Леонид Кабанов
Генералы темной пещеры
Часть вторая
Другая жизнь
Глава первая
Ромка рванул дверь, влетел в помещение, споткнулся, упал:
– Ма-ма!
С деревянного топчана поднялся мужчина:
– Не ори! Ты кто?
– Рома!
– А-а, Анфискин отпрыск. Я ейный двоюродный брательник, Федор.
Ромка испуганно попятился:
– Вы мне не знакомы.
– Верно! Я отдыхал.
– На Черном море?
Мужчина загоготал:
– На зоне. Двенадцать годков. Не бойся, иди к столу – хавай картошку.
Мальчишка осторожно присел на хилый стул, с жадностью схватил картофелину, кусок черствого хлеба:
– Спасибо!
Федор ухмыльнулся:
– Спасибо нужно отработать.
– Как? Огород вскопать?
– Не сезон. Другой способ есть. Ложись к стенке спать. Я покурю на улице.
На следующую ночь Федор разбудил племянника:
– Вот чай, кусок хлеба, рубай и пойдем.
– Далеко?
– Узнаешь.
На ночной дороге ни машин, ни людей. Две фигурки тихо пробирались на огоньки соседней деревни.
Окраина встретила дружным лаем собак.
– Тихо, не двигайся, – прошептал Федор.
Ромку пробирала дрожь.
– Замерз?
– Не-е, страшно.
Собаки угомонились. Федор с Ромкой подползли к одинокому домишке. Мужчина достал из-за пазухи короткую монтировку:
– Следи за улицей. Заметишь кого – двинь кирпичом по стене.
– Вы грабить будете?
– Молчи, щенок.
Федор осторожно открыл ставни, минуту повозился с окном и исчез в магазине.
Мальчишку трясло еще сильнее. Ни мамка, ни папка-пьяница никогда не трогали чужого. И детей учили этому.
Сбоку раздался шорох. Ромка бросил взгляд в кусты и обомлел: на него уставился волк. Глаза у хищника горели злостью, из пасти, как показалось Ромке, текла холодная слюна.
Пацан хрюкнул и помчался прочь. Следом раздался лай и слабый топот. За ним гнался не волк, а деревенская собака.
Очнулся в бане. В темноте нащупал кружку и зачерпнул воду. Дрожь в теле исчезла. Но пришел другой страх: как с ним поступит Федор?
Дядька появился под утро. В каждой руке по мешку, на голове – дорогая шапка.
– Щенок! – взревел он и двинулся к Ромке.
Мощным ударом свалил на пол, наступил ногой на горло:
– Убирайся вон, слюнтяй.
Ромка на карачках покинул баню. Утро выдалось прохладным. Даже луна мерцала холодно.
Мальчишка оглянулся по сторонам. В заборе соседки Варвары заметил откинутые доски. Он отодвинул их в разные стороны, протиснулся во двор. Дверь хлева не заперта. Ромка тихонько приоткрыл ее, нырнул в темноту. Запах животных приятно щекотал ноздри.
В дальнем углу лежала коза, рядом – малыш. Ромка направился к ним. На скамеечке нащупал ведро с моченым хлебом, пузырек с соской и литровую банку.
Мальчишка тихонько поднял козу, сунул себе и ей по кусочку хлеба, начал цедить молоко в банку. Козленок почуял движение, тихо заблеял.
– Голодный, – решил Ромка.
Он налил козленочку молока, надел на пузырек соску. Пока малыш вкусно чмокал, Ромка с хлебом попил теплой живительной влаги.
Голод утих. Ромка лег на солому, обнял козленочка, и они оба уснули.
Губы непроизвольно шептали:
– Мама, мама, мамочка.
Во сне сын прижался к матери, и они оба заплакали.
Рано утром услышал скрип открываемой двери. В проеме виднелся силуэт хозяйки.
Ромка осторожно заполз под стог соломы. Варвара, кряхтя, направилась к скотине. Мальчишка же юркнул в дверь и побежал к реке.
Вот и любимая пещера. Зашел и начал чихать. Пыль лезла в ноздри, глаза, щекотала горло.
До обеда наводил порядок в норе. Присел на топчан, зевнул и провалился в сон.
Очнулся от голода. В кармане обнаружил кусочек хлеба. Как конфетку, посмаковал во рту.
