Лада Вадимовна Митрошенкова
О городе Малом (сборник статей по истории города и уезда Ярославца Малого)
Провинциальное православное духовенство в 1812 году (на примере Калужской губернии)
Провинциальное православное духовенство было той силой, на которую правительство возлагало задачу довести до народной массы официальную идею защиты Веры, Царя и Отечества. Именно приходские священники внушали и обосновывали необходимость противостоять неприятелю всеми возможными способами. Они вдохновляли прихожан на подвиг ратный или мирный. Им же пришлось облегчать тяготы послевоенной жизни в разоренных селах и городах. Все эти задачи выполняло с большим или меньшим усердием и успехом приходское духовенство Калужской губернии.
Даже при условии устойчивой патриархальности миропредставлений крестьянства в начале в., задачу священников в деле воспитания чувства патриотизма у прихожан нельзя было бы считать простой. Сами они в значительной степени зависели от своего начальства, жестко регламентировавшего выполняемые ими обязанности. Во многом именно по этим причинам деятельность провинциального духовенства в Отечественной войне 1812 года и сразу после ее окончания не изучена полностью до сих пор.
В сборнике материалов Малоярославецкой научной конференции 1998 года опубликована статья известного исследователя В.Г. Пуцко 112 посвященная указанной теме. Автором в значительной степени раскрыта роль калужского духовенства в событиях Отечественной войны 1812 года. Однако, возможно более полный анализ документов позволяет детализировать картину и обратить внимание как на общие, характерные для всех приходов явления, так и на отдельные события и яркие личности. Без изучения частных, имеющих, казалось бы, только местное значение вопросов, общее представление о войне 1812 года и ее влиянии на жизнь народа останется все же неполным.
В настоящей работе сделана попытка из небольшого круга источников при помощи тщательного источниковедческого анализа извлечь максимум информации о конкретных действиях духовенства Калужской губернии в условиях начала войны, военных действий на территории губернии и изгнания неприятеля из России.
Основными источниками для нас являются документы Калужской духовной консистории, опубликованные в Юбилейных сборниках, изданных в 1912 году 113, материалы, изданные В. Ассоновым к той же дате 114, а также – публикация документов из архива А.И. Михайловского-Данилевского, осуществленная С.А. Малышкиным в сборнике материалов Малоярославецкой конференции 1993г. 115. Документы Юбилейных сборников изданы бессистемно и на невысоком научном уровне, но содержат много ценной информации и использованы в сопоставлении с материалами других изданий.
Сразу после начала военных действий в июне 1812 года на приходское духовенство легла непростая и ответственная задача – информировать население о событиях, происходивших на театре военных действий. Мрачные слухи, распространяемые многочисленными беженцами из пограничных губерний расходились по стране молниеносно. Священники сельских приходов еще больше должны были уделять внимания воскресным проповедям, стремясь произносить их “простым слогом, внятным для каждого, убеждая всех твердо хранить православную веру, повиноваться властям от Бога поставленным…” 116
Престарелый епископ Калужский и Боровский Евлампий служил примером своим подчиненным, совершая молебны в городском соборе об избавлении от неприятеля в воскресные, праздничные дни, а также – по особым поводам. 14 июля он отслужил торжественный молебен по случаю получения Калужским гражданским губернатором П.Н. Кавериным “Призвания к Москве” его величества государя императора Александра . “Призвание” было прочтено в соборе после окончания литургии. Затем епископ предписал всем священникам епархии обратиться к пастве с соответствующим увещеванием об укреплении веры в конечную победу русского оружия. Манифест императора Александра о создании ополчений от 6 июля 1812 года также был прочтен в соборном города Калуги храме, а затем размножен и разослан во все подведомственные Духовные правления. По получении соответствующего Указа из Калужской духовной консистории, на следующий день во всех городских соборах и монастырях губернии служили с вечера всенощные с чтением особых ектений, положенных во время нашествия неприятеля, а на другой день – литургии с чтением Указа государя императора и особого Воззвания Священного Синода “к чадам церкви”. Службы в эти дни велись соборно главами местного духовенства. 117
Молебны творились теперь в храмах ежедневно, священники должны были читать особые ектеньи о победе, а в воскресные дни после литургии совершались молебны с коленопреклонением.
