Леонид Захарков
Здесь каждый прочтёт о себе

Метущие мысли

 
Беспечные выбросы мыслей,
Самих же потом и казнят.
Их просто ценить, не привыкли,
Бездумно пространство разят.
 
 
На фоне системных внушений,
В анналах различных сетей.
Инструкций и тьмы наставлений,
Для мира бездушных людей.
 
 
Откуда же счастью то взяться,
Когда под надзором умы.
Пошлятиной всякой резвятся,
Внушенной исчадием тьмы.
 
 
А светлые, чистые всплески,
Не часто на душу падут.
Бездумные случая пешки,
Разруху и хаос несут.
 
 
Инфляцию, голод и войны,
Разгул истерии и смерть.
Правители миром спокойны,
Умы под контролем теперь.
 
 
Как роботов кормят внушеньем,
Кино, телевизор, смартфон.
Напичкана пресса растленьем,
И им интернет заражен.
 
 
Бурлит от убийств подсознание,
Жестокость, бездушье, разврат.
Кому отдано воспитание,
Еще не окрепших ребят!?
 
 
Да что говорить нам о детях,
Все страны сидят на игле.
Порочных, неправедных сплетен,
Друг друга купая во зле!
 
 
Одумайтесь, милые люди.
Вглядитесь построже в себя.
Мы сами себя же и губим,
Друг другу безмерно грубя!
 
 
А те, кто играют сознанием,
Сценарий любой приплетут.
Веками народы в заклании,
Их травят друг с другом и бьют.
 
 
Мятеж, революции, голод,
Правителей смена, погром.
Разгул эпидемии, холод,
В сознании своем обретем.
 
 
Метущие мысли свяжите,
Любовью, надеждой, добром.
И к Богу свой взгляд обратите,
В Его же сознании живем!
 
 
Отвергните все, что мешает,
В согласии, по божески, жить.
Все то, что система внушает
И мир принуждает губить!!!
 

Попутчики

 
Попутчики, идущие со мною,
Из жизни в жизнь, я снова вижу вас!
Не поняты вы где-то были мною,
Иль вами не прощен был я, подчас.
 
 
Закралась в подсознании обида,
У вас, иль у меня, и прижилась.
Не любящими жили мы, для вида.
Да карма наша там переплелась.
 
 
Зачем тащить с собою воз столетья,
Не выплаканных слез, или обид.
Что лямки уже врезались в предплечья,
И сердце от холодности болит.
 
 
Не лучше позабыть разлады разом,
Простить навеки всем, до капли всё!
Чтоб скрылась раздражения зараза,
И стало просто, мило и легко.
 
 
Попутчики, идущие со мною,
Есть верные и добрые средь вас.
Где нужно, подымались вы горою,
Бывало слышал ваш – в защиту глас.
 
 
Но есть и злопыхатели сокрыты,
С змеиною улыбкой, прячут суть.
Отыщут где особо, не прикрыты,
Чтоб злобно, неожиданно лягнуть!
 
 
Поэтому я искренне прощаю,
Что вам когда-то, чем то задолжал.
Все меньше, правда, я уже икаю,
А значить уже много развязал!
 
 
Попутчики, идущие со мною,
И вы меня простите, не скупясь.
Я каюсь, коль обидел, за спиною,
А может, где-то вылил словом грязь.
 
 
Так будем милосердны обоюдно,
Разрушим цепь кармических долгов.
Очистимся от черствости прилюдно,
Облегчим ношу, взваленных крестов.
 
 
Чтоб весело смотрели друг на друга,
Чтоб искренность лучилась бы из глаз.
Легко пошли по жизни все, без груза,
Что сводит нас в веках, который раз!
 

Взгляд из окна

 
Война идет без перерыва,
И свет и тьма внутри у всех.
Одни живут в миру красиво,
Другие любят больше грех.
 
 
Одни добры, культурны, милы,
В семье примерны и чисты.
Другие вымотают жилы,
Порочны, грубы и пусты.
 