Ромка долго думал и решил поживиться чем-то на рынке. Воровать не умел, но знал, что торговки выбрасывают в контейнеры негодную снедь.
Он не ошибся. Набил нашедшуюся сумку сухарями, огрызками колбасы, сыром, подгнившими овощами.
Довольный, собрался идти в пещеру. Остановила чья-то рука. То есть легла на плечо.
На Ромку смотрел мальчишка лет четырнадцати:
– Я тебя здесь не замечал.
– Верно. Из детдома утек.
– Васька! – чумазый протянул руку. – Давай дружить.
– Согласен! Тебе есть где жить?
– На хату не заработал.
– Идем со мной.
Ребята отправились к реке в Ромкино убежище.
Глава вторая
К руководителю детского дома пришла посетительница лет тридцати. Она скромно представилась:
– Зульфия, я из Бугульмы. С мужем хотим удочерить ребеночка. Своих родить не получается.
– Присаживайтесь, расскажите о себе, муже, желании удочерить подробнее, – доброжелательно сказала Валентина Григорьевна.
– Я ветврач, муж – шофер-дальнобойщик. Живем хорошо, в достатке. Одно плохо – аллах детишек не дал. Виной этому я. Но Радик, муж, любит меня. Предлагала разойтись. Он так взъярился, что всякая охотка про разлуку пропала.
Валентина Григорьевна задумалась:
– Вы твердо решили?
– Да! Мечтаем о девочке, желательно татарочке.
– Есть у нас такая девочка. Родители разбились на машине. К сожалению, родни у нее не оказалось. Думаю, она вам подойдет. Ребенок смышленый, не по годам развитый. Собирайте документы. Сейчас я познакомлю вас с Руфией.
Вскоре в кабинет робко вошла худенькая девочка. Она молча уставилась на директора. Та мягко спросила:
– Руфия, ты эту тетю знаешь?
Девочка взглянула на Зульфию. Ее глаза увлажнились:
– Мама!
Она уткнулась в колени посетительницы и зарыдала.
Взрослые растерялись. Такой реакции никто не ожидал.
– Мамочка, мне сказали, что ты с папой умерли. А где он?
– Доченька, я живая. Папа, папа…
Зульфия растерялась.
На выручку пришла Валентина Григорьевна:
– Про папу мама дома расскажет.
Руфия серьезно спросила:
– Я сейчас вещи соберу, и мы поедем?
– Погоди, дочка. Мы должны оформить кое-какие документы.
– Это долго?
– Дней шесть.
Девочка загрустила:
– Я подожду, мама.
У Зульфии бешено заколотилось сердце. Она поняла: это ее дочь и только ее.
Валентина Григорьевна проводила посетительницу. Настроение у нее было ровное, она верила, что девочка попадет в хорошие руки и обретет счастье.
К обеду ее вызвали в администрацию города. Она гадала, по какому вопросу, раньше она в этом заведении не была.
Принял ее глава города. Он налил Валентине Григорьевне чаю, угостил дорогими конфетами.
– Вениамин Семенович! – набралась смелости посетительница. – По какому вопросу я у вас?
Мэр бросил на нее проницательный взгляд:
– Дело щепетильное. Ко мне обратились очень хорошие люди. Они желают удочерить ребенка, по национальности – татарку. Мне доложили, что у вас такая девочка есть.
Валентина стушевалась. Она вспомнила счастливые глаза Руфии, радость будущей приемной матери.
– Ее у нас вчера забрали. Нашлась мать.
Глава недоверчиво спросил:
– Это правда?
– Да! Я советую позвонить в детский дом, что в поселке Солнечный. Нужную девочку там найдете.
– Спасибо, вы свободны.
Валентина выскочила на улицу, ноги от страха дрожали. Она обманула высокопоставленного чиновника. От людей слышала, что он крут и скор на расправу.
В кабинете набрала номер телефона Зульфии.
– Слава богу, что вы на месте. Очень прошу, ускорьте оформление документов. На девочку появились еще претенденты.
– Поняла, Валентина Григорьевна. Завтра мы приедем к вам, бумаги почти готовы.
Как только девочку забрали в приемную семью, директора срочно вызвали к главе города Яранцеву. Тот в ярости не смог найти подходящих слов:
– Вы, ты, откуда такая выискалась, кто тебя воспитал такую?
