Лайза Фокс
Любовь специального назначения
Откуда прилетит сегодня? Никита
В новом отряде жизнь кипела. Всё складывалось хорошо. В коллективе были здоровые, доброжелательные отношения. Бойцы считали себя одной большой семьёй. И это не было формальностью.
Ребята и правда дружили. Праздновали вместе дни рождения и свадьбы. Помогали в жизни. На прошлой неделе Антон, или как его называли в отряде Тоха, ездил на своей машине на овощной рынок с безлошадным Славиком. Привезли ему мешок картошки, чтобы не носить по килограмму.
Командиры были толковые, без самодурства. Строгие, не допускающие никаких поблажек. Но и не агрессивные. Просто качественно выполняли свою работу. Без выделения любимчиков и осуждения невиновных.
При этом порядок в отряде был идеальным. Каждый знал что он может, и что категорически неприемлемо. А разрешено было многое. Например, делать татуировки. Хотя дизайн всегда согласовывался с начальством.
Сначала я расценил это как тотальный контроль. А потом увидел, как один из бойцов черкал эскиз с Нестеровым. Они жарко спорили и гуглили значения элементов орнамента, смыслы и источники. Расстались счастливыми. А потом парень всем хвастался свежей татушкой.
Это было приятно и удивительно. В предыдущем отряде декларировалось то же самое. А на деле было иначе. Совсем иначе. От бойцов требовалась дисциплина и беспрекословное подчинение. А больше ничего не было. Мы отчитывались за всё в своей жизни. А в ответ могли получить сарказм и подковырки.
Простой пример из предыдущего отряда. Один из бойцов в частном разговоре признался руководителю группы, что его бросила девушка. Тот, вроде бы посочувствовал. А на неудачном спарринге прокомментировал: «С девушкой со своей не справился, с противником тоже не можешь?».
Складывалось впечатление, что у руководителей была амбарная книга. В ней фиксировались все наши неудачи. И при любом удобном случае они тыкали нас носом в промахи, как нашкодивших котят.
Это было противно. И постепенно мы начали закрываться. Прятать настоящие эмоции, скрывать факты биографии. В отряде были всегда, как на поле боя. Оглядывались и на своих, и на чужих. И это по-настоящему выматывало.
Не знаю, чем бы закончилась моя служба, но мне повезло. Переезд в другой город и перевод в этот отряд реально изменили жизнь. Я даже дышать стал свободнее. Легче как-то.
Нет, курортом службу назвать было нельзя. Особенно для меня, как для новичка было сложно привыкнуть к новым требованиям. Приспособиться к местным правилам.
Физической подготовки было больше. Дополнительная нагрузка отзывалась тянущей болью в мышцах, но и добавляла уверенности в собственных силах. Не вызывала протеста и отторжения. Только желание соответствовать. Дотянуть до общей планки и превзойти её.
Чтобы поддерживать высокий уровень подготовки в отряд постоянно привлекали спецов со стороны. У нас были дополнительные занятия по оказании медицинской помощи с врачами, по управлению транспортными средствами с инструкторами экстремального вождения.
Дополнительные эксперты не служили в отряде. Были обычными штатскими. Но давали те знания, которые могли быть очень полезными для нашей работы. И тренировали, обучали, натаскивали.
Например, вольнонаёмный психолог Анна Александровна Лебедева. При приёме я проходил проверку у ВВ – штатного сотрудника отряда. Крепкий парень быстро прогнал меня по стандартным тестам, составил заключение и отпустил. И так несколько раз в разное время.
Лебедеву я видел несколько раз в коридоре. Невысокого роста. Волосы собраны у основания шеи и подвёрнуты внутрь. Даже предположить, какой они длины невозможно. Закрытое простое платье. Взглядом не зацепишься.
Она как-то невзрачно выглядела. Не привлекала внимания. Сначала я думал что она чья-то дочка или сестра. Удивлялся что её беспрепятственно впускают на территорию отряда. Что девчонке здесь делать?
А потом она провела у нас занятие по работе с группой на выезде. И я увидел взрослого знающего профессионала. С цепким умом и богатым опытом. И нарочитой асексуальностью.
Она не говорила, что одна из нас. Но вела себя, как сотрудник отряда. Будь она парнем, точно бы служила с нами. А в имеющихся обстоятельствах только консультировала как работник подразделения поддержки.
Психологической реабилитацией жертв противоправных действий занимаются специальные службы. К ним Лебедева относила и себя. Она так и сказала:
– Последствия будем ликвидировать мы. Ваша задача продержаться до подхода специалистов. Мы подхватим. Но то, в каком состоянии к нам поступят люди напрямую зависит от вас. Психологическая служба может задержаться, её могут не допустить в зону активных действий. Поэтому я научу вас простым приёмам для облегчения состояния жертв. И поверьте, чем раньше они получат элементарную помощь, тем меньше доставят вам беспокойство.
Она объяснила как организовать освобождённых заложников. Особенно если среди них есть дети. Что говорить, как и на что обращать внимание. Её советы были простыми и очень логичными. При этом вполне реализуемыми.
– Объясните детям что и где находится. Говорите убедительно, с нажимом, но не подавляя. Дайте понять, что вы владеете ситуацией. Вы знаете что делать. Простой пример. Я – Фёдор. У правой стены ставим обувь. На стуле теплые одеяла. Туалет в соседней комнате. Вода и стаканы на столе. Здесь безопасно. По всем вопросам обращаться ко мне. Я всё решу.
Этот текст с небольшими вариациями каждый из нас повторил вслух с уверенным выражением и силой в голосе. Все прекрасно справились с упражнением. Мы бойцы спецназа. Мы умеем быть убедительными.
Анна Александровна нас очень хвалила. Троих попросила уменьшить напор.
– Детей надо ознакомить, обнадёжить, а не запугать. Стать для них опорой, авторитетным человеком, а не ещё одной угрозой. Понимаете?
Со второго раза это упражнение получилось у всех отлично. А вот потом вышла накладка.
Психолог объяснила, что с напуганными, «потерянными» людьми нужно действовать иначе. Им будет мало ясности. Их надо согреть теплом. Обнять, успокоить, подбодрить. Дать почувствовать заботу и любовь.
Лебедева предложила сказать что-то подобное своему соседу за партой. Признаться в любви. Казалось бы, что сложного? Но уже в первой паре вышло недоразумение. Вадим посмотрел на своего соседа. Отвернулся и снова посмотрел.
– Я не могу Серёге признаваться в любви. У него даже борода! Ну что такое-то, а?
И все загомонили, как в детском саду. Это выглядело странно. Как будто взрослые мужчины вдруг стали малолетками.
Нестеров, присутствовавший на занятии, абсолютно не удивился. Повернулся к психологу, пожал плечами и развёл руками. Дескать, «сами видите кого сегодня завезли. Понабирают по объявлению, и потом вот что получается. Сам в шоке».
– Ничего страшного, Павел Владимирович. Я же работаю с детьми, сейчас попробуем по-другому.
Когда все притихли Лебедева предложила сказать какую-то успокаивающую фразу ей. Она ведь «какая-никакая девушка». И дело действительно пошло веселее.
После пробной ласковой речи бойца она говорила «да», «пойдёт», «хорошо» или «надо потренироваться», «нужно ещё немного теплее». Те, у кого не получилось, должны были повторить более убедительно на втором круге.
Когда до меня дошла очередь, психолог кивнула приглашая начать. И я пропал. Говорил медленно и вполне складно. Но видел только её глаза и больше ничего.
– Всё будет хорошо. Я с тобой. Я тебе помогу. Пойдем со мной, я напою тебя чаем. Ты в безопасности. Всё будет хорошо.
Мне казалось, что в аудитории учебного класса стало ещё тише. Было ощущение, что мы остались одни в комнате. Словно между нами натянулись невидимые ниточки.
Психолог подняла палец вверх и показала на меня.
– Вот, господа офицеры! – Сказала она торжественно. – Вот ему я поверила! Вот с ним я бы пошла чаи распивать. Молодец, Никита! Берите пример. В жизни пригодится. С девушками, например, знакомиться, а не только по работе.
