Лара Полярная
Похищение Марии
Глава 1
Меня зовут Полина Крайнова, а если точнее – Аполлинария Крайнова.
Имя необычное, ну что тут скажешь, не повезло! Зато привлекает к моей персоне внимание. Редко кто пройдет мимо и ничего не скажет. Кто-то пошутит, кто-то вздернет брови, изображая удивление, кто-то и головой покачает, как если бы хотел сказать, что мои родители большие оригиналы. Говорят, подобное внимание к имени помогает человеку развиваться как личность и становиться сильнее. Не знаю, правда ли это, но имя свое всегда не любила и обычно представлялась просто Полиной, чтобы избежать дополнительных расспросов и комментариев. Хотя некоторые учителя в школе, просто так, из вредности, называют меня именно Аполлинарией.
Сейчас я учусь в последнем, одиннадцатом классе. Я староста и отличница.
Обычно никогда не прогуливаю уроки и даже не опаздываю, люблю учиться, мне нравится посещать занятия, узнавать новое, и однако прямо сейчас я сидела на холодном широком подоконнике в школе, в стеклянном коридоре, который соединял два корпуса школьных зданий между собой. Тут прохладно, даже гуляет ветер! Окна от потолка до пола не могли сдержать его порывы и защитить учеников, опрометчиво размещавшихся на этих подоконниках, от пронизывающих сквозняков.
Послышались шаги, их эхо гулко разносилось в пустом коридоре: все уже были в классах, кроме меня, и потому в школе было очень тихо. Такая тишина обычно стоит во время уроков или по вечерам. Когда совсем поздно, темно, в пустой школе бывает даже жутковато, так и кажется, что вот-вот встретишь какое-нибудь злобное привидение. Кстати, я немного верила в привидения, в самой глубине души, хотя никогда в этом не признавалась. Но сейчас был день, светило солнце, страха не было, просто мне так не хотелось никого видеть! Я прижала руки к щекам, машинально пытаясь закрыть лицо, спрятаться, и в это мгновение в конце коридора показался какой-то парень. Потом я узнала его: это был Белоусов, мой одноклассник. Двоечник.
Не понимаю, зачем он вообще пошел в одиннадцатый класс. Он не хочет же учиться! Хотя раньше казался вполне способным и неглупым. Нет, конечно, это его дело, но ведь мог бы пойти в какой-нибудь колледж, сейчас есть спрос на рабочие специальности, не требующие высшего образования. Почему нет, все работы хороши! Главное, чтобы от них была польза. А вот протирать штаны за школьной партой и при этом ничего не делать, просто занимать место в классе и хватать двойку за двойкой – польза весьма сомнительная.
Надо отдать должное, Белоусов был высоким, темноволосым и симпатичным. И вообще-то нравился многим девчонкам, и в нашем классе, и в параллельном. Он был приятным в общении, веселым и даже остроумным, а еще отлично проявлял себя на уроках физкультуры. Но меня раздражал своей ленью – не любила лентяев.
Приблизившись, Белоусов приветственно махнул рукой, скрыться не удалось, к сожалению, он заметил меня и узнал. В ответ я тоже слегка кивнула, максимально небрежно, думала, пройдет мимо, по своим делам, и не остановится. Это было бы отлично! Но нет. К моему удивлению и даже к некоторому негодованию, он направился прямиком ко мне!
Я подняла голову, ожидая вопроса, не так же просто он подошел, наверняка, ему что-то нужно.
– Слушай, Крайнова, – начал он сразу, без обиняков и даже без приветствий, – Я сегодня домашку не сделал, может, дашь списать? Мне еще одну двойку нельзя – могут на второй год оставить. А ты же точно сделала!
Не сказав ни слова, я вытащила из рюкзака тетрадь и протянула ему.
– Вот спасибо! Ты мировой человек! – пробормотал он, достал из кармана ручку, пристроился рядом на подоконнике и принялся быстро строчить в своем блокноте.
– А почему не сделал сам? – мрачновато спросила я. Он махнул рукой.
