Лада Владимировна Баёва
Девочка Мороза. Часть 3. Укуталась
Глава 1. Китайцы карты сбили
Утром, потянувшись всласть, Снежана, распахнула глаза, и первые несколько секунд недоумевала, где она, и почему перед ней молочного цвета крашеный потолок. Но окинув взглядом комнату, девушка осознала свое местонахождение. Просторную горницу залили лучи зимнего солнца, а все тело изнутри пронизывала особенная теплота – Снежане подумалось, что, наверное, именно так ощущается счастье. Окон в комнате было несколько, и каждое из них пропускало нежный свет. В комнате она находилась одна, если не считать рыжего котенка, потянувшегося вслед за Снежаной после ее пробуждения.
Свесив ноги с русской печи, Снежана снова сладко потянулась, подумав, где бы мог сейчас быть хозяин, просачивающийся сквозь закрытую дверь запах ароматного кофе подсказывал девушке, что виновник новогоднего торжества находится где-то неподалеку.
Спрыгнув с печи, Снежана нырнула в пальто и думала, куда бы пристроить босые ночи – несмотря на теплый воздух в помещении, пол казался несколько настывшим, и вдруг взгляд ее упал на уютные валенки с вышивкой. «Какая красота», – подумала девушка. – Так-так-так что-то она мне напоминают подарок». Однако нога при надевании наткнулась на что-то твердое. «Что бы это могло быть?» – подумала девушка. Рука в мягком носке валенка обнаружила коробочку, перетянутую атласной лентой. «Интересно…» – торопилась девушка разгадать тайну. Открывает яркую крышку, – а оттуда на Снежану выглядывает колечко с миниатюрной-бабочкой – украшением нежно-серебристого цвета. «Вот, значит, какой мне подарок мне собирались сделать ночью… Ай да, Рома…».
Снежана примерила – колечко пришлось в пору на безымянный палец – «до свадьбы на правой поношу…» – шепнула вкрадчивая мысль девушке в сознание.
«А я… что подарю Роме я???» – одолевал вопрос девушку, не находя ответ на который, она взобралась-таки в теплый подарок и поспешила в уборную, где атмосфера опять-таки напомнила горожанке, что такое настоящая русская зима, и что январское солнце хоть светит, но не греет.
«Странно… на кухне его также не оказалось… несмотря на аромат кофе». Снежана зачем-то полу-раздетая в пуховике «на распашку» и в валенках на голые ноги выбрела на улицу – словно хотело убедиться, что в доме она не закрыта, а Роман где-то рядом. Но окинув взглядом двор, она никого не увидела, щепки не летели, дрова не кололись… Продолжать поиски не одевшись по хорошему не имело смысла – мороз стоять не велел ни минуты.
«Роман, ты где?» – собралась уже окликнуть девушка, но вдруг услышала, как откуда-то из построек вырвался рык мотора. «Ну все, понятно, занят мужским делом», облегченно вздохнула Снежана, значит, она все-таки не одна встречает утро нового года в снежной деревне. Правда, тут же подумала: «Мог бы и напоить гостью кофе, прежде чем уходить в свои гаражи, видно, с утра пораньше руки чешутся…»
Чиркая спичкой о коробок, чтобы согреть на газовой конфорке кофе в турке, Снежана вдруг начала психовать – что это она тут делает, нет рядом не только друзей, с которыми бы она могла на славу повеселиться в новогоднюю ночь, но и нет самого заманившего ее в эту дыру – вот ведь уже «дыру» – улыбнулась своим капризным мыслям девушка заманившего ее Романа. «Какой-то странный этот Роман… а вместе с тем и их повисший в воздухе роман…» – продолжала себя накручивать Снежана.
Однако коробок быстро весь исчиркался из протертый коричневый бок коробка, запасного она, несмотря на упорные поиски не обнаружила, глотнула остывшего кофе и с досадой села на табуретку. Но долго-то не посидишь – открытые ноги, несмотря на валенки, просились в тепло целиком. Снежана ощутив вдруг себя маленькой брошенной Гердой, снова поспешила забраться на печку – там по крайней мере тепло – вот дождется этого потерянного Кая в компании Рыжика, и сразу потребует домой – хватит с нее этих снежных приключений!
Комнату по-прежнему освещало еще более разлившееся по светлым стенам солнце, вот только вместо буквально недавнего ощущения абсолютного счастья в душе воцарилась как-то удручающая тоска – и не выберешься ведь из этого царства – сама не за рулем, а пойди узнай, где ты находишься, и ходят ли отсюда автобусы или электрички – даже спросить не у кого. А так бы, она, Снежана с удовольствием взяла и растворилась, словно Золушка с бала…. Пришел бы Морозов, а Снегурочка растаяла… Пойди поищи, номер телефончика и тот она ему еще не подарила.
***
Морозов утром проснулся рано. Несмотря на сытную ночь и выпитые бокалы «Саперави» чувствовал себя бодрым.
