Леонид Александрович Машинский
Вдовец президента
– Как же так?
– Не бойся, – говорю, – с детородной функцией у меня, славу Богу, всё нормально.
– А как?
Тут я не стерпел, сорвался. Честно говоря, тон повысил.
– Разве ты не помнишь, – говорю, – стерва, как ты от меня улепётывала? И зачем? Куда?
Тут она глаза вот такие сделала, а они у неё и так большие были, так что я испугался, как бы они у неё с лица не спрыгнули и не покатились по постели как блюдца. Даже передёрнулся, как мне неприятно стало. Я ведь к растяжкам привязан – не увернуться – а они мокрые, холодные. Но нет. Глаза её на месте удержались, и всё она поняла.
– Так это, – говорит, – я поняла.
– Что поняла? – продолжаю я сердиться.
– За кем ты гонялся.
– Так за кем я гонялся?
– Не за мной.
– Да?
Я так исподлобья смотрю на неё, а глазами изображаю: «Ну, надо же, такое издевательство!»
А она:
– Нет. Не за мной. А за моей сестрой.
А я ей говорю:
– Так я тебе и поверил.
– Не хочешь – не верь, – говорит она.
Я губы надул и к стенке отвернулся. Но потом думаю: «Всё ж таки она мне нравится, и всё ж таки папа номенклатурный работник, и пришла с цветами-фруктами, даже с негром – надо помириться». Ну и помирились в конце концов. И поженились. И только на свадьбе – поверите ли, на свадьбе! – я их вместе увидал. Хорошо ещё, что вторая ради прикола на себя тоже фату не напялила. Хоть от этого они удержались – пощадили меня. А может, папу побоялись. А впрочем – в этом я даже уверен – в какие-то моменты они и на свадьбе между собой манатками менялись. Ведь так переглядывались, так перемигивались. От этих их четырёх глаз с ума сойдёшь. С какой из них я спал? Скорей всего – с обеими. И ведь одна из них оказалась девственницей. Вот какой момент. Хотя это можно подделать. Это легко подделать. Зашивается там и всё такое. Тем более, при таких-то деньгах… Интересно, они как, может, жребий между собой бросали, кому из них девственницу изображать? Неохота всё-таки свою дорогую под скальпель хирурга или там, пускай под иглу, подставлять. А может, одна из них более склонна к мазохизму, чем другая? А скорее всего – да! – тогда уж они как близняшки, обе мазохистки. И метали жребий как раз о том, кому пострадать. Быть зашитой и порванной. Да. Так оно, скорее всего и было. Впрочем, основной рассказ том, что из этой их обоюдной склонности к мазохизму получилось, ещё впереди.
Так вот. Зажили мы сначала с моей благоверной, можно сказать, более чем по человечески. Тесть во мне души не чаял. Как же? Я тоже номенклатура, из провинции, пробивной, перспективный. Глядя на такого, как не вспомнить ему свою молодость. Он мне прочил большое будущее. Не только прочил, а сразу же начал, так сказать, создавать для этого будущего фундамент. Медовый месяц мы, т.е. с женой, провели в Греции или на Кипре. Вот точно не помню – в Греции или на Кипре, но ведь Кипр – это тоже Греция? Так вот. Первое время я не ощущал ни каких таких особенностей и странностей. Ну, мало ли… Женился на женщине, у которой есть близняшка. Мало ли на свете близнецов? Ну, получилась забавная история. Ну и что? Жить надо. Но потом я стал замечать, что что-то не так. Тесть стал нервничать. Он одну дочку замуж пристроил, ну и думал пристроить подобным образом вторую. А та – ни в какую. Он уже и женишка ей подыскал. Между прочим, не хуже меня. А она – нет. Говорит: «Я ещё не нашла свою любовь. Выйду замуж только за любимого». И при этом, куда бы мы не поехали, т.е. я и жена, везде за нами таскается. И представьте себе моё положение: я даже толком не понимаю, кто из них таскается, а кто из них и в правду моя жена. Обе они мне глазки строят – то одна, то их две. Славу Богу, они хоть ко мне в постель по одной приходят. Дошло до того, что мне захотелось обратиться к психоаналитику, но я побоялся, что это может повредить дальнейшему продвижению по службе.
– Слушай, – говорю я как-то вечером жене, – ты она или ты?
– А как ты думаешь? – отвечает она задумчиво.
– А где она, сестра твоя?
– Да вот, кажется, в туалет пошла.
– А что она здесь делает?
– А что, разве ко мне в гости не может прийти моя родная сестра? Ну, знаешь…
– Да она не только в гости, она почти живёт здесь.
– Ну и что? Если ей хочется – пусть живёт. Разве она тебе мешает?
– Да нет. Я вот только не могу понять кто из вас кто. А так, места много – пускай живёт.
И вот такая бодяга чуть ли не каждый день. Я схожу с ума, тесть сходит с ума, а они всё играют. Он мне признался, что и сам-то их издали не очень различает. Уж куда мне. Он спрашивает, долго не решался, но потом всё-таки спросил:
– Не кажется ли мне, что я удовлетворяю обеих? Не истощаюсь ли я?
