формул от меня не ждите. Просто представьте себя, пролетающего мимо нас за минуту или мгновение до.
– И что?
– А ничего! Вот вы нас видели, и вот мы исчезли! Так как для вас время продолжает двигаться. А мы остались в вашем прошлом.
– Но при этом мы живы.
– Похоже на то, – усмехнулся капитан. – Знаете, некоторые открытия и их реализацию невозможно повторить даже через двести тысяч лет.
– Хотите сказать, что волхи это умели, а вы – нет? – Искренне удивился я.
– Представьте себе!
– За две сотни тысяч лет человечество с пальмы вознеслось в космос! У вас самих живые корабли! И вы не можете понять технологию давно вымершего племени?
Евграфий подошёл и дружески потрепал меня по плечу. Мне показалось, что рука, ладонь и пальцы были самыми настоящими. Как же он это делает?
– Представьте себе, – повторил Граф. – В плане физики почти всё понятно. Не хватает только какой-то константы. Божественной искры, так сказать. Никак никто её вычислить не может.
– А волхи значит, вычислили в той древности, – съехидничал я. – Видать, не тягаться вам с ними. Вы хоть уверенны, что они вымерли?
– Я бы назвал этот вопрос спорным, – внезапно вмешался в мои мысли корабль. – Логика подсказывает…
– Умолкни, – мысленно потребовал я.
Тем временем Граф подошёл ко мне так близко, что я начал ощущать его дыхание. Оно отнюдь не оказалось зловонным, как можно было предположить по его естественному виду. Пахло чем-то похожим на лаванду. Он травоядный? Травоядный капитан на плотоядном корабле! Вселенная! Ты преподносишь сюрпризы.
– Мы уверенны в том, что вы, как и я в своё время не просто так оказались на этом корабле, а теперь и здесь, – произнёс капитан.
Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно! Вспомнилась мне строка известного в прошлом (Или теперь уместнее говорить: в будущем?) поэта.
– Вы – это кто? – Поинтересовался я.
– Мы – это вы и я, – сообщил он мне вполне ожидаемую новость.
Всё же тяжело вот так просто выйти из своей «капсулы жизни». Хотя, если подумать… Ведь только мы с капитаном оказались на этом живом корабле помимо своей воли. Но только нам он полностью подвластен. Капитан рулит, а я могу сдерживать эту ящерицу, которую кто-то научил летать в космосе.
Вопрос возник внезапно, как понимание ситуации.
– Корабль, – призвал я.
– Слушаю.
А вот теперь попробуй мне не ответь. Или ответь не честно. Потеря хвоста это самое мелкое из возможного!
– Сколько экипажей до нас ты уже сожрал?
Евграфий замер, словно ожидая внезапного нападения.
– Суши трусы, Граф! – Посоветовал я. – Мы тут не первая еда.
– Вы не понимаете, с кем разговариваете, – предположил капитан.
– Зато он знает, с кем разговаривает, – позволил себе улыбнуться я. – Вкусно было?
Корабль молчал.
– Ты ждал! И ждал нас! И долго ждал?
Мне показалось, или корабль как-то съёжился. Уменьшился в размерах. Так ведёт себя собака, чувствуя вину перед хозяином.
– Ты же знаешь, что я могу с тобой сделать? – Я спросил это мысленно.
Пришлось вспоминать. Где-то в самом дальнем отсеке. Он – это она! Это не ящер, а ящерица. Там яйца! Яйца с эмбрионами её будущих детей!
– Капитан, скомандуй отстрелить грузовой отсек, – приказал я. – Он повиснет в коконе, я правильно понимаю?
– Правильно, – подтвердил Граф. – Тогда зачем?
– Не делай этого, – она почти плакала. – Я уничтожу себя!
– Вместе со мной?
Вероятно, именно тогда я начал что-то понимать. Эта ящерица могла проглотить хоть сотни команд. Но только не капитана и меня. Не то чтобы она не хотела. Она не могла! Как не могла и рассказать нам, зачем доставила нас сюда.