– Да занят был. – и больше ничего не ответил.
Минут через десять он вернул тетрадку, переписав выполненное задание. Я с облегчением вздохнула, убирая тетрадь обратно в рюкзак, думала, что теперь он наконец-то он уйдет и оставит меня в покое, но Белоусов продолжал сидеть рядом и внимательно смотреть на меня.
– Ну, что еще? – я обернулась к нему. Это прозвучало немного грубовато, но он не обратил внимания.
– Да тут такое дело… Я еще и математику прогулял в пятницу. Маме даже препод звонил, к счастью, не дозвонился. Может скажешь, что не прогулял? Что был на ваших этих репетициях? По поводу последнего звонка?
– Ну, а как я тебя отмечу? – удивилась я. – Все же видели, что тебя там не было.
– Ну, не знаю. – он пожал плечами. – Может, я за сценой что-то делал, помогал как-то.
Я снова вздохнула, никак от него не отделаться!
– Ладно. Скажу, что ты ездил за костюмами…
– Вот, спасибо. Ты мировой человек! – снова повторил он и хлопнул меня по плечу. И только тут наконец заметил, что со мной что-то не так. – А ты чего такая странная-то?
– Почему странная?
– Не знаю. Сидишь тут во время урока… Щеки у тебя красные. И ресницы слиплись. Ты что, плакала, что ли?
Мне не хотелось отвечать: почему я должна рассказывать каком-то Антону Белоусову о том, что произошло в моей жизни, – но вдруг стало лень что-то объяснять, придумывать оправдания, рассказывать. Поэтому просто, без слов, протянула ему сложенный листочек бумаги, который лежал у меня в кармане.
Он развернул, вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула, разрешая прочитать. Белоусов наклонился и принялся читать, а я уже знала наизусть, что там написано, столько раз прочла за последние несколько часов!
«Дорогая Полина!
Прости меня, не сердись, передай маме и папе, что я уехала с Митей. Мы полетим в Стамбул, хочу попробовать начать жить своей жизнью, отдельно от родителей, хочу попробовать сама, понимаешь? Конечно, знаю, что дома моя жизнь будет спокойной, да и вообще, я могла бы уехать куда-то на другой конец России, но я не хочу жить на соседней улице или в соседнем городе. Мне хочется начать совсем-совсем новый этап. А Стамбул кажется мне волшебным, почти мистическим городом. Да и Мите он тоже интересен. Не говорю тебе, что уехала навсегда, просто пока хочу пожить отдельно и попробовать что-то другое. Обязательно напишу вам, когда доберусь, и позвоню тебе, как только у меня будет новый местный телефон.
Обнимаю, очень тебя люблю. Твоя Маша».
– Это что такое? – спросил он, отложив листок, – это сестра что ли сбежала?
Я кивнула.
– А Митя этот, кто такой?
– Это ее парень, они уже несколько лет встречаются, – пояснила я.
– Ясно, – кивнул он, – Ну, что сказать, она уже взрослая, имеет право так поступать. Ничего не поделаешь.
В душе я была с ним согласна. Маша на семь лет старше меня, ей уже двадцать четыре, а ее парень и того старше – двадцать восемь, совсем взрослые люди. Оба работают, сами зарабатывают на жизнь. Может быть, и я, когда окончу институт, когда буду взрослой, смогу поехать куда-нибудь. Пока мне бы школу окончить и выбрать профессию! Никак не могу определиться, чем бы хотелось заниматься: хочется и этим, и тем, а иногда появляется что-то новое, и все, что было раньше, кажется неинтересным! Вообще, мне кажется, выбирать себе профессию сразу после школы – неблагодарное занятие. Ну вот кто в семнадцать лет знает, кем хочет быть? Нет, конечно, бывают те, у которых с детства появляется призвание: врачи, космонавты, артисты. А что делать всем остальным? Нам, обычным людям? Сначала надо найти занятие, которое по душе, а потом уж изучать его и делать своей профессией. Почему в жизни все всегда с ног на голову? В общем, я пока понятия не имела, куда буду поступать и чем планирую заниматься. А когда определюсь, возможно, тоже захочу уехать на край света, чтобы попробовать себя в новом качестве. Но сестра была моим самым дорогим, любимым человеком, самой близкой моей подругой! Поэтому ее отъезд я восприняла, как предательство. И, конечно, это был для меня настоящий, болезненный удар!
