Лариса Соболева
Тайна трех сироток
1
Волнение преодолевалось нелегко. Это похоже на анекдот, и если кому рассказать, то вряд ли его поймут, но наверняка посмеются. Максим не какой-то там мальчик, просидевший сознательную жизнь у маминой юбки и не знавший, с какой стороны подойти к женщине. С порочными связями как раз полный порядок, к тридцати одному году он перепробовал весь список греховного меню, наелся под завязку. Потянуло на возвышенное и прекрасное, но поскольку то и другое большой дефицит, Максим взял тайм-аут, решив изведать остальные стороны жизни. С удовлетворением он отмечал, что первые попавшиеся стройные ноги под выступающей задницей уже не вызывали в нем охотничьего азарта, это означало – Максим стал избирательным. Временный аскетизм компенсировался работой, хобби и путешествиями, к счастью, он в состоянии оплатить личные запросы с капризами.
Но когда ты уже кайфуешь от сознания собственной силы воли и умения находить радости в окружающем мире (довольно скупом на подарки), на тебя внезапно сваливается исполнение желаний. Максим относился к тем людям, которым дяденька с небес посылает то, что они пожелали подсознательно или даже в шутку. Бывает, бывает так, правда, везет избранным, Максим явно из их числа. Для него слово «хочу» работает как волшебная палочка, шепнувшая на ухо человеческим голосом: «На, миленький. Все, что захочешь, ты получишь». И если небеса преподносят подарок, то обязательно такой, от которого голова идет кругом, тело приобретает легкость, словно в невесомости, и как следствие – гарантировано отключение мозгов.
Максим не любитель проводить время в общественных местах, где разношерстная толпа назойливо лезет в глаза, звучит дешевая музыка, к тому же излишне громко. Все же его затащили в парк попить пивка и поесть раков, там он случайно увидел ее, отличавшуюся от стада вульгарных самок естественностью, какой-то нереальной непорочностью и еще чем-то таким, что сейчас практически не встречается. Лора сидела на скамейке, длинная голубая юбка закрывала полностью ее ноги, но мягкая ткань их так обтянула, что дорисовала все нюансы. Сумочка лежала на ее коленях, а она, подперев подбородок ладонью, смотрела на фонтан. И как струи фонтана искрились в лучах солнца, точно так же искрились ее нереально синие глаза, выдавая внутреннюю гармонию, словно у нее нет никаких проблем, зовущие глаза.
Увидел и понял: пройти мимо – это будет большой ошибкой. Максим сказал приятелям, что ненадолго покинет их, те двинули в сторону пивного бара, а он упал на скамейку рядом, закинул ногу на ногу и покосился на девушку в голубом. Навскидку ей года двадцать два, и, судя по виду, с пороками она незнакома, хорошенькое личико не обезобразила глупость, короче говоря, с ней придется повозиться. Максим перебирал в памяти приемы знакомства, чтобы не получить от ворот поворот после первой фразы, вдруг она заговорила первой:
– Вы зря сели на эту скамью. При порывах ветра сюда долетают брызги.
Вот почему ее юбка обтянула ножки – она просто влажная. Максим с энтузиазмом вступил в диалог:
– Почему же вы здесь сидите?
– Жду этих порывов. Мне нравится, когда обдает водяной пылью, ведь жарко.
Подтверждая ее слова, на фонтан налетел ветерок, высокие струи изменили направление, и тысячи микроскопических капелек, приятно освежая, упали на скамейку. Лора зажмурилась, подставив лицо брызгам. Максим рассмотрел, что и в ее волосах задержались капельки, и в каждой – по радуге. Нет слов, особа сиятельная, осталось бросить пробный камешек.
– От жары есть верное средство.
– Кондиционер?
– Мороженое. Пошли в кафе, охладимся?
– Пошли, – не ломаясь, согласилась она, затем встала и представилась, не протягивая руки: – Меня зовут Лора.
– Лариса?
– Нет, Лора без Ларисы.
– А меня Макс… Максим.
