Лена Лорен
С оттенком помешательства. Последний шанс
Глава 1. Он здесь… Моя боль
– Два бокала "я не знакомлюсь", пожалуйста, – озвучила я заказ бармену и боком оперлась на барную стойку.
– Ой, не, Лин, мне на сегодня хватит, – противилась слегка охмелевшая Верка Лисовец. – Меня и так уже ноги не держат, а еще как-то до дома надо добраться.
– Не парься! Скоро Руслан должен подъехать. Мы тебя подбросим, – настырно пододвинула к ней коктейль насыщенно оранжевого цвета.
Пару секунд сомнений – и подружка с удовольствием присосалась к соломинке.
Прикончив коктейли, мы отправились растрясать танцпол.
Как обычно, в "Черном Золоте" играла зажигательная музыка, отправляющая толпу молодежи в отрыв. Лучи стробоскопов слепили глаза. Звуковые вибрации проходили сквозь расслабленное тело. И было абсолютно плевать на шушукающихся между собой незнакомых парней, также отрывающихся на танцполе.
Я стала несколько иначе относиться к отдыху в ночных клубах. Если полтора года назад я избегала подобные заведения, теперь же старалась не пропускать ни одной пятничной вечеринки.
Я изменилась. Можно сказать, переродилась. Восстала из пепла выжженных надежд.
Изменилось и мнение людей обо мне.
Впрочем, этому и послужили мои внутренние перемены. Окружающие больше не видят во мне прежнюю терпилу. Они не смотрят на меня, как на дуру, не умеющую постоять за себя. Со временем они забыли о голой девчонке из "того самого" видео. Да и я сама забыла. Простила того человека, кто выложил его. Не зная, кто бы это мог быть, все равно простила.
От прежней Лины Зориной мало чего осталось. Я распрощалась с ней. Избавилась от триггеров. И теперь как никогда счастлива.
– Странно, Макс сегодня ни разу даже не спускался, – нахмурилась Вера, заглядывая на второй этаж, где размещалась ВИП-зона.
– Вы так и не помирились?
– Нет. Кажется, он возненавидел меня.
– Еще бы! Он же застукал тебя целующейся со своим другом! Как ты вообще могла до такого докатиться? Это же твой первый поцелуй в жизни! А ты подарила его Рамилю! – в шутку я отчитывала подружку.
Верка раскраснелась при упоминании поцелуя.
Он был так называемой проверкой. Холодным душем.
Мы с Рамилем пришли к выводу, что Веру и Макса необходимо как-то встряхнуть.
Мы же видим между ними физическое притяжение. Замечаем, как они смотрят друг на друга. Они всегда вместе, даже подумывают снять одну квартиру на двоих! Но всем втирают, что между ними только дружба и ничего более.
Ну вот Рамиль и прибег к многоходовочке. Поцеловал Веру на глазах Макса, желая отследить его реакцию. Он посчитал, что поцелуй сможет многое определить: как вызвать в Максе ревность, так и пробудить дремлющие чувства, заставить его действовать. А дальше уже все пойдет по накатанной.
В результате Вера и Макс поругались…
Однако я убеждена, ссора – это первый шаг к их неминуемому сближению. Друзья не ссорятся из-за поцелуев с другими.
Но ничего! Однажды Казанцев проявит инициативу. Однажды Вера падет жертвой его магнетизма… если на эмоциях не сбежит в свою деревню.
– Фу, Лина! Не таким я себе представляла свой первый настоящий поцелуй! Но я не виновата! Клянусь, мы просто танцевали, я и не думала ни о чем таком. Короче говоря, моргнуть не успела, а его губы уже на мне! Я вообще не ожидала! А потом Макс подлетел и наехал на меня! Не на Рамиля, а на меня! – чрезвычайно эмоционально оправдывалась подруга, совершенно не понимая, что поцелуй был подстроенным.
– Да верю я, – отмахнулась.
В поисках своего "друга" Вера снова обвела взглядом весь второй этаж. Прищурилась и заметно изменилась в лице.
– Лин, – протянула она, крепко вцепившись в мою руку.
– М?
– Мне кажется, или я видела…
– Кого? Макса? – проследила за ее взглядом, однако не заметила его в випке.
Пришибленная Лисовец встрепенулась, тряхнула головой и растянула рот в неестественной улыбке.
– Нет, наверное, обозналась.
– Возьмем еще по коктейльчику?
Вера отказалась, а я проследовала к бару, но в последний момент все же передумала. Мне дико захотелось в туалет.
Обойдя зону бара, я встала в конец длинной туалетной очереди. Устало облокотилась на стену, достала телефон из кармана узких джинсов и напечатала Руслану сообщение:
"Ты скоро?"
Руслан: "Да, моя сладкая. В очереди торчу. А ты что делаешь?"
"Не поверишь, тоже в очереди стою:)"
Руслан: "Жду не дождусь, когда поцелую тебя".
Я не стала отвечать. Запрятала телефон в задний карман, а затем что-то буквально заставило меня посмотреть вглубь темного коридора, ведущего к двери, за которой пряталась металлическая винтовая лестница.
Я глубоко втянула в себя слегка спертый воздух с примесью чего-то знакомого. Порочного, но давно позабытого. Аромат сладостного греха и невыносимой боли в одном флаконе. Запах самого дьявола.
Легкие моментально окатило кипятком и внутренности стянуло тугой спиралью.
Всплывшие ассоциативные образы безжалостно сковали меня в жестких тисках. Охватило стойкое ощущение дежавю. Кошмарное. Чувство, словно на мгновение перебросило в прошлое, измельчило душу в миксере и швырануло обратно в реальность.
Бесконтрольная дрожь. Волоски на всем теле встали торчком и мотор в груди забарахлил.
Снова пристально всмотрелась в темноту узкого коридора, где однажды уже доводилось бывать. Снова принюхалась. Судорожно. Забивая ноздри до отказа.
Да глупости! Нет там никого!
А запах… Полагаю, кто-то пользуется таким же парфюмом… или у меня обострились обонятельные галлюцинации. Такие же есть? Определенно, есть.
Внезапно дверь в конце коридора распахнулась. Тело максимально натянулось, дыхание сперло при виде высокой широкоплечей темной фигуры, медленно двигающейся на меня. Я интуитивно попятилась назад и вжалась лопатками в стену, ощущая одичавший рев пульса в ушах и холодный пот, ползущий вниз по спине.
Нет… нет… нет.
– Лина, – раздался напротив мужской голос и я вздрогнула, пропустив через себя разряда тока.
Сознание настолько заигралось со мной, что я не сразу разглядела в подходящем парне Макса Казанцева. Полагаю, потому что между собой они очень похожи… Словно братья, которых разлучили в роддоме. Только со временем (спустя долгие месяцы разлуки) я начала примечать в Казанцеве внешние сходства с Довлатовым. И порой этот факт доводил меня до сумасшествия. Наверное, поэтому я влилась в его компанию. Больная!
– Рыжую-бесстыжую бери с собой и поднимайтесь к нам, – произнес он безэмоционально и обошел меня.
Мне потребовалось пару долгих секунд, чтобы избавиться от пугающего образа из прошлого и выйти из оцепенения.
– Постой, я не одна сегодня. Руслан должен с минуты на минуту подойти.
– Хорошо, я предупрежу охрану, чтобы его тоже пропустили, – подмигнул мне и затерялся в толпе танцующих.
Вскоре я отыскала Веру и получила от нее нагоняй, мол, как это хрена я так долго отсутствовала. Мы посмеялись, потанцевали до окончания классного трека, и уже после отправились на второй этаж.
Поскольку охрана знала меня и Веру в лицо, громила в черном пропустил нас без лишних разговоров.
Мы подошли к п-образному диванчику, расположенному в углублении второго этажа. Среди всех прочих эти места находились на подиуме, однако были скрыты от глаз других посетителей непроницаемой перегородкой. Мы взобрались на подиум, поздоровались с ребятами. И уже далеко не "МАРС".
С отъездом ключевого игрока "МАРС" распались окончательно. Уже никто не называет их так.
О Севере я мало слышала. Макс принципиально о нем не распространялся, а Леру бесполезно было расспрашивать – мы перестали общаться.
Знаю только, что Довлатова нет в стране. После снятия с него обвинений он исчез. Больше его никто не видел.
– О, бесстыжая явилась, – ворчал Макс, сердито посматривая на Веру. – Ничего не хочешь мне сказать?
Мы с Верой присели между Алексом и Рамилем. У последнего на коленях сидела какая-то блондинка с красивым загаром. Не видела ее раньше в нашей компании.
– Хочу, Максим. Очень хочу. Вот только не знаю, с чего бы начать, – Вера безвинно хлопала накрашенными ресницами.
– Например, с того, как твой язык оказался в глотке у Рамиля?
И вновь щеки Лисовец покрылись свекольными пятнами.
Да чего она так нервничает? Неужели только я вижу, что Макс ревнует ее, а потому специально выводит на эмоции?
– Рамиль так гланды мне проверял.
– Хм, не знал, что он еще лором подрабатывает!
– Главное, чтобы не гинекологом, – буркнула Вера.
– Ревнуешь ко мне свою "дружку"? – поинтересовался Рамиль, бросая очевидные намеки.
– А должен? – парировал Макс, злостно вперившись на своего друга.
Атмосфера накалилась за считанные секунды. Казалось, еще немного – и парни схлестнуться в поединке.
– И вообще, давайте просто забудем об этом уже! Тошно и так! – разрядила обстановку Вера. – Ну поцеловал он меня, ну и что! Мне он даже не нравится!
Взгляд Макса существенно смягчился. Снисходительно посмотрев на Веру, он позволил себе улыбнуться.
– Ладно, черт с вами! Пиво будешь?
– Буду, – гордо она вздернула нос и приняла из рук Казанцева открытую бутылку "Короны".
Тем временем Макс перевел взгляд на меня и резко стер улыбку с лица.
– А ты что будешь пить?
– То же самое, если можно.
– А твой Денис?
– Он не Денис, а Руслан, – поправила, закатив глаза.
– Да поебать, – раздраженно бросил, подзывая официанта. – Пить он че будет? Заказывать что?
– Он не пьет. Он за рулем. Но можешь заказать воду со льдом, лаймом и мятой.
– А пососать ему не завернуть случайно?
Ребята в один голос заржали. Блондинка, чтобы не выделяться, тоже захихикала.
Не понимала я, где и когда Руслан перешел дорогу Максу. По какой причине он так взъелся на него. Это уже начинало напрягать.
– Извини, тебя ведь Лина зовут? – обратилась ко мне незнакомка, сидящая на коленях Рамиля.
– Ага, – кивнула я. – Мы знакомы?
– Нет вообще-то, но я знаю тебя благодаря тому видео с Севером. Сначала подумала, ты, не ты. Оказалось, не ошиблась.
Вот они отголоски дурной славы.
Казалось, я уже привыкла к ним. Проработала все моменты с психологом. Приняла. Смирилась.
Но, когда тебе давненько не напоминают о них, когда забываешь как невыносимо тяжело тогда было, новая порция отголосков становится сопоставимой с новой дозой боли. Фантомной. Уже зарубцевавшейся. Терпимой.
Всего на секунду я подвисла и ощутила чью-то прохладную руку, крепко сжимающую мою ладонь под столом. Это Верка оказывала мне моральную поддержку.
– Светк, а ты вообще в чувстве такта не сечешь? – рявкнул Макс, заметив мою заторможенную реакцию. – Завалила бы ты свое хлебало! Рамилька, заткни ей рот чем-нибудь!
– Щас, подожди, достану свой большой кляп, – стебанул тот.
Парень демонстративно опустил руки на свою ширинку и вжикнул молнией вниз, а так называемая Светка скорчила брезгливую гримасу и спрыгнула с Рамиля на диван.
– Да идите вы, извращенцы! – обиженно бросила девчонка, схватила со стола бутылку пива и присосалась к горлышку.
– Нет, все нормально, – запоздало ответила я, выдавливая скупую улыбку. – На том видео действительно я, что скрывать. Что было, то было. Назад ничего не вернуть.
– Норд такого же мнения. Ну, типа, ему тоже все равно на это видео, – отозвалась Света, окончательно запутывая мои мысли.
Почему мне кажется, что она хорошо его знает? Причем не Севера, а Норда… НО… ведь только я так его называла!
– Итак, что я пропустил? – внезапно раздалось откуда-то сверху. Подобно раскату взрывного грома. Трескучего и пробирающего до костей.
Пришедший гость встал позади меня, вызывая внутри немыслимый холод, замедляющий поток крови. Его ладони мягко опустились на спинку дивана ровно в том месте, где сидела я. Одна рука со змеей на кисти покоилась справа от меня. Другая касалась моего левого плеча. Оголенного. И он, должно быть, видел рассыпчатые мурашки, вызванные его прикосновением.
Я замерла, оказавшись внутри капкана. А он нависал надо мной. Тяжесть его ауры давила на меня настолько, что я вздохнуть не могла. Пошевелиться была не в состоянии.
Я же чувствовала его. Всегда ощущала на интуитивном уровне. Всегда! Но почему-то сегодня я не придала этому значения.
– А мы тут как раз о тебе вспоминали, – сказал Алекс и затянулся кальяном.
– Обо мне? – хмыкнул Довлатов и наконец обошел диван, избавив меня от разрыва аорты. – Надеюсь, что-нибудь хорошее?
– Ну как тебе сказать, – прыснула со смеху Света.
Вера уже буквально расплющивала мою ладонь под столом. Она таращилась на Севера, а я не могла заставить себя поднять голову и посмотреть на него.
Я лишь слышала его шаги. Слышала как он присел рядом с Максом. Прямо напротив меня. Слышала его аромат, интенсивно забирающийся в ноздри, и оседающий в легких, подобно ядовитым парам. Слышала как он подкурил сигарету. Затянулся шумно и глубоко. Слышала жалобные скрежетания собственного сердца.
– А ты говори как есть, малышка. Тебе ли нас стесняться, – произнес Довлатов, доказывая тем самым, что хорошо знаком со Светой.
"Нет! Не смей ничего говорить!" – мысленно посылала сигналы блондинке.
– Ты убрал там после себя? – на мое счастье, в разговор встрял Макс.
– Все путем. Ни следа не оставил. Сходи проверь, если не веришь, – тихо отчитался Север.
И тогда я позволила себе мельком взглянуть на него. Однако тут же пожалела.
Стоило только встретиться с жестким взглядом, и я попалась в ловушку этих малахитовых глаз. Забарахталась где-то там, в пустоте, на дне своего жалкого прошлого.
Это уже был не тот Север Довлатов, которого я знала. Другой человек казнил меня одним только взглядом. Пристально изучал. Он словно вел подсчет моим внешним изменениям, коих насчитывалось немного. Не так много. Впрочем, как и у самого Севера. Однако я не могла отделаться от навязчивой мысли – передо мной сидел все тот же эгоист-параноик, но уже незнакомец.
Он стал выше и сухощавей. Килограммов в нем поубавилось определенно, и скулы стали заметно острее за счет впалых щек, однако наличие силовых тренировок в его повседневной жизни улавливалось по первому взгляду.
Татуировок на его руках существенно прибавилось. Они словно были продолжением рукавов его черного поло. Непривычно. Как непривычно было видеть в марте месяце золотистый загар, украшающий его кожу лица и оттеняющий выгоревшие волосы пшеничного цвета.
А еще он по-прежнему носил в левом ухе сережку. Мою сережку.
– Что ты так смотришь? Хочешь вернуть ее себе? – развязно спросил он, дотронувшись до колечка, продетого в мочку.
Тогда взгляд упал на левую сторону его шеи, и внутри меня что-то оборвалось. Надломилось на части. Защемило. Заныло в груди.
Все потому что я заметила еще одну татуировку. От ключицы до самого уха. Ту самую татуировку, о которой однажды мы вели речь, когда были у меня дома.
Однако кое-что выделялось особенно сильно – рисунок женской руки, ногти которой были окрашены в цвет лайма. Эта рука словно касалась надписи "Nord".
Моя рука, черт возьми! С тем же шрамом на средней фаланге указательного пальца.
– Н-нет… Оставь себе. Мне она не нужна, – ответила я напрочь онемевшим языком.
Север усмехнулся и, сделав глубокую затяжку, перевел ленивый взгляд в сторону, а потом меня поцеловали в щеку.
– Блин, ну и очередь! Сегодня что, бесплатную выпивку за баром наливают? Откуда столько народу? – негодовал подоспевший к нашему столику Руслан. Он упал на диван возле меня, забросил руку на мое плечо и прижал к себе. – Сладкая, а ты чего дрожишь вся? Замерзла, что ли? Эй, Макс, убавь кондер по-братски!
Тут дело вовсе не в кондере, но тебе лучше не знать.
– О, извини, не заметил, что у нас тут новые лица, – Руслан приподнялся и через весь столь протянул ладонь Довлатову. – Руслан. Парень Лины.
Прежде чем ответить на рукопожатие, Север удостоил его надменной полуулыбкой.
– Север, будем знакомы, – крепко пожал его ладонь, метнув в меня острый взгляд, осколками забирающийся под кожу. – И давно вы встречаетесь?
– Сколько уже, кис?
– Эм-м… Почти три месяца, – сконфуженно промямлила.
Север прищурил левый глаз. Не то из-за попавшего в него дыма, не то мысленно что-то подсчитывал. Он снова глубоко затянулся сигаретой и, пустив струю дыма в лицо Руслана, резким нажатием затушил окурок в пепельнице.
Руслан против ничего не сказал. Только помахал рукой у лица, прогоняя от себя клубы никотинового дыма.
– В таком случае заранее поздравляю вас с милипиздрической датой. На свадьбу пригласите? – кажется, Север уже издевался.
– Вряд ли. Мы планировали расписаться и в этот же день махнуть на Пхукет, – Руслан демонстративно поцеловал меня в губы. – Да же, кис?
Что за чушь он несет? Ничего подобного мы никогда не планировали!
– На Пхукет? Отличное место! Вы как надумаете расписаться, мне маякните. У меня там много знакомых.
– Это факт! – отозвалась Света, пересаживаясь к Северу, а затем весьма неожиданно она прильнула к его груди и будто бы в замедленном режиме провела языком вдоль вены на шее. Точно по тату. – Мы там целый год прожили вместе. Райское место.
– А давайте поиграем в "правда или действие", – кто-то предложил из компании, но я уже не разбирала голосов.
Дурно.
Что-то мне нехорошо.
В жар резко бросило. Воздуха стало катастрофически не хватать. А еще голова пошла кругом и тошнота подступила к горлу. Горечь подкатывала стремительно.
– Мне нужно… – не смогла окончить фразу.
Зажав рот ладонью, я суматошно вскочила из-за стола и понеслась вниз по лестнице.
Выбравшись на улицу по спец выходу для курящих, я забежала за угол здания, уперла ладони в колени и извергла из себя все, что находилось в желудке.
Кажется, вечность я простояла за мусорными баками, очищая себя от горечи. Едва ли кишки не выплюнула, а рвотные позывы все никак не прекращались.
Стоило только вспомнить, как она ластилась к нему, как прижималась, как облизывала его… и тошнотворная желчь вновь давала о себе знать.
Да что за хрень? Мне должно быть плевать! Он исчез! Ты зачеркнула прошлое! Поставила точку! Тогда какого черта?
– Беременна? – вновь услышала его голос с легкой хрипотцой и уже после уловила аромат, гуляющий по подворотне.
Как долго он здесь стоит?
Потребовалось немалых усилий, чтобы выпрямиться и обернуться на него.
Стоял, боком прислонившись к стене служебного помещения, и опять курил сигарету, выпуская пар в небо. А вот выражения лица, к счастью, было особо не видно. Ничего не видно. Он будто нарочно укрылся в тени подъездного козырька. Избавил меня от вида своей дебильной ухмылки, от которой кости ходят ходуном.
– Обязательно нужно быть беременной, чтобы хорошенько поблевать на заднем дворе клуба? – бросила я грубо и он вышел из-под козырька, выбрался из тени. И никакой ухмылки. Морда кирпичом.
– Мне вот просто любопытно, а кто вообще в здравом уме спустя почти три месяца отношений женится? – подошел ко мне и протянул заранее приготовленную влажную салфетку. – Разве что расписываются по залету.
Все предусмотрел. И то, что я окажусь на заднем дворе, как и то, что мне потребуется салфетка, а вот об элементарной вежливости и не потрудился вспомнить.
Он ведь даже не спросил как у меня дела, а уже сложил обо мне определенное мнение.
А, впрочем, чему я удивляюсь?
Выхватила салфетку из его руки и обмакнула ею рот.
– Так может дело не в залете, а в самих отношениях?
Его губы расползлись в насмешливом оскале. И вот сейчас смотрел он на меня, как на все ту же идиотку, над которой можно всласть поизмываться.
– Светлячок, он же душнила, а какие у тебя могут быть отношения с душнилой? – с обманчивой нежностью в голосе произнес, заглядывая мне в лицо.
Отвернулась и набычилась. По-хорошему, мне нужно было просто уйти подальше от него. Проигнорировать его, не ставить многоточие, но нет же.
– Уж всяко получше, чем у тебя со Светой! Мой Руслан хотя бы на других телок не вешается! А тебе я бы посоветовала следить за своей девушкой!
– Своей девушкой? Хм, думаешь, у меня к ней что-то есть? – спросил с каменным выражением лица.
– Тут думать даже не надо. Все видно.
– А хочешь правду скажу?
НЕТ! Слышать ничего не желаю!
– Ну, попробуй!
Пауза. Глаза в глаза, а затем взгляд Севера плавно сполз на мои губы. И тот шумно сглотнул.
– Я бы сейчас с удовольствием засосал тебя… если бы ты не облевалась, – надменно протянул он, не скрывая насмешливой ухмылки.
– Да пошел ты, Довлатов! Тебе есть кого засасывать! Вот иди и соси! – сморщилась, словно от зубной противной боли, и фыркнула, намереваясь обойти его гордой походкой.
Бульдожья хватка была применена в действие. Север схватил меня за предплечье и резко развернул к себе.
– Если бы у меня к Светке что-то было, думаешь, я позволил бы ей рассиживаться у кого-то на коленях?
Очень сомневаюсь. Такой жуткий собственник при первом же ее поползновении разнес бы клуб в щепки. Но прошло ведь много времени. Все могло измениться.
– Вы прожили вместе целый год. Это уже о чем-то говорит!
– Нас связывает нечто другое. Скажу даже больше, я могу с нескрываемым удовольствием наблюдать за тем, как ее имеет кто-то другой, – он склонился ко мне и, губами задевая ушную раковину, четко произнес: – Но если я узнаю, что кто-то имеет тебя, вам обоим жизнь покажется кошмаром. Ощущаешь разницу, сладкая?
– Боже, Север! Да очнись ты, я в отношениях! Я не твоя вещь! Я не принадлежу тебе! – попыталась одернуть руку, а хватка сделалась только крепче. И расстояние между нами сократилось до опасного минимума. – Ты исчез на целый год! А знаешь, сколько всего произошло за это время?
– И знать не желаю! – процедил он с отпечатавшейся на лице злостью.
– Еще бы ты не напомнил мне о своей гребаной эгоистичности! Пусти! Пусти, говорю. Мне больно!
Я взбрыкнула и только тогда Довлатов разжал ладонь. Отстранился к стене, откинулся на нее и, убрав руки в карманы черных джинсов, уставился в ночное небо.
– Больно? По-твоему, это боль? Да что ты вообще знаешь о боли?! – произнес тихим и безжизненным голосом.
Сознание вновь одурачило меня – я увидела перед собой все того же парня, в момент минутной слабости нуждающегося в утешении и понимании. Интуиция подсказывала, он знает о боли гораздо больше, чем могло изначально показаться. Он и есть боль… Моя чертова боль…
– Как бы то ни было, Лина, я вернулся. И вскоре намерен за многое с тебя спросить! – выдал он самонадеянно и устремил прожигающий взгляд на меня. В упор. – А пока… разрешаю наслаждаться обществом душнилы. Устрой ему прощальную ночь. Хотя нет, даже прощальную неделю! Я сегодня добрый! Но без секса, разумеется.
Край пропасти, один неверный шаг – и свободное падение.
Север снова утягивал меня вниз. Намеренно. Я прям чувствовала, как уже вспариваю брюхо о каменистое дно.
Проще сделать себе лоботомию, чем договориться о чем-либо с человеком, который отродясь не имел тормозов. Проще сдохнуть, чем заставить его не вмешиваться в мою жизнь.
– Север, не лезь к Руслану, прошу. Ты пожалеешь об этом! Я не шучу!
Он оттолкнулся от стены, поравнялся со мной и окатил меня мрачной беспросветностью.
Абсолютно точно, моему спокойствию пришел конец. Мне пришел конец!
– Так и я предельно серьезен, – подтвердил мои пугающие догадки. – Возвращайся к ребятам. Простудишься еще.
И он скрылся за углом. А мне еще потребовалось время, чтобы немного усмирить в себе мятеж.