Калужская консистория обратилась также ко всем благочинным епархии (12 августа 1812 года) с предложением жертвовать на нужды армии деньги и ценную утварь. Объявлялось и о приеме в ополчение детей священно- и церковнослужителей и семинаристов, не завершивших обучения. Благочинные должны были вызвать к себе всех подведомственных священников и сделать им внушение о том, “чтобы при сем возможном случае, подражая прочему сословию доказали любовь свою к отечеству на самом деле…” 118
Калужским духовенством было собрано и прислано в Консисторию 9204 руб. и около 10 фунтов серебряных и золотых вещей. 119 Одним из наиболее отличившихся было благочиние Мосальского уезда села Любуни (всего – приходы 10 сельских храмов), сдавшего ассигнаций и серебра на общею сумму более 300 рублей. 120
Хуже обстояло дело с поступлением детей священнослужителей в ополчение. Несмотря на заверения Преосвященного Евлампия, “что они только будут при командирах для письма”, а также на его обещание не оставить без “особенного внимания” и “награждения” всех, кто пойдет служить в ополчение, желающих было мало. В том же месяце Консистория вынуждена была повторно обратиться к благочинным: в формировавшихся быстрыми темпами полках Калужского ополчения не хватало писцов. 121
В августе же по церквям губернии было распространено “Пригласительное объявление” военного министра России, командующего Западной армии генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли к жителям Калужской губернии об оказании посильной помощи армии, организации сопротивления партиям французов и русским мародерам. Консистория предписывала всем священникам вразумительно внушать прихожанам необходимость вооружаться всем и каждому “какое кто имеет или приобрести может огнестрельное и другия острыя орудия”. 122
Как оказалось, призыв к вооружению населения в некоторых случаях был весьма своевременным. 24 августа 1812 года на село Любунь (владение действительного статского советника и кавалера Николая Антоновича Хлюстина), находившееся в 45 верстах от г. Ельни Смоленской губернии, было совершено нападение небольшого отряда французских фуражиров. Причем, к французам присоединились крестьяне окрестных деревень, прельщенные богатствами барского дома и храма. Сельчане оказались готовы к обороне. По сигналу благочинного, протопопа Якова Ивановича Чистякова, зазвонившего в церковные колокола, дворовые под командованием управляющего имением – иностранца Руппа – кинулись отражать атаку, ранили ружейным выстрелом одного из нападавших. Остальные разбежались. Через несколько дней – 28 августа попытка ограбить село повторилась. На этот раз некоторые напуганные начавшимся пожаром жители стали подносить французам хлеб-соль. Но большинство, под предводительством того же управляющего и протопопа Чистякова, начали перестрелку с неприятелем и продержались до прибытия с подкреплением уездного земского исправника поручика Амплия Петровича Суходольского. Враги были отражены, частью побиты, частью взяты в плен.
Сия победа торжественно праздновалась в Любуньском храме. Церковь не вмещала всех богомольцев. Отец Яков Чистяков произнес проповедь, разъясняя, что Господь покровительствует и помогает жителям села, раз дарует победу им, безоружным, над вооруженным неприятелем. Крестьяне, поднесшие хлеб французам, не были допущены священником к целованию креста, что явилось для них тяжелой моральной карой. Позже они были наказаны еще более: их отдали в ополчение, откуда почти никто не вернулся. Протоиерей Чистяков считал это (также, как и смерть от голода семей провинившихся) справедливым возмездием за предательство. 123
Официальное “Отношение” Калужского гражданского губернатора об объявлении губернии на военном положении (28 августа) было получено епископом Калужским и Боровским Евлампием 1 сентября. Уже 5 сентября церковное и монастырское имущество Калужского Архиерейского дома, Архиерейская ризница, имущество калужских городских церквей и архив с библиотекой Духовной консистории были отправлены в г. Орел. 124
Тогда же был отправлен Указ “по секрету” калужской Консистории всем Духовным правлениям о подготовке к эвакуации утвари и ризниц. Наиболее ценные предметы городских храмов и монастырей следовало уложить в ящики при помощи прихожан заблаговременно, а сельских – только в случае непосредственной опасности. Приготовления вести следовало осторожно, объясняя прихожанам, что делается это не по причине угрожающей опасности, а всего лишь “на всякий случай”. 125
Благодаря этим мерам, наиболее ценные богослужебные предметы, утварь, церковные деньги, антиминсы, ризница, в большинстве городских и сельских храмов уездов, подвергавшихся нападениям французов, были сохранены. Поэтому стало возможно относительно быстрое возобновление богослужений в церквях, не слишком поврежденных неприятелем.
