Кэрол Кирквуд
Под луной Греции
Глава пятая
– Шона, когда закончишь, отнесешь парочку в хозяйскую каюту? – попросила Гордана, стюардесса «Святой Елены».
По словам Шантель, она знала все, что происходит на борту, – от того, кто с кем спит, и заканчивая состоянием здоровья гостей.
Шона кивнула, вытащила из сушилки последние теплые полотенца и сложила все мягкие банные простыни в аккуратную стопку. Ей не терпелось выбраться из жарких, душных недр прачечной на воздух верхних палуб.
Поездка на Корсику отменилась, и неделю они провели в порту «Геркулес». Шона не возражала, это дало ей возможность освоиться на «Святой Елене». Став членом команды обслуживания, она овладела искусством быть невидимой для состоятельных гостей. Джереми внушил ей, что персонал, производя уборку и смену белья, должен входить и выходить из кают бесшумно.
Часть гостей, в том числе гламурная Нормандия, покинули судно. Деметриоса тоже почти не наблюдалось, но как-то утром Шоне поручили привести в порядок хозяйский люкс. Она изо всех сил старалась профессионально дистанцироваться, но стоило ей взять в руки шелковую камисоль и трусики «Шанель», небрежно брошенные на кровати, как ее воображение тотчас разыгралось. Она представила, с какой лихорадочной страстью руки Деметриоса срывают камисоль с Нормандии, а его губы ласкают ее тело…
Она одернула себя. Это тебе голову напекло, Шона О’Брайен.
Поднявшись по лестнице, она оказалась на верхней палубе и, не думая, распахнула дверь в хозяйскую каюту.
– Ой… Простите.
Чувствуя себя круглой дурой, она замерла в дверях, глядя во все глаза на Деметриоса, который застегивал пуговицы на рубашке. Его волосы были влажными, точно он недавно принимал душ. Как, собственно говоря, и было. Поэтому ее попросили отнести чистые полотенца.
– Нет проблем, – он продолжил застегивать рубашку. – Проходи.
Она бросилась в ванную, ее щеки пылали. Боже, он, наверное, принял ее за полную идиотку. Шона быстро повесила одно полотенце на держатель, еще пару положила на полки и схватила мокрое, висевшее на двери.
Она выскочила из ванной, надеясь улизнуть без разговоров. Они не виделись с того первого дня, но это не мешало ей задаваться вопросом, был ли он настолько красивым и уверенным в себе, каким ей показался. Память не подвела. Он действительно был чрезвычайно привлекателен и очень уверен в себе.
– Значит, ты по-прежнему здесь, – сказал он, прежде чем она успела сделать шаг.
Это было произнесено таким тоном, что резкий ответ вырвался у нее сам собой, она просто не успела сдержаться:
– А почему бы мне здесь не быть?
Он ухмыльнулся.
– Исполнение прихотей кучки богатых засранцев – такая работа устраивает далеко не каждого.
Шона почувствовала, что он каким-то образом проверяет ее.
– Мне не встречались засранцы на этом судне.
Деметриос снова усмехнулся.
– Это пока. До конца вояжа еще уйма времени.
– Во всяком случае, меня до сих пор не уволили. Но, может, конечно, вам не понравится, как я складываю полотенца.
Она опять удивилась себе. Но он провоцировал ее с таким высокомерием и самоуверенностью, что она невольно срывалась на дерзость.
– Уверен, они сложены идеально. Только этот твой талант, наверное, пропадет даром, раз ты собираешься стать бухгалтером.
– Откуда вам об этом известно? – озадачилась Шона.
– Я обязан знать обо всех, кто поднимается на борт моей яхты. Сама знаешь, кто попало у нас не работает.
Шона снова отметила про себя, какой у него богатый голос. В нем чувствовался греческий акцент, а еще, пожалуй, легкая американская гнусавость. Когда он сделал шаг к ней, она немного смутилась.
– Я даже знаю, как тебя зовут.
Он был совсем близко, и она видела его ореховые глаза – казалось, они отсвечивали золотыми искрами. На нее пахнуло ароматом цитрусовых и сандалового дерева.
– Шона О’Брайен.
