Ле Олей
Пафосное стремление называться
Глава 21. Предпосылки вечности
Здоровые отношения здорово заканчиваются, а ебала длится вечно Анонимный мудрец
Она обманщица.
Она дружила, потому что боялась одиночества. Она говорит про неважность полового компонента, но обижается на «милая», «мисс» и прочие символические обозначения женского, и сама от этого с отвращением максимально бежит.
Она бьёт себя кулаком в грудь на предмет равенства и новых возможностей для всех, но на самом деле использует это как трамплин своего превосходства, и выбирала она всё всегда в соответствии с тем, насколько способна быть лучшей. В окружении, в среде – неважно.
Спрашивается, как ещё объяснить нелюбовь к Той Самой Странной Девочке, которая есть в любой школе? Только обнаруженной несостоятельностью Тэ И в широте мышления в ряде перспектив.
В общем, Тэ И была на учёбе только номинально – её мысли проносились по другим мирам.
Мартина на учёбе не было, что её неприятно беспокоило.
На уроках она все ещё задавала блестящие вопросы и давала блестящие ответы, но всё это не радовало – какой-то смысл сместился, а куда – понять было сложно.
Сейчас Тэ И перемешивала зелье блокировки воспалений в кабинете Профессора на совместном занятии с успевшими стать чужими представителями её бывшего и когда-то родного факультета выскочек.
Дедушка Недруга как обычно старался держаться к ней поближе, из-за чего Аристократка бросала в их сторону ревнивые взгляды.
Интересно, есть ли хоть кто-то, к кому она не ревнует?
За чтением инструкции по приготовлению зелья было удобно спрятаться в свои мысли.
Из головы не выходила ночь в ванной старост, и ей хотелось ещё. Но как по ощущениям, так и в сравнении с её потребностью, Мартин держался слишком спокойно.
А узнанная информация о плане его ритуала, как подсказал Тэ И случай и интуиция в библиотеке, и вовсе… глубоко задела её.
Странно, но ей всё больше хотелось сотрясаться от распирающего осязания своей власти, и главным критерием власти была подвластность того, по ту сторону. Она будто проглотила наркотик, который тянул её потребности и сделал странно благосклонной к жертве.
Ситуация тайного верховного плана Мартина на Самайн была помимо того, что опасна для неё, так ещё и носила характер оскорбления. Она как бы прерывала безусловное положение Тэ И в связи между ними, что было так нужно ей, но появилось кое-что пострашнее. Тэ И обидело то, что она не ожидала в себе увидеть.
А именно – плевок в искренность момента.
Да – душа, пока она есть, просит искренности, и, наверное, сплетение обстоятельств создало эффект пощёчины и предательства оттого, что их с Мартином увлечённое обсуждение близкой к сердцу литературы было сопровождено элементом подковерной игры, которая никогда и не прекращалась.
Кто бы мог подумать: Тэ И агрессивно разрезала лук порей, наблюдая за пузырившимся зельем, которое становилось зеленоватым, и отмечала, что завидует Мартину Сью.
При всём сделанном с ним, при всей силе её тайной и явной работы уничтожения его сути, Мартин всё ещё довольно прочно стоял на ногах и выражал спокойную… доброжелательность, с которой не вступал в противоречие. А ей это и было надо. Отсутствие спорного сплетения в нём уже представляло опасность плану. Чёрт, да и как вообще с этим можно было смириться?
А ещё у Мартина Сью была ясная, пусть и жестокая, проблемная, но цельная жизненная позиция…
Тем временем Профессор снадобий неторопливо проходил по рядам, осматривая результаты работ, а Тэ И кусала губу – было даже обидно, что то, чего ей так перестало хватать, а именно цельности, ясности ориентиров, ей и нужно было разрушать в Сью. Ещё и достаточно убедительно, чтобы это приносило свои плоды.
– Мисс Тэ И, вы как всегда на высоте… Хотя обычно вы справлялись немного быстрее. Возможно, не хватает здоровой конкуренции в лице мистера Сью.
Профессор лучезарно улыбался, и одно было точно – Тэ И срочно нужно было что-то делать, дабы не потерять управление ситуацией как до бала, так и на балу.