 
Умы мирские видят разно,
И могут выразить в словах.
Красиво, мудро, безобразно,
Что зародится в головах?
 
 
Свое озвучат отношение
К предметам, лицам иль еде.
Все от фильтруется в сравнении,
И быть добру или беде.
 
 
Одна энергия нам радость,
Улыбку, счастье принесет.
Другая ряженная в гадость,
Нас раздражает и гнетет.
 
 
Пока приливы светлой силы,
Не поглотят посыл дурной.
Тогда опять все рядом милы.
Царит согласие и покой.
 
 
А привязать своих питомцев,
Поганых очень, не хотят.
Они всегда у них в оконце,
На мир с готовностью глядят.
 
 
Мгновенно выпрыгнут, наружу,
Внимание только удели.
И растерзают безоружных,
Они всему – вроде судьи.
 
 
Найдут особое суждение,
Им бесполезно возражать.
И лишь в молчании спасение,
Другим сей улей не унять.
 
 
Так укрощайте своих монстров,
Учите их смотреть светло.
Чтоб не рычали из оконцев,
Неся своим собратьям зло!
 

Казенный слог

 
А где же верные подруги,
Что так клялись в своей любви?
Хвалили часто, за заслуги,
Стенали – только позови!
 
 
Клялись ,что искренне любили,
Звонили десять раз на день.
А схоронивши, помянули,
Да позабыли, словно тень.
 
 
Любовь – она не умирает,
Когда у нас она в сердцах.
И даже жизнь ,коль покидает,
Почтить приходят люди, прах.
 
 
Когда конечно без лукавства,
Без цели что-то получить.
Не возвратятся с мёртвых царства.
Наследство, как то изменить!
 
 
Мы все нужны, пока живые,
Когда всесильны в мире сем,
Пока есть должности большие,
Или же балуем рублём.
 
 
Когда добры и остроумны,
Подарки дарим, не скупясь.
И хлебосольны и разумны,
Встречаем, радостно смеясь.
 
 
Когда же час придет покинуть,
Сей мир суетный насовсем.
И чувства с телом, тоже стынут,
Казенный слог, бездушных сцен.
 
 
Лишь только близкие страдают,
Скорбят безмерно, от души.
Но то, ушедший не узнает,
Свой путь наземный завершив.
 

Любовь и счастье

 
Любовь и счастье, не просрочишь,
По меркам тленности земным.
В душе с собою их уносишь,
Богатством самым дорогим.
 
 
Вот только мало на планете,
Кто этим чувством наделён.
Богаты им, когда мы дети.
Когда обманом не сражён.
 
 
Рвут ошалевши, каждый счастье,
Пыхтя все тянут на себя.
Но дети Бога-все ведь братья,
По сути все одна семья.
 
 
Зачем хватать его без меры,
Кого-то вовсе обделив.
Презрев Закон и святость веры,
Себя средь сущих возлюбив.
 
 
Его на всех обильно хватит,
Когда бы брали – по нужде.
Ведь Богу же, никто не платит,
А Он вовне и в нас – везде.
 
 
Выходит каждый быть счастливым,
Спокойно может на земле.
Любя, быть так же и любимым,
Не помышляя жить во зле.
 
 
Когда не будут рвать друг с друга,
Любить всех сущих, как себя.
Любовь нам будет, как подруга,
А счастьем полна вся семья.
 
 
Доступно всем, для пониманья,
Ну ,а желанье есть к тому?
Так проявите же старанье,
Не рвать без меры самому.
 
 
Сколь унесете взяли, хватит,
Другой не больше унесет.
Другим оставит тоже, значить,
Любовь планете – мир вернет.
 
 
Полно поселится здесь счастья,
Не нужно будет уносить.
У всех землян оно во власти,
Осталось только – дружно жить!
 

4. Природа и мы

Земля-мать

 
Земля болеет, как и люди,
Да и хворает то от них.
Когда один другого судит,
Когда злословят о других.
 
 
Когда несутся чернотою,
Потоки мыслей без конца.
Что породили нищетою,
Гася к прекрасному сердца.
 
