Лена Сокол
Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку
Ужасно захотелось вновь обернуться. Что это со мной сегодня? Странно, что я не видела этого дылду здесь раньше. Интересно, где он мог учиться? Что за специальность? Будущий айтишник разве что. Ну, не математик же, не историк, не культуролог, не юрист? Скорее всего, даже не учится здесь, пришел, наверное, встретить кого-то. Такого я бы раньше заприметила, точно.
– Здравствуйте, – почти не слышно буркнула я под нос, забегая в здание.
Охранник, молча, кивнул. Он кивал всем. Такая у него была работа. Сейчас поток схлынет, и можно будет вернуться к заунывному чтению желтых газет с кроссвордами. Ему уже не терпелось, поэтому он, хмурясь, поглядывал на часы.
Поток студентов немного стопорился возле турникета. После прошедших недавно учений с этим делом стало строго. Дежурные на вахте следили в оба, чтобы все шло по правилам. Никто не перепрыгивал, не проходил, прилипнув к чужой спине. Один «пик» – зеленая стрелочка, проходит один человек, потом следующий.
Это всех раздражало, но высказываться было бесполезно. И я тоже терпеливо ждала своей очереди.
Наконец-то! Подошла ближе, подталкиваемая чьими-то тычками в спину, приложила сумку. Кх-хм. Прокашлялась, ожидая заветного сигнала. Но ничего не произошло. Потея, перевернула сумку другой стороной. Приложила. Опять ноль эмоций. Да японский городовой! Пресвятой Оксфордский словарь, чтоб тебя!
Сзади кто-то громко выругался. Взгляд охранника тут же метнулся в толпу, пытаясь вычислить нарушителя, но народа было слишком много.
Я продолжала прикладывать сумку к турникету, старательно перетряхивая содержимое. И опять все тщетно.
– Дай уже другим пройти! – выкрикнули за спиной.
– Пропустите, пожалуйста. – Сквасив жалобную мину, пропищала я в сторону охранника. – Опаздываю на зачет. Откройте, а?
– Не положено. Ищите пропуск или отправляйтесь домой. – Взгляд мужчины говорил о его непоколебимости. Он собирался отработать свою зарплату до последней копейки.
– Ну, что вам стоит? – Мне ужасно не хотелось рыться в сумке при всех.
– Отойдите в сторону, девушка. Вы задерживаете остальных!
Бросил, не глядя, и даже бровью не повел. А в это время чьи-то сильные руки уже отодвинули меня в сторону.
– Можно хотя бы не толкать?! – Гневно бросила я, дернув плечом.
– Подвинься, – пробубнил какой-то широкоплечий гад в синей толстовке.
Я отошла в сторону и расстегнула сумку. Ее содержимое напоминало белье после стирки в барабане машины. Косметика выпала из косметички и рассыпалась, перемешавшись с очками, сотовым, ключами от квартиры и блокнотами с цветными ручками. Два ощутимых неприятных тычка достались мне одновременно с двух сторон.
– Да чтоб вас! – Я готова была зарычать от досады. – О, Галя! Галя, стой!
Я крепко схватила девчонку за рукав. Ответом мне был пренебрежительный взгляд сквозь толстые стекла очков.
– Что? – спросила одногруппница, вырывая руку.
– Галя, я не могу найти свою карточку.
– И?
Эти ботаники иногда могут быть ужасно занудными. Мне уже хотелось потрясти ее за плечи, как следует.
– Галя, дай мне свой пропуск, как пройдешь. Пожалуйста! Просунь вот здесь, а?
– Я не могу. – Она вздохнула, наградив меня сочувствующим взглядом.
– Ну, почему?
Еще один взгляд. Так жалеют умалишенных, сирых и убогих.
– Я пройду. Система отметит, что я в здании. Ты не сможешь войти, пока система не выпустит меня отсюда.
– Что?
– Не сработает пропуск, что! – Она двинулась к турникету. – Потому что я буду в здании. Ты разве не понимаешь, как это работает?
– Черт, – я опустила руки.
Стоило бы выбраться на волю, чтобы хорошенько перетряхнуть содержимое сумки. Еще есть время. И зачет успею сдать, и со Стасом повидаться. Поток студентов, жаждущих успеть к началу занятия, потихоньку иссяк. Поэтому я легко выбралась на крыльцо.