Ну, что я мог сказать? Я здоровый молодой человек, мне моя жена нравится, у нас нормальная половая жизнь. Откуда я знаю, какие у неё потребности? Ну да, она женщина похотливая. Но это совсем не доказывает, что их две. Да, временами ведёт себя по-разному, но, ведь, один и тот же человек в разные моменты жизни ведёт себя по разному. Дело дошло до того, что я уже совершенно запутался. Например, мы – я, жена и её сестра – сидим втроём в комнате. Одна их них выходит. За секунду до этого мне казалось, что я точно знал, кто из них моя жена. Но когда одна вышла, эта оставшаяся говорит: « Ну, сестра поехала домой». Выходит я ошибался, и эта вот и есть моя жена, а та – сестра. Вы скажете, что когда близнецов долго знаешь, то всё-таки научаешься различать их. Именно так. Но это при условии, что они сами, т.е. близнецы, хотят хоть в чём-то быть друг на друга не похожими, т.е. ценят собственную индивидуальность. Тут же наблюдалась прямо противоположная картина. Уж не знаю зачем им это было нужно, но они хотели быть одним. А если один близнец хочет быть похожим не другого, плюньте мне в лицо, если это у него не получится. Они с самого начала таким образом надо мной издевались. Да и над своим отцом любили поиздеваться. А чем они ещё занимались – вот это самое главное. Казалось бы, чего им хотеть? Всё у них есть. Всё на блюдечке с голубой каёмочкой. Не хочешь – не работай, хочешь работать – занимайся чем угодно. Если б были какие-нибудь больные да некрасивые, а то ведь и тут их Бог ничем не обидел. Хоть в манекенщицы, хоть в артистки – шагом марш. И не дуры. Даже по латыни шпарили. Одна, кажется, Оксфорд закончила, а другая – Кембридж. И вот вообразили они (я говорю «они» потому что не знаю, кому из них это первой пришло в голову, и не могу их отделить друг от друга), что на столько уж хороши, что должны быть не чем иным как президентом. Это, конечно, было трудно устроить, но при определённом старании, при определённом напряжении с их стороны, всё же можно было рассчитывать склонить на их сторону общественное мнение. Но была одна закавыка. И даже не то, что они были женщины, а то, что были близнецы. Согласитесь, что если президент близнец, то это как-то подозрительно. Вы бы пошли за такого голосовать? Скрыть такой факт от всего народа невозможно. Обязательно, не у нас, так где-нибудь за рубежом, найдётся какой-нибудь пронырливый журналист, который насплетничает: «Ага, скрываете! Значит, есть что скрывать. Значит что-то не чисто». Хотя, с практической точки зрения, когда президент в двух лицах, это даже выгодно. Один, например, всегда находится в стране, а другой совершает заграничные поездки. Один в отпуске, а другой на посту. Меньше опасности возникновения всяких непредвиденных революционных ситуаций. Но это в теории. А на практике – попробуй докажи твердолобому обывателю, что близнецы, и тем более близняшки, на посту президента – это хорошо. К тому же есть мнение, и я, честно говоря, к нему почти присоединяюсь, что дети, рождённые близнецами, всё-таки в некоторой мере неполноценны. Т.е. не так полноценны, как одиночки. Всё-таки им меньше досталось изначального родительского вещества. На двоих. Они и здоровьем обычно слабее и умственно. Мои-то, правда, как я уже сказал, вышли, хороши по всем параметрам. Но исключение только доказывает правило. То ли они из меня действительно все соки повыжали, то ли от постоянной стрессовой ситуации, но у меня появились симптомы импотенции. А тестя и вовсе хватила кондрашка – паралич. И ни какая кремлёвская больница ему не помогла. Промучился он с полгода и скончался. А меня даже какой-то индус от половой слабости приезжал лечить, а толку чуть. Не то чтобы мне не хочется, не то чтобы совсем не стоит, но как увижу свою жену (или не жену), так у меня завихрения в голове случаются и вместо нормальной реакции на голую красивую женщину – полный ноль. Не помню, сколько прошло времени со дня моей женитьбы, три года или десять лет (детей у нас почему-то так и не случилось – скорей всего, сёстры не хотели). Вторая сестра – одна из двух – замуж так и не вышла. Папа, как я уже сказал, умер, мама их давно умерла (в автомобильную катастрофу попала). У меня, вместе с импотенцией, начались неприятности по службе. Короче. Они совсем потеряли ко мне интерес и занялись своей карьерой. Я же на работу почти не ходил, с народом общался через референтов и придавался в загородном особняке пороку пьянства. Предавался бы и разврату… Если б мог. Долго ли коротко ли, доходят до меня сквозь похмельную пелену вести, что подруги мои, имеют на поприще ими избранном немалые успехи – создали собственную партию и развели такую рекламную компанию, что хоть святых выноси. Теперь они только по одной ко мне приезжали. Я уже давно плюнул и перестал выяснять кто такая. Бывало, заходит