В неразберихе и суете приготовлений не обошлось и без недоразумений. Отправленное своевременно в Орел имущество церкви Покрова Пресвятой Богородицы что на Кариже Малоярославецкого уезда было возвращено почему-то с полдороги, в результате чего частично попало в руки французов. 126 Предписание спасать монастырское имущество по неизвестной причине не полностью было выполнено настоятелем Малоярославецкого Николаевского монастыря о. Макарием. 127
О событиях, происходивших у них на глазах, многие священно- и церковнослужители поведали в ответах на анкету А.И. Михайловского-Данилевского в 1836г. Воспоминания грешат, конечно, неточностями в описании многих событий, но зато сохранили большое количество мелких деталей: названия пустошей и ручьев, описания непосредственно виденных и совершаемых ими самими действий и поступков прихожан. Все это очень важно и интересно как для изучения местной истории, так и для детализации общей картины событий тех дней. Наиболее интересны в этом плане рассказы служителей церквей сел Карижи и Скрыпорова (Малоярославецкого у.), с. Любуни (Мосальского у.), Георгиевского приселка (Медынского у.). 128 В Боровских храмах, к сожалению, в 1836 г. почти не оставалось очевидцев событий Отечественной войны. Только бывший настоятель Преображенской что на площади церкви отец Андрей Зверев вспоминал о том, как боровское духовенство во главе с благочинным безотлучно находилось в городе и ежедневно совершало богослужения для ободрения жителей и кордонного войска, исповедуя и приобщая больных и раненых. И лишь когда неприятель стал подступать к городу, священники уехали вместе с прихожанами за Калужскую заставу. 129
Большинство сельских священников поступали так же. Отправив наиболее ценные вещи в Орел или спрятав в “неприметных местах”, они оставались при своих храмах до последней возможности. Благодаря смелости служителей Карижской церкви и Скрыпоровского храма, оставивших дома свои лишь в последнюю минуту и наблюдавших за ходом Малоярославецкого сражения с высоты окрестных холмов, мы можем увидеть картину того страшного дня глазами очевидцев.
Настоятель церкви Георгия Победоносца в приселке Георгиевском Медынского уезда (ведомства Боровского Духовного правления) – отец Иоанн Васильевич Витвенский оставался в селе для совершения ежедневно литургии, во время отправления которой пользовался единственной оставленной для этой цели серебряной вещью – дароносицей. Совершенно неожиданно ворвавшиеся в храм во время службы французы вырвали из рук батюшки ценный сосуд. Но он, хотя и был очень напуган, сумел выхватить из него святые дары и, по его собственному выражению, “употребил тело Христово”, получив при этом рану.
Возвращаясь одними из первых после ухода французов в разоренные дома свои, священники сразу же принимались восстанавливать по мере сил храмы, выполняя одновременно обычные свои обязанности. Так, Малоярославецкий благочинный – о. Леонтий Дмитриевич Попов вместе с настоятелем Казанского собора о. Пантелеймоном и священником церкви села Марьина о. Гаврилою исполнял печальную обязанность 10 ноября 1812 года, отпевая русских воинов, погибших в Малоярославецком сражении. В трех могилах в черте города погребено их было “по долгу христианскому 1300 человек.” 130
Восстановление служб в храмах потребовало от священников много сил и усердия. Там, где повреждения были не очень велики, где сберегли церковные деньги, ценную утварь и антиминсы – возобновление служб шло довольно быстро. Во многих случаях церкви, даже не очень пострадавшие и сохранившие свои антиминсы, закрывались и приписывались к другим храмам по причине полного разорения прихожан. Однако, в большинстве случаев приходы все же сохранялись, что было обусловлено возросшим, по сравнению с прежним временем “усердием горожан и окольных жителей”, как писал настоятель Боровского Пафнутьева монастыря архимандрит Иннокентий. В самом Пафнутьевом монастыре службы в церквях Святого Пророка Илии и Великомученицы Ирины начались уже через 5 дней после ухода неприятеля. Восстановление остальных храмов и монастырских построек требовало значительных средств. 131
Кроме монастырских церквей, службы были возобновлены в 1812 году только в одном из приделов Боровского Благовещенского собора. Остальные усердием прихожан и священнослужителей восстанавливались на протяжении еще нескольких лет. 132
Малоярославецкий монастырь потерпел еще больший ущерб. Службы в нем начались, несмотря на это, уже в декабре 1812 года. 133
В ноябре-декабре 1812 года возобновились службы в Малоярославецких храмах – Казанской иконы Божией Матери, Иоанна Предтечи, Успения Пресвятой Богородицы и Покрова Богородицы в Кариже. 134
Богослужения в 3-х разоренных Медынских храмах начались:
в ноябре 1812 г. – в Рождественской церкви Шанского завода;
в марте 1813 г. – в церкви Георгия Победоносца Георгиевского приселка;
в декабре 1813 г. – в Ильинской церкви села Юдино – Передел тож. 135
Кроме вышеперечисленных забот, на приходское духовенство была возложена также обязанность каждое воскресенье и в праздничные дни читать при народе Высочайшее воззвание государя Александра от 20 декабря 1812 года о сборе и сдаче в казну за вознаграждение предметов аммуниции и вооружения русской и французской армий. В особую тетрадь батюшки должны были записывать имена принесших вещи и наименование последних, убеждая прихожан, что вознаграждение будет выплачено им непременно. 136
Сопоставление разрозненных документов и анализ содержащихся в них сведений позволили нам представить себе конкретные действия приходского духовенства в период Отечественной войны 1812 года.