– Ближе к делу, Вениамин Семенович.
Глава осекся:
– По какому праву ты меня обманула?
– Ошибаетесь. К девочке приезжали раньше вашей заявки, она полюбила будущих приемных родителей.
– Да я тебя в порошок сотру!
Валентина на такое хамство сама закричала:
– Я человек, и обращайтесь ко мне на «вы». И ни во что вы меня не сотрете. Прощайте!
– Да я…
Он не договорил. В дверях появилась смуглая, красивая женщина.
– Что здесь происходит, Веня?
Глава прикусил язык.
– Обыкновенная рабочая обстановка.
Женщина повернулась к посетительнице:
– Валя, Валюша, это ты?
Валентина пристально взглянула на женщину:
– Анка, Анюта! Это я, я.
Женщины обнялись.
Анна строго сказала мужу:
– Валя – моя лучшая подруга детства. И я ее приглашаю к нам в гости. Ты замужем?
– Да!
– Приходи с мужем.
Глава, как рыба на суше, глотнул воздух:
– Погорячился, простите.
Валентина улыбнулась.
Глава третья
Ребята голодали уже двое суток. С рынка их прогнал полицейский. Они пытались найти еду в мусорных баках, что стояли возле домов, но бросили эту затею: люди выбрасывали протухшую пищу. Один раз попробовали, Васька чуть не помер: отравился остатками консервов.
Когда стало невмоготу, Ромка решил пробраться в сарай к соседке. Раздвинул доски и обомлел: на него злобно уставилась овчарка. Едва сделал шаг, она зарычала. Пришлось ретироваться.
– Что делать, Ромка? – с тревогой спросил друг.
– Не знаю. Пойду сдаваться в детдом.
– Чушь это. Надо что-нибудь стащить.
У Ромки застрял комок в горле.
– Я не умею и не хочу.
– Выходит, сдыхать будем?
Ромка промямлил:
– У кого и что тащить надо?
– За рекой полно дач. Там чем-нибудь поживимся.
Поздно вечером друзья переплыли реку и ползком двинулись к садовым домикам. На окраине затаились. Васька окинул взглядом сады и прошептал:
– Прошлой зимой я ночевал в одной богатой хибаре. Двинем туда, чем-нибудь да поживимся.
Домик стоял в глубине. Кругом стояла тишина. Друзья подошли к крыльцу. Васька пошарил под половицей, вытащил ключ.
В темноте разглядели силуэт холодильника. Открыли дверку, и оба враз сглотнули слюну. На полках лежали сыр, колбаса, консервы.
– Берем половину, – прошептал Васька, – хозяева здесь клевые, не стоит обижать.
Ребята набили снедью холщовый мешочек и двинулись в обратный путь.
– Тише, – вдруг прохрипел Васька.
Друзья прислушались. Где-то в стороне слышался сдавленный крик девушки и хриплый мужской голос.
– Идем туда! – приказал Васька.
– Боязно что-то!
– Не гундось, вдруг бабу убивают.
Сквозь кусты, вдоль заборов, друзья подползли к одной даче. Рядом стоял автомобиль.
Ромка раздвинул ветви сирени, и ребята увидели, как мужчина срывал с женщины одежду. Одной рукой он прикрывал ей рот и бубнил:
– Замолчи, убью, сука!
Не раздумывая, Васька одним прыжком очутился возле мужика, схватил полено и опустил его на голову. Тот охнул и затих.
Женщина рыдала, а Васька огляделся по сторонам. На крыльце заметил кобуру с оружием. Схватил находку, крикнул:
– Беги отсюда, дура!
Друзья нырнули в соседний переулок, а плачущая женщина поплелась следом.
У пещеры опустились на землю, перевели дух.
– Вась, ты не убил его?
– Вроде нет.
– А кто эта девка?
– На рынке торгует овощами, хорошая, добрая она. Мент все время приставал к ней, видно, обманом приволок на дачу.
– Зачем тебе пистолет?
– Чуточку подрасту – грохну батю.
– Ты очумел?
– Нет. Слушай, братишка. Жили мы в глухой деревушке, я – младший, сестренка Фрося постарше да батя с маткой. Отец у меня лютый. Мать колотил до полусмерти, мне доставалось, а сестренку вот не трогал.
– Он что, выпивал?
– Не то слово. Лопал каждый день.
– А где деньги брал?
– Он работал, да и сейчас работает, сторожем. Картофель воровал на складе, в сельпо грузил и разгружал товар, с ним деньгами расплачивались. Гнал самопал.
– Участковому жаловались?
– Хрен, участковый – его двоюродный брат. Частенько сивуху вместе жрали.
– За что его хочешь грохнуть?
Васька всхлипнул:
– Фроське исполнилось четырнадцать лет, а этот гад по пьяни ее сносильничал. Девка в петлю, мама ее вытащила. Сестра отлежалась, а умом рехнулась.
– И что?
– Всё замяли. Менты об этом даже не узнали. Мамку изверг запугал. Я в отместку воткнул ему в зад нож и сбежал. Вот для чего мне нужен этот пистолет. Подрасту – порешу сволочь.
Ребята долго молчали. Догорел костер. Каждый думал о своем. И светлого в их головах ничего не пробивалось.
Ромка словно очнулся:
– Брат, ты слышал песню о генералах песчаных карьеров?
– Нет! Это кто такие?
– Бродяжки вроде нас.
Ромка запел:
Я начал жить в трущобах городских,
И добрых слов я не слыхал.
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.
Голос у Васьки сорвался:
– Хватит, Рома, сердце рвет.
Ромка сжал губы, вытер слезы, улегся на дощатые нары и затих.
Глава четвертая
Чета Яранцевых постаралась на славу: глава города привез шашлыки, Аня приготовила салаты, пожарила картошку, запекла в духовке рыбу.
Валентина Григорьевна чуть ли не с завистью произнесла:
– Встречаете как заморскую делегацию.
Вениамин Семенович прищурился:
– Валя, я перед вами вину заглаживаю. Шучу! Я рад, что вы встретились через года. Правда, Аня?
Та чмокнула мужа в щеку:
– Давно мне так хорошо не было. Мы с Валюшей больше чем подруги.
– Сознавайтесь! – наигранно грозно приказал Вениамин Семенович.
– Валюша, откроем наш секрет?
– Валяй, подруга.
Аня с любовью посмотрела на мужа и закрыла глаза:
– Мы жили на окраине города. Прямо у домов протекала река Увелька. Капризная она. Зимой люто замерзала, весной разливалась, вода полоскалась почти у нашего жилья.
Однажды во время ледохода мы побежали на реку. Льдины громоздились друг на друга, сползали в сторону и плыли вниз по течению. И угораздило меня осторожненько встать на коварный островок льда. В это время по нему ударила более мощная громадина, и я очутилась в воде. Валька заорала, скинула сапожки и сдуру прыгнула в ледяную воду. Нас закрутило, холод сковал тело, и мы заорали благим матом. Увидел весь ужас сосед дядя Боря, он кинулся на подмогу. Нас потянуло к середине реки. Чудом вскарабкались на громадную льдину и понеслись в неизвестность. А дядя Боря прыгнул на мотоцикл и помчался к железнодорожному мосту. На наше счастье, там находились путейцы. Они соорудили из досок подобие люльки на двоих человек, прикрепили веревку и опустили вниз. Через полчаса нас выловили из ледяного плена.
Муж Ани от удивления перестал есть:
– Я этого не знал. Дальше-то что?
– Почти месяц лежали в больнице, вот и весь сказ.
Илья покачал головой:
– Я тоже впервые слышу о вашем развлечении.
Вениамин поднял рюмку:
– За наших милых жен!
Мужчины вышли на балкон покурить, а подруги наперебой продолжали вспоминать детские годы. В комнате появились мужчины. Вениамин шутя спросил:
– Дамы наших сердец, отпустите любимых на часик погулять.
– Это куда ж? – удивилась Аня.
– И у мужчин могут быть свои секреты.
– Разрешаем, идите.
Аня налила подруге вина:
– Я рада. Сколько раз вспоминала тебя, наконец встретились.
Валентина обняла подругу:
– Думаю, это не последняя наша беседа. Да, расскажи о своем муже. У меня от прошлой встречи с ним мурашки по коже и сейчас не проходят.
