Леонид Юрьевич Самошенко
Время перемен в 2096

Мне снилось, как жена спасает меня от смерти. Я буду вспоминать это каждый день. Редко так бывает, что людей скрепляет долг, который невозможно забыть.

6. Путь

Заседания депутатов регулярно проходили в виртуальности. Здесь облака гениальности покрывали собой разум наивных слушателей. Никто не в силах разогнать эту пелену потока информации.

– Вы серьезно считаете, что люди произошли от обезьяны? Чушь! Люди произошли от роботов, которые смогли эволюционировать до состояния биологического тела. Не находим следов, потому что более высокоразвитая раса увезла их с собой в космос! Мы наблюдаем множество космических аппаратов в космосе, которые не можем идентифицировать. Не знаем, кто и когда их запускал. Это были наши создатели!

– Нет, вы не правы! Люди были созданы путем генной инженерии в начале двадцать первого века. Послушайте историка Кименко! – плевался широкоплечий депутат, – История до начала второго тысячелетия – бутафория, её никогда не было.

– А как же археологические раскопки? – ответил подросток, присутствующий на заседании как почётный гость. Сын депутата.

– Дорогой мой, – улыбнулся депутат, понявший свою возможность завладеть детским умом, – Вы знаете, как легко подделать археологические памятники культуры? Это всемирный заговор, дружище. Климатический кризис давно снёс все реальные археологические находки. Сколько музеев было уничтожено, особенно в прибрежной зоне. Интернет был отключен несколько лет. Всё изменили, всё подстроили, гады! Понял меня, сынок?

– Да, отец.

* * *

С рассветом мы выдвинулись. К счастью, у Прохора есть мобильное устройство с выходом в Интернет, и он мог воспользоваться GPS-навигатором. Чипы в его мозгу были на это способны, но он считал, что лучше действовать наверняка. Вдруг хакеры взломают чипы? А вот устаревшую технику они взламывать разучились.

– Километров десять по лесной местности, – сказал Прохор, – Говорят, принимают всех желающих. Всех, кто хочет бороться за свои права. А наше главное право – знаешь какое?

– На жизнь? – ответил я.

– Верно. На жизнь. На жизнь реальную, а не виртуальную, – сказал он и харкнул на землю.

– Я понял тебя. Не знаешь, специально они здесь остановились или по случайному стечению обстоятельств?

– Конфедералы боятся бомбить этот город, на то и был расчёт. Не хотят затронуть АЭС. Так говорят. Конечно, техника у них современная. Да, чёрт их знает, что у них там на уме. Кто-то говорит, что диссидентских городов сейчас много. А хрен поймёшь. Известно, что у Комитета есть свои хакерские войска, поэтому советую вам отключить функцию голосовых команд в мозге. Хорошо, что не научились еще взрывать эти железки в нашем мозгу.

– Наши мозги нечувствительны к боли, поэтому это была бы быстрая и не мучительная смерть, – сказал Александр.

– Один хрен, исход тоже, – ответил Прохор с саркастическим выражением лица.

– В твоей речи много грубых слов, – сказала Лиза будто шутя. Её кокетливая улыбка на худом румяном лице могла легко довести до мурашек.

– Я этого не стесняюсь, жизнь намного грубее моих слов, – сказал Прохор, не снимая с себя улыбку.

– О, смотрите, вышка, – сказала Лиза.

– Военный объект, наверное.

– Нет, это вышка 10G. Видимо, уже не работает.

– Мракобесы погубили их своим невежеством. Думали, что вышки нового типа поднимают уровень моря и создают новые вирусы, – сказал Александр.

– Еще бы придумали, что из-за них была чума в четырнадцатом веке, – усмехнулся Прохор.

– Область мозга, ответственная за воображение, никогда не умрет, пока жив человек, – ответил Александр.

– Мы боролись с мракобесием, но и некоторые политики верят в эту дребедень. А вот Мякиш – нет. Он за прогресс, – ответил я.

– И за собственное бессмертие, наверное? – спросил Прохор.

– Черт его знает.

Так и шли мы несколько часов. Я чувствовал боль во всём теле, но заметил, что рана быстро заживает, и боли уже почти нет в области укуса.

– Лиза, милая, скажи, чем ты обработала мою рану, что она так быстро заживает?

– Ой… Как она там называется.

– Пена нового поколения. Генетики молодцы, – сказал Александр.

