Кэтрин Болфинч
Проигранное желание
Глава 8
Мне хотелось удавиться. Но сначала задать себе несколько вопросов. Хотя хватило бы даже одного. Какого черта я только что сделал? Мало слухов про меня и Монро? Решил еще и Ротчестер к ним приобщить? Зачем мало, если можно много?
Иногда мне казалось, что мне не тридцать, а пятнадцать, и я все еще не умел думать головой. Той, что сверху. Изабелла меня, конечно, не привлекала в том плане, в котором могла. Ладно, кого я обманывал. Она красивая. Особенно сейчас, когда смущенно глядела в сторону, боясь посмотреть на меня.
Я не склонен романтизировать, но этот момент казался почти книжным. За окном машины царила настоящая метель, из динамиков доносились спокойные рождественские мелодии, а дороги в это время уже пустовали. Вряд ли были еще сумасшедшие, которым хотелось выбираться на улицу в такую погоду и рисковать транспортом. В появившихся сугробах, которые сейчас не имело смысла убирать, легко можно застрять. Но ночевать на работе мне не особо хотелось. А Ротчестер морозить… кхм… все.
Изабелла молчала. Я тоже. Да и о чем можно поговорить в такой ситуации? Об университете? О жизни? О планах? Смысл?
Тишина была не напряженной. Скорее, слишком тихой. Такой, в которой каждое движение слышалось оглушающе громко, даже несмотря на музыку.
Наверное, поэтому шорох ткани, раздавшийся рядом, так быстро привлек внимание.
Я мельком глянул в сторону, замечая, что теперь девушка совершенно беззастенчиво разглядывала меня, почти точно так же, как смотрела в окно спортзала, подмигивая и бесстыдно улыбаясь. Правда, сейчас ее взгляд казался задумчивым и серьезным, словно она пыталась прочитать мои мысли или хотя бы просто понять. Признаться, я и сам себя иногда не понимал.
– Почему литература? – неожиданно спросила она, все еще сверля взглядом мой профиль. Я задумался, пытаясь придумать ответ на ее вопрос. Сказать правду? Не отвечать ничего? Задать встречный вопрос?
– Потому что мой отец хотел, чтобы я шел по его стопам, – все же правда лучшее из того, что было придумано миром.
– И поэтому?
– И чтобы насолить ему, вместо архитектуры я выбрал литературу, – Изабелла удовлетворенно кивнула. Потом удивленно выпучила глаза, подавшись вперед и рассматривая меня еще пристальнее, словно складывала в голове что-то совершенно очевидное, но почему-то упущенное из вида.
– Твою мать, – прошептала девушка, вызывая этим легкую усмешку на губах. Кажется, одна новость закрыла собой и субординацию, и ее здравый смысл, отчего она так быстро перепрыгнула с официального обращения. Но это даже мило.
– А причем здесь моя мать? – сквозь смех спросил я, на секунду отвлекаясь от дороги, чтобы посмотреть на Изабеллу.
– Твой отец – декан факультета?!
– Так тебя интересует моя мать или все-таки отец? – она в ответ только фыркнула, сложила руки на груди и отвернулась, то ли обиженно, то ли потеряв интерес к этому разговору вообще.
– Почему именно архитектура? – нужно ведь играть в эту игру вдвоем, верно?
– Потому что это мир, – мгновенно отозвалась она, – писатели создают его словами, художники картинами, а архитекторы… берут отовсюду понемногу.
Интересный ответ. И в двадцать три я бы ни за что так не ответил. А она даже не задумывалась над тем, что сказать, словно эти мысли всегда в ее голове, будто этим она жила.
Я глянул на девушку, она смотрела на снег за окном, и ее в глазах в этот момент отражались уличные фонари. Это казалось завораживающим, красивым и каким-то теплым. Словно сейчас не одна из самых сильных бурь за все время, а разгар весны.
Машина медленно продиралась сквозь завалы снега. И до этого момента все было нормально. А через секунду, дернувшись, встала.