Судорожно начала рыться в сумке. Каких только удивительных вещей там не было скрыто. Билеты в кино, куда мы с Пашкой ходили еще осенью, наушники, запутанные и связанные узелком, фонарик (на черта мне фонарик?), старая жвачка, завернутая в фантик, мятая купюра, зажигалка, духи. Смысла не было перебирать этот хлам по второму кругу. Нужно было сесть.
И я направилась за угол к моей любимой скамейке. Всю дорогу туда, рискуя вновь растянуться на асфальте, я копалась в бездонных карманах. Натыкалась на скрепки, пуговки, монетки. Это вообще карманы или кладбище потерянных вещей? Извлекла на свет божий квитанцию из ремонта обуви, скомкала и швырнула в урну возле скамьи. Ноги запутались в обрывках сигнальной ленты. Наступила на нее, отдирая от кед, и замерла.
Взгляд застыл на идеально белых кроссовках с красными шнурками. Таких знакомых. Но откуда? Вот ведь блин…
Меня словно молнией прошибло. Во рту пересохло, и ужасно захотелось почесаться. Везде. Чтобы снять нервное напряжение. Я так была занята выгребанием мусора из карманов, что не заметила присутствия на своей любимой скамейке высокого незнакомца. Того самого, о существовании которого уже успела забыть в горячке поисков потерянного пропуска.
4
– Привет. – Он нахально улыбался.
Очки подняты на лоб, вздыбливая непокорную черную челку. Куртка распахнута, под ней футболка, облегающая крепкие мышцы.
Да, черт возьми, они у него были! Не качок, не спортсмен, но и не вялый дрищ. Худой, жилистый, поджарый, словно гончая. При свете дня парень уже не смотрелся бледным подобием человека. Всего несколько минут, а такое нехилое преображение.
Да и поза незнакомца уже не была такой вызывающей. Он сидел, немного наклонившись вперед, уперев ладонь в колено, и курил, зажав сигарету между пальцами руки, свободной от татуировок.
– Угу, – отозвалась я и, лишь скользнув по нему взглядом, отошла на два шага назад.
Снова полезла в сумку. Не бежать же мне отсюда. Но и здороваться с незнакомцами тоже не собираюсь. Продолжила копаться. Жаль, нельзя было все взять и вывалить на ровную поверхность. В этом болоте черт ногу сломит. Мусорка, а не сумка, честное слово.
Не подумайте, я не неряха. Вроде. Сама не представляю, как до такой жизни дошла. В общем-то, и не нарочно. Просто, как все девочки, складывала, складывала туда все возможное, пока было место. И забывала доставать.
Нормальная женская сумка. Правда, есть подозрение, что если заглянуть туда с головой, засосет все тело. Прям сюжет для фэнтези: попаданка в мире смятого мусора, косметики и потерянных вещей. Стоило бы в ней прибраться. Да. Сразу, как найду пропуск, сдам зачет и вернусь домой. Где же он?
– Да сядь ты, я не кусаюсь, не бойся! – рассмеялся парень, стряхивая пепел в урну.
Вероятно, ему стало жаль смотреть, как я, изображая цаплю, стою на одной ноге, коленом другой поддерживая сумку и рискуя, потеряв равновесие, грохнуться. Я почти рычала, ругая собственную забывчивость, ведь карточка никак не находилась. Готова была рвать на себе волосы.
Пожалуй, можно и присесть. На другой край лавки. Так удобнее будет искать. Не съест же он меня?
Оторвалась от сумки и посмотрела на незнакомца. Бесконечные ноги в черных джинсах, сигаретный дым, плотной серой струей вырывающийся из напряженных губ и взгляд. Пронзительный, испытующий взгляд сине-зеленых глаз, смотрящий прямиком тебе в душу. С ресницами длинными, пушистыми, делающими лицо немного наивным, как у ребенка, но почему-то ужасно притягательным.
Да уж. Было в нем что-то такое, немножко растерянное, смущенное и приветливое. И на этой скамейке возле универа он уже не смотрелся таким чудиком.
А была, не была!
Делая вид, что не замечаю парня, и гордо задрав подбородок, я плюхнулась на противоположный край скамьи. Вытянула ноги, глядя, как сигнальная лента бело-красного цвета пляшет на ветру, зацепившись за ветку акации. И вдохнула легкий весенний ветерок, налетевший вдруг со стороны незнакомца и принесший с собой пряный запах его туалетной воды и что-то такое неуловимое…
Что это? Похожее на… растворитель? Лак? Хм. Будто где-то поблизости делают ремонт. Поставила сумку на колени, открыла шире и хотела повернуться полу-боком, чтобы скрыть содержимое от сидящего в метре нечаянного соседа. Шевельнулась и ощутила что-то странное.
