Лана Ежова
Тень ее высочества
– Нет, ничего предпринимать нельзя, до тех пор пока мы не закрыли Восточные врата, – поспешно возразил Альберт. – Если ритуал сорвется и выкрасть ключи не удастся, нам придется принять его условия.
– Кстати о вратах, – опомнилась Сиелла. Она слегка нахмурилась. – Летописцы утверждают, что Эвгуст намерен разрушить Грань, пролив кровь потомка Микаэль. Похищение ключей – отвлекающий маневр, наша присяга ему и даром не нужна. Ошибаются летописцы или нет, они повторяют слова пророчества первой императрицы, как раз запрещенную часть. Предлагаю предупредить такой исход, выкрав принцессу.
– Если попадемся, добрая слава Братства будет погублена навечно! – возмутился Альберт.
– Лучше рискнуть ею, чем отдать Межграничье тьме.
– И кто займется похищением, магистр? О! Не говори, что сию почетную роль ты отвела мне!
Магесса усмехнулась:
– А что, боишься испортить репутацию похищением девицы? Не волнуйся, это сделаем мы с Марионом. В праздничной суете после коронации выкрадем Мариэллу и доставим в Тетрарион. А еще постараюсь убедить Тристана занять свободное место хранителя в твоем ордене. Ведь дядя отверг твое предложение? Угадала?
Магистр ордена Земли недовольно поморщился и скрестил руки на груди:
– Да, он отверг оказанную ему честь. Орден будет благодарен, если сумеешь открыть своему дяде глаза на ошибку. Но разве вы успеете на коронацию? Осталось два дня, а телепортом пользоваться нельзя. Или ты забыла?
– Ну что ты, Альберт, как можно? Я еще не так стара, чтобы страдать потерей памяти, – притворно обиделась Сиелла. – Зачем мне телепорт, когда на руках амулеты переноса?
Лицо магистра исказила гримаса недовольства, развеселившая водницу.
– Откуда у тебя такой раритет?!
– Не поверишь, на днях разбирала вещи магистра Хариса и наткнулась случайно. – Сиелла неопределенно пожала плечами и улыбнулась магу, прекрасно понимая, что он обозлится на нее. Элевтийский ненавидел перелеты на пегасах, а она не проявила любезность и не предложила ему амулет.
Географ не сказал ни слова, но Сиелла знала: он еще припомнит ей это.
– Отлично, – произнес Верховный маг, – буду ждать вас в Семиграде. Итак, давайте обсудим, как быстро собрать накопители со всего Межграничья, не пользуясь телепортами…
Сиелла задумчиво шла рядом с летописцем. Листья бронзового клена, опавшие с веток в первые дни осени, сухо шуршали. Шайдер, как и его спутница, молчал.
Солнце медленно опускалось за горизонт. Сумерки незаметно стелились по земле, предвещая скорый приход ночи.
Тревога запустила цепкие коготки в души и магессы и летописца. Разговор, который между ними состоялся, натолкнул на неприятные мысли. Оба понимали, что грядут перемены. Что былого покоя не будет. Что Межграничье встряхнут судьбоносные изменения, и дай боги, чтобы они не сопровождались реками крови.
– Нэлион! Стой, негодник! – Сердитые крики раздались за их спинами.
Сиелла и Шайдер развернулись и стали свидетелями любопытной сцены.
Светловолосый мальчик, заливаясь серебристым смехом, убегал со всех ног от немолодой дородной женщины. Личико ребенка разрумянилось, глаза светились проказливым огнем, в белокурых вихрах запутались лучи багряного заката.
– Стой, Нэлион! – Женщина почти схватила беглеца за курточку, но проказник увернулся и спрятался за спиной стихийницы. Внезапно Сиелла почувствовала, как цепкие ручки обхватили сзади ее ноги, ища защиты.
– Ох, магистр, простите. – Запыхавшаяся женщина положила руку на бурно вздымающуюся грудь. – Мы искали мастера Ханну, но негодник решил поиграть. Простите за беспокойство! Нэлион, оставь магистра в покое!
Сердитая нянька попыталась разжать ручонки. Мальчик захныкал.
– Подожди, Кара, – мягко произнесла Сиелла. – Нэлион, хочешь, поищем твою маму вместе? Она, наверное, сейчас в оранжерее. Пойдешь со мной?
Ребенок, размазывая по щекам слезы, кивнул и протянул магистру руки.
– Ты уже большой, Нэлион, – строго произнесла няня, – уже должен сам ходить ножками. Не обращайте на его капризы внимания, магистр.
Но Сиелла улыбнулась и подхватила мальчика на руки. И он доверчиво обнял ее за шею.
– Вы уж простите нас, магистр, – попросила женщина виновато. – У меня сестра на сносях, вот-вот первенца родить должна. Мастер была так добра, что разрешила побыть с ней. Поэтому я и привела Нэлиона на несколько дней в школу, к его матери.
– Можешь не объяснять, Кара, все в порядке, – сказала Сиелла и повернулась к идущему рядом летописцу. – Ты был в нашей оранжерее? Нет? Тогда ты просто обязан посмотреть, какие великолепные зимние розы выращивает мама вот этого шалуна.
Шайдер кивнул, с любопытством наблюдая за магессой. Он видел, как бережно держала магистр ребенка, какая нежность светилась в ее глазах. Шепча что-то ласковое, Сиелла сумела окончательно успокоить малыша и даже вернуть улыбку на его личико.
Летописец грустно покачал головой, припоминая суровые правила кодекса магистров: отказ от сердечных привязанностей и невозможность иметь детей. Жестоко. И правильно. Ради любимых и детей можно выполнить все, что потребует враг. Однако если таковых уязвимых мест нет, руководитель ордена непоколебим в своих решениях.
Благодарная Ханна забрала сына из рук магистра и ушла проводить няню к воротам школы.
Летописец и Сиелла остались одни среди сочной зелени и буйства красок трав и цветов.
– Что за боль ты скрываешь, великая?
– Разве у тебя нет тайн, правдивый? – Магистр отвела глаза от вопрошающего взора мужчины.
– Согласен, ваш кодекс слишком строг, но так не смотрят, когда не могут получить желаемое. Это не тоска по невозможному, это боль от потери.
Сиелла без сил опустилась на скамейку.
– Я восхищаюсь своим мастером Воды. Оставшись без мужа и поддержки его родни, она сумела отстоять ребенка. Свекровь так хотела заполучить внука, что не постеснялась угроз, но Ханна выдержала и унижение и давление. И ее дитя сейчас с ней.
– Сильная женщина, – согласился Шайдер. – Но не сильнее тебя.
Магистр пытливо взглянула на летописца. Тринадцатый магистр доверял этому спокойному шатену, а он, как знала Сиелла, никогда не ошибался в людях. К тому же в силу своего призвания летописец был хранителем многих тайн.
– Почти тринадцать лет назад я официально согласилась сменить Хариса на посту магистра. Ради него я сознательно отказалась от дорогого мне человека. Наверное, он до сих пор считает, что я предала его. Впрочем, это недалеко от истины – я оставила его в самый сложный для него момент. Что ж, порой мы ничего не можем поделать, когда судьба разводит с кем-то наши дороги. Он полагал, что я должна стать его спутницей жизни, и расстроился, когда отказалась находиться в его тени. – Магесса иронично улыбнулась: – Вы, мужчины, такие гордецы…
Она немного помолчала и продолжила:
– Харис, уговорив принять его бремя власти, не знал о моем интересном положении – мне пришлось извернуться, чтобы никто не понял, что я жду ребенка. Мой друг-целитель отдал малыша на воспитание в одну хорошую семью. Я собиралась укрепиться в должности магистра и со временем приблизить сына. Но тут неожиданно случился разрыв Грани, а Харис попался в ловушку адептов Башевиса. И я потерялась в горе, мести и сражениях… Это было какое-то наваждение, и я забыла, что где-то есть кроха, нуждающийся в маме.
Летописец успокаивающе положил ладонь на локоть магессы, хотя ее голос звучал почти равнодушно. Кажется, он понял, какими будут следующие слова его спутницы.
– Когда разрыв залатали, а тринадцатый магистр был отомщен, оказалось, что мне некого забирать из Элевтии. Во время эпидемии лихорадки Мульхема мой сын умер.
Летописец подавился словами утешения. Как-то странно взглянув на магистра, он тихо произнес:
– В то время я был в Элевтии. И что бы там ни говорили, болезнь вовремя остановили, не дав добраться даже до пригорода. Твой сын никак не мог умереть от лихорадки.
Глава 9
Самая страшная примерка в мире
Северная империя, Семиград,
29 – 30-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Через несколько часов я умру. И моя смерть никак не отразится на бытии мира. Его устои не разрушатся, его жители не станут рыдать от горя.
Деревья купались в красных лучах заходящего солнца, отбрасывая на землю причудливые тени. Не до конца облетевшая листва о чем-то шепталась с ветром. Каждый закат или восход не похож на предыдущий. Жаль, что я не художница и не смогу передать на холсте всю палитру закатных оттенков красного и желтого.
Теплый чай пах медом и цветами. Я смотрела то на закат, то на свои руки, казавшиеся в лучах солнца окровавленными, и жалко улыбалась словам, нашептываемым Грэмом. Он говорил, что я молодец, что смело держалась и вообще отважно кричала на Эвгуста. Приятно слышать, особенно в последний раз.
Черномаг убьет меня. Там, на ступенях храма, он едва сдержался. Его голос дрожал от гнева, и никто не встал на мою защиту, даже Локки назвал убийство заговорщиков богоугодным делом. Грэм мысленно поддержал его, согласившись, что поступок колдуна – единственно верный выбор. Да, повстанцы собирались хладнокровно прирезать меня, но не стоило убивать их так – бессердечно и страшно. Они же люди! Никто не заслужил такую ужасную смерть.
И вот теперь Эвгуст покарает глупого хэмелла за то, что осмелилась ему перечить… Ладно, я, конечно, преувеличиваю – отступник не убьет меня. Как он сказал? Без двойника принцессы ему не обойтись. Но и просто так не оставит. Особенно после того, как я, ослушавшись его приказа сидеть в своих покоях, собиралась улизнуть в башню Тристана.
Горгоры снова выпустили меня из покоев. Еще бы! Проведя полдня в компании Эвгуста, я пропахла им и не стала переодевать платье, на которое, на удивление, не попало ни единой капельки крови повстанца, хотя она забрызгала мои руки и лицо. Но удача оказалась не на моей стороне. Не пройдя и половины пути, я столкнулась с демоном Аташем, слугой колдуна. Он злорадствовал так искренне, когда докладывал о моем побеге хозяину, что мне стало завидно. Я не умею так ненавидеть, хотя многие люди, встречавшиеся на моем жизненном пути, заслужили это чувство.
Увлекшись самокопанием, заметила Эвгуста лишь тогда, когда он положил руку мне на плечо. Только немалая практика в искусстве «держать лицо» помогла не вздрогнуть.
– Любуешься? – Маг опустился в кресло напротив.
– Ага, своим последним закатом.
– Недоверчивая девчонка, я не собираюсь тебя убивать, – произнес Эвгуст и, помолчав, добавил: – Хотя признаюсь, мне, как и Аташу, нелегко видеть перед собой живое воплощение первой императрицы. Ты так на нее похожа – те же глаза, губы, улыбка, фигура, – что становится жутко. Демон знает, что ты всего лишь двойник Микаэль, даже не родственница, но руки так и чешутся оторвать тебе голову.
– Ну, за него постарается Звездный венец. – Похоже, о том, что корона северных императриц «поджаривает» мозги самозванок и мужчин, дерзнувших ее примерить, не знал исключительно один Эвгуст. – Пожалуйста, не говорите, что в вашей власти договориться с венцом!
Маг хмыкнул:
– Удивишься, но да, в моей. Я сказал, что ты пройдешь испытание, значит, так тому и быть. Жаркое из двойника Мариэллы не входит в ближайшее меню.
– Но почему? Откуда у вас такая уверенность? Объясните!
И он объяснил, да так, что у меня, фигурально выражаясь, отвалилась челюсть.
– Венец создал я.
И не вдаваясь в дальнейшие разъяснения, маг перевел разговор на другую тему. Мы даже обсудили мое платье и завтрашнюю церемонию. Он был безмятежен, точно и не было нашей стычки на ступенях храма Судьбы. И от этого мне стало еще страшней. Как можно оставаться равнодушным, когда ты с легкостью убил стольких людей? Разве их образы не предстают перед глазами каждую ночь?
– Ладно, тебе пора спать, принцесса. – Маг поднялся с кресла и сделал шаг ко мне. – А чтобы ты действительно спала, а не бродила по дворцу, мне придется сделать кое-что неприятное.
Он вскинул руку и с неожиданной нежностью провел по щеке.
– Спи…
Мое тело обмякло, глаза закрылись под давлением невероятной сонливости. И все-таки я не уснула. Тело не слушалось меня, мысли путались, но я не спала, осознавая, что происходит вокруг. Маг перенес меня в спальню и аккуратно уложил на кровать. Через час я смогла пошевелить рукой. Еще через полчаса – сползти с постели и выпить воды. Временный паралич, невыносимая жажда и мелкая дрожь – вот и все, чем я отделалась от влияния колдуна. Эвгуст не властен надо мной! Я устояла! Даже сатурийцы сломались после его ментальной атаки, а я выдержала. Почему?
«Возможно, потому что ты двоедушница, и это делает тебя сильнее, – высказал догадку Грэм и посоветовал: – Главное, не выдай себя утром, когда он придет будить тебя. Иначе в следующий раз прикует цепями к кровати».
Я не могла побороть тревогу. Впервые за много лет я не могла взять себя в руки и справиться со страхом. Мне предстояло появиться перед тысячами глаз, следящих за каждым моим движением. Не люблю быть в центре внимания! Одно дело – балы и приемы, где взоры прикованы к более важным персонам – императору и его новой фаворитке. И совсем другое – испытание, в шутку названное примеркой. Звездный венец укажет, принимает он новую императрицу или нет. История знает случаи, когда артефакт династии отвергал старшую принцессу, и новой императрицей становилась ее младшая сестра. Но обычно венец выбирал перворожденную дочь, как и завещала Микаэль.
Я задыхалась, и корсет тут был ни при чем – платье идеально подчеркивало фигуру. Широкая юбка из складок-волн плавно переходила в длиннющий шлейф. Белоснежная ткань с серебристой вышивкой – произведение искусства – была уникальна по своей природе. Корсаж усыпали крупные бриллианты, ограненные в виде капли воды.
Чтобы успокоиться, переключила внимание на подсчеты. Для наряда принцессы «не комильфо» использовать бриллианты меньше пяти карат, поэтому каждый камушек весил чуть больше грамма. На корсаже их пара сотен, получается около двухсот граммов бриллиантов чистой воды. На метр особенной ткани потребовалось до пятнадцати граммов серебра, значит, на платье вместе со шлейфом ушло триста семьдесят пять граммов. Получается, только сама ткань весит около трех килограммов. Ах да, не посчитала гарнитур из бриллиантов и белого золота. Два массивных браслета весят граммов сто пятьдесят. Серьги, длинные с каплеобразными бриллиантами, сильно оттягивают уши. Тяжелое колье холодит шею, стесняя дыхание. Вместе с серьгами оно весит не больше ста граммов. Все вместе… ого! А еще думала: почему у меня уши большие?! Ух, какую тяжесть иногда приходится таскать! Не всякая девушка выдержит в таком наряде длинную церемонию. И пусть теперь попробуют сказать, что принцессы – слабые существа! Итак, окончательные подсчеты показывают, что на мне…
«Эва, прекрати. Все хорошо. Хватит бессмысленных подсчетов, лучше поговори со мной. – Голос Грэма слышался смутно, похоже, наша связь становилась слабее, когда меня одолевали сильные эмоции. – Вот-вот, тебе нельзя волноваться, иначе я до тебя не докричусь. Дыши глубже, Эва, дяденька черный колдун велел не бояться. Он позаботится о тебе, точнее, о нас».
«Я не верю. Звездный венец еще никто не обманывал. Его нельзя заколдовать, он беспристрастен в выборе будущей правительницы».
«Ты веришь всему, что говорят? Никто и не признается, что ему удалось обойти защиту короны. Гораздо выгодней трубить о том, что избранная правительница – выбор неподкупного древнего артефакта».
«Нет, Звездный венец видит правду не хуже арбитров и летописцев…»
«Тогда ты умрешь! – Грэм перебил меня резко и некрасиво. – Хватит ныть! Соберись!»
Мои фрейлины, молчаливые и торжественные, испуганно зашептались, когда в спальню вошли три серебристоволосых сатурийца, похожие друг на друга, как близнецы. Но ни один из них не мог сравниться с погибшим телохранителем.
«Ох, Грэм, каким ты был чудесным, пока не умер! В меру брюзгливый и ироничный, ты никогда не лгал мне, не скрывал своих чувств. Ты ненавидел меня, но все равно закрыл собой…»
«Я тебя ненавидел?! – поразился сатуриец. – Да с чего ты взяла, девочка?»
«Ну как же? Ты сразу невзлюбил меня. И неудивительно: после всех моих гадостей я бы тоже жаждала прибить подопечную».
«Каких гадостей? О чем ты, Эва? На момент нашей встречи тебе было всего четырнадцать. Как я мог возненавидеть ребенка?»
Память услужливо отправила меня в день нашего знакомства.
Вот я сижу в окружении двух десятков фрейлин, юных аристократок, дерзких и острых на язычок. Прошло полцикла, как я стала двойником принцессы Мариэллы, но мне все еще неловко в компании девиц, наверное, потому, что боюсь, они заметят подмену. Тристан, учитель магии, к которому я уже успела проникнуться симпатией, представляет нового начальника телохранителей взамен того, кто допустил покушение на мою особу. Статный светловолосый мужчина с холодными серыми глазами красив и так не похож на напыщенных придворных щеголей. Тристан говорит, что Грэм Ли-э-Курт будет со мной днем и ночью. Девчонки смущенно хихикают, заслышав эти двусмысленные слова. Маг уходит. Фрейлины смеются и шушукаются. Телохранитель спокойно стоит, не делая никаких попыток завязать разговор. Ну, погоди, независимый красавчик… Я быстро плету подчиняющее заклинание, которое с легкостью выучила на днях и отчего безумно горда собой. Я чувствую, что на риэле нет ни единого защитного амулета – какая непростительная глупость при дворе! – и мое заклятие без помех достигнет своей цели.
– Иди ко мне, – приказала я намеренно безразличным тоном. Мое заклинание было готово и брошено в Грэма. – Ближе, еще ближе…
Фрейлины догадались, что я не просто так зову красавца к себе. Практически все они были магессами и чувствовали разлитую в воздухе магию.
– Подними вверх правую ногу…
Телохранитель послушно выполнил приказ – он был мой, весь, с потрохами. Недаром я училась у лучшего мага империи!
– Подними вверх левую руку. – Грэм покорно сделал и это. Его глаза остекленели – и я самодовольно улыбнулась. – А теперь попрыгай на левой ноге и скажи, как я прекрасна.
– Вы прекрасны, принцесса, спору нет, но прыгайте сами. – Грэм язвительно улыбнулся. – Неужели ее высочество не знает, что на сатурийца не действует ментальная магия? И уж тем более не желторотой недоучке наводить на меня подчиняющие чары.
Девушки не сдержали смех, и веера прикрыли злорадные мордашки. Не хотела показаться мстительной, но когда Грэм предложил отослать лишних фрейлин, я сразу согласилась. И пожалела только тогда, когда узнала, что он оставил всего лишь четверых – Ириэн, Далию, Киру и Лилиану.
«Прости, сапфироглазая, я тогда был жесток. Нельзя было издеваться над ребенком».
«Да ладно, Грэм. Я тоже не идеал. И спасибо тебе за все, если бы не ты, двор мог превратить меня в монстра».
«А так ты всего лишь маленькое чудовище», – произнес с неприкрытой теплотой телохранитель, и мне захотелось закружиться в танце от счастья.
За двадцать лет жизни меня никто не любил. Родители предали, оставив на ступенях храма. Жрицы косились, как на выродка, которого лучше придушить, пока он маленький. У меня не было друзей, не было первой влюбленности. Даже играя роль принцессы, мне не довелось встретить родственной души, которой можно довериться полностью… Я так считала до нынешнего момента.
Нет, я сделаю все, чтобы Грэм обрел новое тело! Я не могу потерять единственного близкого человека, не могу и не хочу!
– Принцесса, – лишенный эмоций голос Аташа вернул меня к реальности, – пойдемте, нам пора.
Камиец явился, чтобы сопроводить к ожидавшему кортежу. Всему Межграничью известно, что Аташ пытался меня убить, и Эвгуст решил показать, что у него все под контролем. Его демон – опасная, но ручная зверушка, которая выполняет все приказы колдуна. И, если пожелает хозяин, будет охранять принцессу, которую чуть не уничтожил ранее.
Аташ накинул мне на плечи плащ и предложил руку. Не могу сказать, что в обществе убийцы мне было комфортно, но уж лучше он, чем Эвгуст. Торжественное шествие к месту коронации – часть древней традиции. Претендующая на корону принцесса, окруженная молодыми аристократами, преодолевает довольно-таки приличное расстояние. Дорога до Хрустальной площади – последняя возможность совершить покушение на наследницу. Будет смешно, если меня убьет не венец, а живой человек. Жаль, посмеяться не смогу…
Я содрогнулась, когда увидела свой кортеж. Сумасшедший колдун! Перешел все границы!
Когда я набралась смелости спросить, что случится с аристократами-заложниками, Эвгуст ответил, что отпустит их после коронации. Теперь мне понятно, что не все так просто. Три принца и два герцога понесут шлейф моего платья, чтобы еще раз напомнить Межграничью, кто диктует правила. Глаза высочеств пусты – черномаг основательно затуманил их сознание. Они послушно подняли шлейф и понесли его, подстраиваясь под мой шаг. Озирающиеся по сторонам сатурийцы находились впереди, десять горгоров замыкали процессию. Аташ все еще молчал, но мне было наплевать – я беспокоилась, что связь с Грэмом прервалась и в моей голове царила непривычная тишина. Такое уже случалось, но я расстроилась все равно – Грэм пропал в тот самый момент, когда нужен больше всего.
Главная улица, по которой мы добирались до места назначения, оказалась безлюдна. Одним словом, очищающий путь, дорога тишины. Согласно традиции, принцесса обязана провести в безмолвии последние минуты, нет, не жизни, минуты перед пробной коронацией. Хотя, кто знает, может, и последние минуты жизни. Организатор десятков покушений, не думаю, что теперь Артур упустит последнюю возможность заполучить трон.
Уличные фонари, точно в знак солидарности с моими дурными предчувствиями, дружно погасли. Ни в одном окне не горели камни-светляки – дома стояли пустые, ведь жители Семиграда не могли пропустить такое важное событие, как коронация. Поэтому дорогу освещал свет луны и звезд.
Полнолуние. Осенний холодный ветер залетел под плащ, растрепал выбившиеся из прически пряди волос. Неприятный запах коснулся ноздрей, наверное, где-то забило канализацию. Наши шаги звучали глухо в тишине. Неестественная тишина не к добру, ой не к добру.
– Хр-р-р… хр-р-р, – зарычали справа. – Я собиралась в шутку спросить камийца, случайно, не его ли это живот урчит, как звук раздался и слева: – Хр-р-р…
А затем кто-то как завыл!
Я дернулась, вырываясь из рук Аташа, и сотворила световой пульсар. Если мне суждено умереть, предпочитаю сделать это не во тьме и знать, от чьих клыков и когтей. Пульсар рванул вверх и размножился на сотни светящихся шариков, озарив внушительное пространство вокруг. Темнота клочками расползлась по щелям – и нашим взорам предстало отвратительное зрелище.
Прижимаясь к брусчатке вздутыми животами, коконы-людоеды готовились наброситься на нас и растерзать. Боги Семиграда! Да их здесь сотни! Судя по количеству тварей и голодному блеску запавших глаз, нас сожрут заживо вместе с одеждой и костями. Обычно эти твари нападают исподтишка. Человек – не только еда, но и гнездо для потомства. Молодняк, подрастая, оставляет после себя такие «гнезда» иссушенными, точно пустой кокон бабочки. Издавая рычание и плаксивое ауканье, белесые твари одновременно двинулись на нас.
Аташ, принявший боевую ипостась, ударил огненной волной. Запахло горелой плотью. Сверкающие синим мечи в руках сатурийцев мелькали так быстро, что я не замечала движения лезвий, видя результат – рассеченные на части трупы. Горгоры тоже не отставали: их когти легко полосовали плоть противника, убивая сразу или серьезно лишая маневренности.
Только я, зачарованные принцы и герцоги стояли в круге наших защитников без дела. О-о! Кажется, я поспешила огорчиться.
Самый ловкий кокон спланировал с ветки дерева, решив влиться в наш узкий круг. Этих тварей я видела лишь на картинках в учебнике по типологии нежити. Неудивительно, что немного растерялась и подпустила к себе слишком близко. Когтистая лапа пронеслась рядом с моим носом. Я с визгом отпрыгнула назад, завалив кого-то из принцев, и из положения лежа двинула тварь «гранитным кулаком». Кокон на миг замер, затем «стек» наземь, ведь с раздробленными костями долго не постоишь. Заклинание, конечно, магически затратное и запрещено Братством в мирное время, но кто узнает, что я им воспользовалась.
– Аташ, защищай принцев! Заложники не должны пострадать, иначе начнется война!
Я быстро огляделась. Мы долго не продержимся. Коконы все прибывали и прибывали, словно стекались со всего Межграничья. Разве такое возможно?! В столице, как нигде, полно охотников и стихийников! Куда глядел Пол Ульев, глава магического цеха Семиграда? Как тварям удалось собраться в таком количестве незаметно? Неужели кто-то прикрыл их магией и натравил на меня, когда пришло время?
Атакуя монстров «гранитным кулаком», я видела, как самоотверженно дерутся мои защитники. Сатурийцы стойко отражали атаку за атакой, но в таком темпе их надолго не хватит. Демон магически выдохся и рубил коконов в ближнем бою двумя черными клинками, которые, казалось, росли прямо из кистей рук. Одно его крыло оказалось сломано и, изодранное, висело вдоль спины, словно парус без ветра. На моих глазах два горгора скрылись в куче мерзких существ. Отвратительный хруст и жалобный вой присоединились к звону стали.
Присев на корточки и приподняв подол, я прикоснулась к магической татуировке. «Помогите, Эвгуст, умоляю!..» Ладонью я почувствовала всплеск тепла, серый мотылек слегка затрепетал крыльями по моей коже и замер. Мне ответили.
Коконы, вдохновленные примером собрата, прорвавшегося внутрь круга, взбирались на деревья и оттуда сыпались на защитников, как спелые плоды. И урожай получился кровавым. Две твари одновременно налетели на главного сатурийца. Телохранитель не успел увернуться и пал под их натиском. Короткий крик – и он исчез под десятками оголодавших монстров.
Аташ, оставшиеся в живых сатурийцы и горгоры сузили круг. Лихорадочно размышляя, как спастись, я решила рискнуть и создать портал. И в ужасе поняла: моих сил не хватит! Не знаю, что заставило меня посмотреть вверх. Может, интуиция? В эффектно развевающихся черных одеждах на фоне огромной луны парил Эвгуст. Оценив ситуацию, он приземлился прямо в самую гущу нечисти. Он еще не коснулся земли, а с кончиков его пальцев хлынул слепящий свет. Разрастаясь, он сметал со своего пути монстров, превращая их в пепел. Твари бросились врассыпную, но смерть всегда быстрее.
Серо-белый пепел еще кружился в воздухе, когда ренегат приблизился ко мне.
– Так-так, принцесса, тебя нельзя оставлять одну. – Эвгуст тяжело вздохнул и критически оглядел меня с ног до головы.
Знаю, я сейчас далеко не красавица – грязная, оборванная, забрызганная кровью. Слава богам, что чужой.
– Коронация откладывается по не зависящим от меня причинам, ведь так? – Как я не сдерживалась, но голос выдал мою радость.
– Да, будущая императрица, конечно, не должна являться своему народу грязной оборванкой, но раз другого выхода нет…
Увидев мое вытянувшееся несчастное лицо, маг глухо засмеялся и сделал пасс рукой. На миг заклинание легким прикосновением окутало тело, затем я почувствовала прилив сил, будто поплавала в купальне. Я посмотрела на свои руки, на подол платья. Еще пару секунд назад оно находилось в плачевном состоянии. А сейчас было как новенькое.
Впервые за время нашего знакомства я с благодарностью взглянула на колдуна. Правда, признательность быстро потускнела, стоило вспомнить о его жестокости возле храма.
– Спасибо. Было такое чувство, что судьбой мне предопределено сегодня умереть.
– Сколько можно повторять? Она не властна над тобой! Час твоей смерти зависит от твоей мудрости или глупости. – Зря я заикнулась о фатализме – Эвгуста зацепило, и он читал мне мораль еще долго.
– А мы так и будем стоять здесь? – жалобно поинтересовалась я. – Нехорошо заставлять народ ждать.
– Мы не просто так стоим. Мы тоже ждем, – произнес маг и продолжил читать нотации.
– Кого ждем? – перебила я, с любопытством всматриваясь в его маску.
Фонари снова зажглись, и в их ярком свете она зловеще белела.
– Мы ждем твой дополнительный эскорт – уверен, нападавшие испытают удачу еще хотя бы раз. Я не могу остаться, но защиту ты получишь надежную. Слышишь?
Топ-топ-топ… Слаженный топот десятков ног. Ветер принес в нашу сторону трупный смрад. Запахло так же невыносимо, как и от коконов.
– Не кривись, оно того стоит. Правда, они прекрасны?
Я хотела уточнить, что стоит, кто прекрасен, но увидела уже сама. К нам приближались сатурийцы. Мертвые сатурийцы. Десятки погибших и похороненных в некрополе Семиграда элитных воинов слаженно шагали по мостовой, точно они единое существо. На каждом парадное обмундирование, в руках оружие. Серебристое напыление на доспехах и сизая сталь клинков тускло поблескивали в лунном свете. Они шли, отбивая четкий такт, и ничто не могло остановить их. Зомби, элитные зомби. Не уверена, что они дерутся так же великолепно, как и при жизни, но тот, кто решится напасть на меня, сильно удивится. Они приближались к нам неотвратно, как в каком-то затяжном кошмаре. В первых рядах находились свежие трупы, без заметных следов разложения. Дальше шли те, кто уже поддался тлену. Замыкали шествие выбеленные временем скелеты, и только доспехи говорили, что это воины из полиса Сатур.
Стон в моей голове стал полной неожиданностью. Отчаяние затопило откуда-то из глубин моего естества. Грэм закричал от ярости, взвыл в отчаянии. В первых рядах было его тело. Оно двигалось в едином ритме с остальными, но как страшно было смотреть на него! Я ощутила, как горло стиснуло удушающим спазмом, а к глазам подступили слезы.
Сатурийцы-мертвяки остановились в нескольких метрах от нас.
– Подойдите ближе. – Эвгуст властно протянул руку. Три мертвых воина, в их числе и Грэм, подошли к черному магу. – Вы возглавите отряд и станете моими глазами.
Воины звонко ударили наручнями по груди в знак согласия.
– Быстрее всего трупы разлагаются на воздухе, медленнее в воде и еще дольше под землей. Хорошие экземпляры, – тихо произнес отступник. – Они вернутся в могилы, когда проводят тебя на Хрустальную площадь.
– Вы еще и некромант, – обвиняющим тоном прошептала я, – как я сразу не догадалась? Черный плащ – не вызов Братству магов, вы носите его по праву.
– Да, я могу поднимать мертвых, зачем отрицать? Но некромантия – искусство, которое постичь дано не каждому. Истинный некромант – тот, кто возлюбил смерть больше, чем жизнь. Вот Зои – прирожденный некромант, а я всего лишь любитель.
Кто такая Зои? Видимо, он говорил о ком-то из своей свиты, из тех, чьи лица скрывались под капюшонами. Честно признаюсь, я пыталась узнать, сколько у Эвгуста помощников. Но попробуй это сделать, если они все, кроме Аташа, скрывают свои физиономии и не ходят по дворцу ровным строем. Ладно, не время для чужих тайн. Маг не хотел, чтобы его причисляли к некромантам, и оправдывался передо мной. Вот над этим стоило бы поразмыслить.
