– Ники, – тревожно окликнул его голос отца в трубке, – что с тобой, сынок? Николас отметил про себя, что последнее время это второй по частоте вопрос, который ему задают. Первый, разумеется, «как ты себя чувствуешь?»
– Всё нормально, – словно по принуждению, выдавил из себя Ник, и как это уже происходило с ним в подобных случаях ранее, именно сейчас ощутил усталость. Он едва поборол своё желание закончить разговор немедленно, – У меня нет никаких проблем, – отчеканил он холодно, глядя на себя в зеркало, и откидывая чёлку с высокого, мраморного лба.
– Да, – тотчас испуганно и торопливо отозвался отец, – я так и говорил, но твоя мать, ты ведь понимаешь, женщины, предрассудки, – отец снова смущённо закашлялся, – просто она плачет, понимаешь, Ники… Она уверяет, что с тобой что-то случилось…
– Теперь ты можешь ей передать, что со мной всё в полном порядке, – произнёс Ник, своей нейтрально-отчуждённой интонацией давая понять, что разговор перешёл в завершающую стадию, – извини, у меня вторая линия, я должен ответить…
Это была правда. Ему звонила сама Лора Квинс, знаменитая телеведущая седьмого, «звёздного» канала.
– Мистер Дорин, – немедленно после приветствия, как всегда напористо и энергично начала она, – нам стало известно о вашем необыкновенном, можно сказать, выдающемся пребывании на Титане без доступа кислорода в течение нескольких минут… Причём без особых последствий, – она перевела дух, – Алло! Мистер Дорин, не мне вам говорить, что это может означать, вы согласны со мной?! – голос Лоры был высоким и вибрирующим, это было неприятно и Ник, снизив наполовину громкость динамика, продолжал внимательно слушать, так как то, что она говорила, вызывало у него, хоть и небольшой, но близкий и понятный ему отклик. Он подошёл к огромному окну и посмотрел на тёмно-фиолетовое небо, сплошь усыпанное такими близкими, и такими бесконечно далёкими звёздами. Впервые со дня прилёта, он испытывал что-то сродни некоему удовлетворению.
– Алло, мистер Дорин? Николас?! Вы слышите меня? – не останавливаясь ни на секунду, звонко выстреливала отточено-восторженными фразами женщина:
– Мы хотели бы пригласить вас на передачу, – в телефоне что-то негромко и гулко щёлкнуло, очевидно, Лора прикуривала сигарету, – с руководством вашего центра мы уладим, не беспокойтесь, как, к слову, и прочие формальности, нам лишь нужно ваше принципиальное согласие, вот и всё.
– Не знаю, не уверен, что это хорошая идея, я ведь там был не один, к тому же имеются особые обстоятельства, связанные именно с данной высадкой …
– Мистер Дорин! – властно и бесцеремонно, хотя в её исполнении это не выглядело ни в малейшей степени грубо, перебила его Квинс:
– Нам известно об этих особых обстоятельствах, правда, в самых общих чертах, но Ник, давайте начистоту, подобного рода препятствия не раз вставали на пути технического прогресса вообще и освоения космического пространства, в частности, – она снова шумно выдохнула, и Ник отчётливо представил, как белый дым, плотный и тугой в самом начале, быстро рассеивающимся облачком вылетает из приоткрытых, ярко-алых и полных губ Лоры:
– И потом, кому до этого будет хоть малейшее дело, если речь идёт, возможно, об открытии, или даже нескольких открытиях, которые перевернут к чертям собачьим, буквально с ног на голову, основные и, как нам всем казалось, непреложные истины и законы в области физики, биологии, астрономии… И ещё, уверена, что вас это заинтересует, – Лора Квинс сделала выразительную паузу, – в самое ближайшее время мы планируем цикл передач, целиком посвящённых оранжевому спутнику. А нам известно, что у вас, Николас, имеется своё уникальное видение вопроса терраформирования и трансгуманизма, а кроме того особое, проникновенное отношение именно к Титану. Мы хотели бы пригласить вас в качестве научного консультанта, на очень, уверяю, приятных для вас условиях.