Не поняла. Повела плечом. Еще раз. Пальто намертво прилипло к сидению. Хотя нет, не намертво. Медленно, со звуком «кх-кхх», оно отклеивалось от скамейки. Чувствуя, что шок от осознания произошедшего вот-вот сменится настоящей истерикой, я перевела взгляд на парня.
Эта сволочь тихо хохотала, прикрыв глаза. Он дрожал всем телом, силясь не заржать в голос и осыпая пеплом недокуренной сигареты собственные джинсы. В моей голове пронеслось все: сигнальная лента, оборванная и болтающаяся на дереве, запах краски, донесшийся откуда-то поблизости и это лицо напротив: растерянно-наивное. И слова: «да сядь ты».
Покрываясь пунцовыми пятнами от злости, я произнесла:
– П-покрашено, что ли?
– Ага, – он швырнул окурок в урну и согнулся пополам от смеха.
– Зачем? – Попыталась привстать, наблюдая, как отлипают светлые ворсинки пальто, насквозь пропитанные краской. Все. Эту вещь было уже не спасти. Меня почти затрясло от злости. – На хрена ты мне сказал сесть, если знал, что она покрашена?!
Парень окинул меня оценивающим взглядом, оторвал от скамейки спину с ужасающим звуком, какой можно слышать разве что на депиляции, и улыбнулся во все тридцать два ровных зуба. Вот же наглец! Этот козел знал, что сидит на краске, что его кожанку и джинсы уже не спасти, и предложить мне сесть тоже! Просто урод! Засранец!
– Знал, конечно, – кивнул он, сдерживая смех. – А что мне здесь, одному сидеть, как дебилу?
И заржал.
– А ты и есть дебил. Нет, даже хуже! Дегенерат, блин, недоделанный!
Я так растерялась, что не знала, то ли вскочить, то ли остаться сидеть приклеенной своим новым пальто к чертовой скамейке. Или разрыдаться, как маленькой. Потому что слезы отчаяния уже подкатили, прозрачной пеленой накрыв зрачки. В горле встал ком, лишивший меня дара речи.
– Эй, не обзывайся. – Он нагнулся, заглядывая мне в лицо. Заметил дрожащую влагу в уголках глаз, нахмурился. От улыбки не осталось и следа. – Это не культурно.
Сказал растерянно и смущенно, видимо, понимая, что я готова вот-вот расплакаться.
– К-культурно? – Сглотнула, пытаясь подобрать слова. – Да что ты знаешь о культуре, чертов обдолбыш?!
Его глаза удивленно распахнулись. Но мне уже было все равно. Опоздала на зачет, к которому усердно готовилась, не повидалась со Стасом, испортила новое пальто, на которое так долго копила! Что еще может быть хуже?! Поэтому мне совершенно было наплевать, задену ли я его чувства, обзываясь.
Вскочила, буквально вынырнув из рукавов пальто, и принялась отклеивать его от скамейки. Медленно и осторожно. Сопровождая сие действо смачными ругательствами, качеству и количеству которых позавидовали бы все работники сапожных мастерских вместе взятые.
– Все, я понял. Понял. – Парень вдруг встал, нависнув надо мной черной тенью, и зачем-то вытянул руки. – Не нужно было так шутить. Дай помогу, не ругайся, а то у меня кровь из ушей сейчас потечет.
– Убрал свои грабли, живо! – Отмахнулась я, чувствуя, как предательски трясется нижняя губа.
– Послушай, ну. Я уже понял, что поступил подло. – Он совершенно не интересовался тем, как поживает его собственная одежда. Суетливо крутился вокруг меня, боясь, видимо, разозлить еще сильнее и не решаясь помочь. – Глупо получилось, да.
– Глупо?! – Я силой рванула пальто, перевернула его, оглядывая испачканную спинку, и еще раз грязно выругалась. – Это ты называешь глупо? Чертов придурок! Ты все мозги себе, что ли, прокурил?
– Да я не…
– Посмотри, что ты наделал. Ты на хрена меня заставил сесть сюда, если сам уже вляпался?
– Ну, – он виновато посмотрел, почесывая шею, – одному не так стремно.
– Что?! – Подняла на него взгляд, бессильно сотрясая в воздухе крашеным пальто.