Возможно, неплохо бы обратиться к Мудрецу Наставнику.
От мысли о последнем стало легче.
А пока она собирала вещи, сообщая Малфою с Ноттом, что ждать её не стоит, Мартин лежал на диване, скрючившись от боли.
***
Он ехидно подмечал, насколько значимо умеет делать вид, как ему комфортно и нейтрально. Как он спокоен, самостоятелен. В библиотеке Мартин превзошёл самого себя.
Но с новой силой накрывало тошнотворное чувство подчинения, именно когда видимая часть связи с ней заканчивалась, и Мартин оставался наедине с собой.
Он вновь хотел быть свободным, дерзким, живущим сам по себе. Но он раз за разом возвращался в ванную старост, и колесо его мыслей стало синонимом этому навсегда ставшему знаковым пространству.
Мартин ощущал это натяжение внутри, как он уже не жил в себе – вместо этого против воли передавал себя по кусочкам очень конкретному адресату.
Сравнительный комфорт он чувствовал, когда говорил с Тэ И о чём-то своём, вот как в библиотеке. Он будто брал свой домик улитки в качестве защиты, и с ним было намного спокойнее – он говорил из верного укрытия и чувства своей территории.
И всё ерунда, по сравнению с этим чувством краткого, но разрывающего внутреннюю стену потока речи с ней.
Ерунда, что весь план, вероятно, раскрылся её внимательным взглядом и удивительно глупым попаданием в момент, и стоит придумать что-то взамен.
Ерунда, что их ссора дала ему сил, но по ощущению и прервала что-то, из чего не хотелось возвращаться в привычный мир недоверия и тайн.
Однако скоро Самайн – и Миссия вновь не ждёт. Только войти бы в силу.
***
Рассказать можно о многом: как Тэ И хаотично ввалилась в комнату Мартина с переданным со свахой-Слизнортом противоядием, и как ввалились за время приступов глаза Мартина, на что выпучились глаза Тэ И.
Как её назидательный план нанесения новой порции тяжкого физико-сексуального вреда был стёрт суровой реальностью наблюдаемой картины, и она осталась читать Мартину ту же сказку, что ещё пару дней назад была неловким обстоятельством интереса между ними.
Как они переговаривались, легонько, сродни дыханию, продолжая уже начатое обсуждение, и как их голоса создавали звуковую сеть приятных успокаивающих низов. И шутки в меру сил Мартина были невесомыми – почти добрыми.
И как Мартину впервые стало значительно лучше, а Тэ И по его просьбе пообещала забыть о произошедшем, оставляя это только между ними. И как эта стратегия тайны впервые не была уловкой Мартина, а настоящим словом по неведомому импульсу от чего-то слева в грудной клетке.
Но и как не знающая об этом Тэ И, неловко соглашаясь, вновь ощутила вернувшийся из забытого времени холод отвержения.
Холод толкает на многое близкое к разуму – новое наставление Дамблдора «сблизиться и углубить унижение любой ценой» всплыло верным напоминанием.
Она остановилась у самой двери:
– Взамен у меня условие: дизайн ритуала, который ты так ярко увидел как рабский, мы оставляем, но с добавлением моих личных практик. Поправляйся.
Она вышла, не оборачиваясь, и голос Мудреца Наставника по-отечески через пару часов сообщил, что её гора власти стала невероятно выше предварительного плана.
Ведь от принятого приглашения на Самайн нельзя отказаться, как и от пространства обещаний в промежутке к нему.
И холод унёс все проблески тепла.
Глава 22. Танец на Самайн
– А ты не говорила, что хорошо танцуешь.
При таком освещении Мартин был катастрофически красивым молодым мужчиной. Решительный подбородок, близкое звучание его плотного голоса, такие приятные сильные плечи, которые точно были очень тёплыми под тканью пиджака.
Конечно, то, что Мартин Сью – красавчик, было Тэ И известно. Но никогда до этого момента она будто не могла ощутить на себе его шарма, пропустить это знание через себя.
Это был экспрессивный молодой мужчина в полной силе и с достаточным шармом, чтобы у любой другой женщины снесло крышу. При мысли о других вокруг её сердца распустился колкий кактус.