и прямо с порога спрашивает: «Стоит?» Я только грустно головой мотаю. «Пьёшь?» Я грустно головой киваю. Ну, что ещё скажешь? Они грустно посидят, кофейку выпьют и уедут, на прощанье сказав: «Лечиться тебе надо». Да я и сам знаю, что надо. Но сколько можно лечиться? Я и так лечусь – каждое утро, каждый вечер. Однажды приехали санитары и положили меня в клинику. Лечиться от алкоголизма. Я там, правда, какие-то таблетки воровал и всё равно кайф ловил. Но меня вычислили и за руку поймали. И посадили в одиночную камеру под особо строгий надзор. Я думаю, это подруги мои постарались. Всё ж таки они меня любили. Не хотели, чтоб я совсем сбрендил. И вот, слышу я как-то (меня уже тогда на ослабленный режим перевели – разрешили, значит, общаться со мне подобными), что скоро состоятся выборы президента и жена моя, мол, баллотируется. Я хотел было спросить, которая из двух, но спохватился. Понял, что такой вопрос прозвучал бы… не корректно. Может, они здесь, в больнице, и не знают, что их две. Они ведь здесь тёмные – черпают свои сведения только из газет, а в газетах какой только лабуды не напишут. Я в лучшие времена сам нанимал журналистов, и они такое писали, что у меня глаза потом из орбит вылезали. Т.е. от удивления, какую глупость и ерунду можно на бумаге за деньги написать. Но теперь я был во прахе. Сидел, как Иов, в больничном дворе и посыпал свою бритую голову песочком из песочницы. И совочек тут же детский пластмассовый нашёлся. Только вот струпьев у меня не было. И слышу я ещё известие. Мол, моя жена меняет пол. Не хочет её народ принимать в женском обличии. Так что предстанет в мужском. Ну, уж в это я не поверил. Решил, одно из двух – либо я окончательно сошёл с ума, либо сумасшедшие те, кто мне это говорят. Да ведь и правда – все кругом сумасшедшие. Да и я-то. Стал я себя особенно примерно вести, и скоро меня выпустили и даже дали должность. Сначала небольшую – для разгона. Послали куда-то за границу (кажется в Италию или Швейцарию, чтоб я там набрался здоровья и вообще окреп). Кстати, импотенция у меня кончилась и я с особым удовольствием приступил к исполнению несупружеских обязанностей. Это заметили (опять-таки какой-то паршивый журналистишко настучал) и вернули меня в Москву. Но пост дали хороший – грех жаловаться. Да что и удивляться, если моя бывшая жена уже и президент. Т.е. почему бывшая? Мы с ней официально и не разводились. Во всяком случае, я. Она-то, может, подмахнула какую бумажку, чтоб с документами не было ни сучка ни задоринки. Но чего я никак не мог понять, так это – куда вторая делась? Чуть опять не запил с горя, но удержался. А пьяный охранник мне в порыве откровенности рассказал, что, якобы, теперешний президент, это не одна бывшая женщина, а две. Т.е. он из двух близняшек, как конструктор, собран. Ох, ты Боже мой! Я подумал: «А не возвратиться ли мне – от греха подальше – в больницу, за толстые родные стены?» Вы только представьте себе тогдашние мои ощущения. Смотрю я в газету – а ведь чуть ли не в каждой приличной газете каждый день печатают какое-нибудь фото президента – и вижу фото мужика, совсем на мою жену и её сестру не похожего. К тому же, часто печатают фото президента вместе с семьёй. Какую-то престарелую бабу ему нашли и сына-студента, и всё такое. И как это люди верят, что такое может быть? Если баллотировались они как женщины, а президентом стали как мужик. Или я тут чего-то упускаю? Скорей всего. Я ведь в больнице был, и информация доходила до меня плохо. И надо же было так себя изуродовать. Мало того, что они стали мужиком, но мужиком седым, старым, одутловатым. Веки у него такие набухшие. Ещё немного и можно будет констатировать отёк Квинке. Уж я-то знаю, что это такое. С самим часто бывало с перепоя. В общем, какая там жена… Моя молодая красивая жена или её сестра. Она ведь такая же была. Это вылитый, смешно сказать, Борис Николаевич Ельцин. И даже пальцев на руке не хватает. Т.е. это не Ельцин, конечно, но очень похож. И как они уговорили хирургов такое с ними сделать? Сколько им заплатили. Ведь если те из двух одного сделали, то должны были укоротить их на одну голову. Т.е. нарушить медицинскую этику, клятву Гиппократа. А может, как раз нашёлся какой-нибудь прощелыга, который захотел опыт поставить и прославиться, но не имел под рукой живого материала. Что там кролики, когда такие красавицы подставляются? Но как же они решили с головой? Чья осталась? Может, метнули жребий, как тогда по мне? И одна, не выигравшая, на вечное поселение на Гавайи или на Канары уехала, а вторая пошла на транссексуальную операцию. Да, скорей всего так. Но тогда ту, вторую, можно найти, я ведь её люблю, она моя жена. Или пускай её сестра, но она женщина. Не могу я любить этого мужика. Т.е. как отца народа я его, конечно, люблю, но не более же того.