– Интересно, – размышлял я вслух, – если мы застряли во времени, то, как мы двигаемся? Команда кушает, испражняется, а время остановилось, якобы.
Корабль молчал. Капитан, видимо, обдумывал мои слова. Экипаж (это я видел) бросился защищать потомство ящерицы. Там они скопились и ощетинились оружием всех времён и народов, что видела за свою жизнь их мать. Мать, пожиравшая экипажи ради воспроизведения новых кораблей. И только мы с Капитаном оказались её наездниками. Только нас она никак не могла сбросить из седла, и вынуждена была подчиняться. Вопрос только в том: «Почему?»
По-моему, наша ящерка обиделась. Корабль ничего не предпринимал, но и ничего не отвечал, словно погрузился в нелёгкие размышления. Либо иной вариант. Она сама впервые попала в такую ситуацию. Наша ящерка, как и мы, раздумывала: почему мы все оказались именно здесь и сейчас?
– Нам надо составить план действий, – предложил я. – Не век же нам оставаться в этой капсуле. Ибо вымрем подобно этим волхам.
– Хотя вполне возможно именно в этот момент они ещё живы, – поправил меня капитан. – Ведь мы оказались в их капсуле времени. И для них, и для нас время застыло.
– Вы ловите какие-то сигналы от их звездолёта? – Спросил я.
– Нет.
– Но они не могут не видеть нас.
– Мы буквально наседаем на них, – подтвердил капитан.
– Значит, либо нас игнорируют, что вряд ли, – подытожил я. – Либо на корабле сейчас никого нет.
– Думаете, они все мертвы?
– От чего же?
– Раз не отвечают.
Вариантов на самом деле существовало много.
– Они могли деградировать за сотни лет путешествия и разучиться пользоваться приборами корабля, например, – предположил я. – Я о таком читал. В фантастических романах. И всё же такое возможно.
И тут снова вмешалась наша ящерка.
– Очень странная технология, – сообщил нам наш звездолёт.
– Яичная скорлупа, напичканная допотопным оборудованием, – презрительно отозвался капитан.
– На счёт оборудования не мне решать, – парировал наш Корабль. – Однако в его строении присутствуют сразу две технологии. Живая и мёртвая.
– Это как? – не понял я.
Живой корабль уже стал для меня привычен. На посудине из алюминия и титана я летал раньше. Летал, пока не попал сюда. Представить симбиоз этих технологий было не в моих силах. Или не хватало воображения.
– Это как биоробот, – пояснил мне капитан.
– Совмещение живой плоти, нервов и механизмов?
– Зато не кушает собственную команду!
– Я бы попросил! – Возмутился корабль.
Капитану, очевидно, было не до капризов вверенного ему космического судна. Он погрузился в мысли. Отдавая должное его многовековому опыту, я не стал ему мешать.
На мой взгляд, мы сейчас нуждались в резком действии. Любом. Иначе рискуем так навсегда, и остаться в этой «капсуле времени» совместно с мёртвым кораблём давно вымерших волхов.
Стоп!
Корабль волхов сюда долетел? Долетел. Встал на орбиту? Встал. Но ведь эти ребята разлетались по вселенной наугад! И тут такая планета!
Подлететь, маневрируя, встать на орбиту и вымереть всем экипажем? Это нонсенс. Если только они там не перестреляли друг друга за право первыми высадиться на планету.
– Возможно, мы больше узнаем, если проникнем на борт этой посудины, – предложил капитан, снова предугадывая меня.
Ничего себе «посудина» подумал я, если закрывает собой почти половину обзорного экрана. Да и как мы на неё попадём?
– А вот это, как раз просто, – сообщил капитан. – Внутри кокона мы все вполне можем передвигаться. Иначе бы и ты, и я уже давно на века застыли в глупых позах.
У него был готов ответ на всё.
– А как мы попадём внутрь? – Поинтересовался я.