По многочисленным свидетельствам священнослужителей, религиозное чувство народа во время Отечественной войны 1812 года многократно возросло, храмы ежедневно бывали переполнены. Патриотический подъем, позволивший русскому народу не только победить в войне с французским императором, но и преодолеть тяжелейшие ее последствия, был отчасти вызван и поддержан, значительно усилился благодаря непрерывному и неприметному труду обыкновенных приходских священников. Служители православных храмов с честью выполняли свои функции, в полной мере разделяли с прихожанами постигшее их разорение и горе, по возможности старались облегчать страдания несчастных. О своих подвигах “во время нашествия неприятеля” приходские священники обычно скромно умалчивали в официальных отчетах. Поэтому мы считаем, что дальнейшая разработка данной темы, выявление новых сведений в архивах – наш долг перед их памятью.
Из истории церквей Малоярославецкого уезда. Храм во имя Покрова Богородицы на Кариже
История каждого православного храма – это часть, и немаловажная, истории всей окрестной территории. В храмах сосредотачивалась как житейская, так и духовная жизнь многих поколений прихожан. Все важные события происходили под сенью куполов приходских церквей и сопровождались звоном их колоколов. История церкви Покрова Божией Матери в небольшом селе Карижа, расположенном в непосредственной близости от города Малоярославца Калужской области, представляет для значительный интерес для изучения социо-культурного развития небольшого региона на протяжении значительного временного отрезка. Интерес не только теоретический: церковь сохранилась, действует, находится в прекрасном состоянии, что позволяет включать ее посещение в маршруты городских экскурсий.
В предлагаемой работе мы не претендуем на полноту охвата источников и раскрытия темы. Возможно, в фондах Российского государственного архива древних актов (РГАДА) и Государственного архива Калужской области (ГАКО) нас ждут еще открытия, которые заполнят все белые пятна в истории Карижского храма. Сейчас нашей задачей является обобщение разрозненных сведений, имеющихся в фонде Поместного приказа (Ф. 1209) РГАДА, фонде Калужской Духовной консистории (Ф. 33) ГАКО, «Малоярославецкой десятине», опубликованной братьями Холмогоровыми в журнале «Калужская старина» в 1906г., и других источниках. Повествование, основанное на письменных источниках, пока оказалось возможным довести только до 1920г. По устным свидетельствам Малоярославецких старожилов, церковные документы исчезли вместе с остальными документами Малоярославецкого районного архива в 1941г., а часть сгорела еще раньше.
Время возникновения церковного села ― Покровского погоста, Погоста Кариж или просто Покровского ― неизвестно. Самым ранним из известных документов, упоминающих Покровский погост является Писцовая книга Малоярославецкого уезда за 1587–1588 гг., в списке 1622–1633 гг. В ней читаем: «Погост на царя и великого князя земле в Кориже, а на погосте храм Покрова Пресвятой Богородицы древен, клецки, на речке Корижке. Пашни паханные церковные земли 15 чети, да перелогом 10 чети в поле, а в дву потомуж, сена на речке Корижке 100 копен, лесу пашенного 3 десятин» 137
Время строительства каменного храма в Кариже тоже неизвестно достоверно. Одни источники называют 1703 год, другие – 1701. Описание конца XIX в. гласит: «Церковь села Карижи во имя Покрова Пресвятой Богородицы, приделы во имя Пророка Илии и во имя Нерукотворного Спаса… построена в 1748 г. стольником Перовским…» 138
В «Малоярославецкой десятине» ― важнейшем источнике по ранней истории церквей уезда ― есть запись о каменном храме, «новопостроенной церкви Покрова Пресвятой Богородицы, да в приделе Святого Пророка Илии», в которую выдан был антиминс «1703 года сентября 27 дня» 139. Правда, в записи указано другое село – Юрьевское. Но это село, во-первых, не входило в Малоярославецкую десятину, во-вторых, церковь в нем хорошо известна и в более ранних и более поздних источниках как Благовещенская. В Малоярославецком уезде в то время никакого другого села Юрьевского не было, это ― в-третьих. В-четвертых, никакой другой Покровской церкви с приделом Ильи Пророка в Малоярославецкой десятине не существовало. Таким образом, источниковедческий анализ позволяет предположить ошибку писца или публикаторов и отнести эту запись к церкви Покрова в Кариже.