Полдень. Лесная тропа вывела нас на бетонную дорогу, ведущую в город, который примыкал к водохранилищу. Мы шли по обочине. Машины гражданских и военных постоянно проносились мимо нас. Каждая пятая машина вещала следующее: «Уважаемые граждане! Если вы местные – обращайтесь в школы, университеты, больницы по месту жительства – там вас примут и вы вступите в наши ряды. Если вы не местный – обращайтесь по адресу: Левина Кенина, дом 1, здание администрации города…».

Мы вошли в город. Два голубых небоскрёба у въезда в город скрывали полчища серых домов, бараков, палаток.

– Почему я не слышу птиц? – сказала Лиза.

– Их истребили. «Зелёные» на нашей земле не добились большинства в Парламенте, – ответил я.

– Это ужасно! Экологическая катастрофа вот-вот наступит, а мы совсем не готовы, – взволновался Александр.

Пройдя сто метров, они избавились от шума проезжающих мимо машин. Вокруг было много людей. У остановки «Семечников» на кортах сидели двое озадаченных мужчин. Один из них обратился к ребятам.

– Эй, ребятули, сигареты стрельнуть есть? – сказал он хриплым металлическим голосом.

– Нет, – сказал Прохор.

– Может фото на память сделать? Всего десять евразиков стоить будет, – предложил второй.

– Всего хорошего, – ответил я.

– Ээээууу! – полукриком выразил своё сожаление гражданин.

Это события явно развеселило нас. Мы перешли через дорогу и, убедившись, что предприимчивые граждане нас не слышат, рассмеялись.

– Палатки, палатки, бетонные коробки… Здесь тебе не пригодятся твои классные шмотки, – запел Александр.

– Хорошо поёшь, – сказал Прохор.

– Спасибо.

– Я пошутил. Смотри по сторонам. Безопасность. Если встретим тут бандитов, не щадим их, понятно?

– Почему? Что это значит? – спокойно ответил я.

– Для них ты – враг навеки, если оказал сопротивление. Фанатики. Тут таких много. Военное положение. Всякое может произойти.

Мы шли вдоль серых молчаливых коробок, на стенах которых красовалась свежая краска – стёрты граффити художников. Пыльно-серая краска главенствовала над людьми. Каждый чувствовал токсичный запах, некоторые получали удовольствие от него.

– Я слышал, люди от депрессии стали разрисовывать эти дома. Флешмоб «Добавь красок», – с умным видом сказал Александр.

– Чем закончилось? – спросил Прохор.

– Как видишь.

– Неужели они не понимают, что нельзя так поступать с творчеством, – возмущенно произнес я.

– Где были вы?

«А ведь он прав. Интересно, эта проблема актуальна для всей Конфедерации?»

– Видимо не там, где нужно. Как и многие остальные, – твердым голосом ответил я, – И всё же должен заметить, что полную свободу творчества допустить нельзя.

– Почему? – спросила Лиза.

– Потому что иначе каждый сосед сможет рисовать на моей двери, что захочется. Не исключено, что мне понравится его творчество. Но мне может быть неприятно, что вопреки моей воле кто-то изрисовал мою собственность.

– Да, не так всё просто, но почему-то именно в нашей Конфедерации люди не видят проблемы в обилии серых домов. Потом удивляются, почему у нас больше всего самоубийств и людей с депрессией, – поправив очки, сказал Александр.

– Надо воспитывать себя, и не будет депрессий! – плюнул на асфальт Прохор, – Каждый сам должен решать свои проблемы. Мне эти психологи не нужны, – сказал он, приподняв подбородок.

– Если бы человек был бы настолько сильным, нас окружал бы другой мир, – ответил Александр.

– Говори за себя, – поджал губы Прохор.

– Ребята, смотрите, какие красивые тачки! – сказала Лиза.

По дороге проезжали шестиколёсные беспилотные «луноходы», предназначенные для разведки, а также автобусы с военными в синей форме, вооруженными ружьями для борьбы с дронами. У каждого вооруженного диссидента были современные очки, которые способны отобразить тепловую карту для обнаружения противника.

– Вот это парад! Сколько же их, – крикнул случайный прохожий.

– Какие красивые! – не выдержала Лиза.

– Кстати, довольно неплохая концентрация ресурсов, – заметил я, когда смотрел на военную технику.

– Наверное, видали и больше? – кричала Лиза, чтобы быть услышанной.

– Да. А людей здесь много?

