Лара Галль
Любовь. До и после: о тебе, о нем и о том, как любовь-сомнение превращается в любовь-безмятежность

Ну а когда не хватает тяги, то идешь в другую сторону, где нет пустот.

Пока еще нет пустот.

14

Убеждаюсь, что для женщины неважно, сколько бы и чего хорошего ни делал для нее мужчина: стоит лишь ему сказать что-то, не укладывающееся в ее концепцию безусловной любви, – всё: мир рушится, все причиненное им благо идет прахом, не надо ничего.

Мозг юной женщины не в состоянии постичь, что мужчина – человек с багами и нервами, а не включенное в розетку любви существо, созданное с целью обожания этой конкретной девушки.

Потому что «Какой в нем смысл, если он не обожает бесперебойно? Так зачем он отвлекается от своего прямого назначения на что-то там свое, хе-хе?»

Эти заблуждения – такие защитные механизмы женской психики, так девушка поддерживает иллюзию своей ценности в глазах влюбленного в нее, наполняет его жизнь эмоциональной палитрой, а то всё работа да работа, ну друзья еще. А тут вон какое меню! Драма! Страсть! Буря и натиск.

И не надо, не надо, девочки, слушать, что мужчина говорит – дурное ли, нервное, ласковое ли, лестное.

Сказано же: «По делам их узнаете их».

Если смотреть только на дела, если внимать языку дел, то образ мужчины делается более внятным, менее травматичным для психики, нацеленной на дурацкое идеальное.

Отключить бы эту дурацкую магию ушной раковины, впускающую токсины слов, – травишься ими, одурманиваешься ими, а они – суета сует.

И как было бы спокойно – убрать этот источник мучительного шума, чтобы настала тишина.

15

Как-то, проснувшись, я доедала мысль: «Он может любить тебя только за себя, он не может любить тебя еще и за тебя».

«Что это ты, что вдруг?» – поинтересовалась у сонного мозга.

Но в целом одобрила. Очень многие девушки входят в зону любви с такими настройками по умолчанию: «он меня полюбит так, что и я наконец себя полюблю». И очень бывают расстроены, что последнего не происходит, и делают вывод, что их недостаточно любят, и загоняются, изводя и себя, и его.

Тут на кровать вспрыгнула собачка, посмотрела на меня внимательно и принялась вылизывать мне глаз, я уворачивалась, и тогда она отыскала мое ухо и принялась за него.

«А-а-а-а-а-а, почему он ест мои глаза и ухи?» – закричала я, когда пришла моя дочка-кинолог. «Он так заботится о тебе, – пояснила она, – умывает тебя от секрета желез».

Собачка терпеливо смотрела на меня, наклонив голову.

Так я поняла про любовь еще немножко.

Как ему свойственно, так и заботится.

Как способен, так и любит: собой, для себя, но тебя.

Есть ли тебе от этого толк, умеешь ли конвертировать чужую любовь в нужное тебе или у тебя метаболизм не справляется – это уже другая глава истории.

Но лучше пораньше усвоить, что конвертация чужого чувства к тебе в нужные тебе вещества любви – это твоя часть работы, это, наверное, и есть отказ от настроек, где он любит тебя и за себя, и за тебя.

16

Есть мужчины, а есть мужчины – общественное достояние, и ничего с этим не поделать.

Если вам встретилось общественное достояние, будьте уверены: он осведомлен о своем прирожденном статусе, то есть о своей объективной значимости.

Тот, кто относится к общественному достоянию, не будет принадлежать никому: либо вообще не женится, либо женится, чтоб больше не жениться, все равно на ком, лишь бы числиться женатым и не быть объектом брачной охоты.

Те, кого называют Казановами, и есть общественное достояние: мужчина с запредельной объективной значимостью, кому по жизни не продохнуть от телочек, стремящихся прильнуть. И ему это даже может вполне не нравиться уже к сорока годам, но он ощущает вызов и не может не отвечать на него – то есть как-то с каждой телочкой поконтактировать, поуправлять ею, классифицировать, оприходовать.

У него всегда есть этот корм, есть пресыщение, возможность выбора и нет страха потерять кого-то из женского роя.

Особо выделяет он тех немногих женщин, кто не делает так, как хочет он.

Это его и бодрит, и дразнит, и раздражает. Но ненадолго отвлекает от легиона барышень, загипнотизированных его харизмой.

Все любят делать то, что у них хорошо получается. А если у мужчины хорошо получается секс, то он будет это делать с максимальным количеством объектов.

Если вдруг кажется, что секс у него фееричен только с вами, то это не так. Он просто подключен к ресурсу чувственности напрямую, это как одаренность, и любая девушка может через такого проводника подключаться к этому неимоверному ресурсу/стихии.

Проще говоря, женщин к нему влечет не его личность, а именно сигнал «Тут доступ в кайф, тут сервис высший класс».

Бедный мужик – интерфейс пользования вечным ресурсом.