К 1709 г. относится запись, косвенно подтверждающая наши выкладки. Там говорится, что до этого времени в селе стояли две церкви: старая деревянная и новая, каменная, построенная «по обещанию Осипа Пирожского». Деревянную церковь в этом году перевез на Афонасьевский церковный погост в Суходровской волости село Локонское помещик Юрий Афанасьевич Радищев 140.
По записи в «десятин»” 1738 г., посвященной назначению в церковь еще одного дьячка, знаем, что в это время в ней уже есть второй престол ― Святого Пророка Илии. Третий престол ― Спаса Нерукотворного так же, как и колокольня был построен усердием помещика Малоярославецкого уезда Александра Ивановича Ларионова 141. Коллежский асессор, помещик, владевший землями в Суходровской волости Малоярославецкого уезда, был предводителем Малоярославецкого уездного дворянства с 9 декабря 1788 по 15 декабря 1791 г. 142 Вероятно, красота самого погоста и церкви произвели на него впечатление именно тогда. И в 1798 г. он построил на свои средства придел Спаса Нерукотворного и трехъярусную колокольню Покровской церкви 143.
Таким образом, несмотря на отсутствие точных документальных свидетельств о времени строительства одного из древнейших храмов на малоярославецкий земле, с достаточной долей уверенности можем утверждать, что основное здание храма был построено в 1703 г., придел Святого пророка Илии, вероятно, освящен был одновременно с основным престолом, а колокольня и придел Спаса Нерукотворного ― в 1798 г. Однако, вопрос о строительстве храма, и его приделов и колокольни нельзя считать окончательно закрытым. С точки зрения архитектуры кажется, что строительство обоих приделов церкви произошло одновременно.
Владевшая изначально целым селом и имевшая в своем приходе несколько деревень, церковь Покрова была в конце XVII―XVIII вв. довольно богата. В 1654 г. дани в казну с нее положено было платить 2 руб. 4 алтына. Судя по записи в Писцовой книге 1684―1686 гг., количество пашенной земли и сенных покосов у церкви увеличилось, появились «наддачи». Причем, пашня теперь обрабатывалась вся, перелог уже не упоминается 144. В 1738 г. клир храма состоял из двух священников (Покровской и Ильинской половины), диакона, 2-х дьячков и 2-х пономарей 145. Это также свидетельствует о значительности его прихода.
Священники Покровской церкви всегда принимали активное участие в общественной жизни. Отличаясь грамотностью и добросовестностью, они избирались старостами Малоярославецкой десятины и на другие должности 146. Мысль о неординарности священнослужителей именно этой церкви впервые возникает при сравнении описаний Карижской церкви 1806 г. с описанием других церквей Малоярославца, в том числе ― и соборной. Иконы и внутреннее убранство храма Покрова Богородицы описаны очень подробно, с указанием их особенностей и места расположения каждого образа и богослужебного предмета 147. В центральном храме – Покровском ― в начале 1800-х годов стоял 4-х ярусный иконостас «столярной работы», поля которого были покрыты «по серебру зеленой ярью». В приделах ― двухъярусные иконостасы. Карнизы, фигуры, царские врата везде вызолочены. Многие образа, в том числе особо чтимые ― Покрова Богородицы, Св. Ильи, Владимирской Божией Матери ― одеты были в богатые, среброкованные и вызолоченные ризы, украшенные драгоценными камнями. Престолы покрывались «одеждами» из драгоценных тканей, на них лежали серебряные и золотые напрестольные кресты. Медные лампады горели перед иконами, а посреди храма висели большие и средние медные паникадила. Стены также были расписаны образами. Кроме того, в церкви пользовались 5 Евангелиями XVIII века в драгоценных переплетах, серебряными с позолотой священными сосудами. На колокольне было 6 колоколов, один из них весом 52 пуда.
