Квасецкий
Всратые писатели
На улице в такую темноту уже почти никого не было, но на набережной прогуливались бессонные собачники. В полуслмнамбулическом состоянии, отойдя ото сна, они проходились со своими самыми верными и скорее всего единственными друзьями.
Друзья подбегали то лизнуть, то обнюхать, что отвлекало от потерянного состояния. Ищейки вытаскивали потеряшку своим радостным лаем и прыганьем, поэтому с набережной пришлось уйти в бесчисленные дворики с маленькими детскими площадками. Потихоньку, однообразно повторяющиеся схемы, запутали Антона и вдруг вывели его к подъездному подвалу с большой вывеской: «Всратые писатели». Это было забавно, Антон вошёл в неизвестность.
Во мраке, разрезаемом неоновой подсветкой, находится множество людей. Безумно душно и жарко, почти как в цеху. А толпа постоянно бурчит, декламирует, произносит. Толпа лезет друг на друга, толпа занята какой-то тяжелой работой. Иногда из толпы выныривают какие-то отдельные личности: шахтёр в каске, студент с подтяжками, дворник, стриптизерша и другие. Толпа, как водоворот, затягивает Антона, он идёт по кругу, к центру воронки, где очевидно происходит самое главное.
Рядом появляется девушка.
– Что здесь происходит?
Девушка проползает мимо Антона, водоворот несёт и ее.
– Мы участвуем в коллективном творческом процессе.
– Всмысле?
– Ты увидишь.
Это похоже на очередь в аэропорту, когда ты идёшь по лабиринту ограждений и смотришь как впереди проверяют пассажиров, только здесь за головами не видно, что происходит в центре, но оттуда как-будто бы исходит свечение.
Слышно, как в другом конце подвала читают рэп. Это квинтэссенция всего самого безвкусного, что было когда-либо в рэпе, но от этого оно становится даже интересным. Настолько плохо, что даже хорошо.
«Мы на хорошем начале мы в деле, на беспределе нам не нужен велик как так у нас есть Гелик,
хэштэк как попасть в реки мы делаем музон вопреки всему миру
Дрожь по ногам пам пам катит караван мама ама криминал дал дал суету на районе навёл (Чикаго)»
Люди что-то говорят, подходят, читают, разговаривают вокруг, шутят, каламбурят и не прекращают свой круговой ход.
В центре парень с печатной машинкой, кепке, чашкой кофе и сигаретой во рту быстро-быстро отпечатывает что-то на туалетной бумаге, а потом сканит и это что-то размножается на туалетных рулонах и продаётся по цене рулона бумаги.
Есть несколько видов туалетной бумаги, от самой отвратительной: коричневой однослойной,– до разноцветной многослойной. Разумеется, цена у них разная.
– Брать будешь?,– поинтересовался парень у сканера.
– А что это?
– Это новый гениальный рассказ от гения, в нем есть все что нужно, кровь, попаданцы, бизнес-мотивация, машинный секс и главное – суперинфантильный главный герой. Бери, цена условная, настала туалетная эпоха литературы и искусства. А мы здесь против цен и всяких там интеллектуальных прав.
– То есть бесплатно?
– Гавна навалом, только уши и глаза подставляй, зальют задаром, ещё и с верхушкой.
Это было странно, но Антон взял, по привычке заплатил и ушёл из странного водоворота с тремя рулонами самой качественной, многослойной туалетной бумаги: трилогия, как-никак.
После этого он каким-то образом оказался у своего дома, у подъезда. Он вышел из лабиринта однотипных двориков, но когда обернулся, то дома прямо на его глазах сдвигались и менялись местами, заметая следы и путь Антона, чтобы он не мог вернуться туда, где только что был. Получается, что Москва вывела его к подъезду, вытолкнув откуда-то из своей сути, изогнув пространство и время, подвела его к двери дома.
Войдя в квартиру, он тут же начал цементировать свои впечатления, окаменять их в электронном тексте, чтобы важные детали не выветрились поутру.
«Наконец-то!»,– думал Антон,-«что-то настоящее, что-то стоящее того, чтобы быть написанным»
Так же Антон перепечатал туалетную трилогию. И сразу же бросился к редактору на личную встречу. Вообще обычно она проходила онлайн, но тут нужно было видеть все своими глазами.
Редактор поцокал языком, но почему-то одобрил.
– Бунт против системы тоже хорошо покупается. Ты – молодец, что привёл бунт на продажу.
– Всмысле?
– Да так, ничего.
Антон уже выходил, но редактор его окликнул.
– Эй, Антон, погоди. Мне кажется или у тебя пятно стало больше на лице?
– Ой, ну возможно чуть-чуть.
– Ну ладно. Давай, пока.
Бывает так, что события вызывают большое внимание, а бывает так, что об этом вообще никто не узнаёт.
Что уж тут говорить, если ядерную войну 1780го года заметила только кучка фриков-конспирологов, а весь остальной мир – нет. Хотя казалось бы, событие мирового масштаба. Зато статья Антона разлетелась по всему интернету, настолько трешовая и странная история собрала тут же большое количество поклонников и читателей.
На фоне популярности статьи, сразу же была раскуплена всратая трилогия, как дополнение к этой истории. Многие сходились во мнении, что это прекрасная пиар-компания: одновременно выросла популярность онлайн-издательства и Антона. Из заурядного писателя рецензий он превратился в гения и родоначальника туалетного жанра.
– Антон, как ты это провернул?! Почему мне ничего не сказал?! Ахахаха, Антон, да ты – гений продаж!,– кричал Ерема, когда они увиделись в офисе.
– Да это же не я написал… Ну ребят, я же говорю
– Понимаю! Понимаю! И главное как стрельнуло, ну чисто фортуна.
– …
– Ну правильно, нужно поддерживать игру, чтобы не ушёл интерес.
Он одобрительно похлопал Антона по плечу и ушёл рассказывать как Антон всю игру перевернул.
Сначала Антон отбивался от нахальных журналистов и продюсеров, которые налетели на него в первые же дни.
«Надо найти этот дурацкий клуб.»