– Вот же черт! – выругался я. Только застрявшей машины в этом вечере не хватало. Ну какого черта?!
– Что случилось? – поинтересовалась Изабелла, повернувшись в мою сторону. Я не ответил, потому что вариантов было несколько, и какой из них верный я не знал.
Подняв ворот пальто повыше, я вышел из машины, обошел вокруг, заглянул вниз, шумно выдохнул, когда понял в чем дело.
Почему-то мне казалось, что Ротчестер меня сожрет. С потрохами и костями. И, когда я вернулся в машину, ее вид был более, чем красноречив, напоминая смешные шоу по телевизору, где показывали супружеские пары через лет сорок после свадьбы. Вот Изабелла выглядела именно так, как выглядят обычно неудовлетворенные и злые жены.
– Ну?
– Застряли.
– И почему от вас столько проблем? – устало проговорила девушка, уперев локоть в колено и подперев подбородок кулачком.
– Кто бы говорил.
– Ну это не я плюю на технику безопасности и вообще.
– Это не я устраиваю представления под окнами и на глазах кучи людей!
– Ничего такого в этом не было!
– Да с чего ты это взяла?! – возмутился я в ответ, на что девушка хмуро свела брови к переносице, пару раз открыла и закрыла рот, словно хотела что-то сказать, но каждый раз передумывала. А потом она просто схватила сумку с колен и вышла из машины прямо в снежное безумие, даже ни разу не оглянувшись.
Боги, дайте мне сил. Она ведь доведет меня до кресла психотерапевта. Если не психиатра. А ведь она просто моя студентка!
***
Кажется, сейчас уровень ненависти зашкаливал. Снег уже не казался хорошим знаком, потому что больно бил по щекам и носу, словно маленькие иголочки, впивающиеся в кожу. Ротчестер бесил своей излишней самоуверенностью и невыносимостью, но теперь хотя бы понятно, откуда это все у него взялось. Неимоверно раздражал и профессор со своим архивом, чертежами и работами.
– Ротчестер, вернись в машину! – крикнул Кристиан мне в спину, отчего злость еще сильнее скапливалась в горле, словно к шее прицелился осьминог, душа своим присутствием. Я не повернулась, продолжив идти пешком. Даже не знаю, почему я так разозлилась на него. Он ведь по факту не виноват. Но!
– Изабелла! – раздраженно повторил мужчина, что я тоже проигнорировала. И откуда во мне взялось столько раздражения? Почему оно появлялось вот так просто? Буквально без причины? Меня бесил Ротчестер, бесила Монро, бесил весь университет. И появилось это с момента, как он пришел в мою жизнь. Ну какого черта?!
Наверное, из-за мыслей я не услышала хруста снега за спиной. И, когда чьи-то руки обхватили меня, закинув на плечо, я едва не закричала от страха, мгновенно ударившего в голову.
– Надо было вернуться, пока звал по-хорошему, – заметил мужчина, повернув в сторону машины. Я молчала, пытаясь успокоить панику и тошноту, кружащие голову и заставляющие хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Сейчас все раздражение ушло, сменившись страхом высоты. Кристиан выше меня настолько, что я едва доставала ему до груди. Не то, чтобы мерила, но… мелькающий и расплывающийся так далеко внизу снег спокойствия точно не внушал.
– Надо было вести себя нормально! – шикнула я, поерзав на плече, чтобы не свалиться. Кристиан переместил ладони на моих бедрах выше, едва не касаясь ягодиц. – Если вы хотели меня облапать, то не обязательно так все усложнять.
– И как все нужно сделать?
– А вы хотели меня облапать?
– Ты бы этого хотела? – поинтересовался он, а я почувствовала, как лицо стремительно краснело от непрошенных фантазий. – Может быть, не только? – его голос стал вкрадчивым.
Я вздрогнула, испугавшись того, что он, возможно, прочитал мои мысли, а сорвавшееся с цепи воображение уже вовсю рисовало горячие картины, от которых становилось жарко. Казалось, жар распространяется от щек по всему телу, заставляя слегка ныть грудь, постепенно стекая вниз.