Выставил возле печки подарок – для валенка со снежинками, как на тех коньках, которые замеченная им в магазине Снежана выбирала, зарядил телефон – «надо же даже пропущенные не приходят» – подивился предприниматель. И отправился варить кофе, предвкушая, как вскоре удивит любимую.
«Хотя, что кофе, им не удивишь… если только согреешь», – размышлял мужчина, добавляя зерна в турку. – «Что у меня, Морозова, и удивить что ли больше нечем? Есть еще одно секретное средство», – довольный своей идее, едва дождавшись готовности кофе и отлив себе в стакан несколько глотков напитка, глотнул на ходу еду, похвалив себя за вкус, и направился в гараж – претворять в жизнь идею.
Однако особых усилий потребовалось даже на то, чтобы проникнуть в гараж – замок застыл, и ушел не один коробок спичек, чтобы отогреть с помощью постоянно гаснущей на ветру лучины металлическую конструкцию. Когда же все-таки в гаражные апартаменты проникнуть удалось , «секретный трофей» отчего-то также долгое время не заводился. Наконец-таки снегоход издал заветный звук, и Морозов счет нужным показаться дома, чтобы сообщить о предстоящих планах. В комнате он застал Снежану все еще лежащей на печи.
– С добрым утром! С Новым годом, – отрапортовал Роман, войдя в комнату. – Хорошо мы спим – за весь минувший год отсыпаемся, – попытался пошутить Морозов.
– А что мне еще остается делать в этой заснеженной глуши, – раздался в ответ недовольный голос с печи.
– И туалет, и кофе – все холодное, – продолжала высказывать Снежана.
– Ну в жизни счастье не только в тепле и в комфорте, – философски изрек Морозов, поймав себя на мысли о том, что сам-то он и тепло, и комфорт вполне уважает, если не сказать обожает, и вместе с тем удобство, деньги, так сказать, полное благополучие. Вот почему ему было так непросто посетить стариков в больнице с подарками. Где-то глубоко внутри его, словно уколов душу изнутри, проснулась жалость к болящим и бедным людям – чувство давно замороженное, словно оправдывающее его фамилию. Жалостью с приместью милосердия и заботы – да он, Морозов, считал себя хорошим человеком. Вот только хорошесть эта где-то оседала внутри будто мертвым грузом, и никому – даже родным и близким, не говоря уже о посторонних, от этой хорошести ни тепло ни холодно не было. Обычно в поступках двигали здравый смысл, руководствующийся расчетом и выгодой, и еще иногда чувством долга – обычно во взаимоотношениях с братом и родителями. С Никой? С Вероникой тот же расчет, наверное, еще более циничный, поскольку примешивался в отношения с женщиной. Но она и сама хороша – провоцировала, подначивала, требования выдвигала. Он платил и довольствовался выходками, капризами, терпел все «закидоны», которые она вытворяла. Как хорошо, что все это закончилось – обычно вздыхал с облегчением Роман, как только мысли о недавнем прошлом его посещали. В последние же дни после встречи со Снежаной вдруг эта «хорошая часть натуры» начала оживать, шевелиться, заявляя о том, что душа его живая, душа его очень соскучилась по добрым делам и настоящей любви. Он словно неприкаянный Кай, вдруг выбравшись из холодного царства вдруг отогревается рядом с Гердой. В ее взгляде, голосе, пока еще редких, будто бы случайных неловких и несмелых и оттого по-особенному трепетных и нежных ее объятиях. И даже когда они, как сейчас препираются, он ощущает – счастье есть.
– Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!..
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня, – продекларировал Морозов непонятно откуда пришедшие на ум строки Пушкина, сам себе удивляясь – специально не учил точно, вот что делает любовь с человеком.
– Пора красавица, проснись, сюрпризу нашему дивись! – теперь уже перефразировал известного поэта, интригующе подмигнув возлюбленной.
Возвращаясь в радостное расположение духа, Снежана последовала на кухню со словами: «Где спички? Кофе вкусный, хочу…»
Достав коробок из кармана, Морозов с первого раза, едва чиркнул спичкой, включил газ и извлек из холодильника аппетитные с красной икрой и сливочным маслом на тостовом хлебе бутерброды.
– Мм, полакомимся… – облизнулась Снежана.
– Это для тебя, Снегурочка, а я уже перекусил. Сюрприз, я пошел чинить сюрприз…
– Да хватит уже сюрпризов, – играя ножками в валенках со снежинками, прощебетала Снежана.
– Понравились? – довольно ухмыльнулся Морозов.
– Конечно! Теплые, удобные, красивые, как раз по размеру. Но для города – это экзотика, для деревни – самое то.
– Теперь они тебе будут часто пригождаться, – скрываясь в дверях, сообщил Морозов, нащупывая телефон в кармане – «надо бы позвонить бате и маме».
Однако едва предприниматель вышел на улицу, как мобильник сам зазвонил. На экране фамилия бизнес-друга «Воронов». «Видно Борыч – так он про себя, а иногда и в лицо по-дружески называл Бориса Борисовича – с Наступившим поздравить хочет. Опомнился, то-то же, а может и вчера набирал – ночью-то мобильник все равно был выключен».