– Ладно, не переживай. Стамбул же не на другом конце света. Не в другой галактике, – заметил вдруг Антон. – Поедешь к ней потом, или она к тебе приедет. Сел на самолет – три часа и там. Может, она совсем вернется домой, говорит же, что не навсегда уезжает. Пусть попробует что-то новое. Чем она хочет заниматься?
– Не знаю, – я вздохнула. – Она и сама не знает.
– Тебе надо думать об уроках, об экзаменах, в этом году нам в институт поступать. Хотя ты, конечно, поступишь, куда захочешь. То ли дело я!
– А зачем ты вообще пошел в одиннадцатый класс? – не выдержала я, давно хотелось задать ему этот вопрос, но было как-то неуместно, – Ты мог бы пойти в какой-нибудь колледж. Если не хочешь учиться в школе. Почему ты так плохо учишься? Ты же способный парень, хорошо учился раньше! У тебя даже по математике и физике пятерки были пару лет назад!
Антон равнодушном махнул рукой.
– Да не хочется мне. Глупость все это. Учеба ваша. Я вот думаю другим заняться…
– Это чем же?
– Киберспортом. Слышала? У меня хорошо получается. Там и заработки достойные, и направление перспективное. И зачем мне все эти предметы, не понимаю, остался тут только из-за родителей. Они ни в какую не соглашались, чтобы я школу бросил.
Я вздохнула: считала киберспорт полной ерундой и напрасной тратой времени, но Белоусов явно не разделял моего мнения, он принялся на полном серьезе доказывать, что киберспорт – это очень перспективно, и я не стала спорить.
– Ладно, урок идёт, – заметил он. – Я опоздал, а ты?
– А я вышла. Как вот это прочитала, не могу ни на чем сосредоточиться, – ответила я. – Но ты прав, пойдём уже, и так все пропустили.
– Давай только по одному зайдём? – заметил вдруг Белоусов. – А то мало ли чего придумают.
– Хорошо, – я кивнула. – У нас могут!
В ответ он глуповато хихикнул.
– Ты иди первая.
Я поднялась и направилась в класс. Поднялась по лестнице, постучала в дверь, извинилась перед учителем за свое отсутствие и вернулась за парту. Но мысли мои сегодня были далеко. Я сидела на своем обычном месте, но не могла слушать урок: постоянно думала о Маше и мучительно ждала ее звонка. Как только она позвонит, я смогу спросить ее обо всем, но главное, спрошу, почему она нас оставила, зачем поступила так со мной и с родителями? Ведь можно предупредить заранее, все спланировать! Почему нужно было сбежать?
И когда после школы я шла домой, и когда пришла, и когда делала домашнюю работу, и когда ложилась спать, продолжала ждать. Если бы я была чуть постарше, у меня точно появились бы седые волосы после этой ночи, настолько сильно я волновалась! Говорят, они могут появиться от стресса… Я ждала и нервничала, нервничала и ждала. Но Маша так и не позвонила, наверное, потому что у нее все еще не было нового телефона. Может быть, у нее не хватает денег, чтобы его купить? Но ведь она может просто купить сим-карту, не обязательно менять весь аппарат! Конечно, Маша непрактичная, она может попытаться купить новый телефон, но ведь с ней Митя, он наверняка подскажет, как правильно. Конечно же, завтра она нам обязательно позвонит!
Не позвонила она и на следующий день, и через день – и я уже не знала, что думать. Конечно, не всегда получается купить новый номер сразу, но три дня – это, пожалуй, слишком. Можно позвонить из отеля, в конце концов, из интернет-кафе. Все это казалось мне более и более странным, и моя тревога переросла в настоящее беспокойство. А вдруг с Машей что-то случилось? Нет, конечно, если бы, скажем, разбился самолет или автобус, мы бы услышали в новостях. Но может быть, что-то другое? Именно с ней одной?
А через два дня я снова столкнулась с Белоусовым в школьной столовой. И он как-то заметил, что я по-прежнему сама не своя.
– Ну что? – подошел он. – Звонила сестра твоя?
– Нет, не звонила. Привет.
– Ну, наверное, телефон еще не купила, – он пожал плечами.
– Мне кажется, телефон купить проще простого! – возразила я, – Купил в аэропорту сим-карту и все! И позвонил. В конце концов, она с парнем поехала. Можно с его телефона позвонить.
– Да. Довольно странно, – согласился Антон. – Но мало ли, какие обстоятельства. Ты же не знаешь, что там у них. Позвонит, не волнуйся. Сказала, что позвонит – значит, позвонит. Вы же не ссорились? – Нет, не ссорились, – я покачала головой. – Мы вообще никогда не ссорились. У Маши хороший характер. Не то, что у меня. С ней сложно поссориться.
– Да уж, ты не сахар, – охотно согласился Белоусов, присаживаясь на стул рядом, хотя уж не понимаю, чем ему-то я могла насолить? Ну сделала пару раз какие-то замечания, еще младших классах, и все! Сто лет назад! Это вовсе не повод заявлять, что я не сахар! Он меня совсем не знает, мы никогда не дружили и даже не общались. Но уточнять, почему он так обо мне думает, не стала, не хотелось ничего выяснять, не до того сейчас.
Поднесла к губам стакан с компотом, сделала глоток – компот в школьной столовой всегда почему-то вкусный, больше нигде такого не найдешь. И у мамы так не получается! Интересно, а в Стамбуле есть компот?
– Я вот думаю, – сама не знаю, почему решила с ним поделиться, – может, мне Мите позвонить? Вдруг он сохранил свой российский номер? Машин номер не отвечает, я все время звоню, и всегда недоступно… У меня был его телефон, Маша оставляла на всякий случай, когда они куда-то ездили вместе.
– Попробуй! – поддержал мою идею Белоусов. – Хорошая мысль!
– Но ведь мы с ним почти не знакомы, как-то неудобно звонить незнакомому человеку, как думаешь? Он же мне телефон свой не давал…
– Ну, ты, в конце концов, сестру разыскиваешь – это важная причина, а не просто так, поболтать! Звони давай! Не бойся!
Согласно кивнув, я вытащила из кармана телефон, но потом снова спрятала, нерешительно помотав головой. Почему-то показалось, что нехорошо звонить днем, может, он занят, на работе или еще что. Неудобно отвлекать постороннего человека, который, и правда, даже не давал мне свой номер.
– Ладно, потом позвоню, после школы. Терпеть не могу звонить незнакомым…– вздохнула я, и мы отправились на уроки, а вечером, вернувшись домой и так не дождавшись звонка от Маши, я, наконец-то, поборола свою нерешительность и набрала номер Мити. Конечно, волновалась, беспокоилась, но почему-то в глубине души была твердо уверена, что сейчас поговорю с Митей, он передаст Маше трубку – и все разрешится. И я узнаю, почему она уехала и почему так долго мне не звонила. Может быть, Антон прав, и мы поссорились? Может, я чем-то обидела сестру и даже не заметила этого?
Раздались длинные гудки, ожидание показалось мне вечностью. Честно говоря, я была уверена, что никто не ответит, но, к моему изумлению, в трубке послышался низкий мужской голос.
– Алло, это кто?
Глава 2.
– Митя, здравствуй, это Полина, – робко произнесла я. Надо же, не ожидала, что у него такой низкий голос – почти бас, а внешне так и не скажешь! Высветленная зачесанная наверх челка, субтильное телосложение, дорогая одежда – настоящий мажор!
– Чё? Какая еще Полина? – буркнула трубка в ответ. Голос звучал то ли испуганно, то ли недовольно. – Полина Крайнова, сестра Маши.
