Лана Легкая
Его запрет
Глава 10
Теперь я точно знаю, что просыпаться в одной постели с любимым – это очень приятно. Даже если он не обнимает тебя, а просто лежит рядом. Даже если вы оказались вместе при странных обстоятельств. Даже если он не хотел этого.
События прошлого вечера и ночи я помню урывками. Не столько факты, а больше ощущения. Неловкости, неудобства, неправильности… Сережу, его неуклюжие попытки добиться большего, чем поцелуй и объятия. Сейчас мне стыдно. Ведь я позволяла себя усадить на колени, целовать шею, гладить бедра… Зачем я это делала?! Ведь Сережа не заменит Славу. Никто его не заменит. Я люблю его. А к Сереже у меня симпатия. Уверена, я не буду плакать, если он перестанет звонить по вечерам, подсаживаться за парту на занятиях и станет уделять внимание другой девочке.
Когда появился Слава в Юлиной квартире, я могу только предположить. Впервые в жизни мне было так дурно. Не нужно было пить. Не нужно было разрешать Сереже обнимать себя. От мысли, что вчера я была похожа на свою мать, мне стало мерзко. Я не хочу быть похожей на нее! Я не хочу довольствоваться малым – синицей в руках… нет… не хочу! Я хочу остаться верна себе и тому, кого я люблю.
Слава спит на спине. Его красивое лицо расслаблено. Грудная клетка размеренно приподнимается и опускается, длинные ноги вытянуты под покрывалом. Я не сдерживаюсь, придвигаюсь ближе к мужчине. Так хочется коснуться… лба, носа, губ, подбородка. Провести пальцами поперек груди, спуститься по животу…
Я поднимаю руку и застываю в нерешительности.
От одной мысли, что нахожусь рядом со Славой, внутри разгорается пожар. И не просто рядом, а в одной постели. Можно лежать и фантазировать, что вчера он пригласил меня к себе. У нас был вкусный ужин. Не обязательно в каком-то дорогом и популярном месте, где я бы чувствовала себя неуютно. Лучше в домашней обстановке. Приглушенный свет, тихая музыка… как в романтических фильмах. И мы вдвоем. Мы могли танцевать, целоваться… Слава бы обнимал меня, как тогда – на праздновании его дня рождения. А я бы положила голову ему на плечо.
Я придвигаюсь близко-близко и кладу голову на мужское плечо. Мужчина поворачивает ко мне голову, смотрит сонно и обнимает двумя руками, притягивая к себе.
Меня заполняет абсолютное счастье!
Ничего подобного я не испытывала рядом с Сережей. Даже сотой части эмоций. Сейчас я боюсь дышать. Боюсь шелохнуться. Лежу, впитывая его тепло, и надеюсь, что этот момент никогда не закончится.
Какая-то часть меня ворчит, что все это не по-настоящему. Слава не понимает, кто в его в постели. Возможно, он представляет Арину рядом с собой.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает мужчина хриплым голосом. – Как голова?
– Хорошо, – отвечаю я, пряча счастливую улыбку и утыкаясь лицом Славе в шею. Я не знаю, что мне делать дальше, прикрываю глаза и рвано выдыхаю, подрагивая всем телом.
В его голове я! Я! Не Арина!
– Отлично, – отвечает он, откашлявшись. – Я предупредил подругу, что тебя сегодня не будет на учебе.
– Спасибо, – шепчу я, невольно касаясь мужской шеи губами. – Это Юля позвонила тебе? – спрашиваю я, пытаясь прояснить события вчерашнего вечера.
– Да, – в один момент Славу словно подменяют. – И не делай так, Ляль, – говорит он довольно грубо. Тянется за телефоном, размыкая объятия и отодвигаясь от меня. – Слушаю, – говорит с кем-то. – Нет, я еще дома. Что опять? – спрашивает он, растирая лицо и кривя губы в злой ухмылке. – Марин, ты начинаешь перегибать палку. Нет, – он резко поднимается на ноги. – Я приеду как смогу, – отвечает он, нажимает на экран смартфона и откидывает его на кровать к моим ногам.
Короткий разговор возвращает меня с небес на землю.
– Что-то случилось? – спрашиваю, сползая к краю кровати, вспоминая, что я здесь лишняя.
В жизни Славы есть беременная от него женщина. А я?.. А я Лялька… Тогда зачем он меня обнимал минуту назад? Зачем?!
Боль затмевает все, что я чувствовала до этого момента.
– У Марины очередные проблемы. Ей никак не обойтись без меня.
– Может, тебе нужно помочь ей?.. Она же… носит ребенка. Ей неприятно слышать грубость от тебя. Я бы не хотела, чтобы отец моего малыша так разговаривал со мной. Это некрасиво.
– Мои отношения тебя не касаются! – говорит он резко, открывая шкаф и срывая с плечиков белую рубашку. – И ты мала для подобных претензий.
– Это не претензия. И я точно не мала.
Слава бросает через плечо насмешливый взгляд.
– Ну да.
– Зачем ты все портишь?! – спрашиваю я. – Я не понимаю… зачем? Ты секунду назад обнимал меня. В постели. Обнимал, Слав! Только не говори, что перепутал меня с другой, – выпаливаю я, скрывая слезы обиды.
– Не скажу, – отвечает мужчина. – А разве я обнимал тебя как женщину? – спрашивает и продолжает утренние сборы.
– Значит, ты всех сестер своих друзей обнимаешь? Или находишь их с утра в постели?
Слава вскидывает брови.
– А ты действительно хочешь знать ответы на эти вопросы?
– Нет! – протестую я. – Не хочу.
Мужчина поворачивается ко мне спиной, добившись нужной реакции – я замолчала.
– Тебе нужно перестать общаться с Сергеем, – говорит он, выбирая галстук. И в тоне ни намека на то, что мое мнение хоть кого-то интересует.
– Что, прости?
– Сергей тебе не пара.
От возмущения я забываю, как дышать, вскакиваю на ноги и бестолково размахиваю руками.
– Это говоришь мне ты?
– Я.
– А какое ты право имеешь мне указывать? А?! Ты для меня никто. Говори, как поступить и с кем общаться или нет, Арине! Думаю, она прислушается к твоим советам. А я?.. – я нервно развожу руками. – А я… это я… Ляля.
Слава медленно поворачивается ко мне лицом.
– Мои отношения с женщинами тебя не касаются
– Раз меня не касаются твои девицы, то и тебе придется принять!
– Что именно? – спросил он, плотно сжав челюсти.
– Моих любовников, – все мои слова далеки от правды, я лишь хочу сделать больно.
Его губы дергаются в зверином оскале.
– Не боишься, что брат накажет? – цедит Слава.
– А это не твои проблемы!
– Еще как мои, – отвечает он, загоняя меня в угол. – Я обещал Марку присмотреть за тобой. Так что… забудь про любовников.
– Не выдумывай. Ничего ты ему не обещал!
– Ну как же, – мужчина со свистом протягивает галстук сквозь пальцы. – На мой день рождения.
– Я освобождаю тебя от этого обещания, – отвечаю я, больше не в силах смотреть в темно-зеленые глаза. Опускаю взгляд по щекам, тронутым щетиной, крепкой шее, груди. – Отойди, – прошу я, когда близость кажется невыносимой. Слава так и не оделся, оставаясь лишь в черных боксерах.
– Почему? – спрашивает он.
– Мне неприятно.
– Правда? – он цепляет пальцами мой подбородок и заставляет взглянуть ему в лицо. – А вчера ты говорила, что я красивый.
– Я была пьяна, – отвечаю я, чувствуя, как к щекам и шее приливает кровь.
– Не знаю… не знаю, – качает головой мужчина. – Мне твои слова казались искренними.
– Казались… – огрызаюсь я и дергаю головой.
– А как же твои…
Я отрицательно трясу головой. Он же не произнесет это вслух?.. Не посмеет?!
– …Признания в любви? – заканчивает фразу и шумно сглатывает.
– Трус, – зло бросаю я в лицо. – Трус! – повторяю и вскидываю руку.
Я не сразу понимаю, что ударила Славу. Только когда он перехватил мою кисть и потянул на себя.
– Ты, конечно, сестра Марка. Неразумная малышка, но не делай так больше. Я же могу…
– Что? Что ты можешь? Ударить меня в ответ, да?!
– Нет, не выдумывай.
– Лучше бы ударил! – произношу я, наблюдая, как он склоняется и целует мои сжатые в кулак пальцы. Так просто, словно делает это каждый день. – Отпусти!
– Отпущу, когда ты выслушаешь и дашь ответ, что меня устроит.
– Я не буду ничего тебе обещать!
Мужчина игнорирует мои слова.
– Вчера Сережа оставил тебя в опасности. Сбежал, когда приехали менты. Ему не место рядом с тобой.
– А кому место? – спрашиваю я из чистого упрямства. Подробности ночи я помню урывками и, когда и при каких обстоятельствах ушел Сережа, не знаю.
Слава не торопится с ответом. Изучает меня, словно впервые видит. Чуть отталкивает, чтобы мазнуть взглядом по едва прикрытым футболкой бедрам.
– Кто-то другой, – говорит, отворачиваясь. – Кто-то более надежный и ответственный.
– Тогда мне придется остаться одной, ведь я не знаю такого мужчину, – мне хватает сил на фразу, перед тем как я забегаю в ванную и сползаю спиной по закрытой двери.
Глава 11
Я вновь игнорировала присутствие Славы в своей жизни. В который раз? Уже и не смогу назвать точную цифру. Здоровалась и уходила, если не удавалось избежать встречи, но чаще прокрадывалась в свою спальню и спускалась только тогда, когда он уезжал.
Не могла его видеть.
Это больно.
Каждая встреча.
Каждый взгляд.
Даже простое «привет» мучило меня. Так зачем страдать?..
Ночь, проведенная в квартире мужчины, была последним разом, когда мы полноценно разговаривали друг с другом. Слава больше не писал, когда не мог дозвониться до Марка и, кажется, совсем забыл о моем существовании. Но это и к лучшему. Его слова больно ранили меня. И если тогда я считала их сказанными специально, чтобы оттолкнуть, то сейчас они казались очень даже искренними.
Да и наша дружба с Юлькой стала какой-то ненастоящей. Теперь мы общались только в стенах университета. Она больше не звала меня в гости, а я и не напрашивалась.
С Сережей мы расстались на следующий день после вечеринки. Юля подтвердила слова Славы, рассказала, как он подливал крепкий алкоголь мне в вино. И что он действительно бросил меня в тот вечер. Парень предпринял несколько попыток извиниться, как-то загладить свою вину, но… Даже если бы не случившееся, я бы не смогла продолжить встречать. Я ничего к нему не чувствовала. Да, не было неприязни и отвращения, когда он целовал меня или касался, но разве такими должны быть отношения?.. Сомневаюсь.
Я все больше провожу времени за учебой. И все меньше хочу выходить за пределы своей комнаты. Даже брат обращает внимание на мою замкнутость.
– Не хочешь съездить к речке? – спрашивает он. – Снимем домик на выходные.
– Вдвоем?
– Пригласи подругу, – я неопределенно кручу головой. – Я тоже не откажусь от разгрузки. Ты ведь не хочешь пропустить весну? Вы с Юлей посплетничаете, а я порыбачу, может, Сизов заедет.
– Нет! – вырывается у меня. Последнее, о чем я сейчас мечтаю, так оказаться со Славой в одном доме. Лицом к лицу. Даже если он приедет всего на пару часов и будет изображать хорошего друга, максимально игнорируя меня. – Мне нужно готовиться к экзаменам, – спешу исправить ситуацию. – Давай лучше после экзаменов. Хорошо?
Марк не обращает внимания на мою нервную реакцию.
– Без проблем, – отвечает он.
Но она не укрывается от Ирины – нашей помощницы. Я ловлю на себе ее внимательный взгляд. Да и после того, как брат ушел, женщина подходит ко мне и тихо интересуется:
– Лиз, у тебя точно все хорошо?
– Конечно, теть Ир, – отвечаю я.
– Ну сколько я просила не называть меня так. Просто Ирина, – она присаживается рядом и улыбается. – Ты поссорилась с Юлей?
– Нет.
– Или дело в мальчике?
– И да, и нет, – отвечаю я, смутившись. Трудно назвать Славу мальчиком.
– Не хочешь рассказать?
Очень хочу! Но вряд ли меня кто-то поймет. Вновь укажут на возраст, назовут ребенком и посмеются. А брат еще будет жутко злиться. И еще неизвестно, на кого больше: на меня или на Сизова.
– Нет, спасибо, теть Ир. Там ерунда.
– Ну смотри, – женщина поднимается на ноги, я думала, она вернется к работе, но она обнимает меня, прижав голову в груди, целует в макушку и шепчет: – Скоро твое сердечко перестанет вспоминать о нем.
Я не знаю, как реагировать на слова Ирины, на то, что мои чувства не оказались для нее тайной. Неужели все так очевидно?
– Надеюсь, – шепчу я, смаргивая слезы.
– Тише, – она проводит ладонью по плечам, когда по моему телу пробегает дрожь. – Твой брат ничего не видит. Слеп, как все мужчины.
– Я очень на это надеюсь.
– Если бы он что-то знал, то не позволил бы Вячеславу Львовичу появляться в этом доме. Ты уж поверь.
– Вы же не скажете?.. – спрашиваю я, взволнованно всматриваясь в женское лицо.
– Ну если не сказала раньше, зачем я буду говорить теперь? – отвечает она, ласково улыбаясь. – Да и у Вячеслава Львовича вчера родился сын. А это еще одна причина, чтобы поскорее забыть о нем. Ты же не из тех девочек, что будут разрушать семью.
– Родился сын? – переспрашиваю я, отпрянув и ожидая ответа.
Я ведь знала, что Слава скоро станет отцом, но почему сейчас услышанное так удивляет меня? Почему мысль о ни в чем неповинном малыше заставляет злиться и приносит столько боли?
Глава 12. Вячеслав Сизов
– Вы можете войти в палату и увидеться с сыном и женой, – сообщает медсестра.
– Она мне не жена, – отвечаю я, поднимаясь с диванчика.
Отвечаю довольно грубо, лучезарная улыбка сестрички меркнет. Но лишь на мгновение. За ту сумму, что я отдал в клинике, персонал не мог не радоваться моему присутствию.
– Проходите, пожалуйста, – девушка придерживает дверь.
– Спасибо.
Марина родила несколько часов назад. Естественно, она предупредила о том, что едет в клинику, как только начались схватки. Попросила поторопиться, поддержать. Только я не понимал зачем. Она же знала, что я не испытываю к ней никаких чувств. Мне было откровенно все равно, как в дальнейшем сложится ее судьба. Если бы не неожиданная беременность, то наши дорожки вряд ли пересеклись вновь. Да и о самом процессе появления детей на свет я не горел знать. Как по мне, это должно проходить без лишних глаз. Женщина и врачи. Все. Без мужей, мам, бабушек и прочих родственников. Четко, по делу, без подсказок, вмешательств и ненужных эмоций.
– Даже не подойдешь? – интересуется молодая мать.
Я делаю несколько шагов вглубь просторной палаты. Осматриваюсь. Комфортное помещение. Светлые стены, кровати для матери и ребенка, диван для гостей, пеленальный стол.
– Ты серьезно сейчас оцениваешь, за что отдал деньги?
– Угу. Прикидываю, сколько ты мне будешь их возвращать.
– Циник ты, Сизов.
– Если бы не твое шаткое положение, то назвала бы меня сукой. Не сдерживайся.
Марина хмыкает. Уставшая, с аккуратно собранными волосами, блеском на губах, без прежней яркости.
– Ты всегда остаешься собой, Слава. Никаких сантиментов, проявления чувств, нежности.
– А почему я должен меняться?
– Не знаю. Наверное, потому, что у тебя теперь есть сын, – она поворачивает голову на крохотную детскую кроватку. – Хоть взгляни. Я уже молчу о цветах, шарах и простом «поздравляю».
Я делаю несколько шагов.
– Поздравляю, – отвечаю, рассматривая младенца, завернутого в голубую пеленку. – Но ты же большая девочка и знаешь, что мужчина любит ребенка в том случае, если любит его мать.
– А ты вообще способен любить женщин? Да хоть кого-нибудь?.. – спрашивает она, склонив набок голову.
– Не знаю, – я пожимаю плечами, почему-то именно в этот момент представляя сестру Зверева. – Как ты его назвала?
Смотрю на маленького человечка и ловлю себя на мысли, что ничего не чувствую. Да, беспомощное существо, довольно милое, как и все дети, пока молчат, и все… Никаких давящих ощущений в районе сердца и других признаков раннего инфаркта.
– Никита. Никита Вячеславович.
– Марин, – говорю я недовольно, – свое отчество я дам после теста.
– А у тебя есть сомнения? – спрашивает женщина. – Ты глянь, – она медленно садится на кровати, развернув младенца так, чтобы я видел его лицо. – Твои губы и твой крупный нос.
– Я верю в науку, а не в визуальное сравнение. Да и как тут можно что-то понять?.. Отекший, красноватый…
– Ты хоть на руки его возьмешь?!
– Он спит.
– Младенцы вообще много спят.
– Это прекрасно, – отвечаю я. – Теперь буду им завидовать.
Марина нащупывает ногами тапки, встает.
– Хватит, – раздраженно шипит на меня. – Ничего с тобой не случится, если ты возьмешь ребенка на руки. Или ты так и дальше собираешься участвовать в жизни сына? Приносить деньги, наблюдать за ним со стороны пару минут и исчезать до следующих выходных?
– А разве ты сейчас не описала свою идеальную жизнь? Кто-то раз в неделю подкидывает крупную сумму денег и не имеет мозги?
– Ты же и родителям ничего не сказал про внука, верно? – спрашивает она, доставая младенца из кроватки.
– Зачем? Чтобы после результата теста они лишились этого самого внука?
Марина не реагирует на мои слова.
– Возьми его. Ничего с тобой не случится за пару минут.
Легкий, теплый, маленький.
– Все? – спрашиваю я, возвращая ребенка матери.
– Все… – она хочет добавить явно что-то грубое. Тактичный стук отвлекает.
– Добрый день, Вячеслав Львович. Я пришла взять пробы на установление отцовства, – сообщает блондинка.
– Серьезно? Прямо сегодня?! – Марина готова убить меня взглядом. – Ну ты и сука, Сизов. В тебе вообще нет ничего человечного…
Вот мы и пришли к привычному формату общения.
– Хватит, – обрываю я.
– А если я не позволю взять пробу?!
– Тогда ты потратила несколько часов моего времени и довольно крупную сумму за время беременности и родов, – припечатываю я, отходя в сторону.
– Как мы поступим? – уточняет блондинка, не выпуская из рук серебристый чемоданчик.
– Хорошо, – выдыхает Марина. – Делайте, – я слышу в ее словах отчаяние. Решила играть до конца.
Процедура не занимает и пяти минут. Вначале берут мазок у ребенка, потом приходит моя очередь.
– Как только будет готов результат, я вам сообщу, Вячеслав Львович. До свидания.
– Спасибо, – я сплевываю в раковину несколько тонких волокон от ватной палочки.
– Результаты сообщат только тебе?! – Марина нервно раскачивает ребенка.
– Это логично. Это ведь я сомневаюсь.
