Леонид Воронар
Нейросеть
Вероника закончила разговор, отодвинув кресло, и повернулась к руководителю спиной. Его ответы не имели значения. Они ничего не изменят. Точка.
Начальник не сразу нашел нужные слова, а подчиненная успела уйти достаточно далеко, прежде чем к нему вернулся навык красноречия.
Видимо, пока она шла, Игорь Павлович успел написать Михаилу и Ирине об изменении своего решения.
– Как у тебя получилось?! – встретила ее Ирина, и обняла Веронику.
Девушка, не понимая, чего от нее хотят, лишь смотрела сверху вниз на копну розовых волос.
– Изучила входные данные и сложившиеся условия, оценила вероятности и составила антикризисный план.
– Ты так изменилась, – пробормотала коллега.
– Ника, я куплю тебе еще один повербанк! – нашелся Михаил, мигом пересмотревший свое отношение к ней.
Девушка кивнула.
– Нас ждет работа, – напомнила она.
Вероника добралась до дома без происшествий. Едва перешагнув порог, девушка чуть не споткнулась о выбежавшего ей навстречу кота. Она даже забыла запереть дверь, сосредоточившись на нем. Зачем он ей? Почему он здесь? Наверное, с минуту Вероника смотрела не него, не понимая, почему Бим тянется к хозяйке, и трется о ее ноги. Издав разочарованный вопль, кот отстал от нее, пока она не присела на диванчик, чтобы стянуть обувь. Воспользовавшись моментом зверь запрыгнул ей на колени. Вероника вздрогнула. В ней как будто что-то сломалось. Что ей делать? Как с ним взаимодействовать? Неуклюже прикоснувшись к нему, она почувствовала теплую шерсть и почти сразу – Бим вытянул шею и лизнул ее в правый висок, точно в сенсорный датчик.
По ее телу пробежала дрожь. Сперва откинувшись назад, через мгновение она выгнулась и свалилась на пол, испугав кота. Ее ноги и руки слегка подергивались в конвульсиях, а приоткрытый рот и широко раскрытие глаза напоминали забытую эмоцию ужаса. Нет, она не испытывала страх, но тело ей не подчинялось. Вскоре ядро отключилось и ее веки медленно опустились.
Тянулись мучительные минуты. Это могло показаться невозможным, но ее лицо побледнело еще сильнее, а губы посинели.
Во входную дверь требовательно постучали. Затем ее рывком раскрыли и внутрь проникло двое мужчин в медицинской форме выездной бригады с логотипами «ЗАСЛОН». Они тут же накинули ей на лицо дыхательную маску, подав обогащенный кислородом воздух и вкололи неизвестное вещество. Конвульсии тут же прекратились, но тело все еще не подчинялось разуму.
– Диспетчер, это восьмой, нужна срочная госпитализация, – произнес один из медиков, доставав портативный компьютер и, размотав провод, подключил его к разъему ядра.
– Довезем? – спросил второй, с сомнением разглядывая девушку. – Светодиод не горит, но похоже на аварийку.
– Мог перегореть. Сброшу обновления, и переведу в гибернацию.
Они разложили носилки и перекинули на них легкое тело, накрыв его золотой фольгой. Пока девушку несли к лифту, а затем к месту посадки небесной колесницы скорой помощи, на ее груди лежал портативный компьютер, выводящий на экран строчки кода.
Носилки вкатились в салон и на шею Вероники накинули медицинский обруч.
– Взлетаем!
– С ней что-то не так! – перекрывая рев турбин, прокричал напарнику врач. – Аритмия!
– Нейроскан советует включить ядро!
Один из них ткнул пальцем в сенсорный датчик, выругался, и, сорвав перчатку, нажал на него еще раз.
Пробудившееся сознание раскололось болью. Почти сразу она прошла и осталось неприятное ощущение головокружения и подступающей тошноты. Вероника только и успела, что перевернуться, прежде чем ее вырвало.
Один из медиков ловко подставил пакет.
Девушка судорожно глотала воздух и попыталась встать, но фиксирующие ремни стесняли движения. Сейчас она находилась в аэроскорой, спешащей доставить ее в больницу. На это прямо указывал белый медицинский интерьер и шум турбин за бортом, сквозь который прорывался писк пульсометра.
– Что происходит? Почему я здесь?
– Какое у вас последнее воспоминание? – оборвал ее врач.
Девушка вытерла губы услужливо предоставленной салфеткой, прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
– Кот… Я гладила кота.
Врачи переглянулись.
– Черт, я записала его… надо отменить запись.
Она потянулась к смартфону, но с нее уже сняли куртку, и теперь он был вне доступа.
– Лучше не шевелись, – предупредил ее второй медик, следя за показанием приборов.
– Что со мной? – боясь ответа спросила Вероника.
Врач с сомнением рассматривал на экране портативного компьютера нечто интересное и вместе с тем пугающее. Он не торопился отвечать.
– Проблема с программой? Предохранитель полетел? – сунулся под руку напарник.
Какое-то время все молчали. Вероника теряла терпение, но еще держала себя в руках.
– Могу с уверенностью сказать: сейчас вам нужен не врач, а программист.
Пока Вероника собиралась с мыслями, летательный аппарат снизился и совершил посадку на платформу небоскреба.
– Идти сможете?