– Ааааа! – донесся из трубки вздох облегчения, – И чё хочешь?
– Ну… – я с трудом подбирала слова, чтобы не показаться бестактной, – Хотела спросить, вы уже долетели? Все нормально?
На миг в трубке воцарилась тишина.
– Долетели куда? – он был явно удивлен моим вопросом.
– Ну, в Стамбул или куда вы летите? В общем, неважно, куда, мне нужно срочно поговорить с Машей. Не могу до нее дозвониться уже несколько дней и очень волнуюсь!
– Какой еще Стамбул? – напрягся Митя. – Ты точно меня ни с кем не перепутала? Ты кому звонишь?
– Нет. Ничего не перепутала. Маша уехала. Она сказала, что вы вместе поехали в Стамбул. Планируете начать новую жизнь, – растерянно произнесла я. – Это не так?
– Что за глупость?! – возмутился он, – Машу я не видел уже лет сто! Мы расстались два месяца назад. С тех пор больше не общались. Если она уехала с кем-то, то явно не со мной. Ты, может, чего спутала?
– Да нет же! Она сказала, что с тобой, ни с кем другим она не встречалась больше, – настаивала я. Он вздохнул.
– Послушай, – в его голосе послышалась усталость, – Как я уже сказал, мы с Машей расстались два месяца назад, у меня сейчас другая девушка. Если твоя сестра куда-то уехала, я к этому отношения не имею, и иметь не хочу. Возвращаться к ней не собираюсь. У меня все хорошо. Это она тебя подослала позвонить? Не надо ничего придумывать, если вы с ней хотите меня вернуть. Для меня все закончилось.
– Вот нужно-то мне сто лет! – возмутилась я, уже забыв, что сама ему позвонила, – И Маше не нужно. Но я хочу знать, где моя сестра? Она написала, что вы улетели вместе, ты говоришь, что расстались и вообще ее не видел! Как я могу быть уверена, что ты не прячешь мою сестру? Да я вообще не верю, что ты сейчас не в Стамбуле и не разыгрываешь меня!
– Ну, хочешь, приходи. – лениво откликнулся Митя. – Я живу в соседнем с вами доме, заодно познакомишься с моей новой девушкой! Хотя нет, не надо, вдруг она ревнивая. Просто подъезду спущусь.
– Через десять минут буду! – я почувствовала, что сердце уходит в пятки и уже не знаю, чему верить. Неужели, Маша обманула меня! Но что тогда случилось? Где она? Почему так поступила?
В мгновение ока накинула куртку, натянула кроссовки прямо на босу ногу, чтобы не тратить время на поиск носков, и помчалась, как была, не причесанная, не застегнутая, на встречу с Митей. Сердце буквально выпрыгивало из груди от волнения, а щеки опять раскраснелись – это Антон подметил верно, я легко краснела. И от смущения, и от бега, и вообще ото всего.
Когда подошла к подъезду, его еще не было. Я огляделась – никого. На миг во мне снова родилось ощущение, что меня разыграли, что Митя сейчас перезвонит и скажет, что пошутил, и они с Машей вместе смеются над моим испугом, над тем, что я, как глупая, прибежала сюда, к его подъезду! Это было бы некрасиво и даже жестоко со стороны сестры, но я бы обрадовалась, честное слово! Лучше, чем думать, что с ней случилось что-то страшное…
Но через некоторое время хлопнула входная дверь, он показался из подъезда, одетый по-домашнему, и я поняла, что мой откровенно растерянный вид искренне огорчил его: Митя даже приветственно хлопнул меня по плечу, вздохнул, а потом сказал:
– Ну, хочешь, если не веришь, пойдем, поднимемся ко мне наверх? Поговоришь с Ксюшей, это девушка моя новая, она тебе скажет, что мы уже несколько месяцев встречаемся и что с Машей я уже давно не общаюсь.
