Лена Роколунская
Медальон

Глава 15

Завтрак семейства Картер проходил в компании Этьена. Все разговоры были посвящены вчерашнему вечеру. Мэри возмущалась о том, как нацисты смеют уродовать подобные творения своими действиями.

– Фюрер говорит о величии своей нации, но неужели он не понимает, что его действия ведут к исключению представителей немецкой культуры из восприятия другими народами? – Возмущалась она.

– Послушай, что ты хочешь? Знаешь, как фашисты называют книги, написанные к примеру, Энштейном? – Спросил Этьен – думаешь справочник по физике или что-то типа того? Нет! Это еврейские книги! У нас оказывается точные науки тоже делятся по расовой принадлежности!

– Какой ужас! – Посетовала Мэри – кто тебе такое рассказал?

– Евреи, которые смогли все-таки сбежать из Германии. В любом обществе, где делают акцент на национальность граждан, на величие народа только потому, что он носитель этой национальности – подобное отношение к произведенным продуктам в другой культуре – неизбежно! Люди: перестают наслаждаться музыкой, созданной композиторами, чья национальность им неприятна, видят подтексты на полотнах художников, которые раньше не замечали, игнорируют научные труды, замедляя собственный прогресс. Была бы моя воля – запретил бы все подобные разделения. По мне, хочешь прославить страну – расскажи о возможностях, которые она предоставила человеку для реализации своих талантов, только с реальными примерами.

Мэри взглянула с одобрением на Этьена.

– Почему он уничтожает евреев? – Спросила Шарлотта.

– Шарри, милая этот вопрос не для столь юной особы. – Вмешалась Элизабет.

– Мама, Шарлотта уже не ребенок. И очень хорошо, что она интересуется окружающими ее событиями. – Заступилась за сестру Мэри.

– Видишь ли Шарлотта, – начал Этьен, – фюрер считает германскую нацию – расой сверхчеловека, почти все остальные ее портят. Особенно это касается национальностей с этническим отличием: евреев, цыган и прочих. Правда в этой теории нужно сделать оговорку – те нации, которые могут за себя постоять, он не трогает. К примеру, в Берлине бесцеремонно выселяют евреев, но китайские кварталы стоят не тронутыми. Кстати, многие китайцы промышляют тем, что предлагают заключить с ними брак за вознаграждение, тогда появляется возможность получить китайское гражданство, с ним евреев не подвергаются гонениям. Только цену они выставляют такую, что далеко не каждый себе может позволить подобное.

– Ну вот, оставит он у себя только сверхлюдей, кто будет выполнять всю черновую работу? Пригласят китайцев за большие деньги? – Шарлотта подняла руки, продемонстрировав полное недоумение.

Этьен также, только пожал плечами.

– Ну вот, начали об опере, закончили китайцами. Давайте уже спокойно позавтракаем. – Предложила Элизабет.

Все поддержали эту идею.

Вечером, того же дня, всё семейство Картер стояло на перроне Парижского вокзала, Этьен их провожал.

– Надеюсь, что это был не последний совместный отдых, – начал Этьен, – и в скором времени мы снова увидимся. Возможно, вы приедете к нам в Лион.

– Мы были бы также рады видеть твою семью у нас в Лондоне, – улыбнулась Мэри, – тем более летом климат позволяет гулять подольше.

– Этьен, ты член нашей семьи мы бесконечно рады тебе. – Поддержал мысль Томас, – от меня отдельные слова благодарности за то, что занял мох девочек в тот момент, когда я решал свои вопросы. Томас протянул ему свою руку.

– О, мистер Картер, о чем Вы говорите, – пожал ему руку Этьен, – для меня было большим удовольствием гулять со столь образованными дамами по любимому городу. Уверен, когда Мэри переедет в Париж со своим супругом – таких прогулок будет больше.