Лебедева ещё что-то говорила, а я просто пялился на неё во все глаза. Что это было? Наваждение какое-то. Я даже головой покрутил, чтобы полегчало. А когда снова поднял глаза поймал сосредоточенный взгляд Нестерова. Но ни он, ни я молчаливый диалог продолжать не стали.
Потом я несколько раз сталкивался с Лебедевой. Она тестировала меня по каким-то незнакомым методикам. Задавала простые вопросы с лёгкими логичными ответами. А потом ошарашивала выводами. В самый первый раз вообще поставила в тупик.
– Никита Михайлович я считаю, что у вас нарушены коммуникационные связи с группой. Вы недостаточно доверяете сослуживцам.
– Вы ошибаетесь, Анна Александровна. Я вполне прилично общаюсь с другими бойцами. У меня ровные, рабочие отношения с коллегами. Со всеми без исключения.
Она закусила губу. Помолчала, полистала свой сиреневый пухлый блокнот. Нашла нужную информацию и повернула его ко мне, ткнув в какой-то график.
– Я неверно выразилась. Вы умеете общаться, делаете это непринуждённо. У вас нет проблем построить с кем-то диалог. Но вы этого не хотите. Все задания, которые я вам давала, вы выполнили успешно. Но как волк-одиночка. В каждом из них можно было привлечь для решения вопроса других людей. Попросить помощи. С кем-то объединиться. Но вы выбирали действовать самому. Можете сказать, с чем это связано? Вас в прошлом предавала какая-то группа? Отвергала? Не принимала? Я постараюсь вам помочь.
– Это не может быть ошибкой? У меня нигде не было конфликтов. Везде отношения были ровными.
– Нет, это не ошибка. Вы совершенно точно при выборе действовать в группе или одному, выбираете последнее. Я сейчас приглашу Нестерова. Он курирует вашу адаптацию и как руководитель вашего подразделения… О… И это тоже проблема.
– Что именно?
У меня было чувство, что меня очень мягко загнали в угол. Как это вышло? Я абсолютно устойчив. У штатного психолога ко мне нет вопросов. И тут эта девчонка. Как она это раскопала?
Мне стало неприятно и даже немного страшно. Сейчас она вывернет всё наружу. Да ещё и руководителю нажалуется. Днище.
– Никита Михайлович, вы не доверяете не только бойцам, но и руководителю.
– Нет. Нестерова я уважаю.
– Согласна. Но восприняли сейчас моё желание пригласить его для разговора, как ябедничество и предательство, а не возможность получить помощь руководителя. Так?
Она смотрела спокойно. Не зло, а даже с сочувствием. С какой-то материнской симпатией. И я позволил себе открыться.
– Отчасти да. Я привык отвечать за свою жизнь сам, брать ответственность. И решать свои вопросы самостоятельно. Без беготни к старшему по званию.
– Это замечательно. Понимаете, Нестеров отличный наставник. Он адаптировал в отряд сотни бойцов. У него колоссальный опыт. Павел Владимирович не наказывать вас будет, а помогать. Как бы вам это объяснить?
Она вскочила с места и заметалась по кабинету. Разволновалась, как девчонка. При резких поворотах юбка её строгого синего платья взлетала, открывая ровные, круглые коленки. И это было беззащитно трогательно.
– Вы не просто нашли новую работу. Вас приняли в семью. Где каждый, понимаете, каждый целиком и полностью на вашей стороне. Месяца три назад у Макса одновременно заболел отец и очень тяжело родила жена. Здесь развернули настоящую спасательную операцию. Одни сдавали кровь, жёны других готовили и возили еду, третьи помогали его матери по хозяйству. И это абсолютно безвозмездно. От чистого сердца. Без ожидания благодарности.
Потом остановилась возле меня. Наклонилась. Я кожей почувствовал её желание утешить, обнять. Казалось, что прикоснётся, может быть даже погладит по голове. Я даже успел напрячься. Но нет, обошлось без утешений.
– И вы теперь член этой семьи. Я вам даже завидую. Что бы ни случилось, вы можете прийти к командиру и сказать о проблеме. Или встать в столовой и попросить поддержки. И вам бросятся на помощь, понимаете?