Ели мороженое, пили кофе, гуляли по парку и снова пили кофе. Трубку Максим отключил, чтобы не докучали приятели, не дождавшиеся его в пивном баре. Он, как истинный натуралист, исследовал улыбчивую Лору, выискивая ее слабые точки, чтобы позже, вооружившись знаниями о ней, использовать их в своих интересах. Она была открыта, общалась легко и свободно, в то же время Максим не мог бы похвастать, что раскусил ее, чтобы с первого захода затащить в постель. Он проводил ее домой, договорился о свидании, потом еще, еще… И так полтора месяца. Без постели! Без поцелуев! Не смешно ли?
Во всяком случае, над собой Максим посмеивался в течение этого времени и сегодня, направляясь к Лоре, а ведь глупо волноваться перед свиданием. Вообще-то он ехал не на рядовое свидание, впервые за полтора месяца знакомства Лора пригласила его на ужин, а помимо ужина, предстояло новое знакомство, следовательно, волнение в какой-то степени оправдано. Нет, не оправдано. Вроде как Максим ехал на смотрины, хотя об обручальных кольцах речи не велось, но знакомить его будет Лора… не сказала с кем! Понятно, что с родителями, тем не менее в ее недосказанности присутствовала некая интрига, разогревающая интерес. Кстати, ей двадцать пять лет, а не меньше, как ему показалось вначале, собственно, разница невелика.
Итак, это будет ни к чему не обязывающий ужин, в чем же дело? Откуда тремоло в ногах и руках? В ней дело – в Лоре. За полтора месяца Максим заметно поглупел, что отметили коллеги и друзья. То задумывается с улыбкой идиота, то рассеян и делает массу ошибок на работе, то вдруг срывается и несется неизвестно куда, ничего не объясняя. В общем, впал в лирический маразм, но это состояние чертовски приятно.
Максим поставил автомобиль в глубине двора, проверил, надежно ли заперты дверцы, поднялся на второй этаж. Дом сталинский, однако в приличнейшем состоянии – подъезд чистый, стены не облезлые, недавно выкрашены, лампочки на месте, значит, жильцы сообща поддерживают порядок. Это говорит о том, что люди здесь умеют договориться, следовательно, и Лора. Маленький нюанс, а дополняет характеристику.
Она открыла дверь, и как же засияли ее глаза от радости! Максим вошел в просторную прихожую с большим старинным зеркалом, отдал Лоре в руки пакет, в котором были коробка конфет, бутылка шампанского, ананас и апельсины. А о букете хризантем, торчавшем под мышкой, забыл.
Забыл потому, что в прихожую вышла юная особа, игриво закусив нижнюю губу, она улыбалась гостю, прислонившись остреньким плечиком к дверному косяку. Но как похожа на Лору… Нет, это нужно видеть! Натуральный клон, только чуточку младше.
– Это моя сестра, – сказала Лора.
Не успел он опомниться, как появилась еще одна, тут уж у Максима глаза вовсе сделались квадратными: третья девочка копия двух первых. Такая же светловолосая, синеглазая, большеротая, нежная, как зефир, более хрупкая – просто худышка, с прозрачной белой кожей. Девочка не улыбалась гостю, а настороженно изучала его, будто подозревала в чем-то скверном. Да они словно матрешки, выпрыгнувшие друг из друга, отличает девчонок лишь возраст – как тут не раскроешь глаза и рот?
– А это самая младшая сестра, – услышал он голос Лоры.
– Меня зовут Лика, – со смешком представилась первая. – Я средняя, мне девятнадцать лет.
– Лана, – коротко и без комментариев сказала младшая, которой на вид лет тринадцать-четырнадцать, не больше.
– А вас зовут Макс, мы все знаем, – почему-то прыснула Лика. Самая молоденькая сестричка послала ей укоризненный взгляд. – Кому из нас вы принесли цветы?
– Всем, – нашелся он, но отдал букет старшей.
– Макс, проходи, – пригласила Лора. – У нас все готово.