 
Откуда в ней возьмутся силы,
Годами выжить норовят
От первых вздохов – до могилы,
И редко к ней направят взгляд.
 
 
Другие пухнут богатея,
Она для них, как инструмент.
Их души в жадности черствеют,
Шикует жадный контингент.
 
 
Ни красоты земли не видят,
И не смущает их Творец.
А только мысли в дебрях блуда,
Да как набить добром ларец.
 
 
Ордою хлынули в столицы,
Скопились тьмою в городах.
И в запустении землица,
Поля забиты в бурьянах.
 
 
Терзают легкие планеты,
Стремясь себя обогатить.
Почти-что донага раздета,
Но не устали лес валить.
 
 
Изъяли нефть со всех артерий,
А для нее она, как кровь.
Терзают бедную, как звери,
В сердцах отсутствует любовь.
 
 
Да кто ж любя, создаст помойки,
А не украсит землю-мать?
Бездумно тыкают постройки,
Не мысля яды очищать.
 
 
Взрывают, травят, а не пашут.
Безмерно рубят, не растят.
Торгуют взяв с нее, да пляшут,
Но никогда не возместят!
 
 
Земля болеет, как и люди,
Жила одна бы без конца.
Ее мы все бездумно губим,
Худеет телом и с лица.
 
 
На ней мы кормимся, смеемся,
Заботясь только о себе.
Но о здоровье не печемся,
Не размышляем о судьбе.
 
 
Умрет Она и нас не будет,
Так что не плюй на свою Мать!
Она нас и болея любит,
В нее ж нас будут отпевать!
 

И вашим и нашим

 
С утра заря, мир украшала,
Искрилась россыпью роса.
Тепла природе, не хватало,
Но только света полоса
Прошила мглу под небесами
И улыбнулись ей в ответ.
Поля, травою и цветами,
Любя встречая – солнца свет.
 
 
Лишь легкий бриз ласкал деревья,
Игриво листьями шурша.
Ревниво принявши веселье,
Сгущая тучи, не спеша.
Пока, не вынырнули в небе,
Свинцовым гребнем облака.
Грозу неся всему, что в неге,
Сомлело, солнышком дыша.
 
 
Холодный ветер бросил вызов,
Теплу и свету, воз гордясь.
По облакам волчком запрыгал,
Стеной от них, от городясь.
Бодались лбами грозно тучи,
Сверкая в молниях, страша.
Сливали воду, формы пуча,
Чтоб низвергалась, все круша.
 
 
Сменились ужасом улыбки,
Под шквалом ветра, очумев.
Подверглось все живое пытке,
Согреться так и не успев.
Свернулись трубочками листья,
Под ветром падали цветы.
Красоты злым порывом чистя,
Ворвались вихри, с пустоты.
 
 
Не любит зло улыбок мира,
Им в радость горе, боль и плач.
Оно должно купаться в жире.
Чужой же радости – палач!
У зреет счастье, свирепеет,
Пока со свету, не сживёт.
Но мир пред ним ещё робеет,
Никак себя же, не спасёт.
 
 
А свет все ждет, когда попросят,
Разгул стихии приструнить.
Но рабски козни ветра сносят,
Надеясь как-то подружить.
Не получается: чтоб свету,
И ветру с Тьмою угодить.
Вот толком все и, не согреты,
И мир, не могут сохранить.
 
 
А о стабильности и вовсе,
Не могут даже и мечтать.
Годами тьму, об этом просят,
Но, не желает она дать!
При свете меньше достаётся,
Во тьме – несчётно много раз.
Вот тьма хитро, не поддаётся,
Подмяв движенья, светлых масс.
 

Зима умчалась

 
Чарует новое, рождаясь
Восторгом души спеленав.
Зима умчалась вдаль, прощаясь,
Пургой беззлобно пошвыряв.
 
 
Всему свое приходит время,
Не изменяют годы срок.
Тоскуя, ждет в темнице семя,
Пустить на волю свой росток.
 