Я слышал каждое её слово. Понимал, в чём суть происходящего. И не верил. Боялся обжечься. Но решил держаться до последнего. Потому что работа в отряде мне нравилась. Потому что она для меня идеальна. Она – моя жизнь, моя суть.
Нестеров был занят. Заскочил всего на несколько минут. Даже присаживаться не стал. Услышав выводы психолога кивнул головой. Немного подумал и нахмурился.
– Никита, какая у тебя спортивная подготовка стоит в графике?
– Бокс, плаванье и теннис.
Он кивнул психологу, улыбнулся. – И правда, всё с личным первенством, а я проморгал. Никита, оставь что-то одно из своего списка и запишись на групповые виды спорта. Есть футбол, волейбол, гандбол, водное поло. Вечером сообщи, что выбрал. И подходи, если что надо. Я сейчас круженный, но ты в приоритете, обращайся.
На этом он так же стремительно исчез не добавив ни слова. А я сидел ошарашенный. И это всё? А где разборки? Где унизительный монолог о том, как во мне разочарованы?
Лебедева рассмеялась. У неё был очень приятный и пушистый смех. Не заливистый, а какой-то обволакивающий, тёплый. Она вообще была какая-то домашняя. Даже в этом своём строгом платье.
– Простите, Никита Михайлович. Не знаю, чему вы так искренне удивились. Но у меня тоже будет по этому поводу рекомендация. Для того, чтобы влиться в коллектив, вам надо с ним общаться. Для этого я прошу вас ежедневно что-то просить у ваших сослуживцев.
– Просить? – Я не вполне понимал, чего она хочет. – Что именно?
– Да что угодно. Подвезти до дома, занять денег до завтра, уступить очередь в душевую, совета по любому поводу. Где купить девушке цветы? Да что угодно. Я вам дам свой номер телефона. Отправляйте мне ежедневно короткое сообщение. «Занял денег», «попросил купить такую же майку», да что угодно. Я уверена, вы сможете. И последнее, что нужно будет сделать, что-то попросить у заместителя командира. Вас курирует Нестеров, поэтому у него. Денег, его методичку для ознакомления, совета. Меня устроит любой вариант. Но по-взрослому. Прийти в кабинет и попросить. Вы понимаете, что я от вас хочу?
– Вполне.
– Тогда вот мой телефон, жду смс-ок. – Лебедева нацарапала свой номер тончайшим карандашом и отдала мне листок. Она не была моим начальником, но выполнять её рекомендации придётся. А просить я не привык. Даже засомневался, что получится.
Но я смог. Вначале осознать, что и правда всегда сторонюсь людей. Даже за столик никогда ни к кому не подсаживаюсь. Следующий день ходил, как на иголках. Вечером подошёл к Славику и сгорая от стыда попросил 100 рублей до завтра.
– Забыл дома кошелёк? Я тоже забываю. Можешь не возвращать. – Сунул мне стольник и заторопился домой. А я никак не мог поверить, что это так просто. Без подковырок и издёвок. Запросто как-то.
Потом я просил разные мелочи: ручку, салфетки. Уточнял, где лучше купить светящиеся в темноте наушники, и какую машину выбрать по нашим дорогам.
А когда спросил разрешения присесть за парту к Антохе, тот буркнул «ну, наконец-то обжился» и обнял меня. Верите, я чуть не расплакался. До того это было трогательно и по-настоящему.
Так эта вольнонаёмная Лебедева меня аккуратно, за ручку, ввела в отряд. За что я ей был безумно благодарен. Страшно подумать, как бы я жил, без этого братства, к которому сейчас начинал принадлежать.
Лебедева меня удивляла. Она была простая и необыкновенная одновременно. Умела внезапно менять жизнь, находить в ней новые грани, заинтересовывать. С фотографией девушки в маске получилось так же. Я проходил очередной детский тест «опиши картинку». Ничего не предвещало дальнейшего развития событий.
Всё просто и предсказуемо. Лес на фотографии и правда был красивый. Компания у Волги противоречивая. Хотелось над ними подумать, разобраться в ситуации. Но ещё вполне терпимо.
