«А ты не так проста, как кажешься. Странно, что я не замечал этого на протяжении шести лет. Хорошая игра, сапфироглазая».
А-а-а! Голос, прозвучавший в моей голове, точно не внутренний! Когда слышишь не свои мысли – это телепатия или душевная болезнь. Слова, вклинившиеся в мои размышления, принадлежали погибшему телохранителю. Только он величал меня сапфироглазой, чтобы не называть чужим именем. Значит, я сошла с ума! Я обезумела! О боги!
«Нет, ты в порядке. Успокойся, Эва. Это действительно я, Грэм».
«Грэм?! Что ты делаешь в моей голове?! Мне сказали, что ты погиб, прикрыв от смертельного заклинания своим телом!»
«Да, умер. Но, кажется, не полностью. А что я делаю в твоей голове? Я здесь живу. Вернее, существую».
«Если это точно ты, убирайся прочь, Грэм! Прости, моя голова для одной меня!»
Меня переполняли неверие, страх и агрессия.
«Я бы с радостью, Эва, но не могу. Я пытался, честно. Что-то меня держит в твоем теле. Я хочу уйти. Неужели ты считаешь, мне нравится находиться в твоей прелестной, но ветреной головке?»
«Откуда мне знать, что это ты, Грэм? Я могла сойти с ума после удара камийца. Или же, пока валялась без сознания, какой-то телепат сломал мою защиту и теперь вовсю развлекается. Чем докажешь?»
«Спроси меня о чем-нибудь, Эва».
«Не думаю, что ответ поможет узнать правду. Ты просто прочтешь его в моей голове. О Судьба! За что мне все это?! Чем я прогневила богов?»
«Прекрати причитать. Я думаю».
«А почему я не слышу твои мысли? Ты можешь рыться в моей голове, а я нет! Где справедливость?!»
«О чем ты, девчонка? Определись, что тебя больше раздражает: мое присутствие или то, что моя память для тебя закрыта?! Можешь быть спокойна – не все твои мысли мне доступны, лишь четко сформулированные. Если бы я мог слышать твой поток сознания, то давно сошел с ума!»
«Ты наглец, Грэм! Как был нахальным при жизни, таким остался и после смерти».
«Благодарю за изящный комплимент, сапфироглазая. – Возникло ощущение, что телохранитель улыбается. – Кстати, только что придумал, как доказать, что я не демоническая сущность или твоя расщепленная личность».
«Как?»
«Иди в мою комнату. Я покажу тайник. Его я делал сам, ни один живой человек во дворце не знает, где он. Давай торопись, на рассвете смена караула».
«А почему я не могу воспользоваться тайной дверью?»
«На ней магические охранки, хочешь поколебать магический фон? Зачем, если есть более простой и удобный вариант?»
Собрав волосы в пучок и накинув халат, я осторожно выскользнула в полумрак коридора. Два стражника дружно сопели под пение дождевых капель. Они всегда под утро дремали. Подобная небрежность раньше не раздражала, ведь мой личный телохранитель спал рядом с моими покоями. Теперь же это могло стоить мне жизни…
В комнате Грэма все пока осталось без изменений. Убеждена, император скоро найдет другого сатурийца беречь тело любимой «дочери». И новый телохранитель займет место погибшего при исполнении.
Тайник, до смешного ненадежный, находился под кроватью. Под мысленные шуточки Грэма я, прихватив камень-светляк, ползала по пыльному полу и искала нужную мраморную плитку. Не знаю, как ее открывал Грэм, а мне пришлось приложить толику силы, чтобы поднять тяжеленную штуковину.
«Стой! Сначала опусти вниз какой-либо предмет».
«Какой? Раньше предупреждать надо. У меня ничего нет!»
«Развяжи пояс и медленно опусти в тайник. Сделала? А теперь достань его и повтори снова».
Маленькие металлические стрелки пробили ткань и в первый и во второй раз. Вот тебе и ненадежный!
«Стрелы отравлены? И яд наверняка быстрого действия?»
«А ты как думаешь?»