 
Как только солнце приласкает,
Обнимет с нежностью весна.
Всё разом дружно расцветает,
Стряхнув с себя остатки сна.
 
 
Листочки зеленью покроют,
Худобу спрятав у стволов.
И запоют в них и завоют,
Солисты разных голосов.
 
 
Кто очень дивно и красиво,
Кто грубовато забася.
А то надрывно и плаксиво,
Крик издадут и песня вся.
 
 
Под вечер звуки прекратятся,
Не вдохновляют фонари.
И снова песни возродятся,
С приходом утренней зари.
 
 
Спасибо матери-природе,
Спасибо Богу и весне.
За солнца свет на небосводе,
За нежный лучик на окне.
 

Уродливый прогресс

 
Уродливый прогресс – природе наказанье,
Вселился будто бес – в процессы созидания.
И меркнет красота воссозданная Богом.
Прикрыта чистота, свинцово-серым смогом.
 
 
Куда ни посмотри, присутствует уродство,
При всполохе зари, помоек грязных скотство.
Повсюду рев машин, не песнь счастливых пташек.
Природы «господин», им не дает поблажек.
 
 
Бегут все от людей, как от чумы бубонной,
Птиц меньше и зверей, в природе разоренной.
Какой же то прогресс, коль жрут себе подобных,
Бьют взрослых и детей, зверей не защищенных.
 
 
Леса не берегут, свирепствуют пожары,
Ломают, рубят, жгут, как дикие хазары.
Изводят красоту и легкие планеты,
От жадности в поту, мехами разодеты.
 
 
Опомнитесь скорей, природа ополчится
И будет гнать взашей, пока не защитится.
Потопами, огнем, морозами и зноем,
Поесть не соберем – от голода завоем!
 
 
Пошел уже процесс, земля дрожит и злится,
Не будут грызть прогресс, коль не родит землица.
Любите мир вокруг, кормилицу планету.
Она пока нам друг, хоть донага раздета.
 
 
Разорвана дымит, наносят взрывом раны,
Коль вновь не уродит, не ждите с неба манны.
Десятки тысяч мрут, от вируса по миру,
Но люди не поймут, что хватит, не до жиру.
 
 
Есть Бог и есть Закон, извечный для Творенья,
Не утвердит ООН, программу во спасенье!
У каждого душа и в ней частица Бога.
У каждого одна – к Нему в тиши дорога!
 

Гурманы

 
Идем, как по лезвию бритвы,
Узка грань: от зла – до добра.
Спасают порою молитвы,
От кармы – миров топора.
 
 
Уму мнится – дело благое,
Убийство животных, не вред.
Мычат, отбиваются, в вое,
От стада двуногих калек.
 
 
Бессчетно лишающих жизней,
Чтоб жадно насытить себя.
В слепой безобразной корысти,
Живое бездушно губя.
 
 
Себя возле них не поставят,
Под нож или острый топор.
Природу казнить продолжают,
Себе умножая позор.
 
 
От голода люди не вспухнут,
Коль больше не будут зверьми.
Есть злаки, растительность, фрукты,
Опомнятся, станут людьми.
 
 
Поймут, что мы все здесь – от Бога,
По плоти, крови и мозгам.
Но разума видно, не много,
Едят коль подобных, как сам!
 
 
Как ад корпуса скотобоен,
Концлагерь для вольных зверей.
Никто жить до смерти, не волен,
Под игом бездумных людей.
 
 
Дай Бог осознать и проснуться,
Пьянящий прогнав эгоизм.
Очиститься и улыбнуться,
Духовный изжив терроризм!
 

Бездушье

 
Чаруют всех в праздник живые цветы,
Но губят их грубо, себя ублажая.
Чтоб гости в восторге разинули рты,
Лишают их жизни, пощады, не зная.
 
 
А жить бы по дольше в земле красоте,
Зачем умирать в разукрашенной вазе.
О, Как же бездушны ценители те,
Что так преднамеренно мир безобразят.
 