А он танцует с ней…
Этот комплекс мыслей тематически стал ей неприятен – почему она вообще должна заботиться о таких вещах. Она ощутила следующее за влечением смущение, а это совсем не то, чего она хотела от себя.
Ей тут же стало неловко поднимать на него глаза, захотелось почти незаметно прильнуть к нему ближе и вдохнуть его запах, утопая в красивых руках, вверяя себя им.
Но Тэ И опомнилась.
Неужели это всё неизбежная женская реакция?
Концептуально она с этим разберётся позже – а пока важно то, что она больше тех навязанных программ, стихийно влетевших ей в сознание. И эту выдуманность она разорвёт силой.
–Пережиток распределения ролей. Стоило в этом убедиться.
Тэ И отстранилась.
– Спасибо за танец.
Мартин смотрел ей вслед, а она предпочитала не думать об этом.
Глава 23. Рубеж веков
Чего хотят люди?
Обрести себя.
Теория временных рядов и потенциалов вновь помогла Тэ И и в этом – правда не так, как она ожидала. И что носителем этих сведений окажется сказочная история про эльфов, она тоже не предполагала.
Дело в том, что ритуалы – это не стеклянные шары, благовония и повороты вокруг своей оси.
Это – активированное намерение использования пучков энергий в текущий момент времени в меру свободы и целей мага.
Проще говоря, когда Мерлин крутится вокруг своей оси внутри соляного круга на полу, видением символьного смысла этих предметов он просто помогает своей личной задаче.
Есть стабильные комбинации таких подспорий, вошедшие коллективными усилиями в признанные сочетания, что особенно хорошо для работы в «свободные» точки года – то есть не в праздники.
Даже заклинания – стабильные команды, которые маг достаёт из большого мешка или банка уже общего магического достояния.
Но сейчас Самайн – период продуктивного хаоса, где границы лишь в смелости изобретателя своей судьбы. Исключительно на свой страх, риск и голову.
Та сказка про эльфов удивительно вторила идее магических потенциалов в ветках реальности. Ведь весь ритуал принца состоял в том, чтобы поцеловать будущую принцессу – «сделать слугой». Ведь любви – служат.
То, что прирастает к душе, навеки остаётся в её цельной оболочке.
План Мартина был до одури прост – поработить любовью, внося её в ритуальный поцелуй, меняя положение фигур на шахматной доске.
Но Тэ И умна – она сама станет принцем.
Изменит направление потенциала, вкладывая в свой инициативный поцелуй финальный аккорд. Мудрый механизм – жизнь в голове Мартина Сью на его собственной ветке магического ритуала. Окончательный захват территории сознания и силы.
Тэ И притянула ухмыляющиеся губы к себе, вгрызаясь в зовущую плоть. Это поцелуй возможности. Поцелуй применения другого.
И всё в ней наконец-то возвращается на места – она снова сидит на вершине мира, и его шумное дыхание – горные ветра.
То, что успело в ней проснуться, берёт управление на себя – оно всё знает.
Язык Мартина в меру сухой, а ротовая полость влажная: ей это нравится. Она не следит за своими движениями – она передала чему-то в себе контроль.
Есть только вершина, стоны и дрожь Мартина. Из его губы течёт кровь, на щеках – мокрые следы укусов.
Она была права: поцелуй – прекрасный способ сообщать информацию. И сейчас это сообщение победы.
***
Тэ И победила.
Самайнский ритуал подвёл черту.
Только вот кровавая жажда в адрес Мартина некогда инструментального толка уже какая-то глубинная и слишком личная.
А равнодушие, проснувшееся вместе с Великим Зверем, который живет в ней, требовало осязания Мартина ещё до предположительного начала ритуала.
Тэ И теперь ясно знала, что больше всего секса в обыденных вещах, вроде поворота головы или того, как медленно поднимаются веки при моргании.
Тонкие мимические моменты.
А ещё Тэ И нравился Мартин Сью.
Самайнский ритуал подвёл черту.
Глава 24. Всё просто
Теперь для него всё было просто – он проиграл.
Да-да: их танец был бы удачным моментом запуска магической программы её подчинённости – он на это так рассчитывал.
Он не знал слов, чтобы объясниться с собой в уже былом героическом прошлом так, чтобы его провал в настоящем хотя бы минимально был принят.
Потому что это были не слова – в танце была чистая магия.
Магия того, как они чувствуют друг друга, и как его обычно растущий колючкой ком в солнечном сплетении вылетает из тела и внезапно становится ещё одним духовным глазом, и сквозь него старые-добрые обычные стены Школы кружатся витражным объёмом, а ожидаемо раздражающие радостные лица вокруг внезапно имеют отношение и к нему тоже, и действительно радуют.
И он ее не целует.
Он не любит терять важное. И потому обменивает это что-то на самого себя.
Глава 25. Только по ночам
Всё-таки соткана реальность из программ поведения. Готовые скрипты, которые вжираются в добровольное желание, осваивая человека вопреки его воли помимо осознания способности отделять себя от внешнего.
Первая такая программа – любовь.
При всём цинизме Тэ И была ценна мысль наличия кого-то, кто тебе предназначен, кто может стать безусловной частью твоей жизни.
Люди ищут поддержки в одиночестве жизни – и идея любви очень хорошо закрепилась, так как она обладает эмоциональным смыслом природы человека, а также вирусологически способствует размножению видов.
Тэ И подумала, что человеческий вид размножается не только половым путём – довольно мерзким и заманивающим спецэффектами, если прикинуть. Например, создание своих произведений с вложенными идеями и смыслами – чем не размножение спорами?
Воздушно-капельным путём. А что насчёт оказания своих услуг – чем не деление?
Чисто магически существовала логика рода – передачи дальнейших сил.
Но не просто ли это одна из программ, и любовь здесь точно вирусологический инструмент привязывания женщины к надежде на власть над другим человеком через его любовь к ней?
И всё же хотелось, чтобы была любовь без удобства или не попадающая в программы удобных жизненных выборов. Грустно, что что-то глубоко внутри хотело этого.
На начало учёбы Друг 1 подарил ей подарок – ведь начало учёбы было для неё праздником. Как хорошо, что она взяла с собой эту память о настоящей жизни.
Тэ И распаковала подарок от друга. Это было дорогущее издание живых книг по истории альтернативных магических экспериментов.
Тэ И с огромным удовольствием погладила книги, и её одолела грусть.
Если подумать, Друг 1 был прекрасным. И очень во многом похожим на Мартина, пусть она ему об этом никогда не скажет.
Да – у Тэ И были гипотетические мысли, что было бы, стань они с Другом 1 парой.
И она не могла уйти от одного возможного ответа – ничего хорошего. Наличие реальных романтических ожиданий разрушало бы всё то, что было между ними, и она была благодарна взаимной остановке на станции «дружба».
Возможно, здоровые отношения – миф, так как любые отношения по определению что-то нездоровое.
Если задуматься, у Тэ И не было примеров положительного женского сексуального поведения. Культура напичкана положительными поддерживающими сценариями для мужчин, а для женщин всё быстро конвертируется в какие-то теряющие силу единицы.
Тэ И даже не понимала – её стремление к андрогинности было естественным выражением её личности или последствием какой-то дурной игры принятия чужого видового превосходства. Да есть ли грань, или она так тонка, что не имеет значения рассуждать о её корнях.
Пустая философия.
Да и ещё новая встреча с Мудрецом Наставником принесла порцию очередного напряжения.
За игрой в ненавистные шахматы, которые парадоксально ей не давались, учитель будто наслаждался смущённой слабостью оголтелой спасительницы мира и явно чувствовал себя в достаточном комфорте.
Когда Тэ И вновь попыталась максимально внятно, без этого тошнотворного смущения, пояснить новые условия всей ситуации, которые её закономерно сильно беспокоили относительно влияния на план, будущий директор побагровел до самых ушей.
Но уже следующим его действием был шах:
– Так держать! Я, м-м, настоятельно рекомендую вам закрепить результат.
Тэ И непонимающе смотрела перед собой и сделала ход остатками своей шахматной армии:
– Я вас не понимаю, профессор.
Мудрец-Наставник разгорячённо продолжил:
– Любовь – лучшее оружие уничтожения. Это как рассечь воздух и взмахнуть.
Мудрец-Наставник поставил мат.
Король Тэ И драматично упал с доски.
– Сближайтесь и ждите сигнала. А на сегодня мы с вами закончили.
«Что это было» бегущей строкой поразило мозг Тэ И. Что-то смутное – беспокойное.
Так и начались длинные каникулы – очередной повод никого не видеть.
Видимо, так решила не она одна.
И правильно.
Сжимая в объятиях книгу, Тэ И рухнула на кровать.
Иногда бывает трудно понять, кто тебе человек – злодей или нет.
Возможно, проблема в твоём отношении или комплексах, или в слабости в сравнении с выбранной фигурой, и потому сдаваться катастрофически нельзя. А если всё так безоблачно, то почему так гадко и контрастно на душе?
Порой Тэ И понимала, что может быть близко только с тем, кто в меру убогий.
Тот же Друг 2.
Когда этот кто-то в меру ей не нравится.
А если в ней есть искренняя симпатия, то это становится катастрофично.
И не для неё одной.
В общем-то одна из причин выбора Друга 2 в качестве любовного интереса – именно это интуитивно выделенное свойство.
Тэ И гнала от себя знание, почему она думает об этом именно сейчас.
Но должна же победа давать какие-то стратегические преимущества.
***
От слёз щипало глаза.
Мартин откуда-то вспомнил, что всегда выбирал тип отношения, а не любовь.
Любовь часто отдалена от отношений в его пользу, думал Мартин.
И где-то тот же путь мысли проходила Тэ И.
Если ты любишь – это роспись в слабости, в дурном финале – это был опыт, аккумулированный столетиями. Про это знала Тэ И.
И тем более Мартин.
В сердце что-то горело, и в висках пульсировала яркая мысль – вдруг мой выбор типа отношения вместо моей любви есть ложный эгоизм? Вдруг я боюсь переродиться, заменяю все свои решения знакомыми схемами ожидания жизни. Вдруг я боюсь… силы.
От мысли о любви стало жарко, и глаза уже беспрекословно сжались.
Стало так грустно и хорошо.
И это было что-то страшно правильное.
Оно вело в коридоры замка.
***
Вот и ситуация. Чудо в стенах магического замка – история про эльфов в мире хмурых мантий.
Они с Мартином стояли уже некоторое время на входе в её комнату, прижавшись друг к другу. В этих объятиях не было похоти – было болезненно великое видение друг в друге тепла, взаимное желание согреться и навсегда замереть в этом состоянии. Почему-то на глаза наворачивались слёзы. Но плакать было неуместно.
– Я не хочу больше страдать. Я просто хочу наслаждаться.
Тэ И просто решила быть искренней. Ей почему-то было так одиноко и одновременно тепло в этот момент, что она с грустью подумала, как же жаль, что нельзя просто сохранить себя в эту самую минуту. Когда Мартин такой ласковый и нежный, когда он сам почти плачет, или это то, чего ей бы очень хотелось.
– И я тоже.
Мартин ответил серьёзно, абсолютно на той же волне её чувства момента.
Было приятно вот так быть солидарным в этом направлении мифических желаний реальности, которая всё никак для них не случалась. Боже, почему же так хочется заплакать.
Глава 26. Архетип Шута
«…любовь – это мёд, в котором слишком силён привкус пепла.»
Юкио Мисима «Маркиза де Сад»
Возможно ли не насиловать волю другого?
Все счастливые люди именно этим и занимаются, но в тонком масштабе своей настройки на мир – поэтому не бывают пойманы.
***
– Не ожидала от рыжего олуха?
Друг 2 ухмылялся не зло, а как-то обиженно. И теперь она чётко его узнавала.
– Я…
– Никогда не воспринимала меня всерьёз. Я знаю.
Друг 2 спокойно передвинулся к окну.
– Подойди ко мне.
Тэ И не сдвинулась с места.
– Да не бойся. Отсюда лучше видно.
Друг 2 ободряющим жестом позвал её.
Тэ И нерешительно встала у окна по левую руку директора (Мудреца Наставника).
Не смотря на неё, он заговорил:
– Ты наверняка задаешься вопросом: как же так произошло, и самое главное – зачем. Если, конечно, я правильно вижу твои мотивации в этой реальности.
Тэ И хотела ответить, но он не дал ей этого сделать:
– Понимаешь, Тэ И, ты слишком умная. Слишком умные придумывают то, чего нет, а это очень, очень плохо…
Он внимательно всматривался вдаль, а Тэ И не могла понять, что же он там увидел.
– …для них самих. Но для таких простачков, типа меня, самое главное лакомство.
Кстати, будешь кармаельку?
Тэ И чувствовала тяжесть своих ног и таких же тяжёлых мыслей.
Вязких, как слишком густая кровь.
В этом человеке, мудром директоре и простоватом друге, играло множество красок – всё рябило как в старом телевизоре.
Эффект зловещей долины не покидал её, а также живой страх неизвестного.
Но она – выскочка.
И она – гавнюк.
Поэтому Тэ И выдавила из себя… смех.
Недоумение в лице волшебника позволило ей продолжить:
– Я в восторге. Ну и как тебе всё это удалось, профессор?
И он показал.
Её рука прошла сквозь то, что казалось стеклом. Она провалилась в хранитель памяти.
***
Он всегда был не в удел.
Все эти истории слышали миллионы раз – нелюбимый ребенок, единственный без собственного лица и места в семье, привыкший к внешнему взгляду серости.
Поддерживающий персонаж.
Самое забавное то, что эта картина не видится чем-то имеющим выход. Ты привыкаешь и живешь в заданных рамках, и выход ищешь в их же пределах.
Чьи-то истории достаточно красивы, чтобы страдания их носителей были достойны сочувственного внимания, а чьи-то – естественный фон.
Без фона нет картины – белый экран не представит среды, теней, света, и всего, что задаёт настроение.
Но фон и не замечают.
Его фигура везде была чужой, и это история многих героев – но над условиями видимости работает каждый сам.
…
– Так как ты стал…
– Я тебе не теория, чтобы складно работать.
Друг 2, который Мудрец-Наставник, или Мудрец-Наставник, который Друг 2, закатил глаза и продолжил:
– Могу догадаться, имеет место временной разлом.
Это некое параллельное я.
Я отыгрывал фигуру директора, как мог.
…
И она увидела.
Реальность, где избранным был давно убитый Неуклюжий Товарищ, а Мартин Сью сохранил свое имя и предлагал проекты инновационной магии авторских правил, поднимая людей против авторитетов консервативного министерства.
В этой реальности она сама, Тэ И, жарко целовала Друга 1, а его верный друг Друг 2 злобно ревновал к ней.
С каждой новой сценой воспоминаний Друг 1 набирал силу как нетерпимый маг, собирающий силы во имя сохранения текущего магического строя: становился всё более жестоким и революционно консервативным на глазах.
Избалованный мальчишка с разросшимся эго.
И отец Друга 2, всё ещё работник министерства, отправляет своего самого незаметного сына редким маховиком времени в прошлое, изменить ветку реальности будущего – ведь агент должен сливаться с толпой.
Легче приручить монстра, выращивая из него героя, чем оставить его в свободе и счастье.
К тому же это просто, если это – твой лучший друг.
Друга 2 волновало всего немного вещей по-настоящему – и они были очень приземлёнными и настоящими.
Прожить жизнь заново – под номером один.
А дальше…
Выкрутить на максимум свою помогающую роль. Ироничная эволюция.
***
– Ты свободно позволил себе уничтожить реальность Друга 1, чтобы сделать из него управляемого героя?
– А для этого нужен новый злодей вместо Друга 1 – ты как всегда безусловно сообразительна.
Мудро-Друг 2 смотрел поверх узких очков, совершенно безгрешно улыбаясь. Тэ И с трудом вынесла взгляд человека, образ которого разваливался. С другой стороны, это и есть главная карта колоды – шут?
Она собрала свои силы с помощью непреодолимой злости, которая стала концентратом всех личностей:
– Каково ощущать, что твой успех – результат хронического второгодничества?
Ей хотелось задеть того человека, который был ей хотя бы немного известен, побольнее.
Но он и бровью не повел:
– А вам?
