Леонид Млечин
Холодная война: политики, полководцы, разведчики
Слуга всех господ
Он был одной из самых загадочных фигур послевоенной Европы. Он играл роль Джеймса Бонда задолго до появления этого киногероя на экране. Носил темные очки, не снимал шляпы, не позволял себя фотографировать. Его настоящая фамилия не произносилась. Даже ближайших сотрудников заставлял называть себя «господин доктор». Он был охвачен манией секретности и устраивал настоящие спектакли. Журналистов привозили к нему на конспиративную квартиру, три раза пересаживая из машины в машину. Райнхард Гелен наслаждался своей ролью первого начальника западногерманской разведки.
В результате нескольких крупных провалов советская разведка утратила свою агентуру на Британских островах и в Северной Америке – в самый разгар холодной войны, когда, пожалуй, более всего нуждалась в реальной информации о том, что происходит в мире. Но открытость политической жизни в демократических странах оставляла достаточно возможностей для анализа, было бы желание разобраться. Обратная ситуация сложилась для Запада, неспособного проникнуть в Советский Союз, почти полностью закрытый от внешнего мира. В попытке понять Кремль западные лидеры сделали ставку на спецслужбы.
Сразу после войны оккупированная Германия оказалась единственным окном в советскую жизнь. Оно стало шире с помощью перебежчиков из советской зоны и военнопленных, которые возвращались домой и рассказывали, что видели. Они стали едва ли не главным источником информации о происходящем за железным занавесом. Рассказывают, будто по химическому составу привезенного военнопленными самосада установили, что Советский Союз располагает собственными запасами урана и от импорта больше не зависит. Возможно, поэтому американцы так ценили начальника разведывательной службы Западной Германии Райнхарда Гелена, бывшего генерала вермахта.
Райнхард Гелен был человеком крайне честолюбивым и тщеславным. Он считал себя выдающимся разведчиком, хотя никогда не работал, как говорят профессионалы, «в поле» – не был оперативным сотрудником. Но ему хотелось видеть себя настоящим шпионом. Именно поэтому из всех фотографий для книги воспоминаний он выбрал ту, на которой изображен в черных очках.
Гелен, старательный и работоспособный, молодым офицером попал на службу в Генеральный штаб сухопутных сил вермахта и довольно быстро возглавил в военной разведке отдел «Иностранные армии Востока», ведавший изучением Красной армии. Сам Гелен не занимался вербовкой агентуры и сбором разведывательной информации. Но он был умелым организатором.
Задача отдела состояла в анализе разведданных и прогнозировании действий Красной армии. Строго говоря, Гелену и его помощникам похвастаться было нечем, как и другим спецслужбам Третьего рейха, работавшим против Советского Союза. Немецким разведчикам не хватало стратегического воображения. В основе анализа лежала убежденность в превосходстве вермахта. Разведчики Гелена не увидели опасности, которая ждет 6-ю армию Фридриха Паулюса, и не сумели предвидеть окружения армии под Сталинградом. И в сорок четвертом Гелен уверенно предсказывал вермахту спокойное лето – как раз накануне мощного советского наступления.
Отчего же после войны Соединенные Штаты поддержали весьма среднего по своим способностям офицера разведки и позволили ему создать собственную разведывательную службу?
Участники войны поспешили снять мундиры и вернуться к гражданской жизни. В оккупированной Германии решения принимали молодые американские офицеры, которые в войну не имели доступа к расшифрованным немецким документам и не представляли себе степень некомпетентности разведслужб Третьего рейха.
А бывшие руководители немецких спецслужб создали миф о своих грандиозных успехах, которых в реальности не было. Райнхард Гелен нисколько не сомневался в собственном мастерстве. Его самоуверенность вдохновляла и других.
Адольф Гитлер недолюбливал разведку и не желал читать разведывательные сводки. Фюрер считал, что в разведке просто нет необходимости: он добивался всего, чего хотел, с помощью вермахта, который одерживал одну победу за другой. Когда война приобрела затяжной характер и у Германии оказалось много сильных врагов, только тогда появился спрос на разведывательную информацию.
Третий рейх еще существовал, а генерал Гелен уже задумался о послевоенном будущем. Он приказал своим подчиненным изъять из архива важнейшие документы и припрятать. После разгрома вермахта его задержали американцы и отправили в 12-й армейский следственный отдел в Висбадене. Гелену повезло. Его делом занялись американские офицеры, которые очень заинтересовались архивами немецкой разведки.