Сама не знаю, зачем, я поднялась в квартиру, Митя нажал кнопку звонка, дверь открыла какая-то незнакомая блондинка маленького роста, очень даже симпатичная, но, конечно, до моей сестры далеко! На ней был домашний спортивный костюм, уютный такой, мягкий, бледно-салатовый. Она вопросительно взглянула на меня.
– Ксюша, это Полина, сестра Маши, моей бывшей девушки, – с места в карьер представил меня Митя.
Ксюша сдвинула выщипанные бровки к переносице, отчего на лбу у нее образовалась вертикальная морщинка, и непонимающе смотрела на нас.
– Если кратко: Маша пропала, и ее сестра хочет убедиться, что мы ее здесь не прячем. Можно, она зайдет и посмотрит?
– Конечно, я никого не прячу, – раздраженно принесла девушка и передернула плечами. – Заходи.
– Да нет, что вы, я не пойду, я верю! – окончательно смутилась я и еще больше покраснела. – Просто очень расстроилась. Маша написала мне, что она уехала с Митей в Стамбул. Понимаете?
– Ну, это точно не могло быть правдой, – заметила Ксюша скептически. – Митя никуда не уезжал, все это время мы были вместе.
– И с Машей, как уже говорил, я давно не общаюсь, – быстро добавил Митя и обнял Ксюшу за плечи. Уже несколько месяцев ни слова от нее не слышал.
– Я поняла, спасибо. Извините меня! – с этими словами я понуро направилась к лифту.
– Напиши потом, как она найдется! – крикнул Митя мне вслед.
– Хорошо, – обернулась я. Они все так же стояли, обнявшись.
Домой я шла очень медленно, понимая, что вот-вот мой мир рухнет. Как такое могло случиться? Зачем Маша обманула нас? Если она уехала без Мити, то почему не сказала прямо, что поехала с кем-то другим? Ведь я же ее сестра, неужели, бы не поняла, не поддержала ее! Нет, она не могла так поступить, не могла обмануть нас, только не Маша! Даже если она поехала одна, могла бы сказать, что едет одна, а не исчезать просто так!
А что если она вовсе никуда не уезжала? Что если ее похитили? Что если просто пропала? И кто-то другой написал мне письмо? Может быть, нужно обратиться в полицию, подумала я, да, наверное, так и следует сделать! Нужно пойти в полицию! Три дня с момента исчезновения человека, как раз прошли, и теперь можно обратиться! Надо только сказать родителям… В этот самый момент я подняла глаза и неожиданно прямо у входа в мой подъезд буквально наткнулась на Антона Белоусова! Он сидел на скамейке и, уткнувшись в телефон, играл в какую-то электронную игрушку. Увидев меня, он поднял голову, оторвавшись от своего занятия.
– Привет, Крайнова!
– А ты чего тут сидишь? – я остановилась, удивление все не проходило.
– Да хотел спросить, что там, с сестрой твоей, выяснилось?
И я рассказала ему все, что узнала за этот вечер, а заодно поделилась своими мыслями и сделанными выводами.
– Ну да, в полицию не помешает обратиться, согласен, – глубокомысленно заметил Антон. – Но пусть это все родители твои, наверное, решают. Ты-то несовершеннолетняя, чего ты лезешь? Скажи им, пусть пойдут и напишут заявление, что человек пропал!
– Да, мы прямо сейчас пойдем, уже нельзя больше откладывать, – кивнула я. – Спасибо, что интересуешься! Правда, спасибо!
– Давай, я потопал я, – откликнулся он, поднимаясь и убирая телефон в задний карман штанов. Я было подумала, что он захочет попросить еще что-нибудь, например, списать на контрольной завтра или прикрыть его прогул, но нет, ничего такого он не сказал, кажется, его действительно волновала судьба моей сестры, и от этого мне почему-то стало очень приятно и как-то тепло на душе.
