Кэт Киттлер
Холодное блюдо
– Всё ещё не хочешь об этом говорить?
Эльза отвела глаза и мотнула головой.
– Что там в Капитолии?
– Прискорбно признавать, но ничего. Кто-то взломал их систему. Камеры ничего не показали. Завтра едем к родителям, и думаю заскочить в школу Адама.
– Хорошо. Тогда до завтра.
Эльза быстрым шагом пошла в противоположную от выхода сторону. Лиз лишь посмотрела ей вслед. Нечего навязываться, если человек не хочет, чтобы ему помогали. Будет нужна – Эльза знает, где её найти.
«Индиан» мчался по трассе, развивая почти рекордную для себя скорость. Только там, за городом, Лиз могла по-настоящему отвлечься от всех забот и вернуть себе удовлетворённое состояние. Парни – это, конечно, хорошо, но скорость – её главный наркотик. Дело совсем даже не в том, что Лиз хотела разбиться или покалечиться, просто, когда чувствуешь встречный ветер и сопротивление воздуха, единственное, что нужно делать, – это контролировать дорогу и угол наклона на поворотах, чтобы не вылететь с трассы. На другие мысли не остаётся ресурсов.
На обратном пути домой, когда уже стемнело и редкие кафе оставались открытыми, Лиз завернула в ближайшее и заказала любимый напиток. Кто сказал, что нельзя пить кофе на ночь? Кофе – это ведь не напиток, это ритуал. Лиз устроилась за столиком на улице, которую освещал лишь фонарь в пятидесяти метрах от Лиз, создавая уютную атмосферу. Она любила это время, когда солнце уже клонилось к закату, но ночь ещё не вступила в свои права. В это время город был таким, каким он был на самом деле: никаких тёмных пятен, скрадывающих шаги ночных воров, но и никаких засветов, не дающих разглядеть грязь на улицах.
Тишину нарушали редкие прохожие, разговаривающие друг с другом. Даже спустя два года после окончания войны люди опасались лишний раз выходить из дома после захода солнца. В переулке недалеко послышалась какая-то возня и заглушённые чем-то крики. Не её дело.
Однако звуки нарастали с арифметической прогрессией. Лиз вздохнула и направилась в сторону тёмной подворотни.
– Эй!
Клубок из рук и ног у стены оказался мужчиной и девушкой. В темноте сверкнули красные глаза.
– У нас всё хорошо.
– У тебя-то, может, и да, а у твоей дамы?
Девушка, явно человек, ластилась к своему кавалеру и, не отрывая глаз от его губ, а руки от… кхм, томно произнесла:
– Когда ты уйдёшь, будет лучше.
Говорила же ей мама не гулять по тёмным переулкам. Зачем только пошла? Настроение снова было испорчено. Вот же идиотка! Как вообще можно сношаться с вампиром? Мерзко и некрофилией попахивает. Сожрёт и не заметит. Лиз передёрнуло. Допив одним глотком свой кофе, Лиз села на мотоцикл и устремилась в сторону дома.
– Эльза?
– Привет. Прости, что без приглашения. К тебе можно?
Лиз достала ключ из кармана:
– Конечно. Заходи.
Количество незваных гостей за последние два дня зашкаливает.
Глава 4, в которой дружба — это не всегда взаимопонимание
– Заходи, располагайся. Я пока умоюсь.
– Хорошо.
Эльза прошла в кухню и затихла там, пока Лиз отмывалась от пыли дороги и унижения переулка.
– Ты что будешь? Есть чай, кофе, вода.
Лиз вошла в кухню и бросила полотенце на подоконник. Эльза сидела на краешке стула, по её лицу катились слёзы.
– А можно чего-нибудь покрепче? – спросила подруга еле слышно.
Что-то новенькое. Обычно Эльза не проявляла интереса к алкоголю и пила исключительно за компанию не больше одного бокала вина. Дальше в дело вступал вишнёвый сок или лимонад, чтобы не возникало лишних вопросов или стремлений окружающих напоить непьющего.
– Давай посмотрим. У меня есть… – Лиз открыла свой мини-бар.
– Ром! – засмеялась Эльза сквозь слёзы. – У тебя точно есть ром.
– Точно. Откуда знаешь?
– Ты всегда пьёшь только ром. Откуда к нему такая любовь?
Лиз достала бутылку и налила напиток в высокий стакан, смешивая его с яблочным соком. Сама она предпочитала чистый, но организм Эльзы такого не выдержит.
– Ну, его любили братья Барбаросса. Знаешь таких?
– Ага, пираты такие были.
Лиз отсалютовала стаканом:
– Точно! Они когда-то выбрались из грязи в князи. Стали султанами, притом что родились в нищей семье. Один правил в Алжире, другой имел свой дворец в Османской империи. В Стамбуле!
– Кстати, я совсем ничего не знаю о твоей семье. У тебя есть родные?
– Не-а. Меня аист где-то по дороге к дому богатых родителей выронил. Так и прожила всю жизнь на улицах: то там, то сям. Не бери в голову.
Лиз отмахнулась и сделала глоток. Говорить о своей семье она не любила. Не то чтобы у них были плохие отношения, но злость на саму себя никак не проходила. Может, если бы она тогда вела себя более благоразумно, ничего бы и не случилось. А так приходится жить с последствиями своего выбора, даже если они тебе не нравятся и ты уже тысячу раз пожалела о сделанном. Вот только прощения уже не попросишь. Да и вряд ли они простили бы.
– Так что произошло?
Эльза сделала небольшой глоток и отвела взгляд в сторону.
– Красивая у тебя кухня, светлая. Только пустая какая-то. Никаких вещей для красоты.
– Ты пришла мою кухню обсудить? Ну давай. Я – человек прагматичный, не вижу смысла в красивостях. На них пыль собирается, а долго убираться мне некогда, работа.
Лиз подняла одну бровь, внимательно смотря на подругу. Та собиралась с силами, хотя можно поставить доллар на то, что причина страданий – мужчина.
– Калеб… Он… Он не позвонил мне сегодня, хотя мы договаривались. Я… Я целый день ждала.
Лиз покачала головой:
– Нашла из-за кого страдать. В них же обоих интеллекта ноль. Найдём тебе нормального.
– Я думала, он особенный.
– Давай посмотрим правде в глаза, – вздохнула Лиз, – ты часто так думаешь.
– Да, но здесь другое. Он был галантен, имел прогрессивные взгляды и был не против, что я работаю, хотя сама знаешь, как в наше время мужчины хотят иметь в жёнах идеальную хозяйку: красиво одета, волосы уложены, на кухне готовится ужин из трёх блюд, а идеальные дети приносят из школы только пятёрки. Калеб… он не относился ко мне со снисхождением, подумаешь, работает она, ещё и секретарша…
– Да секретарши вообще главнее начальника. Попробуй обидеть Далтон и можешь забыть о карьере в полиции.
Эльза засмеялась сквозь слёзы.
– Кейт необыкновенная.
Лиз кивнула. Она мало кем восхищалась, но Кейт была в её списке. Так поставить себя и заработать такое уважение в их мире могла женщина только с действительно сильным характером, примерно таким, как у Лиз. В их обществе, несмотря на недавнюю войну, во время которой женщины вкалывали наравне с мужчинами, снова культивировались идеи ухоженной и красиво одетой хранительницы домашнего очага. Она приносит уставшему после работы мужу тапочки и кормит его вкусным ужином, в доме царит идеальная чистота, дети радуют хорошими отметками и идеальным поведением. И, главное, не забывать улыбаться. Даже если эта улыбка нервная.
– Калеб… он не настаивал на ночи вместе, говорил, что хочет подождать, что не может бесчестно поступать по отношению к девушке…
Лиз отметила про себя, что его Даррен был совсем не против секса в ночь знакомства. Вряд ли Калеб ушёл далеко от взглядов друга.
– Он не был похож на остальных моих кавалеров.
Эльза смахнула слезу, опустила голову и помолчала. Лиз вздохнула. Она встала и открыла шкаф с посудой. Лиз взяла стопку тарелок и поставила их перед Эльзой. Та посмотрела сначала на них, потом на Лиз.
– Вставай.
Эльза покорно встала.
– Берёшь тарелку и с силой бросаешь об пол, чтобы прям на мелкие осколки.
Лиз взяла тарелку и бросила вниз, вложив в удар всю злость по поводу навязанного напарника и бессилие, потому что никак не может повлиять на Хилла. Тарелка разбилась на множество мелких осколков. Лиз стало немного легче. Она перевела взгляд на Эльзу. Та нерешительно взяла тарелку.
– Это же твоя посуда.
Лиз лишь пожала плечами.
– Во-первых, она самая дешёвая, так что не жалко, а во-вторых, ты с премии купишь мне новую.
Эльза улыбнулась и бросила тарелку на пол. Та отскочила и покатилась под шкаф.
– Нет, детка, не так. С силой, со всеми эмоциями. Иначе никакого толка.
С пятого раза тарелка, наконец, разбилась.
– Так держать! – подбодрила Эльзу Лиз.
Оставшиеся тарелки недолго оставались целыми. В конце Эльза глубоко выдохнула с облегчением. Лиз взяла стоящую на столе бутылку рома и подлила себе в стакан.
– Почему ты вообще ищешь мужчину? Ты же достаточно образованна и не нуждаешься в деньгах, чтобы выскочить замуж за первого попавшегося, чтобы хватало на еду и жильё.
– Просто мне нравится заботиться о ком-то, создавать уют.
– Заведи себе кошку.
С улицы послышался какой-то гомон и возня, что свойственно ночным магазинам, один из которых как раз находился в доме Лиз и был весьма популярен у представителей местной «знати». Этот магазин был бельмом на благочестивом лике их недавно отремонтированной улицы. Соседи никак не могли от него избавиться, хотя и постоянно писали жалобы в правоохранительные органы. Лиз встала и закрыла окно. Щёлкнула кнопка включающегося радио. Попали на выступление отца Себастиана:
«Молитва – наше занятие, пока наш мир утопает во грехе. Здесь, на Земле, нам нужно постоянно себя понуждать к молитве. Особенно молиться нужно в неприятностях, тяжести сердечной. Очень важно искать присутствие Бога, искать его ходатайства, его исцеления. Очень важно, чтобы не только наши тела, но и больше наши души были исцелены. То, чего нет у вампиров, ибо прокляты они жизнью. Они умерли, их душа освободилась, но их тела остались на Земле, не получив перерождения. Они жаждут крови, без которой немыслимо их естество и существование, ибо нельзя это назвать жизнью. Сегодня мы будем молиться Богу за мир, за душу, за людей».
– Как может такой красивый и умный человек говорить такие страшные вещи?
– А красивые люди должны быть милыми? Страшные речи оставим уродам?
– Нет, но… Как же так можно? Вампиры живут среди нас. И всегда жили, просто мы об этом не знали. Истребить целый клан только потому, что они другие?
– Ну, давай разбираться по фактам. Первое. Им нужна кровь для существования. Своя им не подходит. Кто ещё может быть в меню, кроме нас?
– Они берут кровь в больнице.
– Ага. Значит, она не достанется человеку, который в ней нуждается. Их много, доноров – нет. А если нужно срочное переливание ребёнку, а кровь продали вампирам?
– Но она же им вроде бы нужна только для восстановления.
– А кто нам об этом сказал? Они сами. Никаких научных данных у нас нет. Второе: они сильнее и быстрее. Если захотят – перебьют нас поодиночке.
– Но ведь в войне они не победили.
– Так в ней никто не победил. Просто людей больше. Да и истреблять нас им невыгодно, иначе будут перебои с поставками крови.
– Но ведь они могут питаться животными. Мы ведь тоже едим мясо. И используем животных, а не людей.
– Так спроси их, почему они убивают людей. Даже до Великой войны! – Лиз уже кипела от злости.
Она прикрыла глаза, чтобы не сорваться на подругу. Эльза – дитя любви, выросшее в хорошем доме в центре Корбелла. Она если и выезжала за его пределы, то только в компании родителей на курорты с закрытой территорией и охраной. А Лиз… она видела жизнь. Видела трупы людей, растерзанных, словно дикими зверями, и в которых иногда сложно угадать, мужчина это или женщина. Когда живёшь на окраине, видишь, что люди не всегда добрые и милые. И в попытке спасти себя могли уничтожить соседа. Вампиры… Они задолго до войны вышли в свет с «добрыми намерениями». Вот только кривая жертв среди человеческого населения резко поползла вверх. Её дед работал егерем в заповеднике и долго не мог понять, куда пропадают туристы, почему те тела, которые они находят, обескровлены. Всё встало на свои места после выхода вампиров к людям. Им нужно лишь немного и только для восстановления? Как же. Скажите это тем, кто не вернулся с прогулки домой.
– Знаешь, что самое странное? Раньше было столько религий, а сейчас одна Объединённая Организация Веры. Больше нет церкви или мечети. Есть только Дом Веры.
Лиз пожала плечами:
– Объединились против общего врага. Как и люди во время Великой войны.
Эльза задумчиво проговорила:
– Знаешь, к нам в дом на прошлой неделе въехал вампир. Улыбчивый дедушка. На такого посмотришь и не скажешь, что он убивает людей. Очень приятный на вид. Так вот, три семьи, которые жили в этом доме чуть ли не поколениями, съехали.
– Может, и тебе? Кто его знает, что у него на уме…
Эльза ответила:
– Нет. Я не поддамся панике. Пока он не сделал ничего плохого – я останусь. Очень люблю свою квартиру.
Нужно будет присмотреться к этому вампиру. Лиз не сомневалась, что разбирается в людях лучше подруги.
– Ладно. Будь осторожна. Если что – говори сразу.
– Хорошо.
– Ещё коктейль?
– Лучше чай.
Лиз потрясла спичечным коробком, убеждаясь, что не нужно бежать в магазин за новой пачкой. Зашумела вода, наполняя чайник, чиркнула спичка, от появившегося огня потянуло теплом. Помолчали, каждая в своих мыслях. Тишину нарушали тиканье часов и свист закипевшей воды. Лиз обернулась на свой стакан. Ром ещё не закончился. Пожалуй, не будет допивать.
Она достала две чашки и заварку. Эльза встала и, чуть пошатнувшись, вышла из кухни.
– Хочешь, оставайся сегодня ночевать у меня.
– Нет, Джош говорил, у тебя неудобный диван. Потом спина болит.
Лиз возмутилась:
– Ну не нахал ли?! Конечно, на стульях в участке очень удобно спать. Где там моему дивану с ними сравниться!
Подруга засмеялась:
– Вы с ним стоите друг друга. Никогда не думала попробовать с ним?
– Мы пробовали с ним одно мороженое на двоих. Он съел его бо́льшую часть, представляешь?
– Ты поняла, о чём я.
– Конечно. Поэтому и рассказала тебе. Зачем мне жадные мужчины? К тому же ты знаешь, я предпочитаю короткие разовые встречи. Нет мужчин – нет проблем.
Эльза лишь покачала головой. Переубедить в чём-то Лиз практически никогда не удавалось.
Уже далеко за полночь хлопнула дверь такси, и Эльза отбыла в сторону дома. Лиз, стоя на улице, потёрла лицо руками. Усталость давала о себе знать, но отказать подруге в поддержке она бы не смогла. Даже у её чёрствого сердца есть слабость. Несмотря на разное отношение к жизни и взгляды на мир, Эльза – близкий человек для Лиз. Единственный человек, ради которого Лиз нарушила своё правило – не привязываться к людям. Ведь так или иначе они все уходят.
***
– Ну же, зайка, ты же знаешь ответ.
На кухне, залитой солнцем, улыбаясь стояла молодая женщина и помешивала ужин в кастрюле. В уголках её глаз и губ притаились паутинки морщин, которые появляются, когда человек много смеётся, а волосы серебрила первая седина. Рядом с женщиной стояла девочка двенадцати лет и нарезала овощи для салата. Её худоба и угловатость были предметом шуток отца, который на следующий её день рождения обещал подарить косу и чёрную шёлковую мантию.
– Я вообще не понимаю, почему я должна делать и школьные уроки, и твои, – насупилась девочка.
– Потому что ты не хочешь прожить всю свою жизнь в нашем городке на отшибе. А для того, чтобы найти достойное место в центре – нужно быть образованной.
– Ты же живёшь в нашем захолустье. Ты тоже образованна.
– Да, но это был мой выбор – переехать сюда за твоим отцом. А ты другая. Скоро тебе будет здесь тесно. Ну так что, как именно Отелло убил Дездемону?
Девочка вздохнула.
– Да мечом он её зарезал.
– Умничка! – мама ласково потрепала девочку по голове.
Лиз резко проснулась. По её щекам текли слёзы, сердце стремительно галопировало, а в груди всё сжалось от боли. Лиз прикусила одеяло и тихо, чтоб не разбудить соседей, завыла от тоски. Она так по ним всем скучала…
Глава 5, в которой богатой женщине грустно
Утром Лиз не встала с кровати, а восстала. Причём не с той ноги. Прохладный душ не помог против усталости и недосыпа – прилива сил не произошло. Но самое обидное – сбежал её утренний кофе. Первая чашка задавала настроение всему дню. Это был своеобразный ритуал: выпить первую чашку неспешно, смотря в окно на прохожих, приводя мысли в порядок, настраиваясь на новый день. Значит, сегодня определённо всё пойдёт наперекосяк.
Потом на перекрёстке 55-1-й и Мэйн-стрит, когда она ожидала смены красного цвета на зелёный, какие-то ещё не отошедшие от ночной жизни придурки высунулись из машины, улюлюкая и пытаясь дотянуться до стратегически важных мест Лиз. А когда она уже подъезжала к участку, её подрезал какой-то урод на новеньком «форде». Вишенкой на торте стал вызов к начальнику. А ведь утро только началось. Что ждёт её дальше, страшно представить.
– Хотел меня видеть? – Лиз устало плюхнулась на стул напротив начальника.
– Вообще-то, я хотел видеть океан и собственную яхту у себя за окном. А тебя я вызывал.
Она молча смотрела на Харви, не настроенная поддерживать игру «Кто кого пересарказмирует».
– По поводу твоего напарника. Работаешь с ним дальше. Дело сложное, все следят, облажаться никак нельзя. Вторая голова не помешает.
– Но…
– Напоминаю, – с нажимом произнёс Харви, – ты под моим началом. Если что-то не нравится, всегда можешь попросить перевод в другой участок. Если не нравится напарник – могу отдать дело кому-нибудь другому.
– Ты прекрасно знаешь, что я твой самый эффективный сыщик. И я знаю, что ты знаешь.
– Так не разочаровывай меня! Раскрой дело – и сможешь послать Картера. Иди.
Лиз резко поднялась. Сегодня определённо не её день.
– Эй, Хант! – начальник окликнул её уже у двери.
Она повернулась.
– Его нанял сам Лидер Хилл. Надеюсь, ты понимаешь, что я ничего не мог сделать?
Лиз кивнула и вышла из кабинета.
Нужно как-то успокоиться!
Из кафетерия слышались смешки, из-за чего идти туда совсем не хотелось. Ещё одной битвы за утро она точно не выдержит, кого-нибудь да убьёт или как минимум покалечит. Лиз вошла в свой кабинет и склонилась над столом, схватившись за его край; костяшки пальцев побелели от напряжения. Она ударила кулаком по столу. Глухой удар не вышел за пределы кабинета, а боль в руке перенаправила внимание от злости в кулак. Лиз сосредоточилась на этой боли, чувствуя, как ярость понемногу утихает.
– Я приготовила тебе кофе.
Она резко обернулась, застигнутая врасплох. В дверях стояла Эльза с любимой кружкой в руках.
– Ты пролетела мимо меня и не заметила. Я не помню, чтобы видела тебя в таком состоянии. Что случилось?
Лиз села и медленно выдохнула, прикрыв глаза. Эльза села с другой стороны стола.
– Утро не задалось. И Харви не смог отделаться от детектива, потому что его нанял сам Лидер. Мне придётся с ним работать, хочу я этого или нет. Это бесит. Мне не нужен напарник! Я сама могу справиться. Не в первый раз. А этот будет только раздражать.
– Может, всё к лучшему? Крис выглядит порядочным человеком, ну насколько я успела понять по первой встрече. Знаю, ты думаешь, что я совсем не разбираюсь в людях, но подумай сама. Нанял бы его Лидер, если бы сомневался в профессиональных навыках Криса?
Лиз напряглась, схватилась за подлокотники кресла, чтобы усмирить вновь поднявшуюся волну гнева.
– Ты сейчас вообще не помогаешь.
– Прости. Но ты ведь всё равно ничего не можешь изменить? Так что придётся приспосабливаться. Или собираешься идти наперекор всем?
– Думаешь, я буду тормозить расследование просто потому, что мне не нравится Картер? Серьёзно? Такого ты обо мне мнения? Я профессионал!
Эльза мягко улыбнулась.
– Не сомневалась в этом.
Лиз кинула взгляд на часы – пора выходить. Крис как раз уже должен подъезжать. Проглотив остатки кофе, она, стуча шпильками по коридорам, вышла из здания. Пасмурная погода и дождь подошли бы больше настроению Лиз, но вдобавок ко всем неприятностям сегодняшнего утра погода тоже решила поиздеваться. День выдался тёплым и солнечным, лёгкий прохладный ветерок путался в кронах зелёных деревьев и волосах прохожих. Люди пребывали в добродушном настроении и улыбались, чем раздражали Лиз ещё больше. Центр её ненависти стоял у новенького «Шевроле Делюкс» бежевого оттенка, одетый, как всегда, в костюм-тройку, и улыбался.
– И без цветов? Что вы за мужчина такой? – пробурчала Лиз, подходя к пассажирской двери.
– Утро не задалось?
– Ага. Сегодня особенно. Будет чу́дно, если не станете раздражать своим хорошим настроением.
Она хлопнула дверцей машины. Мелочь, а приятно.
– Куда едем, офицер?
– К богатеям.
– Конкретный адрес подскажете или будете направлять по пути? Ну, налево, направо, прямо.
Тяжёлый вздох.
– Едем в Кенилворт.
Крис кивнул, вывернул с парковки на дорогу и через десять метров встал в пробку.
– Да не может быть! Серьёзно?! – Лиз легко ударила по двери и сползла по сиденью. – Вот поэтому я предпочитаю мотоциклы! Мы же теперь и до второго пришествия не доберёмся до места!
– Успокойтесь, офицер. Нам нужно только выехать на 94-ю. Сейчас там движение в другом направлении. К десяти должны успеть.
– Ага, вот только до неё сначала добраться надо. – Она посмотрела на тянущуюся пробку впереди и тихо проговорила: – Надо было ехать на байке.
– Вы всегда так пессимистичны?
– Ненавижу опаздывать.
Крис лишь покачал головой.
Вырвавшись из плена городских улиц, они выехали на автомагистраль, уходящую на запад. Крис нажал на педаль, и машина, благодарно урча за пробежку, заметно набрала скорость. С опозданием в пять минут они всё же добрались до особняка четы Хилл. Выбравшись из машины, Лиз и Крис осмотрели дом.
– Чтоб мне так жить!
– Осторожнее со своими желаниями, офицер. Как показывает практика, иногда чем больше дом, тем менее счастливый человек в нём живёт.
– Ой, подумаешь. Сами-то, наверное, не теснитесь в маленькой квартирке на окраине.
Крис улыбнулся.
– Вы правы, не теснюсь. Но и жить здесь бы не захотел.
Перед ними с тихим скрипом открылась дверь в мир роскоши и богатства четы Хилл. В этом доме было всё: и опасная мраморная лестница, ведущая на второй этаж, и вазы со свежими благоухающими цветами, и золотые подсвечники.
– Чем больше денег, тем меньше вкуса, – тихо выдохнул Крис.
Лиз удивлённо повернулась к напарнику.
– Бог мой Триединый, что это я слышу из ваших уст? Кто вы и где этот дипломатичный, который не признаёт конфликтов?
Крис усмехнулся:
– Вы плохо на меня влияете.
Горничная встретила их и проводила в гостиную, которая напоминала французский салон со всей этой отделкой и мебелью Позднего Ренессанса. Светлые стены с нишами, в которых стоят бронзовые статуэтки, цветочный орнамент на потолке и ковёр, покрывающий начищенный паркет. На небольшом диванчике сидела хрупкая женщина, непрерывно утирающая катящиеся по её лицу слёзы, мать Адама. У окна в позе мыслителя могучим изваянием застыл его отец.
– Добрый день, детективы. – Мать грациозно встала и проплыла к гостям пожать руки. – Прошу, садитесь.
Она махнула в сторону двух кресел, стоявших сбоку у дивана, на котором сидела сама. Отец повернул голову и кивнул, не удостоив гостей приветственным словом. Лиз и Крис сели и представились. С этих мест они могли видеть обоих родителей; наверное, кресла специально переставили к их приходу.
– Простите, что не приняли вас вчера. – Она развела руками. – К сожалению, в этом доме есть свои правила и традиции, которые не принято нарушать. Смерть – это лишний повод высказать своё почтение и заверение в поддержке. И неважно, сколько лет усопшему, восемь или восемьдесят.
Пф… парад лицемерия.
– Не беспокойтесь, мы всё понимаем, – с мягкой улыбкой проговорил Крис. – Расскажите, пожалуйста, нам об Адаме.
– Адам чудесный. – Она улыбнулась. – Я знаю, каждая мать так говорит о своём ребёнке, но это правда. Он необычайно добрый и отзывчивый мальчик. Мухи не обидит. – Она промокнула белоснежным платком слёзы.
Отец молча поджал губы.
– Вы не согласны с этим? – обратилась к нему Лиз.
– Мямля он был! Слабак, воспитанный женщиной!
– Не говори так! – вскинулась мать. – Он рос бы более мужественным, уделяй ты ему хоть каплю внимания!
– Замолчи, женщина! – взорвался отец. – Что ты понимаешь?! Я работаю! И оплачивал, между прочим, его дорогое обучение и любые игрушки!
– Ах, работаешь?! Играя в гольф и отдыхая в мужских клубах?!
– Давайте все успокоимся, – попробовал воззвать к здравому смыслу Крис.
Лиз попыталась отвлечь мать следующим вопросом:
– Скажите, в какую школу ходил Адам? Как он учился?
Но ту было уже не остановить. Видимо, со смертью Адама в ней что-то надломилось. В такой момент держать лицо, играя примерную жену и мать, не получилось – подавленные ранее эмоции вырвались наружу, снося любые преграды и маски. Она стремительной тенью метнулась к отцу, ударяя его кулаками по груди.
– Это ты во всём виноват! Постоянно гнал от себя! Ты ненавидел его! Возможно, он был бы жив, научи ты его, как себя защищать!
Крис и Лиз не успели её перехватить, а отец легко поймал хрупкую жену и встряхнул её, словно тряпичную куклу:
– Что ты несёшь! Угомонись!
И, дабы закрепить превосходство, залепил ей такую пощёчину, что та упала. Крис кинулся к матери Адама, помогая ей встать, а Лиз – к отцу, не давая тому приблизиться к жене и ещё как-нибудь ей навредить.
– Успокойтесь! – твёрдо проговорила Лиз, глядя снизу вверх прямо в глаза отцу Адама.
Она упёрла ладонь в его грудь, сдерживая натиск наступающей маскулинной силы. Он возвышался над Лиз и сделал шаг вперёд, угрожая:
– Не лезьте не в своё дело!
Лиз продолжала твёрдо стоять на своих шпильках, не сделав ни шагу назад. Такие, как он, могут запугивать только слабых. Храбрости выступить против равного себе противника им не хватает. Думал, если Лиз маленькая и худенькая, тоже получится? Чёрта с два! Характера в ней на добрую роту солдат. Она смотрела на отца вся напряжённая, с идеально ровной спиной и высоко задранным подбородком. Попробуй подвинуть, подонок! Лиз своей спиной закрывала мать, которую Крис вновь усадил на диван и, стоя перед ней на коленях, что-то тихо говорил.
Отец лишь презрительно взглянул на жену через плечо стоящей на страже Лиз и вновь отвернулся к окну. Как будто и не было ему дела до смерти сына.
Лиз отступила на шаг и, убедившись, что отец больше не представляет опасности, вновь села в кресло.
– Простите за это, детективы. – Мать снова взяла себя в руки. – На чём мы остановились? Адаму был очень интересен этот мир. Я не могу представить, что кто-то мог так с ним поступить. Это чудовищно… – Она вновь коснулась лица платком. – У Адама были хорошие оценки, а недавно он стал посещать театральный кружок, который есть в школе.
– У него были друзья? – поинтересовался Крис.
Мать покачала головой.
– Мне об этом неизвестно. Отношения с одноклассниками у него не складывались.
– Почему? – спросила Лиз.
Мать пожала плечами.
– Он был мягким и добрым. А дети, они, знаете, очень злые.
Крис понимающе кивнул. Лиз же удивилась этому кивку, поставив себе мысленную галочку позже спросить, что это было.
– На приёмах, конечно, ничего такого не происходило, но когда я спрашивала Адама о школе, он закрывался и отвечал неохотно.
– Мы нашли эту игрушку на месте преступления. Она вам знакома? – Лиз протянула фотографию дракончика матери.
Та покачала головой.
– Впервые вижу.
– А вам? – Лиз повернулась к отцу.
Тот лишь фыркнул.
– Откуда я знаю, в какие куклы играл мальчишка?
Лиз подавила в себе гнев. Семью, конечно, не выбирают, но такого отца врагу не пожелаешь. И толку, что Адам родился в богатой семье? Возможностей больше, но любовь за деньги не купишь.
– Как он обычно добирался в школу? – спросила Лиз.
– Его отвозил и забирал наш водитель.
– А в этот раз?
– Он настаивает, что я позвонил ему и сказал, что заберу сына сам, – вдруг вклинился в разговор отец.
– А вы ему звонили? – повернулась к нему Лиз.
– Нет. В это время я играл в гольф со своими партнёрами. Мы обсуждали начало поставок нефти в Европу. Можете их спросить, они подтвердят.
– Обязательно спросим, – кивнула Лиз.
Мать лишь усмехнулась, как бы показывая: «Я же говорила».
– Можно нам поговорить с водителем? – спросил Крис.
– Конечно, – отозвалась мать. – Мы подумали, что он вам может понадобиться, и попросили подождать на кухне.
Она поднялась, мягкой поступью прошла к двери и попросила позвать водителя, а потом так же мягко вернулась на место. Уже через минуту в гостиную вошёл мужчина в чёрном костюме и с фуражкой водителя в руках. Он прошёл к гостям, не переставая нервно теребить головной убор.
– Не волнуйтесь. Мы здесь не для того, чтобы обвинять, – Лиз доброжелательно улыбнулась. – Расскажите, почему вы не забрали Адама из школы?
Водитель покосился на отца и затем вновь перевёл взгляд на Лиз.
– Мне позвонил мистер Хилл, мисс.
– Какой из?
– Не Лидер Хилл, мисс. Мистер Хилл. – Он вновь посмотрел на отца, который не обращал на происходящее никакого внимания, продолжая разглядывать пейзаж за окном. А может, мысленно раздевал горничную, которая утром накрывала ему завтрак.
– И что он вам сказал?
– Мистер Хилл сказал, что не нужно ехать за Адамом, он сам заберёт сына.
– И как вы это восприняли? – спросил Крис.
– Я очень удивился, сэр.
– Почему? – решила уточнить Лиз.
Водитель немного замялся и взглянул на мать. Та молча кивнула.
– Мистер Хилл никогда не забирал Адама, мисс. Я ни разу не видел, чтобы мистер Хилл вообще когда-либо общался с сыном.
Лиз и Крис кивнули.
– Вы уверены, что звонил мистер Хилл?
– Да, мисс. Это, несомненно, был его голос.
– Хорошо. Что случилось дальше?
– Когда в назначенное время они не приехали, я начал волноваться.
– Почему? – удивился Крис.
– Как я уже сказал, сэр, мистер Хилл не проводил много времени с Адамом. Подумал, вряд ли они вместе поехали в магазин игрушек.
– Что было дальше?
Он вздохнул.
– Я позволил себе пройти в дом и рассказал всё миссис Хилл.
– Да, я сразу позвонила в офис мужа, но там мне ответили, что его нет на месте. Тогда я начала звонить в другие места, где он мог появиться. В гольф-клубе мне сказали, что мистер Хилл только что уехал. Нам оставалось только ждать его возвращения. По приезде Адама с ним не оказалось, и мы забили тревогу.
– Как именно? – уточнила Лиз.
– Я поехал в школу, мисс. Но там мне сказали, что Адам ушёл сразу после уроков. Я ещё раз медленно проехал весь путь и заглянул везде, где он любил останавливаться. Никто его не видел. Из магазина мороженого позвонил сюда в дом, сообщить о результатах, и поехал обратно.
– Почему вы позвонили? Всё равно же ехали сюда.
– Так быстрее, мисс. Пока я по пробкам сюда добрался, два часа прошло. А они могли быть решающими.
– После звонка я связалась с Рэем Эггерсом, капитаном центрального управления. Он пообещал отправить патрульных на поиски. А утром уже нам сообщили… – она сделала паузу, собираясь с силами. – …что Адам мёртв.
– А что всё это время делали вы? – обратилась к отцу Лиз.
Тот повернулся и смерил Лиз презрительным взглядом.
– Я связался с Лидером. Всю остальную деятельность бурно развила моя жена. Что ещё мне оставалось?