Парень казался искренне растерянным и смущенным. Прикусил губу, ссутулил плечи, согнулся в три погибели, все еще загадочным образом оставаясь выше меня на полторы головы.
– Я думал, это будет веселым способом познакомиться.
– Познакомиться? – Мне казалось, я вот-вот взорвусь, настолько гнев переполнял сейчас мой рассудок.
– Ну, да… – Он опустил голову с виноватым видом.
– С кем? С тобой я должна знакомиться?! Посмотри на себя!
– А что со мной не так? – Парень честно оглядел свой прикид, не забыв посмотреть и на ядовито белые кроссовки. – Вполне хорош собой, девушкам нравится. Можно сказать, красавчик.
– Красавчик? – У меня даже опустились руки. – Где красавчик? – Посмотрела по сторонам, пожала плечами. – Ты что ли? Не смеши меня.
– А что тебе не нравится? – Он выпрямился, выпячивая грудь колесом.
– Да подойди ко мне на улице такой, – показала в воздухе пальцами кавычки, – «красавчик» – я бы бежала, не оглядываясь.
– Ага, пока бы не навернулась, – усмехнулся неудачливый шутник, напоминая о небольшом конфузе, произошедшем со мной несколько минут назад.
– Ты у нас, значит, любитель поржать? Весело тебе?
– Ага.
– Тупой подкат, ясно? Не хватило ума на что-то вменяемое?
– Послушай, – осторожно начал он, взмахнув руками, – я, правда, не подумал.
Я готова была зарычать от кипевшей во мне ярости. Вывернула пальто, скрутила и бросила ему в руки.
– На, мне оно больше не пригодится. Можешь носить. С такой росписью, – указала на его татуировки, растянувшиеся от уха до груди, – на полосы краски во всю спину никто и внимания не обратит.
Поправила сумку на плече, бросила на него последний негодующий взгляд, и сорвалась с места, точно гоночный болид. Только бы свалить отсюда поскорее, закрыться в своей комнате и колотить кулаками подушку, пока не полегчает.
– Эй, куда ты? – Послышалось вдруг за спиной. Он сказал это обескуражено и, я бы даже сказала, жалобно. Видимо, ему не очень понравился тот факт, что придется идти по улице в таком виде. – Это же всего лишь… пальто!
– Что?! – Знаете, так оборачиваются в крутых боевиках. Или в старых добрых комедиях, где Марлон Уэйэнс говорил: «What did you say about my mama?!» Наклонял голову набок, плющил возмущенную физиономию и палил по злодеям из пушки. «Ба-ба-ба-бах!»
Я молниеносно преодолела расстояние обратно до обидчика и ткнула пальцем в его грудь (была бы пушка, вышло бы эффектнее). Ну и что, что невоспитанно. А насколько воспитанным было приглашать меня присесть на свежевыкрашенную лавку?
– Всего лишь пальто, значит? Да?! Для тебя это, конечно, всего лишь пальто. А мне пришлось вкалывать, чтобы его себе купить. Целых полгода! Понятно?
Конечно, я не планировала его разжалобить. Просто хотела, чтобы этот холеный мерзавец хоть на секунду задумался, что не всем все так просто достается в этом мире.
– Ох, прости, коротыш. – Выдохнул он с сожалением. – Я же не знал.
– Кто? – Аж волосы зашевелились на голове. – Это я – коротыш? – Посмотрела на него снизу-вверх, наливаясь краской от возмущения.
– Ага, такая малышка и так прикольно злишься. – Пожал плечами парень, улыбаясь.
Кто он такой? Откуда взялся и почему считает себя вправе рассуждать о моем росте и поведении? И смотрит на меня так…свободно, открыто. Чуть наклонив голову и приподняв брови, словно потешаясь.
– А ты… ты… долговязый! – Взвизгнула я.
И снова ткнула пальцем ему в грудь. Сильно и, надеюсь, больно. Даже желтый лак с ногтя чуть не отпал. Могла бы – ввинтила бы ему этот палец прямо в мозг, будто саморез.
– Метр с кепкой. – Усмехнулся парень.
Мои глаза полезли из орбит. «Ах, вот ты как, значит!»
– Дядя Степа! – Парировала я.
Он оставался совершенно невозмутимым. И продолжал насмехаться, глядя с высоты своего роста.
– Мелочь пузатая.
– Гулливер!
– Карлик.
Я чуть не задохнулась от возмущения.
– Верзила! – И топнула ногой.
Парень наклонился ко мне, еле сдерживая смех.
– Крошка. – Сказал это почти ласково, приблизившись к моему лицу на расстояние, показавшееся почти критическим. Меньше двадцати сантиметров от моего носа.
– Жердь! – Наверное, с таким бессилием и отчаянием гавкала бы Моська на слона.
– Все, сдаюсь. – Он рассмеялся, прижимая мое пальто к своей груди. – Я куплю тебе новое. Хорошо?
– Пошли. – Радостно указала я в сторону дороги. – Тут недалеко есть магазин.
– Не сейчас, – замялся незнакомец.
– А что такое? – Усмехнулась я. – Мамину карточку дома забыл? Вот печалька!
– Я что, похож на маменькиного сынка? – Он вопросительно склонил голову.
– Еще как. На зажравшегося прожигателя жизни похож.
– Я? – Кажется, парень не верил моим словам.
– Да. – Я воинственно сложила руки на груди. – На ленивого, наглого и хамоватого прожигателя жизни. Вот!
– Сдурела.
– Я? Ты – сдурел!
– На себя посмотри. – Парень устало вздохнул и в который уже раз покачал головой. – Козявка, а ругаешься, как слесарь.
– Лучше на себя посмотри. Ты попал в плен к татуировщикам? Или уснул на свежем граффити? – Я гордо задрала подбородок. – Тебе еще и придется идти сейчас по улице, как бомжу. Вон, смотри, вся задница в краске. Спина – та же фигня.
– Нормально я выгляжу. – Даже не собираясь, рассматривать свои тылы, заявил незнакомец.
– Скажи это своему отражению в зеркале. – Я закатила глаза. – Часто будешь повторять и сам поверишь. А пока у тебя такой видок… с которым в приличное место вряд ли пустят.
– Ну тебя, – почти обиженно произнес он и поджал губы.
Мне хотелось развернуться и уйти, но вперед полезла дерзость. Эта суриковская неконтролируемая дерзость размером с целую планету, которая всегда спасала в любой непонятной ситуации.
– Гони мне бабки за новое пальто!
Смело. Нагло. Почти круто. Молодец, Сурикова, просто молодец.
– Не, я уже передумал. – Прищурился незнакомец. Тоже не лыком шит, оказывается. – Скамейку не я красил, тебя тоже насильно туда не усаживал.
– Вот так, значит. Да как скажешь! – Я развернулась и припустила прочь с территории универа.
Проигрывать я не умела. А вот уходить красиво – завсегда пожалуйста.
– Вот стерва! – Сзади послышались торопливые шаги. – Куплю я тебе новое, обещаю.
– Не надо мне ничего от тебя, – брякнула, не оборачиваясь. – Вали!
– Нет, не свалю.
Остановилась, посмотрела зло и прошипела:
– Отвали, я сказала. Иди, куда шел. Не надо за мной ходить.
– А я пойду.
– Нет.
Парень подошел, бесцеремонно коснулся моего плеча и тут же, словно обжегшись, отпустил. Вот и правильно, иначе я бы эту его хваталку испепелила сейчас своим взглядом, похлеще лазера.
– Дай мне свой номер телефона. – Лучик солнца, пробившийся сквозь листву старого тополя, скользнул по его лицу, заставив забавно поморщиться и сомкнуть длинные ресницы. – Завезу тебе вечером деньги.
– Не нужно мне ничего от тебя. – Я запрыгнула на бордюр и, стараясь сохранять равновесие, пошла вперед.
– Тогда просто провожу тебя. – Раздался упрямый голос сзади.
Обернулась и покачала головой. Каланча, сверкая на солнце всеми цветами радуги, плелся за мной, улыбаясь, словно у него с головой не все в порядке. И готовый подхватить в любую секунду. Вот что за идиот? Еще и расписной. И за что мне все это?
– Полтос, – внезапно сморозила я, боясь напугать и продешевить одновременно.
– Чего? – Догнав и удивленно выставив на меня свои сине-зеленые гляделки, спросил он.
– Пятьдесят тыщ.
– Пффф. За тонкое летнее пальтишко? – Вздохнул он. – Ну, ладно.
Согласился так быстро и легко. Даже подозрительно. Я повернулась к нему, не забыв состроить самую обиженную физиономию. Парень продолжал идти рядом, удивительным образом умудряясь обходить все лужи и оставаться выше меня. Да уж, чтобы смотреть на него сверху-вниз, пришлось бы встать на табуретку.