– Не хотела бы, – я очень надеялась, что голос в этот момент не звучал слишком хрипло или тихо. Не к чему давать ему столько власти надо мной и знания о том, что происходит прямо сейчас в моей голове. Все-таки, как заметила Лиза, зрения я не лишена. Он довольно-таки симпатичный. А еще умен, не лишен чувства юмора и… а что «и»? Я его даже не знала. А еще он сын ректора. И мой преподаватель. Достаточные причины для того, чтобы поерзать на плече, пытаясь оказаться на земле.
Да, Изи, не могла найти кого-нибудь другого для таких мыслей?
Ладно, у меня просто давно не было отношений. Точно, в этом вся проблема.
Кристиан дошел до машины, аккуратно поставил меня на ноги, слегка придерживая за талию.
– Очень жаль, – прохрипел он, вновь заставляя фантазии вернуться. Мне не послышалось? Он реально это сказал?
Мужчина, не отрываясь, разглядывал меня, только ухудшая ситуацию. Если он смотрел так, когда я одета, то как выглядел бы его взгляд, если бы на мне не было одежды?
Он подался вперед, оставляя между нашими лицами всего несколько сантиметров, заправил прядь моих волос за ухо.
Кажется, в этот момент я разучилась дышать. Это слишком. На грани всех возможных чувств. Я думала, что злость, ненависть и раздражение вернутся. Но они не толпились в груди, не хотели вырваться и затопить все вокруг. Ни одно из этих чувств не собиралось утопить меня. Только хотелось, чтобы пальцы провели дорожку от уха к подбородку, спустились на шею. А затем все тоже самое повторили бы губы.
Я моргнула, пытаясь стереть наваждение, выгнать фантазию из списка своих способностей.
– Очень жаль, что ваши мысли настолько испорчены, мисс Ротчестер, – дополнил Кристиан, тут же отойдя на безопасное расстояние. Что-то внутри одновременно с этим укололо. Разочарование, обида и облегчение. Он прав. До невозможного прав. У него есть девушка. Он мой преподаватель. И еще миллион отговорок, которые заканчивались на том, что Кристиан на десять лет старше меня.
– Они вторят вашим, – отозвалась я, не отведя взгляд. Я не буду смущаться. Не дам ему возможности увидеть мое смущение или что-то еще. Нет уж. – Спасибо, что подвезли, будет проще, если я дойду сама. Здесь недалеко, – не знаю, для чего я добавила последнее, ведь он почти мой сосед, но лучше держать дистанцию. Лучше пусть это все исчезнет из моих мыслей, покинет голову.
– Не за что, Изабелла, – прошептал мужчина, а затем отвернулся. Да, это точно правильно. Правильно идти вперед, не обращая внимания на то, что ветер трепал волосы, а снежинки оседали на всех поверхностях. Правильно идти вперед и не оборачиваться. И правильно, придя домой, набрать горячую ванну, чтобы вода смыла тяжелые мысли и успокоила.
Вот только ни капли спокойствия не собиралось в теле. Его становилось все меньше с каждый секундой. Я не понимала, почему неопознанные чувства душили, словно шерстяной колючий шарф завязанный слишком туго.
Не помня себя, я добралась до дома. Вся дорога потерялась в памяти где-то на границе метели, осознаний и мыслей.
Почему он стоял так близко? Почему позволил себе столько вольностей? Почему я это допустила?
Вопросы один за другим собирались друг на друге, пока я спешно снимала с себя мокрую одежду, пока набирала горячую ванну.
А потом я плавно опустилась в воду и мысли на миг исчезли. Все разом, будто их и не было, но это оказалось лишь иллюзией, потому что через секунду тревога накатила с новой силой.