В просторной комнате стоял накрытый стол, Максим с ходу оценил хозяйские способности Лоры: сервировка что надо, закуски красиво разложены по тарелкам, много массивного хрусталя, очевидно, оставшегося от дедушек с бабушками. Усевшись, он огляделся, ведь интересно, в какой среде обитает Лора, чем окружена. Старомодной мебелью, вот чем. Давно он не видел так называемой горки из натурального дерева, где хранили дорогую посуду в советское время, которая стояла для красоты, ею не пользовались. Круглый стол со стульями тоже не из современных материалов, но добротные, надежные, с высокими спинками, создающие музейную атмосферу. Музейную, точнее не скажешь! Сестрички органично вписались в интерьер, как фарфоровые статуэтки на комоде. В то же время от громоздких шкафов с вензелями, от пианино времен нэпа веяло помпезностью, в этой чопорной обстановке не знаешь, как вести себя. И где родители? Но Максим не задал этого вопроса вслух.
– Этот салат готовила я, – отвлекла его Лика, держа в руке хрустальную салатницу. – В нем овощи, сыр и маслины. Греческий салат. Попробуете?
Максим, как все молодые мужчины, предпочитает овощам мясо, но разрешил положить на свою тарелку немного салата.
– А шампанское? – вспомнил он, надеясь, что вино поможет создать атмосферу непринужденности.
Не ошибся, правда, разговорилась средняя сестра, которую и так нельзя было назвать букой:
– Все мужчины мечтают иметь сыновей, а наш папа хотел трех дочерей. Он дал нам имена, которые начинаются с одной и той же буквы – Л.
– А где сейчас ваш папа?
– Мама, папа и дедушка умерли в один день три года назад, погибли в автомобильной катастрофе.
– Простите, я не знал…
– Ничего, ничего, мы привыкли жить без них, хотя скучаем. Лора никуда нас не отдала, она очень хорошая.
– Лика, ты утомила гостя болтовней, – сделала ей замечание Лора.
– Вовсе нет, – возразил Максим.
– А наш сосед с первого этажа дал нам одно имя на троих, представляете? – рассмеялась Лика.
– Как это? – изумился Максим.
– А вот так: сложил по две первые буквы от каждого имени, и получилось: ЛоЛиЛа. Когда он звонит или зовет нас, то, чтобы не произносить три имени, кричит: «ЛоЛиЛа!» Смешно, правда? Теперь во дворе нас все так называют. Скажите, смешно?
– Наш сосед алкоголик, – бесстрастно дополнила Лана.
– Ну и что? – пожала плечами Лика. – Когда не пьет, он очень хороший человек, добрый. В отличие от других соседей.
– Вы не дружите с соседями? – поддержал разговор Максим, поглядывая на молчаливую, оттого непривычную Лору.
– Нет, – призналась Лика. – Они жуткие вредины, сплетники и завистники.
– Девочки, займите гостя, но не рассказами о соседях, – сказала Лора, поднимаясь. – Я посмотрю, как там горячее.
Едва она ушла, Лика вновь затрещала:
– Наша Лора здорово готовит, а я умею только салаты делать. Эти роллы наша сестра готовила тоже сама. Вы знаете, что такое роллы? Модная японская еда. Она так старалась, обязательно похвалите ее, Макс. Скажите, Лора вам нравится?
– Нравится, – неуверенно ответил он.
– Ты много болтаешь, – одернула сестру и Лана. – Как сорока.
– Предложи свой вариант развлечения Макса, – смеясь, парировала Лика, она очень смешливая, из-за этого кажется младше Ланы. – Ты вообще ничего не умеешь, даже резать овощи и колбасу. А пойдемте, я покажу нашу квартиру?
Осмотрел он еще три комнаты и хоть бы одну пылинку нашел или небрежную складку. А это уже симптом, пунктик. Может, кому-то и нравятся исключительные чистюли, но не Максиму, как правило, в них есть черта строить всех подряд, переделывая на свой лад. Хотелось бы ошибиться насчет Лоры. Вернувшись в гостиную, он указал на пианино:
– А кто играет на этом клавесине?
Полное семейное досье выдала, конечно же, Лика:
– На этом пианино играла наша бабушка, она была преподавателем музыки по классу фортепьяно, мы ее не помним, кроме Лоры. Потом играл папа, он еще и здорово пел баритоном, как настоящий оперный певец, хотя его работа с музыкой и пением не была связана, он занимал должность главного инженера на номерном заводе. А из нас инструмент освоила только Лора, но она играет редко. Мы с Ланой ленивые, поэтому нам поразить вас нечем.