– Нет, мне, правда, ничего от тебя не надо. – Сказала я уже спокойнее, почти миролюбиво. – Иди своей дорогой.
– Вот не хочется. Совсем. – Ответил он.
– Слушай, – перебежав через дорогу и запрыгнув на другой бордюр, воскликнула я, – не нужно меня преследовать, хорошо? Иди домой, переоденься. Оставь меня в покое.
– А, может, ты мне понравилась?
Сказал с усмешкой, явно издевается. Вот же гад. Я решила не удостаивать его взглядом даже, несмотря на то, что было страшно любопытно посмотреть, с каким выражением лица он это сказал.
– Тебе что, раньше девушки никогда не отказывали?
– Нет. – Ответил он просто, спокойно и, кажется, даже искренне.
– Никогда?
– Никогда.
– Что за девушки тебе попадались такие? – Намеренно скривившись, рассмеялась я.
– Нормальные девушки. – Поправив очки, парень гордо встряхнул челкой. – Красивые, как на подбор.
– Значит, у них совершенно нет вкуса.
– Вовсе не обязательно говорить гадости, чтобы я отстал. – Ох, уж этот его голос с хрипотцой. – Все равно не поверю. – Он подал мне руку, чтобы помочь перепрыгнуть через лужу. Проигнорировав ее, я лихо скакнула вперед и приземлилась аккурат с другой стороны. Вполне себе элегантно. – Горного козлика изображаешь?
Пришлось сдержаться от очередной дерзости. В таком молчании мы прошли еще несколько минут.
5
– Отстань уже от меня, а? – Произнесла я устало, свернув за угол. – Зачем ты меня преследуешь? И так весь день из-за тебя насмарку.
– Провожаю.
Мне вдруг захотелось сказать ему что-нибудь, чтобы он не ушел. С ним даже молчать было уютно. Но вместо этого вырвалось:
– Джентльмен нашелся, тоже мне.
– Слушай, коротыш, остынь уже, а? Я же извинился.
– Я тебе не..
– Хочешь мороженого? – Вдруг спросил парень, взглянув на меня.
– Нет. – К голове сразу прилило столько крови, что, кажется, от малейшего движения ее могло оторвать, окатив всю улицу миллионом брызг. Я поспешила отвести взгляд.
– А что хочешь? Может, посидим где-нибудь, когда я переоденусь? А то на меня все смотрят.
– О, поверь, это даже не из-за краски на твоей спине. – Усмехнулась я.
– Так посидим?
Надеюсь, он не заметил, как я засветилась изнутри? Меня уже сто лет никто не приглашал куда-то посидеть.
– Ни за что!
Парень продолжил идти рядом, улыбаясь.
– Вот ведь упрямая.
– Какая уж есть.
– Да прости ты уже меня за эту шутку. Согласен, дурацкая.
– Еще какая дурацкая. – Я украдкой бросила взгляд на его руку, украшенную странными рисунками.
– Зато теперь я вижу твою фигурку без этого дурацкого пальто. Кстати, можно выброшу его в урну?
– Не знаю, зачем ты все еще тащишь его за собой.
– Тогда попрощайся с ним. – Он сунул мою любимую вещь в мусорку. Безжалостно и легко. – Давай, помаши ему ручкой!
Надеюсь, никто не слышал, как в этот момент застучало мое сердце?
– Может, еще похороны ему устроим? – Съязвила я, стискивая зубы. Все-таки очень жалко было хорошую вещь – дорогую для меня и такую стильную.
– Итак, возвращаясь к фигурке…
– Ой, не надо, прошу.
– Хорошо. У тебя классная кофта.
– Свитшот.
– Не умничай. – Он вскочил на бордюр позади меня и пошел, покачиваясь и размахивая длиннющими руками.
– Свитшот, – повторила я упрямо.
– Да как не назови. Я заценил его. Там у тебя музыканты из «Chromeo». Почти нормальная музыка.
– Не почти, а нормальная.
– Обожаю у них вот эту. – Чтоб мне оглохнуть, но он и впрямь затянул. – «Don't turn the lights on, сause tonight I wanna see you in the dark»[1].
И я не могла не похвалить про себя его произношение. Вот чертов гад, пожалуй, он, и впрямь, не так ужасен, каким показался сначала.
