Лана Ричи
Девственница на продажу
Дворецкий вежливо кивнул:
– Да, мистер Эндрю.
Я вздрогнула, как от пощечины, и опустила глаза, стараясь сдержать свои чувства. Чего он добивается? Хочет разозлить меня? Он шагнул ко мне. Жесткие пальцы обхватили подбородок, заставляя снова посмотреть ему в глаза. Так, что мне внезапно стало не по себе. Он был опасен, очень опасен. И недвусмысленно давал мне понять это.
– Что на тебе за балахон?
Это было сказано так резко, что я даже вздрогнула. Но моментально опомнилась и дернула головой, высвобождаясь из цепкого захвата. Краска снова прилила к щекам – на этот раз от гнева. Что он себе позволяет? Да, я одета не по последней моде. Скажем честно, даже не по предпоследней. Да, платье плохо на мне сидит: оно сшито на девушку выше меня, и куда более… Ммм… Округлую, в определенных местах. Но балахон?! Это уже чересчур!
– Может быть вы и привыкли к куклам в модельной одежде, но, смею вас заверить, далеко не все хотят ими быть!
Я гордо вскинула подбородок, с радостью заметив, что мне, кажется, удалось его удивить. Ленивая насмешка в его глазах сменилась неподдельным интересом:
– А вот насчет скромности ты, похоже, ошибся. Нам досталась гордячка. Но мы это исправим.
Он вышел из комнаты. Я вопросительно посмотрела на дворецкого: значит ли это, что я тоже могу идти? Он едва заметно покачал головой, и я вздохнула. Ну ладно. Раз уж это так необходимо – я подожду. Несмотря на свое хамское поведения, он сумел заинтересовать меня.
Кроме того, в глубине души я понимала: он прав. Я действительно выгляжу в этом платье, как чучело. Оно и неудивительно: за время, что я прожила у Стивенсонов, моя одежда успела поизноситься. Купить новую было просто не на что: в первые же дни дядя предложил, чтобы мои деньги хранились у него. Мол, грабители то и дело обчищают соседей. А у него есть надежный сейф, где все будет в сохранности.
Я, как дурочка, поверила ему, и отдала все, кроме кое-какой мелочи, на самое необходимое. Но, стоило заикнуться потом, месяц спустя, о походе по магазинам, как на меня обрушилась масса упреков. Расходы на жилье дорожают, а ему нужно содержать не только свой дом, но и коттедж моих родителей.
– Вот если бы ты согласилась продать его…
Но тут воспротивилась я. Дом оплачивал созданный моими родителями фонд, и расходы на него уж никак не могли разорить моего дядю. Кроме того, я уже начинала понимать, что он за человек, и не собиралась идти у него на поводу.
Услышав мой отказ, дядя покраснел, как рак:
– Очень жаль, что ты не хочешь помочь своим родственникам. Но… Твоя одежда и в самом деле выглядит не очень. Можешь воспользоваться гардеробом Эммы. Некоторые вещи ей стали малы… А вот тебе они будут в самый раз.
На какое-то время я даже устыдилась, честно. Они согласны поделиться собственными вещами, а я… Может, действительно все мои деньги ушли на оплату счетов? В конце концов, самой мне никогда не доводилось заниматься ведением хозяйства. Что я могла знать об этом? Но потом Эмма принесла вещи. Просто швырнула их мне на кровать. И чувство стыда прошло. Вещи оказались заношенным тряпьем, причем висевшим на мне, как на вешалке.
В одной из этих тряпок я и приехала в особняк. Правда, самой приличной, и наспех подогнанной под фигуру. И все равно выглядела я в ней немногим лучше привокзальной нищенки. Но признаю ли я это при высокомерном мистере Эндрю? Да никогда в жизни!
Глава 4
– Никто и никогда не отвечал хозяину так дерзко.
Шепот был едва слышен, и в первый момент я подумала, что он просто померещился мне.
– Будь осторожней, девочка. Он не любит, когда ему перечат.
Я обернулась. Николас стоял на прежнем месте, все такой же невозмутимый и сдержанный. Но в его теплых карих глазах я видела грусть и сожаление. Что такое? Почему он так смотрит на меня? Я уже набрала воздуху в грудь, чтобы прямо спросить об этом, но он беззвучно покачал головой и даже прижал палец к губам, призывая меня к молчанию. Вовремя: в глубине коридора раздались тяжелые шаги.
Эндрю вошел в кабинет широким, размашистым шагом и проси на кресло передо мной платье:
– Переодевайся.
Я посмотрела на него с упреком, но перечить не стала. Подняла платье и поразилась тому, насколько мягкой, нежной была ткань. Не в силах удержаться, я расправила его. Оно было великолепно. Не знаю, что это за бренд, что за коллекция, но то, что передо мной действительно дорогая вещь, видно было сразу. Как и то, что оно подходит мне просто идеально.
Я развернулась и шагнула к выходу, но новый окрик заставил меня остановиться:
– Куда это ты собралась?
Я повернулась к потенциальному жениху и чуть нахмурила брови:
– Как куда? Переодеваться. Вы же сами попросили меня сделать это.
Он усмехнулся, все так же холодно и зло:
– Да. Но я не разрешал тебе никуда идти. Переодевайся здесь. При мне.
Меня охватили гнев и стыд. Что значит – при нем? При мужчине, с которым я познакомилась только что? Больше всего на свете мне захотелось швырнуть это платье ему в лицо, броситься в свою комнату, схватить сумку – и навсегда покинуть особняк.
Плевать, что на улице вечер. Плевать, что я не запомнила дорогу, а в кармане нет ни гроша. Как-нибудь доберусь. Доеду на попутках до аэропорта, позвоню поверенному, мистеру Адамсу… Боже мой, да почему я не догадалась сделать этого раньше?! И неважно, что дядя после этого просто разъярится. Да о чем он вообще думал, посылая меня одну к такому хаму?!
Меня остановил вовсе не страх перед наступающей ночью. Я сдержалась, увидев вызов в глазах Эндрю. Он проверял меня! Может, это и был его способ сломать мою гордость? Если так, то он очень сильно просчитался… Внезапно во мне проснулась безудержная смелость. Глядя прямо в его глаза, я проговорила:
– Но одной мне не справиться…
Выдержав паузу, достаточную для того, чтобы он сделал едва заметное движение в мою сторону, я продолжила:
– Николас, помогите мне, пожалуйста, расстегнуть молнию.
Эндрю оторопел. Боже мой, да этот наглец определенно не ожидал такого от девчонки, которую сам же записал в провинциалки! Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и кивнуть куда-то за мое плечо.
Моей спины коснулись мужские пальцы, и молния медленно поехала вниз. Платье заскользило по плечам. Оно было настолько мне велико, что не потребовалось никаких усилий – ткань под собственным весом падала к моим ногам. И вместе с ней меня покидала безудержная отвага, ставшая причиной этого отчаянного поступка. Но я все-таки собрала остатки самообладания, чтобы бросить на Эндрю еще один смелый взгляд. И обомлела.
В его глазах читалось восхищение. Он просто наслаждался происходящим! Пусть заглянуть под маску его невозмутимости мне удалось только на мгновение – этого было достаточно. Я словно увидела другого человека, который безумно мне понравился. В которого я вполне могла бы влюбиться…
Это было так неожиданно, так странно, что я растерялась. Перешагнула через скомканную старую тряпку – будем честны, иначе обноски Эммы и не назовешь! Схватила принесенное Эндрю платье, прикрываясь им, защищаясь от жадного мужского взгляда… Но заслужила только новый окрик:
– Что ты делаешь? А остальное?