Пена скрывала обнаженное тело почти целиком, пока я бездумно водила пальцами по воде, вырисовывая круги. И почему нельзя точно также спрятать эмоции? Душу грызла и обида от того, что он оттолкнул, и понимание каждого его поступка, и желание, чтобы он все-таки меня поцеловал. Я не понимала почему жизнь сталкивала нас каждый раз? И одно дело, если бы неудачное желание закончилось на том же, на чем началось, но ведь оно не закончилось. Очень даже продолжалось. И сворачивало в странную, пугающую сторону, принося вместе с собой кучу страхов и кошмаров, из-за которых непонимание только сильнее пробиралось под кожу сомнениями и отчаянием.
Глава 9
Пожалуй, правильнее всего забыть весь прошлый вечер. Что я и делала первую половину субботы. Веса эти воспоминания все равно не имели. Точнее, казалось, что проще забыть, чем возвращаться к этому раз за разом, то ли в раздражении к самой себе, то ли к нему. Моя неприязнь к Ротчестеру все равно никуда не делась. Наоборот, только усилилась, в этот раз подкрепляясь еще и женской солидарностью. Да, даже к такой женщине, как Милли Монро.
И если бы я знала и могла вернуть время назад, то не выполняла бы дурацкое желание девочек. Уж лучше выпила бы лишних штрафных бокалов, чем разбираться в том, что происходит сейчас. Хотя, может, я просто накручивала? Возможно ведь и такое. Я натура вполне тревожная.
Докатилась…
Я села на диван, запустила пальцы в волосы, расправляя запутанные кудри. Нужно перестать крутить мысли в голове. Ни к чему хорошему они все равно не приведут. Тем более скоро придут девочки. А уж они точно заметят мое странное состояние. Так что, мистер Ротчестер, забирайте свое обаяние, красивую внешность и выметайтесь из моих мыслей!
Почему все должно было оказаться настолько сложным?
Я поднялась с дивана, когда раздался звонок от Лизы, означающий, что они уже ждали внизу. Признаться честно, отвечая ей, мне так хотелось остаться в одиночестве, не ходить в магазин, не сидеть с девочками после. Мне хотелось побыть в полном одиночестве, перебирая мысли о Ротчестере. Утопиться в своих иллюзиях и попытках понять, почему он вызывал во мне столько противоречий. Но, увы, вторую половину субботы я собиралась провести активно и почти пьяно.
***
Я бродила между холодильниками с мороженым, пытаясь отыскать шоколадное, среди скудного зимнего выбора. И кому пришло в голову так сильно ограничивать выбор холодных сладостей в это время года? Куда вообще девалось то мороженое, которое пропадало с прилавков? Почему об этом никто не задумывался?
Упаковки пестрели всеми возможными цветами, почти расплываясь в глазах, особенно после нескольких бокалов вина. Надежды не спиться с каждым днем становились все меньше и меньше, сводясь почти к нулю. Конечно, это шутка.
Взгляд зацепился за нужную марку шоколадного безумия, я открыла холодильник, нырнув в него почти по пояс, пытаясь вытащить то, что мне нужно. Затем, подцепив упаковку, выпрямилась, тут же едва не врезавшись в кого-то.
– Извините, – бодро начала я и почти сразу заткнулась, потому что взгляд зацепился за знакомый серый свитер. Если бы я могла провалиться прямо сейчас в ад, то предпочла бы это, чем серьезный взгляд голубых глаз, буквально впившихся в меня. – Твою мать, – вырвалось раньше, чем я успела залезть в холодильник, чтобы спрятаться.
– Какая встреча.
– Не скажу, что приятная, – конечно, это ложь. Все внутренности разом перекрутило от его почти домашнего вида посреди супермаркета: серый свитер в крупную вязку поверх белой футболки, черное пальто, джинсы и белые кеды. За исключением спортзала, в котором я видела его лишь дважды, Кристиан чаще всего был в классических костюмах, как и подобало преподавателю.
– А мне было приятно встретить вас, мисс Ротчестер, – нарочито любезно ответил он, натянув лже-милую улыбку на лицо. Я едва сдержала порыв закатить глаза. Сейчас не осталось и следа от тех странных чувств, что одолели, когда Ротчестер только попал в поле зрения. Сейчас он до жути раздражал. И бутылка белого полусладкого в его руках тоже раздражала. Такой выбор редко использовался для вечера в одиночку. Значит, ждал компанию. Мисс Монро? Я не удивилась, но что-то укололо между ребер, будто одна мысль о них, вечере и соответствующей атмосфере вызывала отвращение. И желание. Желание, чтобы я ошибалась.
– Приятно, что мои студенты обитают в отделе с мороженым, а не среди винных полок, – заметил Кристиан. Я усмехнулась, думая о том, что только во мне одной поместится не одна бутылка этого самого вина.
– Зимой? – кажется, я вмиг отупела. Он слишком пристально меня разглядывал, заставляя вспоминать возбуждение, которое охватывало каждую клеточку тела, пока он нес меня к машине. Едва не случившийся поцелуй. Я тяжело сглотнула, пытаясь задавить закруживших в животе бабочек. Между нами никогда не будет того, что чуть не произошло. Никогда. Это просто невозможно.
– А как погода за окном влияет на вкусовые рецепторы и желание сладкого? – непонимающе спросил мужчина. Я отвела взгляд, надеясь, что мои щеки не покраснели.
– А оно не просто для вкусовых рецепторов, – я подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. То, что я собиралась сказать было самыми безрассудными словами, которые когда-либо срывались с моего языка. – Есть один фокус с мороженым. Правда, сейчас для него слишком холодно, – я усмехнулась, чувствуя, как до невозможного сильно хотелось приложить холодное к вмиг загоревшему лицу. Что я только что сделала? У него ведь есть девушка! И чем я только думала?
Чувство вины мгновенно прокралось в душу, выселяя оттуда желание флиртовать и задерживать на нем взгляд. Просто одно огромное «нельзя».
Кристиан поднял уголок губ в хищной усмешке. Покраснеть захотелось еще сильнее. Разросшееся желание внизу живота выгнало чувство вины. Кажется, мозг старательно переставал думать. И если бы не капля здравого смысла, все еще маячащего где-то на задворках сознания, я бы шагнула вперед и все же стерла последнюю границу. Слишком сильно хотелось его поцеловать. Слишком сильно хотелось почувствовать его руки на талии. Или ниже. Или везде. А он смотрел так внимательно, будто знал, о чем я думала
Я глупо моргнула. Вдох, выдох. Я не могу бросаться на преподавателя посреди магазина. Я не могу бросаться на мужчину, который занят, даже если хотела раздеть его прямо здесь и сейчас. Да, пора признаться себе в том, что Кристиан Ротчестер был очень даже охренеть. Но это не давало мне права делать все, что я хочу.
– Изи! – голос Кэсс прозвучал совсем рядом, отрезвляя и возвращая в реальный мир, где я – студентка, а Ротчестер – мужчина, на которого мне нельзя даже смотреть с такими мыслями. Я почти отскочила от него, приложив ладонь к груди.
– Хорошего вечера, мистер Ротчестер, – выдавила я из себя, надеясь, что голос звучал ровно.
Я свернула за угол раньше, чем Кэсс и Лиз обнаружили бы меня. В руке у каждой было по бутылке вина, что казалось с первого взгляда слишком много для глинтвейна. Отчего-то вспомнился Ротчестер с его… покупками, заставляя прикусить губу.
Нет, о нем нужно забыть.
– Где ты пропадала? – поинтересовалась Лиз, разглядывая мороженое в моих руках.
– Все в порядке?
– В полном, – соврала я. Снова. Сегодня у моей лжи явно ее лучший день. Срывалась с губ легче, чем препирательства с Ротчестером.
***
– Ты криво режешь! – воскликнула Кэсс, выглядывая из-за плеча Лизы и тыкая в разрезанные дольки апельсина на разделочной доске. Блондинка тут же закатила глаза, пихнув подругу в бок.
– Почему это криво? – Лиза отложила нож в сторону, рассматривая проделанную работу, прикусив губу, – По-моему все вполне ровно.
– Надо кружочками, а не треугольниками!