Поскромничала. Попав сюда, Максим только и делал, что поражался им. Все три девочки особенные, не похожи ни на одну его знакомую, которые в той или иной степени обладают мужскими качествами и жаждут независимости, а партнера пытаются подмять. Эти – воздушные, как облака, да к ним притронуться страшно. И как же облаку Лоре предложить постель вместе с собой? Не упадет ли она в обморок прямо на землю? В принципе Максим мог бы и поддержать ее, вопрос в другом: нужна ли ему экзальтация в тройном размере?
Лора принесла блюдо с мясными рулетами, залитыми каким-то невероятным соусом. Максим признал про себя, что готовит она как вполне земная жительница, закончившая кулинарное училище с красным дипломом. В процессе поглощения рулетов он отметил, что девочки исподволь наблюдают, как он ест. Или ему показалось? Он, привыкший заглатывать пищу на лету, не считал нужным менять привычки, однако сравнение само собой напрашивалось. Девочки отрезали по кусочку, клали в ротики и, не торопясь, пережевывали, почти не шевеля челюстями, в отличие от него. Манеры у них супер, от этого у Максима аппетит пропал.
Между тем Максима заинтересовало, чем эти создания живут, он заговорил на распространенные молодежные темы – музыка, кино. Литературу обходил, так как сам не очень-то в ней разбирался, к тому же не знал, что читают юные девы и читают ли вообще. Кое-какие точки соприкосновения нашлись, иначе он сидел бы, как дурак на именинах. После коротких уговоров Лора сыграла пару пьес из классического репертуара и за малым не убаюкала Максима, после чего он решил: культурной программы с него довольно. Вскоре ему позвонил друг, он срочно засобирался:
– Извините, мне пора…
– А у нас еще пирог, – огорчилась Лика.
– В другой раз, – с сожалением развел руками Максим. – Непредвиденные обстоятельства. Срочно нужно лететь в Питер, а до вылета собраться. Приятно было познакомиться с твоими сестрами, Лора. До свидания.
Старшая сестра проводила его до двери, там он еще раз извинился, что вынужден бежать, свидание не назначил, оправдавшись: не знает, когда вернется. Ему необходима пауза после столь теплого приема, потому лгал безбожно и, кажется, не очень убедительно.
2
Лора вернулась в комнату, села за стол и явно приуныла. Младшая доедала мясо, положила себе еще кусок, ее не волновало состояние сестры, а средняя поинтересовалась у Лоры:
– Почему ты расстроилась?
– Он ушел как-то уж поспешно, словно сбежал, – произнесла она упавшим голосом. – Так суетился…
– Ему же срочно лететь в Питер, – оправдала Максима Лика. – Мне он понравился, красивый. Блондинчик. Обожаю блондинов. Ты, Лора, неплохо смотришься рядом с ним, оба блондины – чудо!
– Хм! – хмыкнула младшая, покривив губки и сморщив носик. – Мы его напугали, поэтому он убежал. Мы слишком хорошие, – прозвучало желчно, – а попросту – отсталые. Даже одеваемся как из сундука – в старье: рюшки, бантики, оборочки.
– Сейчас мода демократична, – заметила Лика. – Нам идет стиль ретро… или винтаж? Кажется, это одно и то же.
– Ой, перестань, – отмахнулась Лана. – Мы не настоящие, к тому же нас много, целых три штуки, Макса это испугало.
– Можно подумать, ты психолог, все знаешь, – беззлобно фыркнула Лика. Заиграла знакомая мелодия в трубке Лоры, заставившая вздрогнуть трех сестер одновременно. – Ой, вонючка звонит!
– Как ты выражаешься? – нервно выговорила Лора, идя в прихожую за сумкой.
– Если бы мы нормально выражались, как все, то твой Макс, возможно, не убежал бы от нас, – бросила ей вдогонку безжалостная Лана. – Не бери трубку!
– Но если от нее воняет, – долдонила про свое Лика, – как ее называть? Не пахучка же! У нее всегда мокро под мышками, такие мерзкие круги на платье – фу! Я знаю, пахнет отвратительными духами, которыми она обливается с головы до ног, а мне кажется, что воняют ее подмышки.
