Ланиус Андрей
Грибные истории
Вот тебе и знакомые места! Вот тебе и грибное счастье!
В течение следующего часа Александр Викторович пребывал в состоянии прострации.
Один раз на дальней стороне болота появился грибник с лукошком. Шубин отчаянно замахал ему правой рукой. Тот приветливо помахал в ответ, заглянул под одну сосну, под другую и снова исчез за деревьями.
Дважды над обрывом, совсем рядом, проходили компании грибников. Шубин слышал их перекличку, женский смех. Но чем он мог привлечь их внимание? Он даже свистеть не умел.
В какой-то момент его взгляд упал на боровики.
«Из-за вас всё случилось! – прошептал он. – Вот и выручайте!»
И тут ему показалось, что грибы шевельнулись. Или это он сам задел корзину ногой?
Но озарение уже пришло. Идея! И эта идея должна была сработать.
Шубин поднял тонкую веточку и обломал ее в виде перевернутой буквы Г. На длинную сторону насадил большой боровик. Эту конструкцию воткнул коротким отрезком в самый верх земляной стены, насколько сумел дотянуться. Лесной красавец снова поднялся над обрывом. Заметят или нет? Надо, чтобы заметили наверняка.
Шубин отобрал из корзины дюжину лучших экземпляров и тем же способом выставил их в ряд над обрывом. Пройти мимо такой грибной шеренги мог разве что слепой…
Всего через десять минут приманка сработала.
К «грибному месту» приблизился молодой мужчина, высокий и крепкий, словно по заказу. Александра Викторовича он выдернул из его заточения одним рывком, причем с такой силой, что едва не вывихнул ему второе плечо. Затем, не слушая слов благодарности, повернулся и двинулся дальше своей дорогой. Очевидно, слишком глубоким оказалось разочарование.
Через час с небольшим Шубин был уже на даче у своего приятеля. Тот вправил ему плечо, а следом растопил баньку.
Так закончилась эта грибная история. К ней можно лишь добавить, что с этого дня Александр Викторович зарекся ходить в лес в одиночку.
Щепотка соли
Километрах в семидесяти к востоку от Костромы расположен поселок Островское, названный в честь великого русского драматурга Александра Николаевича Островского.
Рядом находится бывшее имение Островских Щелыково, где драматург любил проводить летние периоды, и где он встретил свой последний час.
Места здесь не просто сказочно красивые, но и загадочные, таинственные.
Недаром именно в Щелыкове Островский задумал “весеннюю сказку” “Снегурочка”, пронизанную языческими мотивами.
К югу и юго-востоку от Островского вплоть до левого берега Волги и далее вдоль нее на десятки километров тянутся густые леса, где редко встретишь человеческое жилье.
Местные жители и поныне не ходят в здешние леса без оберега, иначе леший закружит, заведет в дебри или в непролазное болото, хотя бы ты отошел от дороги совсем недалеко.
В свое время с этим мистическим явлением пришлось столкнуться и герою нашего очерка С.Мельникову.
– Лет 20 назад довелось мне работать в пуско-наладочной организации, которая занималась монтажом оборудования на малых предприятиях, расположенных в сельской глубинке, – начал свой рассказ Сергей Иванович.
Однажды летом командировали меня вдвоем с напарником в поселок Александровское. Там действовала небольшая бумажная фабрика, основанная еще в начале 20-го века, и как раз в тот период на ней меняли часть оборудования.
До поселка, который находился в 15-ти километрах к югу от Островского, мы добрались без хлопот.
Александровское представляло собой довольно крупное поселение, окруженное со всех сторон лесом и состоявшее сплошь из частных деревянных домов, которые в живописном беспорядке раскинулись на пологих песчаных холмах.
Здесь заканчивались все дороги, никакого жилья дальше уже не было на многие километры – только леса до болота.
Небольшая, но звонкая речка Мера дугой огибала поселок, неся свои экологически чистые воды сквозь эти дебри к Волге, до которой было еще километров тридцать.
Для выполнения производственного задания нам с напарником требовалась примерно неделя.
Гостиница в поселке, понятно, отсутствовала, и нам посоветовали остановиться у одинокой бабушки Татьяны, чей дом стоял у самого леса.
Это была совершенно седая, но чрезвычайно бойкая старушка, которая успевала и по дому, и по огороду, и по хлеву.
Помню, в первый же день баба Таня нам сказала:
– Я вижу, вы хорошие ребята. Сейчас в лесу много грибов, и вы, наверное, сами захотите прогуляться с лукошком. Но будьте осторожны, наш леший чужих не любит. Ничего, я вас научу, как его задобрить. Возьмите щепотку соли, заверните ее в бумажку, только не газетную, и носите в кармане. Если почуете, что леший вас кружит на одном месте, то разверните бумажку и высыпьте соль на землю, приговаривая: “Дедушка-дедушка, прими наш гостинец и выведи нас по своей милости на дорогу”.