– Все, хватит, хватит. – Оборвала я его. – Сейчас на нас еще пристальнее будут пялиться. Что-то ты разошелся. Тебе домой не пора?
– Нет, я хочу узнать, где ты живешь.
– Ну, уж нет. – Я остановилась, резко обернулась и тут же впечаталась носом в ямочку меж его ключиц. – Ой…
– Прости, – он будто специально навалился на меня, обхватив руками за плечи. Воспользовался моментом, хитрюга.
Окунувшись в терпкий запах его парфюма, я невольно прикрыла веки и тут же дернулась, спеша развернуться, словно ошпаренная, только бы не встретиться с ним взглядом. Щеки моментально налились густым румянцем.
«Только не обгоняй! Только не смотри мне в лицо». Руки сами потянулись к сумке. Нащупала пачку, зажигалку, вытащила одну сигарету и прикурила на ходу. Затянулась, стараясь успокоиться и слушая шаги за спиной.
– Ого, – парень вытянул голову, будто жираф. Обогнал меня в два шага, зыркнул недовольно и как-то даже строго. – Куришь?!
– А ты чем там занимался на лавочке? Цветочки нюхал? – Я выпустила дым ему прямо в лицо и чуть не навернулась, еле сохранив в последний момент равновесие. – Разве у нас это запрещено? Или сопроводишь меня в специально отведенное для этого место?
– Значит, больше не куришь, – щурясь на весеннем солнышке и совершенно позабыв про очки, болтавшиеся над лбом, он потянул ко мне руку.
– Чт… – только и успела вскрикнуть я, глядя, как этот хам выхватывает сигарету прямо у меня изо рта и отшвыривает подальше.
– Так лучше. – Довольно улыбнулся он самому себе и покачал головой.
– Ты… кем себя возомнил?! – Ускоряя шаг и доставая следующую сигарету, возмутилась я.
– Тебе не идет.
– И что?
– При мне ты точно курить не будешь. – И следующая сигарета, задержавшись меж моих губ меньше секунды, полетела вслед за предыдущей. – И так будет каждый раз, когда ты попробуешь сделать это снова.
– Очуметь… – Выдохнула я, пытаясь справиться с волнением. – Еще одна такая выходка, и я за себя не ручаюсь!
Этот татуированный гад поступал со мной точь-в-точь, как Пашка. Может, я реально выгляжу мелкой, словно ребенок? Что они все меня строят, учат и пытаются лепить то, что им надо? Да пошли вы все!
Достала всю пачку, но не успела открыть, как она выскочила из моих рук и полетела в урну.
– Слушай, ты достал меня уже. – Огрызнулась я, отмахнувшись от него рукой. – Вали, куда хочешь. Ты чего ко мне привязался? Лапы убери!
– Я только провожу тебя и свалю, – нахмурился он так, что весь его лоб заполнился складочками.
– Не нужно. Мы уже пришли. – Я повернула во двор и ускорила шаг, направляясь к своему подъезду.
Чеканила шаг, поднимая в воздух всю пыль с дороги. Топала, вдавливая всю свою ярость в асфальт подошвами кед. Руки, сжатые в кулаки, дрожали от негодования, а воздух со свистом вырывался из легких. Но осознав вдруг, что не слышу за спиной тяжелых шагов того, кого мне сейчас просто хотелось прибить на месте, я обернулась.
Парень стоял так близко, что я почувствовала даже запах его шампуня. Он смотрел на меня, хлопая ресницами, и вдруг поднял руку, заставив мое сердце замереть от неожиданности и волнения. Затем обхватил меня ладонью за затылок и притянул к себе. Резко, но чертовски нежно (и как у него так получилось?).
И поцеловал.
Чтоб мне провалиться прямо на этом месте!
По-це-ло-вал!
Его губы – горячие, мягкие, едва ощутимо коснулись моих. Прижались – уже требовательно, настойчиво и упрямо. А еще почему-то не встретив совершенно никакого сопротивления – я даже (ох, как ненавижу себя), кажется, немного застонала, чувствуя, как перехватывает дыхание. Прильнула к нему всем телом и позволила его языку проникнуть в мой рот, отвечая на поцелуй.
И лишь, когда его наглая рука, привыкшая, очевидно, к вседозволенности, скользнула вниз по моей спине, я оторвалась и вдруг ошеломленно захлопала глазами, будто от резкого света. Не веря в то, что сейчас произошло, не понимая вообще, как оно могло произойти.