 
И елки зеленые рубят сплеча,
Поставить сраженные к празднику в доме.
Как будто им в память зажжётся свеча,
Еще не умершим, в безвыходной коме!
 
 
Какая ж мораль у культурных людей,
Средства отдают, не скупясь, живодерам.
Чтоб в праздник поздравить, усопшим, друзей,
А не заклеймить их жестокость позором.
 
 
Все в мире живое везде и вокруг,
Как люди кричит оно, боль ощущая.
Вы пьете пилюли, коль свалит недуг,
Скорбите коль умерли, в горе стеная.
 
 
Так чем отличается жизнь у зверей,
Их кто убивать разрешил, не жалея?
Поступок такой, не достоин людей!
Бездушно калечить, от крови чумея!
 
 
Как жаль, что садисты не чувствуют боль,
От жертвы своей, когда жизни лишают.
Тогда б не погибло живого бы столь.
А так по планете бездушье шагает.
 

Куда ни посмотришь

 
Куда ни посмотришь – везде виден Бог,
Кричит нам об этом природа!
В причудливых дюнах пустынных дорог,
В ковре голубом небосвода.
 
 
Стоит одиноко гора, как гора,
Подобных полно на планете.
Но лес не познавший, людей топора
Милуется в ласковом свете.
 
 
Где девственно чисто – восторг для души,
И радость беспечно живому.
Не слышно людей в первозданной тиши,
Предвестников слову плохому.
 
 
Нет каверзных мыслей, рожденных во зле,
Взрывающих святость пространства.
О, как мало места теперь на земле,
Людского не знавших коварства.
 
 
Не корыстный взгляд где, оценит места,
А ласковый трепет к природе.
Любви открывается вся красота,
В сердцах, что таятся в народе.
 
 
Как может увидеть ее бизнесмен,
Бездушный поборник наживы.
Глаза ищут вещи, где выгадать чем,
Стреляют, как два объектива.
 
 
Куда до духовной ему красоты,
Возвышенных чувств и восторга.
Ценнее доход, чем живые цветы,
Порядочность – будто касторка.
 
 
Куда ни посмотришь – везде виден Бог,
И он никого, не оставил.
Вот только прислушаться, каждый бы смог,
Чтоб Он их сознанием правил!
 

Суд природы

 
Бог создает, а люди рушат.
Природу, землю, горы, лес.
Когда горит, усердно тушат.
Коммерческий есть интерес.
 
 
Ведь из огня не сделать денег,
Из пепла мебель не сложить.
У речки коль обрушить берег,
Плотину можно запрудить.
 
 
Взорвать скалу, забрать породу,
Где есть частицы серебра.
Поставить тоннами заводу,
Пойдет в продажу на ура!
 
 
А красота, она бесплатна,
Увидеть можно и в кино.
Страна, поют ведь, необъятна,
Лес вырастает все равно.
 
 
А вот вода уже на редкость,
Чиста, полезна и вкусна.
А от нее и тела крепость,
Всему живому ведь нужна!
 
 
Ее беспечно отравили
И продолжают убивать.
Где тонны мусора свалили,
Где яд не могут фильтровать.
 
 
И пьет ее и лес и люди,
Зверье, букашки и трава.
Так скоро здесь пустыня будет,
Воды нам хватит лишь, едва.
 
 
Уже и воздух чистый в редкость,
Живет планета одним днем.
Какая то вокруг нелепость,
Себя же сами и убьем!
 
 
Коль не одумаются люди,
Единство с сущим не поймут.
Природа строже их осудит,
Стихии в гневе всё снесут!
 
 
Какою мерою отмерят
Жестокость нашу, не узнать.
Спасутся те, кто в Бога верит,
И любит сущее, как мать!
 

Норд Ост

 
Гряда из гор не замыкает,
Портовый город, от штормов.
Норд Ост с насмешкою терзает,
Сорвавшись с рейда, от судов.
 
 
Новороссийск, как провинился,
Дождями топит, ветер рвет.
На крыши зданий ополчился,
Надеясь видно, что снесет!
 
 
Деревья треплет, завывая,
Как зверь голодный по весне.
Но было б то, начало мая,
Сейчас же осень на дворе.
 
 
Светило раньше, дольше солнце,
Ласкало море в октябре.
Сейчас прохладно, как в колодце,
Хоть и сентябрь на дворе.
 
 
Толь с Магадана притащили
Переселенцы, холод свой.
Толи туристы разбудили,
Погоду, шумною гульбой.
 
 
Никто не ведает причины,
Повергшей ветер свирепеть.
Толкает грубо пеших в спины,
Свалить желая и вертеть.
 
 
Как отвалившиеся ветки,
От старых кряжистых стволов.
Спокойно жили раньше предки,
Не знали нынешних ветров.
 
 
Всё на планете изменилось,
От незапамятных времён.
Когда духовности лишились,
Природы, не блюдя, Закон!
 
 
Вот и сегодня пожинают,
Разгул взбесившихся стихий.
Утихомирить как, не знают,
Норд Оста мечущийся змий!
 

Каменные дебри

 
Дома не стройными рядами,
Застывши, выстроились вдаль.
Газоны яркие, с цветами,
Пятнают изредка асфальт.
 
 
Деревья хилые трепещут,
Вздыхая жалко, на ветру.
Травы газонов видны плеши,
В квадратах, ромбах, по двору.
 
 
Все остальное камни, плиты,
Асфальта ленты и бетон.
Порой заборами обшиты,
А то без них, со всех сторон.
 
 
Чаруют скверы небольшие,
А иногда старинный парк.
Всему свидетели немые,
Как дорогой от предков дар.
 
 
Все это город современный,
Как манекен стоит, пустой.
И пестро выкрашен, отменно,
Но сам какой то, не живой.
 
 
Души то нет, одна лишь форма,
Свет фонарей, не оживит.
На деревца наверно норма,
Асфальт от шин, лишь шелестит.
 
 
Уже сползли на виноградник,
Ордою чёрной с пустыря.
Отходов мусорных рассадник,
Зеленый остров губит зря.
 
 
Пройдут бульдозеры с катками,
Снесут живительный ковёр.
И похоронят под камнями,
Зелёный, красочный узор.
 
 
Над всем хозяин – царь природы,
Жестокий, жадный человек!
Уже не пьют, без фильтров воду,
Поуходила рыба с рек.
 
 
Леса планеты поредели,
Зверей уменьшилось везде.
Содрали шкуры или съели,
Не осознают – быть беде.
 
 
Выходит души, как и город,
Теряют люди, средь камней.
Спасибо Богу, что не голод,
Ждёт, чтобы стали мы умней!
 
 
Он любит всё своё творенье,
И не позволит зло вершить!
Нашлет стихии – в поученье,
Чтоб беспредел сей, прекратить!
 

Петля на двоих

 
Под воротами нет и щели,
Сплошная снега пелена.
Не прекращают вальс метели,
Кружат, ритмично, у окна.
 
 
То разойдутся в дикой пляске,
То затихают, вдруг, устав.
Как будто просят ветер, ласки,
Чтоб не швырял, снежинки смяв.
 
 
Прекрасны дивные узоры,
И не похожи, меж собой.
Вот только белые повторы,
Объединяют, каждый слой.
 
 
Сугробы горками вспухают,
Закрыв проходы, вдоль дворов.
И никого не пропускают,
Перескочить к теплу, под кров.
 
 
Природа мусор забросала.
Чтоб мы пожили в чистоте.
И непременно бы сказала,
О первозданной красоте.
 
 
Что ж, обо мне забыли, люди,
Терзая жадно, на торгах.
Вы палачи мои, не судьи,
Вас не берет, пред Богом, страх?!
 
 
Вам дали Рай, для просветления,
А превратили землю в ад.
Зияют раны разрушения,
Взмывают в небо, гарь и чад.
 
 
Вы не в гармонии со мною,
Живете хищно, для себя.
У вас бело, порой, зимою,
А обнажится коль, земля.
 