О ядах думать не хотелось – и я занялась инспекцией чужого схрона. Почти все место занимал арсенал Грэма: два коротких меча, арбалет с колчаном стрел, парочка гаррот, коллекция ножей – метательных и для ближнего боя. Здесь нашелся и широкий кожаный пояс, который телохранитель надевал, когда мы покидали дворец. Я знала, что в нем он хранил сюрикэны – метательные лезвия.
«М-да, ты правда в моей голове. Теперь научишь меня бросать свои звездочки?»
«Не трогай чужое! Кому сказал, убери руки! И вообще, сколько раз повторять, не звездочки, а сюрикэны. Звездочки на небе, поняла?»
Грэм сердился совсем как раньше. Как говорится, бешеного ламчериона не перевоспитает и наездник.
– Что вы делаете, принцесса? – Хриплый голос заставил вздрогнуть, и я, дернувшись, больно стукнулась головой о днище кровати.
«Вылезай скорее, пока тебя не вытащили за ноги, – ехидно посоветовал Грэм. – Уверен, потерявший терпение Эвгуст и не на такое способен».
Чувствуя себя идиоткой, пятясь, выползла из-под кровати. Отряхнулась от пыли и виновато произнесла, не глядя на фигуру в темном балахоне:
– Я шпильку потеряла.
– Понятно, что вы не ради развлечения забрались под кровать, – вкрадчиво произнес проклятый маг. – Что вы делаете здесь? Вам полагается быть в своей постельке и видеть радужные сны.
Странно, что Эвгуст сейчас разговаривает со мной официально, тогда как несколько часов назад «тыкал». За нами кто-то следит?
«Не думай о глупостях, лучше сосредоточься! Скажи, что испытываешь чувство вины за мою смерть. Пришла поплакать…»
«Помолчи, пожалуйста! Я сама знаю, что говорить!»
– Мне не спалось, я думала о телохранителе, пожертвовавшем ради меня жизнью. Не могу поверить, что его нет. Вот пришла убедиться.
– Хорошо, ответ принимается, принцесса. В последний раз вы покидаете свои покои без сопровождения. Если подобное повторится, ждите наказания. Вам ясно?
– Да. Следующего раза не будет.
Маг развернулся к выходу.
– Идемте, я проведу вас. И заодно поговорю с охраной.
«Колдун такой заботливый… поздравляю! Тебя уже провожают, так и до полноценного ухаживания недалеко».
«Как ты мне надоел, Грэм! Я устала от твоего ехидства. Он заботлив, пока во мне нуждается».
«Не скромничай, Эва, никто не может устоять перед хэмеллом. Только, думаю, стоит взглянуть на него без маски. Под ней или урод, или красавец, избегающий толпы поклонниц. А вдруг тебе повезет?»
«Ага, сию минуту попрошу его снять маску. И он это сделает с превеликой радостью».
«Попроси, тебе трудно отказать».
Я вошла в свои покои, а проклятый колдун остановился рядом с дремлющими стражами. Не успела я зайти в опочивальню, как дверь открылась, пропуская Эвгуста.
– У вас были посетители во внеурочное время?
– Нет, – я решила не выдавать фрейлину, – а почему вы спрашиваете?
– Ругать стражников не за что – кто-то навел на них сон, невзирая на амулеты, которыми они обвешаны. – Мне показалось или в голосе черномага и вправду послышалось беспокойство? – Как думаете, принцесса, кому выгодно и по силам такое?
– Не знаю, мечтающих о моей смерти так много, что легко ошибиться.
– Почему-то мне кажется, что вы лжете, принцесса, – прошипел маг и подошел ко мне на расстояние вытянутой руки. – Хорошо, я разберусь сам, и, если вы обманули, мы вернемся к разговору.
Уже стоя у двери, Эвгуст задал неожиданный вопрос:
– Что такого вы сделали императору, что он вас невзлюбил?
– Я бы сама хотела знать причину, думаю, он просто ненавидит хэмеллов.
Страх спасовал перед настойчивым любопытством. Ведь не прибьют меня за маленький вопросик?
– Эвгуст, почему вы носите маску?
Ренегат глухо рассмеялся. Мне показалось, что он ждал подобного вопроса.
– Пустой интерес – слабость, принцесса, и она достойна сожаления.
Черномаг неторопливо снял маску.
Даже в полумраке я разглядела все. И, не сдержав крик, отскочила от колдуна.
Эвгуст засмеялся и, прикрыв лицо, оставил меня в одиночестве.
Северная империя, Семиград,
27-й день пришествия Эвгуста Проклятого
На рассвете я проснулась, разбуженная «соседом». Грэм, встававший с первыми лучами солнца, чтобы поупражняться с мечом или арбалетом, распространил свою привычку и на меня. Хотя мне ближе ночные посиделки с фрейлинами и балы, длившиеся далеко за полночь.
«Привыкай, теперь так будет каждый новый день», – пообещал добрый телохранитель.
«Если это самая большая цена за «счастье» привечать тебя в своей голове, то я согласна».
Мысленно пререкаясь, мы пришли к выводу, что желаем чаю. Я еще хотела и в туалетную комнату, но не знала, как сказать об этом Грэму. Стеснение стеснением, а природные потребности оставались. И если нам суждено некоторое время пробыть вместе, с этим что-то придется решать. И поскорее!
«Перестань выдумывать проблемы, Эва. Мы теперь свои, ближе просто нет. Да и скромность тебе не идет. К тому же очнулся я раньше тебя и успел ознакомиться с новым телом. Так необычно – ощущать женское тело и снаружи и изнутри…»
Подзадоривание чистой воды! Понимая, что меня провоцируют, все равно не укротила вспышку праведного гнева.
«Как ты смеешь издеваться?! Так нечестно! Или хочешь, чтобы я возненавидела тебя еще больше?»
«Поверь, я и не думал глумиться. Прими сложившуюся ситуацию: у нас одно тело на двоих, соответствующие физиологические потребности тоже. Так отбрось ложную стыдливость. И делай то, что требуется».
Здравые рассуждения. Особенно когда на стороне разума естественные надобности. Пока я занималась утренней гигиеной, Грэм не подавал признаков своего присутствия. Интересно, пока мы вместе, я смогу сделать хоть что-то втайне от него? Что-то подсказывает мне, что нет. И это печально…
Завернувшись до пят в пушистое полотенце, я перешла в зал с выходом на балкон. Кругом бело-синяя гамма с вкраплением серебристого, четкие линии – убранство комнаты я продумала сама вплоть до мелочей. Получилось строго и в то же время женственно. Низкие синие диваны и кресла пустовали. А на стеклянном столе, за которым иногда обедала с фрейлинами, лежала груда подарков в закрытых коробках, ларцах, шкатулках и завязанных мешочках. Все это принадлежало принцессе, и я не мучилась любопытством. Только пробежалась по ним взглядом, ища что-нибудь, чем можно полакомиться с чаем. Нет, я не опасалась, что в иноземных лакомствах окажется яд – подношения проверяли дворцовые маги под руководством Тристана.
Мой взгляд наткнулся на небесно-голубой пакет с печатью школы ордена Воды. К перевязывавшей его ленте была приколота записка: «Ваше высочество, именно об этой книге мы говорили с Вами в башне Тристана. Магически созданная копия ответит на все Ваши вопросы. Меня радует, что молодое поколение магов продолжает изучать старые языки и стремится раскрыть тайны прошлого. Да пребудут с Вами боги! С чистосердечными пожеланиями счастливого и долгого правления, Сиелла Иллиан».
С племянницей учителя мы встречались один раз, разговор занял не больше получаса, а она помнит мой интерес. Приятно, демонски приятно!.. Да вот вопрос: прислала бы она копию заинтересовавшей меня книги, зная, что я не принцесса, а всего лишь ее двойник?
«Эва, ты можешь хотя бы на время оставить уничижительные мысли? Лучше открой подарок, мне тоже любопытно».
«Ты помнишь наш разговор с Сиеллой? – поразилась я. Грэм, как и полагается телохранителю, находился рядом, но нисколько не показал, что наш спор с магессой его увлек. – И что ты думаешь? Кто прав?»
«Слышала выражение – «истина где-то рядом»? По-своему, и ты, утверждающая, что боги покарали не тех, и Сиелла, отстаивающая честь предтеч, правы. Мы не знаем, что произошло на самом деле между богами и первыми магами. Поэтому давай почитаем».
Развязав пакет, я углубилась в чтение предания о сотворении Межграничья.
«И создал Зиждитель миры. И устав от деяний сиих, удалился на покой, оставив присматривать за мирами детей своих. И было сие велемудро.
Восемь богов правили справедливо, разделив власть над расами, созданными Отцом. Бог Жизни творил новое, храня настоящее. Пророчествами ведала, вглядываясь в будущее, богиня Судьбы. Ее сестра, богиня Любви, наделяла пылающим сердцем и соединяла равных. Бог Войны стирал неугодное, расчищая путь новому. Бог Смерти принимал ушедшее, защищая прошлое. Бог Мрака искушал разыскивающих истину и утешал оступившихся. Богиня Искусства открывала миру прекрасное, приумножая радость. Богиня Стихий одаряла силой отмеченных искрой Зиждителя. И было сие разумно.
Когда боги были молоды, ходили они среди людей, вольнодумных и любопытных. И видели боги у младших братьев тягу к знаниям. И наградили их познаниями и силой. И стали маги помощниками и жрецами богов. И было сие праведно.
Сыпался песок в часах Вечности. Маги человеческие превознеслись в могуществе и непокорности своей. Усомнились они в силе покровителей и в поисках нового могущества отважились на запретную магию. И было деяние сие опрометчивым и пагубным.
И вызвали сыны неразумные из небытия первозданную силу, не злую и не добрую, приспанную Зиждителем. И начался хаос в мирах: звезды упали с небес, земля извергла темное пламя, а вода встала стеной бесконечной и покрыла сушу. И гибли звери, птицы и гады. И поднялся плач горький, и не справились маги со стихиями и возроптали на богов. И обесчестили себя неблагодарные речами дерзкими.
Смилостивились боги над несмышлеными и перенесли праведных в мир иной, сысканный богом Жизни и богиней Судьбы. Ведать не ведали дети Зиждителя, что мир тот не любит нежданных гостей. И создали боги Стену против тварей Тьмы и хаоса, Грань между миром большим и миром малым. И было сие прозорливо.
Шли столетия. Жители благословенного края, окруженного Гранью, размножились, и начались раздоры за территорию. Узрев гнев и ненависть между братьями, боги поспешили дать им новую землю – и оттеснили Грань на север, юг, восток и запад. Но все имеет цену свою – истинные чада мира большого проникли сквозь истончившуюся Грань и пролили реки крови захватчиков. И скорбь безутешная охватила всю землю.
И решили боги дать людям возможность исправить свои ошибки. Новых учеников взяли себе и дали им силу, знания и закон. Антар и Микаэль, светлые душой брат и сестра, прониклись словом и верой служили наставникам. Третий ученик, Эвгуст Кудрявый, прислушался к нашептываниям Мрака и затаил в сердце своем зерно темных желаний. И было сие началом времен смутных.
Антар и Микаэль ходили среди людей и нелюдей, передавая мудрость бессмертных наставников. Эвгуст искал недовольных и учил своеволию. Мрак укрывал темные мысли его от других богов. И стало сие предательством истины.
И пробудил Эвгуст гнев против богов, и затмили речи его истины свет в сердцах Антара и Микаэль. Заручились маги поддержкой трех народов: хэмеллов, ламчерионов и демонов. И началась война. Погиб Мрак, а первые маги стали перед выбором – признать неправоту свою или разделить участь их искусителя. Мудрая Микаэль послушалась богиню Судьбы, раскаялась и достучалась до сердца брата своего. Эвгуст же, преисполнившись гордыней, отверг предложенный мир. И боги прокляли его, наказав тьмой забытья на сотни лет.
Шли годы. Множились миряне Межграничья. Антар по воле богов основал ордены стихий и магические школы, сестра его с благословения богов правила Севером. Новые маги поили силой своей четверо Врат великой Стены. Каждые двести лет по желанию богов Грань продвигалась вперед, во владения Тьмы, захватывая новые земли для людей. Жители Межграничья рождались и умирали, чтили божьи законы и возносили хвалу. И пожинали в награду изобилие и благодать.
Перед смертью своей императрица Микаэль изрекла пророчество: вернется проклятый маг и, пролив кровь предтеч, пробудит Мрак ото сна и разрушит мир, защищенный Гранью. И наступит погибель сущего».
– Ну и что здесь странного? – разочаровавшись в легенде, спросила я вслух. – Ни единой новой строчки! Классическое сказание, которое малыши в Северной заучивают наизусть!
«И ты заучивала?»
«Нет, – смутилась я. – Зачем? Падчерицы Судьбы зубрят законы богини своей… тьфу ты, привязался высокопарный слог!»
«А вот я легенду на всеобщем знаю на память. Порадую тебя – отличия есть. Например, Мрак называется богом всего один раз, с момента искушения Эвгуста его титул опускается».
«Ошибка летописца? Или намеренно подчеркнутое презрительное отношение?»
«Вряд ли. Боги выше мелкой мести. К тому же в этой легенде Эвгуста называют Кудрявым».
«Прозвище? Название рода? Как считаешь, Грэм?»
«Думаю, это кличка. На самом деле под капюшоном голова Эвгуста такая же волосатая, как птичье яйцо».
Я фыркнула: «Очень смешно!»
«Кстати, а что ты жаждала найти в легенде о сотворении?»
«Сведения о хэмеллах. Ладно, давай пить чай, дочитаем позже».
Одна из стен комнаты полностью стеклянная и позволяла видеть, что солнце поднялось из-за горизонта почти наполовину.
Опустив амулет в стеклянный кувшин, я проверила воду на наличие яда. Затем с помощью магии вскипятила ее в глиняном чайнике и засыпала пригоршню трав. Аромат лета наполнил комнату. С чашкой в руках я вышла на балкон и уселась в одно из трех стоявших там плетеных кресел. Сад, раскинувшийся внизу, завораживал своим величием. Здесь самые старые фруктовые деревья во всей империи. Во время занятий Тристан рассказал, что первая императрица приказала разбить сад на облюбованном участке земли еще до начала строительства дворца. Конечно, сад Микаэль давно сменился новым, о котором ее потомки неукоснительно заботились.
В детстве я мечтала объездить все Межграничье: погостить в Сатуре, Мектубе и других полисах. Еще грезила о городах магов – Акве, Терре, Игнисе и Аэре. Повзрослев, поняла, что для счастья требуется ничтожно мало: покой, безопасность, какие-нибудь красоты природы и чашка чая. А вот со вчерашнего дня к этому списку добавилось и отсутствие постороннего голоса в голове.
«Не обольщайся – я все еще с тобой. Просто пытаюсь быть вежливым гостем и не нервировать свою хозяйку».
«Вежливый гость гостит недолго. А ты – наглый захватчик, но твоя учтивость принимается к сведению».
«Надеюсь, я все-таки гость. Чем раньше мы узнаем, как разъединиться, тем лучше для нас обоих».
«Тристан найдет способ – он сильный стихийник. Но прошло уже много времени, твое тело в некрополе. Мне жаль, Грэм, ты не сможешь в него вернуться».
«Я знаю. Если Тристан не придумает ничего другого, я умру».
Наш диалог прервался на этой трагической ноте. По садовой тропинке шли двое. Их фигуры то скрывались за деревьями и подстриженными кустами, то мелькали вновь. Мое зрение многоликой гораздо острее человеческого. И я узнала в ранних пташках принцессу Отэмис и посла Аг-Грассы, Мальто Доминни.
Жена кузена сердито говорила что-то, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. Герцог сдержанно отвечал, стараясь придержать ее за руку. Не люблю наблюдать за чужими разборками. Я бы ушла с балкона, но принцесса – та самая шпионка, приставленная ко мне храмом Судьбы. Хочешь или нет, а знать, что происходит с твоей коллегой, приходится.
Отэмис гневно отбросила руку Доминни и ускорила шаг. Посол догнал ее, преградил путь. Эх, я многое бы отдала за возможность услышать, о чем идет речь.
«Хочешь, озвучу язык их жестов? Она говорит: уходи, я больше тебя не люблю! А он ей: не разбивай мое сердце, жестокая красавица!»
«Я и вправду подумала, что ты умеешь читать по губам. Какое разочарование!»
«Мне совсем не любопытно, о чем может говорить парочка поссорившихся людей. Но ради тебя, так и быть, нарушу приватность разговора. Отэмис говорит, что она больше не играет в его игры. Что ей все равно, что и как он расскажет принцу. Мальто требует от нее выполнить свою часть сделки, иначе тайна ее прошлого выплывет наружу и Артур сможет разорвать узы брака. Теперь они стали к нам боком, не пойму о чем они. Подожди, вот опять могу видеть Мальто. Он напоминает о том, что было между ними…»
«Не знала, что они знакомы. Всегда держались так холодно на приемах. Я так понимаю: герцог знает, что Отэмис – жрица Судьбы. И пытается ее этим шантажировать».
«Судя по разговору, они были близки… очень, очень тесно».
«Хочешь сказать, они любовники? Не думаю, Грэм. Все детство и юность Отэмис прошли перед моими глазами. Такая же падчерица Судьбы, она не намного старше, года на три, и в храме мы сталкивались ежедневно. И она сразу переехала за мной в Семиград, чтобы шпионить для настоятельницы. У нее просто не было времени, чтобы стать любовницей Доминни».
«Что-то мне подсказывает, ты приложила руку к ее замужеству с принцем».
«И ты не ошибаешься. Если бы ты знал, Грэм, как тяжела участь жрицы Судьбы. Помогая Отэмис устроить личную жизнь, я сделала ее своей должницей. После окончания нашего общего задания она останется женой принца – храму это выгодней, нежели отзывать ее для новых поручений. А ведь Отэмис искренне любит принца, и его ужасный характер ей не в тягость».
«Устроив судьбу коллеги, ты приобрела своего человека в окружении Артура. Умно».
«Видишь? А ты постоянно сомневался в моих умственных способностях».
«Ну-ну, Эва, не дуй обиженно губы, тебе не идет».
Я фыркнула и вернулась к наблюдению за Доминни и жрицей.
Посол и принцесса вновь показались на открытой местности. Но теперь к ним присоединился третий.
Если я ничего не перепутала, его звали Фирон. Худощавый, невысокий парень со светлой кожей, серыми льдистыми глазами и коротко остриженными светлыми волосами. Бывший охотник за нежитью, сейчас при дворе принца он исполнял роль тайного палача. С ним, слава богам, мы виделись лишь издали.
«Блеклый требует оставить принцессу в покое и приглашает Доминни на встречу с Артуром».
«Как ты назвал Фирона?»
«Разве этот выскочка не блеклый?»
«Ну, честно признаюсь, он напоминает мне сатурийца, малость выгоревшего на солнце».
«Оскорбительное сравнение! – Волна праведного негодования затопила меня изнутри. – Ни один человеческий охотник за нежитью не сравнится по силе и реакциям с сатурийцем».
«Ладно, прости, неудачная шутка!» – Лучше извиниться сразу, а то он долго не успокоится.
«А я ведь все слышу, Эва! Но так и быть, прощаю. Знаешь, милая, раз меня нет с тобой рядом, постарайся не подпускать подобных маньяков к себе за спину».
«Странно, что Артур не поручал ему устранить меня».
«Блеклый не специалист в «тихих» убийствах. Тем более если жертву охраняет сатуриец».
Я хотела подколоть возгордившегося Грэма за самодовольство – и не успела.
Чашка выпала из ослабевших пальцев. Золотые в солнечных лучах брызги полетели на пол. Дрожа и покрываясь испариной, я тщетно пыталась закричать. Боль, идущая из живота, обволакивала тело. Ловя воздух ртом, попыталась, пошатываясь, выбраться из своих покоев. Я шла как во сне. Каждый шаг отдавался болью. Еще чуть-чуть, и смогу выйти… Еще один шаг… и еще один…
Поздно. Яд добрался до мышц – и тело свело судорогой. Я упала на белоснежный ковер. Боль заставляла неуправляемо корчиться, сбивая стулья. Предметы расплывались перед глазами, теряя четкость очертаний. Боль заглушала крики Грэма в моей голове. Вот и все. Мы умрем вместе, умереть в одиночестве страшней…
Оглохшая и ослепшая, я все же почувствовала, как кто-то поднимает меня с пола. Давление на живот. Горячая волна омывает тело от пальцев ног до макушки. Кто-то держит меня за талию и продолжает нажимать на живот. В глазах немного проясняется, чувство нереальности постепенно уходит.
– Теки назад! Возвращайся! – приказывал хриплый голос. – Теки!
Горячая жидкость хлынула изо рта и ноздрей.
– Теки! Теки!..
Резкое просветление перед глазами позволило увидеть бурую жидкость, мешанину чая и отравленной крови, пролившуюся на белый ковер. Колдун продолжал держать меня на весу. Близость ренегата вызвала отвращение, как к заразному больному, подцепившему нехороший недуг в квартале развлечений. Даже умирая, я не могла не вспоминать его лицо – красные струпья, нарывы, лохмотья облезающей кожи… Предвечная, какое страшное лицо! Если бы я успела позавтракать, к чаю присоединилось бы кое-что еще.
– Хватит, остановись. – Шелестящий шепот и горячее дыхание у моей щеки – и кровь остановилась.
Черномаг опустил меня на пол и спокойно произнес:
– Ты выпила яд, поражающий органы чувств и ведущий к параличу. Кто-то тебя сильно не любит, принцесса, раз выбрал такую мучительную смерть. Ты дважды моя должница. Любопытно, чем расплатишься со мной?
Я не могла говорить – прокушенный язык онемел и, кажется, распух, едва помещаясь во рту. Слабость разлилась по телу, сковав и заставив сосредоточиться на дыхании.
– Тебе повезло, что в моих планах тебе уготована далеко не последняя роль, самозванка. Будь все иначе, я бы с удовольствием посмотрел, как ты умираешь от редчайшего яда.
Я не могла ответить. Тысяча проклятий вертелась на языке. Мне хотелось вцепиться в маску, сдернуть ее и расцарапать уродливое лицо. Но я не сумела издать ни единого звука, не могла пошевелиться. Мне оставалось слушать и терпеть его прикосновения.
– Пока ты мне нужна, я буду беречь тебя как зеницу ока. – Черномаг усмехнулся и засунул руку под полотенце. – И чтобы быть в курсе всего происходящего, мне придется тебя пометить.
Он по-хозяйски подвернул полотенце до коленок. Легонько ущипнув за голень, цепко схватился рукой за щиколотку левой ноги.
– Попытаешься стереть метку – будешь наказана. Будет больно и сейчас, – честно предупредил он и усилил давление. Точно огненное кольцо обернулось вокруг моей лодыжки.
Наверное, я потеряла сознание, а когда открыла глаза, Эвгуст исчез. Я лежала на грязном ковре, не имея сил пошевелиться. Ренегат спас жизнь, но поставил магическое клеймо, точно агграссец на своей рабыне. Ублюдок.
«Он спас нас обоих. Забудь об унижении».
«Раньше я и не думала его ненавидеть. Я даже его не боялась. Но вот после такого появился повод».
«Не думай о мести. Ты ведь не сможешь его убить. Ты – маг, не забыла? За спасение жизни стихийник расплачивается со своим собратом тем же. Ты должница Эвгуста, пока дважды не спасешь ему жизнь или не окажешь желанную услугу».
Я понимала это и без подсказок мертвого телохранителя. И от этого было паршиво на душе. Как спасти жизнь могущественному отступнику, с которым могут справиться только боги? Остается оказать услугу – и помочь найти принцессу Мариэллу. Но отправить невинную девушку на мучительную смерть я вряд ли смогу. Ненавидя императора Константина, я не имела счетов с его дочерью. Замкнутый круг…
Один вопрос не давал мне покоя: как Эвгуст оказался в нужном месте в нужное время? Я ведь не сумела позвать на помощь! Сейчас-то он меня чувствует, а как раньше смог узнать об угрожавшей мне опасности?! Интересный вопрос без ответа.
Приподнявшись, я взглянула на клеймо. Почти красиво. Серый мотылек, сидящий на ветке какого-то колючего растения. Плавные четкие линии без единой лишней завитушки. Магическая татуировка слегка искрила от силы. Как унизительно быть стихийницей, которую отметил черный колдун! Единственная радость – метка скрыта от чужих глаз.
Я едва доползла до купальни и находилась в воде, пока не сморщилась кожа. Кровь, чужая или своя, меня пугала, хотелось быстрее ее смыть. Нагота в компании Грэма больше не смущала. Когда стоишь в шаге от смерти и не можешь ответить на оскорбление, стыд куда-то улетучивается. Во время покушения он был со мной единым целым.
«Тьму и Свет пополам поделим ныне, кровь и плоть теперь едины, а Любовь главнее Силы», – Грэм иронично произнес слова брачной клятвы.
«Не смешно, Грэм, с серьезными клятвами не шутят. Лучше вернемся к тому моменту, на котором нас прервали. Когда Тристан нас рассоединит, ты погибнешь и…»
«Похоже, ты испытываешь вину, Эва? Не стоит. Если телохранитель не может предотвратить смерть подопечного, он закрывает его собой. Таков кодекс телохранителя. Не готов умереть за другого человека, выбери другое призвание».
«Разве сатурийцы имеют право выбора? Я думала, это зависит от ваших врожденных способностей: воин, стратег, телохранитель. Вам с детства внушают, что ваша судьба предопределена. Разве не так?»
«Хм, а ты достаточно просвещена. Я мог стать наемным убийцей. Но мне больше нравится спасать жизнь, нежели ее отнимать».
«Ты ведь говорил, что сатуриец совершает те поступки, о которых в дальнейшем не пожалеет? Иначе скатится на ступень ниже в духовном перерождении».
«Эва, я говорю о священных убийствах. Об устранении злодеев, моральных чудовищ. Но ты права, нечистая совесть – шаг назад в цепочке перерождений. Я знаю, что, закрыв тебя собой, не уронил честь в глазах моего бога. Поэтому в следующем воплощении я поднимусь на ступень выше».
«Наверное, мне не понять. Я знаю, что мне, магессе и хэмеллу, отмерено Судьбой немало, если, конечно, меня не убьют раньше. Ну а что после смерти? Не знаю, я не заглядываю так далеко».
«Разные народы – разные взгляды на смерть. Мне твоя позиция тоже кажется странной. Правда, и живут ведь сатурийцы чуть больше, чем люди, но в два-три раза меньше магов».
Нашу философскую болтовню прервал истерический визг. Ой! Кажется, мои фрейлины пришли меня будить и обнаружили кровь. Завернувшись в чистое полотенце, я поскорее выбралась из купальни. Кира, Лилиана и Далия были испуганы насмерть – лица девушек говорили красноречивее слов. Убедившись, что я цела, придворные дамы поохали, а затем принялись исполнять свои обязанности.
Выслушав мой рассказ о попытке отравления заварочной травой – то, что меня спас Эвгуст, я утаила, – Далия пыталась настоять на визите к Тристану. Она не могла поверить, что со мной действительно все в порядке.
«Скажи Лилиане, что больше не нуждаешься в ее услугах и поэтому отправляешь ее домой».
«Зачем, Грэм? Мы искалечим ей судьбу – девочка умрет от отчаяния, если с позором вернется к родителям».
«Вспомни, что ее все равно собирались лишить статуса фрейлины и отправить в своеобразную ссылку. Позора не будет, просто сообщи, что она тебе больше не нужна. Ты не можешь рисковать. Сначала корзина с отравленными цветами, потом нападение ночью с ножом. А теперь вот отравленный чай. Прямых доказательств нет, но она точно замешана во всем этом».
Грустно, что Грэм прав. Но другого выхода я не вижу. Береженому и боги спину прикрывают.
– Лилиана, я хочу, чтобы ты вернулась к родным.
Фрейлина, мастерившая на моей голове замысловатую прическу, уронила костяной гребень и, заикаясь, переспросила:
– Простите, принцесса, что вы сказали?
– Я не нуждаюсь больше в третьей фрейлине. Ты свободна от своей должности.
Это была моя лучшая игра в драме под названием «надменная принцесса Мариэлла». С таким талантом можно проситься в труппу к бродячим артистам – возьмут обязательно. Подобный холод никогда не звучал в моем голосе раньше. Видимо, лицо тоже было по-королевски высокомерным.
Остальные фрейлины молчали. Побледнев, девушка стиснула губы в тоненькую ниточку, подняла с пола гребень и передала Кире.
– Вы еще пожалеете, принцесса, что прогнали меня, – произнесла она от двери.
– Угрожаешь? – Я надменно подняла бровь.
– Нет, просто я лучше всех делала вам прически.