Через час, после того, как разговор был окончен, Ник лежал с открытыми глазами на застеленной кровати абсолютно неподвижно. Ему было не плохо и не хорошо. Ему не было неуютно или одиноко. Ему не было жарко и не было холодно. Пожалуй, только сейчас он понял, что это состояние, которое он испытывал в данный момент, и являлось для него самым приемлемым. Он не ощущал себя никак. И это было то, что нужно. У него отсутствовало желание спать, но он закрыл глаза, так как он знал, что на следующий день ему понадобятся силы. Засыпая, он подумал, что правильно поступил, когда согласился на участие в этой передаче. Если есть возможность хотя бы опосредованно, здесь на Земле снова окунуться в атмосферу Титана, то он просто обязан этим воспользоваться.
– Мне не нужен врач! – отрезал Ник, далёким, незамутнённым взглядом глядя на свою жену. Марика стояла прямо напротив него и вдруг подумала, что, наверное, сходит с ума. С одной стороны, это был он, её Ник, а с другой – совершенно чужой, посторонний человек. Холодный, отстранённый, вызывающий при своём приближении жуткую смесь из физического отторжения, ледяного оцепенения и подспудного, неявно выраженного страха.
– Тебе нужен врач или психолог, или кто-то ещё, я не знаю! – голос Марики взлетел в конце фразы на возмущённо-высокие ноты и резко оборвался.
– С тобой что-то происходит, – уже тише сказала она, прижав руки к груди, – Я же вижу! Это как будто не ты… Ник, прошу тебя… – преодолевая внутреннее сопротивление, она сделала шаг к нему, но остановилась, натолкнувшись на его ничего не выражающий взгляд. Он смотрел на неё бесстрастно и невозмутимо, так словно ему было заранее известно обо всех без исключения её действиях, и удивить его уже ничем было невозможно. Но даже не это, по-настоящему, пугало и отталкивало. А то, что у Марики создавалось стойкое ощущение, что его, Ника, её мужа, здесь нет. Есть что-то другое. Физическая оболочка, трёхмерная, бездушная копия, виртуозно изготовленный двойник, наконец, клон, что угодно, но не он сам.
– Хорошо, – Ник приподнял руку ладонью, вверх, словно устанавливая некую границу между ними, – несмотря на то, что я несколько раз говорил тебе о лечении на корабле, и об обязательном медицинском осмотре сразу после прилёта я, тем не менее, готов пойти на уступки и сделать это ещё раз… – Мне в любом случае в скором времени понадобится полное обследование перед полётом, так почему бы не приступить к этому немного раньше?
– Ты снова куда-то летишь? – упавшим голосом спросила у него Марика.
– Разумеется, – сдержанно и хладнокровно ответил Ник, – я состою в научно-исследовательском отряде астронавтов, если ты не забыла, – а после того, как один за другим вышли два выпуска «Звёздного шоу» с моим участием, получившие такой широкий резонанс, можно не сомневаться, что в предложениях у меня недостатка не будет.
– Я знаю, Ники, – грустно улыбнулась Марика, – ты и сам теперь звезда… Я очень рада, что ты согласился встретиться со специалистом, я запишу тебя, – она помолчала, с ужасом глядя, как напряглось и вытянулось лицо мужа при виде вбежавшего в комнату сына, – я хотела напомнить, что в следующую субботу приедут Эд с Норой. Они звонили.
– С какой целью? – не сводя тревожно-выжидающих глаз с белокурого, растерянно улыбающегося мальчика, прижавшегося к матери, спросил Ник.
– Что значит, с какой целью, Ники? Это день твоего рождения, ты забыл? Перед вашим последним полётом вы говорили об этом, кроме того, они всегда приезжают. Лицо Ника стало непроницаемым:
– В этом нет совершенно никакой необходимости! – отрезал он, – Что у людей за странная манера, как можно более бессмысленно тратить драгоценное время? Да к тому же по такому пустому и безрадостному поводу, как всего лишь окончание ещё одного бестолкового года своей жизни, – он поднял на неё взгляд, и Марике показалось, что она прыгнула с головой в ледяную прорубь.