Благодаря наличию столь подробного описания церковного имущества, возможно с точностью до мелочей оценить ущерб, причиненный церкви Отечественной войной 1812 года. Тем более, что в распоряжении нашем есть еще один ценнейший документ. Это ответ Кариженского священника на вопросник, составленный А.И. Михайловским-Данилевским и разосланный по церквям епархии в 1836 г. 148 Этот документ по точности и подробности превосходит отчет священника о нанесенном храме ущербе, составленный сразу после ухода французов из Калужской губернии, зимой 1812 года 149. В ответ на предложение описать связанные с церковью события 1812 года, настоятель храма отец Никита Иванович Февралев составил целую повесть, написанную образным, точным и эмоциональным, очень литературным языком, в отличии от остальных Малоярославецких священников, отвечавших максимально кратко и сухо. Сам Никита Февралев свидетелем событий не был. Писал он со слов очевидцев ― других служителей церкви ― диакона Андрея Иванова, дьячка Дмитрия Евтихиева и пономаря Василия Семенова. С их же слов он составил список разграбленного французами церковного имущества. У Февралева не было под рукой описи 1806 г., но служители помнили все точно. Конечно, прежде всего французами из храма были вынесены драгоценные оклады и богослужебные сосуды. Частично ризы, «одежды» и другие вещи были сожжены французскими солдатами прямо во дворе священника Василия Ивановича Котла в костре, разложенном в медной церковной купели 150.
Однако, еще при появлении французской армии на Буниной горе староста церкви ― отставной солдат Степан Васильевич Молчанов вынес из храма 1000 рублей денег, серебряный с позолотой потир «со всеми к оному принадлежностями» и драгоценное на полуалександрийской бумаге Евангелие. Все это бывший солдат спрятал в кочке церковного болота. Как писал позже Никита Февралев, ― «Сей поступок Молчанова действительно быть может памятным, ибо соблюденные им деньги по обстоятельствам того времени для церкви были значительны» 151. Вообще же, надо сказать, что церковь пострадала от французов не очень сильно. Внешним разрушениям она не подверглась, так как от места сражения находилась достаточно далеко. Поэтому и в порядок ее привести удалось довольно быстро, и службы в ней начались уже в декабре 1812 года 152.
У священно-церковнослужителей Карижской церкви «…домы … остались целы, но надворное строение расхищено и сожжено с домашним имуществом…» 153 По сравнению с другими частями Малоярославецкого уезда не слишком пострадали прихожане Покровской церкви: из 233 домов сгорело всего 13, остались и кое-какие припасы на зиму. Тем не менее, служители церкви также получили помощь от епархиального начальства на восстановление своего хозяйства. Из особой для этого случая составленной ведомости узнаем, что на должностях дьячков и пономаря в церкви служили «запрещенные священники». Такая практика в этой церкви сохранялась на протяжении всего XIX в.
Вновь отстроенный на пепелище, Малоярославец в 1830-е гг. стал еще краше прежнего. Он богател, набирал силы, расширялся. Расцвет коснулся и предместий, в том числе ― Покровского прихода. Но в Кариже этот процесс был обусловлен еще и субъективным фактором. В течении почти полувека должность священника здесь исполнял упоминавшийся уже отец Никита Иванович Февралев. В 1822 г. он окончил Калужскую Духовную семинарию по 1-му разряду и сразу получил место в одном из богатых приходов ― в Кариже. Послужной список этого человека, отмеченного многими достоинствами и являвшегося представителем лучшей части русского духовенства, заслуживает некоторого внимания. Уже через 7 лет ― в 1829 г. он назначается Благочинным Малоярославецкого уезда, являясь одновременно членом Духовного Правления города. А в 1861 г. – произведен в протоиереи. Благодарности и свидетельства признательности епархиального начальства получал многократно. Награждался набедренником, скуфьею, камилавкою, «пыженным крестом». В память войны 1853–1856 гг. и за освящение сельских храмов награжден был Бронзовым на Владимирской ленте крестом. Добросовестно исполняя свои обязанности, он одновременно являлся членом Попечительства о бедных духовного звания, Комитета попечительного общества о тюрьмах, производил по поручениям епархиального начальства следственные дела в Малоярославецком, Боровском, Медынском, Тарусском уездах, а в 1839 г. составлял опись подворья Малоярославецкого Черноостровского монастыря в Москве 154.