Лора принесла телефон, некоторое время смотрела на него, не решаясь связаться, он перестал звонить.
– Правильно, – поддержала старшую сестру Лана. – Лично я к ней не поеду. Ненавижу ее.
– Прекрати! – осадила сестру Лора. – Не забывай, она наша тетка, без нее мы пропали бы.
– Она всегда об этом напомнит и упрекнет миллион раз, – съязвила Лана. – Тоже мне, тетка! Баба-яга она, к тому же дальняя-предальняя… – Снова зазвонил телефон. – Не отвечай ей! Пожалуйста!
Но Лора поднесла к уху трубку:
– Да, тетя Ксеня… Хорошо, я только соберусь. – Кинув трубку на диван, Лора скрестила на груди руки.
– Так и знала, даже пирога не даст поесть спокойно, – недовольно проворчала младшая сестра.
– Хочешь, поеду с тобой? – предложила Лика.
– Нет, – отказалась Лора. – Ешьте пирог, пейте чай и смотрите телевизор, меня не ждите. Я поехала.
Максим вошел в бар, где его неплохо знали официанты, заказал выпивку и, пока ее готовили, огляделся. В углу заметил Никиту с двумя эффектными девицами, тот уже махал ему рукой, привлекая внимание. Максим забрал коктейль и, расплатившись с барменом, направился к компании, лавируя между столиками. Плюхнувшись на стул, он изобразил приветливую улыбку, представился:
– Макс.
– Это Кэт, она занимается бизнесом, а это Настя, она танцует в нашем варьете, но сегодня у нее свободный вечер, – познакомил Никита друга с девушками. – Ну, за знакомство?
– А почему ты не говоришь, кто Макс? – выпив, спросила Кэт.
– Макс у нас программист, – восполнил пробел Никита. – Пашет много, поэтому имеет бабки, которые не любят ленивых, не женат. Что тебя еще интересует?
– Пожалуй, достаточно, – усмехнулась Кэт, она явно установила себе цену, возможно, чуточку ее завысила.
– Мы покурим, – поднялся Никита, – а вы, девочки, закажите еще выпить.
Пробираясь сквозь толпу танцующих, он что-то говорил, но в хаосе громких звуков Максим не расслышал. Вышли на воздух, попав в относительную тишину. Прикуривая, Максим осведомился:
– Что ты говорил в баре?
– Спросил, почему ты один, где твоя беляночка? Кстати, как прошел ужин? Почему он закончился так рано?
– Нормально прошел и вовремя закончился, – нервно сбив пепел с сигареты, ответил Максим.
– Э, я вижу, ты мрачен, – рассмеялся Никита. – Что, далеко до победы?
– Побеждать расхотелось.
– Иди ты! А в чем дело?
– Не знаю. – Максим покурил, разбираясь в собственных противоречиях, выедавших его изнутри, потом выдал: – Понимаешь, она и ее сестры как из другого измерения.
– Не понял.
– Рафинированные. Слишком, я бы сказал.
– Все равно не понимаю.
– Я сам себя не понимаю, куда уж тебе. Они… очень правильные, что ли… как будто без изъянов. Лично меня это настораживает… Или нет… боюсь, я сделан из другого материала, не смогу соответствовать идеалу в их представлении. Веришь, сидел за столом и гадал, о чем с ними говорить и на каком языке. Постоянно контролировал себя: так ли держу вилку и нож, не посадил ли пятно на скатерть, не оскорбил ли их слух расхожим словечком…
– Ну и не заморачивайся. А то стал похож на влюбленного идиота. Запомни: любовь – это болезнь, лечится семейной жизнью в конфликтах и ссорах, а на это уйдет масса времени и здоровья. Посмотри на них – я имею в виду девушек, – прекрасных, стройных, юных. Но вот девушка выходит замуж, через год ее без халата и тапочек с заломленными задниками невозможно представить. Она разъедается до поросячьих размеров, забывает по утрам причесаться – ей же некогда, косметика сохнет в ящике за ненадобностью. У нее отчего-то портится характер, вообще-то причина в тебе, ведь ты стал не такой. Но это существо непонятного рода и происхождения хочет, чтобы ты спал с ней, любил ее страстно, целовал злые губы и преждевременно одряхлевшее тело. Она забыла, что давно уже не прежняя, а страсти хочет прежней, когда тебя возбуждала другая женщина, не имеющая ничего общего с этой. Ей бы раздеться и посмотреться в зеркало, потом спросить честно саму себя: она сама хотела бы ласкать свое тело? Хотела бы трогать целлюлит на ляжках, слой жира на животе, мять обвислые груди? Хотела бы смотреть в потухшие глаза, видеть ранние морщины и выражение брюзгливости на лице? А мужик начинает комплексовать, страдать, потому что не хочет трахать жену. Начинает попивать, чтобы алкоголь хоть немного забил блевотный инстинкт, когда он ложится с ней в постель. В результате все чаще на ум приходит страшное слово «импотенция», тогда он начинает засматриваться на хорошеньких женщин, чтобы проверить: действует ли еще его основной инстинкт. Нет, женатый человек – потерянный для общества субъект, он не способен реализоваться, он просто исчезает в трясине быта. Макс, мне нас так жалко, что я никогда ни за что не женюсь.
– С чего ты взял, что я собрался жениться? После твоей лекции вообще аллергия на женитьбу возникнет. Причем в тяжелой форме.
– Тогда нет проблем. Отвлекись. Клин вышибается клином, твой новый клин сидит в баре, но уговор: Кэт моя. Бери Настю, она просто обалденная, одни ноги… м-м-м! К тому же брюнеточка, оттенит тебя. А шейка? Как у лебедя…
Максим слушал и кивал. А почему, собственно, не переключиться на Настю? Может быть, она выпрямит заскок, связанный с Лорой?
Она звонила несколько раз, но тетка Ксения не открыла дверь. Странно, зачем же она требовала немедленно приехать к ней? Лора достала ключи, вставила один в верхний замок, повернула. На второй замок тетка не закрыла дверь, Лора вошла в прихожую, кинула сумочку на полку под зеркалом, зашла в гостиную комнату.
На столике между кресел бутылка коньяка, шампанское, бокалы, фрукты и конфеты в коробке. Коньяк тетя Ксеня наверняка пробовала, потом долила туда кипяченой воды, однажды Лора видела, как она это делала. Спрашивается, зачем мошенничать? Но такая у нее привычка: всех обманывать, потихоньку жульничать.
Лора села на диван, включила телевизор, отщипнула ягоду от грозди винограда, жуя, посмотрела на часы. Вспомнив характеристику Лики, данную тетке Ксении, она рассмеялась, ведь сестра тысячу раз права – вонючка. Но если не знать тетку, можно составить неверное мнение о ней, будто она неряшливая, нечесаная и немытая грымза, одетая в рваное тряпье, и живет в трущобах. А на самом деле, тетка любит одеваться, носить украшения, краситься, наращивать ногти, ходит в бассейн, в ее квартире роскошная обстановка. Возраст тети выдает полнота, но на диетах она не сидела и не сидит, ест все подряд, частенько мучается от несварения, по сему поводу девчонки злорадствуют.
Лора снова посмотрела на часы и задумалась: а если бы Макс не ушел, она помчалась бы сюда? Нет! Вот была бы потеха, потому что реакция тетки непредсказуема. Наверное, она пришла бы в бешенство и, скорей всего, нагрянула к племянницам, перебила бы посуду. Первая повеселилась бы Лана, Лика тоже, но не показывая виду…
Однако! Сколько можно ждать? Предупредила б, что Лоре придется одной торчать в квартире. Племянница вернулась в прихожую, достала телефон и позвонила тетке, но услышала мелодию из глубины квартиры. Она пошла на мелодию, распахнула дверь дальней комнаты и остолбенела.
Тетка лежала на паркетном полу в луже крови!!! Достаточно было беглого взгляда, чтобы мгновенно понять: это не из носа кровь лилась, как случается с гипертониками, такое количество вытекает только из ран. Из множества ран.
Она лежала на спине, вместо губ Лора видела синеватый ободок, вместо рта – черную дыру, наверное, тетка кричала. Щеки обвисли, глаза остекленели, в них задержался блик от хрустальной люстры, отчего они казались совершенно жуткими – мертвыми, и в то же время как будто там притаились остатки жизни. Зеленый шелковый халат тетки был в бурых пятнах и таких же потеках, он облепил выступающий живот и ноги, похожие на рыхлые колонны. Но самое поразительное – другое. Никогда тетя Ксеня, при всей своей полноте и при своем росте, не выглядела высокой и толстой, сейчас она лежала такая большая и длинная, словно ее специально растянули при помощи механических устройств.
Но когда Лора рассмотрела на паркете границу кровавой лужи и то, что она слегка выпуклая, а не размазанная, значит, густая… помчалась в туалет. Нет, ее не выворачивало наизнанку, она заперлась изнутри, стояла, привалившись спиной к стене, и глубоко дышала до тех пор, пока не растаяла перед глазами граница кровавой лужи. А квартира пропитана теткиными дрянными духами, пропитана ею и смертью, возможно, Лора спряталась от смерти, которая внезапно, когда этого не ждешь, напоминает о себе. Насильственная смерть ужасна, уродлива, омерзительна – Лора ощущала ее физически, она представлялась ей такой же живой, как любой человек. Да, от смерти спряталась, но это не может продолжаться вечно.
Шок миновал, Лора умылась в ванной и вдруг ринулась к выходу, закрыла все замки на двери, словно сию минуту сюда должен ворваться некто. Отступая от двери, в мозгу все же мелькнуло: надо бежать отсюда, а ты закрыла себя с убитой теткой, что делать собираешься?
Лора не знала, что делать. Она настолько растерялась, что забыла, как поступают в таких случаях. Кто подстроил эту ловушку: чтобы Лора и убитая тетка, которая недавно была жива и потребовала приехать к ней, оказались сейчас вместе? На подобное глумление способна только мстительная судьба. Откуда-то взялась уверенность, что такого ужаса ни с кем не случалось за всю историю человечества, а с Лорой случилось, потому что должно было случиться.
И вдруг Лору словно ударило молнией, насквозь пронзило. Это раздался звонок в дверь. Всего-навсего звонок, а в глазах потемнело, как перед обмороком. Лора стояла спиной к двери и слушала звонок, не в состоянии ни подойти и посмотреть в глазок, ни ответить, ни спрятаться в глубине квартиры. Она боялась лишний раз вдохнуть или выдохнуть, полагая, что на лестничной площадке услышат малейший шорох внутри и догадаются, кто находится в квартире.
Звонки прекратились. Лора услышала удаляющиеся шаги и кинулась в комнату тетки, выключила свет. Затем выключила люстру в гостиной, чтобы тот, кто приходил, не увидел освещенные окна. Присев на диван, она схватилась за голову руками и затряслась от плача. Слезы хлынули водопадом, но если бы это помогло избавиться от кошмара хотя бы на миг, чтобы немного прийти в себя и подумать, что делать дальше.
Разумеется, Максим вызвался отвезти Настю, правда, она с опаской села к нему в машину, сказав:
– Не боишься садиться за руль в нетрезвом состоянии?
– Не боюсь. Ты не обратила внимания, я пил слабый коктейль, между прочим, тянул его весь вечер.
– А я из-за таких смелых, слегка подвыпивших, боюсь за руль садиться.
– У тебя есть машина?
– Папа отдал. Но мою машину ставить рядом с этой нельзя, она оскорбит достоинство твоих колес.
Максим оценил шутку, расхохотался, хотя, возможно, не настолько шутка смешная, чтобы хохотать так заразительно, но это же игра на Настю. Он нацелился на лечение от Лоры, соответственно пользовался всеми доступными средствами, чтобы понравиться Насте. Новое увлечение, он надеялся, развеет придурь, а то потянуло его на чистое и непорочное, видите ли. Максиму достаточно было один раз побывать у Лоры дома, чтобы сделать правильные выводы и не затягивать петлю на шее. Он привык жить в комфортной обстановке и заранее старался исключить всяческие недоразумения с неудобствами. Подстраиваться под кого бы то ни было – это жертва, а жертвовать собой – извините.