– Кроме того, – продолжил Ник, – я наверняка буду занят… Я не стану тратить на это своё время, – отрезал он, собираясь выйти из комнаты.
– На что на это!? – повысила голос Марика, – Ты не желаешь тратить время на меня, ты шарахаешься от собственного сына, ты игнорируешь родителей, старательно делая вид, что не понимаешь того, что отец твой смертельно болен, за такое короткое время ты разорвал отношения почти со всеми, с кем дружил или работал! – в голосе Марики послышались слёзы.
– Если ты в очередной раз собираешься устроить сцену, этот разговор немедленно будет окончен, – звенящим от металла голосом, предупредил жену Ник. Она наклонилась к сыну, что-то шепнула ему на ухо и мальчик, угрюмо кивнув и понурив голову, сопровождаемый настороженным взглядом отца вышел из комнаты.
– Я хочу сказать, что Эд – твой лучший друг, – горячо заговорила Марика, возможно единственный, кто остался…
– Мне никто не нужен, вполне достаточно того, что я и так иду на бесчисленные уступки, которые дорого обходятся мне и тому делу, которым я занимаюсь.
– Каким делом? Титан, Титан, и ещё раз Титан?? Сколько можно, Ник? Да что с тобой такое? Очнись, очнись же, наконец! Ты что не видишь, ты болен, ты превратился в бесчувственного, зомбированного монстра, боже мой, что случилось с тобой на этом проклятом Титане? Такое ощущение, что он украл у тебя душу! – выкрикнула она ему в лицо, после чего закрыла лицо руками и её плечи затряслись в приглушённых рыданиях. Ник отрешённым взглядом посмотрел в сторону окна. На улице уже начинало темнеть и в небольшом прямоугольнике неба, который был ему виден, зажглись первые звёзды. Он думал о том, что где-то там, среди этой огромной Вселенной, на невозможно-далёком расстоянии от Земли, есть место, которое ему бесконечно близко. Которое гораздо ближе ему, чем всё то, что находится здесь, рядом с ним. Ник подошёл ближе к окну и посмотрел на небо, он был уверен, что смотрит в верном направлении. Он не мог ошибиться. Если бы Ник не утратил этой способности, он бы, наверное, сейчас улыбнулся. Но он просто развернулся и быстро вышел из комнаты, никоим образом не реагируя на плач своей жены.
Через неделю, прекрасным субботним вечером в конце мая, Марика, Эдвард Миллер и его жена Нора, сидели в густо увитой плющом уютной беседке, расположенной недалеко от бассейна, на заднем дворе дома Николаса Дорина. Сам Ник ушёл в свой кабинет почти сразу после приезда гостей.
– И нет никаких изменений? – спросил Эд, продолжая начатый разговор, – А что говорят специалисты? Марика пожала плечами и блестящими, сухими глазами посмотрела на отражающиеся в воде блики, очень похожие на звёзды.
– В физическом отношении он совершенно здоров, Эд, понимаешь? В том-то всё и дело… Его показатели не просто в норме, они идеальны. Что же касается психологического состояния, то тут, – Марика тяжело вздохнула, – имеет место эмоциональная глухота, холодность, отсутствие эмпатии… Марика усмехнулась:
– Ну, как ты понимаешь, с этим вполне можно жить, а в некоторых обстоятельствах, например при выполнении ответственных заданий, особенно в условиях работы в открытом космосе, такие качества, нередко даже, наоборот, приветствуются… После того, как мы настояли на консилиуме, меня даже слегка пристыдили, заявив, что я веду себя эгоистично, преследуя лишь свои мелко-корыстные интересы, совершенно не учитывая масштаб личности своего мужа, который несёт на себе бремя возложенной на него ответственности в вопросах колонизации планет солнечной системы и освоении космического пространства. Эд сделал небольшой глоток из своего бокала, а затем повернулся к жене Ника: