Леонид Грунский
Сказка №31. Я она
Я: в тихом омуте черти водятся,
Нежный шёпот, под камень вода
И устала лавировать помыслом,
Ты скажи мне: Я проклята? Да?
Так внутри вся потрёпана нервами,
Провода под напругой, как встарь.
Не ведомая я, а ведущая,
За спиной вся прошедшая гарь.
Я: разрушу привычные, тёплые дни,
Разобью на осколки твой быт,
Всю посуду зальёт, вдруг, из крана вода,
Но и жаждой ты будешь убит.
Я твой бес, я хозяйка твоя,
Ты не знаешь, на что я пойду!
Мне не жалко тебя, мир уйдёт из-под ног,
Потому, что я просто люблю.
Я: твой бич, ты пропал, это знай
И с тобой навсегда-навсегда.
Убегай, всё равно не уйти,
Доведу до истерик и дна!
Ты вернёшься домой, и объятья мои
Крепче стали, железа, металла!
Ты вернёшься ко мне, я твой внутренний бес,
О тебе я так долго мечтала.
Ситуация дошла до полного абсурда. Сергей полулежал на полу коридора своей квартиры заткнув уши руками, упершись лбом в пол. В пол холодный, покрытый потёртым линолеумом, но вовсе не от времени, а от происходящего – ещё неделю назад, здесь был полный порядок, – но эти семь дней изменили, нет, перевернули жизнь, быт, понимание мира, всё изменили, поставили с ног на голову. Просто разметав в пух и прах все существующие правила и законы, а вот на сколько это оказалось плохо или хорошо, покажет только время.
А пока, сдавливая руками виски, Сергей старался почувствовать тишину, хотя бы на минуту, на небольшой отрезок времени, ведь она ему так была сейчас необходима. Запах гари, который стоял в квартире, к нему он уже привык. Мокрые пятна на полу казались уже мелочью и частью жизни. Ветер, гуляющий по квартире, сравни с морским бризом. Не было ни одного целого стекла, все окна разбиты. Осколки аккуратными кучками сложены вдоль стены. Свет лампочки, горевшей в коридоре, стал мерцать и через несколько секунд с характерным «цок», приказал долго жить. Настал полумрак.
Тишина, как и хотел Сергей, воцарилась полная тишина. Не капала больше вода из сорванных кранов. Ни посвистывал ветер, цепляясь за острые осколки-зубья, словно в капкане, по периметру окна. Молчал холодильник…