– А если ты договорился заранее, м? Как мне узнать, что не было фальсификации?
– Ты можешь в любой момент сделать еще один анализ, только уже за свой счет. Я не буду против.
Глава 13. Вячеслав Сизов
– Не знаю, уместно это или нет, но я тебя поздравляю, – Марк протягивает бокал, предварительно плеснув в него виски.
– Спасибо, – я выпиваю содержимое одни крупным глотком.
– Отпустило?
Бросаю взгляд на заключение о биологическом отцовстве, всматриваюсь в строчку, выделенную более жирным шрифтом. Словно ноль за время, пока мы со Зверем обмываем мое неотцовство, мог измениться на другие цифры.
– Уж поверь, – сдвигаюсь вглубь кресла, сползаю, откидываю голову на мягкую спинку. – Представь, что из-за глупости ты невольно связываешь свою жизнь с женщиной, которую не особо хочешь лицезреть рядом. А тебе придется встречаться с ней через выходные или даже чаще и изображать, что она тебя не бесит. Ведь на вас смотрит ребенок. Ваш нежеланный ребенок. А потом у тебя появляется та, что ты знакомишь с родителями, планируешь сделать предложение, возможно, захочешь сделать маленького Зверя. Она ревнует, не понимает, что ты куда-то уходишь на день или берешь мелкого твоей бывшей на выходные к себе… Нахер надо такое удовольствие.
– А я смотрю, ты не раз обдумывал свое будущее, – Марк подливает вискаря.
– О, да.
– Только ты упустил одну вещь, такие, как ты, не заводят просто семью, – он смеется. – Максимум баба для красоты. Без права слова. Возможно, ты введешь ее в статус жены, если позволит ее прошлое. А потом будешь выгуливать на мероприятиях, показывать друзьям и отвозить домой. Это твой максимум.
– А твой, значит, другой?.. – я приоткрываю глаза и наблюдаю за другом.
– Да. Я могу позволить себе просто понравившуюся девушку. Мне не нужно смотреть, кто ее родители, на ее образование…
Мне становится смешно. Неужели и Зверь задумывался над тем, чтобы остепениться? Верится с трудом.
– И ты уже встретил такую?
– Нет.
– Ну вот и умничай, – я вновь закрываю глаза.
Но отчасти Зверь прав. В моем случае на первом месте статус. Я не смогу привести с улицы Машу, Аню, Наташу, да плевать, какое будет имя, и ввести ее в свой круг общения. Да и родители лет как шесть назад приготовили для меня Арину. «Идеальная кандидатка по всем параметрам», – говорил отец. Но идеальная она, только стоя на коленях со ртом, заткнутым моим членом. Я не вижу ее рядом с собой в одной постели. Трахнуться – пожалуйста. Просыпаться рядом каждое утро – только через мой труп. Определенно я хочу, чтобы женщина, которая станет моей женой, была искренне рада меня видеть дома, а не потому, что ей нужно изображать счастье. Лицемерия хватает и без того. Я буквально дышу им. Только у Зверева дома я могу вздохнуть свободно. Он прямой, без заморочек. Вот поэтому я и могу назвать его другом. Он один из немногих, кто скажет мне правду в лицо. Без прикрас и вежливой улыбки.
– Плесни еще.
– Без проблем. Такой-то праздник.
– Заткнись, – я огрызаюсь беззлобно.
Только сейчас меня начинает потихоньку отпускать. Одна из самых сложных недель в жизни. Результаты я получил еще утром, не стал вскрывать, была запланирована важная встреча. Конверт я открыл, лишь подъехав к дому Марка. Прочел. А потом еще секунд тридцать таращился в бумажку.
– Есть не хочешь?
– Да можно.
– Ляль, – кричит Зверь. – Принеси нам что-нибудь.
Присутствие Лизы становится для меня сюрпризом.
– А она дома? – спрашиваю я.
– Только что пробежала на кухню. Да, она теперь почти все время дома. Взялась за учебу. Как ни зайду, сидит перед тетрадками или ноутбуком.