Никогда еще ее имя не звучало так гламурно и чувственно. Жаль, что она не выглядела ему под стать – стояла в униформе из белого жилета и темно-синих шорт, чувствуя себя неловко. Деметриос уже подошел к ней вплотную, и на мгновение Шоне показалось, что он вот-вот коснется ее лица, но он взял у нее из рук последнее чистое полотенце и вытер голову. Потом неторопливо подошел к зеркалу, бросил полотенце и, глядя на свое отражение, взъерошил себе волосы. Шона увидела в зеркале себя – она стояла позади него, и глаза у нее были – о ужас! – круглые-прекруглые.
– Ты дружишь с числами, Шона?
– Конечно, – без колебаний ответила она.
Отец всегда говорил, что от ложной скромности один вред.
– Отлично. Ты можешь мне кое в чем помочь, Шона О’Брайен. Что бы ты ни думала, моя жизнь состоит не только из развлечений.
В его голосе слышалась серьезность, которой Шона не замечала прежде. Она задумалась о том, какого рода помощь ему нужна.
– Завтра я позову тебя.
Следующее утро выдалось насыщенным. В связи с приближающимся отплытием из Монако Джереми хотел, чтобы яхта была полностью готова, и, довольный общей работой, после обеда распустил команду.
– Какие планы на остаток дня? – поинтересовалась Шантель, садясь на скамейку рядом с Шоной, которая скинула рабочие туфли и потягивала пепси.
Шона покачала головой.
– Я бы побродила по Старому городу. Мне нравятся тамошние здания.
И она по-прежнему надеялась увидеть княгиню. Только вчера двое членов экипажа, вернувшись с прогулки, рассказали, что видели, как княжеская чета покидала дворец в лимузине. Княгиня Грейс помахала из окна собравшимся снаружи туристам.
– А я спущусь к побережью и проведаю старых друзей, которые остановились в Кап-д’Ай. Использую свободное время с максимальной пользой. Жаль, Деметриос на борту, а то я бы до конца дня нежилась под лучами солнца на верхней палубе.
– А нам это можно?
У Шоны заблестели глаза от подобной перспективы. Несмотря на типично ирландскую белую кожу и рыжие волосы, она могла загорать, правда, требовалось проявлять осторожность.
– Только когда на борту никого нет. Если он сошел на берег и в ближайшую пару часов не ожидается, тогда можно.
Шантель отложила вилку и обратилась через стол к Джереми:
– Ты в курсе, какие планы у Деметриоса на сегодня и на завтра?
– На завтра он вызвал водителя, чтобы тот заехал за ним в десять и привез обратно в три. Я полагаю, у него встречи в казино и обед с кем-то. Вечером заказана другая машина, чтобы ехать… – Джереми сделал паузу, глаза у него блестели, – во дворец Гримальди. Там будет вечеринка.
Шона сидела, оглушенная этой новостью. Деметриос собирался на вечер во дворец. Неужели он был знаком с княгиней? Значит, они встречались раньше? Она и в жизни так прекрасна, как на экране?
– Он умеет развлекаться, – сказал сидевший дальше Эрик, беря еще кусок багета.
– Когда в прошлом году мы были в Неаполе, на борту была вечеринка, и на ней присутствовали Дадли Мур и Лайза Минелли.
– А еще Кэтлин Тернер, Джерри Брукхаймер и Майкл Манн, – вмешалась его подружка Ребекка.
– Вечеринка была что надо, – сказал Джереми. – Почти все шампанское выпили.
Округлив глаза, Шона слушала рассказы о знаменитостях, встретить которых в жизни она даже не могла мечтать.
Во второй половине дня Шона полезла на верхнюю палубу, прихватив пару журналов «Она», оставленных в одной из гостевых кают, и полосатое полотенце, которое гармонировало с солнечно-желтыми подушками на шезлонгах. Еще у нее был стакан со льдом, пара полосатых соломинок и банка кока-колы, что представлялось ей верхом шика.
Хотя Шона проявила осмотрительность, уточнив у Джереми, можно ли приходить сюда, и удостоверилась, что яхта была в ее распоряжении, за исключением дежурной команды из двух матросов, проверявших работу двигателей, она перемещалась быстро и крадучись, не в силах отделаться от ощущения, что делать этого не должна. Но стоило ей снять трикотажное платье, намазаться солнцезащитным кремом и лечь в бикини на деревянный шезлонг, как тело начало расслабляться. Но и теперь она была слишком взволнована, чтобы сконцентрироваться на глянцевых страницах журнала, и потому прикрыла им лицо, исподтишка поглядывая по сторонам.
