Лана Легкая
Его запрет
Глава 7
Первый экзамен сдан. Еще немного – и можно будет свободно вздохнуть… до следующей сессии. А там снова бессонные ночи за тетрадями, литры кофе и желание хорошенько выспаться.
– Ты домой? – спрашивает подруга, когда мы выходим на улицу.
– Угу, – отвечаю я, планируя, что, как только переступлю порог своей комнаты, лягу спать. Даже не стану переодеваться – рухну на кровать.
– Что-то Серега халтурит, – фыркает Юлька.
– Ты о чем? – уточняю я, широко зевая.
– Он мог бы тебя и встретить. Как тогда, в аэропорту.
Я не в первый раз жалею, что рассказала о сюрпризе в аэропорту. Оказалось, Сережа не просто так спрашивал номер нашего рейса, когда мы болтали по телефону. Я увидела парня с ярким плакатом в руках сразу, как мы получили багаж. Наверное, в этот момент я решила, что действительно нужно попробовать. Дать шанс себе и Сереже.
– Сережа еще получает допуск к экзаменам, – поясняю я. – Тебе не кажется эгоистичным просить его сейчас о чем-то?
– Ну мог бы и забежать, – Юлька продолжает упрямиться. – Поздравить.
– Он поздравил. По телефону, – я показываю подруге мессенджер, в котором как раз отправляла Сереже сообщение.
– Сдает позиции…
– Юль, – фыркаю я, – у меня возникает ощущение, что это ты с ним встречаешься.
– А вы все же встречаетесь?! – она аж подпрыгивает от возбуждения.
– Да, – признаюсь я.
– И давно?
– Как я вернулась из поездки, – признаюсь, ожидая бурю эмоций.
Юля не подводит. Она сыплет вопросами и упреками. Как же так, что она – моя лучшая подруга и не знает об этом. Обижается, тут же прощает и начинает старую пластинку про опыт и взрослых мужчин.
– Я встречаюсь с Сережей не для того, чтобы позлить Славу.
– А зачем? – Юлька хлопает длинными ресницами.
– Мы просто встречаемся.
– И как далеко зашли ваши отношения?
– Слушай, даже брат не спрашивает меня о таких вещах, – возмущаюсь я.
– Ну я же не брат…
– Не так далеко, как ты себе придумала. Сессия, Юль. Мы виделись лишь дважды. В аэропорту и через два дня после возвращения. Сережа приглашал меня погулять.
– Я никогда тебя не пойму, – подруга осуждающе покачивает головой.
– Что опять не так?
– Почему ты не пользуешься возможностью, пока она существует?
Я невольно закатываю глаза и едва сдерживаюсь, чтобы не нагрубить.
– Даже знать не хочу, о чем ты сейчас, – отвечаю я, целуя подругу в щеку, и спешу к стоянке. Если верить приложению, такси уже ожидает. – Мне пора.
– Ты опять на такси? Брат бы давно мог купить тебе машину…
– Пока, – тяну я, заглушая очередной совет подруги. Юля иногда просто невыносима.
Желтая машина действительно ожидает у въезда. Я сажусь на заднее сиденье и тут же расслабляюсь. Закрываю глаза, прижимаясь лбом к стеклу.
– Приехали, – сообщает мужской голос, врываясь в мой сон.
– Спасибо, – бормочу я, открывая глаза и осматриваясь. Водитель остановился в трех домах от нашего. Ничего, хоть подышу свежим воздухом. Последние дни я провела за письменным столом.
О затее я жалею сразу, как покидаю теплый салон автомобиля. Морозный воздух пробирается сквозь несколько слоев одежды. Я накидываю капюшон шубы, жалея, что решила сегодня надеть юбку, бегу вдоль забора, прикрыв лицо от ветра рукой.
Мне кажется, что я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Хочу обернуться и ощущаю грубую хватку на своей руке.
– Лиза! Я долго буду за тобой гнаться? – с недовольством спрашивает меня мама, обдавая парами алкоголя. Свежими парами.
– Ты что тут делаешь? – спрашиваю я, совершенно забыв о морозе и ветре.
– В смысле что я тут делаю? Тебя жду!
Мне больно смотреть на нее. На то, во что она превратилась. Она же была очень красивой. И я на нее похожа. А сейчас грязные спутанные волосы, потеки туши под глазами, черный пуховик не по размеру, старые растоптанные сапоги.
– Мам, может, хватит? А?
– Что хватит? – она хмурится.
– Пить, – отвечаю прямо.
Раньше я боялась говорить такие слова, могла и получить в ответ. Но когда брат забрал меня к себе, мама стала побаиваться распускать руки при наших редких встречах.
– А что мне делать? – спрашивает она зло. – Этот сучок забрал тебя у меня! Спрятал! Выкрал! Мой смысл жизни. Моя доченька, – она тянется ко мне грязными руками. Мама точно падала, пока добиралась сюда. На ладонях подсохшие следы земли.
– Мам, хватит, – прошу я. – Я прекрасно помню, как ты выменяла меня на…
– На что?! – перебивает мама.
– На деньги! Тебе нужно было погасить кредит за твоего друга, – я изображаю кавычки.
– Неблагодарная дрянь, – выпаливает она тут же. – Да если бы не я, то что бы ты сейчас знала? А?! Думаешь, училась бы? В шубке разгуливала? Нет, – тянет она в издевательской манере. – В местной забегаловке полы мыла или пиво разливала и терпела гадкие шуточки.
Миру почему-то показалось, что слишком мало унижений на сегодня. В конце улицы появляется автомобиль Сизова.
– Мам, пожалуйста, давай ты пойдешь домой. У меня есть немного денег, – я начинаю рыться в сумочке в поисках кошелька.
– У тебя и немного? – хмыкает мать. – Я что, слепая? Ты посмотри, во что ты одета. И дом, – она машет ладонью мне за спину.
– Ты прекрасно знаешь, что все это не мое. Это Марка, – я достаю купюру и протягиваю маме.
Она выхватывает кошелек из рук, проверяет отдел, спрятанный под замочек, а потом вытрясает монетки. В это время автомобиль останавливается около нас, окно приоткрыто. Я знаю, что Слава наблюдает, но игнорирую его присутствие.
– А вообще, – мама пихает кошелек обратно мне в руки, – могла бы и поздравить собственную мать с новогодними праздниками.
– Поздравляю, мам, – говорю я тихо. Мне хочется только одного – умереть.
Мама цыкает, дергает с моей шеи платок, запихивает его себе за пазуху.
– Спасибо, доча, – поет ласково, касаясь мокрыми губами щеки.
– Не за что, – отвечаю я на автомате.
Слава выходит, размашистым шагом обходит автомобиль.
– Что здесь происходит? – спрашивает холодно.
– Да ничего. Вот с дочей говорили, – отвечает ему мама.
И она словно становится меньше перед Сизовым. Чуть сутулится, вжимает голову в плечи. Чувствует, что мужчина может принести множество неприятностей.
– Лиз? – он обращается ко мне.
– Все нормально, – роняю я, не поднимая взгляда.
– А деньги?
– А что деньги? Дала доча немного денег, разве это преступление? – лебезит мама.
– Давай не будем. Я видел, как Лиза «давала» тебе деньги, – он протягивает руку. – Верни. Не заставляй применять силу.
– Оставь, – я перехватываю мужскую ладонь. Накрываю ее своей и сжимаю со всей силы. – Не нужно.
Слава переводит на меня непонимающий взгляд.
– Ты зачем сейчас это делаешь? Она же так и будет тебя подкарауливать. Требовать денег или выпивки. Ты думаешь, что алкоголики имеют совесть? Я видел таких…
– Вот не нужно говорить грубости, – возмущается мама, но не забывает при этом отступать. – Все имеют слабости. И если я выпила днем, это не повод называть меня алкоголичкой.
– Мам, уходи, – прошу я.
– Позже ты пожалеешь об этом, – Слава указывает на спину моей матери. – Я сейчас это говорю не просто для того, чтобы доказать свою правоту. Предупреждаю. Когда ты все же решишь ей отказать, а у нее будет жуткий опохмел, ваша встреча может закончиться не так мирно.
Я слушаю, прекрасно осознавая, что он прав. Я и сама читала про алкогольную зависимость. Про то, на что способны люди, когда им хочется выпить. Но, наверное, я не перешагнула еще ту грань, чтобы полностью отказаться от матери.
Я не знаю, что ответить, поправляю капюшон и иду к воротам, Слава паркует автомобиль, нагоняет меня. В дом мы входим вместе. Снимаем верхнюю одежду, убираем в шкаф у входа. Я уже хочу подняться в свою комнату, когда слышу незнакомый женский голос. Недовольный и с претензий.
Мне интересно. Вхожу в гостиную вслед за Славой.
Не ошиблась. Обладательницу голоса я вижу впервые. Молодая женщина. Симпатичная. Высокая.
– Я же говорила, что он приедет, – говорит она, смотря на Славу. – Ну, привет.
– Марин, ты что тут делаешь? – холодно интересуется Сизов, проходит в комнату, а я продолжаю стоять в дверях.
На меня никто не обращает внимания. Даже брат не повернул головы. Сидит в кресле, играя телефоном в руках.
– Хотела поговорить с тобой, – отвечает женщина.
Поднимается на ноги, и я замечаю, что она беременна. Животик выпирает из-под струящейся ткани блузы.
Слава хмыкает. Швыряет документы и телефон на журнальный стол, подходит к бару, берет бутылку с водой.
– Только не говори, что я отец ребенка, – говорит он, сделав пару глотков.
– Почему я не должна это говорить?
– Потому что я всегда предохраняюсь, Марина. И ты это прекрасно знаешь.
– Ну, – она пожимает плечами, гладит животик. Специально натягивает ткань блузы. – Как видишь…
Слава смеется, качает головой.
– Так это ты приходила в офис? – спрашивает с такой ненавистью в голосе, что мурашки бегут по телу.
– Я. Меня не пропустили. Видимо, к тебе часто идут дамочки с претензией на отцовство.
– Не поверишь, – хмыкает он, – ты первая.
– Ну ничего себе, – она подходит к Сизову, берет у него бутылку с водой, откручивает крышку и демонстративно пьет. Словно хочет показать, теперь в жизни у нас все будет общее. – Марк, – обращается она к моему брату, – а мы могли бы поговорить со Славой наедине? – спрашивает она, стрельнув в меня недовольным взглядом.
– Да. Конечно, – брат спешит оставить будущих счастливых родителей наедине. – Идем, – машет головой, выходя из комнаты.
Он о чем-то у меня интересуется. Я не понимаю смысла сказанных слов. Отрицательно качаю головой. Ссылаюсь на усталость, поднимаюсь на второй этаж, вхожу в комнату, закрываю за собой дверь и медленно сползаю по ней, глуша двумя руками рыдания.
Я и сама не понимаю, почему слезы льются двумя горячими потоками по моему лицу. И почему мне так больно от увиденного. Ведь даже Арина на коленях Славы не вызвала такие эмоции. Наверное… Наверное, потому, что их отношения могут прекратиться в любой момент. А ребенок на всю жизнь. Его нельзя бросить. Нет, безусловно были те, кто так и делал, но я не верю, что Слава сможет отказаться от своей крови… А я не смогу встать между ним и беременной женщиной.
Совсем скоро он будет отцом. От этой мысли даже дышать больно. Кажется, что воздух загустел и стал колючим-колючим. Обдирает гортань и легкие и выходит из моей груди со стоном боли.
Почему, когда ты думаешь, что хуже уже не может быть, происходит что-то, что ты даже не мог представить в самом жутком кошмаре? Казалось, после встречи с матерью больнее просто не будет.
Ошиблась.
Очень сильно ошиблась.
– И что будешь делать? – слышу голос брата, бесшумно спускаясь по ступеням лестницы.
У меня адски разболелась голова, а аптечка хранится на кухне. Я дождалась, когда Марина покинула дом. Слава проводил ее до такси, в которое она села с лицом победительницы.
– Выбор небольшой. Родит, сделаю тест на отцовство.
– И?
– И, если не соврала, признаю ребенка. Дам фамилию, помогу поставить на ноги, – мужчина замолкает. Закашливается. Ясно. Сизов решил залить новость алкоголем.
– А если не твой? – интересуется Марк.
– Тогда эта сучка пропишется в судах. Будет показательная порка.
Глава 8
После новости о беременности этой Марины находиться рядом со Славой стоит мне невероятных усилий. Словно возник невидимый барьер. Я даже не могу себя заставить поздороваться с ним нормально, кажется, что делаю что-то очень плохое. Аморальное. Ведь нельзя испытывать чувства к несвободному мужчине. Мужчине, который совсем скоро станет отцом. А животик Марины был довольно внушительным. Я не знала точный срок, но из разговоров Славы с моим братом могла догадываться, что весной появится ребенок. Месяца через три.
– А с чего ты решила, что именно твой Слава отец? – спрашивает у меня Юлька, когда я с порога вываливаю на нее свой ворох проблем. Она зависает с ложкой сахара над кружкой с чаем и ждет от меня ответа.
– Так она сама сказала… – отвечаю я, подперев голову кулачком и опершись на стену.
– Пф-ф-ф, – фыркает подруга. – Я вот на пробах говорю, что дочь Сергея Гурунова. И что?.. – она громыхает ложкой, помешивая. – Сказать вообще можно что угодно. Что вот ты, например, олимпийская чемпионка.
– Угу, золотая медаль в забеге неудачниц.
– Врать – не вагоны разгружать, – назидательно произносит Юлька.
– Не знаю, как по мне, врать жутко сложно.
– Это в первый раз, детка, – хохочет она. – А потом как по маслу идет.
– Не думаю, что Марина врет. Она ведь прекрасно понимает, что Слава будет делать тест на отцовство. Не поверит ей на слово. Да и сейчас… Она постоянно о чем-то его просит.
– Пользуется моментом. А почему нет, если он ей не отказывает.
– Но это глупо, Юль. Как она потом расплатится за частные клиники, за лучших специалистов?
– Не знаю. Думает, что твой Слава не станет связываться с только что родившей женщиной. Ну ты сама подумай. А где она была все эти месяцы? Почему не пришла сразу? Почему не сделала аборт?
– Не называй его моим, – прошу я. – Может, она хочет этого ребенка. И побоялась, что Слава откажется…
– Ага. А теперь не боится. Когда хотят ребенка от любимого мужчины, с которым разошлись, не говорят ему об этом вообще или сообщают на ранних сроках.
– Ну откуда ты знаешь?
– Не знаю. Просто рассуждаю логически. Я вижу это так. Она прошла по более выгодным или простым вариантам. Ее там послали, а потом пришла к Славе.
Я с сомнением пожимаю плечами.
– Я бы так не поступила.
– И я. Чтобы так поступить, надо иметь два-три половых партнера, а у нас и по одному нет.
Подруга говорит слишком громко, я прикладываю палец к губам. Будут проблемы, если нас услышат ее родители.
– А я тебе не сказала, что мы одни сегодня?
– Нет, – я отрицательно качаю головой.
– Родители на даче. Так что… – Юлька выходит из комнаты, возвращается и громыхает о стол двумя бутылками вина. – Если что, есть еще домашнее. Можно с каждой бутыли отлить понемногу, никто не заметит.
– Мы столько не выпьем… – ужасаюсь я.
– Это тебе так кажется.
Правоту слов подруги я понимаю, когда кручу в руках опустевший бокал.
– Все, – произношу я обиженно.
Я не знаю, на кого именно и за что обижаюсь. Наверное, на весь несправедливый мир. Настроение хуже некуда. Слезы собираются в глазах. Хочется забраться в постель, обнять подушку и лежать… лежать… лежать…
– Ничего не все, – произносит Юлька командирским тоном. – Давай, звони своему Сереже. Пусть приезжает. И друга с собой прихватит.
– Нет, – я отрицательно мотаю головой, и перед глазами плывет картинка. – Ой, – зажмуриваюсь, останавливая жуткую пляску.
– Звони, – подруга подталкивает ко мне телефон.
– И что я ему скажу? Не хочу.
– Ну тогда я сама наберу. Я думала, что алкоголь развеселит тебя. А ты себя видела?
– Нет.
Подруга изображает кислое выражение лица.
– Вот такая ты, – включает музыку. – Набирай, Лиз. Ну! Будем исправлять вечер.
– Уже поздно, он не придет, – я аккуратно трясу головой.
– К тебе? Еще как приедет, – заверяет Юлька. – Вот посмотришь, – она вскидывает руки и, повиливая бедрами, опускается передо мной. – Только друга пусть не забудет. А то мои таланты пропадают зря. Ну давай поспорим, что приедет? Сними блокировку, я сама ему напишу.
– Ну уж нет!
Представляю, что пьяная Юлька может написать.
– Обещаю, что не будет ничего такого. Клянусь! – она кокетливо выпрямляется, оттопырив попу. – Я тебе дам прочитать сообщение перед отправкой. Честно, – вскидывает правую ладошку.
Я провожу пальцем по экрану.
– Ты обещала, – произношу немного заплетающимся языком.
– Клянусь своей девственностью, – хихикает она, вырывая телефон из рук. – А ты говорила, что поздно, – сует экран под самый нос. – Будут через тридцать минут. И обещали привезти шампанское. Золото, а не парень.
Как Сережа усаживает меня к себе на колени и протягивает фужер, последнее, что я запомнила. Дальше мир состоял из картинок, звуков, образов.
Громкая музыка.
Юлькины довольные визги.
Лица.
Яркие вспышки.
Почему-то наступила тишина… Я даже смогла уснуть на какое-то время. Поза была жутко неудобная, заболела шея, и свело ноги.
Потом включился свет, кто-то громко говорил. И стало жутко холодно. У меня зубы стучали. Я пыталась согреться, кажется, стянула покрывало с кровати, завернулась, но у меня его отобрали.
– Давай, приходи в себя, – грубый мужской голос загудел в голове.
Глава 9. Вячеслав Сизов
Того, что меня разбудит среди ночи звонок Лизы, я не ожидал, как и того, что услышу чужой голос в трубке.
– Лялька, ты смотрела на часы? – спросил я недовольно.
Я только-только вернулся домой, успел принять душ, упасть на кровать и тут же отключиться.
– Э-э-эм, – тянет женский голос. – Это не Лиза, это ее подружка, Юлия. Мы это… виделись тогда… ну, на день рождения… ага. Точно. Да… виделись.
Мгновение – и от сонливости ничего не остается.
– Что случилось с Лизой? – спрашиваю я, сев в кровати.
– Ну-у-у… Ничего… – пьяно тянет подружка. – Но у нас проблемы, – наконец она говорит что-то членораздельное и вразумительное.
– Пришли адрес.
Сбрасываю вызов и тут же получаю СМС. Улица, дом, квартира. От осознания того, что Лиза не в ночном клубе и не в баре, а в чьей-то квартире, только на секунду становится легче. А потом голову захватывают нерадостные мысли. За время учебы и практики я наслушался таких историй про молодых девчат, что приходили к кому-то из знакомых в гости… Уродов в нашем мире просто неимоверное количество. И с каждым прожитым годом кажется, что их больше, чем адекватных людей.
– С-с-сука, – цежу сквозь зубы.
Нужно было спросить, жива ли Лиза. От этой мысли хочется самому себе дать по морде. Естественно, она жива! И если рассуждать логически, ее подружка позвонила мне, а не Марку, а это значит – боится подставить. Тогда почему Лиза не говорила со мной?!
Ответ оказывается до безобразного банальным.
Дверь в квартиру не закрыта. В коридоре топчутся двое в форме, а рядом явно недоброжелательно настроенная соседка в растянутом халате и с сучьим взглядом.
– Вечер добрый, что происходит? – интересуюсь я.
– Вечер? – воскликнула бабенка. – Третий час ночи, а я слушаю эту долбежку. Бам. Бам. Бам. Прям по башке.
– Я вас понял, – я прерываю словесный поток. – Так в чем проблема? – обращаюсь к лейтенанту. – Музыку девочки выключили. Думаю, и извинились. Так ведь? – интересуюсь у Лялькиной подруги.
– Да извинялась я, – говорит девчонка, едва ворочая языком. – А они не уходят. Обещали забрать нас в отделение. Почему-то…
– Оскорбление сотрудников полиции, – поясняет лейтенант, ухмыльнувшись. – А гражданка еще и документы найти не может. Да и вторая, – он указывает головой в сторону приоткрытой двери.
– Вторая, – выдыхаю с облегчением, замечая Лизу. Она лежит, свернувшись калачиком, в кресле и дрожит всем телом. В комнате почему-то распахнуты окна, и температура явно сравнялась с уличной. – Идиоты. Устроили вытрезвитель, – накрываю девушку своим пальто.
Лиза приоткрывает глаза и опять отключается. Зверь думает, что сестра у него еще ребенок, а лучше бы не пас, а научил, как правильно пить алкоголь.
– Ну так что, едем? – лейтенант напоминает о себе.
– Да-да. Забирайте их, – вставляет свои пять копеек соседка.
– А давайте я пообещаю, что девочки так больше не будут себя вести, и сойдемся на этом?
Соседка начинает нервничать.
– Какие девочки? – выкрикивает она. – Развели тут блядовник. Девочки… Девочки были с мальчиками, – кривляясь, высказывается, глядя на меня.
– И где они? – спрашиваю я.
– Так сбежали… Пусть хоть этих забирают. А то завтра опять двадцать пять. А так, может, ума прибавится.
Интересную ты компанию вокруг себя собрала, Лиза… Я смотрю на подрагивающую фигурку под моим пальто.
– Лейтенант, – зову я старшего. – Пройди в комнату, – я достаю несколько купюр из бумажника и оставляю на столике. Делаю все аккуратно, так, чтобы соседка не заметила.
Лейтенант паскудно скалится, подходит вальяжной походкой.
– Ну?..
– Му, – отвечаю я. – У тебя выпало.
– Ну да, – соглашается он. Одним движением берет купюры, сворачивает и сует в нагрудный карман. – Ладно, – говорит громко, – в первый раз отделаемся устным предупреждением. Поехали.
Бабьи недовольные визги и гнусавый бубнеж лейтенанта я не слушаю, присаживаюсь на корточки напротив Лизы.
– Эй, Ляль, – зову ее. Реакция есть, но не та, на которую я рассчитывал. Девчонка улыбается, продолжая спать. – Бля, – выдыхаю я, растирая лицо. – Что делать-то с тобой? – спрашиваю вслух.
– Пусть у меня остается, – предлагает подружка.
– Обязательно. Я ж, блядь, для этого сюда ехал, чтобы избавиться от ментов и оставить Лизу в твоем клоповнике. Ты нахрена ее напоила, дура?
– Знаешь что?!
– Рот закрой и помоги. И не тыкай мне.
Она демонстративно закатывает глаза.
– Че делать-то?
– Сумку ее собери. Верхнюю одежду и обувь в пакеты сложи. Давай быстрее. Я с Лизой к машине пойду. Вещи спустишь. Поняла?
– Да поняла я.
– Ну и молодец. А выражение лица смени, иначе быстро верну и ментов, и соседку. Не думал, что скажу это так рано, но вы, молодежь, ох…реневшие.
– Ну ладно, че охреневшая-то?
– А ниче… – передразниваю я и пытаюсь аккуратно усадить Лизу.
– М-м-м, – стонет она. – Холодно, Слав. И я спать хочу…
Сам не знаю, как в потоке невнятного бормотания разбираю слова.
– Дома выспишься, – отвечаю я.
– Нельзя ей домой! – встревает подружка. – Брат же ее убьет. И никуда больше отпустит! Да она…
– Без тебя знаю, – огрызаюсь я. – У меня отоспится. В универе скажешь, что Лиза приболела. К утру она явно не отойдет. Поняла?
– Поняла.
– Надо встать, Лиз, – прошу я.
– Не… не могу…
– Неудивительно, – рычу, подхватывая девушку на руки. По-другому у нее явно не получится добраться до машины.
Легкая. Хрупкая. В руках практически невесомая, словно просто взял пальто. Если бы не стойкий запах алкоголя…
Спускаюсь по лестнице, плечом толкаю дверь.
– Лиза, ты сколько выпила? – спрашиваю, прикидывая, нужно ли промывание или просто отоспится.
– М-м-м…
– Да немного, – раздается за спиной. – Сережа ей в шампанское водки добавил каплю, хотел, чтобы она раскрепостилась…
– Трахнуть он ее хотел! – отвечаю я зло. От мысли, что Лиза спит с этим пацаном, меня передергивает. А следующая мысль накрывает волной жарой и гулко долбит в висках. – Он же ее не тронул? – спрашиваю я, резко развернувшись.
– Нет, – подружка отрицательно трясет головой.
– Ты уверена?!
– Клянусь!
– Если это не так…
– Я рядом была!
Девчонка не врет. Точно не врет. Видно, что испугалась за Лизку, не за себя. И держится от меня на расстоянии, вцепившись в пакеты.
– Ключи от авто в кармане пальто, достань, – прошу я.
До квартиры добираемся без происшествий. Лиза спит на заднем сиденье. Я боялся, что в теплом салоне ее развезет еще сильнее. Отключил обогрев и приоткрыл окна.
– Лиз, – зову, когда паркуюсь у дома. – Лиза.
– М-м-м.
– Ясно…
Чтобы взять Лизу с заднего сиденья, приходится потрудиться. Ей не нравится тот факт, что нужно перемещаться куда-то еще. Она отмахивается, подтягивает пальто и укрывается им с головой.
– Отстань, – дергаю ногой.
– Ну и спи тут, – я с силой хлопаю дверью и подпираю ее собой.
Есть желание оставить девчонку в машине. С ней тут точно ничего не случится. Охраняемая территория, мое пальто, в конце концов. Не замерзнет. Спущусь утром, принесу воды и таблетку обезболивающего.
Фантазии, конечно, прекрасны, но я отбрасываю окурок в урну и открываю дверь вновь, подтягиваю Лизу за ноги.
– Больно, – хнычет обиженно.
– Ну извини. В тебе проснулся каратист, – я дергаю девушку на себя, прижимаю крепко, пытаюсь взять ее так, чтобы она поставила ступни мне на ботинки, но не выходит.
– М-м-м, – мычит недовольно, обхватив меня за шею. – Мокро…
Я наконец закрываю автомобиль и могу взять Лизу нормально. За вещами спущусь позже. Да и не думаю, что они ей понадобятся раньше обеда.
Спасибо, пока поднимаемся в квартиру, не возмущается и не пытается вырваться, только жмется к груди.
– Вык… выключи свет…
– Обязательно, – обещаю я, отвернув от лампы в лифте.
Отношу Лизу в спальню, укладываю, стягиваю мокрые носки и укрываю ее одеялом.
М-да.
Впервые я в таком положении.
Вот никогда не мог терпеть в женщинах, когда они нажирались до зеленых соплей. Меня выворачивало от смеси запаха алкоголя и парфюма, от несвязной херни, что они несли, от расфокусированного взгляда и глупых смешков. Всегда избегал подобного продолжения вечера. И тут вот… Лиза. Притащил ее в собственную постель, хотя она могла отоспаться и на диване в гостиной. В таком состоянии плевать на жесткость ортопедического матраса.
Я присаживаюсь на край кровати, растираю лицо.
Охрененная ночь.
Наполняю графин водой, готовлю таблетки, раздеваюсь и ложусь. И ведь не на диван.
Лег рядом с Лизой? Зачем?
Естественно, чтобы она проснулась и не испугалась в незнакомом месте.
Кажется, Сизов, тебе мало проблем?.. Беременная Марина, а теперь еще и младшая сестра твоего друга в постели.
Просыпаюсь я от прикосновений к лицу.
Дергаю головой.
– Ты такой красивый, – шепчет женский голос. И теплые пальчики продолжают обрисовывать брови, скулы, губы. – Ну почему ты такой красивый?..
– В тебе говорит алкоголь, Лялька, – отвечаю я, не открывая глаз.
– Лялька, – повторяет Лиза и смеется. – Опять обзываешься. Все равно я тебя люблю. И буду любить, что бы ты мне ни говорил. И я не хочу встречаться с ровесниками. Не получается. Нет, получается, но… я ничего не чувствую к Сереже. Он хороший. Добрый. Милый. Симпатичный.
Не парень, а щенок лабрадора.
– Я с тобой хочу быть… – признается тихо.
Больше я не могу лежать с закрытыми глазами.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю, игнорируя услышанное и рассматривая в полумраке тонкую фигурку. Лиза сидит на своей половине кровати, подвернув под себя ноги.
– Хорошо, – она широко мне улыбается. – Спасибо за водичку.
– Таблетку выпила?
– Нет, – она крутит головой. – У меня ничего не болит.
А должно болеть. Ой как должно.
– Тогда спи, – говорю я.
Отчего-то сложно смотреть Лизе в глаза.
Обычно во взгляде противоположного пола я видел расчет, наигранное желание, и это щенячье обожание убивает меня. Подталкивает к ненужным мыслям.
– М-м-м, – стонет Лиза. – Все вокруг пахнет тобой, – она берет подушку, утыкается в нее лицом. – Как будто с тобой обнимаюсь, – говорит тихо. – Слав, – ерзает на постели. – Обними меня. Пожалуйста.
– Нет. Спи, Лиз.
– Ну, пожалуйста, пожалуйста, – хнычет и пересаживается ближе ко мне. – От меня воняет, да?
– Не в этом дело, – отвечаю я.
– Я ничего не скажу Марку! Обещаю!
Вот о Марке я сейчас думаю в последнюю очередь.
– Нет, Лиза.
– Только пять минуточек, – обещает она, ложится рядом и обнимает. – Я обещаю на тебя не дышать, – говорит она, прикрыв губы углом одеяла. – Обнимешь в ответ? – спрашивает, закидывая мою руку себе на талию. – Как будто мы пара! – шепчет с восторгом.
– Лиз… Эти игры не доведут до добра.
– Ну я же ребенок, а детям полагается играть, – отвечает она, уткнувшись мне в шею и потянув воздух. – М-м-м. Вкусно. Теперь даже умереть не страшно.
– Блядь, Лиз! Ты что такое говоришь?! – я пытаюсь отстраниться.
– Ты просто никогда не любил, – говорит она, щекоча шею дыханием. – Теперь я точно знаю, что не любил. Когда любишь, ничего не страшно. А я люблю тебя. Ты не представляешь насколько. Вот до мурашек, когда о тебе думаю. Слав… – зовет она жалобно. Я ожидал, что последует очередная просьба. Ошибся. – Слав, мне плохо…
– Мутит? – спрашиваю я.
– Очень… Слав, где у тебя туалет? – шепчет сдавленно.
– Чего и следовало ожидать…
Я помогаю Лизе подняться. Включаю ночник и указываю головой на дверь.
– Угу, – отвечает она и, пошатываясь, идет. – Не ходи со мной, – дергает плечом, когда я придерживаю ее.
–Не время показывать характер. Не хватало, чтобы ты упала.
– Не ходи!
– Лиз, вот давай без этого…
Девчонка молчит, делает пару шагов, а потом бросается к унитазу. Я только успеваю собрать волосы, когда ее начинает жутко полоскать.
– Уйди, – шепчет она между спазмами, чуть не плача. – Не смотри.
– Не мели чушь. Я уже все увидел, поздно стесняться, – туже собираю волосы. – Умыться хочешь или еще не отпустило?
– Хочу… – пытается встать, но ее опять скручивает.
– Лиз, ты давай завязывай с алкоголем, – протягиваю полотенце.
– Оно чистое же, – возмущается девчонка и тянется к туалетной бумаге.
– Бесишь, – рычу я, быстро вытирая Лизе лицо. – Ну что? – я нажимаю кнопку слива бачка. – Отпустило?
– Не знаю, – ее трясет.
– Сиди, я включу душ. Станет легче.
В этот раз Лиза не возмущается, наблюдая за моими действиями.
– Раздевайся. Воду сделал прохладную, не горячую. А то опять развезет.
Она медленно поднимается на ноги, смотрит затравленно.
– Выйди, – просит хрипловатым голосом.
– Обязательно. Чтоб ты навернулась?
– У меня не кружится голова, честно.
Хочется сказать много колкого, но, глядя, как Лиза вцепилась в ворот блузы и стянула его под горлом, молчу.
– Я дверь не буду закрывать, – предупреждаю я.
– Хорошо.
Я возвращаюсь в спальню и сажусь на край кровати.
– Нормально? – кричу.
– Да, – слышится со звуками льющейся воды.
– Сейчас найду, что тебе надеть, – направляюсь к шкафу и замечаю, как в темных глянцевых створках мебели отражается все происходящее в ванной.
Я хуевый друг, раз сейчас наблюдаю за тем, как младшая сестра единственного, кто знает меня настоящим и кто еще не послал, полностью обнаженной стоит под струями воды.
Красивая.
Очень красивая.
Красивее многих, кого я знал. Даже сейчас. Зажатая, напуганная… Просто охрененная.
И Лиза права – она не ребенок.
Определенно не ребенок.
Встреть я ее случайно, давно бы стонала подо мной… Я бы наплевал на разницу в возрасте и точно бы не нес ту чушь, что Лизе нужен кто-то другой. Я бы сделал ее своей.
Но она – мой запрет!
Ее касаться нельзя.
Ни при каких условиях! Если я не хочу собирать собственные мозги с пола. Да Марк выпотрошит меня. Она же для него семья. У него больше никого. Только Лиза. И тут я…
Нет.
Нельзя!
Стихают звуки льющейся воды, отрезвляя меня.
– Возьми, – я прохожу в ванную и протягиваю футболку, смотря себе под ноги.
– Спасибо.
– Ты как?
– Лучше.
Спустя пять минут Лиза заходит в спальню, одергивая полы футболки и прикрывая бедра, подходит к кровати, замирает в нерешительности.
– Я там… взяла у тебя зубную пасту.
Я киваю и отворачиваюсь. Девчонка стоит так, что ночник подсвечивает ее фигуру со спины.
С-с-сука, аж в паху простреливает жаром.
– Пей таблетку и спи, – говорю я, откашлявшись. – Свет выключи.
Лиза не отвечает. Только по звукам можно определить, что она все сделала, как я попросил. Я смотрю на дисплей телефона. Отлично, через полтора часа нужно вставать, а я третий раз за ночь ложусь спать. И в этот раз уснуть невозможно. Все мысли о том, что за спиной в нескольких сантиметрах от меня лежит она.