По-моему он сильно удивился.
– Просверлим дыру в корпусе, разумеется.
Вот так просто. А если экипаж ещё жив? Мы же убьём всех, выпустив воздух. Добьём древнюю цивилизацию, как добивали уже многих.
Словно расслышав мои мысли, либо прочитав их по выражению моего лица, капитан рассмеялся, что уже совсем повергло меня в уныние.
– Ты плохо слушал, – неожиданно ласково произнёс он. – Там такая технология, что любое повреждение обшивки моментально затягивается! Мы можем сверлить его в любом месте. Никакой опасности для экипажа не будет.
– Если он там есть, – съязвила наша ящерица.
Похоже, этой язвительной манерой разговора она-таки заразилась от меня.
– Так или иначе, но как-то нам выбираться надо, – сказал капитан. – Наш корабль умрёт от голода очень скоро. Мы можем скормить ему команду, обшивку диванов.
– Кресла, – подсказал корабль.
– И крыс, – твёрдо произнёс капитан. – А они грызут коммуникации. Начни уже с них. Терпеть не могу этих грызунов.
Крысы внутри ящерицы? Живые? Да ещё и вредят коммуникациям корабля! Хотя, чему я так удивляюсь? Внутри животных и людей, в том числе живут паразиты. Часто именно в пищеварительном тракте. Но переварить их организм не в состоянии. Глистов, например, про себя усмехнулся я. От чего бы крысам, всегда отличавшимся своей феноменальной приспособляемостью к среде обитания не стать эдакими глистами в живом корабле? Запросто! Жуют потихоньку его плоть и в ус не дуют.
– Понятно, – вслух произнёс я. – А как мы доберёмся до корабля этих волхов? Между нами хотя и немного, но весьма вакуумного пространства. Не знаю как у вас, но в моё время мы выходили в открытый космос максимум на длину «пуповины» – фала страхования и обеспечения, связывающего нас со станцией. По нему подаётся кислород. И он же не позволяет нам улететь и превратиться в ещё один искусственный спутник.
Только договорив, я обратил внимание на выражение лица Капитана. Даже не умея читать мыслей, по этой умильно улыбающейся физиономии всё можно было понять. Например, то, что отсталая я особь рода человеческого. Не способная даже сообразить элементарного.
– Согласен. Дурак. Не подумал, – вслух признался я.
Если наша ящерка несёт потомство, то помимо ещё не рождённого при ней присутствует приличное количество небольших, но резвых детишек-ящерок. Что-то вроде челноков ближнего действия. Они вполне могут преодолеть пространство, разделяющее нас и сферу волхов с экипажем из двух и даже более пассажиров в своей утробе. Или на борту. Это с какой точки зрения смотреть.
– Когда начинаем движение? – Просто спросил я.
– Начнёте, – поправил меня Евграфий.
– В смысле?
– В том смысле, что лететь вам. Я остаюсь.
– Я один?
Не то чтобы меня пугала перспектива выполнения какого-либо задания в одиночку. Это как раз являлось обычной практикой в моё время при ограниченной численности экипажа. Однако я как-то уже свыкся с нашим с Графом тандемом. Да и что я понимаю в их технологиях? Чем стану вскрывать борт сферы? Консервным ножом?
– Не один, – постарался успокоить меня Капитан. – С вами отправится старпом и ещё пара ребят.
– Уж не те-ли, которых присылали за мной?
Мне показалось, или корабль сглотнул слюну?
– Вообще-то я здесь Капитан, а вы пока простой матрос, – надо признать без лишней резкости произнёс Граф. – Я приказываю – вы выполняете.
Не такой уж и простой, подумал я. С простым матросом капитан на вы общаться не станет, как мне кажется.
Вот так. Ещё вчера я даже не подозревал о столь плотном заселении известного космоса. Но уже успел побывать на двести тысяч лет вперёд и на пять тысяч назад. А теперь ещё должен вскрыть звездолёт каких-то волхов. Причём отвезут меня к нему ребята, недоеденные собственным Кораблём. А ещё под руководством психа-старпома, обещавшего сотворить со мною много неприятного для моего организма.