Теперь я перепугалась по-настоящему. Что значит – остальное? Он мгновенно оценил ситуацию и победно сверкнул глазами:
– Снимай все. Остальное тряпье тоже.
Я растерянно посмотрела на него. Но он же не принес ничего кроме платья… Эндрю словно прочитал мои мысли:
– Обойдешься и без него. Я не настолько консервативен, чтобы требовать от женщин напяливать на себя всякую ненужную ерунду.
Черт… Теперь я поняла, что имел в виду дворецкий, говоря мне об осторожности. А я-то, дурочка, решила поиграть с огнем… Ну и кого мне теперь винить за ожоги?
Эндрю не собирался ждать, пока я справлюсь с собой и своей паникой. Он шагнул ко мне и вырвал платье из моих рук, отбрасывая его в сторону:
– Я сказал, раздевайся полностью! Должен же я увидеть товар, за который заплатил такие деньги!
Я видела, что мужчина в ярости. Понимала, что должна смолчать, хотя бы ради собственной безопасности. Но ничего не могла поделать с собой. Пролепетала, пытаясь закрыться руками:
– Вы с ума сошли? Какой товар, какие деньги? Знаете что? Я просто не намерена терпеть это больше! Я уезжаю прямо сейчас!
Его глаза сузились до щелочек. Лицо исказила злобная гримаса. Ну и где тот красавец, который восхищался мной, в которого я готова была влюбиться? Не иначе, как просто померещился мне! Эндрю прошипел сквозь зубы:
– Никуда ты не поедешь, дура. Ты – моя собственность, и будешь находиться здесь столько, сколько мне потребуется.
– Что значит – собственность? Я еще ничего не решила!
– Зато другие решили все за тебя. Ты принадлежишь мне.
Я совершенно растерялась, просто не понимая, что здесь происходит. Дядя же говорил, что я могу уехать в любой момент, что мне нужно только встретиться с женихом – и решить, нравится он мне или нет. Что никто не станет удерживать меня насильно! Чувствуя, что паника вот-вот захлестнет меня с головой, я прошептала:
– Но я же могу просто отказаться выходить за вас замуж… Никто не заставит меня насильно!
Теперь уже опешил он. Настолько, что я впервые поняла, что это означает – отвисла челюсть. Кажется, я должна была радоваться, но вместо этого почувствовала глубокий, просто ледянящий ужас. Что-то было не так… Что-то было совсем не так! И свистящий вздох Николаса за моей спиной только подтвердил это.
А потом губы Эндрю расползлись в улыбке и он вдруг заржал во все горло. Так, что даже слезы выступили на глазах. Я опешила:
– Почему вы так себя ведете? Что я смешного сказала?
Он только махнул рукой, пытаясь справиться с приступом хохота. Потом, с трудом переводя дыхание, проговорил:
– Кто? Кто сказал тебе такую глупость?
Я еще раз вспомнила все, что успела сказать ему, но не нашла в своих словах ничего глупого или странного:
– Вы сейчас о чем?
Сначала он просто отмахнулся от меня, потом все-таки справился с собой. Все еще утирая глаза, но уже твердым голосом, он сказал:
– Детка, никто и не собирался на тебе жениться. Мне нужна игрушка, и я ее купил. И буду делать с тобой все, что захочу, пока игрушка не надоест мне. Ты. Моя. Собственность.
Это было дико, просто невероятно дико. Такое не укладывалось в моей голове. Но это объясняло все. И странное отношение Николаса, его смешки, когда он называл меня «мисс». И развязное поведение водителя. И, в особенности, отвратительные приказы Эндрю. Того, кого я, по наивности, считала своим женихом.
Не объясняло это одного: как мой родной дядя пошел на такое? Почему он решил избавиться от меня таким ужасным, отвратительным способом? Я снова посмотрела в глаза Эндрю. Даже открыла рот, чтобы сказать ему что-то… И впервые в жизни потеряла сознание от избытка чувств.