– Какая разница? – девушка недоуменно вскинула брови, повернувшись к Кэсс. Для них это в порядке вещей – постоянные препирательства и издевки друг над другом. Сейчас Кэсс скажет, что это эстетично. А Лиз заявит, что ей все равно, главное, чтобы получилось съедобно.
– Для эстетики нужно кольцами!
– Все равно все это испортится в кастрюле! – возмутилась Лиза. Ничего нового. Все абсолютно по-старому.
– И что? А удовольствие? – точно таким же удивленным тоном в ответ бросила Кэсс, сложив руки на груди. Я же наблюдала за этой картиной, пытаясь вытащить пробку из бутылки красного вина. Зимний субботний вечер просто создан для того, чтобы собрать подруг, сварить глинтвейн и обсудить последние сплетни.
– Удовольствие я испытаю в тот момент, когда глинтвейн коснется моего языка!
– А эстетика?
– Да что ты прицепилась с этой эстетикой? Оглянись вокруг! У Изи вся квартира одна сплошная зимняя эстетика! Получай свое удовольствие в тройном объеме!
– Это другое! – воскликнула Кэсс, растеряв при этом, кажется, весь свой запал. Я же, справившись с пробкой, незаметно подлила в свой бокал. Что оказалось ошибкой, потому что обе мгновенно повернулись на звук льющегося в бокал вина.
– Изи! – одновременно воскликнули девочки. Что ж, теперь они хотя бы не ругаются.
– Что?
– Это не для тебя!
– Почему это?
– Мы ведь договаривались!
– И? – я усмехнулась, подливая себе еще, почти до краев.
– Да ты же всю бутылку! В одного! Изи! – почти провизжала Лиза.
– Зато вы так быстро переключились с одной ссоры на другую, – тихо посмеивалась я, назло подругам потихоньку отпивая содержимое бокала.
– Мы ее теряем, – обреченно заметила Кэсс.
– Нет, мы теряем Лиз, которая так и не рассказала нам о своем свидании, – я хитро прищурилась, переводя тему разговора на более интересную тему.
– Точно.
– Нечего рассказывать, – тут же успокоилась она, затем закатила глаза. – Ладно-ладно, да, я сходила на пару свиданий.
– С кем?
– Мы случайно познакомились в кофейне возле моего дома, – нерешительно выдала девушка, будто боялась спугнуть то, что чувствовала. Или, может быть, боялась осознать, что именно парень пробуждал в ее эмоциях. – Я чуть не пролила на него кофе.
– Да у вас талант убийственно питаться на глазах других людей, – мрачно хмыкнула Кэсс, многозначительно переводя взгляд с Лиз на меня.
– Да ну тебя! – Лиз надула губы, как маленький обиженный ребенок. Я вполне понимала ее чувства. Наверное, тоже бы не рассказала об отношениях, если бы не была в них уверена.
– Продолжай, пожалуйста, – Кэсс примирительно обхватила ее плечи. Лиза тут же оживилась.
– В общем, я угостила его, но в итоге он пришел на следующий день и оплатил мой заказ, – Лиз пустилась в рассказ, кажется, теперь остановить поток ее речи могла только смерть или очень сильная усталость. Она все говорила и говорила. О том, как счастлива, как ей не терпится пойти на еще одно свидание, с какой сложностью она молчала и как сильно хотела всем поделиться с нами.
Я смотрела на Лиз, которую обнимала Кэсс, на счастливую улыбку блондинки, на подбадривающее выражение лица второй подруги, и тоже чувствовала себя счастливой. Ни капли зависти не было в моей груди, только искренняя радость. Когда-то давно я только могла мечтать о таких подругах, а теперь они – такие замечательные, сидели напротив меня, целыми водопадами речи делясь впечатлениями. И даже изредка мелькающее сожаление о ситуации с Ротчестером не портило этот удивительно прекрасный вечер.
Мне бы тоже хотелось, чтобы он был счастлив. А еще я знала, что ни под каким предлогом не поцелую мужчину, у которого есть женщина.