Поднимаясь в квартиру, я была абсолютно уверена в том, как пройдет остаток дня: сейчас я расскажу родителям, что Маша не улетела с Митей. Они испугаются, и буквально в чем были, мы побежим в ближайшее отделение полиции, чтобы написать заявление и просить стражей порядка найти мою сестру. Но все, как это часто бывает, сложилось иначе… Говорят же, что человек предполагает, а Бог располагает. И сейчас я получила наглядное подтверждение этой пословице: к моему изумлению, дома меня ждало письмо, электронное письмо, оказавшееся в моем почтовом ящике. И это письмо было от Маши. Мы никогда не общались с сестрой по почте, никогда не вели переписку, поэтому письмо напугало меня значительно больше, чем все, что произошло до этого. Вот, что было написано в том письме:
«Дорогая Полина! Возможно, ты уже знаешь, что я не уехала в Стамбул с Митей, наверное, он тебе рассказал… Наверное, ты думаешь, что со мной что-то случилось и хочешь обратиться в полицию. Пожалуйста, не делай этого. Папе и маме тоже ничего не говори, только напрасно будут волноваться. Все хорошо! С Митей мы расстались, я встретила другого человека, просто не решилась сказать вам сразу. Он замечательный, мы так романтично гуляли с ним в дубовой роще, что я и думать не могу теперь о ком-то другом… Но пока у нас все складывается непросто, поэтому просто дайте время, не мешайте нам, все так хрупко и так легко разрушить.
С любовью, твоя Мими».
Так я звала Машу в детстве и по этой подписи могла догадаться, что письмо писала именно она.
Снова и снова я перечитывала письмо и понимала, что моей сестре что-то грозит. Она не просто так говорит мне не обращаться в полицию! Но почему-то куда больше напугало не это ощущение опасности, исходящее от письма, а то, что в нем было нечто очень странное! Что за человек? Конечно, моя сестра всегда была влюбчивой, но чтобы вот так, уехать с незнакомцем! Это уже слишком! Что еще за дубовая роща? К чему писать об этом в письме? Лучше бы сказала, где она и что с ней случилось… Я пыталась напрячь память, но не могла вспомнить ни одного леса или парка, где росли бы дубы, ничего такого, о чем упоминала Маша. Она любила картины, любила живопись, иногда мы гуляли с ней в красивых парках, она даже делала там этюды, зарисовки для своей художественной школы. Но никогда ее внимание не привлекали дубы. О чем же она говорила, к чему?
Единственное, что я могла вспомнить, это бар с таким названием. «Дубовая роща». Этот бар находился в другом районе. На другом конце города. И однажды Маша там, и правда, познакомилась с каким-то парнем, но это было очень давно, много лет назад. Почему-то я запомнила ту историю, наверное, потому что сестра обычно не посещала такие заведения. А тут зашла пообедать с подругой между лекциями было окно. И там к ней прицепился какой-то смешной парень, который настойчиво пытался познакомиться. Неужели, она имела в виду его? Но к чему это в письме? Так или иначе, это, наверное, важно. Она почему-то хочет, чтобы я знала, где она познакомилась со своим новым другом. А если ее похитили… Может быть, она хочет, чтобы я туда поехала? В то самое место? Да, наверняка! Именно так в детективных романах и передают сообщения заложники, чтобы дать наводку тем, кто их ищет! Маша не может ничего сказать напрямую, поэтому написала иносказательно…
Других вариантов у меня все равно не было, но ехать в незнакомый бар одной не хотелось, было как-то страшно, говорить родителям тоже плохой вариант: они просто решат, что все это глупость и захотят привлечь полицию, точно захотят! Мои родители не отличались каким-то особенным воображением, они были серьезными людьми, которые ко всему подходили серьезно. К счастью, пока они не так сильно волновались о Маше, хорошо зная ее свободолюбивый характер. Они искренне поверили, что сестра уехала в Стамбул, расстроились, конечно, но мама вздохнула и сказала: «В конце концов, она уже взрослая, и с ней ведь молодой человек, почему бы не поехать и не попробовать начать свою жизнь вдвоем? А то так и просидит всю жизнь у нас под боком».
