Елена Геннадьевна Кутузова
Спящая Цикада
– Наири, вам нехорошо. Если вдруг…
– "Если вдруг"– вы услышите, – парировала Анна, задвигая щеколду.
Горячая вода обожгла тело. Но еще сильнее горела кожа от жесткой мочалки, которой Анна безжалостно себя терла. Она старалась смыть следы чужих прикосновений, словно они въелись в тело, уродуя его жгучими клеймами. Судороги отвращения невидимый наглец принял за дрожь желания, а рвотные позывы – за дыхание страсти. Анну это не удивило, жизненный опыт подсказывал, что так бывает всегда.
Дрожь постепенно сдавалось, брезгливость смывалась мылом и водой. И из ванной Анна вышла почти успокоившись.
– С вами все хорошо, Наири? – в голосе Эйра слышалось участие.
– Нет, – зло отрезала Анна и отшатнулась от протянутой руки. – Запомните, господин инкуб, или как-вы-там-себя-называете: больше всего на свете я ненавижу, когда ко мне прикасаются без разрешения.
– Вам снился кошмар, – констатировал Эйр, но руку убрал.
– Да, – вздохнула Анна. – Невидимый любовник пытался доставить мне удовольствие. Это было отвратительно!
– Вам не понравилось? – вздернул бровь Эйр.
– Абсолютно. Чужие руки на плечах, животе, ногах… брррр – Анну передернуло. – Одно хорошо – кажется, я выздоровела. Видимо, это болезнь так уходила. Эй, что с вами?
Мужчина опустился на одно колено, склонив голову:
– Я должен просить прощения, Наири. Мне было неизвестно, что вы не переносите, когда вас касаются незнакомцы, но это неважно. Я приму любое наказание, кроме смерти – над жизнью рорага королевского дома властен только государь.
Анна опешила. Мужчина слишком вжился в роль, совсем ушел в свой вымышленный мир. Запахнувшись в халат она тяжело опустилась в кресло. Отступившая простуда и разыгравшиеся нервы разбудили голод. И, глядя на Эйра, Анна поинтересовалась:
– Может, поужинаем? Поздно уже, а завтра на сутки…
– Куда? – не понял Эйр.
– На работу, – Анна выжидательно посмотрела в глаза собеседника.
– Зачем? – удивился тот. – Наири, в этом нет смысла. Пройдет немного времени, и вы отправитесь в мой мир.
– Ну, во-первых, никуда я не отправлюсь, мне и здесь хорошо. Во-вторых, нельзя вот так просто взять, и прогулять работу. Да и смысла нет. У меня отпуск через две смены!
Эйр внимательно оглядел её сверху вниз. От выражения его глаз могло растаять мороженое, но Анна осталась равнодушной.
– Нет, Наири. Это опасно. И времени на подготовку у нас мало – близится холодный сезон.
Анна уже рот открыла, но тут же прикусила язычок. Лучше прогулять смену, чем стать героиней криминальной хроники.
Но первую часть предложения мужчина принял как просьбу:
– Наири, что вы хотите на ужин? Я приготовлю.
Анна, потеряв на миг контроль над собой, пробурчала:
– Утку по – пекински и фуагра.
Брови Эйра изогнулись, но он тут же взял себя в руки.
– Приготовление сложных блюд требует времени и опыта. Я больше воин, чем повар.
– Ладно, забудь. Там в морозилке есть пельмени. Их-то сварить сможешь?
Он умел. Но приготовил по-своему. Отварил на пару, пристроив над кастрюлей смазанный маслом дуршлаг. Из найденных в холодильнике овощей и зелени соорудил то ли салат, то ли приправу. Анна не сдержала завистливого вздоха: кулинаром она была еще тем.
– Дашь рецепт? – спросила она, не сводя опасливого взгляда с мужчины.
Но тот отнесся к панибратству, как к должному. Куда больше его заботил апельсин, который он чистил.
Анна запихнула в рот последний кусочек оранжевого фрукта и велела сама себе:
– А теперь – спать.
Эйр не спорил. Но в комнату вошел вместе с ней.
– Эй! Это моя спальня! – в который раз возмутилась Анна.
– Ваша, – согласился мужчина.
Он ловко расправил простыню, взбил подушки и откинул одеяло, приглашая прилечь. Потом опустил жалюзи, поклонился и… вышел. Анна перевела дух, стараясь, чтобы мужчина не услышал. И рискнула:
– Дверь закрой!
Эйр молча задернул штору в дверном проеме. И только. Анна не знала, как воспринимать подобное поведение. То, что Эйр так легко вышел из комнаты, радовало. Но эта история… Инкубы, мир демонов, сделка… То, что проспала весь день, Анну радовало – захватчик вряд ли выдержит без сна. А значит, появлялся шанс.
Лежать без движения оказалось трудно. Отяжелевшие веки поддались дреме, и Анне пришлось до синяка ущипнуть себя за руку. Больно. Зато спать расхотелось.
В коридоре царила тишина. Анна осторожно выбралась из-под одеяла и босиком прокралась к двери. Сквозь щели пробивался свет – горело маленькое бра на стене. Свою квартиру Анна знала отлично, темнота была союзником, но в двух крохотных комнатах тяжело затеряться. А этот псих мог и поперек двери лечь.
Мысль оказалась верной. Только Эйр не спал. Он замер, вытянувшись в струнку, словно по стойке «смирно». Увидел Анну, спокойно спросил:
– Что-то случилось?
– Ничего. Пить хочу.
– Я принесу.
Выругавшись про себя, Анна вернулась в спальню. Через несколько минут Эйр возник рядом с кроватью, придвинул стул и поставил на него кувшин с водой:
– Так вам будет удобнее.
Желания поблагодарить не было. Анна отвернулась к стене, слушая удаляющиеся шаги.
Позже она попыталась еще раз. Эйр, словно статуя, стоял на том же месте, и тенью последовал за ней.
– Надеюсь, в туалет следом не пойдешь?
Он пожал плечами, останавливаясь перед закрытой дверью.
Утро выдалось тяжелым. Анна проснулась от назойливого треньканья телефона. Специально поставила противную мелодию, чтобы легче проснуться. Хорошо, что уже пора – ночью мучили кошмары.
Но, открыв глаза, она поняла: ужас не приснился. Эйр стоял рядом с кроватью, протягивая вопящий телефон:
– Наири, мы же вчера обо всем договорились!
– Разумеется. А теперь выйди, пожалуйста. Я все еще стесняюсь.
Эйр, поняв, что она не отступится, отправился в кухню. Пока Анна принимала душ, успел приготовить легкий завтрак и сварить кофе. Но, едва Анна отодвинула опустевшую тарелку, снова вернулся к разговору:
– Вам незачем куда-то идти. Я сделаю все, что Наири пожелает – куплю, принесу, приготовлю. – Похоже мысль, что божество может работать, приводила его в ужас, бедолага чуть не плакал. – Пожалуйста, останьтесь дома.
Анну насторожило это "пожалуйста", и она осторожно, как грибник, идущий по болоту, попыталась прощупать почву:
– Именно вчера я сказала, что мне осталось всего две смены. И их нельзя прогулять – я врач "Скорой помощи". Знаешь, сколько людей ждут моей помощи?
Неожиданно это подействовало. Эйр с легким поклоном отступил, уходя с дороги.
Анна заполировала еду горстью таблеток и пошла переодеваться.
Эйр ждал у порога. Удобные рабочие туфли аккуратно стояли у банкетки в коридоре. Как только Анна присела, Эйр опустился на колени и ловко переобул её.
– Что ты делаешь? Снова играешь в соблазнителя?
Он удивленно посмотрел снизу вверх:
– Нет. Просто выполняю свои обязанности.
– Я думала, рораги телохранители, а не горничные… – хмыкнула Анна. – Все, опаздываю.
Она подхватила сумку и сбежала по лестнице. Что ответил Эйр, уже не слышала.
Смена началась обычно. Первый вызов – мужчина с головной болью. Бригада порадовалась – хорошая примета. Удача решила улыбаться дальше – даже лифт работал!
Фельдшер улыбалась:
– Люблю с вами ездить. Легко.
– Не сглазь, Мария! – Анна шутливо погрозила пальцем и забралась в машину.
– Анна Сергеевна, – Маша открыла окошко между салоном и кабиной. – А почему вы врачом стали?
– Интересно было, как человеческий организм устроен, – тут Анна вспомнила Эйра и вздохнула. – Но, кажется, не ту специализацию выбрала.
– Что?
– На психиатра надо было учиться, а не на терапевта, – Анна потянулась к рации. – Семьдесят вторая – свободна.
Трубка ожила. Анна быстро записывала вызов. Мужчина. Травма головы. Пострадавший находился в "зеленой зоне", небольшом лесном массиве, разделяющем районы города.
– Далеко, – водитель повернул ключ в замке зажигания. – Есть какие приметы?
– Говорят, нас встретят.
Взвыла сирена, замигали красно-синие огни – травма головы считалась серьезным поводом для спешки.
В парке, больше напоминающем лес, покружили по дорожкам, пока не увидели встречающего. Мужчина стоял на обочине и махал руками. Он заскочил в салон и взволнованно затараторил о друге, который упал и ударился головой.
– Тише! – Анна привычно взяла ситуацию под контроль. – Куда ехать?
Мужчина угомонился и указал направление.
Водитель пытался удержать машину в колее грунтовки.
– Ну, вы и забрались. Спортсмены, что ли? Или отдыхали?
– Бегали по пересеченке, – сопровождающий кивнул, не отводя напряженного взгляда от дороги. За очередным поворотом, на обочине, лежал пострадавший. Рядом, пытаясь остановить текущую из разбитого виска кровь, суетился его друг.
Анна Сергеевна наклонилась над раненым. Фельдшер раскрыла укладку, вытащила перекись и стерильные салфетки.
– Ничего страшного, – Анна обработала рану. – Но пару швов наложить нужно. Поедем в травмпункт?
– Разумеется, – пациент кивнул и с помощью друзей забрался в салон.
– С ним кто-нибудь едет? – фельдшер вопросительно посмотрела на мужчин.
– А обоим можно? – товарищи явно волновались, что им запретят.
Ложиться на носилки раненый отказался, занял место в кресле.
– Голова кружится? – встревожилась фельдшер. – Глаза откройте! И разговаривайте.
– Хорошо, хорошо… – пациент растянул губы в улыбке, показывая влажную белизну клыков, слишком длинных для человека.
Анна не поняла, что случилось. На очередном повороте машину занесло, водитель выругался, пытаясь удержать её в колее, но внутри салона громыхнуло, и сильный удар кинул Анну вперед, сквозь лобовое стекло. Как в замедленной съемке увидела она обрывки ремня безопасности, который, прежде чем лопнуть, раскромсал тело до кости. Боли не было, лишь испуг и недоумение. Край сознания выхватил куски картины: раскуроченная "Газель" с алым крестом на боку, водитель, лежащий чуть в стороне, и груда окровавленных тряпок – фельдшер. А над всем этим сцепились в жуткой схватке чудовища. Крылья, когти, хвосты сплелись в яростный клубок, словно ветер, лед, огонь и вода сошлись в бою. Они не обращали внимания на людей, и Анна попыталась добраться до фельдшера, проверить, жива ли. Но голова закружилась, желудок скрутило, и все его содержимое оказалось на окровавленной земле. А еще через минуту тело словно онемело, и темнота поглотила окружающее.
Шорохи и знакомый шум пробился в сознание. Анна с трудом разлепила веки. Белое поле потолка. Попыталась повернуть голову – шею словно раскаленным прутом пронзили. Скосила глаза и тут же закрыла – окружающие предметы завертелись в дикой пляске. Но Анна успела заметить ровные квадратики белого и противного водянисто-голубого цвета. Кафель. Тело неприятно сковало, и глотать было трудно. Анна еще раз скосила глаза, переждала приступ тошноты и узнала интубационную трубку. Значит, реанимация. В кои-то веки вытянула счастливый билет. Живая. И все же, что случилось? Авария? Вспомнилась окровавленная, истерзанная Мария. Выжила ли? И водитель…
Мысли были утомительными, словно марафонская дистанция. Спать. Не дали – медсестры заметили изменение в показателях приборов и игру глаз. Вокруг забегали люди. Анестезиолог осторожно извлек трубку, вызвав кашель. Но откашляться не получилось, не хватило сил.
Врач, лицо которого скрывалось за голубой маской, задавал какие-то вопросы. Анна только моргала в ответ и хрипела, заходясь кашлем. А так хотелось отвязаться ото всех и спать. Закрыть глаза, отсечь это мельтешение… Но в покое её не оставили. В руки воткнулись иглы, лечебные растворы побежали по венам, разбавляя кровоток.
И только убедившись, что Анна в полном сознании и не собирается снова проваливаться в небытие, ей позволили отдохнуть. Отсутствие информации оказалось тяжелее, чем неподвижность. Поцарапанное трубкой горло болело, мешая даже дышать. А санитаркам и медсестрам болтать было некогда – в реанимации не хватало персонала, уследить бы за всеми. Но они изо всех сил поддерживали больных, то и дело слышалось воркование:
– Вот так, хорошо. Молодец. А теперь укольчик… ручки давай сюда переложим…
Анну это раздражало, она и в детстве не выносила сюсюканья. Но терпела – у всех свои методы.
Горло заживало, и настал день, когда Анна смогла прохрипеть, сама испугавшись сиплым звукам:
– Что с остальными?
Санитарка обрадовалась:
– Ну, вот мы и заговорили. Вот и хорошо! Значит, поправляемся…
– Что…
– Тсс. Тише. Не разговаривайте. А то станет хуже, что я вашему жениху скажу?
– Жен…
Анна растерялась. Слова санитарки подействовали подобно рауш-наркозу. После неудачного замужества Анна избегала серьезных отношений, и при попытке найти ей «вторую половинку» приходила в ярость. Даже с некоторыми подругами разругалась, которые не смогли выносить её одиночество.
После пяти лет полной зависимости от мужа Анне нравился её образ жизни. Свободная, самодостаточная. Не связанная обязательствами… И вдруг – жених!
– Он у вас заботливый. Почти живет под дверью. Все интересуется, может, лекарства какие нужны… Переживает. Ну, ничего, вас скоро в палату переведут, там и увидитесь.
Известие, что она покинет реанимацию, на мгновение заставило забыть о "женихе":
– Когда? А вот врач после обхода скажет. Ну, отдыхайте! – санитарка подошла к следующему больному.
Решение о переводе в общее отделение травматологии обрадовало. Но одноместная палата с телевизором, холодильником, ортопедической кроватью и отдельным санузлом удивила:
– У меня денег таких нет! – Анна пыталась протестовать, понимая, что подобная роскошь сожрет все её сбережения.
– Все оплачено уже.
Устроив VIP – пациентку, медсестра и санитарка ушли.
Анна огляделась. Палата маленькая, но комфортная. Стены приятного персикового цвета. Белые жалюзи. На стене у изголовья – кнопка экстренного вызова.
Оставалось только гадать, кто такой заботливый. Не тот же сумасшедший?
Дверь слегка приоткрылась. В щель несмело протиснулся мужчина в накинутом на плечи халате.
– Эйр?
– Да, Наири.
Выглядел он плохо. Осунулся, побледнел. Под глубоко запавшими глазами – синяки. Но Анна забыла о жалости:
– Как это понимать?
– Вы о чем? – устало спросил мужчина.
– О палате.
– А что? – Эйр огляделся и решил, что Анна недовольна помещением. – Да, комната маленькая. Но тут есть все необходимое. Просто… более достойных покоев не оказалось.
– Я знаю, какие в этой больнице палаты, практику здесь проходила. Лучше скажи – ты миллионер?
– Так вы о деньгах! – Эйр расслабился. – Не думайте об этом. Ваш комфорт – моя забота.
– С какой стати? Я просила? – кричать Анна не могла, но хрипела так, что Эйр побледнел. – Запомни, ты, псих: я никогда и ни у кого не беру денег! Поэтому иди и скажи там, что в одноместной палате надобности больше нет, меня вполне устроит общая. Понял?
– Наири…
Эйру не понравился подобный настрой, но Анна и не подумала снизить напор:
– И еще. Что ты там про жениха наплел?
Эйр опустил взгляд:
– Простите, Наири. Подобное поведение неприемлемо. Но в больницу не пускают чужаков.
– И правильно делают!
Анне не хотелось выслушивать объяснения даже при том, что Эйр был прав. Она закрыла глаза и притворилась спящей.
Эйр постоял некоторое время, прислушиваясь к её дыханию, осторожно, стараясь не шуметь, переставил стул к двери и уселся верхом, облокотившись на спинку локтями.
Он никак не мог понять, что делает неправильно. Почему не получается убедить простого человека? А может, все дело в том, что она как раз не простая?
Эйр еще раз всмотрелся в лицо.
Суховатая кожа, покрытая мелкими мимическими морщинками. Между бровей залегла глубокая складка, словно даже во сне Анна думала о чем-то горьком.
Короткие волосы разметались по подушке. Эйр долго не дать определение их цвету – на темно-русом фоне то тут, то там виднелись рыжеватые, словно полинявшие пряди. Со стороны Анна казалась пегой. Пушистые, посеченные кончики волос были видны даже с того расстояния, что разделяло женщину и инкуба.
Эйр прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Он так и не понял, что произошло – в этом мире, пропитанном праной, его умение соблазнять должно было сшибать с ног как мужчин, так и женщин. Но на Анну оно совсем не действовало. Мало того, он даже желаний её не ощущал! То, что считалось невозможным, превратилось в реальность.
Эйр снова посмотрел на ту, что несла на себе печать Праматери Лилит. Лицо осталось бесстрастным, но душу сдавило ледяными оковами: прямо перед ним спал самый страшный кошмар инкубов.
Анна долго лежала, прислушиваясь к звукам вокруг. Но ничего не происходило, только дыхание мужчины мерно нарушало тишину палаты. Наконец, усталость и сон победили – Анна заснула по-настоящему.
Дни потянулись бесконечной чередой. Эйр так и не договорился о переводе в общую палату. Она ругалась, а он просто отмалчивался. День и ночь он проводил на стуле, в полной неподвижности, оживая, когда санитарки приходили умыть и переодеть Анну. Ей пришлось несколько раз закатить истерику. Сгорая от стыда перед медперсоналом, Анна кричала, ругалась и пыталась швырнуть в мужчину подушкой. Но только сообразив, что такое поведение может замедлить выздоровление, Эйр стал выходить ненадолго.
Монотонность больничного распорядка разбавляли визиты следователей – они пытались понять, что случилось, в какую аварию попала "Скорая". Но Анна почти ничего не помнила:
– Машину тряхнуло, словно взорвалось внутри… И все.
В результате пришли к выводу, что от удара в салоне взорвался плохо закрепленный баллон с кислородом. Фельдшер, находящаяся в эпицентре, погибла, а вот врачу и водителю повезло.
Травмы водителя оказались не очень серьезными, он зашел навестить её перед выпиской. Они долго сидели молча, потом поговорили о чем-то незначительном и расстались. Ни он, ни она не смогли заговорить на болезненную тему. А Анна еще и боялась проболтаться о результате бреда – чудовищах, что вырвались из искореженного нутра машины.
В итоге она окончательно решила, что в отпуске займется своим здоровьем. После пережитого потрясения нужен отдых, пахота сутки через сутки выматывает. Аж до галлюцинаций.
Бинты постепенно снимали, вскоре остался только корсет, поддерживающий шею. И врач сообщил, что переводит Анну на амбулаторное лечение. Впереди маячил длинный больничный, а после – неиспользованный отпуск. Времени отоспаться и подлечить нервы вполне хватало.
Забирал Анну Эйр. За эти дни она перестала его бояться. Фантазии на тему мира инкубов стали казаться милой выдумкой по сравнению с тем, что привиделось ей самой. Но все же Анна понимала – обострение психического заболевания может привести к катастрофе.
– Эйр? – глядя, как мужчина ловко складывает её вещи в спортивную сумку, Эра решилась.
– Да, Наири? – он тут же оставил свое занятие и подошел к кровати.
– Эйр, ты… извини, но ты не мог бы поговорить с одним моим знакомым врачом.
– Что-то случилось? Вам хуже? – он встревожился. Рука метнулась к кнопке экстренного вызова.
Анна перехватила его за запястье. Привычно отметила состояние голубых тяжей под кожей – вены хорошие, без изменений. Что на локтевом сгибе, что на запястье… Мысль запнулась – рука казалась слишком изящной для мужчины. Красивой формы пальцы с безупречным маникюром, тонкие, хорошо очерченные мышцы… С него бы скульптуру лепить – пронеслось в голове. И мысли вернулись в нужное русло:
– Нет, Эйр, со мной все хорошо. Просто… – ну как ему сказать? – Ладно, забудь. Давай сперва до дома доберемся.
В машине Анна задумалась. Демоны из посттравматического бреда не давали покоя. Похоже, психиатр нужен не только Эйру. Она достала телефон и набрала номер бывшего однокурсника.
– Привет. Это Аня. Да. Узнал? Нет, извини, не могу. Я по делу звоню. Ты можешь проконсультировать? Ой, ничего страшного, но кое-что беспокоит. Согласна, не телефонный разговор. Хорошо, спасибо. Пока.
Анна нажала кнопку и посмотрела в окно.
– Мы куда едем?
– За город, Наири. Врач сказал, вам нужен отдых.
Анна насторожилась и выругалась про себя: совсем расслабилась. Знает же, что этому типу нельзя доверять. И что с того, что он ведет себя безупречно?
– Я и дома отдохну. Поворачивайте!
Но водитель словно оглох. Машина промчалась по дороге, мимо стройного ряда берез, и повернула направо. В окне замелькали деревенские дома. Разные: сколоченные из фанеры дачи, основательные срубы и роскошные особняки. Наконец, такси миновало шлагбаум въехало в распахнувшиеся ворота большого коттеджа.
Эйр открыл дверь и протянул Анне руку, приглашая выйти. Водитель обошел машину, достал из багажника сумки, сгрузил у крыльца и повернулся к пассажирам. Выражение его лица было странным. Ноздри трепетали, и взгляд карих глаз ловил каждое движение Эйра. Грудь вздымалась, словно мужчина своими руками толкал машину от больницы.
Эйр не обращал на его состояние никакого внимания. Он замер, ожидая, когда подопечная возьмет протянутую ладонь. И Анна сдалась – шансов справиться с двумя мужчинами у неё не было. А если подчиниться, могут и не тронуть. За эти дни она поверила, что Эйр жесткий, а вот жестокости в нем нет.
Анна выставила ногу из салона. Эйр тут же протянул свободную руку к её голове. Анна отшатнулась, и только потом поняла, что так он оберегает её от случайного удара о крышу машины.
– По-твоему, я совсем дура, и без травм выйти не сумею?
– Простите, Наири.
Эйр отступил на шаг и расплатился с водителем. Тот нехотя сел в машину и, не сводя глаз с Эйра, выехал за ворота.
– Странный какой-то.
– Не обращайте внимания, Наири. Прошу!
Жестом Эйр пригласил Анну в дом и, подхватив по пути сумки, пошел следом, приноравливая свой размашистый шаг к её неторопливой походке.
Дорожка из красноватых плит в обрамлении широких листьев ландыша раздваивалась. Одна часть вела к высоким стриженым кустам, вторая – к дому. Эйр ненавязчиво указал на крыльцо. Анна, проклиная себя за глупость, подчинилась. Если в квартире еще можно было кричать, стучать по батарее, вышибить окно, наконец, то в этом одиноком коттедже…
Застекленная дверь открылась. Появилась немолодая женщина в строгом платье и фартуке. Анна чуть не рассмеялась от облегчения и с любопытством посмотрела на предполагаемую союзницу. Короткие волосы аккуратно уложены, на лице – едва заметный макияж. Анна поежилась – типаж «старая дама», блюститель порядка и морали. Но именно пуританский вид заставил Анну поверит, что она в безопасности. Под строгим оком дуэньи Эйр вряд ли позволит себе лишнего.
– Добрый день. Вы совсем приехали, или ненадолго? Обед готовить?
Дама обращалась непосредственно к Эйру. По гостье её взгляд скользнул, как по муравью, заползшему в кухню. И, похоже, только безукоризненное владение собой заставило её удержаться от брезгливой гримасы.
Но Анне было все равно, как к ней относятся. Внутренне она ликовала: в доме есть еще женщины!
Эйр вопросы проигнорировал, обратившись сперва к Анне:
– Это Инна Петровна. Она экономка в этом доме. Если что-то будет нужно, обращайтесь прямо к ней, Наири.
– А она тоже…
– Нет, Инна Петровна – человек, – пояснив очевидную на его взгляд вещь, Эйр повернулся к даме: – Инна Петровна, мы надолго. Комнаты готовы? И будьте добры – позаботьтесь о вкусах госпожи, когда будете подавать обед.
Поджатые губы без слов говорили, что Инна Петровна думает о "госпоже" и её пожеланиях. Но все же снизошла до вопрошающего взгляда.
– Спасибо. Я ничего не хочу. Только отдохнуть.
Эйр встревожился, захлопотал. Завел Анну в дом, оставил сумки в прихожей и тут же прошел на второй этаж:
– Тут три спальни, Наири. Пожалуйста, выберите ту, что вам понравится.
Анна не стала привередничать – зашла в первую же комнату.
– Располагайтесь. Я сейчас принесу вещи. Все, что найдете в шкафах и на полках – тоже ваше.
– Благодарю.
Анна оглядела туалетный столик, заставленный баночками, коробочками и флакончиками. Фирмы разные, но все очень дорогие. У неё никогда не было такой коллекции, она предпочитала количеству – качество, и не всегда оно означало брендовые марки.
В шкафу нашлись банные халаты и несколько домашних платьев. Их простой вид не смог обмануть Анну – качественные, фирменные вещи выглядели подчеркнуто скромно. Ценники, которые Эйр или Инна Петровна забыли срезать, подтвердили правоту.
– Это на первое время, чуть позже я съезжу за покупками, – словно извиняясь, пробормотал Эйр. – Только поясните, что именно вам нужно.
Потом принес сумки и велел:
– Не разбирайте сами, Инна Петровна все сделает.
Видеть экономку Анне не хотелось, и как только Эйр вышел, она тут же нарушила приказ. Вещи, пусть и простенькие, были родными и любимыми. Синий ситцевый халатик с цветами жасмина по подолу, застиранное, но такое уютное махровое полотенце. Голубая пластиковая мыльница с рисунком гортензии на крышке…
Анна решила сразу разложить все по местам, и направилась в смежную с комнатой ванную. Открыла дверь и застыла на пороге.
Если спальня была элегантной, то здесь царила роскошь.
Все металлические предметы – словно из состаренного серебра, включая радиатор и ручку окна! Круглая ванна джакузи наполовину утоплена в пол, чуть в стороне – сверкающие чистотой стеклянные перегородки душевой кабины. За мозаичной ширмой скромно прятался унитаз.
Под окном изящно выгнула изголовье кушетка. Рядом с ней, аккуратно опираясь на тонкие ножки, звало присесть стул-кресло. Полочки развешены так, что удобно доставать содержимое.
В таком окружении и пластиковая мыльница, и дешёвая зубная щетка, и порошок в простой круглой баночке казались нищенски – убогими. Но это делало их только роднее и дороже. Ставя вещи на сверкающую полочку над раковиной, Анна поклялась убить того, кто решиться выкинуть её имущество из-за несоответствующего вида.
При этом очень хотелось погрузиться в теплую, пузырящуюся воду, смыть с себя запах больницы… Но сил открыть кран и ждать, пока ванна наполнится, не хватало. Поэтому она решила ограничиться душем.
Быстро сходила за махровым халатом и полотенцем, заперла дверь и встала под обжигающие струи. Пар туманной пленкой осел на стекле.
Падающая вода успокаивала. Боль от ушибов отступала, нервное напряжение ослабевало… Ароматная пена из синего пузырька укутала тело, натуральная губка ласкала кожу… Все проблемы вдруг показались такими далекими и несущественными… Они закручивались спиралью, утекая в серебристый слив вместе с мыльной водой. Им на смену приходила приятная легкость…
Грохот сорванной с петель двери вырвал Анну из благостного состояния. Испугавшись, она вскрикнула и отшатнулась, наткнувшись на рычаг. А потом закричала от боли, когда сверху обрушился поток кипятка. Память услужливо подсунула недавнюю аварию. Ужас вынырнул из глубин подсознания, и Анна уже ничего не понимала, когда Эйр распахнул дверцу душа и выхватил её из-под обжигающих струй.
Анна пришла в себя на широкой кровати. Вдруг поняла, что кричит и вырывается из сильных, но осторожных мужских рук. Вспомнила недавнее и замерла. Через несколько мгновений удерживающие её объятия разомкнулись, и Эйр тревожно заглянул ей в глаза:
– Вы в порядке, Наири?
– Что… произошло?