Но не успела довольная ухмылка зажечься на его лице, как моя ладонь звонким шлепком опустилась на его щеку.
Бам!
Парень отшатнулся, прикрывая рукой место пощечины, горящее жаром, точно как и мои губы с такой легкостью, отвечавшие ему взаимностью пару секунд назад.
– Т-ты… – Я задыхалась от возмущения. – Т-ты!
– Скажи еще, что тебе не понравилось. – Он и не думал сдаваться. Поглаживал щеку, улыбаясь своей фирменной открытой улыбкой.
– Не приближайся! – Я отошла на шаг, вытянув вперед руку. – Еще раз повторишь подобное и… и…
Как же меня уже раздражало его поведение. Просто бесило! И эта самодовольная ухмылочка. Чтоб ему провалиться…
– Ладно. Прости. – Татуированный, похоже, опять издевался, нависая надо мной, словно девятиэтажка. – Может… Повторим как-нибудь?
Прежде чем я пришла в себя, в голове яркой вспышкой пронеслось воспоминание о странном чувстве полета, испытанном всего мгновение назад. Со мной такое было впервые. Удивительное чувство.
– Видишь вон там? – Я показала дрожащим пальцем на окно, в котором уже торчал обеспокоенный Пашка. Он стоял, тревожно наклонившись на подоконник, и щурился, пытаясь разглядеть моего спутника. – Это мой парень. Гляди, как задергался, брови нахмурил. Помаши ему ручкой.
– Не больно-то симпатичный у тебя парень. – Сказал мой спутник, бросив короткий взгляд наверх. – Хилый какой-то.
– Посильнее тебя будет. Смотри, штору задернул. Лучше тебе валить да поскорее, иначе костей не соберешь.
Он подошел близко, давая мне почувствовать его дыхание на своем лице.
– Я не бегаю от ревнивых мужиков.
– Лучше тебе последовать моему совету, поверь. – Я сглотнула, еле удерживаясь, чтобы не замахнуться вновь. – Если он видел, как ты клещом впивался в мой рот, то тебе точно хана.
– Да я могу снова все повторить даже при нем! – Ответил парень. – Тем более, что тебе понравилось.
– Мне?!
Нет, вы это слышали? Вот это самомнение!
– Ага. – В его голосе вновь послышалась насмешка.
– Ничего подобного, – я отрицательно покачала головой.
– Понра-а-авилось, по глазам вижу. – Улыбнулся он.
– Да иди ты к черту! Проваливай. – Я развернулась и припустила к подъезду. – Больной.
– Эй, стой. Я же не знаю, как тебя зовут!
– И что? – Остановившись у дверей, я глянула на него пренебрежительно и безразлично. – Зачем тебе это?
– Вдруг захочу поцеловать тебя еще раз?
– Да ни за что на свете!
Парень почесал крылатую птицу, набитую на шее.
– Это мы еще посмотрим.
– Слушай, ты, мистер самонадеянность. – Я вздернула подбородок. – Я мечтаю больше тебя никогда не увидеть, понял?
– Что-то мне подсказывает, что все получится с точностью до наоборот. – Он улыбнулся так, словно ничего необычного только что не произошло между нами. Так, словно мы были знакомы миллион лет и каждый день прощались вот так, у этого подъезда.
– Обойдешься.
– Спорим? – Ловким движением парень спустил очки на глаза.
– Чего?
– Спорим, я буду тебя целовать и еще не раз?
Сегодня определенно странный день. Я с вызовом сложила руки на груди.
– Аха-ха! Никогда!
Его не смутил мой отказ. Наоборот – улыбка растянулась в дерзкую язвительную усмешку.
– О втором поцелуе ты попросишь меня сама. – Он достал сигарету, прикурил от зажигалки и выдохнул несколько колечек в сторону от меня. – Как тебе?
– Иди-ка ты подальше. – Я нервно закусила губу. – Вон, дуй отсюда, катись колбаской.
Его самоуверенность сбивала с толку, заставляла меня волноваться еще сильнее.
– Если я, конечно, не сдержусь, то поцелую тебя сам. – Хмыкнул парень.
И я рассмеялась, будто услышала самую смешную шутку в своей жизни. Нарочито и, как мне самой показалось, вполне эффектно.
– Размечтался! – Пропела, стараясь сохранить лицо.
Мне начинали нравиться его целеустремленность и упрямство. Только вот и я крепкий орешек – не по зубам такому, как он.