 
То не подснежники чаруют,
А от помоек прячут взор.
По ржавым емкостям фасуют,
Да повезут, под косогор.
 
 
Земля же, с горечью, впитает,
И возвратит назад, с водой.
Надежда жить, в согласии, тает,
Коль травят летом и зимой.
 
 
Так вы очнитесь же, скорее,
Погибнем вместе, вы и я!
Одна петля у нас на шее,
И держит вас – одна земля!
 

Зима

 
Не пожалел декабрь мороза,
Без страха ходят по реке.
И даже белая берёза,
Озябнув, съёжилась в тоске.
 
 
Принарядились снегом елки,
Чаруют дивной красотой.
Обороняют их иголки.
Щетинясь кроною живой.
 
 
Для них зима, расцвета время,
Чем холоднее, тем милей.
Налившись, зреет в шишках семя,
Нет ни гусениц, ни червей.
 
 
Стрекочут поутру синички,
Да скачут белки по ветвям
Колыша веточки-косички,
Не опираясь по краям.
 
 
Перелетают, будто птицы,
Среди елей руля хвостом.
И не боятся их синицы,
Не покидают общий дом.
 

Весна-красна

 
Весна красна, несёт любовь,
Рукой незримой семьи вяжет.
В желаньях томных бродит кровь,
От зимней спячки будоражит.
 
 
Всё твёрже день чеканит шаг,
Немая ночь пред ним робеет.
Безмолвный лес, бесстыдно наг,
Заря багряная не греет.
 
 
С лучами солнца оживёт,
За ночь озябшая природа.
Лесное царство запоёт
И не умолкнет до захода.
 
 
Рассевшись бодро на ветвях,
Не прекратят призывной трели.
В порыве брачном стайки птах,
Качаясь словно в колыбели.
 
 
Самцы стремятся удивить,
Крича соперникам угрозы.
Спешат избранницу сманить,
Надёжным видом бравой позы.
 
 
А те, нахохлившись в ответ,
Щебечут что-то, поясняя.
Давая верности обет,
Или отказом отвечая?
 
 
Но если взглядами сошлись,
Слились в единстве птичьи души.
Сорвались прочь на пару ввысь,
Уединиться в тёмной глуши.
 

Чайная роза

 
Чайная роза пала с мороза,
Смерть очернила красный бутон.
Жалость вонзилась в душу занозой,
От равнодушия грубых персон.
 
 
Не сберегли в холодную стужу,
Бросив её в снегу умирать.
Стеблем в сугроб, листами наружу,
Пятнышком крови замерла спать.
 
 
Так и стоит застывшей красою,
В память о чьей-то бывшей любви.
Как обелиск рождённый войною
И без вины пролитой крови.
 
 
Не отогреть, увядшую снова,
Не возвратить, ей пламенный цвет.
Только нальётся силой здоровой,
В братской могиле – вяжут в букет.
 
 
В злости своей прекрасное губят,
В смерти своей пощады прося.
Может та роза, разум разбудит,
Из головы садизм унеся.
 
 
Наша земля давно уже стонет,
Просит защиты мудрых людей.
В теле её и нас похоронят,
Будьте к планете, люди, добрей!
 

Жизнь

 
Ударил гром и грянул дождь
На землю, пышущую жаром.
Швырнули тучи, будто злость,
Но влага падала нектаром.
Пробился маленький росток.
Явившись к миру стеблем тонким.
Склонил листочек на восток,
Качаясь в ритме каплям звонким.
Так зародилась снова жизнь,
В той хилой, маленькой травинке.
Стремясь подняться к солнцу ввысь,
Дрожа под ветром в слабой спинке.
Не зная завтрашнего дня,
Продолжит жить, иль скоро сгинет,
Как вся зелёная родня,
В расцвете сил – сей мир покинет.
В соку ли скосят на лугу,
И сложат с братьями стогами.
Согнёт ли изморозь в дугу,
Или затопчут сапогами.