– М-м-м, молодец.
– Да. Я тоже ею горжусь. Она умнее меня. Во всех отношениях. Я в ее возрасте не думал о будущем. Ну ты и сам знаешь.
– В ее возрасте мы картошку чистили и копали отсюда и до обеда, – напоминаю я о буднях в армии.
– Не так и плохо все было.
– Не скажи. Я вот считал, что ничего хуже со мной в жизни не может случиться. Когда остальные катали свои задницы на спортивных авто, вливали в себя литрами алкоголь и трахали все, что двигалось, я мотал портянки.
– Ты потише в выражениях, сестра может нас услышать.
– Думаешь, она не знает таких слов?
– Это не значит, что она должна слышать их и дома, – отрезает Марк. – Дом – это дом, – философски изрекает.
Не каждый отец так трясется над своей дочерью, как Зверев над младшей сестрой. Она для него… все. Реально все. Как и он для Лизы. Преданные родными и миром. Я завидую упрямству и целеустремленности Марка. Мы были сопляками, когда вернулись на гражданку. Меня толкал в спину отец, а вот Марк все делал по собственной инициативе. Видел малейшую возможности и хватался за нее. Он выгрызал себе место под солнцем. Да, не без моих связей, вернее, связей моей семьи. Но ведь мог пойти по легкой дорожке. Заработать первые деньги, почувствовать кураж и феерично все просрать. Как делает это процентов восемьдесят. А он только усерднее продолжил пахать.
– Извини. Я думал, мы одни.
Марк толкает меня в плечо, мол, все нормально, разливает еще по порции алкоголя.
– Лиз, – кричит нетерпеливо.
– Две минуты, – слышу ее голос.
В гостиную она входит с недовольным лицом. Не смотрит на меня, только кивком отвечает на мое: «Привет, Ляль». Выставляет перед нами мясную нарезку, сыр, овощи, хлеб.
– И что за праздник сегодня? – спрашивает, упирая пустой поднос в бедро и отставляя одну ногу. Не скрывает своего неодобрения. Мне хочется поддеть ее, напомнить про вечер у подруги. Но это наша тайна.
– Есть повод, – просто отвечает Марк.
– Ну, конечно, – Лиза замечает заключение об отцовстве. Трудно не обратить внимание на развернутый лист со множеством мелких цифр и яркими печатями. Берет бумагу свободной рукой, вчитывается, бросает в мою сторону мимолетный взгляд. – Извини, – говорит, возвращая заключение на место. – Я не подумала, что это может быть личным.
Топ, юбчонка. Любая другая смотрелась бы в этом шалавой, но Лизке идет. А в сочетании с белыми носочками в голове сразу вспыхивает фантазия о невинной первокурснице и профессоре, что научит ее плохому. Очень плохому.
– Ты иди, – говорит Марк. – Дальше мы сами.
– Надеюсь, сам ты завтра и встанешь, – припечатывает и уходит, вызывая у нас смех.
Вот есть в ней что-то… Что-то нереальное… Кукольное, что ли. Она как не из нашего мира.
Определенно не из нашего…
Там бы ее давно испортили. Превратили в одну из множества. Замарали. Ей нельзя в него попадать.
Мы с Марком не оправдываем Лизины ожидания – расходимся ровно в полночь и почти трезвые. Даже не знаю, как так вышло, накидывались активно. Утром встаю без проблем и, кажется, первым. В доме гробовая тишина.
– Я думал, ты еще спишь, – говорю в свое оправдание, застав Лизу на кухне за приготовлением завтрака.
– А я надеялась, что ты поедешь к себе, – огрызается она.
– Не выспалась? – я оттесняю ее плечом от кофемашины.
– Выспалась. И вообще-то я собиралась сварить себе кофе.
– Я сварю, – отвечаю, доставая вторую кружку.
– Не перетрудишься нажать кнопку? – фыркает, нарезая хлеб.
– А ты что такая дерзкая, Ляль? – поддеваю я.