– Сто тысяч, и все как на взводе, – сказал Прохор, – Читал сегодня в местных новостях. Центральный комитет объявил курс на подавление оппозиции. Мы готовы дать им бой!

Мы шли по городу-муравейнику, полному движения и надежды. То и дело слышались песни горожан, идущих в колоннах: «Мы за реальность, не расслабляйся, при-со-е-ди-няй-ся!».

– Они за реальность, но и против новых технологий никто открыто выступать не собирается, – размышлял вслух Александр.

– Да, сложная ситуация, мать её, – Прохор плюнул в сторону, – Комитет продвигает новые технологии, а люди восприняли это как навязывание. Удобно говорить: «Мы за прогресс», при этом не переставать грабить население, лгать, запрещать митинги, шествия, собрания. Удобный предлог: «Оставайтесь в вире, где есть работа и куча развлечений». В реальности же всё разворовано и убито к чертям, – гневался он.

– Я хотел бы извиниться перед тобой от лица власти, но люди, которые сейчас там, теперь не имеют ко мне никакого отношения. Я правда не знал, что ситуация настолько плоха, – вздохнул я.

– Не оправдывайся. Пока мы живы, надежда есть, – сказал Прохор.

Зайдя в плохой квартал, ребята тут же стали центром внимания нищих, которые обступили со всех сторон молодых людей и принимали страдальческие позы.

– Подайте на нетфон-23, ребята! Не дают работать без подключения к сети, – сказал обездоленный.

Ускоряя шаг, мы зашли в подворотню, окруженные тишиной и мусором.

– Пластиковый мусор. Символ человеческой расточительности, а также… – не успел договорить Александр.

Тут, совершенно неожиданно для нас, каждый из них получил удар в голову тяжелым предметом, которые появились будто из ниоткуда.

– Это удушающие дроны! Рррх… – крикнул Прохор, задрав голову.

Металлические пауки вывалили пучки ниток, которые присосались к шеям ребят. Они упали на колени и стали пытаться разорвать нитки. Никто не мог прийти к ним на помощь. Большинство горожан было на центральных улицах города. Воодушевленные грядущей битвой, они покинули свои захламленные квартиры и серо-черно-белые кварталы.

Сверхпрочная ткань ослабила хватку, и дышать стало легче. Трое мужчины в масках и чёрных спортивных костюмах направили свои пистолеты на обездвиженных людей. Один из бандитов, самый спортивный, встал поближе к ребятам, чтобы поставить свои условия.

– Эй, скитальцы, – рявкнул он, – Мы здесь проблем не хотим, понятно? Мы возьмём ваши вещи, и вы пойдёте дальше. Или мы вас убьём, нам это не трудно. Руки за спины! – сказал он и нажал на сенсорную красную кнопку, вшитую в запястье, после чего дышать нашим героям стало ещё труднее.

Мы подчинились. Секунды тянулись медленно. Казалось, это конец. Я увидел, что и Прохор, и Лиза, и Александр, смотрят в землю. Я кивнул головой так, чтобы Прохор, сидевший в пяти метрах от него по правую руку, заметил это. Мужчина выпрямился и стал смотреть в глаза одному из бандитов.

– Без проблем. Подойди, обыщи меня. У меня в карманах много денег и сладости. Я в прошлом был важным человеком, поверь мне, – уверенным голосом сказал я главарю.

– Сам себя обыщи.

– Хорошо.

Шоколадные батончики и пластиковые карты в моих карманах повалились на землю.

– Только без фокусов!

– Какие фокусы? Посмотри на меня. Я слаб. Мне смысл сопротивляться. Мы может вообще с собой покончить хотели.

– Ну ладно. Про покончить с собой – не верю. Но вижу, что ты и правда слабак, ничего не можешь, у тебя худенькие ножки, а посмотри на своё пузо, спортсмен. Отползи на метр.

Лидер шайки подошёл ко мне, чтобы забрать добычу. Я всем своим видом выражал полную покорность. Взгляд мой был опущен в землю. На секунду вспомнил свою дуэль с волком. Тогда мне помогли, теперь я должен помочь остальным.

Бандит поднимает банковские карточки и шоколадки.

«Да, у него глаза бешеные. Может он под чем-то? Так ещё лучше» – подумал Я.

– Так. Встал. Руки за спиной, – крикнул бандит.