– Ну… – Эйр отстранился и встал, глядя сверху вниз. – Инна Петровна пришла к вам помочь разобрать вещи. Постучала. Вы не ответили, и она позвала меня. Я стучал, честное слово! А потом выбил дверь.
– Вот как… – Анна покосилась на развороченный проем. – А зачем?
– Испугался, что вам стало плохо.
– Ага. Зато теперь несравненно лучше… Ой!
Анна вдруг заметила, что из одежды на ней – только махровое полотенце, которое впитывало влагу, но совершенно не прикрывало тело.
– Может быть, выйдешь?
Эйр слегка поклонился. И опустил взгляд:
– Извините, вам одной оставаться опасно. Следовало нанять служанку.
– Да уйдешь ты, или нет?
В Эйра полетела подушка. Он не отстранился, стойко приняв удар, а вот Анна задохнулась от боли – подобные упражнения давались тяжело.
– Где ваш корсет, Наири?
Эйр принес из ванной корсет и, не обращая внимания на возмущение, сам зафиксировал его. Застегивал аккуратно, стараясь не касаться обожженной кожи.
– Это нельзя так оставлять. Но сперва надо перебраться в другую комнату – тут беспорядок.
Прежде, чем Анна успела возразить, укутал её в простыню и легко подхватил на руки.
Его лицо оказалось совсем рядом. Четко очерченные губы, красивая Линия подбородка. Кожа казалась гладкой-гладкой, словно её никогда не касалась бритва.
Словно почуяв, что Анна смотрит, Эйр повернул голову так, чтобы полностью открыться её взгляду. Но сам наблюдал только за тем, чтобы не сжать руки сильнее, чем надо, не причинить боль. И не ударить женщину о косяк двери.
Вторая спальня ни в чем не уступала первой. Ортопедический матрас мягко спружинил, когда Анна растянулась сверху.
– Я пришлю Инну Петровну, она принесет лекарства. Надеюсь, без меня справитесь?
– К…конечно, – Анна, морщась от боли, натянула простыню под самый подбородок. – Можешь не беспокоиться.
– Это невозможно. К вечеру я найду вам горничную.
Как ни старался Эйр не смотреть, взгляд то и дело натыкался на красные пятна на бледной коже. И уже в который раз почувствовал, как звереет от бессилия. А тут еще эта недонаири со своими претензиями. Смущает он её, видите ли…
Но, едва мысли скользнули в эту сторону, мужчина оборвал их. Как бы не капризничала Анна, она была в своем праве. Все во благо Наири! А вот он – не справился. Этого вообще не должно было произойти.
И, выйдя из комнаты, Эйр включил телефон.
Анне было все равно, какая причина мешает Эру лечить её лично. Только бы убрался!
Но уже через несколько минут она поняла, что это – не худший вариант. Едва он ушел, раздался стук в дверь и в комнату вплыла Инна Петровна.
В одной руке она держала аптечку, в другой – Анину сумку.
– Хозяин велел передать вам лекарства и оказать помощь.
Анна тут же открыла пластиковый ящик с красным крестом и пришла в ужас. Анальгин, «Нурофен» в сиропе, «Но-шпа» и бактерицидный лейкопластырь. Все. Как можно обойтись без противоожогового или противоаллергического? Но в чужом доме свои порядки наводить не стала. Выпила сироп, в надежде, что боль отступит, и вернула коробку экономке.
Та забрала её с видом королевы, вынужденной принимать подношения всякого сброда. Переставила на стул и принялась раскладывать немудреный Анин скарб по местам. При том так поджимала губы, что Анне стало неловко:
– Я сама…
На что тут же получила ледяной ответ:
– Это входит в мои обязанности. И, пожалуйста, оденьтесь к ужину.
Анна поежилась. Натягивать на обожжённое тело что-то, кроме халата, казалось мазохизмом.
– Я… не буду ужинать. Спасибо.
– Хозяин велел приготовить ужин. Вам лучше спуститься.
– Не хочу!
Терпение Анны лопнуло. Та, кого он почти сочла союзницей, нанесла удар в спину.
Этот ушат ледяной воды помог вынырнуть из мира иллюзий, а и Анна подняла бунт. А чтобы спрятать враз заблестевшие глаза, отвернулась, с головой накрывшись простыней.