Хотя он не мыслит себя как-то отдельно от этого огромного ресурса и идентифицирует себя со своим даром и функцией. Но это он зря. Это одаренность – и только. Так одаренный живописец может быть мерзким человечишкой.

Так что влечение женского роя – не к самому носителю дара, а к тому божественному порталу, где женскую стихию встречает и празднует стихия мужская. И происходит эта вечная мистерия помимо сознания носителя.

17

Тоскуя по идеальному мужчине, женщина тоскует по уровню сервиса, а полагает, что по волшебству единения. Это зря.

Всякая женщина мечтает оформить на себя того мужчину, с кем ей прекрасно в сексе. Ей кажется, раз они нашли друг друга, как ключик и замочек, значит, они пара, сама природа их свела и всё такое. Это не всегда так.

Есть просто чувственно одаренные, скажем так, операторы – с такими запоет всякая вагина. А помнить такой сервис-секс-спа женщина будет всю жизнь. И перегружать смыслами этот опыт. И невольно завышать ожидания в других отношениях.

Если бы женщины понимали, что на самом деле секс означает для мужчины, мир был бы другим.

Всякая женщина либо недооценивает, либо переоценивает, а чаще видит совсем не то значение секса для мужчины.

И это искажение представляется мне очень таким базовым багом во всей картине мира.

Мужчина, подозреваю, тоже не очень понимает, про что для него секс, но ему и не надо в это вникать в существующем раскладе.

А я не знаю, какими словами передать это различие. Может, это вообще не из тех знаний, что пакуются в слова. Может, это из тех знаний, что сами открываются взгляду, когда взошел на гору, стесав пятки и весь кураж заодно, выпив всю воду и прокляв всё на свете, что пошел в этот поход.

Пожалуй, так, да.

18

Мужчине от женщины нужна не она сама, а доступ к женской стихии через нее, и чем доступ свободнее, тем более ранговым себя ощущает мужчина.

Иными словами, женщина нужна мужчине, чтобы себя лучше/выше чувствовать.

То есть она как метод и носитель стихии для мужчины понятна на природно-животном уровне, а как личность она уже вторична, для этого ему надо напрягаться, узнавать у других пацанов, как этот личностный фактор обойти/приручить, чтобы взять реально нужное.

Женщину-личность такое положение дел возмущает и удручает. Она не хочет быть интерфейсом, она хочет, чтобы ее саму идентифицировали с женской стихией, не обезличивая, а вот прямо поклоняясь. «Я этого достойна» и всё такое. И вообще, она у себя одна.

И обычно под влиянием этого чувства возмущения многие женщины ужесточают мужчине доступ к женской стихии через себя, теряют интерес к сексу с этим мужчиной: «не хочешь любить меня, как я того хочу, – фиг получишь нужное».

Это можно понять.

Ну да, ты промежуточное звено, инструмент для извлечения, но ведь и мужчина – ровно такой же инструмент для извлечения, вы друг для друга – живые инструменты для добывания вещества другого пола.

А высоковольтная мысль «Он любит меня» сколь приятна, столь и болезненна: «Если он меня любит, то почему он не…»

Мне бы хотелось всем обезболить эту всю любовь до формулы: «Мы любим друг друга» равно «Мы умеем друг другом пользоваться бережно и умело». Бережно и умело на всех уровнях: и в сексе, и в быту, и в диалоге интеллектов.

И в завершение: всегда увереннее себя чувствует тот, кто знает, кто он, для чего он, кто умеет владеть собой и знает, до каких пределов отправлять и принимать власть. Что еще и уметь-то стоит в жизни, как не это.

19

Попадая впервые в пространство любви, ловишь желанный месседж, что любят тебя,

хотя речь лишь о том, что человек это чувство испытывает собой.

И перепадет ли что хорошее тебе от этого праздника – еще неизвестно. Хотя то, что это чувство он каким-то образом испытывает к тебе, дает некоторую надежду на согрев, а надежда – сама по себе годное топливо.

Но надо признать, что всякая любовь к тебе – она не о тебе, а о том, кто любит.

Как и твоя – не о том, кого ты любишь, а о тебе.

Возможно, поэтому некоторым важнее любить самим, чем чтобы любили их: у них зрение отстроено по-другому, и они видят скрытые факторы первыми.

А еще есть люди с врожденными навыками извлекать пользу из всякой любви – они откуда-то знают, что польза предпочтительнее идеальных заблуждений. Ну неважно, мы не о них.

Вот мужчина выбирает себе женщину для жизни-тире-любви, да.

Зачем?

Ведь не за тем же, чтобы для нее жить, не правда ли?

Ну то есть женщине кажется, что за этим, но это потому, что она так хочет, а не потому, что на самом деле так.

Мужчина выбирает женщину себе.

Чтобы была.

Поблизости.

Каждый раз, когда захочется потрогать.

Он ради этого согласен даже потерпеть, что она говорящая.