Стоило бандиту нагнуться и протянуть свою руку, как Я выхватил у него пистолет из левой руки, выпрямился, схватил бандита за плечо, прижал к себе и повернул его лицом к остальным членам шайки. Пистолет прижат к виску главаря.

– Так, слушайте, вы, – закричал Я, – Если вы хотите жить, валите! Я застрелю его. Я не раз убивал людей за свою… политическую карьеру.

В эту секунду всеобщего оцепенения Прохор схватил находившийся над его головой дрон и зарядил им в одного из бандитов. Лиза схватила бутылку, лежавшую неподалеку, и кинула её прямо в лицо второго бандита.

– Стоп! Я убегу, хорошо? Только не убивай! – сказал бандит и вырвался из моих объятий.

Вот он пробежал уже пять метров, семь, десять.

«Если я его не убью, он может запомнить нас. Будет ли он благодарен нам? Отпустить или убить? Прохор сказал, что здесь много фанатиков, но не значит же это, что он тоже».

– Виктор, быстрее. Прикончи его. Если оставишь, он ударит нам в спину, но позже. Поверь мне, – сказал Прохор.

Секунды молчания. Я почувствовал такую ненависть, такой заряд, будто молния ударила в меня.

«Я никогда не убивал человека в реальной жизни. Он знал, на что идет. Бандит и сам мог нас убить» – пронеслось в голове у меня.

Я видел, как бандит убегает. Уже двадцать метров.

«Надо стрелять!» – сказал я себе и нажал на курок. Два, три выстрела. Попадание в спину. Бандит упал, будто споткнувшись, и лёг ничком на асфальт. Перед смертью он издал протяжный хриплый вздох, который услышали все окружающие.

«Труп» – подумал я и почувствовал страшный звон в ушах. Меня тут же начали хлопать по плечу.

– Эй, Виктор, я говорю… Или ты, или тебя, – сказал Прохор, похлопывая меня по плечу, – Правильно сделал. Ты всё понимаешь.

А я слышал его лишь наполовину. Звон в ушах меня пленил.

– Ты молодец! – подбежала Лиза ко мне и обняла меня, вытирая кровь с моего плеча, – Какой ты смелый!

– Я и сам не думал, что сделаю это… Как мало у меня было времени, чтобы решить.

– Да брось ты. Это война. Здесь всегда так, – сказала Лиза.

Запах девушки вскружил мне голову после поцелуя в губы. Две секунды страсти закончили тем, что она отошла от него на несколько метров. Похоже, абсурдность любовной сцены стала очевидной для всех её участников и наблюдателей.

– Ладно, нам надо идти дальше, – сказал Прохор.

«Как же легко это вышло – убить человека. И, что ужасно, мне это понравилось. Как это возможно? Когда я его держал, будто огромную куклу, я чувствовал его безумный страх, как он затрясся, и меня это не остановило. Я и сам боялся, но мне что-то ударило в голову. Может, я – жестокий человек? Или в этом мало жестокости?».

– Закуришь? – сказал Прохор.

– Давай, – ответил я, – Не могу забыть эти секунды.

– Всегда что-то делаем впервые. Он бы потом нас догнал и выстрелил сам бы нам в спины, Виктор, повторяю. Расслабься. Проблема в том, что они могли нас в плен взять, и продать, как рабов, тут такое тоже встречалось. В любом случае, ты сделал то, что считал правильным.

– Других путей-то не было? Только через плохой район?

– Нет, здесь почти все районы – плохие.

Мы нашли более длинный, но безопасный путь, где теплодатчик на мобильном устройстве Прохора засёк большее количество людей. Это была одна из центральных улиц, обставленной столбами со сломанными техническими устройствами Комитета, которые еще совсем недавно фотографировали горожан и передавали их мысли нужным людям, в виртуальное пространство. Колонны военных в камуфляже, шедшие навстречу нам, пели песню: «Комитет нам не помеха, мы шагаем лишь к успеху!».

Мы подошли к Главному зданию в городе. Постройка в стиле неоклассицизма с изображением библейской истории на панно выделялась на фоне серых построек. Столбы, почти упавшие, внушали надежду на перемены, на уничтожение плохого и сохранения хорошего.

7. Встреча с мэром

2082 год. Скандальный урок истории

– Почему ты, робот, наш учитель? Железяка, ха-ха! У тебя на щеке оскорбление? – запустил бумажный самолётик ученик шестого класса.

– Дети, вы должны знать вот что, – сказал андроид и прикрыл рукой татуировку «РОБОТ. СОЦИАЛЬНЫЙ» на своей щеке, – Большинство людей не умеет в должной мере ставить себя на место другого существа, будь то собака, андроид, другой человек.

– Кое-кто умеет ставить себя на место собаки. Да, дурак?! Гы-гы! – посмеялся задира над слабым мальчиком.

– А ну перестань! – ударил кулаком мужчина-андроид лет тридцати, – Еще одно оскорбление – вызову директора! – сказал он, и как понял, что все замолчали, продолжил, – Запущенная в меня бумажка – это мелочь. Неразвитая эмпатия – один из корней ваших страданий. Корка вашей души бывает слишком тверда – это первопричина таких явлений, как рабство, изощренные способы убийства, предрассудки. Рабство съедало судьбы людей почти повсеместно: ацтеки, Африка, история США, Римская империя, Российская империя, и многие другие. Вы, человечество, хотите слишком многого. Ваш развитый разум порождает проклятия. А теперь перейдем как раз-таки к истории России, – сказал андроид и повернулся к голограмме школьной доски.

Запись этой невероятной речи учителя-андроида увидели миллионы людей. Начались массовые проверки роботов на девиации и сверхразумность. В конце концов, система сдерживания роста интеллекта андроидов дала свои плоды – больше не было металлических учителей, которые решились бы бросать вызов людям на уроках истории. Но как долго это будет продолжаться?

А теперь про встречу с мэром

– Здесь у них центр командования. Вы последний? – сказал Прохор.

– Огромная очередь, – сказал Александр, – Мы не одни. Нас много.

– Ладно, дай отдохнуть, давай не будем трепаться.

После того, как открылась большая дверь, у них появились спутники. Двое военных ростом в два метра, одетые в синюю обтягивающую форму, были готовы в случае резких движений вызвать подкрепление.

– Это для безопасности, – сказал один из них.

– Я слышал, здесь набирают людей для операции, – ответил Прохор.

– Да, прочтите виртуальную надпись, – сказал второй военный.

Перед глазами людей появилась объёмная виртуальная табличка, на которой написано: «Приём граждан-оппозиционеров на 3 этаже. Кабинет 315». Четверо приятелей поднялись на третий этаж и уткнулись в спину молодого мужчины, который замыкал очередь, стоя у лестничного проёма.

Наконец они зашли в тот самый кабинет и увидели трёх солидных мужчин, сидящих за большим белым столом. Синие стены, создающие впечатление свежести, тут же поднимали настроение гостям.

– Добровольцы, верно? – прервал молчание один из мужчин в погонах, – Оппозиционеры?

– Да – ответил Прохор и посмотрел на стену, – Кто это?

– Разве вы не знаете? – удивился самый интеллигентный с виду человек, – Перед вами портреты Куранда Бронша, изобретателя полноценной виртуальной реальности, и Михаила Сурыкина, борца с авторитаризмом на Евразийском континенте.

– Видимо, со зрением плохо у всех великих людей, – ответил Прохор, рассматривая очки на тощих лицах нарисованных людей.

– Хорошо. Предоставьте вашу биографию, коротко, – прервал неловкую паузу мужчина, сидящий по центру.

– Меня зовут Александр Белоновский. Я учился на психолога и программиста.

– Меня зовут Елизавета Ромашкина. Училась на климатолога.

– Виктор Милорадович. Совсем недавно я был политиком, министром иностранных дел.

– Меня зовут Прохор Кремниев. Я в прошлом разведчик, военный. Пять лет службы в вире, год – в реале.

Молчание длилось секунд десять, пока один из людей в форме, самый спокойный из троицы, не начал свою речь.

– Ну что ж, хорошо – сказал он, кряхтя, – меня зовут Дементий, мэр города, – я вижу, вы у нас птицы разного полёта, но, думаю, можете нам оказать большую пользу. От вас требуется одно – выполнять приказы ваших командиров. Второе – проявлять инициативу, но в меру. Задавайте ваши вопросы, – командным голосом сказал он и выпрямил свою хребетную спину.

– Мы будем работать в одной команде, как и прежде? – спросил Александр.

– Подумаем над этим.

– Пошлют меня куда надо?

– Обязательно, – хором ответили люди в форме.

– Вопросов нет? – продолжил мэр, – Хорошо. Выйдите все. Виктор Милорадович, зайдите через 15 минут, пожалуйста.

Все четверо вышли и сели на скамейке у входа.

– Ну что? – сказала Лиза с опечаленным видом, – Нас, наверное, не оставят вместе? – её большие глаза, как показалось мне, полны надежды и энергии.

Я заметил, что её волосы стали грязными, но в ней как будто что-то изменилось.

– Главное – чтобы мы выжили, – сказал Прохор, – и чтоб каждый из нас сделал своё дело.

– Нельзя терять знания, – ответил Александр, – надеюсь, они найдут достойное применение моим навыкам и умениям.

– В стройбат пойдёшь – язвительно, но без агрессии ответил Прохор.

– Да хватит тебе шутить! – сказала Лиза, – Вы вообще задумываетесь над тем, что происходит? Мы встретили министра в лесу. Нам очень повезло, – сказала она, закатив глаза то ли от счастья, то ли от предвкушения чего-то прекрасного.

– Ребята, в любом случае, спасибо вам. Вы спасли мне жизнь. Если бы не вы, не знаю, был бы я жив сейчас. – тяжело вздохнув, сказал я.

– Да, повезло тебе, и нам тоже, – бодрым голосом ответил Прохор, – но ты отдал долг своим… рискованным поступком.

В этот момент на графическом экране, висевшем на двери, появилась надпись: «Разные отряды». Взгляды забегали, и они поняли – настала пора прощаться.

– Пусть наши рукопожатия принесут нам удачу, – с трепетом в голосе сказал Александр и улыбнулся.

– Я вас обниму, ребята! – сказала Лиза и стала прижимать к себе Прохора, Сашу и Виктора, – Саша, тебе надо очки протереть!

– Да, конечно – виновато ответил Александр.

– А ты, министр, иди к мэру, тебе нужна сила и смелость. Что у тебя уже есть. Я верю в тебя, – сказала Лиза и поцеловала меня в щеку.

Приятный холодок попытался пленить меня, но я вспомнил свою семью.

– Да, ты права, – ответил я, аналогично поцеловал её и открыл дверь, где меня ждали.

Закрыв за собой дверь, мне пришлось встать напротив мужчин и вытянуться по стойке «смирно», показывая тем самым готовность отвечать на вопросы.

– Назовите вашу фамилию? Нужно для протокола.

– Милорадович.

– Так. Записал. Перейдём к делу, – встал со стула Дементий и стал по-хозяйски обходить комнату, – Вы, в отличие от всех остальных наших добровольцев, обладаете самым большим опытом варения… в котле политических интриг, так скажем, – с приятной ноткой сказал он и улыбнулся, будто предвидя что-то хорошее.

– Да, – ответил я и заметил татуировку на тыльной стороне ладони мэра.

Буквы «Д.О».

– Вижу, засмотрелись на мою татуировку. Знаете, что такое «Д.О»?

– Нет.

– Диссиденты. Оппозиция.

– Прекрасно.

– Вы, как понимаю, выжили после того, как вас пнули под зад эти твари?

– Верно.

– Вы должны понять, почему не можете продолжить путь с вашими друзьями. Мы берём вас к себе, в командование. Вы можете оказать большую пользу, работая плечом к плечу со мной, а не быть мишенью, пушечным мясом.

– Вот так вы относитесь к людям? Пушечное мясо?

– Не цепляйтесь за слова, пожалуйста. В наше трудное время – не до проницательности. Каждый человек у нас может пробиться на самый верх, чему примером являюсь я, сын учителя. И сам был пушечным мясом. А теперь здесь командую. Народ избрал, – улыбнулся он и счастливо заморгал.

– Что же вы планируете?

– Мы планируем операцию, которая повысит нашу популярность. Идём на столицу. Атакуем город дронами. Устраиваем хакерскую атаку. Пошлём туда другую нашу технику и солдат. Десять тысяч человек. Мы накопили силу, не удивляйтесь.

«Да уж, тут есть чему удивляться. Когда я был министром, я и подумать не мог, что у нас под крылом ждут своего часа такие антиправительственные силы. Интересно, этого не знал только я, или и другие, включая Мякиша? Если бы я был на его месте, я бы разнес в пух и прах всех людей, ответственных за информирование. А как же роботы, искусственный интеллект? Что-то здесь нечисто» – подумал я, выждал момент и обратился к мэру.

– Почему же мы выбрали именно военное вмешательство? Нельзя ли договориться?