– Ромыч, куда пропал. Срочно гони в фирмУ, программа насыщенная.
– Я не могу. У меня свои планы. Личная жизнь, брат, тоже важна. Не бизнесом единым сыт человек.
– Я тебе щас покажу, личную жизнь. Просрем заказ с китайцами, будем весь год на бобах сидеть. Ты че реально не догоняешь? Опять с бабами волочишься, через час жду тебя.
– Причем здесь китайцы. Все же вроде решено было накануне Нового года – договорились до Нового все решить и по рукам. Они что тогда не подписали бумаг?
– В том-то и дело – только часть. А основные отложили, да, переводчик так и перевел до Нового.
– Ну а я о чем…
– Только у этих попандосов Новый год с нашим не совпал. Они-то на свой ориентировались.
– В смысле, – начал, наконец, вникать Роман.
– А то что у них типа Новый год 5 февраля. У гугла уточни, если мне не веришь.
– Капец, это ж, надо ж, такое выдумать, – выругался Роман в трубку.
– Ну так я-то сегодня чем помогу?
– Нам надо этих на крючке продержать и в контракт как можно быстрее заарканить, объяснить им, долбанутым, что Новый год во всем мире наступил, и мы-то живем в России. Ну и баньку-водку, может, снегурочек, организовать, ну сам понимаешь, – сыпал идеями Боря.
При слове «снегурочек» Роман весь сжался изнутри, хотелось даже другу врезать по зубам за такое предложение, ведь снегурочка у него в сознании вырисовывалась только одна. И он представить не мог ее и китайцев. Как такое даже произнести можно. Конечно, Борыч про других каких-то снегурочек плетет, но и те ведь русские девчонки, не от хорошей жизни к китайцам пойдут. Стоп. Жесть. Надо как-то без снегурочек, – проносилось в голове Романа. – Хотя что это я, каждый выбирает свою дорогу сам, кто-то туалеты драит, кто-то учится до тридцати лет, чтобы потом в переводах шарить, а кто-то и дорожку выбирает по накатанной – вторил ему в ответ привычный голос.
Закончив дерганый диалог с другом, Роман действительно спросил у гугла про Новый год в Китае. Поисковик выдал с 5 по 19 февраля.
«Не хватало еще чтобы эти попандосы все тут торчали на нашей шее. Год Желтой Земляной Cвиньи… че только не выдумают, будь он не ладен», – вслух выразил досаду Морозов.
«Вот тебе и сюрприз для Снегурочки…», – с тяжелым вздохом направился Роман закрывать гараж – «так и не придется покатать на снегоходе по снежным просторам мою королеву… Эх, китайцы – все карты сбили», – продолжал Роман сетовать и сплевывать в такт своим мыслям в белоснежные сугробы.
Снежана на удивление восприняла новость о возвращении в город спокойно. «Походу ей реально все равно, а может в цивилизацию захотела, вот горожанки, и лезь из-за них из кожи с сюрпризами…», – размышлял Морозов. – «И все лучше, что без истерик», – добавлял очередной плюс своей возлюбленной, не без содрогания представляя, что бы могла в такой ситуации закатить ему Вероника.
Посвящать же Снежану он в причину спонтанного отъезда не собирался – помнил, как наплел, что и машина не его, и он простой такой Рома, просто Рома из провинциального двора… «Кстати, вот машина и будет причина…», – на ходу придумывал Морозов, что сказать девушке.
***
– Снеж…
– А? Сюрприз готов? Можно одеваться? Раз ты на улице его готовил, значит, на выход? – игриво пропела девушка.
– Да, на выход. Только… Эээ…
– Что? – округлила глаза девушка.
– Сюрприз изменился. Пора возвращаться в город, – и пряча глаза, как-то поспешно добавил: – Брату машина потребовалась.
– Ладно, поверили, – стала собираться Снежана.
«Что она сказала – поверили? Значит, не поверила…», – подумал мужчина, но переспрашивать н стал, чтобы не переубеждать и еще больше во вранье не запутаться. «Да и какое вранье, подумаешь, что у него дел быть не может? Не маленький. И она не маленькая, пусть привыкает – как быть леди у самого Морозова…».
Роман поспешно выгреб из холодильника оставшийся шашлык, прихватил бутылки, бутерброды и в контейнерах салаты – оставлять здесь нельзя, неизвестно когда вернуться получится.
***
Пара минут и «Тойота» скользила по гладкой белоснежной дороге на выезде из поселка.
Об Бориса продолжали поступать активизирующие смски, которые Романа еще больше выводили из равновесия, и даже злили. «Вот достал», – хотелось вслух ему на друга выругаться. Но при спутнице он был собран и выдержан. Правда, шутки уже не шутились, губы не улыбались, душа не пела. Напрягались мышцы, мысли – все его тело и сознание готово было к рывку, хотелось, как в портале из фэнтези, как в лифте – сел за руль в деревне – оказался в ту же минуту в городе. «Хорошо хоть Снегурочка с расспросами не пристает. Умная она однако ж. Хотя, может, оттого и не пристает, что обижается…», – роились мысли в голове Морозова.