– Да… я попробую…
Ей помогли приподняться и, придерживая под руки, вывели на свежий воздух. Вокруг них, на сколько можно было увидеть, простиралась величественная Москва. Ряды стеклянных высоток блестели в лучах заката и отбрасывали отражения подобно кристаллам. Свет пронизывал раскаленное небо, а ветер трепал волосы девушки. То там, то здесь мелькали яркие блики проносящихся мимо аэротакси и дронов-курьеров.
Еще до того, как они доплелись до распахнутых ворот дока, она поняла, что попала на вершину знакомой башни мегакорпорации. Огромный логотип «ЗАСЛОН» вращался над ними, отражаясь в полированном металле и стекле. И еще здесь не было вездесущей рекламы. Тишину нарушали только свистящий ветер и вой турбин.
Город погружался во мрак. Мириады огоньков проносились по воздушным трассам, а неспящие башни офисов горели бело-голубыми свечами в прохладном воздухе. В зеркальном фасаде напротив отражался красный цветок и буквы «НОɅϽАE». Где-то вдали, выглядывая между двух башен, светилась лучезарной улыбкой девушка, показывающая пальцем на свой висок. Вероника прочла по губам уже знакомые ей слова.
Спустя пару часов после появления в башне мегакорпорации, и нескольких разговоров с разными специалистами, ее попросили задержаться для получения результатов всех тестов. Остался последний этап, как ей обещали.
В дверь позади нее постучали.
– С вами все в порядке? У нас все готово.
– Да, я сейчас.
Она пригладила волосы, чтобы скрыть от взгляда правый висок, где поверх титановой крышки ядра был прилеплен обыкновенный пластырь, и вошла в кабинет, разделенный на две зоны. В той части, где она находилась, напротив большого зеркала во всю стену было привинчено кресло. Похожие стояли в барбершопах. В другой части, за прозрачной перегородкой, находилось двое мужчин в костюмах. Оба с интересом поглядывали на гостью.
– Садитесь, – обратились к ней.
С ней разговаривали, нажимая кнопку на пульте, включавшую микрофон. Что они между собой обсуждали, Вероника не слышала.
Взобравшись на кресло, девушка посмотрела на цифровое зеркало, подернутое дискретной вуалью цифрового шума.
– Начинаем, – донеслось из динамика.
Экран мигнул, оживая и выдавая сочную картинку, а свет в кабинете, напротив, плавно погас.
Прямо перед Вероникой, на расстоянии нескольких шагов открылся вид на лесную поляну. Щебетали птицы, зеленела и колыхалась листва. Ласковый ветер поглаживал высокую траву. Журчал прозрачный ручей, в котором отражались ветвистые рога. Благородный олень поднял голову и посмотрел прямо на Веронику. Была различима каждая ворсинка, каждая капля воды, срывающаяся с его поблескивающих губ и языка. Он понюхал воздух влажным носом, вытягивая шею и прислушиваясь. И тогда девушка внимательно осмотрела луг и почти сразу заметила подкравшегося охотника с ружьем. Мужчина неторопливо прицеливался в оленя, выжидая наилучший момент для стрельбы.
И грянул выстрел. Грациозное животное дернулось от боли, сорвалось в бег и почти сразу с шумом упало в траву.
Экран мигнул. Новая сцена показывала пыльную бурю. Желтовато-оранжевое марево смазывало очертания и не было понятно, где небо, а где земля. Камера сменила ракурс и стали видны две фигуры: мальчика и, скорее всего, его мать, искавшие укрытие. Буря усиливалась, их бросало из стороны в сторону. Иногда они падали на колени. Задыхающиеся, вымотанные борьбой, они шли все медленнее. Наконец, мальчик не смог подняться. Женщина подняла его на руки и прошла еще несколько шагов, пока не упала сама. Последним усилием она накрыла его собой, защищая от ветра.
– Достаточно, – прошуршал динамик.
Экран погас, и кабинет наполнился светом. Дверь из операторской открылась и к выпрямившейся в кресле девушке приблизились мужчины в деловых костюмах.
– В частной клинике вы познакомились с Виктором Арбау? – обратился к ней человек в темном костюме.
Черный жилет, того же цвета рубашка, брюки, пиджак и лакированные ботинки – службы безопасности мегакорпораций не отличались богатой фантазией при выборе дресс-кода.
– Да, – подтвердила она.
– Он наш бывший сотрудник. Участвовал в разработке кода ядра. Мы провели предварительное расследование и выяснили, что он загружал в защищенный сектор памяти модуля свою нейросеть. У нас были подозрения, что «Иннованейромед» использует вычислительный процессор для своих целей, но мы не могли это доказать.
– Что все это значит?! – взорвалась Вероника.
Ей порядком надоело это томительное ожидание. Ответил ранее молчавший:
– Сложно рассказать в двух словах. Представьте, что мозг это компьютер. Маломощный процессор, но очень большая память и невероятно широкая адресная шина. Мы не можем быстро сделать сложные вычисления, но зато анализируем огромное множество потоков информации от внешних устройств. Глаза, уши, кожа – все дает нам представление об окружающем мире. Мы определили методы подключения к потоку данных дешифруя их часть, смогли обрабатывать ее в реальном времени и возвращать обратно в качестве готового решения. Таким образом, «Заслон» создал ядро, которое должно было решить проблему вычислений. Второй процессор для нашего компьютера.