Леонид Бабанский
Первый раунд
– Убей его, – прохрипел он, – гад, ты слышишь?! Убей, прошу тебя! Убей, скотина, я в крайнем случае отвечаю! Убей, а то сам сейчас подохнешь, как собака!.. Выкину из секции как последнего…
Потом, вглядевшись в моё лицо, добавил:
– Сынок, сейчас я твой отец. У тебя, кроме меня, больше никого нету. Смотри сюда! Я прошу тебя. Иди и убей его.
Тут судья снова вытащил нас на середину и проорал "Бокс!" таким голосом, будто до сих пор мы с этим парнем занимались на ринге неизвестно чем.
Он кинулся ко мне с надеждой сразу закончить это дело, но удивляясь самому себе, я понимал все его мысли и расчёты так, будто слушал по радио последние известия. Хотя мысль у него была одна-единственная: атака и победа правым боковым. Именно ввиду такой серьёзной угрозы, мне пришлось повторить тот же самый удар кругообразно ему навстречу, выцеливая больное место. Тогда я хлёстко наткнулся на что-то не слишком податливое, ещё не веря в собственную подлость, но твёрдо зная, что там находится его лицо. Он споткнулся и сел на пол, по-детски подвернув ногу, а когда встал, кровь из его носа хлынула редкостной пульсирующей струёй.
В раздевалке со мной разговаривали так, будто я немного вырос. Но я, конечно, оставался всё того же роста и того же веса, только научившийся чему-то такому, не то, чтобы жизненно важному, но всё-таки житейски необходимому, что, правда, индуцировало в душе не только радость, но грусть и тоску по поводу, казалось бы, столь значительного спортивного результата. Никто никого не поздравлял, только вода, летящая из душевого сита, салютовала мне, как и всем прочим, смывая боль и горестные чувства, разбрызгивая их по клетчатым стенам из стеклянных синих кирпичей. Приходило в голову, будто бы вся наша жизнь разделена на клетки невидимыми канатами, за которыми тебя ждут то ли друзья-соперники, то ли враги-партнёры, а когда живёшь, попадаешь то на клетку светлую, то на тёмную, а то не вдруг и разберёшь, где находишься – во тьме или на свету. Только перешагнув черту и оглянувшись, замечаешь, что пройденная клетка могла быть или была одной из самых светлых в жизни.