Она моментально вспыхивает, поворачивается ко мне лицом. В одной руке зажат нож, другая – сжата в кулак.
– Я нормальная!
– Ну да… – я отвожу в сторону направленный на меня нож. – Яичницу пожаришь?
– Я не ем с утра жареное.
– А что ешь? – забираю приготовленный кофе, подставляю вторую кружку.
Лиза шумно выдыхает.
– Слав, что тебе от меня нужно? – откладывает нож, отряхивает руки. – Хорошее настроение с утра?
А действительно, что мне от нее нужно?..
– Да ничего, не жалуюсь. И я соскучился, Ляль, – говорю совершенно искренне. Сам только понял сейчас, как ее не хватало.
Она теряется, краснеет.
– Я по тебе не скучала, – говорит холодно.
Вижу же, что врет. И меня это задевает. Признаться, то, с каким восторгом Лялька на меня всегда смотрела, льстило. Я подхожу к ней ближе, со спины, упираюсь руками в столешницу, отрезая путь для отступления.
– А я говорил, что подростковая любовь быстро проходит, – шепчу на ухо. Вот зачем я это делаю?
Она не двигается, задерживает дыхание. Мне бы отойти. Если Марк вот так застанет нас, он раскроит мне лицо похлеще, чем за Аньку когда-то.
– А что ты вообще знаешь о любви? – спрашивает Лиза шепотом.
– Ты не первая, кто задает мне этот вопрос, – хмыкаю я. – Совсем недавно о том же спрашивала Марина.
– Да пошел ты! – она резко разворачивается, зло толкает меня в грудь.
– Куда? – спрашиваю я, отшатываясь.
Лиза морщит носик, хлопает ресницами – на грани слез.
– Куда подальше, Сизов. И чем дальше, тем лучше. Чтобы не видеть тебя. Чтоб не мучиться. Чтоб голоса твоего не слышать, – договаривает хрипло. А я делаю то, чего не следовало. Хватаю Лизу за острый подбородок и прижимаюсь своими губами к ее.
– М-м-м, – Лиза уворачивается от поцелуя, а меня это злит и заводит еще больше.
Теперь хочется, чтобы сама просила, чтобы поцеловала в ответ. И не так по-детски, а по-настоящему. Хочу ощутить ее вкус. Втягиваю мягкие губы и кайфую. По всему телу пробегает дрожь. Кажется, я поторопился с выводами, что алкоголь уже выветрился из крови. Меня ведет. Она больше не сопротивляется, обнимает меня за шею, прижимается всем телом. Приоткрывает ротик. Вкусная, пиздец просто, и жадная… Пытается перехватить инициативу. Где же ты, робкая Ляля?
Если бы не хлопок входной двери, я бы не остановился… Лиза тоже его слышит, отпрыгивает от меня, стирает тыльной стороной ладони влагу со своих губ, поправляет топ. В ее глазах ужас. Щеки пылают. Дыхание частит.
Ирина входит на кухню, здоровается вежливо. Но я замечаю, как женщина сбивается с шага, искоса смотрит на нас. Мне приходится прятать стояк за столом – присесть и потягивать кофе. Если я выгляжу вполне непринужденно, то Лиза выдает себя.
– Ой, – роняет чайную ложку, быстро поднимает ее, сдувает невидимые соринки. – Какая-то женщина придет, – хихикает нервно. – Забыла постучать, – склоняется к полу и трижды звякает о камень.
Ирина улыбается, вспоминает, что забыла взять из кармана пальто телефон, и тактично оставляет нас одних. Чувство неловкости только возрастает. Лиза не выдерживает, сдается первой.
– Мне пора собираться на учебу, – говорит, ни разу не взглянув на меня.
– Я подвезу тебя.
– Хорошо.
Я вижу улыбку на раскрасневшихся губах.
С-с-сука… это же точка невозврата! Я ведь больше не смогу сказать ей, что мне плевать. Не поверит! И я себе больше не поверю…