И даже иногда громкоговорящая.

То есть он ради своего удобства готов потерпеть некоторые неудобства от нее.

И чем сильнее он женщину любит, тем с большим количеством неудобств готов примириться.

Но он никогда, никогда не будет исходить из намечтанной женской доктрины «Жить для женщины».

Он всегда будет жить свою мужскую жизнь, выпивать (или аналоги этого) с друзьями, делать дело, реализовывать воинско-охотничьи инстинкты,

а женщина – лучше любимая – просто чтоб была.

В пределах досягаемости.

Жить ради нее – это возвышенная такая максима, которую мужчины провозглашают, чтобы сделать приятное себе же.

20

Никто не обязан тебя любить за то, что ты есть, и за то, какая ты есть.

Потому что каждый увлекается и обольщается собственным видением, и оно не совпадает с твоим контуром на сто процентов – оно и на пятьдесят не совпадает.

Любят и любуются твоими точечными проявлениями, по которым дорисовывают контур сообразно своим потребностям, главная из которых – в высокой самооценке.

Все это можно понять довольно скоро, но пока не знаешь, как дальше с этим жить, не захочешь понять.

Да никому и не выгодно, чтобы ты это понимала, и потому все в цивилизации направлено на то, чтобы эту мысль задвинуть в как можно бóльшую глушь.

Простая мысль, что никто не живет другим, а всегда в первую очередь только собой, и это нормально, не приветствуется нигде и никем.

И это не эгоизм, это алгоритм.

Вот в тебе самой стержень – самолюбие.

И в том, кто сейчас вовлечен в чумовой перформанс с тобой под названием «Любовь», стержень из того же сверхпрочного материала – самолюбия.

Перформанс разворачивается дивно, скоро, захватывающе, оба подыгрывают ему и незаметно, таясь от себя же, подсыпают дурмана в курильницу.

Любят саму любовь вообще.

Любят любовь соучастника, ведь это чудо-энергетик, без него не продержишься долго:

бешено тратится плоть и кровь, покровы местами ветшают, и стержень самолюбия вдруг обжигает болью, как истончившуюся эмаль зуба морозным ветром после горячего чая.

И посреди любовного действа вдруг сгибаешься от боли: «Ты что? Как ты можешь?! Разве так любят? Хочешь узнать, как мне больно? Вот, получи!»

Ответная трансфузия боли – это всегда гиперщедрая непрошеная акция.

Где, где, где укрывается в это время любовь, хотелось бы мне знать.

21

Одна девушка очень сильно зависела от реакций мужа на стресс.

Ну то есть ему, как обычно и бывает с мужчинами, требовалось время, чтобы молча пережить/обдумать случившийся кризис.

И вот пока он молчал и был в себе, она изводилась эти день-два-три, не зная, что он там себе думает, и догадки были такие красочные и драматичные, что она загонялась уже по поводу догадок и несправедливости, что ее

а) не пускают в голову;

б) она не может себя в чужой голове защитить и опровергнуть напраслину (воображаемую);

в) ну и, конечно, по поводу «Как он может так об меня ноги вытирать?», то есть уйти в себя и молчать, сколько нужно, экономя внешний ресурс и пуская его на решение внутренних задач.

Ну ей так казалось: раз она изводится от этого, значит, он об нее ноги вытирает, коли не спешит ее избавить от сомнений и подозрений, ведь не может же он не видеть, как она мучается. Как он смеет фикситься на своих проблемах, не замечая, как на нее это деструктивно влияет?

Она не называла это словами «Я завишу от его состояния», нет.

Но тотчас опознала это, как только я сказала: «У тебя зависимость от него».

Она умная девушка, и ей хватило этих слов, чтобы начать рвать именно зависимость, а не вообще всё с мужем.

Начала в себе процесс саморегуляции.

И испытала радость, что начало получаться.

И я тогда подумала, что зависимость от кого-то – это не про власть этого человека над тобой.

Это про твое сильное расстройство оттого, что у тебя нет власти заставить этого человека поступать по-твоему.

Зато как только ты отказываешься от своих притязаний на это, ты перестаешь и зависеть.

22

Когда смотрю на фото разных женщин, где красивые луки, взгляд куда-то в июль, задумчиво-непреклонное выражение лица, то думаю, что всё-таки каждой женщины слишком много для мужчины, ему столько не надо, ему всего этого не надо, что в ней мерцает.

Зачем, для кого в ней это мерцает невостребованным веществом, с которым никто не умеет составить верной формулы во благо, а не во зло?

И каждая женщина к мужчине бездумно идет именно с этим веществом себя, и именно оно никогда не бывает ему нужно.

Все это вещество женской заколдованности в себе она желает отдать мужчине, она так прошита, что верит: ему это нужно, она словно возвратить хочет некогда взятое; безосновательно уверена, что в нем есть место под эту волнующую материю, созревшую в ней для него – для кого же еще?