А вот когда я открыл третий снимок, потерял дар речи. Психолог ждала, когда я начну говорить. Была абсолютно безмятежна. А меня, словно стрелой пригвоздило к чёрно-белой фотографии.
Девушка завораживала. Длинные волосы. Лицо почти полностью закрыто маской. На виду только часть лба и подбородок. Не густо.
Взгляд ясный, умный. Совсем не похож на контингент сайта знакомств. А его логотип на фото родной, не прифотошопленный. Что она там забыла? Почему в маске?
Пейзаж за окном нечёткий, но по косвенным данным можно найти совпадения с центром Советского района. И если размытая полоска снизу – флаги вдоль дороги, то фотография сделана не раньше прошлой недели. Тротуары украсили к 12 июня. Значит девушка и местная, и живёт сейчас, а не в прошлом веке.
Психолог смутилась увидев что я рассматриваю. Даже сильнее, чем я предполагал, она умеет. Забрала фотографию, извинилась. А я уже почти не слушал. Как гончая я нюхал след, выдвигал варианты поиска.
Мне было интересно найти эту девушку со снимка. Разгадать её тайну. Узнать, почему пошла на сайт. Узнать её. Подсознание нашёптывало цитату Ницше о бездне, которая всматривается в тебя, когда ты глядишь на неё. Но мне было всё равно. Большой мальчик. Разберусь.
Я дал себе слово найти её. И не только для того, чтобы показать ссылку на сайте психологу. У меня было совершенно другое желание. Далёкое от профессионального интереса и разгадывания логической задачи.
Второй эфир. Никита
Девушка в маске. Ненастоящий персонаж с настоящими глазами. В ней было что-то что приковало внимание, моментально завладевало разумом, не давало пройти мимо.
Мне не свойственна порывистость. Я решаю вопросы с холодной головой. Но и через час я хотел найти девушку в маске, чтобы разгадать её загадку. И через 3 часа моя решимость была такой же твёрдой.
На этот раз Анна Александровна ошиблась. На снимке не девушка с отклонениями. У неё какая-то беда. Что-то не даёт ей показать своё лицо. Не из-за уродства или ролевой игры. Просто это вызовет какие-то последствия.
А деваться ей некуда. Может быть этот сайт – последняя надежда справиться с бедой. Или хотя бы на какое-то время отвлечься. Но что ситуация у неё серьёзная – однозначно.
Откуда я знаю, что она не извращенка? Хороший вопрос. Меня в отряд собеседовал Нестеров. Я вошёл в кабинет, поздоровался. Он кивнул сотруднику отдела кадров, и она вышла с моим личным делом.
Мы разговаривали. Сначала Нестеров задавал вопросы. Потом мы обсуждали работу с спецназе. Говорили об увлечениях и моём послужном списке. А когда Нестеров начал сворачивать общение я спросил когда он примет решение. Когда я узнаю, возьмут ли меня в отряд? Он очень удивился.
– Я его давно принял. Ваше личное дело уже в отделе кадров. Вы же видели, что я его отдал на оформление. Вручил кадровику когда вы только вошли в кабинет.
– Но ведь вы со мной ещё не разговаривали. Не проводили собеседование и не получили ответов на вопросы. Как вы приняли решение?
Нестеров засмеялся. Он оперся руками о стол, за которым сидел и всем корпусом наклонился вперёд. При этом выглядел, как добрый дядюшка-сказочник.
– Чтобы узнать, что за человек передо мной сидит, мне не надо с ним разговаривать. Разумеется, узнать подробности жизни важно. Уточнить, какая обстановка в семье, какой опыт есть у претендента в отряд. Но кто он такой сразу понятно. Я это вижу по взгляду. Остальное только вспомогательные моменты.
– То есть вы только посмотрели мне в глаза и поняли какой я человек?
– Да. Постепенно и ты так сможешь. А может быть и сейчас умеешь, но пока не веришь, что этого достаточно. Один взгляд и я уже знал, что передо мной честный, сильный и упорный человек. И точно понимал, что свою жизнь без службы ты не представляешь.