Этьен попрощался с семьей Картер, и они сели в поезд. Мэри было с одной стороны грустно уезжать из прекрасного города, но с другой – её ждал Чарльз. Человек, который ей никогда не заменит все красоты Парижа. Как же она про себя торопила их встречу. Всего неделю она была в Париже, но каждый день он был в ее мыслях. Именно он в виде незримого путника сопровождал ее на каждой прогулке. Это он держал ее руку на протяжении всего спектакля в опере Гарнье. И это в его объятиях она засыпала каждую ночь, мысленно желая ему спокойной ночи.

***

В квартире Монтери Рихард, Поль и Элен в финальный вечер перед расставанием пили вино и шутили. Элен поставила бокал на стол и сказала:

– Рихард, у меня для тебя обещанный сюрприз, сейчас покажу.

Она достала блокнот из сумки и протянула его Рихарду. Он открыл его и начал листать. Там были рисунки, на которых мелком или карандашом были изображены сцены из их прогулок. На одной он и Поль на фоне Эйфелевой башни на мосту, на другой на фоне Триумфальной арки. А вот они на Монматре, вот у Мулен Руж, а это их недавний пикник. Элен действительно очень хорошо рисовала.

– Но почему, ни на одной из картинок нет тебя, ведь ты была частью той атмосферы? – Спросил Рихард.

– Я не могу себя рисовать со стороны, – пожала плечами Элен, – а вот вы оба были у меня перед глазами.

– Тогда, подожди минутку.

Рихард поставил бокал и ушел в свою комнату, а через минуту вышел из нее, держа блокнот.

– Это тебе! – Сказал он и протянул ей блокнот.

Элен открыла его увидела себя, запечатленной с сигаретой в мундштуке, стоящей у их с Полем авто в первый день знакомства. На следующей был ее портрет – она с закрытыми глазами держит круассан. На следующем – Элен входит в квартиру с пакетами, далее она что-то усердно рисует в блокноте. И, конечно Поль держит Элен под руку в опере, а она очень красивая и очень счастливая. В блокноте были еще несколько рисунков из их совместного отдыха.

– Потрясающе! – Восхитилась Элен, – но, когда ты все это сделал? Я ни разу не видела тебя рисующим.

– Перед сном, по памяти. Там, кстати в конце одна из сцен, которую я изобразил, опираясь на свою фантазию.

Элен пролистала несколько страниц, замерла на мгновение над одной и засмеялась звонким смехом. Поль, глядя на происходящее, встал и спешно подошел к Элен.

– Что там? Дай взглянуть.

Она протянула ему раскрытый блокнот – там была изображена Элен, сидящая на скамейке в саду, а рядом сидел огромный, ростом выше ее – кот. Поль засмеялся:

– Подтверждаю, именно так все и было!

– Я надеюсь, что когда-нибудь настанет прекрасное время, и вы сможете приехать ко мне в гости в Дрезден. Я покажу вам его самые лучшие места! Познакомлю вас с моими родителями!

– Надеюсь, что познакомишь нас со своей избранницей, не одному же мне быть счастливым, – сказал Поль обнимая, улыбающуюся Элен.

– Кто знает, может так оно и будет? – Рихард улыбнулся ему в ответ.

На следующее утро, друзья прощались на вокзале. Поль и Рихард обнялись. Рихард, поблагодарил их за радушие и за самый лучший отпуск, который только можно пожелать. Он хотел по обычаю, поцеловать руку Элен, но та одернула ее. Он взглянул в её влажные глаза и несколько растерялся.

– Я тебе тоже друг, так что оставь эти дворянские штучки для своих, а меня лучше обними.

После этих слов Элен потянула к нему свои руки, раскрытые в объятия. Рихард, как ему показалось покраснел от смущения, но все же обнял ее.

– В следующий раз в Бордо будем отдыхать, у моих родителей. Я тебя таким вином угощу, о каком на твоей родине никто не слышал, – сказала, всхлипывая Элен.

Рихард улыбнулся и кивнул ей. Затем он сел в поезд, и еще раз помахал им уже из него. После того как поезд уехал, Элен повернулась к Полю, вытирая лицо платком от слез и потёкшей туши, и спросила:

– Как же он там будет жить во всем этом?

– Я уверен, он справится. – Грустно ответил Поль.

Рихард сидел в купе и с печалью смотрел в окно. Он не хотел расставаться с друзьями и еще больше, не хотел возвращаться к гнетущей атмосфере. Туда, где есть некие правила поведения мимикрического общества, которые нужно выполнять: посмеяться над правильной шуткой, согласиться с нужным человеком, осудить событие (к которому ты на самом деле равнодушен) и всегда и везде ходить в маске «подходящего» человека. От этих мыслей у Рихарда начало стучать в висках. Чтобы отвлечься, он достал блокнот с рисунками Элен и начал их листать.

Глава 16

Мэри и Шарлотта вышли из такси у дома Оулдридж, и жар летнего дня тут же обхватил их тела. На небе не было облаков, лучи солнца немедля ослепили девушек – не спасали даже шляпки. Обе девушки были одеты в платья в мелкий цветочек: на Мэри было голубого оттенка, а на Шарлотте светло-розового. Они обе помимо дамских сумочек держали небольшие коробочки. Шарлотта приставила руку к глазам, создавая козырек для тени.

– Кажется, в саду кто-то есть, – сказала Шарлотта.

В тени беседки в привычном макияже с алой помадой и в шелковом платье светло-зеленого цвета сидела Анна с книгой в руке и сигаретой. Ее поза выражала абсолютную расслабленность в тот момент, когда Сюзи сообщила ей, что Мэри и Шарлотта Картер пришли. Увидев девушек, она улыбнулась, потушила сигарету и сказала:

– А вот и путешественницы вернулись! Идите я вас обниму. Сюзи, будь добра, принеси нам лимонад.

Сюзи кивнула и направилась в дом. Девушки зашли в беседку, в центре которой стоял белый кованый стол с ажурным узором по бокам.

– Добрый день, миссис Оулдридж, – сказала Мэри и обняла Анну, – мы только, что вернулись из Парижа и сразу к вам. У нас, кстати есть для Вас небольшой подарок.

Шарлотта протянула Анне коробочку. Та ее поблагодарила и обняла. Анна тут же распаковала свой подарок. Внутри коробки лежал флакон духов.

– О, Франция! Обожаю! Во второй коробочке, полагаю подарок для Фрэнни. Надеюсь, это упаковка семян – ее в последнее время ничего не радует.

– О, ну не совсем, – улыбнулась Мэри, – кстати, где она и Чарльз?

– Он учит ее водить автомобиль.

– Ого! – Лицо Мэри выразило сильное удивление. Она взглянула на Шарлотту, та сидела с таким же выражением лица.

– Да, Фрэнсис идет в ногу со временем, если честно, мне нравится, что она пробует себя в разных направлениях, – сказала Анна.

В этот момент пришла Сюзи и принесла поднос, на котором стоял графин с лимонадом и три стакана.

Буквально, в нескольких сотнях метров от дома Чарльз давал своей сестре уроки вождения. Он и сестра стояли у черного автомобиля, принадлежавшего Чарльзу. Фрэнсис отнеслась к вопросу серьезно. Она пришла на урок в брюках и обуви на минимальном каблуке.

– И так, – начал Чарльз, – перед тобой модель Ford 7 W Ten, выпущена в 1938 году. Модель с четырьмя дверями имеет задний привод. Прежде, чем сесть за руль – убедись, что колеса не спущены. Если все в порядке – значит можно ехать.

Они сели в авто: Фрэнсис за руль, а Чарльз на место пассажира. Внутри автомобиля был кожаный коричневый салон. На приборной доске за рулем было три циферблата: в центре круглый, а по бокам прямоугольные. Чарльз продолжил:

– Обязательно проверь достаточно ли топлива! – Он указал на один из циферблатов. – Этот показывает скорость. Мы с тобой пока проедем на скорости тридцать миль в час.

Фрэнсис кивнула. Чарльз сделал еще пару замечаний и разрешил наконец сестре завести автомобиль и отправиться в путь. Двигатель зарычал и автомобиль тронулся с места. На лице Фрэнсис появился восторг.

– Чарльз, я еду! – с улыбкой крикнула она.

– Отлично, теперь смотри на дорогу. Так вот здесь руль левее. Чуть-чуть левее ты слишком резко. Почувствуй, как меняется траектория от малейшего вмешательства. Если сильно перекрутила, просто выравнивай руль и начинай сначала.

Машина пару раз съехала с обочины, раз заглохла, но это не опечалило настроение Фрэнсис. Чарльз же по принципу старшего брата постоянно поправлял сестру.

– Все урок окончен. Теперь давай я сяду за руль и припаркую на место автомобиль.

Они поменялись местами, и Чарльз поставил автомобиль в гараж. Затем они пошли в сад в сторону беседки. Увидев маму и сестер Картер, Фрэнсис в привычной эмоциональной манере поздоровалась с ними, обняв каждую. Чарльз сдержано поприветствовал девушек. При этом его лицо расплылось в улыбке при виде Мэри. Она же в ответ вся покраснела и застенчиво опустила глаза. Фрэнсис, видя эту картину, спросила:

– Мэри, ты помнишь какая у нас большая библиотека, она стала больше?! Чарльз, может покажешь новые экземпляры?

– С удовольствием, – поддержал Чарльз.

Мэри встала из-за стола, еще более румяная. Она протянула Фрэнсис коробку.

– Это тебе подарок из Парижа.

Фрэнсис поблагодарила её. Чарльз взял под руку Мэри, и они удалились.

Чарльз и Мэри зашли в библиотеку. Она мало чем отличалась от той, что в доме Картер: та же отделка из дерева, те же стеллажи, разве что большее количество книг по ботанике, благодаря Фрэнсис. Войдя в библиотеку, Чарльз обнял Мэри за талию и прижал к себе. Их губы слились в поцелуе. У обоих участилось дыхание, стало более шипящим и длинным. Чарльз спустился губами к ее шее.

– Чарльз, стой! Как-то глупо, в библиотеке, мы же взрослые люди. – Сказала Мэри, глядя на Чарльза зовущим взглядом.

– Ты права, – в глазах Чарльза была такая же страсть, – идем наверх. Они поднялись в комнату Чарльза.

Тем временем в беседке Шарлотта подробно рассказывала о личных впечатлениях от поездки. О том, как здорово там будут жить Мэри и Чарльз.

– А у тебя какие планы? – Спросила Фрэнсис, – чем планируешь в дальнейшем заниматься?

– Я думаю поступать в академию искусств. Хочу стать актрисой.

– Какая чудесная идея! – Оживилась Анна, – кстати, Фрэнни не хочешь взглянуть на свой подарок? Девочки привезли его для тебя из Парижа.

Фрэнсис распаковала коробочку, которую ей дала Мэри. Внутри лежала брошь в виде цветка, с большим количеством лепестков, инкрустированных россыпью красных камешков.

– Какая симпатичная роза, – подчеркнула Анна.

– Мэри сказала, что эта брошь в виде какого-то редкого цветка и что, только Фрэнсис поймет. – Сказала Шарлотта.

– Это Миддлемист, – сказала Фрэнсис, – он родом из Китая. Там его почти уничтожили. Благо его вовремя привезли в Великобританию. Теперь есть шанс на его сохранение. Очень необычное украшение. Спасибо. Фрэнсис обняла Шарлотту.

В спальне Чарльза влюбленные лежали в обнимку. Мэри медленно водила указательным пальцем по груди Чарльза. Затем она поцеловала его в район солнечного сцепления и посмотрела с улыбкой в его глаза. Он провел рукой по ее волосам.

– О чем ты думаешь? – Спросил он.

– О том, как сильно люблю тебя. О том, что хочу поскорее начать жить вместе, а ещё о том, что нужно сделать, чтобы это мгновение замерло.

Они вместе улыбнулись.

– Наверное, нам нужно идти, – сказала Мэри и поцеловала Чарльза в губы.

Через десять минут они уже подходили к беседке.

– Как чтение? – Спросила Фрэнсис.

Анна, еле сдержала смех, опустив голову.

– Весьма познавательно, – с такой же улыбкой ответил Чарльз.

– Я думаю нам пора, – сказала Мэри, – миссис Оулдридж, большое спасибо за прием.

– О, милая. Это вам спасибо за визит и за подарки!

Мэри и Шарлотта попрощались со всеми и покинули дом семьи Оулдридж.

Глава 17

В гостиной своего дома Рихард играл на пианино произведение Людвига Бэтховена «К Элизе». В его мыслях была Мэри. Она частенько посещала его воспоминания, он даже уже начал злиться на себя. Укоряя за то, что позволяет мальчишескому поведению одерживать верх над рассудком. Отец Рихарда спускался по лестнице, в тот момент, когда услышал игру сына. Он остановился, чтобы послушать и только после того, как сын окончил игру, заявил о своем присутствии.

– Прекрасное исполнение! Давно ты не садился за инструмент! Это твоя поездка тебя так одухотворила?

– В некотором роде да. Там совсем другая жизнь. Даже не привычно, никто целую неделю не выкрикивал: «Хайль, Гитлер!». Никакой свастики, мы смотрели фильмы, которые вряд ли покажут в Германии. При этом у них шла опера Вагнера, ты можешь себе представить? – Рихард это произнес с заметной иронией в голосе, – там люди живут своей жизнью. Если по улице проходит еврей, на него никто не показывает пальцем, я их даже перестал замечать за неделю пребывания в Париже. Французы не мнят себя потомками богов и при этом счастливы. Странно, что мы так не можем.

– Ну здесь нет ничего странного. Не забывай Франция процветает на грунте колоний. Их правительство не очень-то заботится о справедливой оплате за ресурсы в этих государствах. И если рассматривать Францию как самостоятельное государство и тем более сравнивать с Германией, то да, ее жители безусловно выглядят состоятельнее нас. Но как только ты прибавишь население колоний, то вот тут картинка преобразиться. Ты увидишь реальную ситуацию. В Германии такого классового разрыва нет. Плюс ко всему сказанному, не забывай про долги, оставленные войной, которые, будет выплачивать еще не одно поколение немцев. Ты, безусловно, всё понимаешь, я очень рад, что ты хорошо провел эти дни, но мне, конечно не нужно напоминать о том, чтобы ты не комментировал на людях подобные вещи. Для блага всей семьи, разумеется.

Рихард кивнул. Барон уже было хотел пойти в сторону своего кабинета, но Рихард остановил его.

– Папа, как ты понял, что мама та самая?

Густав остановился, на его лице засияла улыбка, и он повернулся к Рихарду.

– Я уже начал думать, что от тебя не услышу подобных вопросов. Даже не знаю, как на него ответить, – Густав начал говорить несколько растерянно. – Сказать, что понравилась внешне – это не совсем так. Когда разговаривал с ней, нет просто находился в её присутствии – понял, что хочу, чтобы так было всегда. Чтобы она всегда была рядом, чтобы сопровождала меня во всех событиях, что со мной произойдут, у меня возникла потребность оберегать ее от всех невзгод. Как-то так… Ты увлекся кем-то? – Густав улыбнулся, – это для нее ты сейчас играл? Уж не об Эльзе идет речь?

– О ком?

– Девушка из твоего бюро, с которой ты иногда гуляешь?

– А, нет. Да это я так спросил. Насмотрелся на брак друга… Наоборот, у меня таких чувств ни к кому не возникает, вот я и задал вопрос. Вдруг, что-то упускаю из жизни.

Барон понимающе кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо папа. Хорошего дня.