Мама была одержима желанием поскорее выдать нас с Машей замуж, особенно ее, я-то пока училась в школе, но иногда тоже выслушивала, что слишком много времени трачу на учебу, а китайский язык и вовсе не нужен, если только не собираюсь замуж за китайца. Почему у моей мамы такие средневековые представления о роли женщины в обществе, я понятия не имела, вот, кстати, бабушка – ее мама, была очень прогрессивной! Мне кажется, я пошла в нее. А мама, наверное, как и многие дети захотела пойти «от противного» – стать не другой, непохожей на свою мать, пойти собственной дорогой.
В общем, новость, что Маша уехала с Митей в другую страну, мама восприняла довольно благосклонно. Я не сказала пока родителям, что молодой человек на самом деле остался в Москве. Не сказала, что Маша, возможно, вовсе не улетела в Стамбул. Я собиралась было это сделать, но получила предупреждающее сообщение. И теперь считала, что правильнее будет сначала поехать в бар «Дубовая роща», а потом уже рассказать родителям. И так уж сложилось, что единственный человек, которому я могла сейчас довериться, как ни странно, был двоечник Антон Белоусов! Почему именно ему? Ну, а кому еще? Конечно, можно позвать Митю, но, с другой стороны, вряд ли это понравится его новой девушке, она выразила недовольство, когда увидел меня – что понятно. И если сейчас Митя бросится на поиски своей бывшей, это может быть весьма благородно, но не очень-то приятно для Ксюши. А потому будет лучше попросить Антона сопровождать меня. Да и мне с ним куда комфортнее, чем с незнакомым Митей. Звать с собой подруг неудобно: в таком деле лучше, чтобы рядом было мужское плечо, да и девушка с парнем всегда выглядит посолиднее, чем стайка девчонок-школьниц.
Поколебавшись немного, я написала сообщение Антону, и он подозрительно легко, – точнее будет сказать, даже как-то лихо, – согласился мне помочь. Интересно, чем вызвана такая отзывчивость?
Глава 3.
На следующий день, сразу после уроков, мы отправились с Антоном в бар «Дубовая роща». Это был небольшой бар на окраине Москвы, расположенный, как оказалось, в самой настоящей дубовой роще! Деревянное строение, напоминавшее большую избу, довольно атмосферное, полутьма, – внутри тоже все сделано из дуба. И даже посетители возле стойки сидели не на стульях, а на больших дубовых бочках, как если бы из-под пива.
– Здорово тут, – Антон огляделся. – Симпатично, мне нравится!
Мы приблизились к стойке, намереваясь поговорить с барменом.
Бармен был пожилым мужчиной в белой, расстегнутой у ворота рубашке, усатый, довольно плотный, он смерил нас подозрительным взглядом. Поскольку время было раннее, у стойки никого не было. За столиками сидели несколько человек, обедали, завсегдатаи же заведения подтягивались вечером, после окончания рабочего дня.
Так как других посетителей не было, мы с Антоном заняли понравившиеся нам места на дубовых бочках. Бармен снова бросил на нас подозрительный взгляд. – Вообще-то, – мрачновато заметил он, – Несовершеннолетним тут не место. Тут бар, питейное заведение. Если пообедать хотите – это снаружи. Не за стойкой. У нас есть веранда, садитесь, к вам официант подойдет и сделаете заказ.
Мы с Антоном переглянулись. Вот уж не думала, что настолько очевидно, что нам еще нет восемнадцати!
– Давайте, давайте отсюда, двоечники, – продолжил бармен и сделал соответствующий жест рукой, заметив, что мы не собираемся ни уходить, ни что-то заказывать.
– А вы откуда знаете, что я двоечник? – изумленно переспросил Антон.
– Да видно по тебе, – буркнул тот и отвернулся протирать бокалы. Я поднялась, решив тоже поучаствовать в их диалоге, к тому же меня точно нельзя отнести к двоечникам!
– Вообще-то, мы пришли не для того, чтобы обедать, и уж тем более не для того, чтобы выпить, – строго заметила я и для солидности поправила очки, – Вы правы, мы пока несовершеннолетние, но пришли по важному делу.