– Работа его сделала грубоватым. После окончания института мужа направили инженером в совхоз. Развал там был нешуточный: люди пили, воровали, что плохо лежит, прогуливали. Веня крепко взялся за дисциплину. Он спортсмен и начал с грубости: физически бил несунов, прогульщиков, алкашей. Полгода воевал с ними. Приходил домой уставший, злой. Даже во сне матерился. Была у него отдушина – это я. Любил и любит меня крепко. Я лаской ему отвечаю. Приметило мужа начальство. Директором совхоза назначили. Валюш, помнишь, мы в школе учили, что до революции на Руси от непосильного труда и несправедливости стоял стон людской? Так и в нашем совхозе тоже стоял стон. В ужасе жили непутевые, а честных рабочих мой Веня поощрял. Через три года хозяйство стало числиться в районе одним из передовых.
Потом его перевели главой района. И здесь он спуску не давал. Только в большем масштабе. Наконец работа в городе. Ответственности хоть отбавляй. К сожалению, с тех дальних времен у моего Вени осталось нехорошее качество: несдержанность. Я его, конечно, поправляю, но разве уследишь. У меня ведь тоже своя работа – я завуч в школе.
Договорить им не дали мужчины. Они пришли с букетами роз. Лица жен от счастья засветились.
После светской беседы коснулись работы Валентины. Она рассказала о жизни детского дома, а закончила неожиданно:
– Я за то, чтобы все детки воспитывались в семьях, пусть и в приемных. Там тепла и ласки больше, чем у нас. Вот и стараюсь, как могу, воспитанникам находить пап и мам.
Илья вставил слово:
– Не станет у вас ребятишек, куда пойдешь работать?
– К Анке в школу, у меня диплом педагога.
Вениамин Семенович, как в школе, поднял руку:
– Можно и мне высказаться?
Все засмеялись.
– Начну с плохого. Помните, Валентина Григорьевна, я хотел помочь знакомым удочерить девочку. У вас не получилось. Обратились в другой детский дом. Нашли подходящего ребенка. Приехали мы на место и ужаснулись: к нам вывели худенькую, затравленную девочку. Мои знакомые приласкали малютку, она ответила на ласку, и мы услышали страшную историю. Там деток били резиновыми шлангами, морили голодом за малейшую провинность. На следующий день я привез в это мрачное заведение кучу проверяющих, в том числе прокурора. Пятерых воспитателей и директора арестовали.
Валентина вытерла слезы:
– Я что-то слышала об этой истории, но мало.
– Верно! Происшествие мы, как могли, скрыли. Я это к чему все веду. Да, согласен, детки должны расти в семьях. Но и детские дома нужны. Всякое в жизни случается. Родители гибнут, пьют, в тюрьмы попадают. Куда детишек? Сердобольных людей маловато, к сожалению. Отправляют ребятишек в казенные дома. Но там очень часто работают злые люди. Наша задача – избавляться от них.
Все долго молчали.
Илья неожиданно предложил:
– Сегодня выходной. Махнем в парк, на колесе обозрения прокатимся. Глядишь, развеселимся, и покинут нас мрачные мысли.
Предложение единогласно поддержали.
Глава пятая
Сегодня у ребят богатый улов: на реке поймали пару щурят, в контейнеры кто-то выкинул много вкусной еды, видимо, после свадьбы. Лучшую и вкусную затарили в сумки, на берегу разложили костер и начали мечтать.
Васька с жаром говорил:
– Вырасту, накачаю мускулы, стану бандитом, хорошим бандитом. Поганых людей буду уничтожать, добрых и старых – защищать.
– Так иди в полицию.
– Фу, пока подрасту, кучу бед натворю, никто туда не возьмет.
На небе засверкали звезды, повеяло прохладой, начал гулять слабый ветерок.
Ромка предложил:
– Идем прошвырнемся, может, чего доброго найдем?
– Ха, так и валяется на дороге что-то стоящее.
– А вдруг!
– Потопали.
Друзья накинули теплые куртки, выползли из пещеры и направились в город. По окраинам тихо лаяли собаки, сверкали огоньками кошки.
– Как тихо. Где ж люди?
– У телевизоров нежатся.
Друзья присели на лавочку, и Ромка тихо забубнил:
– За что вы бросили меня? За что?
Где мой очаг, где мой ночлег?
Не признаете вы мое родство,
А я ваш брат, я человек.
Вы вечно молитесь богам,
И ваши боги все прощают вам.
Васька всхлипнул:
– Замолкни. Тошно становится. Откуда ты знаешь эту песню?
Ромка прикрыл мокрые глаза:
– Мой папка детдомовец. Такое порассказывал – жуть. Нынче там вроде порядок. Раньше же воспитанникам жратвы не хватало, лупили нещадно. Помучился мой папка и сбег. Через три года поймали, вернули обратно. Потому и непутевым вырос, нас с мамкой лупцевал. Пил много. Оттого и моих сестренок сжег.
– Он всегда такой изверг был?
– Не, после детдома ремесленное закончил. Вроде все хорошо было. Потом взбесился. Двух своих дочек сжег насмерть, сам подох, мамку загубил.
В кустах послышался шорох, раздался писк.
Васька раздвинул ветки, присвистнул:
– Щенок лежит.
Он взял в руки собачку и прохрипел:
– Кажется, ножка сломана. Лечить надо.
Они по очереди погладили щенка по голове. Ромка поцеловал:
– Чудной, красивый. Что будем делать?
Васька подумал, ответил:
– Я знаю ночную ветеринарку. Двинем туда.
– У нас и денег нет.
– Что-нибудь придумаем.
Темными улочками добрались до клиники. На топчане дремала женщина в синем халате.
– Тетенька, – начал Ромка.
Врач дернула головой, прогнала сон:
– С собачкой что?
Васька промямлил:
– Ногу, кажется, сломала.
Женщина осмотрела щенка, мрачно произнесла:
– Довели до ручки собачонку: худая, грязная, нога, слава богу, цела.
– Мы ее на улице подобрали.
Врач внимательно оглядела подростков:
– Деньги на лечение есть?
– Нет!
– Ясно! Возьмите ведро, вода в кране, один моет окна, другой – пол.
Подростки радостно принялись за работу.
Врач сделала щенку уколы, вправила больную лапку:
– Считайте, он здоров.
– Спасибо, тетя!
– Меня Зоей Ивановной кличут. Сами поди голодные?
Ребята промолчали. Зоя Ивановна отрезала по кусочку колбасы, полбуханки хлеба, разрезала пополам огурец:
– Больше ничего нет. Ешьте!
Скудный ужин вмиг исчез.
– Спасибо вам!
– Берите свое сокровище и берегите его. Это, к вашему сведению, мальчик. Подрастет – жду у себя. Мы его кастрируем.
– Ясно, тетя! Придем.
Васька бережно прижал к груди маленький комочек, как Ромка, поцеловал его.
– Он голодный. Где мы молока возьмем?
– Я знаю, найдем молочка.
В пещере они налили миску воды, двинулись к хлеву Варвары. В руках по литровой банке. Ромка знал, что у тетки отелилась корова.
Ребята по старой привычке отодвинули доски, пробрались внутрь двора. На двери висел замок.
Ромка вздохнул:
– Как его открыть?
Васька дернул за ручку замка – он не был закрыт на ключ.
В хлеву завозилась корова. Ромка сунул ей в пасть корочку хлеба и начал доить.
Нацедив пару литров молока, ребята тихонько ретировались.
Щенку налили полмиски, тот радостно завилял хвостом, лизнул Ромке руку и начал лакать.
Васька крикнул:
– Стоп!
Он полез под нары, нащупал корочку хлеба, покрошил в молоко. Эта еда вмиг исчезла.
Мальчишки переглянулись, сдержали голодные боли.
Ромка спросил:
– Где денег взять на щенка?
Васька долго думал, наконец произнес:
– Пойдем к мусорным бакам, поищем алюминиевые банки из-под пива, воды. За них дают хорошие деньги.
– Согласен. Но урны распределили между собой бомжи. Поймают – убьют.
– Бомжи шарятся в четыре-пять часов утра. Мы выйдем на охоту на пару часиков пораньше.
На следующую ночь Ромка с Васькой обошли все окрестные урны, насобирали большой пакет банок. После сдачи денег хватило на еду щенку и кое-что досталось самим.
Они решили пока не воровать, а искать цветной металл.