Для западных спецслужб, которые ничего не знали о происходящем по ту сторону железного занавеса, это было время отчаяния.
К Аллену Даллесу, представлявшему политическую разведку, обратился подполковник военной разведки Джон Рассел Дин-младший, сын руководителя американской военной миссии в Москве. Дин-младший рассказал Даллесу о немецком генерале-разведчике, готовом передать материалы о России и Восточной Европе, собранные нацистской разведкой. Речь шла о генерале Гелене. Даллес считал, что он знает, как иметь дело с такого рода немцами – консерваторами из семей с давними традициями. Он был уверен, что манипулирует Геленом. В реальности все было наоборот. Если американский военный министр Генри Стимсон говорил: «Джентльмены не читают чужих писем», то Гелен думал иначе: «Только джентльменам можно доверить чтение чужой почты».
Сами американцы совершенно не были готовы к серьезной разведывательной работе против СССР, поэтому полагались на людей Гелена, что означало вовлечение старых нацистов в холодную войну. Райнхард Гелен получил возможность собрать бывших коллег, сбросивших нацистские мундиры и готовых действовать в интересах Соединенных Штатов. Чтобы ни русские, ни англичане не потребовали выдать им Гелена, его имя изъяли из списка военнопленных, находившихся в руках американских властей.
Гелену не пришлось делить с другими немцами тяготы послевоенной жизни. Американские офицеры снабжали его не только долларами, но и шоколадом, бензином, сигаретами и женской косметикой – товарами, которые можно было с выгодой сбыть на черном рынке. Американские военные считали организацию Гелена «самым надежным источником информации о состоянии Советской армии и ее намерениях». Позднее профессионалы из ЦРУ обнаружили то, на что не обращали внимания армейские офицеры: операции Гелена носили любительский характер. Это была пустая трата денег.
Весной 1950 года организация Гелена информировала ЦРУ, что один из ее агентов в Австрии может купить у советского офицера последние шифры. Австриец именовал себя графом Фридрихом Колередо-Вельсом и просил за шифры двадцать пять тысяч долларов, хорошую работу и дом на Западе. В ЦРУ засомневались. В те годы многие немцы и австрийцы неплохо зарабатывали на шпионских играх. Тем не менее отправили группу оперативников в Вену. Ночью одного из сотрудников ЦРУ обстреляли. В его машину всадили пять пуль. Австриец оказался агентом-двойником и ничего не знал о шифрах.
Райнхард Гелен, разумеется, не имел агентов в Кремле или среди советского военного начальства. Одним из первых он понял то, что другим станет ясно позже: четыре пятых информации можно почерпнуть из открытых источников, в первую очередь из газет. И только одна пятая приходит от секретных агентов. Его люди занимались тактической разведкой в советской зоне оккупации. Они, скажем, следили за переброской по железной дороге советских частей и военной техники. Гелен поражал умением составлять разведывательные сводки, учитывая каждый клочок информации.
Гелен наотрез отказывался сообщать американцам биографии своих подчиненных и агентов. В декабре 1948 года – после коммунистического переворота в Праге и советской блокады Западного Берлина – ЦРУ и перестало задавать эти вопросы. А когда с началом корейской войны понадобилась любая информация о Советской армии, наличие военных преступников в аппарате Гелена сочли его внутренним делом.
После войны военная контрразведка была самой многочисленной американской спецслужбой на территории оккупированной Германии и вообще в Западной Европе. Она отвечала за денацификацию. Но многие ее сотрудники считали, что бывшие офицеры эсэсовской службы безопасности СД и гестапо располагают полезной информацией о Советском Союзе и подпольном коммунистическом движении.
Если бы молодые контрразведчики знали, что совершили нацисты, с меньшим желанием обращались бы за помощью к этим мнимым профессионалам. Бывшие нацисты оказались мастерами изображать себя людьми, которые владеют массой полезной информации. Хотя это в основном были убийцы и дилетанты.
Клаус Барби (в нашей печати его на французский манер ошибочно именовали Барбье) родился в Бад-Годесберге в католической семье. Родители хотели, чтобы он изучал теологию. Но отец умер, Клаус бросил учебу и в сентябре 1935 года вступил в СС, еще через два года – в партию. Он служил в эсэсовской службе безопасности, СД, которой руководил Райнхард Гейдрих. Это была политическая полиция, занимавшаяся поиском и уничтожением врагов рейха. В 1940 году Барби присвоили звание оберштурмфюрера и отправили в оккупированную Гаагу, в сорок первом перевели в Амстердам. В ноябре сорок второго Барби утвердили начальником горотдела гестапо в оккупированном Лионе.
Клаус Барби избивал арестованных и заслужил прозвище «лионский мясник». Нескольких человек он застрелил лично. В Лионе гестаповцы разместились в гостинице. В одном из номеров ванну заполняли холодной водой. Задержанного раздевали, силой погружали голову под воду и держали, пока человек не терял сознание. Выжившие узники потом рассказывали, что самым страшным была обыденность этих пыток. Рядом веселились гестаповцы, кто-то жевал бутерброд, кто-то звонил жене.
Главная задача Барби состояла в том, чтобы подавить подпольные структуры Сопротивления. Жестокость Барби принесла ему успех. Летом сорок третьего участникам Сопротивления пришлось перебазироваться из Лиона в Париж. Как ни странно, там они чувствовали себя в большей безопасности, чем в городе, где хозяйничал Барби.
Германия не спешила подписывать мирный договор, поэтому французам пришлось оплачивать все расходы оккупационной администрации. Французы платили примерно двадцать миллионов рейхсмарок в день – на эту сумму содержались не только оккупационные войска, но и карательные органы – гестапо и полиция безопасности. Иначе говоря, гауптштурмфюрер СС Клаус Барби ловил и уничтожал руководителей Сопротивления за французские же деньги.
У Барби было два десятка осведомителей внутри Сопротивления. В июне 1943 года он арестовал нескольких руководителей подполья, среди них Жана Мулена, которого называли правой рукой Шарля де Голля. Мулен сумел объединить разрозненные отряды Сопротивления и приехал в Лион, чтобы встретиться с товарищами по совместной борьбе. Но попал в руки Клауса Барби. В лионском гестапо Жана Мулена избивали каждый день, раскаленные иголки загоняли ему под ногти. Когда он впал в кому, его искалеченное тело в назидание показали другим арестованным. Клаус Барби получил Железный крест.
Для борьбы с движением Сопротивления в Виши создали милицию. Эти полувоенные отряды в черном обмундировании охотились за теми, кто не смирился с оккупацией. Но в тот день, когда союзные войска вошли в Париж, французы ничего не хотели слышать о предательстве и сотрудничестве с немцами! Французы были совершенно несчастны из-за того, что проиграли войну да еще сотрудничали с оккупантами. Они жаждали утешения. И генерал Шарль де Голль пришел к ним на помощь. Он создал миф, будто французский народ как единое целое участвовал в Сопротивлении.
– Париж освобожден французскими руками, – торжественно говорил Шарль де Голль. – С помощью всей Франции, настоящей Франции, вечной Франции.
По случаю освобождения во Франции был устроен грандиозный праздник. Маршал Петен запрещал танцы. Французы четыре года не танцевали. А де Голль разрешил.
Из-за поражения нацистской Германии гауптштурмфюрер Клаус Барби лишился работы. А должен был лишиться свободы. И возможно, жизни – в первый послевоенный год приговоры нацистским преступникам выносились суровые. Но Барби был признан ценным специалистом. Ему сохранили жизнь, оставили на свободе. Его, как и многих бывших нацистов, спасла холодная война.
Противостояние с Советским Союзом привело к тому, что спецслужбы союзников перестали искать нацистов и заинтересовались германской компартией, коммунистическим подпольем и советской агентурой.
Англичане проверяли немецкую полицию, вычищали из нее коммунистов и им сочувствующих. Некоторые коммунисты призывали к радикальным, революционным действиям, но руководство компартии считало их провокаторами. В сентябре 1950 года британцы обыскали здание компартии в Дюссельдорфе, а через неделю приказали передать здание британским военным. Жизнь немецких коммунистов не была простой. В 1956 году Конституционный суд ФРГ запретил германскую коммунистическую партию, ее газеты закрывались, транспорт реквизировался. Впрочем, она вскоре возродилась (на деньги ГДР) под названием коммунистическая партия Германии…
Англичане пытались выявить в западной части Германии следы несуществующей подпольной военной организации компартии. А кто же лучше бывших сотрудников гестапо знает, как выявлять коммунистическое подполье?
Британская разведка и решила завербовать Клауса Барби. Но англичанам он не доверял, боялся, что они же в конце концов его и посадят. Предпочел работать на американцев, считая их более щедрыми. Его завербовала американская военная контрразведка в Мюнхене. Контрразведчики исходили из того, что коммунисты опаснее нацистов, а бывшие нацисты – лучшие специалисты по коммунистам.
Клаус Барби легко раздобыл документы германской компартии, действовавшей на юге страны, и его официально оформили «осведомителем». Контрразведчики пометили в его личном деле, что «полезнее держать его в роли осведомителя, чем сажать в тюрьму».
Американская и британская контрразведка были уверены, что бывшие гестаповцы помогут им проникнуть в тайны советской разведки. Британцам первым попали в руки материалы о «Красной капелле». Это общее название нескольких подпольных групп советской военной разведки, которые успешно работали в нацистской Германии. Самые известные из тех, кто снабжал Москву ценнейшей информацией, – служивший в министерстве авиации обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен, дальний родственник гроссадмирала Альфреда фон Тирпица, и работавший в министерстве экономики Арвид Харнак, отпрыск не менее знаменитого семейства. Руководили этими группами профессиональные разведчики Леопольд Треппер и Анатолий Гуревич, которых забросили в Западную Европу еще до начала войны.
Аппарат гестапо и СД состоял из криминальных элементов или дилетантов. Они вышли на след советской разведывательной сети во Франции благодаря ошибкам самой «Красной капеллы», неизбежным при том бешеном темпе работы, которого требовала Москва. Оказавшись в руках союзников, бывшие гестаповцы рисовали себя выдающимися контрразведчиками, единственными, которым под силу противостоять советской агентуре.
На англичан масштаб и эффективность действий Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии произвели сильнейшее впечатление. Англичане такими успехами похвастаться не могли. Они хотели все знать и обратились за помощью к гестаповцам, собравшим много информации о советской военной разведке. Даже диверсант Отто Скорцени пытался продать ЦРУ секретные материалы «Красной капеллы». Американцы отказались, потому что Скорцени уже подсунул им однажды самодельные фальшивки.
В следственной группе гестапо, которая вела дело «Красной капеллы», работал советник юстиции Хорст Копков. Он сам проводил аресты, в том числе задержал Шульце-Бойзена. Арестованных пытали, чтобы выбить из них имена других разведчиков. К концу октября 1942 года гестапо арестовало сто девятнадцать человек. Герман Геринг создал премиальный фонд в сто тысяч рейхсмарок, из которого отмечал тех, кто работал по делу «Красной капеллы». Денежную награду получили шестьдесят семь гестаповцев, Хорсту Копкову досталась самая большая сумма – тридцать тысяч марок. Союзники задержали его еще в мае сорок пятого и теперь жадно расспрашивали о советских разведчиках.
Четыре года, с сорок пятого по сорок девятый, британская контрразведка МИ-5 изучала все, что относилось к «Красной капелле». Первый доклад МИ-5 представила в апреле 1946 года, дополненный вариант – в ноябре 1946-го и окончательный – в 1949 году. Англичан интересовал главный вопрос: удалось немцам полностью уничтожить советскую разведывательную сеть в Западной Европе? Или же уцелевшие советские агенты продолжают свою работу – теперь уже против Англии и Соединенных Штатов?
Американская контрразведка узнала о «Красной капелле» позже англичан и спешила наверстать упущенное. Американцы зафиксировали слова немецкого драматурга-антифашиста Гюнтера Вайзенборна, который предложил всем выжившим подпольщикам встретиться, и насторожились. Они следили за коммунисткой Гретой Кукхоф. Ее мужа Адама Кукхофа, известного драматурга, который тоже был в подполье, нацисты казнили. Когда Грета в телефонном разговоре упомянула, что поддерживает отношения с выжившими участниками «Красной капеллы», американская контрразведка отправила к ней своего осведомителя в надежде выведать имена других советских агентов.
Осведомитель доложил начальству: «Можно предположить, что Грета Кукхоф знает о нынешней деятельности «Красной капеллы» в Берлине, в американской зоне оккупации и в Западной Европе».
В середине 1947 года американская контрразведка начала полномасштабное расследование, исходя из того, что выжившие участники «Красной капеллы» продолжают работать на советскую разведку и выследить их смогут бывшие офицеры гестапо.
Уловив интерес американцев, бывшие гестаповцы утверждали, что «Красная капелла» не была уничтожена, а продолжает активно действовать. Нелепость этого утверждения состояла в том, что после войны советская госбезопасность арестовала уцелевших руководителей «Красной капеллы», тех военных разведчиков, которые вернулись на родину. Наркомат госбезопасности завершил то, что начало гестапо. Знаменитые Шандор Радо, Леопольд Треппер, Анатолий Гуревич отправились в места не столь отдаленные и руководить разведывательной работой против недавних союзников никак не могли.
Американцам такое и в голову не могло прийти. Желание понять, каким образом советской разведке удалось достичь фантастического успеха, определяло действия западных спецслужб. Хуже всего то, что они нанимали бывших гестаповцев, тем самым спасая их от заслуженного наказания.
В 1991 году бывший директор ЦРУ Ричард Хелмс подтвердил, что центральный аппарат не запрещал резидентурам вербовать бывших эсэсовцев, хотя Нюрнбергский трибунал признал СС преступной организацией. Американцев интересовала информация о ситуации в восточном блоке, и на нацистское прошлое агента закрывали глаза.
Что от этой фаустовской сделки выиграли спецслужбы? Как показывают рассекреченные документы, ЦРУ получило от бывших нацистов очень мало. Практически ничего. Плохие актеры и играли плохо. Все бывшие нацисты были бесполезны, максимум они могли рассказать то, что можно было прочитать в газетах. Зато о них приходилось заботиться – укрывать от ареста, отправлять в Латинскую Америку, предоставлять гражданство Соединенных Штатов. И директор ФБР Эдгар Гувер, нарушив закон, позволил обосноваться в Америке военным преступникам из стран – союзниц Германии.
Переброской немецких пособников в Соединенные Штаты занимался разведчик Фрэнк Визнер, который после войны руководил управлением координации политики. Деньги его управление получало от ЦРУ, но находилось внутри Государственного департамента (позже оно влилось в оперативное управление ЦРУ). Он ввез в США с помощью ФБР и иммиграционной службы некоторое количество гитлеровцев и множество пособников нацистов, тех, кто воевал вместе с Гитлером. Конечно, их следовало судить. Но они уверяли, что воевали за свободу. В той атмосфере всякий антикоммунист воспринимался как союзник. Фрэнк Визнер мечтал о том, чтобы использовать этих людей для подпольной борьбы в Восточной Европе. Выиграли от этого только коллаборационисты, избежавшие наказания.
После главного Нюрнбергского процесса американцы провели там же еще двенадцать процессов, посадив на скамью подсудимых сто сорок четыре крупных нацистских преступника – военных, промышленников, концлагерных врачей, судей и командиров эсэсовских айнзацгрупп. К 1949 году органы военной юстиции США осудили тысячу восемьсот бывших нацистов, и процессы продолжались. Группу осужденных эсэсовцев повесили в 1951 году, несмотря на протесты некоторых высокопоставленных чиновников ФРГ, которые просили союзников прекратить копаться в прошлом.
Разведывательные операции представляли иное лицо американской политики – во времена холодной войны циничный прагматизм брал верх над соображениями морали и нравственности. Главной задачей было получение информации о Советском Союзе, о ситуации в Восточной Европе и советской зоне оккупации.
Американская военная контрразведка и ЦРУ использовали своих бывших противников и привлекли к сотрудничеству десятки бывших сотрудников гестапо и немецкой разведки, абвера и СД. За закрытыми дверями они убеждали своих политиков, что профессионалы полезны в борьбе с мировым коммунизмом.
Бывший начальник личного штаба Гиммлера обергруппенфюрер СС Карл Вольф договорился с американским командованием о капитуляции немецких войск в Северной Италии за несколько дней до того, как сдался весь вермахт. Через два года судьи американского трибунала встретились с обвиняемым Вольфом отдельно и не стали его сажать, хотя располагали данными, что он отправлял транспорты с евреями в Треблинку и руководил жестокими расправами с итальянским Сопротивлением. За решетку его позже отправили судебные власти ФРГ.
Италия напрасно просила выдать ей штандартенфюрера СС Ойгена Дольмана, который во время войны служил в Риме и обвинялся в кровавых расправах с местным населением. Американцы снабдили его фальшивыми документами и вывезли из Рима в американскую зону оккупации. Иначе, рассудили в разведке, другие агенты засомневаются: могут ли они рассчитывать на помощь Соединенных Штатов.
Штурмбаннфюрер СС Вильгельм Хёттль, который служил в Австрии и Венгрии, выдавал себя за хорошо подготовленного мастера разведки, чьи услуги американцам необходимы. Они поверили, и он избежал суда.
Эмиль Аугсбург, «эксперт» СС по славянским народам, который в 1941 году принимал участие в казнях на территории Советского Союза, был нанят американской военной контрразведкой в 1947 году, потому что обещал достать «восемь грузовиков с документами Коминтерна». Это была липа, грузовики так и не нашлись.
Герман Юлиус Хёфте с 1939 года работал в оккупированной Польше, участвовал в уничтожении евреев в генерал-губернаторстве, в уничтожении Варшавского гетто, служил и в концлагере Заксенхаузен. В 1948 году он узнал, что его ищут поляки, и с помощью друзей бежал в Италию. Через три года вернулся в ФРГ и попал в поле зрения американской военной контрразведки. Он рассказал американцам, что участвовал в подготовке подполья для сражения с наступающими частями Красной армии. В феврале 1954 года его сделали платным информатором за сто марок в месяц.
Ойген Фишер, бывший начальник отдела мюнхенского гестапо, был привлечен к борьбе с баварской организацией компартии Германии.
В 1947 году контрразведчики наняли бывшего группенфюрера СС Хайнца Райнефарта, который участвовал в подавлении Варшавского восстания в августе 1944 года, потому что он знаком с тактикой советской пехоты. Польша требовала выдать эсэсовца. Даже англичане не понимали, почему американцы его покрывают. Но рассекреченные недавно документы все объясняют. В записке Государственного департамента говорилось: «Есть основания полагать, что его познакомили с информацией об американских военных делах, поэтому его нельзя отправлять в страны, находящиеся под советским контролем. Его выдача в Польшу может повредить работе других бывших немецких офицеров, которые будут бояться выдачи».
В социалистической части Германии тоже привлекли к сотрудничеству недавних нацистов. Заместитель министра госбезопасности ГДР Эрих Мильке подписал ориентировку № 21, в которой предписывалось «бывших офицеров и унтер-офицеров, бывших сотрудников гестапо и офицеров контрразведки рассматривать как подходящих для вербовки лиц». В этом смысле восточногерманские лидеры мало отличались от западногерманских. Иначе говоря, и западные и восточные немцы легко объединились в союз отпущения грехов.
Характерно, что если бывшие нацисты нашли свое место в социалистической ГДР, то инакомыслящие, те, кто выражал несогласие с политикой восточноберлинских властей, прямиком отправлялись в тюрьму…
Сотрудничеством с бывшими нацистами никто не брезговал. В организации Гелена работал Хайнц Фельфе, бывший оберштурмфюрер СС, он же крупный агент советской политической разведки.
Хайнц Фельфе родился 18 марта 1918 года в Дрездене. Когда в сентябре 1939 года началась война, служил в вермахте. В 1941 году образцового нациста взяли в Главное управление имперской безопасности, которым руководил Райнхард Гейдрих. С августа 1943 года он служил в шестом управлении РСХА (внешняя разведка) – под началом бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга.
Фельфе ведал агентурной работой в Швейцарии. После войны он попал в плен к англичанам, освободили его в октябре 1946 года. В 1951 году его завербовала советская разведка. Ему удалось поступить на работу к Гелену…
Американская военная разведка, которой руководил генерал-майор Артур Трюдо, считала, что организация Гелена полна советскими и восточногерманскими агентами, но в Вашингтоне слишком хорошо относятся к Гелену, поэтому на все закрывают глаза. Генерал Трюдо предупредил канцлера Конрада Аденауэра, что его разведка насыщена советскими агентами и секреты НАТО уходят в Москву.
Аденауэр поделился своим удивлением с резидентом ЦРУ, тот доложил в Вашингтон Аллену Даллесу. Директор ЦРУ был вне себя и пожаловался военным. Начальник штаба армии генерал Максуэлл Тэйлор вызвал Артура Трюдо для объяснений.
– Если Даллес говорит, что потерял доверие ко мне, – ответил генерал Трюдо, – то я хочу, чтобы армия знала – я потерял доверие к ЦРУ и Даллесу.
Через несколько дней Трюдо отправился к новому месту службы на Дальнем Востоке.
В ноябре 1961 года западные немцы все-таки выследили Хайнца Фельфе и арестовали советского агента. Суд приговорил его к четырнадцати годам тюремного заключения. КГБ и министерство госбезопасности ГДР приложили особые усилия для того, чтобы его вызволить. В 1969 году Фельфе обменяли на пойманных за железным занавесом западных разведчиков. В Москве бывшего эсэсовца встретили с почетом, вручили ему ордена Красного знамени и Красной звезды, присвоили звание почетного сотрудника госбезопасности.
В марте 2008 года Хайнцу Фельфе исполнилось девяносто лет, юбилей отметила Служба внешней разведки. Организация ветеранов СВР заявила: «Фельфе по праву относится к той славной плеяде помощников советской внешней разведки, которые на протяжении военных лет и послевоенного противостояния не за страх, а за совесть добывали ценнейшую политическую, военную, научно-техническую и оперативную информацию, считая своим долгом помогать нашей стране, укреплять ее позиции».
Этот юбилей бывший эсэсовец и бывший агент советской разведки Фельфе встретил в Германии, куда вернулся после распада Советского Союза.
Гауптштурмфюрер СС Клаус Барби помогал американской военной контрразведке формировать агентурную сеть, которая следила за французской разведкой и за положением дел во французской оккупационной зоне. Американцы очень заинтересовались работой Клауса Барби в оккупированной Франции: опасались, что французские коммунисты глубоко проникли в государственный аппарат и спецслужбы.
Американцы знали, что Барби служил в СС, что Париж требует выдачи нацистского военного преступника. Но поскольку чаще всего писали о нем французские коммунистические газеты, то решили, что это пропаганда.
Французы жаловались на то, что американская контрразведка не передала им нацистского палача Клауса Барби, а использовала его для борьбы с коммунистами в Баварии. Но и у французов рыльце было в пушку. 14 марта 1946 года британский лорд Маунтбеттен, Верховный командующий союзными войсками в Восточной Азии, прибыл в Сайгон. Индокитай еще находился под французским управлением. Был выстроен почетный караул из солдат иностранного легиона, который почти полностью состоял из бывших немцев-эсэсовцев. Когда это выяснилось и помощники Маунтбеттена заявили протест, французы обиженно ответили, что это «их лучшие легионеры».
Клаус Барби продолжал работать на американскую контрразведку, жил на конспиративной квартире. Его прятали не только от французов, но и от управления американского верховного комиссара в Германии и от Государственного департамента. Американские дипломаты считали необходимым передать его французам. Контрразведка скрывала Барби еще и потому, что он слишком много знал об американцах. Но государственный секретарь Дин Ачесон предупреждал в июне 1950 года, что «отношения с французами больше пострадают от нашего отказа его выдать, чем в результате того, что мы его выдадим».
В конце 1950 года от Клауса Барби все-таки решили избавиться. В соответствии с законом о национальной безопасности 1947 года директор ЦРУ получил право предоставлять убежище в Соединенных Штатах ста иностранцам, если они представляют ценность с точки зрения национальных интересов. Но на эту квоту гауптштурмфюрер СС Барби не мог рассчитывать. Бывших нацистов принимали в Латинской Америке или арабских странах. Клаус Барби предпочел Латинскую Америку, где многие государства традиционно дружили с Германией, не видели ничего дурного в фашизме и охотно приютили после войны бежавших из Европы нацистов.
В Соединенных Штатах к латиноамериканским диктаторам относились снисходительно. Когда жена президента Франклина Рузвельта Элеонор путешествовала по Центральной Америке, убили национального героя Никарагуа генерала Аугусто Сандино и его брата Сократа. За убийством стоял генерал Сомоса, убийцы разгуливали по Манагуа, хвастаясь своими подвигами и трофеями – золотыми зубами Аугусто Сандино и прядью волос Сократа Сандино.