– После этого, – добавила баба Таня, – надо поклониться на все четыре стороны и немного подождать. Дедушка, хоть он и сердитый, всё же остынет и обязательно отпустит вас из лесу.
Лично я выслушал совет хозяйки с улыбкой, но уж, конечно, не собирался ему следовать, поскольку давно уже не верил в бабушкины сказки.
Да и на фабрике было много работы, тут не до грибов.
Так уж случилось, что через пару дней в нашей работе образовалось непредвиденное “окно”.
Тут-то мы и решили совершить вылазку в лес, благо, накануне постоянно встречали на улочках поселка женщин и детей, возвращавшихся из леса с полными корзинами отборных груздей – в том году хорошо уродились именно грузди.
Мой напарник, как младший по возрасту, сам вызвался сбегать домой за лукошками, и вскоре мы уже шагали через лужайку, за которой поднималась зеленая стена деревьев.
На лужайке мы разминулись с двумя женщинами, несшими полные лукошки.
Это показалось мне тогда доброй приметой.
Вот только почему-то эти женщины с какой-то странной тревогой посмотрели на нас, а затем еще обернулись несколько раз, словно желая о чем-то предупредить.
Тем не менее, мы двинулись дальше и вскоре вошли в лес, который с краю был редким, пронизанным солнцем. Широкая, хорошо натоптанная тропа вела вперед. От нее то и дело ответвлялись тропки поуже.
Так мы шли минут десять, не найдя ни одного ценного гриба.
– Ничего удивительного, – заметил я, – ведь мы идем по свежим следам. Тут уже всё собрали. Надо сворачивать в сторону. А чтобы не заплутать, будем ориентироваться по солнцу.
Надо сказать, что костромские леса отличаются одним своеобразием.
Какое-то время местность кажется совершенно плоской, но вот за очередным поворотом тропа вдруг ныряет в глубокий овраг, и едва вы подниметесь на его противоположный склон, как увидите, что за ним следует другой овраг, еще более глубокий. Друг за дружкой может следовать с десяток застывших “волн рельефа”. Некоторые из оврагов имеют такую глубину, что растущие на их дне сосны не достают своими макушками до верхних отметок склона.
И вот, не успели мы свернуть с основной тропинки, как оказались среди чересполосицы этих гребней и впадин.
Зато появилась надежда, что уж тут-то грибная охота непременно будет удачной.
Но, обследовав два-три склона, мы убедились лишь в том, что удача решительно отвернулась от нас.
По дну одного из оврагов тек звонкий ручеек.
– Давай поищем у воды, – предложил я.
Но и там ничего не было.
Мы снова поднялись наверх, но по-прежнему наши лукошки оставались пустыми.
Еще примерно с час мы кружили по лесу, зигзагами меняя направления и заглядывая во всевозможные укромные уголки, но грибы словно попрятались от нас.
Заблудиться мы не боялись, потому что всё это время слышали на некотором удалении шум проезжавших автомобилей, лай собак и даже человеческие голоса.
Наконец, нам наскучил этот бесплодный поиск, и мы решили вернуться в поселок, после чего направились в ту сторону, откуда доносились хорошо слышные, внятные звуки.
Лес расступился, и перед нами снова возник глубокий овраг.
Складывалось впечатление, что на другой его стороне, где-то совсем недалеко находится окраина поселка, так явственно слышался шум.
Мы резво сбежали по откосу вниз и… едва не провалились в трясину.
Даже склоны оврага у его дна были зыбкими от переизбытка влаги, как кисель.
Мы двинулись вдоль откоса, надеясь встретить сухой участок для переправы, но тщетно. Ниже определенного уровня почва везде была вязкой.
В одном месте нам попалось бревнышко, и мы решили, что из него получится подходящий мостик. Но едва бревно легло на этот “кисель”, как его тотчас засосало вглубь.
Пришлось подниматься наверх.
И тут, о чудо!
На противоположной стороне оврага из лесу на открытое место вышел старичок в ватнике и шапке-ушанке, несмотря на летнюю пору. Этого колоритного старичка мне уже приходилось встречать на улочках поселка. Вот кто выведет нас из леса!
Он остановился и присел, срезая гриб.
Расстояние по прямой между нами не превышало сорока метров.
Мы окликнули его, но он даже не поднял головы.
Тут мы принялись орать во всю глотку, свистеть и размахивать руками.
Но дедушка никак не реагировал на наш “концерт”.
– Наверное, он глухой, – вздохнул мой напарник.
В этот момент старик поднялся и осмотрелся по сторонам.
На какую-то секунду наши взгляды встретились.
Но даже облачка интереса не промелькнуло в светлых глазах старика!
Он просто не видел нас!
У меня промелькнула дикая мысль, испугавшая меня самого, о том, что по границе оврага проходит некая невидимая стена, которая, в свою очередь, делает невидимыми нас с напарником.
Старичок потоптался еще немного и снова скрылся в лесу.
– Ладно, – сказал я своему спутнику, – давай найдем какую-нибудь свежую тропу, и упорно пойдем по ней до конца. Куда-нибудь, да она нас выведет!
Тропка нашлась, и мы шагали по ней, подчиняясь всем ее изгибам, добрых четверть часа, пока не поняли, что она привела нас к нашим же прежним следам!
И словно в издевку, всё это время в доступном отдалении гудели автомобили, мычали коровы и звучала музыка из репродуктора!
Я мог бы еще долго рассказывать о наших блужданиях по густому, но солнечному лесу, с его полянами и прогалинами, по лесу, по которому бежали, сплетаясь и пересекаясь, десятки тропинок. Но по какой бы из них мы не двинулись, она неизменно выводила нас к нашим же следам!
Уже и солнце начало клониться к закату, а мы всё кружили по одному и тому же месту.
Перед глазами плыли разноцветные круги, в висках стучали молоточки, мысли путались. Но всего ужаснее было осознавать, что поселок где-то здесь, совсем рядом, а ты не можешь приблизиться к нему, будто тебя удерживает в лесу некая неведомая сила.
В какой-то момент у меня даже возник порыв броситься через болото на ту сторону оврага, – авось, прорвемся!
Хорошо, что я вовремя отказался от этой безумной авантюры.
– Эх, ну почему только мы не вняли совету бабы Тани?! – в отчаянии воскликнул я.
– Если ты насчет соли, то она у меня в кармане, – вдруг заявил мой напарник. – Когда я бегал за лукошками, баба Таня завернула мне щепотку.
– Что же ты молчал?!
– Думал, ты будешь смеяться…
– Давай ее сюда!
И вот, как это ни покажется смешным, я, взрослый и ответственный человек, не веривший ни в какую мистику, развернул простую бумажку, высыпал соль вокруг себя и произнес вслух магическую формулу, поклонившись на все четыре стороны.
Теперь оставалось ждать ответной реакции.
Хотите – верьте, хотите – нет, но в голове вдруг прояснилось и вроде бы дышать стало легче.
Из кустов выскочил заяц и помчался вглубь леса.
Внезапно я понял, что зайка бежит строго по одной из тропинок.
Новгородский погреб
Пару-тройку сезонов назад в дачном посёлке, где и поныне владеет участком мой давний знакомый Павел Иванович Перепечин, произошла жуткая история, которая вполне могла закончиться тем, что ни в чем не повинный человек оказался бы на скамье подсудимых по обвинению в предумышленном убийстве.
По счастью, ещё в ходе следствия всё разъяснилось с исчерпывающей полнотой. Причём, именно Павлу Ивановичу удалось найти улику, которая неопровержимо указывала на истинного преступника. Казалось, злодей учёл каждую мелочь, и всё же его подвела излишняя самоуверенность.
Впрочем, обо всём по порядку.
Павел Иванович – дачник-энтузиаст. Он не пропустит в газете ни одной статьи по садоводству или огородничеству и обязательно испробует какой-нибудь совет на своём участке. Как раз в тот период он прочитал про новгородский погреб и тут же решил устроить такой же у себя. Оказывается, в новгородских деревнях исстари рыли особые погреба. Их секрет в узкой горловине, благодаря чему земля лучше удерживает тепло даже в холодные зимы. Картошка в таком погребе-коконе никогда не замерзает. Вот Павел Иванович и выкопал за летней кухней, сверяясь со схемой в газете, новгородский погребок. Правда, выяснилось, что нужно ещё дополнительно укрепить его стенки, поскольку наши песчаные почвы легко обваливаются над пустотами. Но это уже детали.
Перейдём, однако, к делу.
Было последнее воскресенье сентября. Погода стояла мягкая и безветренная.
Павел Иванович закончил дачную работу пораньше и поспешил на электричку в 16.05.
Буквально за калиткой он столкнулся с Георгием Борисовичем, который неторопливой походкой двигался в сторону озера. Вообще, Георгий Борисович не был дачником, но любил погостить в посёлке у своего давнего друга Константина Эдуардовича Суспенцева, чья новая кирпичная дача с большой верандой высилась в конце улицы. По-соседски общаясь на протяжении уже нескольких лет с Суспенцевыми, Павел Иванович хорошо знал и всё их окружение, включая, конечно, Георгия Борисовича.
Они вежливо раскланялись. Георгий Борисович, кажется, был не прочь поболтать (водился за ним такой грешок), но Перепечин с виноватой улыбкой постучал пальцем по циферблату часов: опаздываю, мол, на электричку! Тот развел руками: не смею задерживать!
Не пройдя, однако, и пяти шагов, Перепечин остановился и окликнул гостя:
– Георгий Борисович! Я брал у Кости отвёртку, полчаса назад заходил, чтобы отдать, но в доме не было ни души.
– Так они всей компанией снова двинулись в лес за грибами, – пояснил тот. – Костя повёл их к болоту, держа пари, что к вечеру там поднимутся свежие моховики.
– А что же вы?
– А я не любитель собирать. Вот поесть – люблю! Как и прогуляться на лоне природы после сытного обеда.
– Понятно. Но ведь вы его сегодня ещё увидите? Если не трудно, передайте ему отвёртку со словами моей благодарности. Она лежит на полке в летней кухне. С крестообразным жалом и синей рукояткой. Да вы сразу увидите!
-Без проблем.
– Только не заходите за кухню. Я вырыл там новгородский погреб, но не успел ещё укрепить стенки. Так я могу быть спокоен насчёт отвёртки? Вот, спасибо! Калитка, говорите? Да просто прикройте её потом за собой. Замок я так и не навесил, у нас тут тихо, слава богу! Ну, всё, бегу!
На следующий день к Перепечину, прямо на службу, пришел строгий мужчина в сером костюме. Показав полицейское удостоверение, он сообщил жуткую весть. Сегодня около полудня на его, Перепечина, дачном участке, в обвалившейся яме, обнаружен труп гражданина Калабанова Георгия Борисовича.
Хронология событий такова, продолжал нежданный визитёр.
Вчера днём погибший был гостем семьи Суспенцевых. В числе двадцати других лиц, большей частью сослуживцев хозяина. После шумного дачного застолья вся компания отправилась в лес за грибами. Исключая Калабанова, который якобы сказал, что предпочитает прогуляться по окрестностям посёлка.
Вернувшись из леса ближе к вечеру, Суспенцевы и их гости снова сели за стол. Отсутствие Калабанова никого не удивило. Тот, мол, был человеком настроения, и мог уехать домой без предупреждения.
Утром, уже находясь в городе, Константин Суспенцев начал звонить Калабанову, стремясь выяснить, не произошло ли с тем какой-либо неприятности. Калабанов не отвечал на звонки. Не было его и на службе, где тоже терялись в догадках о причине его отсутствия.
Встревоженный Суспенцев снова помчался в посёлок, обошёл с расспросами всех соседей, кто ещё оставался на даче. Один из садоводов сообщил, будто видел, как вчера, во второй половине дня, Калабанов беседовал о чём-то с Перепечиным возле его дачи.
Суспенцев бросился туда, заметив ещё издали, что калитка у Перепечина распахнута настежь. Снедаемый недобрыми предчувствиями, он обследовал участок и через какое-то время обнаружил бездыханное тело своего друга в странной яме за летней кухней.
Сыщик добавил, что оперативно-розыскная группа уже выезжала в посёлок. Пока со всей определённостью можно утверждать, что падение в яму не могло быть причиной смерти Калабанова.
Ошеломленный Павел Иванович рассказал всё без утайки. И про мимолетную встречу с Калабановым (чью фамилию он узнал только сейчас), и про отвёртку, и про новгородский погреб.
Особенности новгородского погреба сыщика интересовали мало, а вот про Суспенцева он расспрашивал весьма дотошно.
Затем строгим голосом попросил никуда не уезжать из города и ушёл.
Вечером Перепечин позвонил Суспенцевым домой, благо, Константин сам когда-то дал ему свою визитку. Трубку сняла Екатерина Евгеньевна, жена хозяина.
Плача, она сообщила, что мужа арестовали два часа назад по обвинению в убийстве Георгия! Оказывается, вскрытие показало, что Георгий был отравлен ядовитыми грибами!
Действительно, грибное жаркое было у них главным обеденным блюдом на столе. Но ведь никто больше не пострадал. Как же Жора мог отравиться?!
Мало того! Эксперты обнаружили в его организме очень большую дозу яда. Просто огромную! Случайное отравление они исключают. Речь даже не о грибах в чистом виде. Жертве подсыпали заблаговременно приготовленную вытяжку из бледных поганок! Какой ужас!
А еще сыщики выяснили, что Костя, оказывается, брал у Жоры взаймы. Сумма не очень большая, но ведь тут важен сам факт. Костя клянется, что в долг не брал, однако ему не верят, ссылаясь на свидетельские показания. Вдобавок, именно Костя обнаружил труп. Опять плохо! Знал, мол, где искать! И теперь сыщики связывают все эти узелки вместе. О том, что Костя и Георгий были друзьями ещё с детства, они и слушать не желают!