Так называемый клин Настя – девушка проще, доступней, понятней. Очень темная шатенка с темными глазами мадонны, а ведь темноволосые женщины с изюминкой умеют подогревать интерес к себе. Не вульгарная, а в представлении Максима танцовщицы поголовно вульгарные, пошлые дуры. О фигуре и говорить нечего, комок подкатывал к горлу, когда в своем воображении он бросал Настю на кровать, падал сам и два тела переплетались, извивались…
– Мы в объезд едем? – спросила Настя.
– Что? – очнулся он. – А, нет… Ко мне. Выпьем кофе, послушаем музыку, время-то еще детское. Потом отвезу тебя.
Он покосился на нее. Лицо бесстрастное, но не возразила же! Значит, грезит о том же, о чем и он. Еще бы! Максим, безусловно, не супермен, но женщины его любят, очень любят и очень довольны. Страдают, когда он их бросает, слезы льют, случается, просят о последнем свидании и такой экстаз выдают, что просто ой-ой! Надеются удержать его, но отработанный материал мало греет.
Он остановился у своего дома, Настя вышла из машины и пошла в сторону дороги. Максим офонарел!
– Куда ты?
Она обернулась и с улыбкой крикнула:
– Я не пью на ночь кофе. А музыку надо слушать одному, так она лучше доходит. Адье!
В сердцах Максим ударил по рулю, выругался:
– Идиотка! Кретинка! Не могла сразу сказать! Дура с претензиями!
М-да, не повезло. Редкое явление.
3
Часы показывали половину второго. Забравшись на кровать с ногами, Лора по глотку пила воду, ее до сих пор трясло, нет, трясло больше, чем в квартире тетки. Сестры в пижамах сидели тут же, девочки были напуганы, хоть они и не видели своими глазами труп, бурые пятна на халате, границу кровавой лужи, не видели бликов в мертвых глазах. Их не мутило от запаха паршивых духов, смешанных с запахом крови, не сковывал ужас, когда находишься в темноте с трупом.
– Надо было милицию вызвать, – очень тихо сказала Лика, словно боялась, что ее услышат посторонние.
– С ума сошла? – вытаращилась Лана. – Вонючку убили перед приходом Лоры, будут думать на нее…
– Ну, ты у нас все-все знаешь, – возмутилась Лика. – Откуда?
– А что тут знать! – вспыхнула Лана. – Это и так понятно. Вонючка позвонила Лоре, заставила ее приехать, сколько туда ехать?
– Полчаса, если повезет с транспортом, – сказала Лика.
– Ну, пусть Лора добиралась сорок минут, пусть пятьдесят. За это время и убили вонючку, поняла? А теперь представь, Лорик вызывает милицию, те определяют до минуты, когда убили вонючку, и кто тогда на подозрении?
– Как они определят до минуты? Ты преувеличиваешь их способности.
– Лика, ты, когда кино смотришь, хоть что-нибудь запоминаешь или в твоих мозгах ничего не остается?
– При чем здесь кино и мои мозги, при чем?
– При том! – теряя терпение, сказала младшая сестра. – В кино миллион раз показывали, что определить время убийства – пара пустяков.
– Мало ли что в кино покажут, ты всему веришь?
– Почему ты у нас такая глупая? – закатила глазки к потолку Лана. – Совершенно не приспособлена к жизни, как в инкубаторе выросла, а тебе уже девятнадцать!
Лика не обиделась, ее занимало другое:
– Но почему в милиции подумали бы, что вонючку убила Лорик?
– Потому что у нас есть мотив, а они до него докопаются. Я сто раз себя ловила на большом желании убить вонючку. Если бы не боялась, что меня найдут, то, честное слово, не удержалась бы.
– Девочки, прекратите называть тетю вонючкой, – вяло произнесла Лора. – О покойниках нельзя говорить плохо.
– А если она была плохой, надо обязательно врать себе? – возразила Лика и вдруг на глазах побледнела, приложила к щеке ладонь. – Ой, девочки, как хорошо, что Лорик не застала убийцу… Он бы и ее… а мы бы не знали…
Мысль эта на некоторое время ввела сестер в ступор. А действительно, на какие-то считаные минуты разминулся убийца с Лорой, он ушел, захлопнув дверь, возможно, она встретила его во дворе и прошла мимо. У Лоры пересохло в горле, отхлебнув воды, она с трудом выговорила:
