Лана Ежова
Тень ее высочества
– Ты мешаешь, отойди, – прошептала она, возлагая руки на залитую кровью грудь Сиеллы.
– Мейган, она выживет?
– Выживет, если позволишь делать мою работу. – Руки целительницы деликатно касались ран, оставляя на них легкую дымку зеленого сияния.
Болезненно худенькая, достающая хранителю головой лишь до плеча, она обладала ледяной выдержкой и безграничным милосердием. Идеальное для целителя сочетание качеств. Магистр водников сетовала лишь на то, что Мейган боялась телепортироваться.
Усилиями врачевательницы Сиелла пришла в сознание и тотчас связалась с коллегами, чтобы предупредить о возможном нападении.
Последующие несколько страшных часов маги-воспитатели совместно с боевиками убирали трупы, лечили раненых, уничтожали следы кровавого пиршества. Не верилось, что одна тварь могла сотворить столько зла и растерзать опытных охранников. Ужасало, что змей, принадлежащий к виду, с которым тяжело справиться магам-водникам, смог пробиться сквозь защитные заклинания стен школы. Если бы не амулет Сиеллы, содержащий заклинание огневиков, орден понес бы большие потери.
Иллиан уже успела переодеться, когда кристалл связи на шее нагрелся и окрасился зеленым. По привычке помянув Эвгуста, мановением руки она активировала зеркало, которое показало давно ставшую привычной картинку: в кресле с высокой спинкой сидел золотоволосый мужчина. Его красиво очерченные губы приветливо улыбались, а серые глаза оставались ледяными.
– Приветствую, Иллиан. Буду краток. На школу Эспинса совершено нападение элементи Огня. После твоего сообщения Вариор предусмотрел возможность атаки, но полноценно к ней подготовиться не успел.
– Жертвы? – Сиелла, вздохнув, сцепила пальцы в замок.
– Меньше, чем у вас, – три боевика, и все же амулеты других стихий – не выход. Поэтому пока я нахожусь в Семиграде, Вариор примет мои полномочия и отзовет с Приграничья восемь боевых четверок. Распределите их по две на каждую школу – адепты должны быть защищены от элементи любой стихии. Хватит быть легкой мишенью!
Несколько часов до рассвета, а Марион еще не ложился. Жизни магистра ничто не угрожало, и хранитель позволил себе расслабиться, однако сон все равно не спешил одарить его своей милостью.
И тогда он устроил ревизию своему арсеналу боевых артефактов.
Амулеты с законсервированными заклинаниями чужих стихий редко кто мог носить на теле долго, не испытывая дискомфорта. К таким уникумам принадлежала Сиелла, Альберт и все семейство Эспинсов. Впрочем, в чужих заклинаниях возникала надобность лишь при встрече с элементи своей стихии. Выложив из сундучка разряженные, хранитель занялся гладом. Острие меча с довольно широкой режущей кромкой позволяло пробить почти любую хитиновую защиту ночных тварей, если, конечно, удавалось к ним подобраться для удара. И все же для многих короткий меч, названный в честь легендарного клинка бога Войны, которым он убил Мрака, – скорее дань традиции, чем необходимость. Впрочем, мастера, великолепно владеющие любым видом холодного оружия, могли бы и поспорить.
В дверь тихонько постучали. И маг, гадая, кому еще не спится, отложил глад в сторону. Каково же было его изумление, когда на пороге своей спальни он увидел Ханну. В алом халате, с распущенными волосами, достигающими поясницы. В руках у мастера Воды матово поблескивала запыленная бутылка вина.
– Мне не спится, – промурлыкала девушка, входя в спальню хранителя, – вижу, что и тебе тоже. Думаю, найдется занятие, способствующее сну.
– Да? – Марион растерялся.
– Я предлагаю выпить вискурского розового, – улыбнулась Ханна.
По-хозяйски расхаживая по скупо обставленной спальне хранителя, мастер Воды взяла с подвесной полки два бокала и наполнила их вином. Марион, завороженно наблюдая за покачиванием бедер всегда скромной девушки, сглотнул и взял протянутый бокал. Розовая жидкость слегка пузырилась, источая нежный пьянящий аромат.
– Предлагаю выпить за погибших товарищей, за мужество и силу нашего магистра. Если бы не Сиелла, нас могло бы уже и не быть. – Ханна пригубила бокал, искоса наблюдая за Марионом.
Маг согласно кивнул и большими глотками выпил вино. В богатом букете напитка чувствовалась кислинка и едва ощутимая горечь.
– Мы выпили, можешь идти, – произнес маг. – Если, конечно, ты пришла только за этим.
– Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Я все еще жду твоего ответа. Знаю, ты любишь Сиеллу, что меня не смущает. И снова предлагаю тебе необременительную связь. – Ханна медленно приблизилась к мужчине и нежно провела ладонью по его щеке.
Хранитель вздрогнул от прикосновения, но не отстранился. Он оцепенел в растерянности: то ли сказалось нервное напряжение, то ли испугала настойчивость девушки, то ли в голову ударило вино.
Приподнявшись на цыпочки, мастер Воды одной рукой ласково притянула хранителя за плечи, другой взяла за затылок и наклонила его голову к своей.
– Соглашайся, Марион, ведь я тебе нравлюсь. – Дыхание магессы у самых его губ воспламеняло кровь. – Ты ведь хочешь поцеловать меня…
– Не стоит, Ханна, делать то, о чем потом пожалеешь. – Маг попытался сделать шаг назад, но гибкие руки оплели его тело, не позволив отстраниться. – Нападение элементи испугало тебя, и ты стараешься доказать сама себе, что жива.
– Какие глупости…
– Нет, Ханна. Поутру мы возненавидим друг друга.
– Марион, почему ты такой правильный? – Магесса, дразня, коснулась губ мага языком. – Ты не оставил мне выбора – я добавила в вино отвар, пробуждающий желание.
Хранитель вырвался из нежного плена не по-женски сильных рук.
– Да как ты посмела, Ханна! Это подло!
– Марион, правильный мой Марион… ты такой славный, когда сердишься. – Улыбаясь, девушка снова обвилась вокруг мага.
– Да ты!.. Ты ведьма! – покраснел светловолосый.
– А когда ты смущаешься, я вся покрываюсь мурашками. – Ханна целовала его отчаянно, самозабвенно.
Он попытался отойти и не смог – в его крови шумело зелье. А почему бы и нет?.. Кто знает, сколько жизни отпустила им Судьба?
Он перехватил инициативу в свои руки и, не прекращая поцелуя, оттеснил Ханну к кровати. Повалил девушку на пушистое покрывало и подмял под себя. Ощутив тяжесть желанного тела, магесса счастливо засмеялась. Маг в ответ улыбнулся краешком губ и проложил горячую дорожку из поцелуев на открытом участке кожи. Зубами развязал узел пояса и распахнул халат.
Глава 5
Без масок
Северная империя, Семиград,
26-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Боль – единственная нить, которая не дает окончательно затеряться в темноте. Незнакомые голоса. Шепот. Смутные образы. Обрывки картин прошлого.
Я металась в бескрайнем море боли и тьмы. Я тонула, зная, что никто не протянет руку. Зачем мне возвращаться? Меня никто не ждал. Оставалось сделать последний шаг, но я не успела.
– Вернись… Иди ко мне, ты нужна мне…
Боль осталась где-то в темноте. Возвращение к действительности напоминало пробуждение от кошмара, ведь кривая улыбка на белом лице-маске – не самое приятное зрелище после сна.
Черномаг сидел на краю кровати и крепко держал мою левую руку. Легкое покалывание распространялось от кончиков пальцев вверх, к сердцу, а оттуда разливалось по всему телу. Эвгуст переливал в меня свою силу.
– Не надо. – Я пыталась вырваться из цепких пальцев. – Хочу умереть, пожалуйста…
– Нет, ты нужна мне. – Эвгуст медленно покачал головой. – Я не могу отпустить тебя.
– Зачем? – Я не услышала ответ, вновь окунаясь в забытье.
Но боль, изгнанная проклятым, ушла.
Солнечный зайчик удобно устроился на моей щеке. Пришлось перевернуться на бок, чтобы от него спрятаться. Представшая перед глазами картина напугала до глубины души – на моей кровати снова сидел Эвгуст, неподвижный, как статуя.
– Что вы здесь делаете? – Я натянула одеяло повыше. – И вообще, что вам от меня надо?
– С возвращением, принцесса. – Хриплый голос почему-то звучал иронично. – После того, что между нами произошло, стесняться глупо.
– А что между нами было? – Я дерзко заглянула в щели для глаз на маске. Странно, рассмотреть цвет глаз Эвгуста даже вблизи не удалось. – Вы поделились со мной силой, что ускорило выздоровление. И больше ничего!
– Нет, я спас тебе жизнь. И я жду, что в ответ ты поделишься своими маленькими секретами.
– У меня их нет…
– Жаль, что ты не можешь видеть себя в зеркало. Разве это не твоя маленькая тайна? – Маг больно потянул меня за волосы и помахал ими у самых глаз.
Мои волосы золотисты, как осенние листья.
Сердце забилось быстрее. Неужели я попалась? Скорее по привычке, а не по необходимости, попыталась все исправить, восстановив привычный облик.
– Поздно, многоликая, я несколько часов с удовольствием наблюдал за твоими частичными оборотами. Особенно очаровали волосы: то русые, то черные, то красные, как огонь. Должен признать, твоя многогранность впечатляет. – Эвгуст глухо засмеялся.
Его веселье показное. Я чувствую, что он в бешенстве, ведь его обманули. Он полагал, что в его руках наследная принцесса, а оказалось, что двойник.
– Я жду, – терпеливо произнес маг. – И не ври – я ощущаю ложь.
– Да, вы узнали мой ужасный секрет: будущая императрица – хэмелл, многоликая…
Эвгуст резко взмахнул рукой – острая боль обожгла с ног до головы, хотя он не коснулся меня и пальцем.
– Я предупреждал!
Новая волна боли заставила корчиться и скулить.
– Хорошо! Двойник! Я – всего лишь тень принцессы! Хватит, умоляю!
Боль стихла, сменившись тупой апатией. Боги! Боги Семиграда, что мне делать?! Как быть? Если продолжу отпираться, Эвгуст меня замучает. А расскажу правду, убьет император! Но зная его горячий нрав, можно надеяться, что он это сделает быстро. Поэтому выбор предсказуем.
– Спрашивайте, что хотите…
– Давно бы так. Поверь, я не люблю причинять боль без особых на то причин. – Черный колдун сделал вид, что сожалеет о жестокости. Ну а я притворилась, что поверила. – Назови свое имя, многоликая, и расскажи, как получилось, что хэмелл заменила настоящую Мариэллу. Расскажи, как вышло, что ты отказалась от своего лица и собственной жизни.
Хорошо ему говорить: отказалась от собственной жизни. Ее не было вовсе и не будет никогда!
– У падчерицы Судьбы не может быть своей жизни – она принадлежит богине. Выполняя приказ храма, я и стала тенью принцессы Мариэллы.
– Так ты сирота? – Маг не мог скрыть удивления. – Странно, у хэмеллов ценится даже далекое родство; кроме родителей у тебя должны быть еще родственники. Как же ты стала жрицей?
– Я полукровка, служительницы Предвечной нашли меня на ступенях храма и взяли в обучение. Когда мне исполнилось четырнадцать, Тристан пришел к моей покровительнице Регине и выбрал среди десятков падчериц Судьбы, узнав, что я из многоликих…
– Регина? Сестра покойной императрицы? – перебил Эвгуст.
– Да, Регина – одна из старших жриц Судьбы. Тристан сказал, что император Константин хочет обезопасить дочь, найдя двойника, который до совершеннолетия будет рисковать жизнью вместо принцессы. И на эту роль идеально подходила девушка-хэмелл, ведь ауру Мариэллы видели маги-ищущие. Я могу не только принимать чужую внешность, но и создавать ауры – обычную и магическую. Если поставить нас с Мариэллой рядом, ни один маг не отличит настоящую принцессу. Мы тождественны до самой незаметной родинки, до малейшего пятнышка на ауре.
– Я знаю возможности многоликих. Не отвлекайся на мелочи. Ты не назвала свое имя, представься.
– Эвангелена, можно просто Эва. – Я не сдержала нервный смешок, осознавая, насколько невообразима ситуация. – Шесть лет я жила чужой жизнью, с чужим лицом. В день совершеннолетия принцессы я должна была уступить ей законное место. Ведь после первой коронации она получает частичную защиту Звездного венца, и покушения будут уже не так страшны. А я вернулась бы в храм, и никто не заметил бы особых перемен. Но император, не объясняя причин, продлил контракт еще на некоторое время.
– Как часто ты встречалась с принцессой, чтобы «отзеркалить» внешность?
– Мы не встречались. Дважды в год Регина привозила кристаллы памяти, на которых запечатлен обычный день принцессы… ее жесты, мимика. Если что-то претерпевало изменения, я тоже менялась. Еще жрица открывала мне свои воспоминания, и оттуда я брала слепок обычной ауры принцессы. – Воспоминания малоприятны, и я против воли поморщилась. – Магическую ауру я аккуратно корректировала по своему усмотрению.
– Кто еще, кроме императора и Тристана, знает, что ты двойник? – продолжил допрос маг.
Что я самозванка, знают еще четверо.
– Настоятельница храма в пустыне Согласия, Регина и телохранитель, защитивший от вашего демона. – Не знаю почему, но я решила не говорить о жрице, которую приставили наблюдать за мной.
– Хорошо, телохранителя можно не брать в расчет. Жрицы будут молчать, раз сами заключили с императором такую сделку. Остаются Константин и маг. – Колдун рассуждал вслух, совсем не обращая на меня внимания. – Поэтому ты можешь продолжать выдавать себя за принцессу, и никто не уличит тебя.
– Почему не стоит брать в расчет телохранителя? – Я вдруг ясно вспомнила, как сатуриец закрыл меня собой. – Что с Грэмом?
Маг помолчал, а потом тихо сказал:
– Он умер.
Нет, мое сердце не разорвалось от боли. Грэм – всего-навсего телохранитель, шесть лет стоявший между мной и смертью. Сколько покушений я пережила благодаря его преданности? Я сбилась со счета на втором десятке. Грэм закрыл своей грудью, зная, что особой ценности я, фальшивая принцесса, не представляю. Разве кто-то делал для меня что-то подобное? Нет, для жриц и нанимателей я – не личность, я – существо, умеющее прикидываться кем-то другим. И в то же время Грэм – сатуриец, для которого умереть с честью – благословение бога Войны, возможность, переродившись, подняться выше по лестнице перевоплощений.
Тогда почему мне так больно? Почему хочется кричать?.. Отдавшись на милость эмоций, я забыла о присутствии черномага. А он терпеливо ждал, пока осознавала услышанное. Складывалось впечатление, что он наблюдал за моей реакцией с интересом. Как будто ему есть дело до чужих переживаний!
У меня нет права показывать свою слабость. Грэм не хотел бы этого.
– Бог Войны, открой путь для сына своего Грэма Ли-э-Курта, одари милостью своею и проведи доблестного воина Дорогою Дорог, – скороговоркой прошептав короткую молитву, в ожидании посмотрела на Эвгуста. – Спрашивайте, риэл маг, я готова отвечать дальше.
Эвгуст вдруг подобрался, как зверь перед прыжком:
– Спрошу-спрошу, и ты ответишь, но позже. В твоих интересах сделать вид, что спишь.
Наверное, меня выдрессировал Грэм – не единожды сначала выполняла приказы, а потом уже спрашивала зачем. От скорости выполнения команды часто зависела моя жизнь. Впрочем, послушалась я и потому, что распоряжение исходило от проклятого мага.
– Что с моей дочерью? – В голосе вошедшего в покои принцессы императора звучала лицемерная тревога. – Я имею право знать, что с ней.
– Поздно ты вспомнил о своих правах. Я бы тоже хотел знать, что с твоей дочерью, – молвил Эвгуст и многозначительно подчеркнул, – с твоей настоящей дочерью.
Подсматривая из-под ресниц, я видела крупную фигуру императора, нерешительно застывшего в паре шагов от моего ложа.
– Я так полагаю, притворяться больше нет смысла?
Самообладанию его императорского величества впору позавидовать.
– В твоих интересах признаться, где настоящая наследница. Иначе…
– «Иначе»? Что ты мне сделаешь, маг? – Император, к моей позорной радости, насмешничал недолго – мой наниматель захрипел, когда рука Эвгуста вцепилась в его горло.
От неожиданности я, не скрываясь, уставилась на поразительную картину. Они стояли лицом к лицу, боком ко мне. Без видимых усилий Эвгуст оторвал мощное тело императора от пола. Правитель захрипел, задергался в попытке вырваться из захвата. Не осознавая, что делаю, перешла на внутренний взор – и мир окрасился дополнительными цветами и оттенками. Как и все маги, я вижу силу и внешнюю ауру. Как и магам-ищущим, мне видна и аура магическая. Но иногда магия обретает звук, запах и вкус, вот прямо как сейчас. Комната переполнена озоном и ароматом жженых специй – не самое приятное сочетание для тонкого обоняния хэмелла.
Император Константин не просто дергался, как червяк, он наносил Эвгусту магические удары. Я едва успевала следить, что за заклинания он использовал. Да вот беда, черномагу все было нипочем. Пока я цинично оценивала поединок-удушение, внезапная вспышка света извне – я не успела заметить, откуда именно, – опалила руку Эвгуста. Проклятый отступник вскрикнул – и выпустил жертву.
– Ты под защитой Звездного венца, – потрясая почерневшей кистью, поразился Эвгуст. – Императрица тебя воистину любила, коль разделила власть. Почему же она не дала защиту дочери, что приходится ее прятать?
На удивление император печально ответил:
– Не успела. Лелия умерла вскоре после рождения Мариэллы.
Константин держался за горло и тяжело дышал. И хотя он столько раз оскорблял меня, что впору было его возненавидеть, я пожалела его. Такой гордый мужчина не должен подвергаться унижениям.
– Внушению ты не поддаешься, пытки не допустит венец, а убивать пока нельзя. Что же мне с тобой делать? – Вопрос явно не требовал ответа. – Мне нужна Мариэлла. Обещаю, что не причиню ей вреда, наоборот, дам ей большую силу, чем есть у нее сейчас.
Император приглушенно возразил:
– Прости, верится с трудом. В пророчестве сказано, что она нужна для ритуала. Ты хочешь разрушить Грань, пролив кровь потомков предтеч. Можешь убить меня, но ее ты не получишь.
– Далось вам это пророчество! Я не собираюсь устраивать конец света! Микаэль видела будущее смутно, за что ей слава оракула?!
Забавная ситуация: ренегат уверяет в своей безобидности, император проявляет неожиданную самоотверженность, а Звездный венец, главный артефакт правящего рода, может подчиняться и мужчинам. Неужели причина в том, что императрица Лелия, вопреки традициям, сделала мужа не консортом, а равным себе?
Его императорское величество поднялся с ковра и бросил взгляд на меня. Надеюсь, он не успел заметить, как дрогнули мои веки.
– Что с ней? Она скоро встанет на ноги?
– Потрясающее сострадание! – умилился Эвгуст, театрально всплескивая руками. Из-под ресниц мне было отлично видно, что чернота с кожи сошла, не оставив отметин. – Вспомнил о маленьком хэмелле через столько часов… я и то переживал больше.
– Так забирай ее себе, – огрызнулся Константин и решительным шагом направился к выходу из моих апартаментов. – Однако гляди в оба, твоя протеже из лживого народа.
Вот так всегда. Хэмеллы – зло! Спрашивается, чем эта раса заслужила дурную славу?! Вон низшие демоны Тьмы охотятся за кровью и душами людей. Ламчерионы, когда без контроля всадника принимают крылатую ипостась, разрушают целые города. И ничего. Хэмеллы все равно страшнее. Может, пора перестать возмущаться и начинать гордиться?!
– Ты слышала императора. Его волнует исключительно дочь, а на твое благополучие ему наплевать. Он не поможет тебе, даже если это ничего не будет ему стоить.
Ха-ха, а я дура и не понимаю! Да в первый же день во дворце я столкнулась с ненавистью такой силы, что едва не попала преждевременно за Грань.
Шелест одежды. Вкрадчивый голос прозвучал над самим моим ухом:
– Я предлагаю союз, Эва. Поможешь мне – и твои мечты обретут жизнь. Я дам все, что попросишь. Все, что попросишь, Эва, я щедр с преданными людьми. У тебя ведь есть заветные желания?
Каждый лелеет сокровенные мечты, но их исполнение только в руках богов.
Маг говорил и говорил, в полной мере проявив красноречие оратора. Внимательно прислушиваясь к его словам, я вдруг осознала, что почему-то не боюсь его. Черный плащ и ритуальная маска некроманта – такая нелепость! Разве можно бояться то, что вызывает усмешку?
Уход мага не принес облегчения. Мне нужно время, чтобы все обдумать и прийти в себя. То, что предложил маг пугающе и вместе с тем заманчиво. Можно и дальше играть роль принцессы, выйти замуж за его ставленника и вскоре стать соправительницей. А за это всего лишь помочь найти настоящую Мариэллу.
Да кому я верю?! Проклятому богами колдуну! Тому, кто тысячу лет назад поднял восстание против богов, обучивших его магии. Когда он найдет принцессу, надобность во мне отпадет и он от меня избавится. Сейчас я – его козырная карта в игре за трон. Но ведь и козыри сбрасывают ради победы.
Целитель разрешил фрейлинам навестить меня. Их счастливый щебет слегка развеял мрачные мысли. Все-таки хорошо, что колдун не позволил им ухаживать за мной. Если бы они видели мой неустойчивый облик, вся симпатия сошла бы на нет.
Я – единственная, наверное, многоликая, уцелевшая на территории Северной империи во время последних массовых гонений. Остальные или убиты, или высланы в Вискур. Страх и ненависть – это однажды и послужило причиной войны, а потом и поводом для тайной жестокой охоты. Ах, конечно же, ведь мы принимаем чужую внешность! Крадем ее! Как отвратительно! Как страшно! Но разве люди лучше хэмеллов? Они уничтожают все, чего не понимают или боятся. И я не знаю, кем мне, полукровке, хочется быть – человеком или хэмеллом. Ни те ни другие не вызывают патриотических чувств…
– Ваше высочество! Ваше высочество, что с вами? – Голос Лилианы вернул к действительности. – Мы понимаем, принцесса, вы льете слезы по верному другу, каким был Грэм. Но не стоит так сильно печалиться! Не для того он отдал свою жизнь!
Угу, лью слезы по Грэму… Нет, я довольно-таки бессердечна! Мой телохранитель пожертвовал собой, а я, толком не помолившись за него богам, думаю о своих проблемах.
Кира задумчиво накрутила рыжий локон на палец и тихо произнесла:
– Мне кажется, Грэм не хотел бы, чтобы вы грустили. Ведь у сатурийцев совсем другие взгляды на жизнь и смерть. Живи сейчас и не заглядывай за край – эти слова он мне сказал, когда умер мой муж. Молодой беззащитной вдове нелегко находиться при дворе – все эти разряженные коршуны быстро слетелись на мое горе. Если бы не Грэм, меня утопили бы в грязи.
Я смотрела на Киру – и не верила. Морщинка меж ее бровей говорила о крайней степени огорчения, но в глазах не только печаль.
– Ты его любила? Я даже подумать не могла! Он ведь сатуриец… был сатурийцем. Всегда такой холодный, чопорный…
– Даже у них есть чувства, – веско заметила Далия и слегка покраснела. – Они скрывают их глубоко в душе.
Лилиана, как и я, недоуменно смотрела на девушек.
– Что? И ты тоже?!
Далия кивнула и смущенно спрятала порозовевшее лицо в ладонях.
– Как и Кира, я нуждалась в защите, вы ведь не забыли, как ко мне относился дядя? Сначала я испытывала к Грэму признательность, а потом зародилось чувство сильнее благодарности.
Девушка вдруг горько заплакала – и Кира крепко ее обняла.
– Вы все знали? – поразилась Лилиана. – И совсем не ревновали друг к другу?!
– А почему мы должны ревновать? – резко спросила Кира и презрительно прищурила глаза. – Как можно собственнически относиться к сатурийцу? Ведь он никогда не будет твоим? И у Далии и у меня не было шансов. Не забывай, невестой сатурийца может стать лишь светловолосая девушка, не обладающая магическим даром.
Да, это так. Столетия назад бог Войны благословил общину воинов, назначив своими земными слугами, и при этом дал свод законов. Главный запрет – брать в жены магесс. Ходили леденящие душу истории, что бог жестоко мстит нарушителям, не щадя ни родителей, ни детей, появившихся от неугодного союза. Чистота крови во всей своей абсурдности. Но благодаря все тому же строгому отбору сатурийцы видят сквозь иллюзии, не поддаются внушению и ментальной магии. Им не страшны ни твари, владеющие силой подчинения, ни пожиратели душ, которые, очаровав жертву, выхолащивают ее разум, память и эмоции – все, что делает человека личностью. Вот почему сатурийцы идут впереди стихийников и охотников на нечисть, когда продвигается Грань на новые земли.
Ну а почему сатурийцы женятся на светловолосых? Да просто некоторые боги предпочитают блондинок, и Война – не исключение. Вот так и возник полис Сатур, населенный тысячами блондинов и блондинок.
– Но как Грэм… мм… мог быть с вами обеими? – Глаза заинтригованной Лилианы сверкнули любопытством.
– Не забыла, что сатурийцы – самая выносливая раса Межграничья? – улыбнулась Кира и подмигнула, уточняя: – Для тех, кто не понял, скажу прямо: выносливы они не только как воины.
М-да, смерть открывает столько секретов! Мой телохранитель – до неприличия любвеобильный мужчина, а фрейлины – тихони-развратницы… Ох, прости, Грэм, за эту иронию. Если бы я могла все вернуть назад, то призналась бы, как ты мне дорог. Да пребудут с тобой боги, Грэм…
В день моего пробуждения мне разрешили принять еще одного посетителя.
Тристан влетел в комнату, как порывистый осенний ветер, и принес с собой свежесть дождя и запах мокрой листвы.
– Девочка моя, ты жива! – Стихийник и не пытался скрыть свою радость. – Чудо, что ты жива! О боги, как я рад!
Придворный маг бесцеремонно уселся на край кровати, схватил мою руку и крепко сжал.
– Счастлив видеть тебя живой и невредимой!
Последний раз таким довольным я видела его в день, когда сумела сотворить заклинание, которое долго не получалось.
– Мы все испугались, когда камиец напал на тебя…
– Это был камиец? Один из демонов полиса Камия? – перебила я мага. Интересно, что-то новенькое. – Я думала, он – высший демон одной из стихий. Почему он на меня напал? И, главное, назвал Микаэль?
Тристан нахмурился:
– Прости, все время забываю, что тебе не довелось учиться в школе магии и ты с трудом различаешь виды демонов.
Хм, я тоже постоянно забываю, чего лишена из-за своего родства с хэмеллами. И вообще, чего Тристан ко мне прицепился? Можно подумать, мне доведется когда-либо общаться с демонами.
– Как ты знаешь из легенды, камийцы – дети богини Любви и огненного демона. Слуга Эвгуста – тот же высший демон. Его трудно отличить от человека. Как и низшие, он может пить энергию через кровь и эмоции. Но еще он умеет поглощать ауры и души, что свойственно одним высшим демонам стихий.
Что-то учитель все объяснил сумбурно. Или это неразбериха у меня в голове? Ладно, ясно одно: демон голодным не останется в любом случае. Главное, о чем следует помнить: камийцы могут свести с ума, точно приворотное зелье в битюговых дозах. Если не ошибаюсь, в древних легендах таких существ называли инкубами и суккубами.
– Не знаю, как Эвгусту удалось подчинить себе камийца, – продолжил Тристан. – Но события в Белом зале показали, что контроль его слаб. И мне трудно верить слову ренегата, что его слуга не начнет охоту на глупеньких фрейлин, жаждущих любовных приключений. А почему он набросился на тебя, черномаг не знает и сам.
– Ты вот так просто называешь проклятого колдуна Эвгустом? – Я недовольно прищурилась. Ладони учителя сильнее сжали мою руку.
– Ведь ты ничего не знаешь, правда? Он тебе не сказал?
– Что не сказал? О чем ты? – Мое непонимание позволило Тристану расслабиться и немного улыбнуться.
– Он спас тебя. Не целители, а он. Понимаешь важность подобного поступка?
О да, понимаю. Магический кодекс учитель заставил вызубрить еще шесть лет назад. И пятое правило гласит: «Магу-недругу, спасшему жизнь твою, отплати тем же или исполни сокровенное». Вот так-то, если маг намеренно спасает от смерти своего противника, тот должен вернуть долг жизни или исполнить любую просьбу. Если спасенный поднимает руку на спасителя, его карают боги, отбирая магический дар. Для стихийников страшнее участи нет, поэтому ни один еще не нарушил закон.
– Эвгуст знает, что я двойник Мариэллы. Знает, что среди моих предков имелись хэмеллы.
– Да, он мне сказал, когда пришел выпытывать место убежища настоящей принцессы. – Расстроенный учитель развел руками. – Я ничем не могу помочь. Где принцесса, знает ее отец, а пытать императора Эвгуст не станет. Кстати, его величество приказал тебе продолжать играть роль его дочери. Он снова продлил соглашение и теперь на неопределенное время.
Я вздохнула. Ждать целых шесть лет дня свободы – и узнать, что увязла еще сильней. М-да, такого и врагу не пожелаешь.
– Как все запутано, Тристан, и страшно. Послы принесли клятвы, что требования захватчика правомерны. Теперь, если император попытается свергнуть сорегента, все государства Межграничья объявят ему войну.
Маг встал и спокойно произнес:
– Ты не должна бояться, что империя захлебнется в крови. Это не твои заботы. Что тебе делать дальше, обсудим завтра. А сейчас отдыхай – ты еще очень слаба.
Наставник покинул мои покои – и запах осени исчез вместе с ним. Сразу после его ухода на меня навалилась слабость, и я не заметила, как уснула.
Дождь мерно стучится в окно. Комната погружена во мрак, и только далеко в углу сияет слабый камень-светляк. Я дышу глубоко, как и полагается спящей. Даже сердце бьется ровно. Я знаю, что кто-то таится в темноте. Кто-то стоит рядом с моей постелью. И сжимает в руке нож.
Дыхание размеренно, а тело напряжено в готовности отразить удар. Осторожно шарю под подушкой. Если посчастливится, спрятанный кинжал все еще там. Нет, не повезло – пусто.
Шорох примявшегося ворса на ковре. Стройная фигурка выступила из тени, на миг оказавшись на освещенном участке комнаты, затем склонилась надо мной. Быстрый перехват запястья руки с ножом, движение ногой – и ночной посетитель перелетает через кровать. Глухой стук о стену и тихий стон.
– Ох, принцесса! Зачем вы так! Я не собиралась причинять вам зло, – прохныкал знакомый голос.
– Лилиана?! Зачем ты здесь? – Бросившись к фрейлине, я все еще была настороже и приготовилась отразить нападение.
По моему приказу свет в комнате стал ярче. Девушка потирала ушибленные места и даже не смотрела в сторону упавшего ножа.
– Ну и реакция, ваше высочество! Уроки Грэма не прошли даром.
– Будь добра, расскажи, что ты делаешь в моих покоях?
Лилиана перестала стонать и, хлюпая носом, обхватила мои колени:
– Ваше высочество, простите, умоляю! Простите! Не знаю, как я согласилась, не иначе демон попутал! Пощадите, ваше высочество, умоляю!
– Довольно, успокойся! Объясни, что происходит.
Цепко держась за мои ноги, заплаканная фрейлина поведала романтическую сказочку. Якобы магистр ордена Земли, очарованный моей персоной, уговорил Лилиану – интересно, в каком эквиваленте выражались эти «уговоры» – денежном или магическом? – срезать дивный локон его «любимой». Не знаю, зачем это Альберту, но уж точно не на долгую память. Существует столько жутких заклятий на волосах, самое безобидное из которых – краткосрочное любовное наваждение. И против него нет контрзаклятий, поэтому несчастного запирают под замком и не выпускают несколько дней. Иначе сожаления до конца жизни обеспечены.
Отругав фрейлину, я прогнала ее прочь и легла спать. Сон не шел, мысли о странном поступке магистра Альберта заставляли ворочаться. Что за игру затеял землевик? Что ему нужно? Подкуп Лилианы – серьезный проступок, за такое Верховный рискует поссориться с императором и Тристаном. Конечно, если я расскажу им о ночном инциденте. А я буду молчать и постараюсь сделать магистра своим должником.