Тогда я был в шоке. Долго прокручивал наш разговор в голове. Но сомневался, что Павел Владимирович сказал мне правду. Думал, что сочинил для меня красивую сказку. И вот теперь понял, что он был прав.
Во взгляде девушки на фотографии была и сила духа, и настоящий характер. А ещё невыносимая боль. Почему-то я сразу вспомнил упражнение Лебедевой. Захотелось сказать девушке с фотографии какие-то тёплые слова, успокоить, согреть и даже обнять.
Она не была сломленной или выжженной горем. Просто боролась с чем-то очень серьёзным, сложным. Может быть даже воевала с целым миром. И не сдавалась. Голову не опускала. И я понял, что должен помочь.
Дома сразу зарегистрировался на сайте знакомств. Поставил фотографию с двуручным мечом, которую сделал около года назад. На ней не было видно лица, а кадр был интересный.
В глазах то, кто я на самом дела. На голове балаклава. Можно не опасаться разоблачения и узнавания знакомых. И в отряде не поймут, что это я. Ни имени, ни лица. Это может быть кто угодно.
На сегодняшний вечер поставил себе задачу найти девушку в маске. Если будет в сети списаться и наладить контакт. Чтобы захотела переписываться дальше. Потом был какой-то кошмар. Я ограничил географию нашим городом. Выставил поисковый запрос #маска. Что тут началось!
Оказывается в нашем городе полно неадекватных особ. Девушки в костюме зайчиков плейбоя с ушками, с бодиартом на голое тело, в сбруе БДСМ, с намордниками и кляпами, или как там они это называются.
Пролистывал их быстро, не задерживаясь. Искал конкретную девушку на конкретной фотографии. А её всё никак не было.
Кошечки, зайки, лисы в новогодних костюмах. Чёрные латексные уши с плёткой через плечо. Девушка в кигуруми панды и даже в костюме змеи!
Быстрее, быстрее, аватарка за аватаркой. Не то, не то, снова не то. Я уже начал сомневаться, что найду. Кошка, карнавал, зайка, кошка, стоп!
Пролистал обратно. Чёрно-белое фото. Карнавальная маска отличалась от кружева на фотографии в кабинете психолога. Фон тоже отличался. Но глаза остались теми же.
Через них было видно душу до самого дна. Потому что она чистая и прозрачная как стекло. В ней отлично различимы сокровища на дне.
Тугие ленты водорослей повседневной жизни, выросшие на крепком каменном основании принципов. Сундуки набитые талантами. Стайки крохотных мальков только что появившихся идей и повседневных забот.
И почти у самого омута безнадёжности большой булыжник проблемы. Чёрный, страшный, неподъёмный.
Она не плачет, наверное, больше не плачет. Просто делает всё, чтобы решить проблему, растворить этот уродливый камень и не скатиться в отчаянье. Это точно она.
Ник МаСкА, город наш. Возраст «что-то после 25». Может быть даже 30. Значит старше. Это всё неважно. Это всё мелочи. Главное, человек. Мама старше отца на 5 лет. Вернее, не отца, а человека, который стал им для меня на 150%. А Маска стесняется возраста. Интересно.
Начинал писать несколько раз и стирал. Всё не то. Всё, как у мальчиков-пикаперов. Вдохнул, выдохнул, и написал, как чувствую. И она ответила!
Не заигрывала, не кокетничала. Мы даже правила свои придумали. Не врать и не раскрывать личность. А ещё, договорились списаться на следующий день. Ничего особенного, но засыпал я со счастливой улыбкой на лице и желанием разгадать боль, которую она скрывает.
Даже утром первая мысль была про Маску. Плохо. У меня есть настоящая жизнь. И она важнее встречи на сайте знакомства. Настроился и вошёл в расположение отряда с чистой головой и совестью.
До обеда занятия проходили в штатном режиме. А потом появились признаки готовящейся операции. Из подразделений Нестеров забрал по несколько человек. Тоху вытащил прямо с боксёрского ринга.
Они посовещались и отправились переодеваться. Остальные смотрели с надеждой. Каждый хотел принять участие в операции. Но командиру виднее, кто и где сегодня будет полезнее.