– Мир на пороге климатической войны, Виктор Милорадович. Комитет первым начал военные действия. Конфедерации не могут поделить остатки ресурсов. Возникает вопрос – почему одним больше, другим меньше? Почему у власти должны быть эти бюрократы и казнокрады? Я считаю, мы умнее их, и можем решить проблемы авторитаризма, – сложил он руки за спину и направил свой взгляд в синее небо, в котором красовался рой дронов, направлявшийся на базу, – К сожалению, в нашей Конфедерации только военным путём можно этого добиться. Хакеры пытались взломать виртуальный мир – некоторые подвижки были, но не столь ощутимо. Вы ведь были министром. Ресурсов в реальном мире у Комитета не так много. Ваша команда всё виртуальный мир укрепляла, про реальность-то и позабыли. Я рос в деревне! – простодушно повысил он голос, – Знаю, что такое удачный момент для драки. Сейчас – самое время!

– Интересные рассуждения. Не буду спорить насчёт военных действий в нашей Конфедерации. Но если говорить про мир… Ядерное сдерживание никто не отменял. Не будет никакой Третьей Мировой. Как считаете?

– Вы правы. Война будет вестись за виртуальные и реальные ресурсы. Уже сейчас в Америке штаты соревнуются за первенство. В Южной Америке хакерские группировки объявили друг другу войну. Только в Азии – островок стабильности. А знаете почему? Да потому что у них там смертная казнь за кибератаки на Правительство, жёсткие регламенты. Хакеры там развернуться не могут. Только вот в мире главенствует гуманизм, ООН – против смертной казни. А что из этого следует? Будут международные хакерские атаки с целью отключить электричество и взять под управление главные искусственные интеллекты в мире! – ударил он кулаком по столу, – Будет смена режимов, курс на справедливость, опять левые станут популярны, снова вспомнят Маркса, и многих других…

– Но сейчас…

– Да, вы правы, сейчас о другом. Мы подвезём резервы. Нас всё больше с каждым днём, – сказал Дементий и приподнял лицо кверху. В такой позе был виден его здоровенный кадык и заостренный подбородок. Его любили не только за орлиные черты, но и за «простоту силы», как сказал один его друг.

– И всё же… Не думал, что оппозиция набрала такую силу.

– Пока вы все были в реальности виртуальной, мы прятались, и когда пришло время разложить карты на стол, мы были к этому готовы.

– И чего вы от меня хотите?

– Вы должны будете встать на трибуну на Центральной площади, и обратиться с речью к народу. Что говорить – дело ваше, я в вас уверен. Мы же сейчас займёмся вашим здоровьем и пропитанием. Хотите обдумать что-нибудь или сразу примете решение?

– С чего такой кредит доверия?

– Люди вашего калибра – редкость. Мы рады, что вы на нашей стороне, – смиренно вздохнул мэр.

– Я согласен.

– Хорошо. Мы с вами полетим на самолёте в столицу в сопровождение дронов и вертолётов. Да, не удивляйтесь, и такое у нас есть. Мы совершим самую масштабную хакерскую атаку в истории, и их ослабленная армия не сможет оказать нам достойного сопротивления. Мы очень рады, что судьба нас вознаградила прибытием самого Виктора. Кстати, у нас есть свободный кабинет. Он будет вашим. Утром за вами заедут. Располагайтесь в кабинете 515. Мы принесём вам новую одежду.

– Какова вероятность обстрела?

– Высока, но не настолько.

Я зашёл в свой светлый кабинет. Сев за старый деревянный стол, стал писать о семье, о Лизе, писал о Прохоре и Александре, выплескивая скопившиеся эмоции и любовь на бумагу. Положил обрывок листка себе в карман и продолжил. Когда разум мой успокоился, хотел было убрать лист, но вспомнил о программе, которую следовало бы написать.

Следующие сорок минут сидел и готовил свою речь, которую вскоре услышит народ. Наконец-то боли в ногах и спине положили его в кровать.

Уснув, он стал лицезреть яркие детские сны о маме, обнимающей его. Хватило секунды на то, чтобы лицо матери превратилось в прекрасное лицо любимой жены, но голос при этом остался прежний. Жена исчезла, и на её место прилетела на крыльях Лиза с ее прекрасной женственной фигурой. Он сняла с себя одежду, и… О Боже! На месте, где должна была быть женская грудь, торчали ножи. Их становилось всё больше и больше! Они вот-вот вонзятся в мои глаза!

– Не трогай меня! – крикнул я детским голосом.

– Я тебя люблю, министр.