Капитан опять приблизился ко мне и слегка приобнял. Вновь как-то совершенно по-человечески. Никакого отвращения от объятий с чудовищем я при этом не ощутил. И он это тоже почувствовал. И засмеялся. Совсем как человек.
– При вашей прошлой жизни уже была известна «Теория происхождения видов» Дарвина? – Спросил он меня.
Оставалось только кивнуть. Этот инопланетный улитка-паук, оказывается, имел ещё и классическое земное образование.
– Так вот представьте, что мы с вами имеем общих предков, – произнёс Граф. – Как свиньи и бегемоты. Только между ними десятки тысяч лет и одна планета. А между нами миллионы и разные миры.
– И кто из нас свинья? – Чисто автоматически решил уточнить я.
– Сам реши.
Ничего себе лёгкое решение он мне предоставил. Даже не знаю, кем бы я предпочёл быть в этой ситуации. И та и другая тварь обожают грязь и болота. Они явно генетические родственники. Только одних разводят на сало, а другие продолжают развлекать эко-туристов в Африке. Так кем бы я желал быть среди столь скудного предложения?
Совершенно сбитый с толку я только пробормотал:
– Какие миллионы? Ты сам говорил про двести тысяч!
Сознание моё начало расплываться. Для меня всё ещё длился этот проклятый день. А я уже побывал во стольких местах времени!
– А теперь минус пять тысяч, – звучал где-то далеко голос Графа.
– А потом?
– А потом миллионы лет! Тот учёный оказался прав!
– И давно ты это понял?
– Довольно давно. Как только оказался капитаном этого корабля.
– И ты искал меня.
– И нашёл.
– И Корабль…
– Этот Корабль пожрал не только тысячи своих команд, но и сотни миров! Представляешь?
– С трудом, – признался я.
– Она однажды переварила и мой экипаж тоже, – признался Граф. – Но вот меня от чего-то оставила.
– От чего?
Я услышал недовольное шипение Корабля, но быстро заткнул его. Теперь я знал, как могу это делать. Не в курсе, как это случилось, но теперь я и только я мог решать судьбу её и её детей. И от чего-то очень добрым я себя не ощущал.
Я знал, что ящерка не признается. Те, кто создал её, могли рассекать на ней космос. Рассекать на всю его глубину. От края и до края существующей вселенной. И своих создателей она тронуть не могла! А до остальных им было дело, как до букашек, на которых случайно наступаешь, просто идя по дороге.
А потом её бросили. Не-то чтобы совсем. Хозяева приказали отыскать во вселенной нас. Что весьма затруднительно, учитывая её многогранность. А ещё многослойность и многовекторность. И она обиженная в лучших чувствах всё-таки искала нас, пожирая всё новые экипажи ради своего существования. Искала, ибо не могла ослушаться хозяев, способных одним движением мысли уничтожить и её, и приплод. И таки нашла. Нашла обоих. Вот осталось понять: ради какой цели?
– Она не скажет, – усмехнулся Граф.
– Не имеет возможности, – поддержал его я фразой из известного теперь уж только мне кинофильма.
– Или ей что-то очень сильное пообещали, – предположил Евграфий.
– Что ей можно пообещать? – Удивился я. – Освобождение? Больше не быть боевым кораблём? Снова стать ящеркой на жаркой планете?
Вы бы видели лицо Евграфия! Я всё понял и отвернулся.
– А давай-таки посетим волхов, – предложил я спокойным голосом.
Буря взаимного непонимания отгрохотала. Снова я чувствовал себя самим собой. Но чувствовал с некоторыми поправками. Чувство виртуальности происходящего пропало. Но вот провалы в памяти оставались. Промежуток времени между орбитальной станцией и живым кораблём в двести тысяч лет продолжал оставаться для меня тёмным пятном.