В группу отобрали 5 человек. И они исчезли из расположения отряда быстро и легко, как тени. А мы закончив спортивную подготовку отправились по домам.
Заскочив в автобус открыл приложение сайта знакомств. Маски в сети не было. Дома снова обновил страничку. Тоже пусто. Может быть долго едет с работы? Надо спросить, чтобы не ждать, как собачонка.
После ужина на сайте снова ничего не изменилось. Маска не заходила, сообщений не писала. Передумала или занята? И в груди кольнуло нетерпением. Скорее бы уже появилась.
Но ни в 20:00, ни в 20:30, ни даже в 21 час её не было на связи. Не заходила, не писала. Чтобы не переживать напрасно, я решил, что подожду её до 22 и лягу спать.
Сейчас надо высыпаться и быть в форме. В отряде себя надо проявлять по максимуму. А не за девчонками в масках бегать. Тем более она мне чужой человек. Психологу я страничку вчера заскринил. Доказательства есть. А остальное – как получится.
Я уже почти убедил себя, что эта переписка для меня не так важна. Не появится в сети – не велика потеря. Лягу спать вовремя, режим нарушать не буду.
И тут возле её фотографии загорелся зелёный огонёк. Я чуть не подпрыгнул в кресле. Вдох, выдох, и на задержке дыхания, как во время стрельбы, открыл сообщение.
Маска: Добрый вечер, Воин)
Воин: Добрый вечер, Маска. Думал, что ты сегодня уже не появишься.
Маска: Прости, что заставила ждать. В планах мариновать тебя не было.
Воин: У тебя что-то случилось?
Маска: Не лично у меня. Просто надо было помочь. Позвал человек, которому я не могу отказать, и я поехала. На сайт я захожу только с домашнего ноутбука. Поэтому не могла предупредить. А человек ждать не мог.
И вот тут стало скользко. Я вдруг понял, что не знаю о ней совсем ничего. Живём в одном городе. Возраст где-то рядом. А что у неё с семейным положением? Может быть она замужем и тут себе любовника ищет? А для меня это неприемлемо.
Может это и есть её тайна. Любовник для тайных от мужа встреч. Муж изменил, и она теперь ему мстит, к примеру. Или сама любовница. Мужчина женат и дёргает её, как собачонку в удобное время, а ей хочется найти другого. Чтобы самой дёргать.
Воин: Ты его любишь?
Маска: Кого?
Воин: Того, кому не могла отказать.
Маска: ))))))))))
Маска: Что ты! Даже никогда мысль такая не появлялась ) Хотя уважаю безмерно. Он идеальный мужчина. Женатый, порядочный, умный. И старше меня лет на 15. Но работать с ним одно удовольствие. Рада, что пересекаемся :)
Воин: Так ты по работе была занята?
Маска: Можно и так сказать) Я работаю в одном месте, подрабатываю в другом. И там бывают непредвиденные ситуации, в которых я нужна. Что-то типа непредсказуемого дежурства. Но если требуется моя помощь, я не отказываю.
Воин: Ты работаешь врачом?
Маска: Интересный вопрос. Достаточно сложный)
Воин: Разве?
Воин: Что тут может быть сложного? Человек или врач, или у него другая специальность.
Маска: Давай я попробую объяснить. У меня медицинское образование. Но я не лечу пациентов, не выписываю таблетки. Не провожу операции. Хотя использую свои медицинские знания каждый день. Но в трудовой книжке у меня другая должность. Не врач.
Воин: Весело звучит Не-врач )
Маска: Да уж, обхохочешься.
Воин: У меня к тебе ещё один важный вопрос. Ты замужем? Парень есть?
Маска: Нет. Не замужем и не была. Парень был, но до свадьбы так и не дошло. Я выросла, а он – нет. Остался охранником в Торговом центре, чьим пределом мечтания стала банка пива после работы и рыбалка летом. Мне так неинтересно.
Маска: А у тебя? Девушка? Жена?