Из гавани открывался вид на белокаменную громаду княжеского дворца на вершине холма, а справа по крутым склонам взбирались розовые, оранжевые и кремовые строения. Прямо под ней вода плескалась о корпус в сонном ритме, навевая желание закрыть глаза. Поодаль на двух яхтах – сильно уступавших в размерах «Святой Елене», что Шона с горделивой усмешкой отметила про себя, – компания молодых людей лет двадцати с небольшим распивала вино, переговариваясь громкими голосами, разносившимися по воде, и явно красуясь перед туристами. Все девушки были в бикини ярких расцветок и надетых поверх прозрачных туниках и демонстрировали свои тела, точно стайка ярко окрашенных колибри.
Шона подумала, как все это прекрасно, улыбка осветила ее лицо, и через несколько мгновений ее сморил сон.
Когда она в конце концов снова всплыла на поверхность, наслаждаясь теплым солнцем и легким ветерком, то не могла сказать, как долго спала. Не желая нарушать магию момента, она с тихим вздохом потянулась, наслаждаясь этим ощущением и улыбаясь про себя, – и тут ей на лицо упала тень.
Шона распахнула глаза. Прямо над ней стоял Деметриос, и на его губах играла легкая ироническая усмешка.
– Ну, привет, Спящая Красавица.
Внезапно почувствовав себя очень уязвимой и обнаженной, она спустила ноги с шезлонга и схватила полотенце, чтобы прикрыться.
– О, не делай этого. Я любовался видом.
– Давно вы здесь?
Невыгодность ее положения была очевидной, учитывая, что перед ней стоял мужчина в галстуке, рубашке, брюках и с пиджаком, небрежно перекинутым через плечо. Шона накинула на себя полотенце, как платье, и попыталась схватить журналы, которые разлетелись по столу и оказались вне досягаемости.
– Недавно. Встреча закончилась рано, поэтому я решил вернуться. И теперь очень этому рад.
Шона уставилась на него, раздосадованная тем, как предательски бешено колотится сердце.
– Мне нужно идти.
Она шагнула вперед, ожидая, что он посторонится, но он не пошевелился, и она практически уткнулась носом в его грудь.
– Пожалуйста, не беспокойся, – промурлыкал он своим низким голосом с мальчишеским озорством в глазах. – Ты явно получала удовольствие от загара. Я никому не скажу, если сама не проболтаешься.
– Я не знала, что вы вернетесь… У меня есть работа.
Деметриос усмехнулся.
– А это ты врешь, Красавица. Сегодня у тебя, как и у остальной команды, выходной в награду за усердный труд и трепетную заботу о моих гостях. Если будешь врать, у тебя нос вырастет, и очень жаль, потому что он у тебя прехорошенький.
Он скрестил руки на груди и стоял как вкопанный, и она понятия не имела, как его миновать.
– Нет, это вы говорите ерунду, потому что носы не бывают хорошенькими, – язвительно заметила она, отступая на шаг. – А теперь простите, мне действительно нужно…
– Еще только час дня. Ты действительно хочешь потратить этот прекрасный день, застилая кровати и убирая ванные? – Он притопнул ногой, как ей показалось, чуть нетерпеливо. – И потом, если ты действительно хочешь поработать, то можешь мне помочь.
– В чем?
– Пойдем, я объясню.
Шона последовала за ним на нижнюю палубу в небольшой кабинет, где Деметриос устроился за письменным столом из красного дерева и пригласил ее сесть рядом.
– Ты слышала о греческом острове Итос?
Он открыл большую бухгалтерскую книгу, в которой, казалось, были одни цифры.
Шона покачала головой.
– Нет, пожалуй. Я только о Корфу слышала.
– Ничего общего с Корфу, боже упаси! – В его голосе звучал ужас, но глаза светились весельем. – Увы, тебе явно не хватает познаний.