На следующий день Рихард приехал в бюро. Первым делом он заглянул к Эльзе. Она сидела за своим рабочим столом, перебирая документы. На ней было черное платье в крупный белый горох, на воротнике, которого был прикреплен значок со свастикой, и наброшена бежевая кофточка. Ее волосы были собраны в аккуратную косичку.

– Здравствуй, Эльза! Как поживаешь? Что-нибудь интересное произошло за время моего отсутствия? Кого-нибудь еще травили?

Эльза расплылась в улыбке.

– Рихард, ты вернулся! Как здорово! Нет, ничего не произошло. Хорошо, что ты зашел.

Она встала и подошла к шкафу, открыла его и достала папку документов.

– Вот это тебе. Это рабочая документация по объекту Кристиана. Он просил тебе ее передать, сказал, что ты в курсе. Его пару дней не будет.

– Что с ним? – Спросил Рихард.

– Ах, ты же не знаешь! Его брат после стерилизации, покончил с собой. Он перерезал себе вены. Кристиан занялся его похоронами. Бедняга, хорошо, что его этот недуг не коснулся. Будем надеяться, он быстро восстановится.

– Это точно, – стараясь не показывать эмоций, ответил Рихард. – Кстати, это тебе. Он достал из портфеля коробочку с парфюмом.

– Ух, ты из Парижа, – улыбнулась Эльза, – спасибо. Когда ты пригласишь меня куда-нибудь, я обязательно ими воспользуюсь, – кокетливо протянула она.

– Да, конечно, – улыбнулся Рихард.

В этот момент из кабинета вышел Ханс Моген.

– О, Рихард! Рад тебя видеть зайди, пожалуйста.

Рихард, взяв документы от Кристиана зашел в кабинет. Ханс сразу же занял свое кресло, сложив руки на животе. Он указал на свободное кресло Рихарду и предложил присесть.

– Как прошла поездка в Париж? Было что-нибудь интересное?

– Благодарю, поездка прошла замечательно. Все остальное зависит от интереса.

– Что ты имеешь в виду? – Нахмурил брови Ханс.

– Суть вопроса. Я ездил к другу, такому же архитектору в гости.

– Разумеется, – Ханс опустил глаза, как будто, обдумывая услышанное. – Нашел, что-нибудь интересное в архитектуре и прочих видах искусствах, что можно использовать в работе?

– Несколько деталей во французских зданиях, безусловно, заслуживают внимание.

– А твой друг, что вы с ним обсуждали?

– Не понял вопрос?

– Пойми правильно, я в тебе не сомневаюсь, но у меня могут поинтересоваться, – Ханс перевел взгляд на портрет фюрера, – о том, что видел мой сотрудник в Париже, что слышал, о чем говорил?

– Мы в основном вспоминали времена студенчества, гуляли по городу, и я несколько раз слышал, как его супруга поет. Весьма недурно, кстати.

– Больше ничего?

– Больше ничего.

– Хорошо не смею вас задерживать.

Рихард встал, поднял правую руку, сказав:

– Хайль, Гитлер!

Рихард вышел из кабинета. Он прошел мимо Эльзы с серьезным лицом, не поднимая глаз. Придя, к своему рабочему месту, Рихард достал рабочую документацию, оставленную Кристианом и принялся ее изучать. Это были рекомендации по правке части проекта Иогана Мэллера, а именно расчетные величины для переноса окон и входных групп. Изучив документы, Рихард принялся за работу. Внутри него все бурлило: «опять этот абсурд». Эму даже показалось, что воздух в помещении густой, но подняв глаза, он обнаружил, что окно открыто. По всей его коже бегал мелкий зуд. Рихард, сделал паузу, закрыл глаза, вновь возникла Мэри. Он сделал вдох, затем выдохнул и только после этого смог успокоиться и дальше продолжать выполнять свои обязанности. После работы он не стал задерживаться и сразу поехал домой. По дороге он думал только о том, как скорее смыть с себя остатки атмосферы бюро и о том, сколько еще нужно будет пережить подобных дней с невозмутимым лицом.