Воин: Тоже никого. В университете встречался с девушкой, но оба понимали, что до армии всё несерьёзно. Потом отслужил, оба изменились и расстались по обоюдному желанию. После армии долго не мог найти девушку. Вроде налаживаться стало, но переезжать она категорически не захотела.
Маска: А ты не захотел остаться с ней?
Воин: Не смог. Да и к лучшему это. Я здесь два месяца, даже не перезваниваемся. Значит ничего стоящего и не было. А могли бы пожениться и узнать об этом позже. Это было бы гораздо хуже.
Воин: А здесь я никого не знаю. Может быть погуляем вместе? Город покажешь?
В эфире повисла тишина. Маска что-то писала, стирала и снова писала. Наконец на экране загорелось сообщение.
Маска: Воин, моим единственным условием было нераскрытие личности. Я не могу показаться перед тобой без маски. Поэтому прогулок со мной не получится. Только не обижайся. Если надо, посоветую хорошего экскурсовода.
Воин: Не надо экскурсовода. Это был повод тебя увидеть.
Маска: Воин, это путь в никуда. Ты никогда не сможешь меня Увидеть. Таково условие общения.
Воин: Это из-за каких-то особенностей внешности?
Маска: )))
Маска: Шутишь?)) Конечно же нет. У меня нет шрама от уха до уха или веснушек, которые ненавижу с детства. Внешность обычная, вполне заурядная. Я её не стесняюсь, если ты об этом)
Воин: Тогда зачем такая секретность?
Маска: Смотри пункт первый. «Я здесь с целью, которую не могу реализовать в обычной жизни. Подробнее не могу пока объяснить. Но это для меня будет иметь катастрофические подробности. Для примера приведу женщину, которая работает судьёй и пишет любовные романы. Разумеется делает это только под псевдонимом. Если о её деятельности узнают, она потеряет работу.»
Воин: Подожди. Тебе нельзя со мной встречаться?
Маска: Нельзя чтобы ты меня видел. Знал кто я такая)
Воин: По какой причине? Религиозной? Этнической? Что тебя ограничивает?
Маска: Работа. Как только станет известно о нашем общении, меня уволят. Это как с певцами в бойс бэндах. Они не могут быть женаты. Иначе – расторжение контракта.
Воин: У тебя такой контракт?
Маска: )))
Маска: Де юре – нет. А де факто, тот самый идеальный мужчина, которому я сегодня не смогла отказать, собственноручно поставит подпись о моём увольнении. Без разговоров. Вернее, сначала вынет мне душу пронзительной беседой. И когда я уже буду готова на всё, лишь бы остаться с ним работать, уволит.
Воин: Жёстко как. А может быть тогда ну её, такую работу?
В эфире повисла тишина. То ли она обдумывала решение, то ли выверяла формулировки помягче. А может искала, как мне понятнее объяснить.
А может чай себе наливала? Это же интернет. Я не могу быть уверен, что с той стороны экрана ОНА. Может мне пишет бородатый сисадмин, заскучавший на работе?
Маска: Надеюсь, что ты меня поймёшь. Это трудно объяснить словами. Но эта работа и есть моя жизнь. Я без неё не смогу. Вернее не так. Смогу, но это буду не я, а кто-то другой.
И я её очень хорошо понял. Работа в отряде для меня и есть жизнь. Даже в предыдущем подразделении хотелось остаться любой ценой. Приносить пользу, стоять на передовой. Точно служить добру.
Воин: Я тебя очень хорошо понимаю. Я так же отношусь к работе. Она для меня – смысл жизни.
Маска: Я рада, что ты понял)
Воин: Про работу понял. Не понял смысла нашего общения. Я думал, что на сайт знакомств идут, чтобы познакомиться, найти себе пару. А ты зачем пришла, Маска? Встречаться не будешь, лицо не откроешь. Хочешь переписываться, как школьница?
На душе стало тревожно. Показалось, что я подошёл к самому краю омута отчаянья и уже зацепился ботинком за булыжник проблемы Маски. Понял, что именно сейчас она или откроется, или сбежит. И первого мне хотелось почти нестерпимо.
Точно знал, что надо дождаться её самостоятельного решения, но не удержался. Начал уговаривать и успокаивать.