– Я мало путешествовала, а Греция далеко от Эннискреа. В любом случае вы рассчитываете на мои познания, иначе не обратились бы ко мне за помощью.
В знак извинения Деметриос кивнул.
– Ты права, не следует забывать о манерах. Сегодня у тебя выходной, и я ценю твое время.
Шона удивилась тому, как искренне это прозвучало.
– Нужно сконцентрироваться, Шона О’Брайен. Это бухгалтерские книги моего отца. Тебе известно, что мы продаем суда и осуществляем грузоперевозки по всему миру?
– Да, Шантель говорила об этом.
– Забота о семейном бизнесе лежит на мне. У нас много клиентов и поставщиков, и не всем из них можно доверять. Дай им шанс, и они попытаются нами воспользоваться, поэтому мы должны быть бдительными. Я знаю, что в этой бухгалтерской книге что-то не так, но сколько ни смотрю, не могу разобраться. Ты поможешь мне?
– Я ничего не понимаю в бизнесе.
– Но ты дружишь с числами. – Он провел рукой по лицу и вдруг показался ей не тридцатилетним, а гораздо моложе, хотя глаза выдавали его внутреннее напряжение. – Оглянись по сторонам. Что ты видишь?
Шона не замедлила с ответом:
– Много денег и богатство.
– Nai[6], – кивнул он. – Но богатство, деньги, все эти красивые вещи – мы заработали их трудом, Шона. Люди завистливы и слишком ленивы, чтобы работать на себя. Они считают, мы всего этого не заслужили, но правда в том, что мой отец и его братья многим пожертвовали ради этого, и я должен защищать дело отца и заботиться о процветании нашего бизнеса ради поколений, которые придут после нас. Для нас семья стоит на первом месте.
– Звучит почти как семейный кодекс, – рассмеялась Шона.
Лицо Деметриоса было серьезным, когда он ответил:
– Это и есть кодекс. Мы живем по нему.
– Конечно, я помогу вам, если смогу.
– Давай сконцентрируемся.
Следующий час или около того Шона и Деметриос вместе корпели над книгами. Близость к нему сбивала с толку, но ее интерес к проблеме и упорство оказались сильнее. В конце концов скрупулезность была вознаграждена, и она заметила несоответствие.
– Эти две цифры не соответствуют друг другу. – Шона указала на строчку в бухгалтерской книге. – Эта компания, «Валма и партнеры»… Количество проработанных часов не соответствуют выставленным к оплате. По моим расчетам, вам должны были предъявить счет на 6400 долларов, а не на 64 000 долларов. И поэтому столбцы не совпадают.
– Вот ублюдки! – Деметриос стукнул кулаком по столу. – Глава компании – один из старейших друзей отца. Кому доверять, как не ему, ведь так? Но это не первый раз, когда нас обманывают люди, которым следовало бы доверять. Поэтому мы стараемся все держать в семейном кругу. – Он на мгновение погрузился в размышления, сосредоточенно нахмурив брови. – Отцу это не понравится.
Шона понимала, что дело серьезное, но не знала, как реагировать. К ее облегчению, Деметриос подавил вспышку гнева, вызванную обманом, и сказал:
– Ты сэкономила моей компании кучу денег, и теперь я твой должник. Когда доберемся до Итоса, я лично прокачу тебя на одной из яхт и покажу тебе такой Итос, который тебе запомнится навсегда.
Услышав это, Шона почувствовала трепет, но вместе с тем понимала, что к тому времени, как они доберутся до Итоса, о ней уже забудут. Сейчас он был исполнен благодарности, но он был занятой человек, а она – просто горничная. Да, она только что сэкономила его семье кучу денег, но это не отменяло того факта, что она была всего лишь прислугой.
– Такого другого острова, как Итос, нет во всей Греции, – продолжал он. – Это жемчужина. И мой дом.
На мгновение во взгляде Деметриоса появилась отрешенность. Тронутая его внезапной задумчивостью, она тихо сказала:
– Похоже, вы очень любите его.
– Так и есть. Это единственное место, где я могу быть собой.
Серьезность и искренность, которые вдруг обнаружились в нем и шли вразрез с его образом плейбоя, взволновали ее.
– А мне кажется, я не знаю, кто я, – сказала она, задаваясь вопросом, откуда взялась ее собственная откровенность.
– Со временем узнаешь, но сначала тебе, Спящая Красавица, нужно немного пожить.
Он посмотрел на нее, выдержав встречный взгляд, и Шона почувствовала, как сердце забилось быстрее. Ей казалось, он вот-вот дотронется до нее, и лишь это удерживало ее от того, чтобы не коснуться его первой. На мгновение она подумала о белье, брошенном на его кровати, и задалась вопросом, как бы она себя чувствовала, окажись на ней.
Затем Деметриос опустил взгляд и потянулся к спутниковому телефону.
– Теперь извини, мне нужно сделать несколько звонков. Еще раз спасибо, Шона О’Брайен, я вижу, что ты ценный человек для судоходной компанию «Теодосис».
Шона поискала в его фразе иронический подтекст, но с удивлением обнаружила только искренность. Он уже набирал номер и, когда она выскользнула за дверь, оживленно заговорил по-гречески. Направляясь в свою каюту, она думала об Итосе и гадала, что может ждать ее там.
Глава шестая
На следующий день Шона снова дежурила в хозяйской каюте. Она отчасти надеялась, что наткнется на Деметриоса, но его нигде не было, поэтому она быстро навела порядок, с удовлетворением отметив, что на этот раз признаков нижнего белья Нормандии не наблюдалось.
Пока занималась уборкой, она то и дело думала о Деметриосе. Джереми сказал, что сегодня вечером он будет во дворце Гримальди. Шона все отдала бы за возможность взглянуть на это хоть одним глазком. Она представила, как княгиня Грейс сидит в кресле в стиле Людовика XV в огромной гардеробной и рассеянно листает номер «Вог», а горничная демонстрирует ей шикарные, элегантные платья, одно из которых предстоит надеть на сегодняшний прием. Вбегает семнадцатилетняя княжна-бунтарка Стефания, красивая, загорелая и необузданная. Она требует внимания, и дело с нарядом откладывается, пока мать не выслушает ее возбужденную болтовню. Возможно, они обсуждают последние слухи о богатой и могущественной элите Монако… или планируют выезд на Открытый чемпионат Франции, чтобы посмотреть на игру Джона Макинроя, или на концерт Элтона Джона, а после заглянуть к нему за кулисы…
Шона очнулась от грез, когда внизу на пристани, взвизгнув шинами, резко остановился ярко-красный «Феррари». Она подошла к борту и посмотрела на спортивный автомобиль с открытым верхом. На водительском сиденье была все та же Нормандия, а рядом сидел Деметриос. С одного взгляда было ясно, что между ними что-то не так. Шона отступила назад, чтобы ее не заметили. Она знала, что подслушивать неправильно, но боялась пошевелиться и привлечь к себе внимание. Поэтому она замерла на месте и слышала каждое слово.
– Ты – дерьмо, Деметриос! Как ты смеешь обращаться со мной так!
Голос девушки звучал гневно. Казалось, она вот-вот расплачется.
– Ты преувеличиваешь, – холодно и бесстрастно возразил Деметриос.
– Я видела тебя с этой шлюшкой, ты даже не скрывался.
– София Константис – дочь одного из деловых партнеров отца. Конечно, я должен проводить с ней время и, пока она здесь, показать ей Монако.
– А вечером доставить ее в гостиницу, а потом трахнуть – это ты тоже должен?
Она возвысила голос и буквально выплюнула эти слова.
– Говори тише, – прошипел он. – У тебя сильно разыгралось воображение. Откуда эта ревность и ребячество? Вечно ты требуешь внимания и закатываешь истерики.
– Тебя видели выходящим из гостиницы сегодня в семь утра.
Голос Нормандии то и дело срывался на крик.
Казалось, терпение Деметриоса лопнуло.
– Значит, теперь ты за мной следишь? Какого хрена ты играешь в эти игры? – Шона поразилась его вспышке гнева. – Я перед тобой не отчитываюсь, я не озабоченный теннисист и не престарелая рок-звезда, которым нужна твоя компания, чтобы производить впечатление.
– Ты ублюдок! – всхлипнула Нормандия.
– А ты неуверенная в себе, жалкая соплячка. – В его голосе звенела сталь. – Не тебе меня контролировать, и даже не пытайся. Презрение – это все, чего ты добьешься.
– Деметриос…
Шона поддалась искушению и выглянула. Нормандия потянулась к Деметриосу и, безудержно всхлипывая, хотела обнять его шею. Он спокойно и решительно отстранился, открыл дверь и вышел.
– Приведи себя в порядок, – сказал он, – выглядишь ужасно.
Нормандия не ответила. Уронив голову на руль, она рыдала, у нее сотрясались плечи. Шона почти ничего не знала о Нормандии, но испытывала к ней сочувствие и удивлялась, почему Деметриос обошелся с ней подобным образом.
– Я попрошу кого-нибудь из экипажа отвезти тебя обратно на виллу. В таком состоянии ты не можешь садиться за руль.
В ответ на это Нормандия вскинула голову и сказала с вызовом:
– Мне твои «шестерки» не нужны, проваливай ко всем чертям.
С этими словами она развернула машину, так что из-под колес засвистел гравий, но Деметриос, не оглядываясь, уже шел по трапу и, судя по всему, направлялся в свою каюту.
Шона вышла из тени, размышляя над этой новой стороной Деметриоса. Он, несомненно, был весьма многогранной личностью.
* * *
Закончив работу тем вечером, Шона направилась к маленькой палубе на корме. В гостиной для персонала она нашла старую книгу в мягкой обложке – «Шансы» Джеки Коллинз. Судя по аннотации, это была история дочери гангстера Лаки Сантанджело, которая разворачивалась в местах обитания богатых и знаменитых. Чтение было лучшим способом отвлечься от инцидента, свидетельницей которого она стала, – Шона, как ни старалась, не могла забыть о холодном безразличии Деметриоса к слезам Нормандии. Куда пропал тот чуткий мужчина, с которым она общалась накануне? Неужели превратился в эту безжалостную крысу?
Она все еще прокручивала в уме эту сцену, когда почувствовала, что кто-то идет по трапу в ее сторону. Повернувшись, она увидела Деметриоса. Он был чисто выбрит и одет в строгий черный костюм «Армани» и галстук-бабочку. На мгновение она подумала, что наколдовала его. Он был похож на греческого Джеймса Бонда и почти ослеплял своей красотой. Шона невольно отвела взгляд и поймала себя на том, что хочет рассмеяться.
– Что поделываешь, Красавица, и чему ты так загадочно улыбаешься? Неужели у тебя нет интересных планов на сегодняшний вечер?
– Нет. Часть экипажа отправилась в город пропустить по стаканчику, а мне не захотелось.
– А почему? От работы беспробудной станешь, Шона, ты занудой.
– Я не зануда. – Ее задели его подкалывания. – Это не мое, вот и все.
– А что твое?
Он кивнул на книгу, и Шоне стало немного стыдно за дешевое издание в мягкой обложке. Конечно, утонченные девушки, с которыми он общался, нашли бы способ провести вечер лучше. Тут она вспомнила о Нормандии и подумала, неужели та до сих пор вытирает слезы после того, как он с ней обошелся.
– В любом случае я рад, что ты осталась, – сказал Деметриос. – У меня к тебе просьба.
– Ко мне?
– Да, сегодня вечером я должен присутствовать на приеме во дворце Гримальди. Я бы хотел, чтобы ты составила мне компанию.
У Шоны отвисла челюсть. Она не знала, как реагировать.
– Но я… почему я?
– А почему нет?
– Я обычная девушка, у меня даже нет платья.
Шона была в полном смятении. Неужели он серьезно? Она испытывала досаду – с какой стати ему взбрело в голову взять на вечеринку во дворец Гримальди члена экипажа?
– Вы меня дразните, да? С вашей стороны это не очень-то красиво. Да, я человек маленький, но у меня тоже есть чувства, и смеяться надо мной вот так… ну, это просто жестоко, – дрогнувшим голосом сказала она.
Деметриос покачал головой и нежно взял ее за руку.
– Шона, я обращаюсь к тебе именно потому, что у тебя есть чувства. Если мне придется провести еще один час в компании ищущих внимания, двуличных притворщиц, которые отнимут у меня больше времени, чем следовало бы, то я вполне могу… – он посмотрел по сторонам, пытаясь найти нужные слова, – прыгнуть в Средиземное море и поплыть обратно на Итос.
Выражение его лица было настолько искренним, что Шона невольно расхохоталась.
– Все так плохо, да? – спросила она.
– Ты даже не представляешь насколько, – усмехнулся он.
– Может быть, представляю.
Они улыбнулись друг другу, и на мгновение Шона ощутила себя равной ему, точно они были друзьями и шутили о чем-то личном. Потом она вспомнила.
– Мне действительно нечего надеть.
– Предоставь это мне.
Через полчаса появилась Шантель с охапкой дизайнерских вечерних нарядов и предложила для примерки пойти в свою каюту, которая была больше, чем у Шоны. Одни были стильные, простые и элегантные, другие – блестящие и гламурные, но все они были красивые и разительно отличались от самой шикарной вещи, которую Шоне случалось надевать, – бархатного платья с рукавами-«фонариками» от Лоры Эшли, купленного в секонд-хенде по случаю первого университетского бала.
Шона не смогла сдержать вздох.
– Откуда все это?
– Дорогая, это Монако. Тут что ни день, то светский раут. Найти приличное платье в кратчайшие сроки здесь не проблема, уж поверь мне.
– Неужели я надену одно из них? Это невероятно!
Внезапно мысль о предстоящем вечере захватила ее целиком. А вдруг она ляпнет глупость, или окажется одна, или ее спросят, кто она такая?
Она озвучила свои опасения Шантель, но та в ответ рассмеялась.
– Chéri[7], не переживай. Я пару раз бывала на подобных мероприятиях и скажу тебе, что большинство гостей настолько зациклены на себе, что им не будет до тебя дела.
– А это обычно для Деметриоса – брать членов экипажа на вечеринки?
Шантель помедлила с ответом, но в глаза ей смотреть не стала.
– Э, нет, но, вероятно, у него есть веская причина. И ему придется урегулировать это с Джереми.
– Но Деметриос – босс.
– А Джереми отвечает за экипаж. Ему не нравится, когда босс ведет себя панибратски с персоналом. Это может… осложнить жизнь.
«И должно быть, уже осложняло», – подумала Шона. Шантель, казалось, прочитала ее мысли.
– Послушай, Шона, Деметриос знает правила, но у него бывают прихоти, и мы должны с этим считаться. Но злить Джереми он не станет, так что ты в безопасности. Теперь давай, переодевайся.
Шона выбрала платье из блестящего зеленого атласа, без бретелек и с разрезом до бедра спереди. Оно было неброское, но вместе с тем элегантное и дерзко сексуальное. Шантель помогла ей собрать волосы в узел и поделилась дорогой косметикой «Эсте Лаудер». Голубые тени в сочетании с синей подводкой придали ее глазам кошачий вид, и, когда Шона надела золотые босоножки с ремешками и посмотрела в зеркало, она не узнала себя.
Шантель присвистнула и широко улыбнулась.
– Вау, выглядишь сокрушительно, на миллион! Вот тебе клатч и руки в ноги – босс ждет.
Шона неуверенно держалась на каблуках, направляясь в гостиную, где ее ожидал Деметриос. Он стоял к ней спиной, и Шона вдруг снова почувствовала себя застенчивой маленькой девочкой. Все это казалось слишком: яхта, Деметриос, вечер во дворце – это был чужой мир. Она боролась с желанием убежать.
Деметриос разливал «Дом Периньон». Должно быть, он услышал ее шаги, потому что заговорил прежде, чем обернулся:
– Я надеюсь, ты нашла что-то…
Он повернулся к ней с фужером – взгляд стал удивленным, он умолк, не находя слов.
– Что такое? – спросила Шона. – Вам не нравится?
Она посмотрела на себя, решив, что, вероятно, выбрала неподходящий наряд.
– Следовало надеть что-то более официальное? Я могу переодеться…
– Нет, – быстро ответил он и сделал шаг к ней.
Он подошел так близко, что Шона снова видела золотые искорки в его глазах.
– Нет, я… – Он запнулся, затем вроде бы пришел в себя. – Все отлично. Более чем. – Потом сглотнул и продолжил: – На самом деле, думаю, немало голов повернется тебе вслед. Сомневаюсь, что во дворце Гримальди найдется кто-нибудь, похожий на тебя. – Он протянул ей хрустальный фужер. – Вот, выпей шампанского, пока машина подъезжает.
Шона взяла фужер.
– Мы поедем на машине?
– Конечно, а как иначе мы доберемся туда?
– Я думала, пойдем пешком. Это же в нескольких минутах ходьбы. – Она посмотрела на себя и рассмеялась. – На самом деле я едва могу в них ходить.
– Выпей, – настойчиво повторил он, – оно придаст тебе храбрости.
Шона подняла фужер и сделала нерешительный глоток.
– Sláinte![8] О-о! – Она снова засмеялась, ощущая прилив восторга вместе с игристым вином. – Пузырьки ударили в нос. Оно действительно шипучее. Я никогда раньше не пила шампанского.
Он наклонил голову, словно заинтригованный этим признанием, затем поднял свой фужер и чокнулся с ней.
– Пусть не в последний раз!
Она порывисто воскликнула:
– Мне всегда хотелось попасть на вечеринку, где подают только шампанское, или выпить его за завтраком, как Холли Голайтли[9] в «Завтраке у Тиффани».
– По-моему, она пила его до завтрака.
Деметриос серьезно посмотрел на нее поверх фужера.
– Вы видели этот фильм?
Он кивнул.
– Он у меня один из любимых, такой гламурный. Одри Хепберн просто великолепна, хотя больше всего я люблю Грейс Келли. – Шона бросила взгляд в сторону замка на вершине холма. – Именно поэтому я приехала в Монако. Сейчас это кажется глупостью.
– Это вовсе не глупость.
Он сделал паузу, а затем, глядя вдаль, добавил:
– Мечты всем нужны. Вот ты о чем мечтаешь?
Теперь можно было не таиться. Если этот посторонний человек сочтет ее признание странным или забавным, ну и пусть.
– Будь у меня возможность выбрать, я хотела бы однажды стать актрисой.
– Почему?
Простой вопрос застал ее врасплох. Она вскинула голову, желая посмотреть ему в лицо, и ей показалось, что он был искренне заинтересован.
– Потому что… Да, я знаю, это прозвучит немного дико – мама подумала бы, что я сошла с ума, – я ведь очень застенчивая, но, когда я притворяюсь кем-то, стеснительность пропадает. Как будто меня больше нет. Это дает силы и раскрепощает. Я могу быть кем угодно, кем захочу.
– Понимаю. Трудно быть тем, кем хотят тебя видеть другие.
На мгновение их взгляды встретились, и ее как обожгло.
– Это чувство знакомо мне лучше, чем можно подумать.
Сокрушенное выражение, которое отразилось на его лице, тронуло ее до глубины души, так что сразу захотелось поддержать его и утешить.
– И вы хотите заняться чем-то другим?
Он вздохнул.
– От меня ожидают, что я возглавлю семейный бизнес и стану следующим патриархом.
– Но вам этого не хочется?
– С моей стороны это будет неблагодарно. Смотри, – он повел рукой по сторонам, – у меня есть все, чего только можно желать. Но, помимо этого, у меня есть собственная мечта.
– И в чем она состоит?
Он быстро поднялся, словно в порыве раздражения, подошел к бортовому рейлингу и стал смотреть на гавань, обеими руками держась за металл. Его фигура выглядела так одиноко, что она подошла и встала рядом. Так они стояли, вперившись взглядами в горизонт, в ту четкую линию, где кобальтовая синь, розовый кармин и оранжевый кадмий сумерек сливались с ультрамарином моря.
– Наша семья – судостроители, но знаешь что? Мы больше не строим суда, за нас эту работу делают другие, а мы им платим. – Он посмотрел на нее. – Я хочу сам построить яхту. С нуля. Своими руками. Парусник, чувствительный к ветру и морю. Способный двигаться в гармонии с природой.
– Звучит замечательно, – улыбнулась она.
Теперь Деметриос выглядел смущенным.
– Такой вот я… как это говорят? – мечтатель.
Шона взялась за ограждение, и ее руки показались такими маленькими и хрупкими по сравнению с его – загорелыми и сильными. Ей не составило труда представить, как он сам работает по дереву.