– Теперь ты понял, от чего я не пойду с тобой? – Спросил Евграфий, как-то незаметно перескочив на «ты».
Я понял.
– Капитан тонет со своим кораблём!
– Воистину! – Улыбнулось мне то, во что превратился человек на той планете за миллионы лет существования. – Хотя мы пока ещё не тонем.
Но что же это за траектория, и куда она ведёт меня?
Я попытался сложить пазл своего существования с момента рождения и до старта на космическую станцию. И он не сложился. Слишком многих деталей не хватало.
Напрочь я не помнил начала своей жизни. Этого многие не помнят. Но детство-то у меня должно было быть. И уж совершенно не помнил её продолжения до старта на станцию, и до сумасшедшего боя, из которого меня вытащили. И опять провал. Как я вообще оказался в этом бою? И дальше плен в чреве живого звездолёта. Очень вероятно, что именно сейчас это были не мои воспоминания. Они принадлежали кому-то другому. Тому самому сбитому пилоту, а не мне – простому космонавту.
Капитан Евграфий не полетит со мной. Ибо лишь он (в отсутствие меня) способен контролировать нашу Ящерку.
Очень постепенно я начинал осознавать взаимосвязь событий.
Кстати, Корабль мне выдала самую умную и скоростную свою дочь для полёта к Станции волхов. Девочка была молода, резва, и всегда голодна. Чтобы мне войти, ей пришлось проглотить меня. Запрет на переваривание столь ценной биомассы сильно её расстроил. А мама ещё и напутствовала:
– Сделай наш мир лучше, – попросила она.
– Освободить тебя от рабства? – Спросил я, не особо понимая, как бы я это мог сделать. Моей зарплаты хватит разве что на ящик контрабандного виски.
– Нет.
– Тогда как?
Мы подлетали к кораблю волхов с теневой стороны. И ответа я не услышал.
Глава четвёртая
Перед полётом к объекту я прошерстил всю память нашего Корабля на счёт любого упоминания расы волхов. И оказался не просто удивлён, а очень удивлён.
До определённого момента они развивались, как и все. Воевали, строили, снова воевали, избавляясь, таким образом, от перенаселения. Но однажды они поняли, что их планета больше не может выносить их присутствия. Ресурсы исчерпаны. Природа загублена. Воевать больше не с кем и не за что.
Они ушли. Разлетелись во все стороны от своей родины на огромных, словно планетоиды сферических звездолётах в поисках нового дома. Они уносили с собой в необъятные просторы космоса не только знания и опыт, накопленные за всю историю их цивилизации. Их сферические ковчеги несли в своих чревах десятки тысяч эмбрионов. Этим наследникам великой расы предстояло родиться уже в новом мире и стать его хозяевами. Вот только отправлялись в свой путь волхи практически наугад. И многим их кораблям суждено было стать ледяными блуждающими во вселенной могилами для своих экипажей.
Но прежде чем волхи разлетелись по галактике, их учёные сделали то, чего не могут повторить даже через двести тысяч лет. Они научились управлять временем и пространством! Древние боги помогли им преуспеть в этом.
Научиться научились. Однако столкнулись с чем-то, что свело все их потуги почти к нулю. С какими-то Константами. Так их назвали.
Оказалось, что в каждом живом мире в независимости от уровня развития присутствует некий стержень, не позволяющий ему перейти в состояние хаоса. И эта Константа не даёт возможности привнести что-либо извне. Сама того не подозревая. И это не неодушевлённый предмет или природный фактор, а разумное существо.
Похоже, и с Землёй у волхов возникла такая проблема.
Поняли они это до высадки или после? Сумели решить проблему и ассимилировались с землянами, или так и не высадились на поверхность, навечно оставшись замурованными в единственном мгновении. Найду я на их борту живой экипаж, или только тени давно умерших людей? Об этом я думал, пока летел в чреве дочери нашего Корабля в присутствие двух здоровенных парней и диковатого старпома.
Хорошо хоть связь с материнским Кораблём присутствовала. Внутри самого временного пузыря, как оказалось, все физические законы продолжали привычно действовать. Капсула была как бы отдельной маленькой вселенной изолированной от остального космоса.
– А что мне там искать? – Поинтересовался я пока матросы лазерными пилами мучали оказавшееся весьма прочным тело сферы волхов.
Капитан долго не отвечал. Ящерка тоже подозрительно молчала.
– Вы знаете нечто большее, чем я?
На память пришли оговорки Капитана. Я не просто так оказался здесь и сейчас. Какая вероятность в бескрайнем космосе найти разбитый истребитель? Никакой! Если тебе заранее не прислали его координаты. И каким образом, а главное, почему именно подобравший меня корабль перенёсся через тысячелетия именно в это время и это место?
Не верю я в такие случайности.
***
В итоге со мной отправили старпома и двух крепких матросов. Не тех, которых ранее присылали за мной. Маленькая ящерка, в силу младенческого своего возраста служившая матери челноком проглотила их одного за другим вслед за мной с тем же строгим наказом: ни в коем случае не переваривать. Таким образом происходила посадка. О способе высадки думать как-то не хотелось.
«Желудок» нашего челнока оказался на удивление комфортабельным. Имелись даже четыре вполне удобных кресла. Но никакого намёка на пульт управления или обзорные экраны не было. Как оказалось, челнок управляется силой мысли, а изображение окружающего мира ящерка проецирует прямо в мой мозг. Технологии далеко отстоящего будущего поражали меня всё больше и больше.
Старпом ехидно улыбался. Он прятал свою улыбку в кулак. Но она морем растекалась по всему его лицу. Не заметить было невозможно. Его примитивный мозг источал лишь одну мысль. Он оказался наедине со мной вне власти Корабля и капитана. Его кулаки сжимались в предвкушении пыток предназначенных этому ублюдку – мне! Его зубы скрипели, перетирая друг друга в пыль. Будь у него пломбы, они бы уже вылетели от напряжения.
Какая досада! То, что их у него не было. Давно не встречал существ с таким низким уровнем инстинкта самосохранения.
– Сожрёшь его, если я не вернусь, – приказал я дочке Корабля. – Не раньше! Он мне может ещё понадобиться, – я кивнул на находящегося в глубоком нокауте старпома. – Скажи: «честное пионерское».
– Честное пионерское, – пообещал ребёнок ящерки. – А этих двоих можно? – Заискивающим голосом, спросил она.
Иногда терпение меня покидает. Как я понял, в особенности в воспитании детей и их мам. Особенно, если они не люди!
– Давай так, – немного поразмыслив, предложил я. – Вхожу первым. Если не выхожу через сутки, можешь выгрызть всё нутро этого футбольного мяча. И сестёр пригласи.
– А что такое «футбольный мяч»? – Поинтересовалось дитятко.
Хорошо, что я не фанат этого вида спорта. И драться с космическими ящерами не собираюсь. Хотя, зная наших ультрас, не очень известно, какая бы скотина победила!
За такой беседой время в пути до корабля волхов пролетело незаметно. Мы пристыковались (или скорее вцепились когтями) к его поверхности. Высадка, слава богу, производилась через то же естественное отверстие, что и посадка. Космическая рептилия просто отрыгнула часть содержимого кабины. И два приданных мне матроса выйдя наружу, ловко принялись орудовать весьма эффективным лучевым режущим инструментом. И всё равно скорлупа сферы поддавалась с большой неохотой. Едва края надреза остывали, как он начинал самопроизвольно затягиваться подобно ране на коже, только гораздо быстрее.
На мой мысленно посланный челноку вопрос о том, как им удаётся обходиться вне его без скафандров, ящерка ответила, явно несколько удивлённая моим невежеством:
– Я накрыла нас силовым полем, которое защищает от внешней среды и удерживает воздушное давление.
Между тем здоровые парни, похоже, отковыряли-таки, в конце концов, кусок обшивки звездолёта волхов.
– Командир, что делать? – Спросил один из них. – Она затягивается.
Биосистемы, вспомнил я. Сфера сама себя лечит.
Но тогда, надо полагать, и волхи в состоянии были вылечить себя сами. Целая раса не могла просто так исчезнуть.
Вот они – загадки пирамид и каменных вселенных в Карелии! Может это и есть их следы, оставленные в книге нашей истории?
– И десятки тысяч сгоревших заживо в Индии, – произнёс внезапно появившейся в голове голос. – И трёх метровые боги, и твари о шести руках – их помощники. И геномодифицированный мальчик с хоботом.
– Идём уже.
Я нырнул во всё ещё существовавшее отверстие.
А вот моим сопровождающим сделать этого уже не удалось. Проделанная в корпусе дыра внезапно стала затягиваться значительно быстрее. В других обстоятельствах растерянные выражения лиц этих амбалов показались бы мне даже смешными. Но только не теперь, когда я оказывался в одиночестве на чужом космическом корабле.
– Пилите снова и вытащите меня! – Прокричал я в сторону почти уже закрывшегося отверстия, особо не рассчитывая на то, что среди свиста выходящей в вакуум атмосферы корабля, мня кто-то услышит.
Нет. Всё не так просто. Эта мысль как-то сама пришла ко мне. Этот корабль ждал меня! Точно так, как предыдущий меня ловил. И остальных он теперь не пустит, пока не разберётся со мной. Ребята могут пилить хоть до второго пришествия. Хотя за пять тысяч лет до моего рождения и первого ещё не случилось!
Однако не станем пошлить про религию. И уж точно не в этом месте и не в это время. Ибо всё более вероятным казалось участие во всём происходящем каких-то могущественных ничем иным себя пока не проявляющих сил.
Первым делом я осмотрелся и сразу удивился, ибо аварийные лампы работали. Такое бывает, когда цикл жизни корабля ещё не завершён. А, следовательно, мне не придётся бродить в полной темноте по незнакомым коридорам.
И ещё здесь присутствовала гравитация!
Либо волхи осилили вдобавок и искусственную силу тяжести. Либо, всё проще. Шар висел в капсуле времени над планетой. Он не вращался вокруг неё. Никакого эффекта свободного падения. Обычное земное притяжение, пусть и немного меньшее, чем на поверхности.
Эти мысли становились побочными. Надо было решать: куда идти.
По сути, я оказался где-то в тех слоях космолёта под самой обшивкой, в месте, в котором ничего важного хранить никто не станет. Но с другой стороны…
Все кабели управления проходят именно тут. Корабль-то не военный. Его строили, если верить капитану, ради экспансии. То есть для доставки оплодотворённого биоматериала на подходящую планету.
А значит, идя по кабелям, я выйду в центр инженерного управления. А разве не это мне нужно? Контроль над кораблём. И если все волхи уже высадились на мою Землю, их ожидает неприятный сюрприз. Да!
И вот размечтался я! Это ж не наш «Союз». Никаких кабелей здесь не было. Что-то где-то рядом слегка урчало, только и всего. Сейчас это мне показалось насмешкой. Мол, явился динозавр со своими доисторическими понятиями об инженерии и пытается обнаружить в совершенной конструкции что-нибудь привычное для себя.
Понятно, что надо идти. Но куда? Сфера размером с четверть Луны! Вы просто четверть спутника Земли попробуйте обойти. А тут целый лабиринт коридоров. И всё выглядит, будто покинуто только что.
Есть надписи. Если это они. Но такими крючками, что и китайцы не расшифруют. А уж сложнее письменности, чем они ещё никто не придумал. А эти ребята тысячи лет старались, чтобы их никто не понял!
Граф дал мне какую-то электронную коробочку, которая делала перевод с любого фонетически близкого языка на тот, который я пойму. Однако для этого требовалось услышать этот самый язык. Звук. Хоть живой, хоть в записи. Крючки и закорючки записей никак не подходили.
И вот тут прозвучал голос. Или нечто его напоминающее из каких-то скрытых динамиков. Скорее он напоминал чавканье уже объевшегося толстяка. Однако прибор Графа не подвёл и легко предоставил мне перевод.
– Внимание! Вы находитесь в опасной зоне. Воспользуйтесь срочно лифтом, чтобы её покинуть!
Так вот как звучит язык волхов. Не очень певуче. Но и не хуже некоторых земных языков, на мой взгляд.
Оставалось только найти лифт.
Словно по заказу передо мной зажглись неоновые стрелки. Хотя скорее именно это и должна была сделать система безопасности в случае повреждения обшивки корабля. Слава богу, стрелки у волхов, похоже, обозначали именно то же, что они обозначают у нас. Направление перемещения спасаемого тела. Оставалось только следовать им.
Внутренности корабля волхов поначалу напоминали мне заброшенные тоннели метро. Однако всё изменилось, едва я добрался до того самого лифта и нажав светящуюся внутри панель опустился на несколько уровней ниже. Причём, куда именно мне опуститься от чего-то решил сам лифт. Или кто-то ещё.
Вот тут всё было иначе. Изысканные даже по понятиям моего времени интерьеры. Неожиданно разными рисунками фосфоресцирующие стены. Ковры на полу. Полки со стоящими на них сосудами разного цвета.
Чего здесь не было, так это мест для сидения. Ни кресел, ни стульев.
Похоже на мечеть, подумал я. Но с чего у волхов быть мечети за пять с лишним тысяч лет до рождения пророка?
Однако я ощущал, что это было местом поклонения. И привели меня на лифте сюда не случайно. Что же я должен был увидеть или понять?
Я ещё раз огляделся. Вот штора. Она тяжёлыми складками ложится на пол. Такой занавес обязан что-то скрывать. Иначе в нём нет смысла. Никто не мешает мне приподнять её. И я это сделал.
И ничего! Просто прозрачный кусок горного хрусталя.
Хотя, если их религия предполагала молиться камням, то это лучший вариант. Таких огромных монолитных кусков горного стекла я никогда не видел.
Мне внезапно стало трудно дышать, и я упал на колени. А прямо из камня вышел человек. Именно человек, а не монстр. И он заговорил со мной на моём родном языке. Учитывая, что даже с Капитаном мы разговаривали через его киберпереводчика, это не могло не казаться странным. Волх, вышедший из камня и говорящий на русском языке. Хотя после ящерок-кораблей это уже не так странно. Почти привычно.
– Добро пожаловать на Танос – последний транспортный корабль экспансионной программы цивилизации волхов! – Произнёс он торжественно.
По возвышенному тону, которым произносил слова волх, по его осанке и одежде чем-то напоминающей рясу только более пышную и небесно-голубого цвета, да и по интерьеру помещения я предположил, что имею дело со служителем культа.
– Я ожидал здесь встречи с вами!
– И долго ждали? – Просто не зная, что ещё сказать, поинтересовался я.
– Вовсе нет. Момент вашего появления был с точностью предсказан.
– Кем? – Удивился я. Хотя сам ещё недавно пообещал себе ничему более не удивляться в этом сумасшедшем мире.
– Богами!
Вот даже как. А кстати такая теория всё объясняла, подумал я. И мои хаотические на первый взгляд передвижения во времени, и охоту за мной «ящерки» имевшей целью доставить меня к этому Кораблю, и то, что тот пустил внутрь только меня. Вот только не верю я в богов и их божий промысел. Да и какое дело богам до одного из как оказалось бесчисленных разумных обитателей вселенной? Могли бы взять любого и без лишних усилий. Тут как раз ситуация больше похожа на план задуманный и осуществляемый вполне себе материальным мозгом разумного и при этом весьма технологически продвинутого существа.
